Текст книги "Финикс. Трасса смерти"
Автор книги: Боб Джадд
Жанр:
Крутой детектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 38 страниц)
– А, каштан, – раздался в трубке ее радостный голос. – Откуда вы?
– Я нахожусь рядом с баром «Красный петух», и прямо передо мной стоит серый грузовик с надписью «Эмпайр».
– Странное занятие для взрослого человека – рассматривать грузовики.
– Я получил вашу записку с завернутым в нее камнем…
– Хорошо, молодец. Я не знаю, в чем тут дело, Эверс. Я даже не уверена, нравитесь ли вы мне, но у меня такое чувство, будто мы давно знакомы.
– Я подумал, что вы, наверное, что-нибудь знаете об этом грузовике.
– О грузовике? Эверс, ей-богу, с вами разговаривать – одно удовольствие. О каком грузовике вы говорите?
– Я подумал, может быть, вы знаете, кто его водит?
– Господи, похоже, что вы строите из себя детектива. Поздравляю вас. Вы разыскали грузовик компании «Эмпайр» и вне себя от восторга. У этой фирмы не менее пяти десятков таких грузовиков.
– А зачем им столько?
– Черт их знает. Это очень большая компания, Форрест. Если вас интересует «Эмпайр», спросите о ней у Бобби Робертса. Он, кажется, что-то делает для них. Я имею в виду, что он у них в штате, но в каком качестве – не знаю. Вы звоните мне по поводу моей записки или это деловой звонок?
– Похоже, сегодня у вас хорошее настроение.
– Да. Я как раз собиралась выйти из дома.
– Из фургона, что ли?
– Из своего дома. В фургоне нет телефона.
– А нет ли у вас номера телефона Бобби Робертса?
– Есть. – Она продиктовала.
– Видно, вы хорошо знакомы с Бобби.
– Даже слишком хорошо. Мы были помолвлены.
– Простите, я не знал.
– Не надо извинений – это было давным-давно, много лет тому назад. Если будете говорить с ним, спросите его про Билла.
– Про Билла?
– Да, про Барнса. Он, конечно, будет вам врать. Но от него вы узнаете гораздо больше о грузовике компании «Эмпайр». Ну, я опаздываю. Увидимся.
– Когда же увидимся?
– Ну наконец-то. Скажите сами – когда.
– Сегодня вечером у меня встреча с юристом по поводу выселения с моей земли незаконных поселенцев. Может быть, завтра?
– Завтра после полудня. Где?
– На вашей или моей земле. Может быть, вы покажете мне кактусы?
– Вы умеете плавать?
– Конечно.
– Тем хуже. Жду вас к двум часам у фургона.
– Офис мистера Робертса, – ответил мне женский голос. – Чем вам можем служить? – Так протяжно и неторопливо говорят жители провинций. Южнее Мемфиса, где люди не привыкли торопиться.
– Я хотел бы сегодня встретиться с Бобби.
– Разрешите узнать – с кем я говорю? – Она произнесла это как «гоовоорю».
– Форрест Эверс. Я познакомился с мистером Робертсом на этой неделе на гонках «Формулы-1».
– Сожалею, мистер Эверс, но в это время мистер Робертс обычно не бывает в офисе. Как мы могли бы связаться с вами?
– Я остановился в отеле «Аризона Билтмор». Мистер Робертс еще вернется сегодня в офис?
– На этот вопрос я не могу вам ответить. Это зависит от того, насколько Бобби наберется за ленчем. Он обычно крепко закладывает по вторникам.
– Мне кажется, вы не очень симпатизируете своему шефу?
– Мистер Робертс – совершенное дерьмо. – Она произнесла это как «деррьмо».
– Вы передадите ему, что я звонил?
– Подождите минуту, мистер Эверс, я сейчас свяжусь с мистером Робертсом.
Я подождал.
– Мистер Робертс просит передать, что сможет вас принять в четыре пятнадцать.
– Мне сильно повезло.
– Не рассчитывайте на это, – сказала она.
Я постоял, разглядывая серый грузовик, затем порылся в кармане джинсов, нашел еще одну монету и набрал другой номер.
– Джудит?
