355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Барри Мейтланд » Марки королевы Виктории » Текст книги (страница 25)
Марки королевы Виктории
  • Текст добавлен: 14 сентября 2016, 23:14

Текст книги "Марки королевы Виктории"


Автор книги: Барри Мейтланд



сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

– Отлично. Если только они не заставят его насторожиться.

– Брок! Эти парни проделывают такие штуки каждый день.

– Вы правы, извините. Но не каждый день твоего человека держат в заложниках, приставив к горлу бритву. Я, собственно, вот что хотел предложить: когда они закончат, в комнату должен войти я…

– Вы хотите туда войти? Брок, старина, о чем это вы толкуете? Послать вас туда все равно что выплеснуть бензин на открытое пламя. Этот человек хочет вас убить!

«А кто в этом виноват?» – подумал Брок, но вовремя прикусил язык.

– Брок! – продолжал развивать свою мысль Макларен. – Оставьте это переговорщикам. Они весь день к этому готовились. Выверяли стратегию и производили психологическое профилирование нашего приятеля Сэмми. В своей работе они профессионалы. Вы нашли негодника, они уговорят его сдаться. Согласитесь, это справедливо.

– Не в этом дело, Джок. Как вы знаете, я знаком с Сэмми вот уже много лет. И я считаю, что он дошел до предела и теперь его ничто не остановит. Он пойдет на все, чтобы выполнить задуманное.

– А что, по-вашему, он задумал?

– Я сильно сомневаюсь, что в его намерения входит сдаваться живым. А если мы не предоставим ему то, что он требует, он, уходя, заберет с собой и Леона. Все сводится именно к этому. И никакие переговорщики тут не помогут. Он не хочет ни о чем договариваться. Он хочет одного – подчистить за собой все концы, прежде чем отправиться на тот свет.

– Ну и как вы собираетесь преодолеть его стремление к самоуничтожению?

– Вы должны что-то ему дать. А в настоящий момент у вас нет ничего, кроме меня. Как только он меня получит, я смогу уговорить его отпустить Леона, поскольку с этого момента Десаи перестанет представлять для него какую-либо ценность.

– А что потом?

– Потом я буду разговаривать с ним о Рафаэле, о том, что произошло в действительности. Он знает меня, Джок. Когда я окажусь с ним лицом к лицу, мне, полагаю, удастся его вразумить. Но общаться с ним при посредстве громкоговорителя совершенно бессмысленно. Это не сработает.

Макларен некоторое время обдумывал его слова.

– Конечно, попытаться было бы хорошо, но боюсь, я не смогу вам этого позволить.

– Почему нет?

– Почему нет? Потому что ставка – человеческие жизни, и сейчас не время импровизировать, проверяя действенность недопеченных доморощенных теорий, – вот почему. Возможно, вам лично и впрямь станет комфортнее, если вы обменяете себя на молодого Десаи, но, с моей точки зрения, это ни на гран не улучшит общую ситуацию. Я просто обменяю одного заложника на другого, да еще и потеряю при этом единственно ценный для дальнейшей торговли с преступником материал – то есть вас, старина Брок. Вы уж извините, но эту партию мы сыграем по всем правилам.

Брок вернулся в машину Кэти и уселся на пассажирское сиденье. Когда Кэти вопросительно посмотрела на него, он в ответ лишь покачал головой.

– Вот черт! – тихонько выругалась Кэти и хлопнула ладонями по эбонитовой баранке руля. – Может, он мне позволит войти к Сэмми?

– Даже не заикайтесь об этом. Зря потратите слова и эмоции, – пробормотал Брок.

Сидевшая на заднем сиденье Салли подала голос:

– Что случилось?

– Ничего особенного, Салли. Так, мелкие технические неувязки. У нас все отлично.

– Я спросила, что случилось, мистер Брок, – сказала Салли. – Я не дура и заслуживаю, чтобы мне говорили правду.

Брок посмотрел на нее через плечо и улыбнулся:

– Уф! Я попытался убедить суперинтенданта Макларена позволить мне лично вести переговоры с Сэмми, но он не согласился. И в определенном смысле он, конечно, прав.

Салли нахмурилась:

– Но вы в это не верите, не так ли?

