Текст книги "Невидимки (ЛП)"

Автор книги: Бентли Литтл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

12.

В четверг убийца вернулся.

Не знаю, зачем я продолжал ходить на работу, но я ходил. Я мог поступить так же, как в «Автоматическом интерфейсе» – просто перестать появляться. Я мог бы, и, наверное, должен был, больше времени проводить с Джейн. Но каждое утро я просыпался по будильнику и отправлялся в мэрию.

И в четверг убийца явился на место прошлого преступления.

Он не был одет в костюм клоуна, поэтому сначала я его не узнал. Я не работал, а просто сидел за столом и рассматривал кусок розовой скалы за окном, который появился днем ранее, в миллионный раз рассуждая о том, когда Джейн перестанет меня замечать. В этот момент открылась дверь лифта и на этаже появился он.

Я не обращал на него внимания, пока не стало слишком поздно. Краем глаза я заметил, как он быстро пересек коридор и подошел к стойке. Что-то знакомое было в его походке, но мой мозг не стал концентрироваться на этом.

Внезапно воздух потяжелел, появился запах пиленных зубов.

Я инстинктивно подскочил, в голове наконец сошлась картинка: вышедший из лифта парень двигался точь-в-точь как убийца-клоун.

Он набросился на меня сзади.

Меня схватили за шею и на короткое мгновение перед глазами блеснуло лезвие ножа. Ещё до того, как мой мозг осознал происходящее и смог отреагировать, я интуитивно дернулся в сторону и упал на пол, уклоняясь от удара и приземлился прямо на убийцу. Упав, он коротко выдохнул и ослабил хватку. Я откатился в сторону, вскочил на ноги и схватил со стола канцелярские ножницы.

Он был так же безумен, как прежде, на его лице читалось явное помешательство. Он ухмыльнулся и выставил вперед нож.

– Я знаю, что ты меня искал, пидор. Я тебя там видел.

Осторожно пятясь, я обошел стол, чтобы он оказался между нами. Мне не нравился его внешний вид. Он был лыс, средних лет, с пухлым, практически клоунским носом, во всем его облике было нечто странное, отчего в клоунском костюме он казался более вменяемым.

– Ты мне здесь не нужен, – произнес он. – Тебе сюда нельзя.

Он встал около синего куста, росшего прямо из пола, его нога коснулась ветки, листья затряслись.

Он мог трогать эти миражи.

Одним внезапным прыжком он оказался рядом со мной, он перегнулся через стол с ножом в вытянутой руке. Лишь потому, что он потерял равновесие, он не достал мне до живота, однако он уже замахивался для более точного удара. Я не стал тратить время попусту и воткнул ему в щеку зажатое в кулаке лезвие ножниц. Он издал пронзительный вопль, полный ярости и боли, порез ещё сильнее изуродовал его и без того неприятную внешность. Я выдернул лезвие и ударил чуть ниже, целясь в грудь. Я почувствовал, как лезвие царапнуло кость, ощутил, как по руке горячей струей потекла кровь. Я снова выдернул ножницы и ударил ещё ниже, в область живота.

Затем я отступил назад.

Убийца уже не кричал, а лишь издавал слабые жалостливые стоны. Он сполз со стола и упал на пол. Его кровь заливала всё вокруг: и ковер на полу мэрии и оранжевые ростки травы, росшие из него. Очевидно, он потерял много крови, так как его кожа стала серой и бледной, словно он умирал.

Я взмолился богу, чтобы так и было.

Вся эта сцена прошла абсолютно мимо внимания моих коллег и двух наёмных работников, заполнявших бланки у стойки. Вокруг продолжалась обыкновенная офисная жизнь.

Мимо нас, не замечая крови и не оставляя на ней следов, к «Ксероксу» прошла секретарь с пачкой чертежей в руках.

Убийца посмотрел на меня остекленевшими глазами.

– Ты – начал он, но не закончил фразу, перекатился на левый бок, сквозь стол…

…и исчез в стене.

Я моргнул. Позади стола была стена, но внезапно за ней появился луг и тропинка, тянувшаяся вниз с холма, на котором я сейчас стоял. Я бросился вперед, вслед за ним, но хоть я и видел, куда побежал убийца, мне дороги туда не было. На луг я не попал. Вместо этого я с размаху ударился лбом о стену.

Я отшатнулся назад, глядя сквозь прозрачную стену, как по тропинке, среди зарослей оранжевой травы и фиолетовых деревьев ковылял раненый окровавленный убийца.

13.