– Да.
– Говорит Форрест Эверс. Я звонил вам на прошлой неделе насчет своей земли – десять тысяч акров к северу-востоку от Кэрфри.
– Да, помню. Вы считаете, что на вашу землю покушается Кавана. Мы провели большую работу, расследуя ваше дело. Вы звоните из Лондона?
– Нет, я все еще в Финиксе и хотел бы встретиться с вами. Когда вам было бы удобно?
– Я сейчас как раз свободна.
– Где вы находитесь?
– На маленькой аллее возле Индейской школы.
– Это в пяти минутах езды от меня.
За пять минут езды на машине в Финиксе в дневное время вы можете проехать три мили. Возможно, жители города спят в это время. Изредка кое-где на улицах встречаются машины. Дважды я видел автобусы. Но вообще-то город как будто дремлет под знойными лучами солнца. Словно он когда-то был обитаем, но сейчас полностью опустел. Единственный признак жизни – мигающие уличные светофоры: красный, затем зеленый и снова красный.
Офис компании «Берман, Сискин и Виктор» находился на верхнем этаже высотной башни из стекла и стали. Над входом в здание шестифутовыми хромированными буквами было написано – «Новый век».
В глубине вестибюля, облицованного сияющим розовым мрамором, находились кабины лифта. Дверцы одного из них были открыты – не исключено, что он дожидался посетителей с прошлой субботы. Я нажал кнопку самого верхнего – девятнадцатого этажа, откуда, должно быть, открывается чудесный вид на все стороны света.
В офисе Джудит Берман стоял широкий старомодный дубовый стол, заваленный скоросшивателями, толстыми томами и бумагами. Здесь же находились три компьютера. В большой комнате, застланной серым ковром, стояло еще четыре стола, но все они пустовали.
– У нас обеденный перерыв, но я стараюсь обходиться без обеда. Придвигайте стул, – сказала Джудит. Я сел на вращающийся стул возле ее стола. Мне, привыкшему к тесноте лондонских контор, было удивительно видеть столько свободного места.
– Похоже, у вас хватает площади для расширения штата, – сказал я.
– Большую часть своей работы мы ведем на основе частных контрактов, так что многие наши сотрудники работают в других местах. Но места у нас действительно достаточно, пожалуй, больше, чем нужно. Мы разрабатывали финансовую смету для этого здания и оформляли всю юридическую часть, – сказала Джудит, – да так здесь и остались. Тут снимают помещения одиннадцать фирм, но осталось место еще для ста пятидесяти. Когда вам, мистер Эверс, скажут, что Финикс – растущий город, относитесь к этому с известной долей скепсиса. После того, как разразился скандал со сберегательными и кредитными банками, бум в городе, как вода, ушел в песок, оставив многих людей на бобах. – Она откинула назад голову и сделала жест загорелой рукой, как будто охватывая все три тысячи квадратных футов офисной площади, а заодно и пустыню снаружи. – В Финиксе, мистер Эверс, много свободных помещений для офисов. Если вы захотите арендовать, я могу предложить вам любые двенадцать тысяч футов – въезжайте хоть завтра. – Джудит Берман была женщиной невысокого роста, с короткими кудрявыми волосами и славной улыбкой, которая освещала ее лицо. В общем, совсем не та седовласая леди, которую я представлял себе, разговаривая с ней по телефону. У нее были большие зеленые глаза, но не они привлекали мое внимание.
– Я вижу, вы загляделись на мой бюст, – сказала она. На ней была облегающая черная блузка.
– Думаю, на него трудно не обратить внимание.
– Понимаете, я сама выбрала для себя такой стиль. Конечно, я могла бы носить бесформенные кофты и ходить ссутулившись. Но откровенный стиль имеет и некоторые преимущества, когда обращаешься к присяжным. У женщин это часто вызывает симпатию, а мужчины слушают меня затаив дыхание. Итак, мистер Эверс, вы хотели поговорить со мной о вашей земельной собственности? – У нее был слегка хрипловатый голос.
– Мои документы находятся в Лондоне, но…
– Да, вы говорили. Но не беспокойтесь об этом. Я сняла копии в городском архиве. Вы когда-нибудь разговаривали с душеприказчиками вашей матери, мистер Эверс?
