Текст книги "Воины света. Меч ненависти"

Автор книги: Бернхард Хеннен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 45 страниц)

Оримедес почтительно ощупал дверь.

– Это золото, не правда ли? – прошептал он. – Чистое золото. Достаточно, чтобы купить дворец. Целое состояние.

– Каждый шлюз здесь, внизу, каждая шестеренка и каждое крепление – из золота. Никакой другой металл на протяжении столетий не может противостоять воде, как золото, – пренебрежительно пояснил Гондоран. – При постройке цистерн использовали самые лучшие из всех минералов. – Он направился к золотым воротам.

Гондоран прижался щекой к холодному металлу, круговыми движениями провел рукой по двери и что-то прошептал. Мгновением позже ворота задрожали и бесшумно ушли в стену.

– Что ты сказал? – спросил Оримедес.

– Это тайна хранителей воды. Если бы речь не шла о королеве, я никогда бы вас сюда не впустил. Мы не хотим, чтобы в цистерны мог попасть любой вонючий варвар, чтобы искупать свои копыта в питьевой воде.

Гондоран увернулся от пинка князя и махнул кентаврам рукой, подавая знак войти в просторный зал. В опоры крестового свода были вставлены светящиеся серебристо-голубым лунные камни, окутывавшие зал призрачным светом. Где-то вдалеке послышался глухой грохот. Олловейну показалось, что земля под его ногами слегка задрожала.

Зал был построен из мрамора. На уровне груди проходил широкий фриз из перламутра и оникса. На нем был узор из стилизованных волн. В холодном свете зала казалось, что волны движутся, словно мягкий прибой в ночь полнолуния.

– Опустите паланкин! – приказал хольд. – Теперь нам не понадобятся палки. Можем закупоривать дырки.

Олловейн удивился естественному авторитету, внезапно проявившемуся в маленьком мастере-лодочнике. Его словно подменили. Здесь, внизу, было его королевство, и никто в этом не сомневался. Даже не буркнув, кентавры принялись выполнять дальнейшие указания Гондорана.

Мастер меча огляделся по сторонам. В холодной роскоши зала было что-то такое, от чего возникало чувство собственной незначительности. Зал был создан для вечности и был бы достоин королевского дворца. И тем не менее здесь не бывал почти никто из жителей города. Вся эта красота оставалась сокрытой. Олловейн рассматривал уходившую вверх лестницу, сиявшую в золотистом свете ламп. Из-за пожаров в гавани небо казалось пурпурным. Мастер меча задумался, и ему пришло в голову сравнение с опустившимся занавесом на театральной сцене. Здесь, внизу, в холодной роскоши цистерн, он чувствовал себя странно далеким от всего, что произошло этой ночью. Акт закончился. Начинается новый период истории Альвенмарка.

От мыслей его оторвал тихий звон металла. Йильвина вынула оба своих коротких меча. Одним из клинков она указала на верх лестницы.

– Там кто-то есть! Лучник. Я отчетливо видела его силуэт на фоне ночного неба.

Олловейн не заметил никого, однако в словах воительницы не усомнился ни на миг. С тех пор как они вышли на тропу Лотосов, он чувствовал, что их преследуют. Опасность еще не миновала.

– Как мы доберемся до воды? – спросил он Гондорана.

Хольд указал на узорчатый фриз на стене.

– Седьмая волна – если ты нажмешь на нее, откроются потайные врата.

– А как закрыть ворота?

– Они закроются сами, – спокойно ответил Гондоран. – Это ход к тайному озеру, а не врата крепости. Мы не можем повлиять на то, когда закроются Розовые врата. Но дверь вниз, к цистернам, можно запереть изнутри. Тому, кто не знает, как найти ее, будет трудно последовать за нами.

Олловейн пересчитал волны на узорчатом фризе и нажал на скрытую кнопку. Послышался негромкий щелчок. Затем раздался скрежет. Часть стены отошла в сторону. Теперь далекий грохот стал отчетливее. Из глубины поднялась волна холодного воздуха. Олловейн вздрогнул. За потайной дверью открылась ведущая в темную пропасть лестница.

Гондоран шмыгнул вниз первым.

– Здесь должны быть запасы факелов.

Кентавры нерешительно глядели во тьму.

– Может быть, стоит сразиться с лучником, – пробормотал один из них.

– Об этом речь не идет. – Оримедес ухватился за корму лодки. – Мы должны вывезти королеву из города. – Он кивнул в сторону темных ворот. – Это единственный путь, который открыт для нас. А теперь беритесь за дело! Нам нельзя терять времени!

