Текст книги "Воины света. Меч ненависти"
Автор книги: Бернхард Хеннен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 45 страниц)
Приход людей был на удивление упорядоченным. Военные ярлы выстроили своих подчиненных в шеренги по пять и позаботились о том, чтобы каждый отполировал свое оружие. Но все эти усилия не могли скрыть, насколько оборванны союзники из Фьордландии.
Люди таращились по сторонам широко открытыми глазами. Они остановились вдоль ледяных парусников, где никому не мешали.
Только отряд Ламби вошел в Снежную гавань со всей разудалостью, на которую был способен. Они не держали строй и были столь же дисциплинированны, как кучка моряков, которые после многонедельной поездки наконец-то получили разрешение отправиться в квартал красных фонарей портового города.
Альфадас обратился к эльфийскому князю, с торжественным спокойствием наблюдавшему за появлением Ламби и его ребят.
– Для чего служат те большие парусники?
– Мы использовали их, чтобы перевозить припасы, которые доставляют из Китовой бухты в Розенберг, по большой ледяной равнине. Впрочем, в последние годы б о льшая часть наших торговых операций осуществлялась через Земли Ветров и мы использовали караваны яков, принадлежащие кентаврам. Корабли давно уже не применяют. А почему ты спрашиваешь, сын человеческий?
– А ты не дашь мне три таких парусника?
Ландоран раздраженно нахмурился.
– Не знаю, какой тебе от них прок. Бери корабли, пожалуйста, но я не могу предоставить тебе певца ветров. В данный момент они мне необходимы. А без одного из этих волшебников ты не сумеешь вывести ни один корабль на равнину. Они окажутся беспомощны перед капризами ветра.
– А ты смог бы выделить мне несколько человек, которые научат моих воинов обращаться с кораблями? – настаивал Альфадас.
Теперь взгляд Ландорана стал ледяным.
– Не вижу смысла в том, чтобы учиться обращению с ледяными парусниками, которые не покинут эту гавань.
– Пришли мне людей, и я расскажу тебе на военном совете, который созовет через два часа Олловейн, о тактических хитростях в сражении с превосходящими силами противника, который готовится к осаде, – холодно ответил Альфадас.
«Проклятый ублюдок, – подумал герцог. – С тобой мы еще натерпимся».
Ландоран глубоко вздохнул, но тут же взял себя в руки. На краткий миг можно было подумать, что он теряет терпение, но теперь, похоже, князь снова овладел собой.
– Что это еще такое? Какой, военный совет?
Альфадас ответил прежде, чем Олловейн успел вмешаться.
– Если я правильно информирован, Филанганом командует Линдвин, несмотря на то что она не оказала нам чести встретить нас. Она передала Олловейну право командования в военных вопросах. И, как ты наверняка понимаешь, необходимо собрать военачальников союза на военный совет.
Альфадасу было известно о напряженных отношениях между мастером меча и его отцом. Он бросил на Олловейна полный мольбы взгляд, надеясь, что тот поддержит интригу. Было очень важно с самого начала определить, кто командует в Филангане.
– Вы, которые не можете своими силами защититься от холода, по законам моего народа являетесь детьми, – пренебрежительно заявил Ландоран. – Никто из взрослых нормирга не будет повиноваться вашим прихотям.
– Не думаешь ли ты настаивать на всех законах нашего народа, когда бок о бок предстоит сражаться трем народам, отец? – спросил Олловейн. – Как ты думаешь, сколько продержится союз, если имеет вес слово только взрослогонормирга?
– Военный совет соберется через два часа в Жемчужном зале, – резко произнес Ландоран. – Здесь не место для споров. Только дети не могут держать себя в руках и ссорятся при всех.
Князь мягко хлопнул жеребца по шее, а затем поскакал к беженцам. За ним последовала Люсилла, одарив Олловейна и Альфадаса самодовольной улыбкой.