– Я даже не знаю, кто они. В Лондоне с ними имеет дело юридическая контора «Кокс, что-то еще и Кокс».
– «Кокс, Карлтон и Кокс». Мистер Эверс, вам обязательно нужно поговорить с ними, ибо все, на что у вас имеются ныне права, – это примерно половина того, что принадлежало вам ранее.
– Я не понимаю, в чем дело, – я ведь исправно платил налог…
Джудит задумчиво посмотрела в сторону западного побережья.
– Люди обычно думают, что право на владение землей – это навсегда, и она должна принадлежать им вечно. Но на самом деле, мистер Эверс, часто случается, что владельцем вашей земли становится кто-то другой.
– Да что вы говорите?
– Не заметили ли вы, что налог с определенного времени неожиданно изменился?
Я минуту подумал.
– Да, примерно пять лет тому назад налог вдруг снизился примерно на двадцать – двадцать пять процентов.
– Вам это не показалось странным?
– Нет, ведь налоги всегда меняются – то растут, то снижаются.
– Может быть, они снижаются в Лондоне или где-нибудь еще, но должна сообщить вам, что последнее снижение налогов в США имело место в 1776 году.
– Неужели?
– Я хочу вам сообщить, что душеприказчики имущества вашей матери примерно пять лет назад продали пять тысяч акров вашей земли компании под названием «Развитие воздушных сообщений», которая приобрела эту землю от имени штата Аризона для строительства аэропорта. Правда, он так и не был построен.
– Никто никогда не говорил мне об этом. Но если штат собирался купить эту землю под строительство аэропорта, то почему он не обратился прямо ко мне?
– Потому что штату эта земля была не нужна.
– Однако они все же купили ее?
– Штат ее не покупал.
– Я, наверное, не так поставил вопрос. Не можете ли вы мне просто объяснить – что произошло?
– Да, конечно, но кое о чем я и сама могу только догадываться.
– Ну, говорите же.
– Вы удобно сидите?
– Давайте, выкладывайте.
– Ну хорошо. Группа членов палаты депутатов штата входила в правление учрежденной ими компании «Развитие воздушных сообщений». Затем они провели постановление, в котором предполагалось проведение обследований на предмет возможности строительства на вашей земле нового аэропорта.
– Изучение возможности?
– Кто же будет возражать против изыскания возможности? Они говорили: «Интенсивность воздушных сообщений в районе Финикса на ближайшие десять лет возрастет на 275 %, и поэтому начинать планирование нужно уже сейчас». Никто, разумеется, не стал бы возражать против проведения обследования в целях планирования. Но предпринять что-то конкретное – это уже совсем другое дело. Согласно одному из параграфов постановления, они выделили на проведение обследования десять тысяч долларов.
– И наняли на эти деньги экспертов, – подсказал я.
– Ничего подобного, никаких экспертов они не стали нанимать. Компания «Развитие воздушных сообщений», действуя от имени штата Аризона, уплатила за пять тысяч акров земли, унаследованных вами от матери, десять тысяч долларов.
Я быстро прикинул.
– То есть по два доллара за акр.
– Вот именно – два доллара за акр. Выгодное дельце для штата?! И вот спустя четыре года их обязательства по отношению к штату истекли, и они предложили выкупить эту землю у штата за сумму вдвое большую – двадцать тысяч долларов. И действительно, компания «Развитие воздушных сообщений» покупает половину вашей земли у штата Аризона. Таким образом они принесли штату стопроцентную прибыль в десять тысяч долларов!
– Но я же ничего не подписывал!
– Вам ничего и не нужно было подписывать. За вас подписали душеприказчики вашей матери.
– Но я же могу привлечь их к уголовной ответственности, потяну их в суд!
– Я не очень знакома с британской судебной системой, мистер Эверс, но мне кажется, вы только надорветесь и разоритесь, если попытаетесь затеять дело против своих адвокатов. И должна вас предупредить, что здесь ваши перспективы, к сожалению, еще хуже: фирма «Симон, Робертс и Филипс» через неделю после той сделки объявила о своем банкротстве. Их компании больше не существует. К тому же вы являетесь землевладельцем-чужаком, следовательно, не сможете заручиться поддержкой здешнего общественного мнения.