– Я думаю, мне удастся уговорить Сэмми сдаться, поскольку, как мне кажется, я его знаю. Но суперинтендант совершенно справедливо указал мне на то, что разговаривать с ним должны профессионалы, мастера своего дела, которые чуть ли не каждый день ведут переговоры с… с…

– Да, с кем? С лунатиками? Маньяками? – Салли посмотрела из окна машины на один из микроавтобусов спецназа. Там сидели люди с винтовками, передававшие друг другу снаряженные патронами магазины. – А если переговоры сорвутся, что тогда? Они убьют его, да?

– Ну, до этого, я думаю, не дойдет, Салли. Но Сэмми, возможно, находится сейчас в таком состоянии ума, что способен подобное только приветствовать. Мы должны дать ему что-то такое, ради чего он захотел бы жить дальше.

Салли посмотрела на него в упор и сказала:

– Ладно. Я сама поговорю с суперинтендантом.

С этими словами она распахнула дверцу и вылезла из машины. Брок многозначительно посмотрел на Кэти и бросился за Салли. Но когда он ее догнал, она уже стучала костяшками пальцев в стекло автомобиля Макларена. Суперинтендант открыл дверцу и вышел из машины.

– Милая леди…

– Если вы не против, я бы хотела сказать вам пару слов, сэр, – заявила Салли. – В вашей машине.

Макларен с удивлением на нее посмотрел, после чего перевел взгляд на Брока. Потом все они забрались в автомобиль Макларена.

– Суперинтендант, – сказала Салли, – я перейду прямо к делу. Насколько я знаю, вы хотите установить личность Рафаэля. Это правда?

Макларен неожиданно для Брока воспринял слова Салли очень серьезно.

– Да, мадам. Вы можете нам помочь?

– Да, могу. Я знаю, кто такой Рафаэль. И насколько я понимаю, на свете осталось не так уж много людей, кто имеет об этом хоть какое-то представление.

– Очень хорошо… – Лицо Макларена озарилось редкой для него улыбкой самой неподдельной радости. – Я буду абсолютно счастлив, миссис Мэлони, если вы сообщите нам это имя. Итак, назовите его.

– Я назову вам это имя, суперинтендант, после того как вы дадите разрешение мистеру Броку встретиться с Сэмми и попытаться уговорить его сдаться и отпустить полицейского офицера, которого он удерживает. Но не раньше.

– Что? – Улыбка на лице Макларена превратилась в кислую гримасу. Он с подозрением посмотрел на Брока, и тот быстро сказал: – Так дела не делаются, Салли. Если вы знаете, кто такой Рафаэль, то должны сказать нам об этом.

– Благодарю вас, мистер Брок, – процедил сквозь зубы Макларен. – Прошу вас, миссис Мэлони…

– Ну уж нет, извините. Это мое условие. Если вы с ним не согласны, я ничего вам не скажу. Ни сейчас, ни когда-либо еще. – Она с самым решительным видом сложила на груди руки.

– Миссис Мэлони, – тихо сказал Макларен, вновь овладевая собой. – Если бы у меня хоть на мгновение закралась мысль, что предложенный мистером Броком способ общения с Сэмми лучше установленного правилами, я бы дал ему на это «добро». Но это не так. Вы не понимаете, о чем просите. Позволить мистеру Броку вступить в помещение, где укрывается Сэмми, все равно что подписать ему смертный приговор. Сэмми убьет его, инспектора Десаи, которого он удерживает, а затем и самого себя.

– Нет, не убьет, – твердо сказала Салли. – Потому что мистер Брок не останется в одиночестве. Я пойду вместе с ним.

– Что? – чуть ли не синхронно произнесли Макларен и Брок.

Салли позволила им пару секунд обмениваться возбужденными возгласами, потом подняла руку, и они замолчали.

– Есть вещи, – сказала она, – кроме меня, никому не известные. Кое-что такое, что Сэмми должен от меня услышать. И он подсознательно хочет это услышать, поскольку только после этого он сможет снова начать жить. Вот почему я должна пойти туда вместе с мистером Броком и поговорить с ним, суперинтендант. Другого пути нет.