Кошмар закончился, но никто этого так и не понял.

Я в одиночку сумел спасти Томпсон от вероятно бесконечной серии жестоких убийств.

И знала об этом лишь Джейн.

Я пытался рассказать Ральфу, пытался рассказать начальнику полиции, но ни тот ни другой меня не увидели. Я даже написал анонимные письма мэру и шефу, всем, кто, как мне казалось, должен об этом знать, однако никто не обратил на эти письма внимания, а официальное расследование продолжалось.

Всю следующую неделю я провел в спальне с завешанными окнами, выходил только поесть и в туалет. Меня тревожила даже не невидимость. И даже не то, что я снова убил человека.

Я был встревожен видами другого мира.

Тем, что это было. Иной мир. Да. Теперь, я понял. Всё чаще и чаще я видел незнакомые горизонты, инородные растения, внеземные геологические образования и цвета, каким нет места на Земле. Я не знал, был ли этот мир частью иного измерения, делившего одну планету с нашим, или этому имелось какое-то иное объяснение. Я лишь понимал, что этот мир активно и интенсивно вторгался в мой. Даже сидение в спальне не помогало. Ковер был не того цвета, к которому я привык. Сквозь него пробивались пучки оранжевой травы. Стены не выглядели белыми, они представляли собой прозрачные окна, сквозь которые виднелся инопланетный пейзаж. Сквозь потолок я видел бурые облака, плывущие по золотистому небу.

Я мог целиком погрузиться в себя, отстраниться от Джейн, но делать этого я не стал. Я пытался бороться с этими видениями, миражами, или чем они там были, но я не стал отталкивать от себя Джейн, как возможно поступил бы в прошлом. Наоборот, я стал ближе к ней, рассказывал обо всём, что видел, обо всём, что чувствовал и мне начало казаться, что, когда я был рядом с ней, тот, другой мир становился тусклее, а меня окружал привычный Томпсон.

В воскресенье я увидел какое-то живое существо.

До сей поры всё моё знакомство с альтернативной реальностью ограничивались ландшафтами, скалами и растениями. Мне не встречалось ни одно живое существо. Но, когда я проснулся воскресным утром, раздвинул занавески на окне в спальне и выглянул наружу, то увидел это животное. Оно стояло на оранжевом лугу и смотрело на меня. Я наблюдал, как он передвигалось среди высокой травы. Оно было похоже на паука, только размером с коня, а на его морде, даже с далекого расстояния читалось какое-то хитрое знание, которое пробрало меня до самых костей. Оно раскрыло волосатую пасть, до меня донесся его свистящий шепот, я спешно запахнул занавески и отошел назад. Я не понял, что сказала эта тварь, да и не хотел понимать, но что-то подсказывало мне, что если я продолжу на него смотреть, очень скоро я всё пойму.

Я забрался обратно в кровать и накрылся одеялом с головой.

Чуть позже, в тот же день я вновь отправился к Фелипе. Джейн тоже захотела поехать. Я сказал ей, что Фелипе будет напуган и не захочет видеть нас вместе. Ей мои слова не понравились, но она согласилась. Я откровенно лгал – Фелипе был бы рад познакомиться с ней – но мне самому почему-то совершенно не хотелось, чтобы они встречались, а сказать ей правду у меня духу не хватило.

Дверь его квартиры открылась ещё когда я подходил к ней. Перемены в его внешнем виде удивили меня. С нашей последней встречи прошло менее двух недель, и за это время он изменился в худшую сторону. Трудно было сказать, что именно с ним произошло. Он не стал тоньше, не облысел, он просто… потускнел. Всё, что отличало Фелипе от остальных, всё, что делало его уникальным, оригинальным, исчезло. Стоявший передо мной человек мало выглядел не примечательней магазинного манекена.

Неужели, то же самое происходило со мной?

Когда он заговорил, назвал меня по имени, какая-то часть его вернулась в наш мир. Я узнал его голос, различил те самые уверенные интонации, которые когда-то и привлекли меня в нем. Я вошел к нему домой. Пол в квартире был весь покрыт грязью и пустыми пивными бутылками, сквозь которые торчали инопланетные растения. Я спросил:

– Ты можешь их касаться?

Он кивнул.

Я потянулся к синей ветке, лежавшей на кофейном столике, ладонь прошла сквозь неё. Я вдруг почувствовал необычайное облегчение.

– Скоро ты туда попадешь, – сказал Фелипе.

«Ты уже дошел».

Я кивнул и огляделся. Повсюду были поломанные ветки и обрывки растений. Я прочистил горло.