– Я догадываюсь – «Симон, Робертс и Филипс» – те самые законодатели штата, которые учредили компанию «Развитие воздушных сообщений».
– Симон и Филипс действительно были членами палаты депутатов, а Робертс – местный адвокат.
– А что сейчас представляет собой «Развитие воздушных сообщений»?
– Это просто придаток корпорации Дэрвола.
– А это кто еще?
– Боюсь, не могу вам много рассказать о ней, так как это оффшорная компания, зарегистрированная на Багамских островах. Как вы понимаете, оффшорные багамские компании не любят отвечать на телефонные звонки.
– Оффшорные – это значит, что они не подсудны законам США?
– Ну, не совсем так. Иногда удается их зацепить, но чаще всего в тот момент, когда до них доберешься, они уже успевают перевести свои капиталы на счет другой фирмы. Не хотите ли кофе, мистер Эверс?
– Нет, спасибо, я чувствую себя вполне бодрым.
Я лукавил, потому что чувствовал себя довольно паршиво – как будто, вернувшись домой, обнаружил, что моя квартира ограблена и воры унесли все, что могли захватить.
– Мистер Эверс, адвокаты, которых ваша мать назначила своими душеприказчиками, украли ту землю, которую она завещала вам, и оформили это так юридически тонко, что и комар носу не подточит. Я не знаю этих участков, но полагаю, судя по тому, как сейчас у нас оценивается земля, ее цена составляет примерно двадцать пять тысяч долларов за акр. Если вы захотите выкупить ее обратно, вам придется выложить миллион – полтора, может быть, даже два миллиона долларов, в зависимости от того, как на ней обстоит дело с водой.
– Но, черт побери, как они могут владеть этой землей, если они присвоили ее мошенническим путем?
– Это американский Запад, мистер Эверс, а согласно высказываниям некоторых чистокровных американцев, вся земля от моря до моря приобреталась путем обмана.
– Это значит, что ничего уже нельзя поделать?
– Как я уже говорила, я могу многое сделать, но это потребует больших расходов и времени. А учитывая, что вам придется противостоять корпорации «Эмпайр» с ее огромными ресурсами, полагаю, ваши шансы весьма невелики.
– Вы сказали, что у меня украли миллион или два миллиона долларов, и мне надо с этим смириться?
– Я лишь сказала, что это вам обойдется гораздо дороже, чем попытка вернуть вашу собственность.
– Законными способами.
– Да, законными способами. Мне пришла в голову одна довольно дикая мысль. За пятнадцать или, возможно, двадцать тысяч долларов мы могли бы купить какого-нибудь ловкого члена палаты, который бы внес предложение о новом обследовании возможности строительства аэропорта.
– И это помогло бы мне вернуть землю?
– Нет, вам не удалось бы вернуть назад землю, но зато это помешало бы им строить по соседству с вами сотни мелких заведений.
– Разрешите задать вам еще один вопрос. Этот Робертс, местный адвокат, случайно, не Бобби Робертс?
– Мистер Эверс, я могу дать вам один маленький совет – совершенно бесплатно. Забудьте о Робертсе. Он всего лишь подставное лицо, мелкая сошка. Ему принадлежит несколько гоночных треков – это для него как бы разрешение отмывать деньги… И к тому же он адвокат. Я думаю, что вы ничего не выжмете из него без серьезного риска нанести большой финансовый ущерб самому себе. Я считаю, единственная причина, по которой Симон и Филипс приняли Робертса в компанию, состояла в том, что они хотели заставить его вложить в это дело наличные. Если вы действительно хотите вернуть обратно свою собственность, есть другая возможность, но я бы не особенно рекомендовала этот способ. Вы слышали что-нибудь о Меррилле Каване?
– Я встречался с ним, – сказал я.
– Прекрасно. Тогда вы понимаете, что можете потерять и оставшуюся землю, если не будете осторожны. С другой стороны, этот человек – один из тех, кто заправляет здесь рынком земельной собственности. Именно о нем, о Меррилле Каване, Билл Барнс писал свои статьи накануне этого страшного несчастного случая.
