Текст книги "Марки королевы Виктории"

Автор книги: Барри Мейтланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

– Да, это была не лучшая ваша неделя, Сэмми, – сказал Брок.

– Можете сказать мне это еще раз. У меня такое ощущение, будто я убил в себе китайца.

Он слабо улыбнулся Броку, который ответил ему ободряющей улыбкой. Сразу же после этого Брок увидел образовавшуюся в середине лба Старлинга маленькую черную дырочку, появление которой сопровождалось резким хлопком винтовочного выстрела. В следующую секунду Старлинг, ни на йоту не изменившись в лице, словно мешок картошки, свалился на пол.

Из темноты послышались громкие возбужденные крики. Брок упал на колени, потянув за собой Салли и крикнув Десаи, чтобы тот не выходил. Салли молча вытирала с лица кровавые ошметки, попавшие на него из выходного отверстия раны в затылке Сэмми.

18
Источник

Тим Уэверли был чрезвычайно возмущен тем обстоятельством, что его подняли с постели на рассвете. Когда его, несмотря на протесты, доставили в управление и повели в комнату для допросов, он позволил себе, обратившись к сопровождавшим его молчаливым офицерам, высказать мнение относительно сходства методов столичной полиции и КГБ. Впрочем, он сразу же замолчал, когда увидел поджидавших его двух мужчин с мрачными лицами – Брока, который, когда он вошел, никак не обозначил, что они знакомы, и Макларена, сурово хмурившего свои кустистые брови, исследуя взглядом лежавшую перед ним на столе какую-то бумагу.

– Садитесь, – сказал Макларен, даже не удосужившись поздороваться с Уэверли, и первым делом объявил ему, что его слова могут быть использованы против него.

Уэверли, которого подобное вступление чрезвычайно встревожило, молча переводил взгляд с одного офицера на другого, а также попытался рассмотреть документ, который Макларен с его приходом отодвинул в сторону. По мнению Уэверли, этот документ напоминал некий список.

– Итак, доктор Уэверли, мы хотим, чтобы вы подробно рассказали о вашем участии в событиях, приведших к смерти Евы Старлинг, – сказал Макларен.

Уэверли побледнел, однако говорить что-либо не торопился. Прежде чем ответить Макларену, он, откинув привычным движением свисавшую на лоб прядь, некоторое время напряженно размышлял.

– Я не имею никакого отношения к смерти Евы Старлинг, суперинтендант, – наконец сказал он. – Возможно, я вообще не стану с вами разговаривать, пока здесь не будет моего адвоката.

– Как хотите, – сказал Макларен.

– Но в чем конкретно меня подозревают?

– «Подозревают» не совсем уместное в данном случае слово, доктор Уэверли. Мы совершенно точно знаем, что вы являлись одним из участников аферы по продаже мистеру Сэмми Старлингу поддельных марок.

– Вот как? – осторожно произнес Уэверли. На какое-то время его выбило из колеи большое темное пятно, замеченное им на рукаве голубой рубашки Брока. Совершенно очевидно, что это была кровь, и со стороны можно было подумать, что у Брока открытая рана. – Значит, вы нашли мистера Старлинга? – спросил он, с усилием отводя глаза от кровавого пятна. – В последний раз, когда мы о нем говорили, он находился в бегах. Он что – выдвинул против меня какие-то обвинения?

– Вот, – сказал Макларен, толчком посылая ему через стол отпечатанный на машинке документ, – полный список выплат, полученных вами от Уолтера Пикеринга за участие в продаже поддельных марок мистеру Старлингу.

Уэверли вспыхнул.

– Да, я несколько раз проводил экспертизу для Пикеринга с целью установления аутентичности нового материала. Но я уже сделал в связи с этим соответствующее заявление.

– Большинство этих марок вы и в глаза не видели. Вы просто брали с продавца десять процентов от их продажной стоимости, пообещав не упоминать при покупателе об их сомнительном качестве. С покупателя вы также взимали плату. «Доктор Десять Процентов» – вот как вас называли. Или вы ничего об этом не знаете?