С глухим звуком загорелся факел. Гондоран стоял перед ящиком с золотыми петлями. Хольд вынул еще два факела и сунул себе за пояс. Кентавры нерешительно стали спускаться по лестнице. Йильвина и Олловейн замыкали шествие. Закрывая тяжелую потайную дверь, они увидели, как медленно закрываются и врата. На миг Олловейну почудилось, что он услышал торопливые шаги – кто-то спускался в роскошный зал. Но это ощущение быстро исчезло.

Лестница вела вдоль украшенной кафелем стены. На ней было изображение речного пейзажа, где в прибрежных зарослях прятались различные птицы. Воздух был напоен влагой, пахло мокрым камнем. Даже здесь, глубоко под землей, еще сохранялось неприятное тепло. Дорога привела их к каменному пирсу, где стояли две пришвартованные лодки.

Под надзором Гондорана кентавры осторожно спустили лодку с королевой на воду. Оба его спутника вынули по два весла, которые были скрыты по бокам под скамьями, и вставили их в уключины. Тем временем мастер-лодочник занял место у руля на корме. Хольд вложил свой факел в крепеж на мачте. Остальные огни решили погасить.

Олловейн никогда не боялся темноты, но здешний подземный мрак действовал ему на нервы. Чадящий факел на мачте освещал подземелье едва ли дальше бортов лодки. Эльфу казалось, что он в пустоте по ту сторону троп альвов. В месте, где любая жизнь лишняя. Говорили, что тот, кто во время путешествия между мирами сойдет с тропы, пропадет навеки. В каком же месте этой ночью он сошел с тропы? Когда сделал первый неверный шаг? Когда встретился с Сильвиной?

Мастер меча соскользнул с края причала в воду и ухватился за борт лодки. Испуганно перевел дух. Вода в цистернах была ледяной!

– Не надо было спускаться в эту дыру, – проворчал Оримедес. – Что-то сейчас проскользнуло мимо моих ног. Мы потеряемся, и нас сожрут рыбы.

– Это, наверное, твой дрожащий хвост попал тебе между ног. Здесь нет рыб! – резко произнес Гондоран. – Никаких жуков и никаких крыс! Ничего из того, что могло бы загрязнить воду, не живет здесь. Только парочка духов. Но привидения не станут мочиться в воду, полуконь. То, что находится здесь, внизу, – это питьевая вода, и Повелитель Вод не терпит ничего, что могло бы загрязнить ее. В обычной ситуации я никогда не позволил бы вашим потным грязным телам спуститься в один из бассейнов.

– В обычной ситуации я не стал бы слушать маленького умника, который постоянно пытается оскорбить меня, а просто разбил бы ему зубы и затолкал ему в глотку, чтобы они полезли у него из ушей, – засопел в ответ Оримедес.

Гондоран оказался достаточно разумен для того, чтобы смолчать.

Тем временем в воду с пирса спустились остальные. Лодка медленно пришла в движение, и началось путешествие в темноте. Спустя всего лишь несколько мгновений лестница и пирс исчезли из виду. Свет не достигал потолка цистерны. Олловейн попытался подавить терзавшие его мысли, ощущение того, что он пропал. Было непривычно не иметь перед глазами цели. Куда идти, когда они достигнут мангровых зарослей? Лучше всего бежать через звезду альвов. Но для этого нужна была помощь Линдвин, ведь он не владел магией, необходимой для открытия врат на тропах альвов, и не знал, где их искать. В Вахан Калиде были две крупные звезды альвов. Одна находилась под горящей башней Эмерелль, а вторая – неподалеку от дворца Шахондина. Этот путь был для них закрыт. Поговаривали, что есть и другие звезды, дальше, в Лесном море.

Олловейн посмотрел на волшебницу. Несмотря на то что девушка не была ранена по-настоящему тяжело, в сознание она до сих пор не пришла. Линдвин могла запутать их на тропах альвов, а он ничего бы и не заметил. Куда привела их волшебница, открылось бы только тогда, когда они вышли бы из врат.

– Ты видишь это? – Йильвина указала туда, откуда они пришли. В темноте, высоко над ними, плясал маленький серебристый прямоугольник. На свету появилась тень. Затем прямоугольник исчез, и темнота, не считая факела в лодке, снова стала полной. – Кто это?

Гондоран тоже обратил внимание на свет. Он ничего не сказал, но то и дело оглядывался назад, ведя лодку по цистерне.

