Текст книги "Воины света. Меч ненависти"

Автор книги: Бернхард Хеннен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 45 страниц)

Под ясенем

Она танцевала на теплом ветру. Далеко под ней было пламя, гаснувшее тогда, когда ее взгляд касался его. В голове шептали голоса. Они бормотали, что нужно задушить пламя. Но как она ни старалась, огонь полыхал, более того, он набирал силу. Теперь его языки вырывались высоко. Ее платье горело. Кто-то сорвал его с ее тела. Призрачная фигура. Сильные руки обхватили ее. Огонь отдалился. Холодное дыхание касалось ее щек.

Линдвин заморгала. Она лежала на снегу. Что-то угрожающее было совсем близко. Она не решалась вздохнуть. Как она сюда попала? Она помнила Зал Огня, хор плетущих заклинание… И ту ночь с Олловейном.

Что-то прозрачное промелькнуло рядом. Принюхивающееся, жадное. Линдвин почувствовала камень альвов на груди. Ничто не может победить ее. Она потянулась и выпрямилась. С одежды осыпался снег. Она лежала на склоне горы. Рядом с ней из сугроба торчал полоз саней.

Услышав далекий рокот, волшебница подняла взгляд. Она находилась у подножия горы. В нескольких милях позади вздымалась огромная темно-серая колонна дыма. Ее вершина расходилась веером, словно крона дерева. Ветер уносил дым на запад. Темно-красное свечение полыхало под тучей. Сквозь дым пробивались горящие языки, чтобы устремиться в небо. Там, где они опадали, поднимался светлый пар. Снег исчез под серым пеплом. Вершина изменилась. Она казалась шире. Линдвин увидела красный поток, катившийся по южному склону. Волшебница почувствовала, как земля несколько раз дрогнула под ее ногами.

Она вспомнила хор. И почувствовала, что все певцы смолкли навеки.

Как она сюда попала? Девушка огляделась по сторонам. Дальше по склону виднелась скрюченная фигура, наполовину засыпанная снегом С трудом держась на ногах, эльфийка стала спускаться. Колени болели при каждом шаге.

Длинные светло-русые волосы… Белый камзол! Линдвин побежала, уже через несколько шагов упала в глубокий снег, поднялась и снова побежала. Это Олловейн! Он пришел за ней!

Дрожащими руками обхватила она его лицо. Его щеки были холодны как лед! Глубокая рана зияла в плече. Плетущая Заклинания положила руку эльфу на лоб. Закрыла глаза и попыталась ощутить его тело. Его сердце билось слабо, но ровно. Он потерял очень много крови. Ключица слева от шеи была раздроблена, лопатка надломлена. Сломалось одно ребро.

Она дала возлюбленному тепло. Больше тепла, чем дарил амулет на его шее. Затем потянулась к камню альвов. С помощью мысли исцелила кости, срастила разорванные сухожилия. Только потерянную кровь не могла она восполнить.

Его сердце забилось сильнее. Он крепко спал. Линдвин уложила его голову себе на колени.

–  Как же трогательно снова стать свидетелем молодой любви.

Плетущая Заклинания обернулась. Голос звучал в голове!

–  Это я, Шахондин. Не бойся, внучка.

– Где ты? – Линдвин удивленно огляделась по сторонам.

Кроме нее и Олловейна, на белом склоне не было видно никого.

–  Пожалуйста, пообещай, что не испугаешься. – Голос звучал бесконечно печально. – Тролли взяли меня в плен. И сотворили со мной нечто ужасное, девочка моя. Я уже не тот, кого ты знала.

– Докажи, что ты мой дед! Расскажи что-то, что можешь знать только ты.

–  Умная девочка! Зачем верить чужому голосу? Ты всегда была умной. Помнишь, как мы придумали птицу из света в павильоне у моря? Луна низко стояла в небе над бухтой, когда ты впервые выпустила птицу в полет. Ты была еще маленькой девочкой. Она выглядела несколько бесформенной, твоя первая птица. Ее крылья были словно пергаментные свитки, а голова – лишь шар.

Линдвин не сдержала улыбки. Да, она помнила эту первую птицу. Тогда она была еще ребенком. Шахондин учил ее, как важно смотреть внимательно, чтобы ничто живое не имело случайной формы.

– Покажись, дед.