– Несчастного случая?
– Простите, сказывается профессиональная осторожность. Я хотела сказать: перед тем, как какой-то мерзавец взорвал его.
Глава 11Я тащился на своем «бьюике» по улицам Финикса – от одной башни к другой. Приходилось все время останавливаться – то перед светофором, то ждать, пока какая-то дама с накрученными седыми прядями, сидевшая за рулем покрытого пылью «шевроле» с разболтанным задним бампером, примет наконец окончательное решение: то ли сворачивать из переулка налево – на Чикен-Кортес, то ли направо, как показывала задняя мигалка ее машины. Поверьте мне, это было невыносимо нудно, и мой мозг автоматически вырубался. От башни, где на самой верхушке обитала Джудит Берман, я тащился по улицам мимо залитых солнечным светом аллей, пока наконец не подъехал еще к одному небоскребу из стекла и стали, под крышей которого обосновался Бобби Робертс. Зачем, спрашивается, нужны небоскребы в городе, где несколько сотен квадратных миль пустырей? Повсюду маячат, вздымаясь из песка, сияющие, как зеркала, стеклянные высотные башни. Может быть, в этом проявляется стремление строителей и банкиров возвеличить себя? Или это проявление некой затаенной психологической потребности взмыть высоко в небо – туда, где парят орлы? А может, небоскребы в пустыне – это тотемные столбы XX века? Или, наконец, это просто самый экономичный способ разместить в офисах белые воротнички?
Но что бы ни значили эти башни – они пустуют.
В списке, висевшем в вестибюле здания «Эль-Коронадо», значились страховые компании, строительные фирмы, несколько зубопротезистов, адвокатов, но девяносто процентов площадей здания пустовало. Бобби Робертс, так же, как и Джудит Берман, один занимал весь верхний этаж башни. Его секретарша сидела за письменным столом из светлого дерева, повернутым к дверям лифта. За ее спиной на целый акр простирался новехонький ковер бежевого цвета. В окнах, высотой от пола до потолка, сияло ярко-голубое небо и расстилалась панорама города, терявшаяся в призрачной дымке. На столе у секретарши размещались компьютер, факс, телефон, хромированная дощечка с надписью «Ивонна» и, наконец, локти самой Ивонны.
Кабинет Бобби был расположен слева от секретарши за временной перегородкой – на двери изящными хромированными буквами было написано: «Р. Робертс». Здесь было так много пустующих площадей, что у меня создавалось впечатление, что за большую их часть арендную плату Бобби не платит.
Ивонна, подперев подбородок ладонями, так внимательно разглядывала меня, как будто впервые увидела двуногое существо.
– Бог мой, – произнесла она наконец. У нее были зеленые глаза, подведенные синими тенями, а на голове облако пушистых волос. – А я вас представляла совсем другим, – сказала она с заметным южным выговором.
– Каким же? – спросил я.
– Я думала, вы маленький человечек, вроде жокея. Мне казалось, что все английские гонщики – коротышки.
– Я вовсе не англичанин.
– Ну, кончайте морочить мне голову. Откуда бы вы ни приехали, вы всех чертей распугали своими сапогами. – Она сильно растянула слово «сапоги».
– Эти сапоги, мадам, из страусовой кожи, – сказал я, – я горжусь ими.
– А мне кажется, они похожи на гусиные лапы. Вы не боитесь высоты, мистер Эверс? Или вы беспокоитесь за нашего мистера Робертса?
– Вы же сказали, что он дерьмо.
– Он трижды дерьмо, – сказала она с мимолетной улыбкой. – Хотя я думаю, что любая женщина из Алабамы, имеющая десятилетнюю дочь, если связалась с таким дерьмом, скорее всего сама виновата, что страдает.
– Простите меня.
– Не надо извиняться. Страдания обостряют мысль и не дают размягчаться сердцу. Но я не хочу настраивать вас против Бобби – пусть он сам сделает это. Можете присесть, если желаете.
Я сел на диван, цветом обивки напоминающий овсяную кашу.