Уэверли, собиравшийся в это время что-то сказать, замолчал и покраснел еще больше. Затем, взяв лежавший перед ним документ, стал его просматривать.

– Вы в курсе, сколько всего я получил? – через некоторое время сказал он. – Я это к тому, что если вы обо всем знаете, то в моем рассказе нет никакого смысла, верно?

– Мы хотим выслушать вашу версию происшедшего. Кроме того, если вы расскажете всю правду, это будет рассматриваться как сотрудничество с полицией, о чем мы уведомим суд. Это немаловажно в случае, если против вас выдвинут обвинение в убийстве.

– Что? – Уэверли вскинул голову, и светлая прядь снова упала ему на лоб. Он поправил и волосы и очки одним быстрым движением. – Надеюсь, вы не думаете, что я вовлечен в это убийство? Да и каким образом?

– Вы участвовали в похищении миссис Старлинг.

– Нет!

– А как насчет подмены конвертов с марками в «Каботе» в утро аукциона?

– Значит, вы и об этом знаете? Тогда вы точно нашли Старлинга, не так ли? Это он вам сказал.

Макларен ему не ответил. Уэверли, прежде чем заговорить снова, сделал глубокий вдох. И опять его внимание привлекло пятно крови на рукаве Брока. Он все никак не мог взять в толк, ранен главный инспектор или нет.

– Я, знаете ли, всегда восхищался Рафаэлем, – сказал он с вызовом. – Чем бы он ни занимался в другое время, когда дело касалось изготовления поддельных марок, это был истинный гений. Думаю, я молчал бы о нем, даже если бы мне вообще ничего не заплатили. Хотя бы для того, чтобы увидеть его новые работы. Кроме того, мне понравилась его история. История любви, так сказать, и все с ней связанное… Итак, довольно продолжительное время у нас с Пикерингом все шло хорошо, пока не возникла проблема. Позвольте, когда же это началось? Неужели десять дней или неделю назад? Кажется, с тех пор прошла целая вечность…

Ну так вот: как-то раз мне позвонил некий субъект и сказал, что представляет интересы человека, который хотел бы воспользоваться моими услугами по установлению аутентичности марок. Я выразил готовность ему в этом содействовать и спросил, кто меня ему рекомендовал. Он ответил – мистер Рафаэль. Как вы понимаете, это вызвало у меня некоторое удивление. Потом он назвал еще пару имен, в частности Пикеринга и Старлинга, а также упомянул о «Шалонских головках». Это – и то, как он это говорил, – меня испугало. Выходило, что он знает, чем я занимаюсь, и платой за его молчание является сотрудничество с моей стороны и конфиденциальность относительно дела его клиента.

В конце прошлой недели – по-моему, это произошло в пятницу – он снова со мной связался и спросил, были ли у меня в последнее время какие-нибудь общие дела с мистером Старлингом. Меня это удивило, поскольку я как раз в это утро разговаривал с вами и мистером Старлингом о третьем послании с требованиями выкупа, а также о возможности изготовления копии канадского пакета. Я передал звонившему кое-какие подробности разговора, и это очень его заинтересовало. Он стал настаивать на личной встрече, и мы встретились в тот же вечер в Гайд-парке – в указанном им месте.

При встрече он попросил меня снова рассказать об этом разговоре во всех подробностях. Этот человек как личность особого впечатления на меня не произвел, тем не менее он очень меня пугал, поскольку слишком много знал обо мне и моих делах с Пикерингом.

– Как его звали?

– Он сказал мне, чтобы я называл его Ронни, а также дал мне номер своего мобильного телефона. – Уэверли вынул из кармана бумажник, и извлек из него карточку с записанным от руки номером. – Пока мы разговаривали, зазвонил его мобильный, и он передал мой рассказ звонившему. В конце разговора Ронни сказал мне, что на следующий день его клиенту понадобятся мои услуги по установлению аутентичности особой марки. И я вдруг понял, что он говорит о знаменитом канадском пакете и эти люди и являются похитителями Евы. – Уэверли покачал головой. – Должен вам сказать, открытие вызвало у меня ужас. Мой собеседник это заметил и начал мне угрожать. Сказал, что его клиент не задумываясь меня убьет, если я откажусь проводить экспертизу, что-нибудь с ней напутаю или проговорюсь кому-нибудь об этом. Как видите, выбора у меня не оставалось. Я был вынужден с ними сотрудничать.