– Ты всё ещё страдаешь от…

Он понял, к чему я вёл.

– С того случая не было ни одного припадка. Ни единого, с тех пор как распалась наша группа.

– Ты… никого не убил?

Он слегка улыбнулся.

– Я переживаю не из-за этого.

С той самой ночи, с тех самых пор, как я пошел за ним в тот дом, мне не давал покоя один вопрос. Видимо, настало время его прояснить.

– Ты с кем-то разговаривал, – сказал я. – Той ночью. Отвечал на какие-то вопросы. С кем ты говорил?

– Думаю, с богом.

– Думаешь?

– Это был тот же голос, который назвал меня Фелипе. Я услышал его очень давно. Во сне. Я был Невидимкой ещё до того, как сам это понял. Голос сказал, чтобы я называл себя Фелипе, сказал собрать команду террористов. Он говорил и… другое.

– Ты про свои «толчки»?

Он кивнул.

– Мне казалось, я где-то его видел раньше. Во сне. Он прятался в лесу и, несмотря на то, что он меня напугал, я был впечатлен. – Он замолчал и посмотрел в сторону. – Нет, не совсем так. Я был не просто впечатлен. Я был полон истинного восторга. Понимаю, звучит бредово, но мне тогда показалось, что я видел бога.

– А теперь?

– Теперь? Теперь мне кажется, что это кто-то – или что-то – с той стороны.

«С той стороны».

Я выглянул в окно, посмотрел на фиолетовый лес, тянувшийся вдоль улицы, и меня пробил озноб.

Он заговорил тише.

– Мне кажется, недавно я его видел. Там.

Я совершенно не желал знать, что именно он видел, но я понимал, что мне не отвертеться.

– Он прятался среди деревьев. Там ещё было полно этих паукообразных тварей размером с верблюда. Но я видел его глаза, его брови, его зубы. Видел его шерсть, копыта. Он тоже узнал меня.

Я весь покрылся мурашками. Было страшно даже смотреть в окно.

– Я считал, мы были избраны богом, – произнес Фелипе. – Мне казалось, мы были ближе к богу, чем кто бы то ни было, потому что были самыми обычными людьми. Мы представляли собой золотую середину, идеальную посредственность. Именно такими нас и задумал Господь. Людьми, которые одновременно могли и возвыситься и пасть на дно. Именно этот идеальный баланс приближал нас к богу. А теперь… – Он посмотрел в окно. – Сейчас я думаю, что мы просто более восприимчивы к вибрациям и волнам, посланиям, исходящим из… как бы это место не называлось. – Он повернулся ко мне. – Ты читал книгу «Великий бог Пан»?

Я помотал головой.

– Там описывается «подъем занавеса», связь с миром, который был очень похож на нас. – Он прошел к столу, на котором громоздилась куча книг, вытащил одну и протянул мне. – На. Почитай.

Я взглянул на обложку. «Величайшие истории об ужасном и сверхъестественном». Одна из страниц была загнута, я открыл её. Там было написано: «Артур Мэкен. «Великий бог Пан».

– Читай.

Я посмотрел на него.

– Прямо сейчас?

– А тебе есть чем заняться? Займёт полчаса, не больше. А я пока телевизор посмотрю.

– Я не могу…

– Зачем ты сюда пришел?

Я моргнул.

– Что?

– Зачем ты сюда пришел?

– С тобой… поговорить.

– О чём?

– О…

– О том, что ты видел. Ты же видел то, о чём я говорил, да?

Я помотал головой.

– Значит, ты видел пауков.

Я посмотрел на него и медленно кивнул.

– Читай.

Я присел на диван. Мне было непонятно, как выдуманная история сможет разъяснить нашу ситуацию, но я быстро это выяснил. Действительно, описанная в рассказе ситуация была очень похожа на ту, с которой я столкнулся, когда разбирался с убийцей и неприятно мало отличалась от той, что описал Фелипе. Сумасшедший ученый открывает способ преодолеть разрыв между нашим миром и «другой вселенной». Он отправил туда женщину и та вернулась абсолютно безумной. Она стала свидетельницей величайшей божественной мощи существа, которое древние по недоразумению называли великий бог Пан. Та женщина забеременела, родила, и её дочь, когда выросла, смогла путешествовать между мира по собственной воле. В нашем мире её дочь – убийца. Она совращала мужчин, затем являла им свою истинную сущность, и те кончали жизнь самоубийством. В итоге её раскрыли и казнили.

Фелипе собственноручно подчеркнул несколько абзацев. В одном описывалось, как девочка шла по лугу и внезапно исчезала. В другом не было ничего необычного, лишь рассказывалось о том, какой затхлый стоял воздух сразу после путешествия между мирами. Третий отрывок представлял собой описание неких «тайных сил», невообразимых, неописуемых сил, которые лежали в основе всего сущего и были слишком могущественны для человеческого восприятия. И последним был подчеркнут отрывок, где было написано, что эта женщина и это существо отныне навеки пребывают в другом мире в компании новых друзей.

Именно этот последний отрывок поверг меня в ужас. Я подумал о раненом убийце, убегавшем под спасительную защиту фиолетовых деревьев.

Когда я закрыл книгу, Фелипе взглянул на меня.

– Знакомо, не правда ли?

– Это выдумка.

– Но она реальнее, чем принято думать. В ней есть истина, потому что автор что-то знал. Мы с тобой сами видели этот мир. – Он помолчал. – Я слышал голос великого бога Пана.

Я посмотрел на него. Я не верил ему, но и сомнений в его словах у меня не было.

– Мы – передатчики в этот мир. Мы его видим, мы его слышим, можем принимать оттуда послания. В этом наша цель. Мы здесь за этим. Этим можно объяснить в том числе и различия между Невидимками. Мы можем связываться с этими силами и передавать послания «полукровкам» вроде Джо. А Джо и такие как он передадут их остальному миру.

– Но остальные Невидимки нас больше не слышат, – возразил я. – И ты, кажется, говорил, что Джо больше не Невидимка.

Фелипе пропустил мои слова мимо ушей.

– К тому же, не все же мы должны быть передатчиками. Так бы мы не стали обычными. У этого явления нет ничего общего с нашим состоянием…

– Никто не представляет собой что-то одно. Черный мужчина имеет не только темный цвет кожи. Он ещё и мужчина. Он чей-то сын. Может, брат, муж, отец. Ему может нравиться как рэп, так и рок и классическая музыка. Он может быть спортсменом, а может быть студентом. Для каждого есть масса вариантов. Невозможно описать человека одним словом. – Он помолчал. – Даже нас.

Я не мог понять, стоило ли ему верить. Не знал даже, хотел ли я ему верить. Приятно, конечно, думать, что быть Невидимкой – не единственная моя черта, что не только это слово определяло мою сущность. Но, чтобы моё предназначение не имело ничего общего с моими личными талантами или принадлежностью к определенной группе… нет, на это я не поведусь.

Фелипе наклонился вперёд.

– Возможно, именно туда движется человечество. Возможно, именно там мы все должны оказаться. Возможно, мы и есть цель, побочная ветвь эволюции Невидимок. Может, когда-нибудь мы все сможем путешествовать между мирами. Может, мы все – подобия Элен, – сказал он, указывая на книгу.

Я вспомнил убийцу, вспомнил, насколько он был безумен, и, несмотря на то, что связь с девочкой была очевидной, я помотал головой.

– Нет, – сказал я.

– Почему?

– Мы не превращаемся ни в каких высших существ, способных перемещаться между мирами, между измерениями, хрен знает между чем. Мы исчезаем в одном и перемещаемся в другой. Нас туда засасывает. И рано или поздно мы исчезнем. В чём смысл этой эволюции? Чтобы люди теряли любимых и жили среди чудовищ и пауков? Сомнительно.

– Ты не видишь всей картины…

– Нет, вижу. Кроме того, мне плевать. Я не хочу туда. Даже видеть всего этого не желаю. Я хочу остаться здесь, с Джейн. Если бы ты столько же времени тратил на то, как избежать нашего положения, сколько ты тратишь, размышляя о нём, мы бы выжили.

– Нет, не выжили бы.

«Нет, не выжили бы».

Я уставился на Фелипе. До сего момента я и не осознавал, как сильно рассчитывал на то, чтобы он разобрался со всем этим бардаком, однако его категорическое нежелание надеяться оказалось для меня очень болезненным уколом. Внезапно я осознал, что все его теории, все попытки связать нас с книгой Мэкена, были нелепой попыткой совладать с пониманием того, что обратного пути не было, что мы обречены. Как и я, Фелипе был просто напуган неизвестностью.

– Ну, и что будем делать? – спросил я.

– Ничего. Мы ничего не сможем сделать.

– Ну, нахер! – Я хлопнул ладонью по кофейному столику. – Я не стану сдаваться без борьбы.

Фелипе взглянул на меня. Нет, на меня смотрел Дэвид. Фелипе больше нет, его заменил уставший, разбитый старик.

– Мы сможем. И сделаем, – заявил я.

Я резко поднялся и, не говоря ни слова, вышел из его квартиры. Он что-то сказал мне в спину, но я не услышал, да мне было и неинтересно. Из глаз текли слезы гнева, я шагал к машине прямо сквозь фиолетовые деревья. Я, наконец, понял, Фелипе мне не поможет. Мне никто не поможет. Оставалось надеяться только на чудо, что кто-нибудь придет и избавит меня от этой напасти, но я не мог.

Я ехал по Томпсону, через иной мир.

Я ехал и не оглядывался.

14.

«Магия».

Я вцепился в это слово, оброненное Джеймсом, надеясь, что то, что происходило со мной, можно было обернуть вспять, что это логичный результат некоего неизученного пока процесса.

Разве не на это намекал Фелипе? На магию?

Я попытался убедить себя в его правоте. Но даже если всё происходящее со мной – это результат какого-то магического ритуала, а не генетика, то даже хуже. Я смотрел на своё отражение в зеркале и видел человека, намного старше, чем я, тусклее. Очертания Томпсона вокруг дома постепенно исчезали, их сменяла оранжевая трава, серебряные ручьи, розовые камни, фиолетовые деревья и шипящие пауки размером с коня.

Я принялся молиться богу, чтобы другой мир вокруг меня исчез, чтобы я снова стал нормальным, но Он – или Она – проигнорировал мои молитвы.

Неужели бог нас тоже не видел?

Нормально я себя чувствовал лишь рядом с Джейн. В её присутствии давление иного мира ослабевало, по крайней мере, в доме, поэтому я как можно дольше старался находиться с ней. Не знаю, то ли это моё воображение, то ли Джейн действительно защищала меня от чужого мира, но я доверял ей. Я был убежден, что она являлась моим талисманом, и я вовсю пользовался тем преимуществом, которое она мне давала.

Мы пытались выяснить, откуда у неё эта сила – если, конечно, это была сила – и как мы могли её использовать себе во благо. Однако никто из нас не мог ни о чём думать, мы просто сидели друг с другом и надеялись, что всё само рассосется.

Разумеется, ничего не рассосалось.

Чтобы быть рядом со мной, она уволилась с работы. Большого смысла в работе не было – в Томпсоне всё бесплатно. Мы по-прежнему могли ходить в магазин и брать всё, что захочется.

Не надо думать, будто мы просто сидели на месте и ждали, жалея себя. Это не так. Но мы и не притворялись, будто всё в порядке. Мы прямо смотрели правде в глаза и пытались вести себя, исходя из сложившихся обстоятельств.

Мы много разговаривали.

По нескольку раз в день занимались сексом.

Питались мы в основном фаст-фудом – хот-догами, гамбургерами, тако, макаронами с сыром, но однажды Джейн решила, что нужно пользоваться моментом и вести более шикарный образ жизни. Она отправилась в магазин и набрала там стейков, лобстеров, крабов и икры. Мы, по крайней мере, я, не очень жаловали подобную еду, но сама эта идея так вдохновила Джейн, что я не рискнул становиться у неё на пути.

Времени слишком мало, чтобы тратить его на споры.

Как-то я сидел в гостиной и смотрел повтор «Острова Гиллигана»[21]21
  Американский ситком, транслировавшийся на канале CBS с 1964 по 1967 гг.


[Закрыть], она вернулась из магазина с двумя полными продуктов пакетами в руках. Я встал, чтобы ей помочь. Джейн оглядела комнату.

– Боб? – позвала она.

Сердце дрогнуло в груди.

Она меня не видела.

– Я тут! – выкрикнул я.

От крика она подпрыгнула, выронила один пакет и я подбежал к ней. Я забрал у неё второй пакет, поставил его на пол и крепко прижал её к себе. Лицом я уткнулся ей в волосы, по моим щекам текли слезы.

– Я решил, что всё, – сказал я. – Решил, ты меня больше не видишь.

– Я вижу. Я тебя вижу. – Она прижалась ко мне, а я вцепился в неё, будто висел на краю отвесной скалы, и лишь она удерживала меня от падения вниз. Её голос был полон страха, я понял, что те несколько секунд, пока она осматривала гостиную, она меня не видела.

Я её терял.

Из порванного пакета по полу растекалось молоко, но нам не было до него никакого дела. Мы стояли, прижавшись друг к другу, не говоря ни слова, а за окном оранжевую траву накрывала вечерняя тень.

Посреди ночи меня разбудил голос, звавший меня по имени. Это не был шепот, какой обычно звучит в кино. Наоборот, складывалось впечатление, будто кто-то истошно орал, находясь на другой стороне широкого поля.

– Боб!

Я сел в кровати. Рядом со мной лежала и спала Джейн.

– Боб!

Я откинул одеяло, выбрался из постели, подошел к окну и раздвинул занавески.

Томпсон исчез.

Я смотрел на оранжевую поляну. На её противоположном краю виднелась фиолетовая роща. Ещё дальше, высились розовые горы. На золотом полотне неба висело черное солнце.

– Боб!

Кажется, голос исходил из рощи. Я посмотрел туда и среди деревьев заметил движение силуэтов паукообразных тварей. Чуть поодаль, в глубине рощи, практически невидимый стоял ещё кто-то. Звал именно он.

Откуда он знал, как меня зовут?

– Боб!

– Чего? – наконец, отозвался я.

– Иди к нам!

Я не испытывал страха, хотя, по идее, должен был. Спрятавшаяся среди деревьев тварь должна была напугать меня до усрачки. Однако голос звучал мягко, успокаивающе и меня охватило ощущение, что сейчас всё, наконец-то, закончится.

– Идём! – звал голос. – Мы тебя ждём!

Окно и стена передо мной растаяли. Я был словно во сне, меня будто загипнотизировали. Я шагнул сквозь стену и ощутил какое-то новое, иное дуновение теплого ветерка, вдохнул и даже воздух казался иным. Даже температура была другой. Не было ни теплее, ни холоднее, просто… по-другому.

Я попал в другой мир.

Я ощутил странное чувство успокоения, какое-то летаргическое спокойствие, охватившее меня, несмотря на непрекращающийся сигнал тревоги в голове.

Я шагнул вперед.

– Нет!

Сквозь пелену новых ощущений до меня донесся голос Джейн, высокий и отчаянный, полный тревоги и страха. Я обернулся и посмотрел на неё. На секунду я вновь оказался во дворе перед нашим домом, а она стояла в окне и смотрела на меня. Затем я вновь очутился на поляне, а она кричала мне, стоя за невидимой стеной комнаты, которая выглядела так, будто была выдернута из Канзаса в страну Оз.

– Боб! – снова позвал голос. Он уже не был теплым и успокаивающим. На самом деле, он звучал угрожающе и полностью соответствовал жуткой тени среди деревьев. Я попытался вернуться назад, к Джейн, но ноги меня не слушались.

– Боб! – выкрикнула Джейн.

Я снова на секунду вернулся во двор перед домом.

– Джейн! – позвал я в ответ.

– Я вижу тебя! – крикнула она. – Я замечаю тебя! Я люблю тебя!

Не знаю, что заставило её это прокричать, что вынудило об этом подумать, будто именно эти слова могли что-то решить, однако из рощи донеслось яростное рычание, и я вновь обрел способность передвигаться. Я развернулся и побежал, а этот мир, иной мир, начал таять, исчезать из виду, пока полностью не испарился. Я очутился снаружи дома, полностью голый. Я стоял, прижавшись лицом и ладонями к стеклу, находившаяся по ту сторону Джейн сделала то же самое. Не знаю, что именно сейчас произошло, но знаю, что она оттащила меня от края. Джейн меня спасла.

Я подбежал к двери на кухню, дождался, пока Джейн её отопрет и оказался в её объятиях.

– Я услышала, ты что-то кричал, а потом увидела, как ты… стал исчезать! – пробормотала Джейн. – Ты пропадал!

– Шшшш. Всё хорошо, – ответил я ей.

И так и было. Фиолетовые деревья, оранжевая трава, золотое небо – всё исчезло. Был только наш дом в Томпсоне и ночное небо Аризоны. Если бы это было кино, значит, было бы ясно, что именно её любовь спасла меня от исчезновения в ином мире, однако мне казалось, что всё несколько иначе. Её любовь приняла в этом участие. Важнее было то, что она видела меня. Что она замечала меня.

Именно так она и сказала. Именно в таком порядке:

«Я вижу тебя – я замечаю тебя – я люблю тебя».

Магия.

– Я люблю тебя, – повторила она.

«Мы не Невидимки для тех, кто нас любит».

Я крепче прижал её к себе.

– Я тоже тебя люблю, – ответил я. – И я тебя вижу. И замечаю. И никогда не перестану замечать. Никогда.