– Старый надутый бурдюк, – проворчал Оримедес. – Кто, по его мнению, станет защищать крепость, если мы, детки, решим уйти?
– В одном он прав, друг мой, – ответил Альфадас. – Спорить будем, когда начнется заседание. Моральный дух войск пострадает, если солдаты увидят, насколько мы сплоченные.
– Герцог? – Граф Фенрил спешился и подошел к ним. – Я очень обязан тебе, сын человеческий. Благодаря тебе мои жена и ребенок, да и, что говорить, весь мой род – среди живых. У нас тоже есть певцы ветра. Я передам их под твое командование, равно как и оба грузовых корабля, которые ходят под знаменем Розенберга.
Альфадас отмахнулся.
– Ты ничего нам не должен. И я не допущу, чтобы из-за меня ты ссорился со своим князем.
Но Фенрил и слышать ничего не хотел.
– Я верю в твои способности полководца. Однажды тролли уже прогнали нормирга. Я убежден, что для моего народа будет лучше, если на этот раз командовать будет не эльф из этого племени. У тебя ведь есть план, не так ли? Скажи, что тебе нужно, и я позабочусь о том, чтобы ты это получил.
Герцог на миг задумался, не стоит ли подождать с принятием решений до военного совета. Но дорог был каждый час. Подхода основных войск троллей можно ожидать в любой момент.
– Приведи мне всех певцов ветра, каких сможешь найти. Также мне нужны плотники и кузнецы, которые изготавливали полозья для ледяных парусников. И, кроме того, люди, которые не боятся выйти против врага, стократно превосходящего нас по численности.
О фабре и смерти
Шахондин наблюдал за тем, как длинная колонна исчезла в недрах скалы. Не здесь ли королева? Его привлекло сотрясение троп альвов, когда войско людей двигалось через Ничто. Обнаружив Олловейна, он понял, что находится на верном пути. Где мастер меча, там и Эмерелль. Нужно просто следовать за Олловейном. Рано или поздно он приведет его к ней.
Бестия внутри Шахондина требовала корма. Князь потянулся. Его тело почти полностью было скрыто в сугробе. Только крупная голова торчала наружу. Эльф раздраженно осознал в очередной раз, что у него больше нет тела. Ко всему остальному он привык, но это призрачное существование было обременительно. От бестии в нем не осталось почти ничего. Похожие на слабую поблескивающую искорку в много часов тому назад потухшем костре, таились в нем крохи остатков сознания этого странного существа. Два дня покорялся ему Шахондин, чтобы научиться всему. А затем все равно что уничтожил. Что себе мнила эта грязная шаманка троллей? Что он, Шахондин, князь Аркадии, позволит покорить себя примитивной твари? Он был старше некоторых лесов Альвенмарка. Эта троллиха сумела победить его только потому, что владела камнем альвов. Если бы не его скрытая сила, князь покончил бы с пускающей слюни идиоткой. Он смог бы вмиг стереть ее разум, коснувшись его своим. Но проклятый камень был словно непреодолимый щит. Поэтому пришлось подчиниться Сканге.
Бестия внутри него взвыла от голода. Какое глупое создание! Бестелесному существу не нужна пища. Оно не насыщается, когда отнимает свет жизни у какого-либо создания из плоти и крови. Это просто для удовольствия. Он дважды поддался этому инстинкту. Уложил тролля, которого послали следить за людьми. А второй раз это были эльфийская баба и трое ее детей. Посреди снежной метели, когда тролли напали на эльфийский караван, он прыгнул на их сани и убил. Убивать детей было особенно приятно. Их свет был чище.