Уэверли сделал паузу, чтобы глотнуть воды из стоявшего перед ним стакана. Когда он подносил стакан ко рту, рука у него тряслась.

– Поздно вечером он снова мне позвонил. Я тогда находился в лаборатории отдела судебной экспертизы и пришел в ужас из-за того, что он связался со мной именно в этом месте. Он спросил у меня, как продвигается изготовление копии, и я сказал, что мы, похоже, успеем изготовить стоящую подделку к завтрашнему дню, как раз ко времени аукциона. После этого он сказал об имеющихся у него для меня двух инструкциях. Первая: я должен добиться того, чтобы копию не использовали, выразив сомнение в ее качестве на встрече, где будет обсуждаться вопрос о ее применении. Вторая, напугавшая меня еще больше, предлагала мне повлиять на главного инспектора Брока, с тем чтобы он взял копию себе, а в последний момент заменить конверт с копией на идентичный, но пустой. Когда я спросил его, зачем это надо, он сказал мне, что хочет представить все так, будто настоящую марку похитил Брок, чтобы направить полицию по ложному следу и снять всякие подозрения с него и его клиента.

– Это должен был быть именно главный инспектор Брок? – спросил Макларен.

– Да. Он – и никто другой.

– И за выполнение этих инструкций вам, конечно же, была предложена награда?

– Да, они… пообещали заплатить мне определенную сумму. Но при сложившихся обстоятельствах я ее так и не получил.

– Сколько вам обещали?

– Пятьдесят тысяч. После того как они продадут канадский пакет человеку, с которым у них договор.

– Это, разумеется, прибавило вам смелости. Но что вы имеете в виду под словами «при сложившихся обстоятельствах»?

– То и имею в виду, что этому помешали определенные обстоятельства. Сначала все складывалось на удивление хорошо. Хотя я ужасно боялся, что в комнате, где полно полицейских, кто-нибудь обязательно заметит, как я подменил конверты, этого не случилось. Я отдал главному инспектору Броку пустой конверт и сохранил конверт с копией для последующей передачи Ронни. Я должен был встретиться с ним во второй половине дня, чтобы установить аутентичность канадского пакета, который он надеялся получить в аэропорту от мистера Старлинга. Но когда я за ленчем заглянул в свой портфель, то, к огромному своему ужасу, обнаружил пропажу конверта.

– Неужели? – Макларен старался говорить нейтральным, лишенных каких-либо эмоций голосом. – И как же вы объясняете ее?

– Да никак! Я был просто не в состоянии найти этому какое-либо удобоваримое объяснение. Кроме того, я был сильно напуган, поскольку не знал, как отреагируют на это известие Ронни и его клиент. Только после того как мы с Ронни встретились, я понял, что произошло.

Уэверли снова глотнул воды.

– Продолжайте, – поторопил Макларен.

Уэверли нервно посмотрел на сидевшего напротив Брока, облаченного, подобно Моисею, в окровавленную рубаху и за все это время не произнесшего ни единого слова и лишь молча на него взиравшего.

– Э… ну так вот: во второй половине дня я встретился с Ронни на тихой задней улочке в Саутхолле. У меня в машине находилось кое-какое транспортабельное оборудование – в частности микроскоп. Я был шокирован, когда, исследовав канадский пакет, вынужден был констатировать, что это копия, исчезнувшая из моего портфеля. После этого я понял, что случилось. Это было очевидно. Когда мы в то утро встретились в «Каботе», возобладало общее мнение, что следует воспользоваться копией, чтобы обмануть похитителей. Сэмми особенно настаивал на этой идее. Но после того как я высказал свои сомнения относительно качества копии, общее мнение изменилось и полицейские решили ее не использовать. В этот момент Сэмми вышел из комнаты и не видел, как я передал конверт главному инспектору Броку. Когда он вернулся, мы прервали совещание, чтобы попить кофе, и он, предполагая, что копия все еще у меня, вероятно, незаметно вынул конверт из моего портфеля. Потом по пути в аэропорт он заменил оригинальный канадский пакет на поддельную марку в надежде, что похитители не смогут отличить подделку от подлинника. – Уэверли покачал головой: – Это был трагический просчет. Ронни вышел из себя, когда я сообщил ему о подмене, и в ярости куда-то уехал, приказав мне хранить все в тайне. Позже, узнав, что произошло с миссис Старлинг, я понял, каким диким деянием похитители отреагировали на попытку Сэмми их обмануть. Господи, я и представить себе не мог, что дело зайдет так далеко. Но я ничего не мог рассказать. Ведь я уже был замешан в это преступление, не так ли?

Он вопросительно посмотрел на обоих детективов в тщетной надежде на их понимание и сочувствие. Светлая прядь снова нависла над его правым глазом, но на этот раз он к ней не притронулся.

– Что верно, то верно, – мрачно сказал Макларен. – И где же сейчас находится подлинный канадский пакет, доктор Уэверли?

– Как где? У Сэмми Старлинга, конечно. Ведь он так никому его и не передал и оставил у себя.

В то же утро ближе к полудню полицейские сняли Ронни Уилкса с самолета, вылетавшего в Новую Зеландию, где жила его сестра. Он объявился в аэропорту Хитроу в скором времени после того, как вышел утренний новостной бюллетень с сообщением об убийстве Сэмми Старлинга, и заказал билеты на первый же подходящий заграничный рейс. Самолет уже вырулил на взлетную полосу и пристегнутый к креслу ремнем безопасности Ронни с облегчением переводил дух, как вдруг посадочная дверь снова открылась и в салон вошли детективы, которые его и арестовали. Столь неожиданная развязка событий, долгое время державших его в напряжении, так сильно на него повлияла, что, когда он спустился по трапу на бетонку, его вырвало. В связи с этим он почти не предпринимал попыток отрицать обвинения, выдвинутые против него Маклареном в полицейском участке аэропорта Хитроу.

На допросе Ронни сообщил, что пару лет назад с ним в контакт вступил некий субъект, который отрекомендовался бывшим офицером полиции. По его словам, он испытывал сильную личную неприязнь к Сэмми Старлингу и обратился к Ронни, поскольку знал, что тот долго на него работал. Кроме того, он знал, что Ронни играл на скачках и находился в отчаянном положении из-за долгов букмекеру. Этот человек предложил Ронни деньги – небольшую сумму, которая тем не менее давала ему возможность держаться на плаву, – и пообещал, что в будущем он получит гораздо больше, если будет поставлять ему информацию насчет Сэмми. Поначалу сделка выглядела довольно невинно. Этот человек, называвший себя «мистер К.», звонил частному детективу раз в несколько недель, чтобы поболтать о жизни Сэмми Старлинга, после чего на адрес Ронни приходил конверт с деньгами.

С течением времени мистер К. стал уделять все больше внимания визитам миссис Старлинг в город. Он хотел, чтобы Ронни передавал ему те же самые сведения, которые он передавал Сэмми Старлингу относительно передвижений Евы по Лондону. Когда Ронни обнаружил, что Ева стала посещать магазин дилера от филателии Уолтера Пикеринга, и начал подозревать, что она, вероятно, получает столь нужные ей наркотики в кинотеатре «Голливуд», мистер К., выслушав эти сообщения, запретил Ронни рассказывать об этом его работодателю. Ронни так никогда и не узнал, какие именно отношения связывали Еву, Пикеринга и Уэверли, но по тому, как об этом говорил мистер К., он понял, что последний знает об этих отношениях гораздо больше его. По мнению Ронни, мистер К. решил лично разрабатывать эти контакты Евы и ставить его в известность лишь о тех фактах, которые ему было необходимо знать.

Несколько раз Ронни собирался рассказать Сэмми о происходящем, но ему была нужна наличность; и чем дольше все это продолжалось, тем сильнее он запутывался. Окончательный перелом наступил, когда мистер К. дал ему инструкции похитить три марки из коллекции Сэмми. Он очень точно описал, какие именно ему нужны, и назвал страну, где марки были напечатаны, о существовании которой он, Ронни, прежде даже не подозревал. Ронни пришлось ждать несколько недель, пока ему не представилась такая возможность. При этом мистер К. названивал ему чуть ли не через день, настоятельно требуя, чтобы он как можно скорее выполнил это распоряжение. Именно в это время Ронни в голову закралась мысль, что мистер К., возможно, совершеннейший псих и противиться ему или возражать очень опасно.

– И кто же был этот мистер К.? – осведомился Макларен.

Ронни никогда не встречался с ним лично; кроме того, мистер К. никогда не давал ему своего номера телефона или адреса. Но когда однажды Сэмми сказал ему, что хочет, чтобы он последил за одним бывшим копом по фамилии Келлер, он кое-какие выводы для себя сделал. Когда же он сообщил об инструкциях Сэмми мистеру К., тот рассмеялся, сказал ему, что он должен говорить Сэмми, и велел слежкой за Келлером себя не утруждать.

– Но Марти Келлер находился в заключении вплоть до апреля сего года, – возразил Макларен.

– В таком случае это был его братец Барни. Подготавливал, так сказать, почву для возвращения Марти. Логично, не так ли? Это Марти убил Еву, точно вам говорю.

– А где Марти Келлер сейчас, Ронни? Где мы можем его найти? Его не видели в квартире вот уже несколько дней.

– Он арендует механическую мастерскую в Уэмбли. Там он хранит свои инструменты. Там у него и кровать есть, и туалет. Там он и Еву держал. Где ему еще прятаться, если не там? Только вам взять его живым не удастся. Он сказал мне, что больше в тюрьму не сядет.

Ронни оказался прав. Марти Келлер выстрелил только раз, когда вооруженная полиция окружила его мастерскую. Полицейский врач официально констатировал его смерть в тринадцать ноль семь и заявил, что он был убит из той же винтовки, что и Сэмми Старлинг.

Только удостоверившись в смерти Келлера, Ронни Уилкс сообщил полиции, что Келлер, по его словам, зарыл тело Евы где-то в лесу выше домовладения Старлинга Кроуз-Нест.

Джока Макларена в связи с его триумфом одолевали противоречивые чувства. С одной стороны, он успешно расследовал самое нашумевшее в этом году дело об убийстве, а также самую значительную за последнее десятилетие филателистическую аферу. С другой стороны, его знаменитый Рафаэль как оппонент в реальности выглядел просто смехотворно. Преследование по закону таких патетических персонажей, как Салли и Руди, обещало стать источником вечных шуточек на его счет со стороны людей, заполнявших коридоры на Кобальт-сквер и в новом Скотленд-Ярде. Из уцелевших жертв аферы более всех пострадала фирма «Кабот», ставшая наследницей одной из лучших коллекций подделок классических марок, однако фирма склонялась к тому, чтобы замять это дело. При таком раскладе пострадавшими оставались лишь Фицпатрики, но они ничего не имели против того, чтобы принять частный вклад в качестве компенсации за нанесенный им аферой ущерб. Что же касается свидетелей, то большинство наиболее важных из них уже умерли, а Уолтеру Пикерингу, как говорили, не суждено было дожить до суда. Подбивая баланс, Макларен подумал, что ему, возможно, стоит воспользоваться своим немалым влиянием в королевской прокуратуре, с тем чтобы там возобладала точка зрения на дело против Салли и Руди как на трудный случай, не имеющий отчетливой судебной перспективы. В интересах общественного мнения, разумеется.

Придя к такому решению, Макларен тем не менее позволил убедить себя в том, что в общем и целом его команда одержала славную победу, и попросил свою секретаршу организовать все так, чтобы наиболее отличившиеся игроки явились на празднество, которое он устраивал по этому поводу в своем офисе в семь часов вечера. Составляя список приглашенных, Макларен уделил особое внимание таким людям, как Брок и Кэти, в отношении которых он вел себя, как ему казалось, не лучшим образом.

Брок провел большую часть дня, устраивая Десаи со всеми удобствами в госпитале и пытаясь получить ответ на вопрос, насколько серьезные у него травмы. Когда Старлинг во время своего проникновения в заброшенный комплекс Майетс-Гроув случайно уронил Десаи с лестницы, последний получил не только перелом челюсти и несколько трещин в ребрах, но и сотрясение мозга.

Кэти же провела это время за работой, подчищая концы – на тот случай, если бы возникла необходимость подкрепить обвинения против оставшихся в живых преступников.

В семь часов десять минут вечера Кэти открыла дверь офиса Макларена. Все мужчины были в рубашках с короткими рукавами. Макларен, Брок и Хьюитт стояли с напитками в руках у окна, созерцая открывавшийся их взгляду вид на станцию Воксхолл. Большинство же людей из команды Макларена собрались в противоположном конце комнаты. В помещении стоял приглушенный шум голосов. Разговоры представляли собой по преимуществу дружескую болтовню, и былого делового напряжения в голосах почти не слышалось.

– Заходите, девушка, заходите! – замахал ей рукой Макларен. – Что будете?.. – Он запнулся на середине фразы и с удивлением посмотрел на человека, которого Кэти ввела в комнату.

– Сэр! Надеюсь, вы не станете возражать против моей инициативы? Питер Уайт помогал нам, и я подумала, что будет только справедливо, если он к нам присоединится.

– Ну конечно… – Макларен быстро оправился от удивления. – Разумеется! Проходите, дружище Питер, проходите.

Уайт смущенно наклонил голову:

– Честно говоря, Джок, я не был уверен в необходимости присутствовать на этом мероприятии, но Кэти настояла…

– Конечно, вы должны быть здесь! Кэти совершенно права. Ну-с, какую отраву предпочитаете? Впрочем, мы об этом знаем, не так ли? – Он хлопнул Уайта по плечу и повел к столику с напитками. Все заметили, что отставной старший инспектор гордится тем, что удостоился чести оказаться на этой вечеринке. Его красное лицо было чисто выбрито и лучилось от удовольствия, одет он был тщательно, хотя и слишком формально – в свой лучший костюм и галстук, вышедшие из моды уже лет пять назад.

Кэти подошла к группе младших офицеров из команды Макларена и заговорила с детективом Колин Мурчисон, в чьей компании провела значительную часть дня.

По мере того как в бутылках и стаканах убывали напитки, звуки беседы становились все громче. Потом, перекрывая шум, возвысил голос Макларен, обратившийся к собравшимся с небольшой, приправленной юмором речью, в которой он поблагодарил присутствующих за отличную работу, уделив при этом особое внимание коллегам из департамента СО-1 и сотрудникам, отвечавшим за связь с лабораторией судебной экспертизы. Было поднято несколько тостов, сопровождавшихся шутливыми ремарками, после чего непринужденная неофициальная беседа возобновилась. Кэти наблюдала за державшимся в стороне от всех триумвиратом: Броком, Уайтом и кипучим Маклареном – тремя стариками, поздравлявшими друг друга, жавшими друг другу руки и оживленно переговаривавшимися, вспоминая добрые старые времена. Эти наблюдения вызвали у нее чувство все усиливавшейся депрессии. Неожиданно Макларен поднял глаза, заметил запечатлевшееся у нее на лице похоронное выражение и подумал, что ему, несмотря на щедро рассыпаемые им слова благодарности, возможно, так и не удалось настроить свою новую сотрудницу на оптимистическое восприятие действительности. Хотя, Господь свидетель, он старался. Движимый чувством вины и старомодной галантности, он воззвал к ней среди всеобщего шума, возможно, громче, чем следовало, так как вслед за тем беседа в зале стала затихать.

– Кэти! Вы, похоже, приуныли? Так нельзя. Извольте подойти ко мне. Уж я-то знаю, как исправить девушке настроение.

В комнате установилась тишина, потом кто-то хихикнул.

Кэти продолжала стоять без движения, словно обратившись в статую. Потом сказала:

– Я все думаю о Мэри Мартин, сэр!

– Ах да… В самом деле… – Лицо у Макларена потемнело. Весь день он старался отгонять от себя эту неприятную мысль. Действительно, они нашли Рафаэля, но обнаружить убийцу Мэри Мартин так и не смогли. При всем том Макларен поведения Кэти не одобрял. Она не должна была поднимать этот вопрос во всеуслышание в момент их всеобщего триумфа. Большинству тех, кто находился в комнате, это тоже не понравилось. К чему эти патетические слова, если она даже не знала Мэри Мартин лично? – В результате проделанной нами большой работы выяснилось, что бедняжка Мэри Мартин пала жертвой случайного акта насилия, – мрачно произнес Макларен. – Такого рода ужасные случайности могут произойти в любое время и с каждым из нас, если от нас отвернется удача.

В комнате послышались одобрительные возгласы. Потом кто-то предложил поднять тост в память о Мэри Мартин. Однако стаканы поднялись в воздух как-то недружно, вразнобой. Казалось, вино и виски вдруг потеряли свой вкус и у присутствующих пропал интерес к возлияниям.

– А вот я так не думаю, – тихо сказала Кэти, глядя на дно своего опустевшего стакана и чувствуя, что она снова становится центром всеобщего внимания.

– Извините, не понял, – сказал Макларен. – Мне кажется, девушка, вы должны объяснить всем нам эту вашу ремарку. Вы намекаете на то, что убийство Мэри Мартин как-то связано с делом Евы Старлинг?

– Оно связано с этим делом напрямую, сэр. Убийство Мэри Мартин дало расследованию дела Рафаэля дополнительный толчок, без которого оно бы давно заглохло. Со смертью Мэри Мартин переменилось буквально все. Примерно в это время в тюрьме впал в депрессию Марти Келлер. Опять же примерно в это время фирма «Кабот» опубликовала расписание своих аукционов на ближайшие двенадцать месяцев. Отсюда тянется ниточка и к аукциону, жертвой которого в определенном смысле стала Ева Старлинг…

В комнате послышался ропот. Некоторые голоса звучали озадаченно, другие – сердито. Макларен, перекрывая их, гаркнул:

– О чем, черт возьми, вы толкуете, сержант?!

Кэти сильно побледнела. Глубоко вздохнув, она ухватилась за край стоявшего у нее за спиной стола, чтобы унять неожиданно охватившую ее дрожь и компенсировать слабость в ногах.

– Именно шокирующий способ убийства Мэри Мартин поразил всех и гальванизировал общество, не правда ли? Днем я взглянула на фотографии из ее дела. Ей были нанесены страшные раны. Такие же примерно раны наносили своими мачете бандиты Мау-Мау… Питер Уайт находился в это время в Кении, не так ли, Питер? Он мне сам об этом рассказывал. Скажите, Питер, вам приходилось видеть подобные раны?

Это заявление шокировало Уайта до такой степени, что он, казалось, лишился дара речи. Он посмотрел на Кэти как на умалишенную, потом отвесил окружающим легкий поклон – дескать, не обращайте внимания, – после чего снова укрылся за своим стаканом с выпивкой, так ни слова и не сказав.

– Кэти, – сказал Макларен, озабоченно на нее поглядывая, – думаю, на этом можно закончить. – В его голосе проступили сочувственные нотки. – Мы все очень много работали над этим делом, и вы, девушка, перетрудились. Вам нужно отдохнуть. Вы это заслужили. – Стоявший рядом с ним Уайт наклонился и что-то зашептал ему на ухо.

– Сэр! Я передала эти фотографии и заключение о смерти Мэри Мартин в распоряжение доктора Мехты, – сказала Кэти. – И попросила его выяснить, не аналогичным ли оружием была обезглавлена Ева Старлинг.

– Что?! – Все разом задвигались, заговорили, и комната наполнилась взволнованными голосами. Только Кэти хранила молчание и стояла без движения – да еще, пожалуй, Брок. Она бросила на него вопрошающий взгляд, и он коротко ей кивнул. Его лицо было бесстрастным и не выражало никаких эмоций – как у Сэмми Старлинга при подобных чрезвычайных обстоятельствах.

Как только шум немного затих, Макларен сердито сказал:

– Нет и не может быть никакой связи между убийствами этих двух женщин, сержант. Черт бы вас побрал! В момент убийства Мэри Мартин убийца Евы Старлинг находился в самой охраняемой тюрьме Англии!

– Неужели? План похищения Евы и мести Сэмми Старлингу был разработан задолго до выхода Марти Келлера из тюрьмы. Пару лет назад с этой целью был рекрутирован Ронни Уилкс.

– Кем-то, кто действовал согласно инструкциям Марти Келлера. То есть его братом Барни, – устало сказал Макларен.

– Вы допрашивали Барни всю вторую половину дня. Он это отрицает.

– Ясное дело, он будет это отрицать!

– И его не было в Лондоне в то время, когда убили Мэри Мартин. Я проверяла. Утром восьмого июля прошлого года он находился в Дареме. Навещал в тюрьме брата.

– Именно об этом я вам все время и толкую! – крикнул Макларен, озадаченный невероятной настойчивостью стоявшей перед ним женщины. – Они оба не имели никакого отношения к смерти Мэри!

Кэти сказала:

– С какой стати… – В горле у нее пересохло, и она закашлялась, но потом продолжила, стараясь говорить достаточно громко, чтобы привлечь к своим словам внимание окружающих: – С какой стати СО-6 собирал материалы на Рафаэля в течение целого года до смерти Мэри Мартин?

Этот вопрос немедленно заставил замолчать всех присутствующих, так как касался святая святых – непосредственной деятельности отдела. Макларен уставился на Кэти во все глаза.

– Теперь, когда мы знаем, что Рафаэль – это просто сказочка, внутрисемейная афера, затеянная Салли, Руди, Евой и Пикерингом, чтобы выманить деньги у Сэмми Старлинга, встает вопрос: зачем им было посвящать в свои тайны посторонних, не говоря уже о департаменте СО-6, который вцепился в это дело мертвой хваткой и развил вокруг него такую бурную деятельность?

Люди из департамента молча обменивались взглядами и качали головами.

– Могу я спросить вас, сэр, кто был вашим источником, поставлявшим вам сведения о Рафаэле? – осведомилась Кэти.

Поначалу, казалось, у Макларена было намерение послать ее ко всем чертям, но потом он решил, что совладать с этой женщиной ему, возможно, поможет чувство юмора.

– Информация поступала к нам буквально со всех сторон, – резко сказал он. – И кто только не поставлял нам эти сведения… – Тут он улыбнулся, чтобы разрядить ситуацию. – Даже присутствующий здесь Питер кое-что в этом смысле для нас сделал. Преклонял, так сказать, к земле ухо. Не так ли, старина?

Питер неопределенно пожал плечами.

– Значит, источником вашей информации о Рафаэле был Питер? – спросила Кэти.

– Точно так.

– А в обмен на нее вы передавали ему нужную информацию, обеспечивая таким образом его участие в этом деле?

– Да. – Джок Макларен, глядя на Кэти, почувствовал, что им начинает овладевать раздражение. Эта совершенно невозможная женщина стояла в его офисе перед его коллегами и допрашивала его!

– А вас не удивляло… – Кэти на секунду замолчала и переиначила фразу: – А вы не задавались вопросом, откуда происходит утечка информации и почему, собственно, ей позволили просочиться наружу? Я это в том смысле, что гению подделки, как мне представляется, было бы желательно оставаться невидимым, тем более что вещественных свидетельств его существования было очень мало.