Макларен, пораженный ее маленькой прочувствованной речью и прозвучавшей в ее голосе убежденностью, некоторое время молча на нее смотрел.

– Что у вас на уме, миссис Мэлони? Что вы хотите ему сказать?

– Вам я больше ничего не скажу. – Она сжала губы в нитку и замолчала.

В одиннадцать тридцать вечера, когда прожекторы были расставлены, снайперы заняли свои позиции, а на парковочной площадке застыли в боевой готовности несколько машин «скорой помощи», Брок и Салли поднялись на третий этаж и двинулись вперед по темной пустой галерее. Они шли медленно и осторожно, поскольку путь им то и дело преграждали завалы из строительного мусора, битое стекло и звенья ржавых водопроводных труб, оставшиеся от тех времен, когда квартиры в этом здании, прежде чем его выставили на продажу, были разграблены и все сколько-нибудь ценное из них вынесено. Когда они добрались до квартиры, где полицейские специалисты с помощью своего оборудования уловили подозрительный шум, Брок постучал в заколоченную листами фанеры дверь. Он хотел, чтобы его стук не был ни пугающе громким, ни опасливо тихим, если так можно выразиться, спокойным и уверенным. Если разобраться, стук в дверь – это своего рода способ коммуникации, и переданный при его посредстве сигнал многое может сказать настороженному человеку, скрывающемуся за ней. Примерно полминуты после этого Брок и Салли ждали, какая последует реакция, но так как ее не последовало вовсе, Брок постучал снова, на этот раз сопроводив стук словами:

– Сэмми, это Дэвид Брок. Со мной Салли Мэлони. Она считает, что вы скрываетесь здесь. В коридоре, кроме нас, никого нет. Все остальные находятся на значительном удалении от этого места, чтобы не мешать нашему общению.

Брок произнес это, едва не касаясь губами фанерной обшивки; он не знал, на какую глубину распространяются в помещении звуки из коридора.

Послышался скрип, после чего заколоченная фанерой дверь медленно отворилась. В темноте дверного проема Брок не смог рассмотреть ничего, кроме ствола винтовки, направленного ему в грудь. Потом ствол втянулся в темноту, и Брок и Салли осторожно вошли внутрь. Повинуясь движению винтовки, словно указующему персту, они повернули направо и, то и дело спотыкаясь, прошли сквозь еще один темный дверной проем в комнату.

– Здесь у нас располагалась гостиная, – прошептала Салли, после чего они услышали звук захлопывающейся входной двери и лязг задвижек. Потом зажглась работавшая от аккумулятора переносная лампочка для кемпинга, осветившая неярким желтым светом пустую комнату и фигуру лежавшего в углу инспектора. У Десаи были заклеены липкой лентой глаза и рот. Та же самая лента стягивала его руки в запястьях, а ноги в щиколотках.

Старлинг стоял у двери, направив на Брока и Салли свою винтовку.

Он сказал:

– Садитесь на пол. – Его голос подрагивал от возбуждения и был хрипловат – должно быть, из-за того, что у него пересохло во рту.

Они подчинились, потом Брок сказал:

– Спасибо за согласие нас принять, Сэмми. Нам нужно с вами поговорить.

– Нет! – взвизгнул он. – Нам не о чем с вами разговаривать.

– Теперь я ваш заложник, Сэмми, – тихо сказал Брок. – Может, отпустите этого парня? Он не имеет к этому делу никакого отношения…

– Заткнитесь! – закричал Сэмми так громко и пронзительно, что Брок и Салли вздрогнули. – Еще одно слово – и я вас пристрелю. Я сделаю это, клянусь.

Можно было не сомневаться, что он именно так и поступит. Теперь все хранили молчание. Глядя на Десаи, трудно было сказать, в каком он состоянии. Он лежал без движения, как мертвый. Возможно, он уже умер – или от удушья, или захлебнувшись собственной блевотиной. Сэмми мог и не знать, что уже убил своего заложника.

– Он хочет обмануть меня, я знаю, – сказал Старлинг, обращаясь к Салли. – Он украл выкуп за Еву, а теперь хочет облапошить меня. Я сказал им, чтобы он приходил вместе с Рафаэлем, но он вместо него привел тебя. Ты зачем вообще пришла?