А людей он опасался. У каждого из них было железо, пусть всего лишь нож или наконечник копья. Они обрабатывали металл как-то совершенно неестественно. Обработка нарушала течение магии. Шахондин коснулся одного такого клинка, который остался на последнем поле битвы. Осторожно… вытянув лапу… И поплатился жгучей болью, словно сердце охватило голубое пламя. Металл забрал часть сущности, из которой состояло его магическое тело. Железо людей может убить. Нужно опасаться их! К счастью, он чуял людей издалека. Они оставляли в мире дисгармонию. Все в Альвенмарке было пронизано магией. Ее невидимый узор нарушался, когда по нему проходил человек с железным оружием. Шахондин дивился, что эльфы не замечают этого. Может быть, его чувства обострились в том теле, которое вынудила его занять Сканга. Сейчас он был созданием магии и гораздо сильнее связан с магической частью мира, чем в бытность эльфом. Он мог уберечься от оружия людей, пока сдерживал бестию внутри себя. Он догадывался, что тварь в своей жадности может забыть о всяческой осторожности.
Шахондин подумал о предводителе троллей. Удивительно способный дикарь! Князь помнил, что Оргрим был свидетелем того, как Сканга перевоплотила его. Тролли не представляли угрозы. Они презирали оружие из железа, из любого металла. И тем не менее они очень хорошо умели справляться с людьми.
Эльфийский князь обвел взглядом устремлявшиеся к небу скалы. Тролли заплатят большим количеством крови, если попытаются штурмовать Филанган. Возможно, он сможет помочь им? Для него не составит труда посеять страх в сердцах защитников.
Шахондин подошел к скале, и его тело скользнуло в камень. Его окружила темнота. Он позволил магическому узору вести себя и почувствовал, что тот искажен. Нормирга пробирались через камень не с помощью силы. Они изменили его магическим образом, там, где прокладывали в горе туннели и комнаты.
Эльфийский князь поднялся по камню наверх, изучая крепость. В склоне горы был проложен туннель по сторонам ледяного потока. Широкие скальные уступы в отвесном склоне были, подобно башням, оснащены переходами. Бойницы, закрытые деревянными ставнями, для маскировки были покрыты снаружи слоем извести и походили на естественную скалу.
На различных уровнях стояли готовые к работе катапульты. Позиции соединял друг с другом единственный туннель. С противоположной стороны лежали наготове запасы бутового камня и буровой муки. Если буровую муку смешать с водой, а затем добавить бутового камня, получится строительный материал, который легко обрабатывать и который быстро застывает. За ночь им можно наполнить отрезки туннеля. И пробраться через них будет не менее сложно, чем пробиваться через настоящую скалу.
Эльфийский князь выскользнул из скалы в своем призрачном звероподобном облике и пристально поглядел на отвесную стену. В последних лучах заката он обнаружил в камне равномерные тени. Значит, эта сторона тоже снабжена защитными сооружениями. Если тролли станут штурмовать ледник, то задолго до того, как доберутся до врат Снежной гавани, попадут под перекрестный огонь. Сканга должна знать об этом! Непродуманная атака потребует сотни, даже, быть может, тысячи смертей. В соединительном туннеле, проходящем прямо под поверхностью скалы, тоже было много бойниц. Здесь могут быть лучники.
Шахондин снова скользнул в скалу. Увернулся от разветвленной рудной жилы, сторонился пещер и туннеля. Только время от времени он отваживался высунуться из скалы, ни на миг не забывая об осторожности.
На оборонительных сооружениях находились в основном кобольды. В том, что в эльфийском городе больше кобольдов, чем эльфов, не было ничего странного. Но чем дольше Шахондин разглядывал защитные сооружения, тем больше удивлялся. В Филангане, похоже, это соотношение было выражено сильнее обычного. В конце концов князь объяснил это себе тем, что, вероятно, большая часть эльфов собралась внизу, в Снежной гавани, чтобы устроить людям внушительный прием.
Шахондин обнаружил брошенную кладовую, в которой валялось несколько колчанов стрел. Ему было приятно оказаться в пещере. Строго говоря, место, где он находился, значения не имело, поскольку у него не было материального тела. И, несмотря ни на что, внутри скалы он чувствовал себя скверно. Пожалуй, пройдет немало времени, прежде чем он привыкнет к своему призрачному существованию. И он ни в коем случае не собирался сохранять его достаточно долго для того, чтобы как следует свыкнуться с ним! Интересно, Эмерелль где-то в крепости? Нормирга были ее племенем. А куда же еще ей бежать? И Олловейн здесь! Филанган был самой мощной твердыней Севера. Ни в каком другом месте королева не была бы в большей безопасности, чем тут. Правда, именно здесь искать ее будут прежде всего.
Но еще быстрее нужно было найти ответ на другой вопрос. Шахондин был уверен, что предательство нормирга не станет причиной его бессонных ночей. Однако разумно ли слишком рано рассказывать троллям о том, что их здесь ждет? Если тысячи тролльских воинов истекут кровью под перекрестным огнем на леднике, войско в результате ослабеет и не сможет причинить Альвенмарку какой бы то ни было ущерб. А если Сканга умрет во время боя по какой-нибудь глупой случайности, то он навсегда останется в этом призрачном теле, подумал Шахондин. И как поведет себя шаманка, если поймет, что он знал, какая предстоит резня, и не предупредил троллей? Похоже, у него не остается иного выхода, кроме как искать Скангу.
В защитных сооружениях в горах вдоль ледника имелось одно откровенно слабое место. То, что все кладовые, квартиры для войск и боевые посты, словно жемчужины на нитке, были соединены туннелем, могло превратиться в смертельную ловушку. Если заблокировать выход, войска окажутся в западне. Нужно просто найти иной путь в Каменный сад, не со стороны ледника.
Шахондин снова скользнул в скалу. Он следовал вдоль полого поднимавшегося туннеля. Несмотря на то что князь держался на некотором расстоянии, он отчетливо ощущал нарушения в скале, отзвуки магических сил, задействованных нормирга, чтобы создать эту часть крепости. Наконец он добрался до маленькой комнатки, дверь которой вела на смотровую площадку. Здесь, на расстоянии более мили от ворот Снежной гавани, туннель заканчивался.
Шахондин осторожно выбрался из камня. Караульное помещение освещала масляная лампа. В одной из ниш находилась мощная катапульта. Рядом с орудием стояло несколько табуретов. Даже кобольды смогут обслуживать лебедки и рычаги блокировки, чтобы заряжать орудие и стрелять. Но, судя по размерам, предполагалось, что обслуживать орудие будут эльфы.
Рядом с Шахондином стоял ряд глиняных кувшинов, частично закутанных в полосы льняной ткани. Горлышки сосудов были тщательно закупорены и запечатаны восковыми печатями. Князь с любопытством принюхался. В нос ударил едкий запах. Горючие снаряды!
Сопение, сопровождавшееся негромким клокотанием, заставило Шахондина обернуться. У противоположной стены располагались пять двухъярусных кроватей, затянутых толстыми коричневыми шерстяными одеялами. В воздухе витал затхлый запах вещей, которые носили слишком долго. К букету добавлялся нежный запах фабры. Дальнюю часть комнаты занимали большой стол со стульями и два длинных ящика, используемые в качестве скамеек.
Шахондин решил полюбопытствовать, сунув голову за одну из занавесок. Там, закутанный в ворох одежды, сопел кобольд. Эльф выпустил бестию внутри себя на волю. Он чувствовал себя сторонним наблюдателем, когда она пожирала жизненную силу кобольда. Маленькая фигурка съежилась. Кожа обтянула череп. Кобольд умер во сне.
Бестия скользнула на верхнюю постель. Этот кобольд сидел прямо, прислонившись спиной к стене. Он завернулся в одеяло и обвязал лицо широкой полоской ткани. Мгновение Шахондин думал, что его жертва не спит, более того, по какой-то непонятной причине ждет его. Он понаблюдал за тем, как равномерно опускается и поднимается грудь кобольда. Парень не шевелился. Он тоже спал. Запах фабры здесь был интенсивнее. Теперь эльф понял, что именно видит. Кобольд накрутил кончики усов и обвязал лицо повязкой, чтобы не помять во сне свое украшение. Может быть, после вахты он собирался встретиться с бабой и произвести на нее впечатление растительностью на лице. Вероятно, было бы забавно оставить ему жизнь. Интересно, как он поведет себя, проснувшись среди мертвых товарищей? Парализует ли его от страха? Убежит ли он с криком? Будет ли спрашивать себя весь остаток жизни, почему он выжил? Наверняка никогда не догадается, что его спасли накрученные усы.
Бестия внутри Шахондина взбунтовалась. Она не была настроена на такие дурацкие шутки. Она хотела убивать! Эльф презрительно подавил глупое существо и занялся остальными спящими. Восьмерых кобольдов убила бестия. Никто из них не проснулся. Они перешли из состояния сна в вечную темноту, даже не узнав, что с ними произошло.
Удовлетворенный Шахондин отошел в самый темный уголок комнаты. Ему было любопытно взглянуть, что будет, когда обнаружат полную мертвецов сторожевую башню и кобольда с усами, который никому не сможет объяснить, что произошло. Убивать таким образом было интереснее, чем просто слоняться по крепости, бесцельно выпивая свет у всех подряд. Князь начал строить планы насчет того, как умрут его следующие жертвы. Он возведет убийство в ранг искусства. И овациями ему станет ужас, который он посеет в горной крепости. Став невидимой безымянной смертью, он будет страшнее, чем войско троллей, которое скоро соберется у ворот.
Книга нитей
7-й день волчьего месяца.Сегодня нас покинул Альфадас. Это был день бесконечной печали. За вратами света лежала страшная тьма. Я не хотел переступать порог. Да поможет Лут герцогу и его людям! Король Хорза не захотел остаться в нашей деревне. Он покинул нас еще в сумерках.
9-й день волчьего месяца.Кальф нашел Оле, собаковода, в лесной глуши. Похоже, на Оле напала одна из его собак. Он сильно ранен. Бредит. Я обработал его раны. Асла взяла его в свой дом, чтобы заботиться. Большую черную собаку пришлось выставить за дверь.
11-й день волчьего месяца.Исчез рыбак Гальти. Его лодку нашли брошенной на западном берегу.
12-й день волчьего месяца.Вместе с несколькими мужчинами Эрек убил собак в клетках у Оле. Двух бестий недосчитались. Асла заявила мужчинам, чтобы они не трогали ее собаку. Я с трудом разрешил их спор.
13-й день волчьего месяца.Рано утром исчезли две рабыни, Фредегунда и Уса. Вечером собрался деревенский совет. На лицах у всех был написан страх.
14-й день волчьего месяца.К берегу прибило труп старой женщины. На ней были одежды Усы. Никто не может объяснить этого. Многие ищут помощи у меня, но я не могу истолковать эту нить Лута.
15-й день волчьего месяца.Странная болезнь подкосила коз Эрека. Их нашли в хлеву, от них остались кожа да кости. Оле становится хуже. Он все время говорит о белой лосихе.
16-й день волчьего месяца.Сольвейг пошел за хворостом в лес и не вернулся. Совет решил, что никто больше не покинет деревню. Асла воспротивилась воле мужчин.
17-й день волчьего месяца.Кальф нашел в лесу одну из пропавших собак и убил.
18-й день волчьего месяца.Охота, отряженная с целью найти и убить вторую пропавшую собаку, оказалась безуспешной.
21-й день волчьего месяца.Вот уже пять дней ничего ужасного не происходит. Страх постепенно отступает. Благодарение Луту!
Из «Книги нитей. Хроники Фирнстайна»,составленной священнослужителем Лута Гундаром,том VII храмовой библиотеки Фирнстайна, с. 83
Волк-конь
Хальгарда недовольно сунула ноги в сапоги на меху. Девочка терпеть не могла, когда ее так рано поднимали утром из постели. Вчера вечером они долго сидели в доме Аслы. Собралась вся деревня. Гундар говорил с ними, все вместе молились. Хальгарда любила сильный теплый голос старого человека. Для нее он был подобен лучам солнца на лице – просто приятным.
Девочка устало протерла глаза.
– Давай уже! – набросилась на нее мать, всучивая кусок черствого хлеба. – Не возись. Я встала час назад и не ворчу!
Мать помогла Хальгарде перебросить через плечо широкие кожаные ремни плетеной корзины для белья. Затем набросила ей на плечи теплый плащ. Должно быть, мать вечером повесила его у огня. Вздохнув, девочка потерлась щекой о шерсть. Если бы можно было еще хоть немного полежать в постели!
Дверь со скрипом отворилась. В маленькую хижину пробралось холодное дыхание фьорда. Хальгарда ухватилась рукой за стол и ударилась коленом о скамью. Мать снова сдвинула ее с места!
– По берегу поднимается белый туман, – монотонно бормотала мать. – Как будто с неба спустились облака.
Хальгарда закрыла за собой дверь и последовала за голосом, постоянно описывавшим то, что она видела. Как и сотни раз прежде, Хальгарде захотелось, чтобы мать говорила только о тех вещах, которые она понимает. Но та об этом не думала. Хальгарда не могла толком представить себе облака. Должно быть, это такие большие штуки, которые бегут по небу, несмотря на то что у них нет ног. Похоже, что их очень хорошо видно, хоть и нельзя потрогать. А что такое белое? Просто слово, без содержания! Как и многие другие слова, которые мать использует во время своих бесконечных описаний.
Дорога, по которой они шли, была мягкой и топкой. Хальгарде нравился чавкающий звук, который издавали ее сапоги, когда шел дождь. Тогда казалось, что ее ноги, делая каждый шаг, оставляют на земле влажный дерзкий поцелуй.
– За бочонком для дождевой воды на углу перед хижиной Эрека снова сидит черная кошка. Как будто она ждала нас. Странно, она сидит здесь почти каждое утро. – Шаги матери стихли. – Горе тебе, если я поймаю тебя на том, что ты ее кормишь! – Ее голос звучал немного иначе. Должно быть, она повернулась. – Нам самим есть нечего! Мы не должны кормить еще каких-то животных!
Хальгарда вгрызлась зубами в краюху хлеба и пожала плечами. Говорить с матерью было бесполезно. Она скорее успокоится, если ничего не отвечать.
– Кошки отлично могут позаботиться о себе сами! – продолжала мать.
Кошка, негромко мяукнув, потерлась о ноги Хальгарды. Ощущение было чудесное. Девочка наклонилась, коснулась мягкой шерстки. Кошка, мурлыча, ткнулась головой в руку и лизнула пальцы.
– К сожалению, сегодня у меня нет рыбы, – прошептала девочка. – Может быть, завтра.
Она отломала маленький кусочек хлеба и протянула кошке. Хальгарда знала, что ее маленькая подруга не очень любит хлеб. Но другого угощения не было. Не дать животному совсем ничего девочка боялась, ведь кошка перестанет ее ждать, если не получит еды.
– Где ты там? – крикнула мать.
– До завтра. – Хальгарда еще раз погладила кошку по голове и поспешила следом за матерью.
Ее шаги уже хрустели на гальке. Хальгарда слышала, как тяжелая корзина трется о камень, и вздохи, которые мать издает каждый раз, переставляя ношу.
– Еще совсем темно, – пояснила мать. – Солнце еще прячется за горами. Ветер несет туман.
«Для меня всегда совсем темно», —сердито подумала Хальгарда, которой захотелось, чтобы мать прекратила свои бесконечные монологи.
И, словно услышав ее мысли, та действительно замолчала. Негромко зашуршали вещи. Теперь мать рассортирует их на небольшие стопки, положит сверху камни и примется за работу. Мысли Хальгарды унеслись к тем чудесным дням, когда они не вставали каждый день до света… когда отец еще был с ними. Весной прошлого года он отправился с ярлом в поход и не вернулся. С тех пор в доме поселился голод.
Хальгарда часто думала об отце. Его голос всегда звучал немного глухо. Его большие костлявые руки часто гладили ее по волосам. И она мурлыкала, как маленький котенок.
Вечерами, когда девочка не могла уснуть, она прислушивалась к шагам. И все еще надеялась услышать знакомую поступь. Отец был таким высоким и сильным. Кто же мог его убить? Он просто потерялся! Конечно, однажды он вернется. Кто-то должен верить в это! Мать не верила. Она была ужасно упрямой! Хальгарда сама слышала, как ярл Альфадас предложил ее матери заботиться о ней. Но та отказалась. Вместо этого она брала вещи Аслы и каждое утро стирала их во фьорде. Стирала она и другим женщинам, за что получала хлеб и сыр, иногда даже немного мяса. Матери не нравилось, когда другие женщины смотрели, как она стирает. Она делала вид, будто ничего не изменилось с тех пор, как отец пропал. И при этом все в деревне знали, какую работу выполняет мать.
– Опять размечталась? – проворчала мать.
А потом раздался ненавистный звук. Сочное шлепанье мокрой ткани, упавшей перед ней на стиральный камень. Хальгарда с отвращением потянулась к работе. Судя по размеру и весу, это, должно быть, рубашка. Холод кусал руки. Девочка попыталась выжать мокрое полотно, насколько это вообще возможно, пока мать окунала следующую вещь во фьорд и терла о шершавый камень.
После каждого такого утра руки Хальгарды не могли согреться даже над огнем. Девочка застонала. Всю свою ярость обрушивала она на белье. Она выкручивала его, чувствуя, как ледяная вода течет по пальцам. Холод глубоко въелся ей в плоть. Лучше всего было бы отправиться далеко-далеко. Мысленно уйти в такую даль, чтобы ничего не чувствовать.
Асла была милой. Иногда жена ярла совала девочке медовый пирог, когда мать выносила белье. Однако это должно было происходить втайне, поскольку мать не принимала ничего, кроме оговоренной платы. Она была чертовски упрямой!
Когда не нужно было помогать матери, Хальгарда часто играла с Ульриком. Это было немного скучно, потому что он все время хотел играть в одно и то же. Она была прекрасной принцессой, похищенной чудовищем, которое хотело съесть ее на завтрак с сыром и хлебом. А он был героем, который освобождал ее и убивал чудовище. Затем Асла давала поесть по-настоящему. Ради этого стоило снова сыграть в глупую игру.
Вчера Ульрик разрешил Хальгарде прикоснуться к своему волшебному мечу. Он получил его в подарок от эльфийского принца. Наверное, того самого эльфа, что говорил с ней на Январском утесе. Хальгарде почему-то казалось, что он вот-вот запоет. У него был очень странный голос. А волосы были чудесными на ощупь. Мягкие, словно кошачья шерсть, только длиннее. И пахло от него хорошо. Не потом, не луком или метом, как от других мужчин, которые иногда брали ее на руки.
Девочка очнулась от мыслей. Чего-то не хватало. Уже довольно долго! Звука, с которым мать терла белье о камень.
– Мама?
– Тихо! – прошипела мать рядом с ней.
Голос ее был исполнен страха. Хальгарда прислушалась. Она слышала лучше, чем любой человек в деревне. Девочка задержала дыхание. Вот постоянный шепот волн, касающихся прибрежной гальки и снова отступающих. Шум ветра, пролетающего над фьордом и касающегося ветвей деревьев на берегу. Слышала она и стук своего сердца, тихий шум крови. И… Да, было и еще что-то! Деревянный треск, сопровождавшийся равномерными всплесками. На воде была лодка. Но она была довольно далеко. Если туман еще держится, то мать вряд ли увидит ее.
– Это лодка? – тихо спросила Хальгарда.