–  Прошу, дитя, пусть моя внешность не обманывает тебя. Тролли совершили нечто страшное. Но я чувствую силу, которая тебя окружает. Силу, которая может все изменить. Ты можешь вернуть меня.

Линдвин была готова ко всему, но то, что поднялось из снега, оказалось таким, к чему невозможно было подготовиться. У огромной призрачной собаки с одним кроваво-красным глазом не было ничего общего с ее дедом, таким, каким помнила его она.

–  Не пугайся, дитя мое. Коснись моей души. Почувствуй, что это я!

Существо открылось, и то, что увидела Плетущая Заклинания, было ей хорошо знакомо. И мрак в душе Шахондина! Это было единственное, что закрывало его от нее. Его темная сторона. И она не хотела видеть этого.

–  Позови меня! Вспомни мужчину, которым я был. Ты одной силой мысли можешь вернуть то, что украли у меня тролли. Вспомни о деде, с которым ты провела столько часов. Воспользуйся камнем альвов! Он обладает силой, способной вернуть меня.

Линдвин усиленно стала вспоминать дни в Аркадии, совместные путешествия со строгим и таким мудрым дедом. О том, как он хмурился, когда она не могла проследить его мысль, его звонкий, словно колокольчики, смех, когда она оказывалась слишком неумелой в плетении заклинаний. С годами смех исчез. У нее появились тайны от него.

Плетущая Заклинания почувствовала, как потеплел камень альвов на ее груди. Мысленно она создала искру яркого света и пустила ее в пляс. Так же как тогда, в Вахан Калиде, когда она создала птицу из света. Сначала она имела грубые очертания. Затем нить начала сплетаться с нитью, вытягивая суть призрачной собаки. Наконец Линдвин забрала его жизненный свет, сплетая его со вновь созданным образом деда.

Закончив свой труд, свет погас. Шахондин стоял перед ней в снегу, обнаженный. Он поднял руки, недоверчиво ощупал свое тело.

– Какое чудо! – Его голос был чужим, более низким. И слова были размыты, словно их произносил пьяный. – Похоже, мне снова придется учиться говорить. – Он протянул руку. – Какая сила! А теперь отдай мне камень альвов. Мы используем его, чтобы прогнать троллей.

Линдвин отступила на шаг. Низкий требовательный голос пугал ее. Должно быть, в заклинание закралась ошибка.

– Ты ведь не станешь противиться деду! Камень! Мы хотели получить его еще в Вахан Калиде. Или ты забыла? Он должен находиться в руках истинного волшебника. Не в руках девочки! Ты…

Он схватился за грудь. Что-то внутри него пришло в движение. Его ребра выгнулись вперед. Под кожей живота стало прорисовываться что-то вроде лица, прижатого к тонкой шелковой ткани.

Шахондин закричал. Прижал обе руки к животу. На губах выступила кровь. Что-то темное вырывалось из его тела. С хрустом лопнули ребра. Они разрывали мышцы и кожу. Высунулась темная собачья голова. Шахондин рухнул в снег. Лапы с длинными когтями разрывали тело, созданное Линдвин.

От собаки веяло ледяным холодом. Холодом, от которого задрожала бы сама зима.

–  Не бойся, дитя мое.

Снова в ее голове появился этот голос. Он звучал жадно и фальшиво.

–  Несчастный случай. Просто небольшая неудача. Твое заклинание было несовершенно, как тогда, с первой птицей, созданной тобой. Дай мне камень! Мы можем это изменить. Мы можем все изменить.

Линдвин произнесла слово силы. На снегу запылал заградительный круг. Она позволила себя обмануть. Что бы ни родилось из тела ее деда, это был уже не Шахондин. Этого существа не должно быть!

Плетущая Заклинания вспомнила свой танец над огнем. Хор магии. Жару. Мысль о жаре она вплела в созданное ею же самой тело.

Собачья голова выгнулась назад.

–  Ты не можешь меня…

Линдвин закрылась от звучавшего внутри нее голоса. У нее камень альвов! Она может справиться с любым заклинанием, зло подумала девушка.

Казалось, черная фигура хочет влезть обратно в тело Шахондина. Она скулила, словно молодой волчонок. Внезапно она будто засветилась изнутри, похожая на темный шелковый лампион, в который поставили свечу. Пламя вырвалось из ее пасти. Тело, созданное Линдвин, исчезло во вспышке ослепительного света. Осталось всего несколько хлопьев пепла, которые ветер понес по заснеженному склону.