Грохот впереди становился все громче. Мастер-лодочник провел их через золотой шлюз в канал. Он был настолько узким, что, вытянув руки, можно было коснуться стен. Канал был не очень глубоким. Под ногами у них был пол, по которому они медленно продвигались вперед. Лучнику здесь будет удобно. Он сможет стрелять. В глубоких водах цистерны они были в большей безопасности.

Олловейн немного отстал. Может, это Сильвина? Может, он обманулся на ее счет? Впереди в туннеле засиял свет, яркий, как в солнечный полдень, и мастер меча ощутил силу древней магии. Куда же привел их хольд?

Йильвина подошла к эльфу. Она махала рукой и что-то говорила, но слова ее поглощал оглушительный грохот. Туннель стал расширяться. Они достигли большого круглого помещения, потолок которого был усеян светящимися янтаринами. Из мраморных стен торчали золотые трубы с искусно оформленными наконечниками. Некоторые были в форме стилизованных птичьих голов и открывали клювы, другие – в виде дельфинов и даже волчьих голов. Их было, пожалуй, несколько сотен. Из них вырывались веерами фонтаны воды, сверкавшие на ярком свету, словно жидкий хрусталь. В воздухе плясали мелкие водяные брызги. Между каскадами повисли мерцающие радуги.

Олловейн поспешил догнать лодку. Бассейн в этом чудесном зале с куполообразным потолком был не очень глубок, воду уносило прочь сильное течение. Мастеру меча приходилось прикладывать усилия, чтобы удержаться на ногах, несмотря на то что пенящаяся вода едва ли достигала ему до колен. Еще труднее приходилось кентаврам. Они держались за борта, чтобы не быть унесенными течением.

Фонтаны били струями по спине и плечам мастера меча. Даже пол большого зала дрожал под напором падающей воды. Теперь все сражались за то, чтобы устоять. И только Гондорана, ничто, казалось, не волновало. Он стоял на корме, спокойно сжимал румпель и самозабвенно, во все горло орал какую-то песню.

Из-за окружавшего их грохота Олловейн разбирал только отдельные слова. Похоже, речь шла о женщине-хольде, груди которой были неиссякаемыми источниками. Склочный маленький хольд был для мастера меча загадкой. Может быть, он поет, чтобы скрыть свой страх? Или действительно испытывает радость? Куполообразный зал был очень красив – свет, радуги, ослепительно белый мрамор стен. Если бы не оглушительный шум, здесь было бы приятно находиться просто ради того, чтобы любоваться и впитывать душой красоту этого потаенного места. Особенно же – если бы можно было стоять на балконе высоко над водой, а не прорываться через бушующую стихию.

Гондоран провел лодку сквозь поток. Оба его товарища черпали изо всех сил, стараясь, чтобы посудина не набрала воду. Фонтаны были словно хрустальная завеса. А течение здесь было еще сильнее. Большие, выложенные камнем арки жадно пили текущую воду. Каналы, ведущие из зала под куполом во все стороны света… Олловейн не заметил, чтобы они были как-то по-особенному помечены. Для него все входы в каналы выглядели одинаково. Но Гондоран, очевидно, совершенно четко знал, где находится. На седьмом канале, мимо которого они прошли, он взял весло и повел лодку в темноту.

Казалось, туннель усиливает рев падающей воды. Хольдам с трудом удалось снова зажечь факел, потушенный брызгами.

– Разве он не чудесен, Зал падающей воды? – нарушил молчание мастер-лодочник. – Были времена, когда я бывал здесь каждый день.

– Чудесный – не то слово, которое подобрала бы я, – сказала Йильвина. – Вот «впечатляющий» – да.

– Да что вы знаете о красоте воды? – обиженно ответил Гондоран. – Вы же даже не представляете, какой это труд – оберегать воду.

– Ты говоришь о воде так, будто пасешь стадо коров, – усмехнулся князь кентавров. – Что такого в том, чтобы смотреть за водой?

– Если мы не будем оберегать воду, то Вахан Калид будет пить только отстоявшийся тепленький бульон! Начнем с того, что мы следим за тем, чтобы здесь, внизу, не бродили крысы и немытые кентавры, намеревающиеся купаться в питьевой воде. Каждая капля проходит через глубокие фильтровальные ямы. Нормирга, народ, из которого происходит наша королева, когда-то построили Вахан Калид. Они создали магические насосы, которые, подобно огромным сердцам, поддерживают воду в движении. Вода создана для того, чтобы течь, пульсировать и падать с большой высоты. Так можно поддерживать в ней жизнь, кентавр. Она дышит, когда низвергается из труб в Зале падающей воды. И мой народ оберегает этот великолепный труд.