– Я должна кое-что тебе сказать, Сэмми, – прошептала Салли. – Кое-что важное, о чем ты должен знать.

– Если ты пришла меня успокаивать или рассказывать гадости о Еве… – Он замолчал и навел на нее свою винтовку.

– Я хочу сообщить тебе кое-что неприятное, Сэмми, очень неприятное. И о себе, и о Еве. Надеюсь, ты в состоянии с этим совладать?

Сэмми, продолжая гипнотизировать ее взглядом, горько покривил рот.

– Но возможно, я поступила неправильно, придя сюда. Я не представляла, как сильно все это на тебе сказалось. Можешь на меня обижаться, но я была уверена, что это ты убил Еву, пока мистер Брок меня не разубедил.

И Брок и Салли после этих слов во все глаза уставились на Сэмми, пытаясь определить его реакцию, но его лицо, как всегда, было непроницаемо. Однако через некоторое время они при свете тусклой переносной лампочки заметили, что в уголках его глаз начала собираться влага.

– Я не убивал Еву, – ровным голосом сказал он.

– Я знаю, Сэмми, теперь-то я в этом убеждена.

– Уходи отсюда, – мрачно сказал он. – Я не хочу убивать еще и тебя.

Она вздохнула и медленно повела глазами по комнате.

– Нетрудно представить, особенно в этом свете, как все здесь когда-то было, правда, Сэмми? Там стоял отцовский стул, а вон там столик, за которым сидела мать со своим шитьем. Я до сих пор помню, где стоял твой детский стульчик, – а ты об этом помнишь? Наверное, не помнишь… откуда тебе? Ведь ты был тогда совсем маленький. Но ты наверняка помнишь, как мама вечерами сидела у окна, не так ли? Я лично вижу ее сейчас словно воочию – старую матушку Хаббард…

– Замолчи, Салли, – сказал Сэмми скорее печальным, нежели злым голосом.

– Ты ведь был ее любимчиком, знаешь об этом? Конечно, она любила тебя по-другому, нежели Энди. Энди она боготворила. А тебя просто любила – всем сердцем. Ты тоже был моим любимчиком. Моим персональным младшим братишкой, моим маленьким Китайчонком Сэмми. Я так гордилась тобой, когда мы вместе выходили на прогулку – Сэмми и Салли. Я даже думала, что мама специально так тебя назвала, чтобы твое имя было созвучно с моим. Я не понимала, что тебе дали это имя еще до того, как ты переехал к нам.

Удивительно, как это место способно будить воспоминания. Ты за этим сюда приехал, Сэмми, – за воспоминаниями? Такое впечатление, что эти стены напитаны ими, и стоит только здесь усесться, как они начинают витать вокруг тебя. Сейчас, к примеру, мне вспоминаются твои марки. Я ведь совсем забыла, что ты начал собирать их еще в детстве. Я так и вижу тебя в коротких штанишках, сидящего за столом у окна. С одной стороны – мама со своим шитьем, а с другой – ты со своими марками.

– Энди собирал марки, – сказал шепотом Старлинг.

– Точно, собирал! И ты, глядя на него, тоже начал их собирать, не так ли? Как-то он приехал домой в отпуск и подбил тебя на это дело – подарил тебе несколько марок.

– Марки американской авиапочты с самолетиками, 1941 года.

– Ты помнишь об этом?

– Лучшей у Энди была черная марка Великобритании 1929 года с номинальной стоимостью в один фунт, выпущенная почтовым конгрессом Соединенного Королевства. – Голос у Старлинга стал неестественно высоким, даже писклявым, словно он говорил из прошлого времени, когда был ребенком. – Чудесная была марка, большая, черная, с изображением святого Георгия в полном вооружении и верхом на коне, убивающего своим копьем дракона. Она так мне нравилась, что я ее украл. Это была моя первая в жизни кража. Но я не мог ничего с собой поделать. Сейчас уже и не помню, что я собирался сказать Энди, когда он приедет домой и обнаружит ее исчезновение. Только Энди так и не приехал…

Салли поджала губы и, обращаясь к Броку, тихо сказала:

– Он был пилотом бомбардировщика. Его сбили над Северным морем.