Девушка устало опустилась в снег. Было ли это существо на самом деле ее дедом? Оно так много знало о ней… Но оно не было тем Шахондином, которого она любила! Она посмотрела вслед клочьям пепла. Далеко на склоне что-то двигалось. Тролли! Должно быть, они увидели свет.

Линдвин посмотрела на возлюбленного. Пройдет еще не один час, прежде чем проснется Олловейн. И даже тогда он будет слишком слаб. У нее нет сил нести его. И нет никакого укрытия. Еще пара часов – и тролли настигнут. Только если…

Она печально склонилась над Олловейном, нежно поцеловала его в губы.

– Ты пришел, чтобы забрать меня из огня, мой белый рыцарь. Теперь я спасу тебя.

Она вложила камень альвов в его правую руку. Ей не хватало силы для заклинаний, после того как она создала тело для деда, а затем снова уничтожила его. Но был и иной способ спасти возлюбленного.

Она поднялась. Последний раз с тоской взглянула на Олловейна. А затем отправилась навстречу троллям.

«Меня зовут Бирга»

Линдвин привязали крестом к большому щиту. Узкая кожаная петля сдавливала ей шею, руки и ноги тоже были стянуты петлями. От щита пахло кровью и экскрементами. Один глаз эльфийки заплыл, и тем не менее до сих пор можно было считать, что она дешево отделалась. До сих пор…

Немного в стороне была расстелена светлая кожа. По ней были разбросаны маленькие ножи различной формы. Примитивные клинки из костей и кремня. Темные пятна красноречиво свидетельствовали о том, для чего применяют эти клинки.

Второй щит был вонзен в снег напротив Линдвин. Шаманка стояла там и разговаривала с согбенной старухой, опиравшейся на клюку.

– Говорю тебе, она не такая, как другие, которых приводили ко мне до сих пор, Сканга. Я чувствую ее силу, когда касаюсь ее. Она устала, иначе бы три простых разведчика никогда не поймали бы ее. – Троллиха в отвратительной маске посмотрела на Линдвин.

Эльфийка была уверена в том, что шаманка нарочно говорит так, чтобы пленница услышала.

Старая карга оставила все сказанное без внимания. У Линдвин возникло чувство, что эта женщина обладает большой властью.

– Сегодня вечером с наступлением темноты ты уйдешь, Бирга. Оргрим скоро достигнет деревни неподалеку от большой звезды альвов. Ты легко отыщешь его. Ты нужна ему. Он не должен наделать глупостей, путешествуя с этим надутым зазнайкой Мордштейном. Ты за ним присмотришь!

Троллиха в маске засопела.

– До сих пор Оргрим отлично присматривал за собой сам.

– Не пойми меня превратно, Бирга. Я не прошу. Я ожидаю этого от тебя.

– Но эта эльфийка… – Шаманка указала на Линдвин. – Я думаю, что она важна. Было бы разумнее не перегнуть здесь палку. Она наверняка…

– Смотри мне! Все ответы ты должна получить до часа темноты. Теперь, когда Кенигсштейн навеки потерян, а перевал в Карандамон завален, важно очень немногое из того, что могла бы рассказать нам эта эльфийка. Вот если бы она была благородной, то, может быть… – Старуха пожала плечами. – Делай с ней что хочешь, только быстро! – И с этими словами троллиха ушла.

Шаманка что-то пробормотала себе под нос, Линдвин не разобрала, что именно. Затем она подошла к расстеленной коже, где лежали ножи. Выбрала темный, слегка загнутый каменный клинок.

– Пить хочешь? – вдруг спросила троллиха.

– Нет. – Плетущей Заклинания было неинтересно выяснять, что ей предложили бы в качестве питья.

– Мне жаль, что все должно происходить в спешке. И за это мне хотелось бы извиниться. – Огромная женщина выпрямилась. Провела по лицу Линдвин обмотанными тряпками руками, от них воняло разложением. – Хорошая у тебя кожа. У вас, эльфов, самая совершенная кожа из всех. Такая нежная…

Шаманка стояла вплотную, и Линдвин чувствовала ее дыхание. От нее пахло кислым молоком.

– Я знаю, что ты могущественная волшебница. Что-то истощило тебя… Но ты скоро оправишься. Может быть, мне следовало бы вырвать тебе язык и ослепить тебя, чтобы защититься от чар.