– Боюсь, я только что провинился перед твоей водой. Посыпаю голову пеплом и каюсь, но я не мог больше сдерживаться и поэтому облегчился.

Остальные кентавры прыснули, но Гондоран просто уставился на князя, широко раскрыв глаза.

– Ты – что?..

– Боюсь, я слишком плотно пообедал. А потом эти волнения. Пожар. Бегство. Все это возбудило мое пищеварение.

– Это шутка, не так ли? – умоляющим тоном произнес хольд. – Пожалуйста, скажи, что это шутка.

– Я никогда не шучу, если речь идет о моих яблоках, – с ухмылкой ответил князь кентавров. – Мы не можем долго сдерживаться, когда они подбираются к выходу. Это вызывало у меня немало смущения на некоторых эльфийских праздниках. Мы такие, какими нас создали альвы. – Он пожал плечами. – Но в таком огромном количестве воды все наверняка хорошо растворится.

Гондоран не проронил ни слова. Он с обоими своими товарищами погрузился в молчание, а кентавры продолжили свои грубые шуточки.

Туннель вывел их через шлюзовую камеру в еще один бассейн цистерны. Здесь им снова пришлось плыть. Время от времени Олловейн оглядывался. Было бы чудом, если бы преследователь не потерял их след в Зале падающей воды. Хотя Гондоран ничего не сказал, мастер меча был уверен в том, что хольд нарочно прошел через завесу воды в месте, находившемся довольно далеко от туннеля, в который они затем повернули. Кто бы ни шел за ними, у него был выбор из более чем двух дюжин каналов, которые вели из зала под куполом.

И тем не менее Олловейн снова и снова оборачивался. Ведь то, что их преследователь нашел потайную дверь, тоже было невероятно.

Хольды перестали реагировать на провоцирующие шутки кентавров, и полукони вскоре умолкли. Они молча плыли сквозь тьму в крохотном островке света. Время от времени они проплывали мимо огромных колонн, поддерживавших потолок цистерны. Олловейн задумался. Он вспоминал время, проведенное с Альфадасом. Королева поручила ему воспитывать сына человеческого. Сначала он воспринял это как наказание. Чего можно ожидать от человека? Олловейн должен был учить его бою на мечах, хорошо понимая, что Альфадас даже прожить не сможет достаточно долго для того, чтобы в совершенстве постичь одно из двадцати семи искусств убийства. Йильвина, лучшая его ученица, совершенствовалась на протяжении столетий и до сих пор сумела достичь совершенства в четырех искусствах, хотя уже превзошла его, учителя, в бою на двух мечах.

Сын человеческий удивил его. Несмотря на то что у него не было времени для того, чтобы достичь совершенства, жгучее честолюбие и в какой-то степени пугающая одаренность восполняли этот недостаток. В мире людей не будет никого, кто сможет сравниться с ним. Олловейн спросил себя, что стало с его учеником. Достаточно ли он зрел, чтобы владеть своими умениями? Или воспользовался ими для того, чтобы стать тираном?

Если бы Альфадас никогда не встречался с Сильвиной! Мауравани раскачала его темную сторону. Она нанесла ему рану, которая так и не затянулась. Было горько думать об этом. Мальчик мог достичь многого, но вместо этого предпочел бежать из Альвенмарка.

Танцующий Клинок прислушался, глядя через плечо. За спиной были темнота и тишина. У него не было выбора, кроме как обратиться к Сильвине за помощью. Она была лучшей лучницей, которую он мог найти за столь короткое время. Эльф мрачно улыбнулся. Она никогда бы не промахнулась, если бы самастреляла в королеву.

– Мастер меча! – Голос Гондорана отвлек Олловейна от размышлений. Хольд указал вперед, где во мраке горел крохотный красноватый огонек. – Здесь что-то не так. Похоже на то, что обе двери, ведущие в цистерну, открыты. Этого вообще-то не может быть. Что будем делать?

– Далеко еще до ворот?

Мастер-лодочник пожал плечами.

– Пожалуй, сотни три шагов.

– Потушите факел!

Гондоран повиновался.

– Это уже не поможет. Если кто-то там наблюдает за цистерной, то он давно обнаружил нас.