– Он был герой, – сказал Старлинг. – Потом ты подарила его коллекцию мне. Но я долгое время не мог себя заставить на нее взглянуть. Прошли годы, прежде чем я снова начал собирать марки.

– Это правда, Сэмми? Я и не знала…

Он посмотрел на нее с неподдельной печалью во взгляде и прошептал:

– Прошу тебя, Салли, уходи отсюда. Ну пожалуйста.

– Сэмми, ты сказал, что хотел, чтобы мистер Брок привел с собой Рафаэля. Ну так вот: он не обманул тебя. Я уверена, что он никогда тебя не обманывал. Он сделал все так, как ты просил.

– Что? – Сэмми озадаченно на нее посмотрел.

– Я – Рафаэль, Сэмми. По крайней мере часть его. Мы с Руди Траклом – это и есть Рафаэль.

Старлинг посмотрел на Брока, словно задаваясь вопросом, уж не он ли все это придумал, но заметил на его лице такое же неподдельное удивление, которое испытывал сам.

– Ты вот чувствуешь себя виновным за кражу принадлежавшей Энди марки, – продолжала говорить Салли. – Но я провинилась перед тобой куда больше, чем ты перед ним, после того, как ты выбросил меня из своего дома – да, да, Сэмми, именно выбросил, обвинив в краже принадлежавших Еве драгоценностей. Но я этого не делала. Не делала!

Она помахивала у Сэмми перед носом указательным пальцем до тех пор, пока его желание спорить с ней не испарилось.

– Я не могла оставаться с тобой, и ты прекрасно об этом знал. Ну а я… я очень на тебя тогда разозлилась. Я подумала, что вот как оно бывает: моя мать приютила Сэмми, когда у него умерли родители, а он выгнал меня из своего дома в преклонном возрасте и без единого пенни. – Старлинг снова хотел было запротестовать, но она замахала на него руками: – Ну хорошо, это она все затеяла, она виновата, но ты верил каждому ее слову, что бы она тебе ни говорила, и не слушал меня, когда я пыталась тебя вразумить, верно? Верно. Но как бы то ни было, я вернулась в эту часть города, где все мы выросли, и городской совет предоставил мне здесь как неимущей временное жилье. Тогда-то я и сошлась снова с теми из своих старых друзей, которые здесь все еще обитали. В том числе с Руди Траклом, в прошлом какое-то время работавшим на моего отца. Когда мы встретились, бедняга Руди почти совсем ослеп, у него на обоих глазах появилась катаракта. Он стоял в самом конце длинного больничного списка желающих оперироваться со скидкой, и по этой причине пропивал каждое пенни, которое ему удавалось заработать. Я приглядывала за ним, бедным старым пропойцей, и размышляла, где нам достать деньги, чтобы мы могли сделать ему операцию и вообще зажить по-человечески.

Если помнишь, я оставила тебе свой адрес, и вот в один прекрасный день у моего порога объявилась не кто иная, как Ева. Учитывая, как мы расстались, я не поверила своим глазам. Но я поняла, что это еще более нахальная особа, чем даже я думала, когда она обратилась ко мне с совершенно неожиданной просьбой. Для начала она сказала мне, что попала в крайне неприятное положение и с ума сходит от беспокойства. Помнишь то золотое, с изумрудами ожерелье, которое ты ей подарил?

У Старлинга от дурного предчувствия расширились глаза.

– Ну так вот: она сказала мне, что имела глупость его потерять. Но я сразу поняла: она продала его, чтобы получить деньги на наркотики. Потом она сказала, что ты спрашивал ее об этом ожерелье, а она ответила, что у него сломалась застежка и оно в починке. Однако, добавила она, ты рано или поздно узнаешь, что оно пропало, если ей не удастся его заменить. Она нашла аналогичное украшение в том самом магазине, где был приобретен утраченный экземпляр, и ей нужно десять тысяч фунтов, чтобы его выкупить. К сожалению, у нее совершенно нет наличности, но она нисколько не сомневается, что за годы жизни с Сэмми я сумела кое-что скопить, поэтому и обращается ко мне с просьбой одолжить ей требующуюся сумму.