– Нет, это… – Мамины платья зашуршали. – Вставай! Беги! Оно нас увидело! Оно идет! – Мать схватила ее и подняла. – Беги!
Споткнувшись, Хальгарда поднялась на ноги. Она не может бежать! Мама же знает. Когда она бежит, то теряет ориентацию. И постоянно спотыкается!
– Дорога перед тобой. Прямо! – Мать тяжело дышала. – Вдоль берега. Нам нужно к священнослужителю! Только он может помочь нам. Быстро! На дороге ничего нет! Давай же!
Они были на глинистой тропе. Шаги снова чавкали. Однако на этот раз казалось, что глина пытается удержать девочку. Глина была ужасно скользкой. Хальгарда скользила и едва удерживала равновесие, раскидывая руки в стороны. За ними не слышалось ни звука! Ничто не может двигаться настолько бесшумно!
– От чего мы бежим?
– Животное. Давай быстрее. Пожалуйста, Хальгарда, не останавливайся! Оно пришло из воды. Его зубы… Беги! Ради всех богов, беги!
Хальгарда старалась как могла. Мать описывала ей дорогу. Она держалась прямо за дочерью, несмотря на то что легко могла обогнать ее.
Хальгарда наткнулась на камень. На этот раз она не смогла удержаться и во весь рост растянулась на мягкой дороге. Холодная грязь брызнула в лицо. Девочка расплакалась. Она ведь не может бежать!
– Вставай! Ну вставай же, маленькая моя голубка! Хальгарду подняли. Затем она почувствовала на своем лице дыхание матери.
– Сейчас ты побежишь к Гундару и приведешь его сюда. Я задержу зверя. До хижины осталось совсем немного.
– Что это такое? – всхлипнув, спросила девочка.
– Оно размером с лошадь. А зубы у него, как у волка. А еще оно похоже на туман. А теперь иди! Быстро! Держись прямо, пока не почувствуешь тень верб. Затем налево. Дорогу ты знаешь! От верб всего двадцать шагов.
– Почему я не слышу его?
– Потому что оно как туман! – В голосе матери сквозили с трудом сдерживаемые слезы. – Не спрашивай больше. А теперь беги. Пожалуйста! Оно сейчас будет здесь.
Хальгарда пошла так быстро, как только могла. Ветер с фьорда трепал ее мокрые платья. Она дрожала всем телом. Девочка испуганно прислушивалась к каждому звуку. Дойдя до верб, она услышала тихий вскрик.
– Мама?
Хальгарда не могла видеть деревья, но чувствовала их близость. Казалось, в окружавшей ее темноте появились еще более темные тени. И она слышала, как тонкие ветки бьются друг о друга на лету.
Теперь она повернула налево. Внезапно грязь закончилась. Она потеряла дорогу. Поспешно повернулась и прошла немного назад, но не сумела отыскать. Если бы хоть солнце было! Свет на лице помог бы ей сориентироваться.
Ветер стих. Теперь не слышно было даже веток вербы. Она должна быть недалеко от дома Гундара. Хальгарда позвала его по имени. Надо надеяться, что он уже проснулся. Девочка знала, что старик спит долго.
На миг задумалась, идти ли дальше. Но тогда она запутается окончательно. А если она отойдет дальше от дома священнослужителя, то он не услышит ее. Лучше просто стоять на месте и кричать!
Внезапно стало холоднее. Девочка не чувствовала ветра на лице. Что-то проникло в ее грудь. Ребра стали ледяными. Как кости ее пальцев, когда она слишком долго выжимала воду из тряпок.
Хальгарда услышала негромкий скрип двери.
Она так сильно дрожала, что уже не могла стоять. И звать не могла. Зубы стучали, словно костяные трещотки, которые когда-то подарил ей отец.
– Хальгарда, это ты? – раздался теплый голос священнослужителя.
«Да, он как лето, – подумала девочка. – Как лето».
Послышались шаги в траве.
– Хальгарда! Боги милостивые!