– Я разведаю. Оставайтесь здесь и ждите знак от меня. Там, наверху, есть ящик с факелами?

– Конечно. Возле каждого входа стоит такой ящик.

Олловейн снял камзол. Меч весил слишком много. Эльф никогда не был выдающимся пловцом, поэтому лучше было избавиться от ненужного балласта. Он перебросил перевязь через плечо и затянул ее потуже.

– Я с тобой, – сказал Оримедес. – Сидеть здесь и ждать – это не по мне.

Олловейн вздохнул про себя. Последний, кто нужен ему сейчас рядом, – это вспыльчивый кентавр.

– При всем уважении, друг, я хочу попытаться тайно приблизиться к выходу. Я ценю твое предложение, но вынужден отклонить его.

– Я могу двигаться почти бесшумно, – настаивал князь.

– А кто будет защищать королеву, если я не вернусь? Ты прирожденный предводитель. Ты найдешь выход! Ты нужен мне здесь, Оримедес.

Кентавр заворчал:

– Иногда я терпеть не могу быть князем. Удачи тебе.

– Если путь свободен, я опишу круг горящим факелом.

Олловейн оттолкнулся от лодки и, делая сильные равномерные взмахи руками, поплыл к свету.

Признание

Ты сломал печать, с легким сердцем пренебрегая моим предупреждением. Прошу в последний раз: положи это письмо обратно в тайник, если хочешь, чтобы сердце твое оставалось чистым.

Один-единственный темный поступок может перечеркнуть полную благородства жизнь. И вот о таком поступке я и должен рассказать. Я надеялся уйти в лунный свет, если приму в этом участие. Я думал, что это моя судьба. Но я обманулся. Я не могу жить дальше, зная, что было той ночью. Но было бы преступлением приносить правду в жертву лжи – так, как это происходит теперь. Ни один из детей альвов никогда не поверил бы троллю. И даже они, пожалуй, не узнают о том, что произошло на самом деле. Я должен записать это, поскольку истина не должна быть забыта навеки.

Когда это будет завершено, я навсегда сотру свои воспоминания и никогда не прикоснусь к печати на этом письме. Последний раз предупреждаю тебя, незнакомый свидетель моего позора! Ты не захочешь узнать правду! Никогда больше ты не сможешь смотреть на Альвенмарк невинными глазами, если дочитаешь до конца.

Эмерелль приказала сопроводить короля и князей троллей к Шалин Фалаху. Считалось, что оттуда их отведут в тайное место, где они будут пребывать. А их народ должен был навсегда быть изгнан из Альвенмарка. Слишком высокую цену заплатили мы за победу. Мы атаковали их со всех сторон, и тролли сочли, что пропали. Поэтому они сложили оружие и отдали себя на милость победителей. Они решили, что мы окружили их, что у нас большое численное превосходство, на самом же деле они были сильнее нас и, если бы снова взялись за оружие, ничто в Альвенмарке не смогло бы их остановить. Наша победа не была блестящей, поскольку была достигнута хитростью. Все мы знали в ту ночь, что детям альвов понадобятся десятилетия, чтобы прийти в себя после битв.

Все это не может извинить содеянного. Но я надеюсь, что ты, незнакомый свидетель моего позора, по крайней мере сможешь понять, что произошло. Разве могло попасть правление Альвенмарком в руки самых ужасных детей?

Королю троллей и его князьям заткнули кляпами рты и вывели с завязанными глазами на Шалин Фалах. Наверное, они думали, что их отведут в темницу в какой-нибудь крепости на другой стороне моста. Но Эмерелль приказала своему мастеру меча столкнуть троллей в пропасть. Честный Олловейн, который до тех пор ни разу не колебался, выполняя приказы своей повелительницы, отказался исполнить ее волю. Зато вызывался выполнить приказ другой воин, по имени Фародин. Его возлюбленная, Айлеен, была убита троллями. Но Эмерелль запретила. Она не желала мести. Ей нужен был палач с холодным сердцем, который совершит злодеяние ради того, чтобы спасти Альвенмарк. И я вышел вперед. Немые и слепые, рухнули они, не издав ни звука, в пропасть, словно камни.

И с верой в то, что князья – пленники, тролли не станут искать их среди возродившихся. И, быть может, их души никогда не сумеют больше одеться в плоть в мире. Никто не знает об этом. Я надеюсь на мир. Но боюсь, что однажды тролли узнают тайну той ночи. И тогда не будет более мира и Альвенмарк утонет в крови своих детей.

Из наследства мастера Альвиаса