Старлинг привалился спиной к стене, его лицо еще больше побледнело, чем прежде, хотя, казалось, это невозможно. Теперь он уже не пытался оспаривать истинность рассказа Салли.

– Короче говоря, когда она мне все это выложила, я чуть с ума не сошла от досады и злости. И я, разумеется, сообщила ей все, что о ней думала, высказалась, зачем ей, на мой взгляд, понадобились эти деньги, а под конец в самых недвусмысленных выражениях предложила ей проваливать. Ясное дело, что после такой отповеди Еве не оставалось ничего другого, как удалиться. Мне же, после того как я малость успокоилась и рассказала об этом происшествии Руди, закралась в голову одна мысль. Я подумала: есть Сэмми, который тратит все свои деньги на эти проклятые марки, а есть Ева, Руди и я, которым эти деньги очень нужны, хотя и по разным причинам. Почему бы не сделать так, чтобы все мы были счастливы? Сказать по правде, мне было наплевать, счастлива Ева или нет, но я пришла к выводу, что она должна стать частью разработанного мной плана. Ключевое место в этой схеме отводилось Руди. Он всегда был прекрасным копировщиком. Я помнила об этом еще по прошлым годам, когда он работал в магазине моего отца, куда после окончания школы пришла работать и я. Мы копировали модные картинки с изображением последних моделей одежды прославленных дизайнеров, и, уверяю тебя, тогда никто не смог бы отличить работы Дома Диора от сделанных Хаббардом. Как-то раз Руди сказал мне, что изготовил несколько копий известных гравюр для одного криминального дилера от искусства из западной части Лондона. Но это случилось до того, как Руди заболел глаукомой, и я сомневалась, что он в состоянии заниматься такой работой. Но он знал кое-что о марках и, когда я рассказала ему о своем плане, решил попытаться.

Самое трудное было изготовить первую копию. Для этого, ясное дело, мы воспользовались твоей книгой, Сэмми. Нашли в ней в качестве образца одну красивую марочку и…

– Новая Шотландия, 1853 год, коричневая, номиналом в одно пенни, высокая печать, блок из двадцати марок, – тусклым голосом сообщил Сэмми.

– Совершенно верно. В душе Руди вечно жило стремление к совершенству, поэтому мне больно было на него смотреть, когда он работал над этим экземпляром, едва не касаясь носом металлической пластины, которую он гравировал. Так он и сидел день за днем, неделя за неделей. Но в этом была и хорошая сторона, поскольку за работой он совершенно забыл про выпивку.

Пока он трудился над печатной доской, я разыскала Уолтера, поскольку нам был нужен свой человек в этом бизнесе, чтобы появление новых марок на рынке выглядело убедительней. Я бы предпочла иметь в качестве посредника кого-то другого, более надежного и респектабельного, но, к сожалению, никого, кроме Уолтера, мне найти не удалось. Именно в это время нам пришла в голову мысль придумать Рафаэля.

Честно говоря, я никогда особенно не доверяла Уолтеру. Я давно его знала и была в курсе того, что в определенных кругах у него имелась репутация доносчика. У меня сложилось впечатление, что в один прекрасный день он может нас заложить – Большому брату, тебе или еще кому-нибудь. Поэтому я не хотела, чтобы он знал, откуда эти марки поступают и кто в действительности в это дело вовлечен. Если разобраться, Рафаэля создала Ева. Она изобрела его, воспользовавшись идеей, почерпнутой ею из одного из заграничных фильмов, до которых слыла большой охотницей. Признаться, я не думала, что Уолтер купится на эту идею, но Ева верила в Рафаэля и заставила поверить в него других.

Когда была напечатана первая серия марок, Ева отнесла их в магазин Уолтера на Шепердз-Роу-стрит. Она рассказала Уолтеру о своем богатом муже, просто помешанном на марках. Далее она сообщила ему, что состоит в незаконной любовной связи с молодым неимущим студентом художественного колледжа, очень хорошо умеющим копировать всевозможные живописные и графические работы. Они с любовником договорились выманивать у мужа деньги, продавая ему поддельные марки, изготовленные ее любовником. Но им нужен профессиональный дилер в области филателии, который, действуя в качестве посредника, смог бы убедить ее мужа в надежности источника поступления этих марок. Под конец она спросила Уолтера, не хочет ли он взять эту миссию на себя.