Троллиха наклонилась и принюхалась. Линдвин пожалела, что не видит лица под маской и не может прочесть мысли шаманки.

– Очень хорошо, эльфиечка моя. От тебя начинает пахнуть страхом. А теперь скажи мне, как ты оказалась на склоне горы.

– Волшебством.

– Не думаю. Не похоже, что ты настолько глупа, чтобы наколдовать свое появление не на той стороне горы. Сначала вы все пытаетесь меня обмануть. Но я помогу тебе сказать правду. – Она схватила правую руку Линдвин и оттянула в сторону мизинец.

Эльфийка выгнулась дугой, но ничего не смогла противопоставить силе троллихи.

– Меня зовут Бирга. Разговор клеится лучше, когда знаешь имена. Ты скажешь мне, как тебя зовут?

– Линдвин.

– Красивое имя. – Шаманка подняла нож. – А теперь я причиню тебе немного боли. Это не очень страшно. Я просто хочу, чтобы ты представляла себе, что я могу с тобой сделать.

Она осторожно надрезала кожу на мизинце. При этом внимательно следила за тем, чтобы Линдвин все хорошо видела. Порез тянулся от кончика пальца до того места, где он соединяется с ладонью. Здесь шаманка сделала второй надрез, вокруг основания пальца, словно тонкое кольцо.

Линдвин стало дурно.

– Я оказалась на склоне горы не при помощи волшебства – это можно рассказать. Это не тайна.

– Я так и знала. – Голос шаманки звучал приветливо. – Сейчас мы продолжим этот разговор. Еще совсем чуть-чуть. – Она осторожно просунула узкое каменное лезвие под кожу пальца и начала отделять ее от плоти.

Линдвин извивалась, но вырваться из железной хватки троллихи было невозможно.

– Не брыкайся ты так, малышка. – Шаманка рывком сорвала всю кожу с мизинца. – Ты только посмотри, как хорошо видны твои мышцы и сухожилия. И крови почти нет. Нужно долго тренироваться, чтобы так аккуратно снять кожу. – Троллиха подняла костяной нож и насадила маленькую полоску кожи на стоявший напротив щит, чтобы Линдвин хорошо видела его.

Эльфийке стало дурно. Палец горел, словно его сунули в огонь. Она не отваживалась посмотреть на него. «Ты справишься с этим, – напомнила она себе. – Так ты спасешь Олловейна!»

Бирга провела закутанной в тряпки рукой по ее лицу. На ткани сверкало немного свежей крови.

– Ты даже не представляешь, какое сокровище твоя кожа. По вам, эльфам, не видно, считаете ли вы свой возраст десятилетиями или столетиями. – Она вздохнула. – Ты хотела рассказать мне о склоне горы?

Теперь Линдвин утверждала, что ушла через туннель. Иначе как Олловейн мог оказаться вместе с ней на склоне?

Шаманка удовлетворенно кивнула.

– Оставим это! А теперь скажи мне, что ты за волшебница! Что-то отличает тебя от других.

Линдвин прикинула, достанет ли у нее мужества откусить себе язык. Нельзя говорить о камне альвов! Что бы ни делала с ней Бирга.

– Вижу, ситуация снова усложняется. – Шаманка посмотрела на деревянный щит, где висела кожа с пальца. Затем коснулась своей маски. – Ты знаешь, что это сделано из кожи лица шлюхи, которая хотела обмануть моего короля? Она была очень красивой женщиной. Красивой и глупой! – Она снова провела рукой по лицу Линдвин. – Ты тоже красивая. Может быть, и глупая?

– Я помогала плетущим заклинание нормирга держать в узде огонь под горой, – выдавила из себя Линдвин.

Троллиха рассмеялась.

– Ну вот, видишь, рассказать это было несложно. А теперь ты должна узнать мою тайну.

Она подняла маску, чтобы Линдвин увидела ее лицо. Зимний свет безжалостно осветил бесконтурную массу. То, что предстало перед глазами Плетущей Заклинания, напоминало растопленный воск… Нет, скорее плачущую свечу. Что это, бородавки? Капли плоти набегали на капли плоти, покрытые серой кожей. Они наслаивались на веках, превращали нос в бесформенный комок, даже губы были неровными. Капли плоти перерастали друг друга, некоторые части лица были словно опухшими. Некоторые отделялись и висели на тонких полосках кожи. Бирга провела рукой по щеке Линдвин.

– Ты всю жизнь была красивой. Ты никогда не поймешь, что значит это. – И она снова надела маску. – А теперь мы поговорим о твоей королеве. Ты знаешь, куда она бежала?

– Я не нормирга! – уклончиво ответила эльфийка.

– А, вижу, мы приближаемся к скрытой истине. – Бирга подняла нож и разрезала платье Линдвин от воротника до пояса. Тщательно убрала ткань. – Есть в тебе некая чопорность, красавица моя. Возможно, ты мало бывала с мужчинами. Это нас роднит. – Шаманка проверила пальцами мягкую плоть ее груди, провела рукой по ребрам вниз, к пупку.

– Палец ты сможешь скрыть легко, Линдвин. Может быть, ты станешь даже интереснее, нося перчатку. Как думаешь, что еще ты сможешь скрыть от взглядов мужчин? Или ты хочешь рассказать мне что-нибудь о королеве?

На лбу Линдвин выступил холодный пот.

– Я не нормирга, – повторила она.

– Что ж, это я уже слышала.

Бирга подняла нож.

История из далекого детства

Асла взглянула в красное от мороза лицо Ислейфа. У него был жар, изо рта несло самогоном. Его, обессилевшего, нашли перед воротами палисада, защищавшего деревню.

Ворота закрывали обычно с заходом солнца. Но ранним вечером далеко на севере видели столб дыма. Поэтому у ворот оставили стражу.

Ислейф совершенно промерз и обессилел, когда его принесли в дом. Он бессвязно бормотал о чудовищах с гор. Теперь он, закутанный в одеяла, сидел у очага Аслы. Ее дом был самым большим в деревне, поэтому крестьянина принесли сюда. Почти все жители столпились в комнате.

– Это великаны… больше, чем пещерные медведи… – бормотал живший в глуши мужчина. – Они подожгли мой двор. – Он взглянул на Аслу. – У тебя есть еще попить? Ну, ты понимаешь… того, что греет душу?

– Да он же пьян, – прошептал кто-то за спиной Аслы. – Каждому известно, что он пьет, как в бездонную бочку льет. Может быть, он перевернул свечу и сам поджег свой дом. А теперь сказки рассказывает.

– То, что я видел, я видел! – Покачиваясь, Ислейф поднялся на ноги. – Они огромные, как пещерные медведи!

– Может быть, с гор действительно спустился пещерный медведь? – сказал Кальф. – Иногда они просыпаются посреди зимы.

– Их было много… Целое стадо… – Крестьянин-одиночка срыгнул. – Асла, где водка?

– Хватит с тебя! – строго ответила она. – Эти великаны пошли за тобой?

Крестьянин пожал плечами.

– Не знаю… Ну, Асла, всего глоточек. Маленький-маленький… Для души!

Эрек присел на корточки рядом с другом. Положил руку ему на плечо.

– Сейчас тебе нужно поспать, старик. А завтра мы пойдем к твоему двору и посмотрим, что да как.

– Нет! Только не к великанам, – решительно воспротивился Ислейф. – Только не к великанам. Видел я, что они сделали с Клыком. Один удар дубинкой… Такая большая собака… Волков рвал, знаете ли. Хороший дворовой пес был… Один из лучших псов Оле… Один удар дубинкой, а потом они оторвали ему лапы. Он был еще жив. – Ислейф захныкал. – Такой хороший пес! Я не пойду обратно!

– Ну, довольно! Я больше не стану слушать этого пьяницу. – Свенья схватила плащ и подошла к двери. – Мы все слишком хорошо знаем, что он постоянно пьет…

– А если он все-таки прав?

– С этими глупостями? Великаны, которые поджигают двор… Ладно тебе, Асла. Это детские сказки. Не бывает никаких великанов. Только если напьешься вдрызг.

Собравшиеся согласно заворчали.

Асла могла понять соседей. Но все это напоминало одну историю из далекого детства. Ту историю, которую она слышала чаще других от своего отца, потому что он был частью ее. Историю о Мандреде и человеке-кабане. О том чудовище, которое спустилось с гор. Тогда тоже в деревню пришел человек и предупредил об угрозе. И ему не поверили.

– Нужно послать во двор к Ислейфу кого-нибудь, кто посмотрит, что случилось. Кого-то, кому мы все доверяем. – Она бросила взгляд на Кальфа.

Высокий рыбак кивнул.

– Да, это разумно – сходить на его подворье. Может быть, я смогу согнать его скотину, если она не сгорела прямо в хлеву.

– Не ходи, парень! – крикнул Ислейф. – Они забьют тебя, как моего пса. Моего доброго пса…

В большой комнате стало тихо. Крестьянин-одиночка сидел у огня, спрятав лицо в ладонях.

– Мы должны также послать гонцов в другие дворы! – решила Асла. – И подготовиться покинуть деревню. Через два дня мы можем быть в Хоннигсвальде, если не будет бури. Нам нужны сани!

Из толпы вышел Ивейн, крестьянин, которому принадлежала б о льшая часть скота в деревне. Он был полным рыжеволосым человеком, печально известным своей вспыльчивостью.

– Твоего мужа здесь нет, а у тебя в доме эльфы. Я могу понять, что ты боишься, Асла. Но сейчас ты преувеличиваешь. Нет никаких причин волноваться. Давайте предположим, что, в худшем случае, парочка разбойников подожгла двор Ислейфа. Они никогда не сунутся в деревню. Нас слишком много, чтобы они представляли для нас опасность.

– А если это все-таки великаны или тролли? – не отступала Асла.

Ивейн покраснел.

– Глупая болтовня! Нет никаких великанов. А тролли никогда не отваживались заходить так далеко на юг. – Внезапно его настроение изменилось, он широко улыбнулся. – Кроме того, тролли ведь в Альвенмарке, воюют с эльфами.

Асла оглядела соседей и прочла на их лицах, что выставляет себя в глупом свете. Над ней будут насмехаться до конца дней, если Ислейф действительно все это выдумал. Она вполне готова была поверить в то, что он, пьяный, случайно сам поджег свой дом. Но история с псом… Такие вещи не выдумывают!

– Некоторые из вас достаточно стары, чтобы знать моего свекра Мандреда. Вы знаете также историю о человеке-кабане и, быть может, еще помните ночь, когда пришла эльфийская королева, чтобы забрать моего мужа.

Асла указала на нишу, где лежала Эмерелль. Йильвина стояла перед ней, скрестив на груди руки. До сих пор она молча слушала собравшихся.

– Вы сами стали частью событий, в которые толком не верит никто даже в Хоннигсвальде, – продолжала Асла. – Думаете, я так просто потащила бы своих детей в лес посреди зимы? Кальф пойдет, чтобы разведать, что случилось у Ислейфа. И если нам угрожает опасность, он зажжет сигнальный огонь на Январском утесе. Я не могу приказать вам, могу только советовать. И вполне готова к тому, что с этого дня и навеки буду считаться сумасшедшей бабой… Однако советую вам всем подготовиться к бегству. В любом случае я запрягу большие сани. Лучше я проведу одну бессонную ночь, лучше пусть надо мной будут потом смеяться, чем я увижу огонь на утесе и окажусь не готова…

– Я с ней согласен, – сказал Кальф.

Аслу подмывало обнять его за эти слова. Теперь кивала головой и Свенья. Настроение постепенно начинало меняться.

– Ну отлично, подготовимся, – проворчал Ивейн. – Соберем кое-какие пожитки и смажем сапоги.

– Это не все. Твои сыновья уже взрослые, Ивейн. Тебе легко говорить. А моей Кадлин нужно тепло.

Животновод схватился за голову.

– Ты что, совсем с ума сошла, женщина? Может быть, ты хочешь поставить на полозья свой дом? Как ты себе представляешь возможность обеспечить теплое место?

Она постучала костяшками пальцев по столешнице.

– Именно так, как ты и сказал, Ивейн. Я подумывала о домике на полозьях. Вместо того чтобы натягивать над моей повозкой тент, который защищает от ветра, но не от мороза, мы сделаем надстройку из столешниц, досок, дверей. И поставим внутрь жаровню. Так у нас будет теплое место для детей, стариков и всех уставших.

Ивейн покачал головой.

– Не хотел бы я оказаться на твоем месте, когда твой муж увидит, что ты сотворила с красивой повозкой. Все эти волнения из-за одного пьяного… Становимся на уши среди ночи, а утром окажется, что твои тролли были просто бредом одинокого мужика. Вот увидишь, Асла.