– Вы не боитесь находиться в одиночестве в полупустом здании? – спросил я.
– Я не имею ничего против того, чтобы сидеть здесь одной. Было бы хуже, если было бы наоборот. В обычный день, когда нет срочных дел, я иногда подхожу к окну и смотрю на все эти далекие стеклянные коробки. И представляю себе, что в каждой из них находится по одному-единственному человеку и каждый стоит на верхнем этаже, прижавшись носом к стеклу, и смотрит, есть ли где еще живая душа, и пытается понять – что произошло, куда девались люди. Но обычно я очень загружена. Бобби в некотором смысле весьма энергичный человек.
– Я рад это слышать, – сказал я. – Что же обычно делает Бобби, помимо того, что причиняет страдания женщинам?
Она выпрямилась в своем кресле и, не поднимая головы, стала перебирать лежавшие на столе предметы. Голос ее слегка дрожал.
– Вы простите меня, мистер Эверс, у меня были сегодня неприятности, и я немного не в форме, вы понимаете? – Она тут же взяла себя в руки и подняла глаза. – Мистер Робертс примет вас, как только мне удастся его найти.
Она стала нажимать клавиши компьютера, глядя на экран.
– Я не хотел вас обидеть, – сказал я. – Можно, я буду называть вас Ивонна?
Она снова занялась компьютером, не обращая на меня внимания, я – висящее на вешалке пальто, дожидающееся появления мистера Робертса. Я подождал некоторое время.
– Неужели мои сапоги так уж плохи? – наконец спросил я.
– Они совсем не плохи, мистер Эверс, они просто забавные, – сказала она бесцветным голосом. – Вы извините меня, мистер Эверс, но я сегодня не могу поддерживать светскую беседу. – Проклятье, – произнесла она, утирая слезы тыльной стороной ладони. А потом начала рыться в своей сумочке, пытаясь найти носовой платок. – Мне тридцать два года, – сказала она, – у меня диплом экономиста, от которого мне никакой пользы. И когда со мной обращаются как с вещью, извините за грубое выражение, то я ощущаю себя дерьмом на палочке. – Ивонна взглянула на меня. Она уже больше не плакала, синие тени у глаз расплылись. – С меня хватит обещаний – как мы сделаем то-то и то-то и как нам после этого будет хорошо. Ничего не слышала, кроме этих проклятых-сладких слов. Клянусь Богом, если еще какой-нибудь мерзавец попытается подкатиться ко мне, я ему дам такого пинка в задницу, что он покатится аж до самого Нью-Мехико.
Она замолчала, посмотрела на экран компьютера и начала снова печатать. Тук, тук, тук. Я немного помолчал.
– Ивонна, – сказал я, – извините, что мешаю вам, но знает ли мистер Робертс, что я жду его?
– Не имею представления, – ответила она, продолжая печатать.
– Вас не затруднит сообщить ему?
– Мистера Робертса в настоящее время здесь нет, – сказала она.
Я подошел к ее столу и склонился над ней. От Ивонны пахло резкими возбуждающими духами с терпким ароматом. Она, похоже, стирала файлы в компьютере.
– Ивонна, вас не затруднит сказать, где в настоящее время находится мистер Робертс?
– По всей вероятности, он в полумиле отсюда, на Седьмой улице, – пьянствует в заведении «Браунис», – сказала она.
Я встал.
– Благодарю вас за помощь, Ивонна, надеюсь, что скоро вы будете себя чувствовать лучше. – Я нажал кнопку лифта.
– К черту, – сказала Ивонна, когда двери лифта стали закрываться. Я вернулся к своей машине.
В понедельник, в пять часов вечера, парковочная площадка возле приземистого одноэтажного здания, именуемого «Браунис», была наполовину заполнена. Боковой вход вел через кухню в зал. Вдоль стен – кресла, обитые красной кожей, бывшей в моде в 50-х годах, тихое звучание пластинки Фрэнка Синатры, заглушаемое звоном тарелок, бормотанием и выкриками толпящихся возле бара людей. Здесь же стояли накрытые скатертями в красную клетку свободные столы – для солидных клиентов – и несколько столов, занятых засидевшимися за ленчем посетителями, выпивающими уже четвертую или пятую порцию мартини. Если бы не короткие юбки у некоторых женщин, то по одежде официантов – белые рубашки, черные галстуки-бабочки, передники, – а также по густому табачному дыму можно было бы подумать, что на дворе сейчас 1957 год.
– Форрест! – Бобби встал и крикнул на всю комнату, приветствуя меня. Он находился за круглым столом в компании четырех мужчин и двух женщин и махал мне рукой с таким видом, как будто повстречал фронтового друга.
– Форрест, рад тебя видеть! Как поживаешь, черт побери? Какие у тебя трудности и чем я могу помочь? Между прочим, что ты пьешь?
Бобби был заметно навеселе, но выглядел вполне импозантно – хорошо Выглаженный легкий коричневый габардиновый костюм, светло-голубая оксфордская рубашка, бледно-зеленый галстук. На загорелом лице – безмятежное выражение. Белокурые волосы слегка взъерошены на особый лад – так мог причесать только парикмахер, читающий журнал «Джентльменз Куортерли», знакомый с техникой редфордских парикмахеров.
– Воду, – ответил я.
– Господи, не пей этой ерунды – вода нам нужна, чтобы поливать лужайки для гольфа. Разреши мне представить тебя этим хорошим людям, Форрест, – сказал Бобби, описав рукой круг и включив в него группу людей, глядевших на меня с легким любопытством. – Внимание, – сказал он, обращаясь к сидящим за столом. – Это Форрест Эверс – один из величайших гонщиков всех времен. Не так ли, Форрест?
– Ну, до сих пор никто еще не обзывал меня великим, – сказал я.
– Хорошо, пусть не такой уж великий гонщик «Формулы-1». Каждый да будет тем, кем хочет быть. Теперь послушай, Форрест, – я хочу представить тебе сенатора штата Леона Ходжеса. – Мне кивнул средних лет бизнесмен в синей рубашке с солидным синим галстуком, его пиджак висел на спинке стула. – И его личного ассистента на эту неделю – Шарон Кэлли, – продолжал Бобби.
– Прекрати молоть чепуху, Бобби, – сказала Шарон, – а то получишь по физиономии.
Шарон Кэлли, – представилась она. – Я служу в апелляционном суде. Не верьте ни единому слову Бобби. – У нее было доброе и круглое веснушчатое лицо без макияжа, она приветливо улыбалась.
– Сэм Кантуччи – гордый обладатель строительной компании «Двойная звезда». – Мне помахал в знак приветствия сигаретой маленький, тощий и лысый человечек в сером костюме с консервативным галстуком.
Затем Бобби показал рукой на сидящего по другую сторону стола человека, выглядевшего так молодо, что его можно было принять за учащегося педагогического колледжа. Короткая стрижка; белый воротничок рубашки лежал поверх воротничка клетчатого спортивного пиджака.
– Член палаты представителей штата Филип Костон.
Член палаты представителей перестал жевать, его кадык резко дернулся. Мешки под глазами свидетельствовали, что привычки у него вполне зрелые.
– И его очень близкая подруга на сегодняшний день – Лила Уэллс. – Сорокалетняя дама с ярко-рыжими волосами, в легкомысленной розовой блузке с глубоким вырезом, обнажившим множество веснушек, погрозила Бобби пальцем.
– Это его старая шутка, – сказала она, обращаясь ко мне. – Бобби порой бывает грубоват, но сердце у него доброе. Ему просто нужно иногда разрядиться.
– Продолжим наше застолье, – сказал Бобби, взяв большой бокал джина с тоником с подноса, поставленного официантом посреди стола. – А вот Фил и Том – представители закона и порядка в нашем городе, – заместитель начальника полиции и помощник Генерального прокурора.
Два типа, которые явно еще ничего не пропустили из того, что плохо лежит, посмотрели на меня тусклыми глазами. Я, в свою очередь, ответил им ничем не обязывающим кивком. А тем временем Бобби, явно наслаждаясь собой, продолжал:
– Похоже, нам угрожает серьезная опасность, что наше маленькое собрание за ленчем плавно перейдет в собрание за маленьким обедом, если только мы не сумеем оторвать свои задницы от стульев и уйти отсюда.
– Единственный, кто сидит за этим столом с ленча, не отрывая зада, так это ты, Бобби, – сказала Шарон, глядя на меня.
– Что привело тебя сюда, Форрест? – спросил Бобби, подозвав официанта и сделав рукой круговое движение, заказывая выпивку на всех.
– Я заходил к тебе в офис – секретарша сказала, что тебя можно застать здесь.
– Ты говорил с Ивонной?
– Да, я видел Ивонну – она выглядит не слишком счастливой, – сказал я.
– Да, Форрест, это я сам знаю – Ивонна не счастлива. Но она угадала – я действительно хочу как следует надраться. И надеюсь, что ты примешь мое приглашение присоединиться к нам, – сказал он, оглядев сидящих за столом в поисках одобрения. Одобрения не последовало. – Скажи мне, Форрест, – сказал он, склонившись ко мне, с видом игрока в покер, который блефует, имея флаш из четырех карт. – Может быть, ты найдешь разгадку одной небольшой жизненной загадки. Почему, – сказал он, откинувшись назад и повышая голос, обращаясь теперь ко всей компании, – если ты трахнул женщину раз или два, она думает, что ты уже обязан ей на всю жизнь? – Бобби вытащил из нагрудного кармана сигарету и понюхал ее.
Помощник Генерального прокурора и заместитель начальника полиции встали, отодвигая свои стулья.
– Рад был познакомиться с вами, – сказал заместитель начальника полиции, оглядывая зал и время от времени кивая кому-то.
– Приятно было встретиться с вами, – сказал помощник Генерального прокурора. – Если вам потребуется какая-нибудь помощь, пожалуйста, обращайтесь ко мне.
– Обязательно, – ответил я.
Бобби дружеским жестом положил мне руку на плечо.
– Как у тебя дела с Салли? Я не собираюсь тебя учить, но ты мог бы устроиться и получше – в нашем городе немало красоток. Тебе не пришлось бы конкурировать с половиной всех мужчин в городе.
– Я полагал, вы обручены с Салли?
– О Господи, это было сто лет тому назад. Мы были еще детьми. Ну, рад, что мы снова встретились, Форрест. Чем могу помочь?
– И я очень рад, Бобби, – сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал по возможности искренне. – Не знаю, сможешь ли ты мне помочь. Ты, наверное, в курсе, что я приехал сюда не только ради гонок.
Он развел руками – как бы показывая, что его ничто не удивит.
– У меня есть немного денег, и я владею небольшим участком земли на северо-востоке от Кэрфри.
– Хорошие места. Масса возможностей.
– Масса возможностей, – повторил я. Иногда мне кажется, что из меня получился бы хороший актер. Я наморщил лоб, изображая глубокое раздумье. – Но знаешь ли, я совсем не знаком с состоянием здешнего рынка земельной собственности и хочу просить тебя сыграть роль гида.
– Какая именно собственность тебя интересует?
– Ну, у меня завелись деньжата – один-два миллиона, – сказал я беспечным тоном, каким обычно говорят люди, пытаясь ввести в заблуждение насчет своего состояния, – и я хотел бы их вложить здесь. Мне нравится ощущение простора, вид ясного неба над головой. Я хочу вложить часть своего капитала, не более пяти миллионов, в какую-нибудь землю, подходящую для строительства. Я намерен подержать ее год-другой, а затем продать тому, кто пожелает построить торговый центр или дом отдыха.
На физиономии у Бобби появилось серьезное выражение.
– Ну что ж, Форрест, ты, конечно, понимаешь – я адвокат, а не агент по недвижимости, у меня нет лицензии, да она мне и не нужна. Но ты правильно сделал, что обратился ко мне, – в Финиксе очень капризный рынок, а мне бы не хотелось, чтобы ты погорел. Но с другой стороны, – сказал он, помахивая своей сигарой, – здесь можно делать хорошие дела, очень хорошие дела. Если у тебя неплохие связи, здесь можно все – изменять границы, налоги, законы… Этот край принадлежит Богу, а у меня есть номер его факса.