Эта история, которую она поведала ему со своим очаровательным португальским акцентом, напоминала сказку, и Уолтер, естественно, не захотел иметь с ней никаких дел. Пока она не показала ему марки, изготовленные Руди. Уолтер пришел от них в восторг. Эти копии, сказал он, настолько хороши, что он не в состоянии отличить их от подлинных марок. Тогда Ева и сообщила ему это имя – Рафаэль – и рассказала о гравюрах, изготовленных им для черного рынка предметов изобразительного искусства, и о других его достижениях. Только после этого Уолтер окончательно пришел к выводу, что ему сделано вполне серьезное предложение.

Потом Ева сказала ему, что первые копии – это своего рода наживка, бесплатные экземпляры, предназначенные для того, чтобы привлечь внимание старика и подцепить его на крючок. Она подарит их мужу и скажет, что продала свое золотое ожерелье, чтобы приобрести их в случайно обнаруженном ею маленьком неприметном магазинчике. Можно не сомневаться, что после этого ее муж заявится в магазин Пикеринга лично, и тогда они начнут продавать ему копии других ценных марок, которые будет изготавливать для них ее любовник Рафаэль, в результате чего все они в скором времени разбогатеют. Ты уж извини меня, Сэмми, – заключила Салли и замолчала.

– Он сказал мне, что они любовники, – прошептал Сэмми. – Ева и Рафаэль. Вот почему я отрезал ему пальцы. Он сразу назвал мне это имя, но я все равно отрезал ему пальцы, так как был очень этим опечален.

– Ясное дело, ты находился в печали, – сказал Салли с сочувствием в голосе. – Учитывая все происшедшее.

– Хватит об этом, – сказал Брок. – Расскажите лучше, как убили Мэри Мартин.

Салли повесила голову.

– Когда наша схема заработала и начала приносить неплохой доход, Уолтеру захотелось побольше узнать о Рафаэле. В связи с этим Ева стала сочинять о нем маленькие истории, напоминавшие сюжеты из сериалов. В них, помимо Рафаэля, фигурировал его приятель, звавшийся Чудовищем. Это был ужасный человек, настоящего имени которого никто не знал. Ева придумала его, чтобы пугать им Уолтера в случае, если тот начнет капризничать или проявлять свой норов.

Как-то раз Уолтер сказал Еве, что слышал об одной машине, которая наверняка заинтересует такого виртуоза подделки, как Рафаэль. Он показал ей фотокопию спецификации, которая случайно попала в его руки, и сообщил, где она будет храниться в Лондоне по пути в типографию на севере страны. Когда Ева рассказала нам об этом, мы шутили, что Уолтер настолько уверовал в мифического Рафаэля, что даже решил ему помочь. Разумеется, у нас не было никакой возможности украсть эту машину, хотя мы были бы очень не прочь ее раздобыть.

Потом мы прочитали в газетах о том, что произошло с сотрудницей полиции в пакгаузе, где хранилась эта машина, и больше уже по этому поводу не шутили. Но на Уолтера это событие произвело еще более ошеломляющее впечатление. Он не сомневался, что женщину убили Рафаэль и его приятель, и с тех пор смотрел на Еву со страхом. Он боялся, что Ева может натравить на него ужасного парня по прозвищу Чудовище, если он будет плохо себя вести. Ева этим упивалась.

Брок озадаченно покачал головой:

– Значит, Уолтер абсолютно ничего не знал о вас с Руди?

– Ничего. Ева привозила Уолтеру новые марки, которые якобы давал ей Рафаэль, и забирала у него деньги. Они с Уолтером придумали историю о вдове, унаследовавшей семейную коллекцию марок; она-то якобы и получила в дальнейшем распространение.

Лицо Сэмми мертвело все больше, по мере того как он постигал глубину предательства близких ему людей.

– Я заручился мнением эксперта, – пробормотал он, – и отдал первые несколько марок на экспертизу…

– Доктору Уэверли? – сказала Салли.

– Вы его знаете? – спросил Брок.

– О да. Это ушлый парень. Пришел как-то раз к Уолтеру и сказал, что проводил экспертизу некоторых марок, которые Сэмми приобрел в его магазине. Но он не сказал в открытую, что все эти марки поддельные, и у Уолтера сложилось впечатление, что он не до конца в этом уверен. На его взгляд, Уэверли просто решил половить рыбку в мутной воде – высказать сомнения насчет источника, сообщить о своих подозрениях относительно подлинности марок – и посмотреть на его реакцию. Это, естественно, вызвало у Уолтера беспокойство. Под конец разговора Уэверли сказал ему следующее: «Почему бы вам, мистер Пикеринг, не предложить продавцу выплачивать мне определенную сумму за подтверждение аутентичности этих марок, прежде чем они попадут к мистеру Старлингу? Это поможет вам избежать недопонимания со стороны вашего клиента, которое может возникнуть в случае, если я буду вынужден констатировать, что некоторые эти марки сомнительного качества». Уолтер согласился передать его слова продавцу, то есть нам, и мы решили, что это предложение следует принять. Он брал десять процентов. Так мы и стали его называть: «Доктор Десять Процентов». Остальные деньги делились на равные части между Уолтером, Евой, Руди и мной.

– У вас записано, сколько было выплачено Уэверли? – спросил Брок.

– Уолтер вел расчетную книгу всех финансовых операций с Рафаэлем. Сколько денег получено, сколько и куда ушло, и так далее…

– Она у меня, – сказал Старлинг, вытаскивая из кармана небольшой блокнот. – Он отдал ее мне. Но я так и не смог установить, кто были те люди, которые в ней упоминаются.

– Уолтер всем придумал прозвища. Уэверли, к примеру, он называл Афганцем, поскольку считал, что он похож на афганскую борзую – такой же высокий, поджарый и нацеленный на добычу.

Салли поднялась на ноги, подошла к Старлингу, обняла его и прижала к себе. Она была такой маленькой и хрупкой, что в сравнении с ней даже Сэмми казался крупным мужчиной. Он обмяк в ее объятиях и начал хлюпать носом.

– Бедняжка Сэмми, – шептала она, – бедняжка Сэмми…

Через некоторое время Старлинг поднял голову, посмотрел на Брока и сказал:

– Кто ее убил, мистер Брок? Кто убил мою Еву?

– Человек или люди, ненавидящие нас обоих. Они забрали у вас все деньги и выставили вас убийцей. Равным образом с их подачи я предстал в глазах общественности жуликом и вором. Мне кажется, нам пора объединить наши усилия и положить всему этому конец, вы как думаете?

Старлинг кивнул и вытер тыльной стороной руки увлажнившиеся глаза. Брок неуклюже поднялся на ноги и направился к Десаи.

– Леон, старина, – взволнованно произнес он, – вы меня слышите?

Индус приподнял голову и едва заметно кивнул. Брок начал одну за другой сдирать залеплявшие его лицо полосы липкой ленты. Наконец Десаи получил возможность осмотреться. На левом виске у него красовался большой кровоподтек, и он болезненно морщился, когда Брок сдирал липкую ленту с его запястий и щиколоток. Освободив его, Брок велел ему лежать и ждать помощи.

Брок первым вышел из квартиры, махнул рукой в темноту и сразу же прикрыл ладонью глаза, поскольку в этот момент вспыхнули установленные полицейскими прожекторы. Потом Брок поднял руку с зажатой в ней винтовкой Старлинга, продемонстрировав ее сидевшим в засаде снайперам. После этого он повернулся к двери, из которой появился щурившийся от яркого света Старлинг с поднятыми над головой руками.

Осмотревшись, Старлинг ткнул пальцем в темное пространство внутреннего двора, а затем указал на уличные фонари, освещавшие пустырь за домом, мимо которого несколько часов назад проезжали Брок, Кэти и Салли.

– Вот куда согласно моему плану должны были явиться вы с Рафаэлем, мистер Брок, – сказал он. – Во внутреннем дворе я бы вас и пристрелил. Одна пуля предназначалась вам, другая – Рафаэлю. Ну а третью я бы потом выпустил в самого себя. – Он тяжело вздохнул. – Бог знает, что я натворил… Хуже не придумаешь, верно?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю