355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Барри Мейтланд » Марки королевы Виктории » Текст книги (страница 22)
Марки королевы Виктории
  • Текст добавлен: 14 сентября 2016, 23:14

Текст книги "Марки королевы Виктории"


Автор книги: Барри Мейтланд



сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

– Я к этому и веду, сэр. Я нашла другую жертву.

– Что такое? Объясните, что вы под этим подразумеваете, девушка!

Кэти объяснила, после чего кривая настроения Макларена резко пошла вверх.

– Наконец-то! Это великолепно, Кэти, просто великолепно!

Она удрала из офиса шефа прежде, чем настроение у него переменилось.

Передняя дверь ресторана «Ла Фортуна» была заперта – клиенты, собиравшиеся скоротать в ресторане вечер, приходили позже. Свет в окнах не горел, и на стук Кэти никто не отозвался. Кэти завернула за угол и увидела аллею, которая вела к задней двери заведения. Подойдя, Кэти услышала доносившуюся из-за нее негромкую музыку. Она постучала, и через некоторое время ей открыл молодой человек, вытиравший руки о белый фартук.

– Слушаю вас…

– Томазо в ресторане?

– Возможно. Кто его спрашивает?

Она продемонстрировала ему свое удостоверение, после чего прошла вслед за ним через кухню в кладовку, где Томазо переставлял с места на место жестянки с оливковым маслом, делая какие-то отметки на листке бумаги, прикрепленном к металлическому пюпитру, который он держал в руке.

– Привет, инспектор. – Он окинул ее скользящим взглядом и вернулся к своей работе. – Ну как – дело движется?

– Я сержант. Дело движется, и в этой связи мне надо с вами переговорить.

Он уловил холодность в ее голосе и снова на нее посмотрел.

– Разумеется. – Он одарил ее широкой улыбкой и провел из кладовки в зал. – Выпить хотите?

– Разве что кофе…

– Отлично. Какой предпочитаете?

– Черный, без сахара.

Она наблюдала за ним, пока он шел к установленной на стойке бара большой электрической кофеварке и готовил напиток. Вернувшись к столику с двумя крохотными чашечками с золотой окантовкой, он поставил одну перед Кэти и спросил:

– Итак, какие новости?

– Вы получали в последнее время какие-нибудь известия от Сэмми Старлинга?

– От мистера Старлинга? Нет. А в чем дело?

Кэти, секунду помолчав, заговорила таким тихим голосом, что Томазо, чтобы ее слышать, вынужден был к ней наклониться.

– То, что втягивала Ева через нос, интересует меня лишь постольку, поскольку может привести к ее убийце. Это понятно, Томазо?

Он встретил ее взгляд с каменным выражением лица, потом коротко кивнул.

– Она доставала наркотики здесь, не так ли?

– Нет. – Он с самым решительным видом покачал головой.

– Но вы знали, что она употребляет наркотики.

Он махнул рукой.

– Скажем так: у меня были основания для такого рода догадок.

– Расскажите мне об этих основаниях.

Он вынул из кармана пачку сигарет и предложил Кэти закурить. Она отказалась. Тогда он закурил сам и некоторое время молча курил, глядя на нее сквозь голубоватый табачный дым. Потом, приняв, казалось, какое-то решение, он заговорил:

– Ей была нужна наличность. Она не говорила зачем, но я догадался. Когда она попросила ставить в счет большую сумму, нежели стоил ее обед, и выплачивать разницу наличными. – Он развел руками. – В принципе ничего из ряда вон. Клиенту понадобилась небольшая сумма наличными – всего-навсего. Ничего противозаконного в подобных операциях нет.

– Но вы подозревали, что за этой невинной с виду сделкой кроется нечто большее?

– Только потому, что она попросила нас не говорить об этом мужу. По ее словам, мистер Старлинг беспокоится из-за того, что она очень мало ест, но у нее анорексия. Поэтому она, приходя к нам, заказывала салат, а иногда вообще ничего не заказывала, мы же ставили ей в счет самые дорогие блюда из нашего меню. Разницу она получала наличными.

– Почему вы не поверили в ее историю об анорексии?

Он рассмеялся.

– Потому что она предлагала вписывать в счет самые дорогие блюда, а отнюдь не самые сытные и калорийные. И вино – тоже всегда самое лучшее. Уж и не знаю, как этот маленький обман выплыл наружу.

– Вы хотите сказать, что Сэмми об этом узнал?

Томазо поднес чашку с кофе к губам и сделал глоток.

– Именно. Как-то раз во время ленча он заявился сюда собственной персоной и попросил меня его обслужить. Он заказал порцию пасты, а потом сказал мне, чтобы я прекратил манипуляции со счетами его жены, или он нас закроет. Я, как вы понимаете, с ним спорить не стал.

– А как восприняла эту ситуацию Ева?

– Не имею представления. Но она продолжала приходить к нам на салат и бокал вина.

– Где она доставала наркотики?

– Не знаю.

– Врете, знаете.

Некоторое время он сидел с мрачным лицом, потом снова расцвел в улыбке.

– Не знаю, но могу догадываться. Иногда она приходила сюда, скажем так, в состоянии некоторого возбуждения. Я говорил: «Похоже, вы сегодня в хорошем настроении, принцесса». Она отвечала: «Да. Я посмотрела хороший фильм», – или: «Да, я была в „Голливуде“». Я говорил: «У вас, должно быть, завелся в „Голливуде“ приятель, принцесса?» Она отвечала: «Да, У меня в „Голливуде“ есть очень хороший друг».

Томазо сделал паузу, чтобы допить свой кофе.

– В Кэмден-Тауне находится маленький кинотеатр, где крутят заграничные фильмы. Называется «Голливуд». Думаю, там она с этим своим другом и познакомилась.

Кэти поднялась.

– Удовлетворены? – сказал Томазо.

– Вполне. Если узнаете что-нибудь о Сэмми, дайте мне знать, хорошо? Он пропал с нашего горизонта, а между тем нам необходимо срочно на него выйти. Может быть, он и сам пытается разыскать убийцу Евы.

По лицу Томазо пробежала тень.

– Может, есть еще что-нибудь, что мне следует знать? – сказала Кэти.

– Нет-нет. Но вы все-таки оставьте мне свой домашний номер. На тот случай, если понадобится с вами связаться. О'кей?

– Я редко бываю дома. Вот вам номер телефона моего офиса. Там всегда есть люди. Если меня не окажется на месте, вас выслушает другой детектив.

Томазо был разочарован.

– Может, останетесь на обед?

Кэти рассмеялась.

– Я, Томазо, не могу себе позволить не только здесь обедать, но даже съесть один-единственный салат.

Как бы то ни было, общение с Томазо настроило Кэти на положительное восприятие всего итальянского, и она по пути домой зашла в «Ла Каса Романа», чтобы взять навынос лазанью. Это небольшое заведение не только находилось неподалеку от ее жилища, но еще и обладало более приемлемыми для ее скромного бюджета ценами.

Поев и приняв ванну, Кэти уселась у окна своей маленькой квартирки и стала смотреть, как внизу на улице, освещенной уходившим закатным светом, загорались фонари – сектор за сектором, квартал за кварталом. Хотя Кэти удалось реконструировать несколько неожиданных поворотов этой истории – заключение Евы в подвале и ее побег, придуманный ею способ обманывать Сэмми и Тоби, ее источник получения наркотиков, – вопрос, как близко все это позволило ей подобраться к решению проблемы в целом, продолжал оставаться открытым.

Можно не сомневаться, что в деле об убийстве Евы Сэмми стал подозреваемым номер один. Он узнал о ее побеге около одиннадцати вечера, а его поздний звонок Ронни Уилксу свидетельствовал о его догадке о намерении жены укрыться в Кэнонбери. Должно быть, он туда и поехал, завершив хаотичные поиски вокруг собственного домовладения, в лесу и на аллее. Могло статься, что он наблюдал за ее квартирой, когда туда приехали Фицпатрик и Ева. Он подождал, пока мужчина уедет, вошел в квартиру и вступил с женой в конфронтацию. Интересно, она рассказала ему, как его надувала? Ирония развития событий могла очень сильно на него подействовать. В частности, тот факт, что она воспользовалась тем же самым средством, а именно: его разлюбезными марками, – чтобы переиграть его, как в свое время он переиграл ее отца, использовав марки с целью добиться его разрешения на брак. И если он после этого впал в ярость и убил ее, то было бы вполне естественно предположить, что он использовал их снова, придумав историю с похищением, лихо закрученную вокруг приближающегося аукциона марок фирмы «Кабот», о деталях которого он, вне всякого сомнения, был осведомлен задолго до его начала. Разумеется, ему нужен был помощник, мужчина, чтобы сделать необходимые звонки по пути в Хитроу и отослать последнее послание.

Прокрутив эти мысли несколько раз в голове, Кэти должна была признать, что ее версия отличается определенной последовательностью – хотя бы в тематическом плане. Но как увязать ее с Рафаэлем и убийством Мэри Мартин? И прежде всего с тем обстоятельством, что Ева была вовлечена в операции дилера от филателии и встроена в схему реализации поддельных марок? Через наркотики? И потом: зачем было преступнику – предположительно Сэмми – подставлять Брока в связи с пропажей канадского пакета?

Этот факт озадачивал и беспокоил Кэти сильнее прочих. И встреча с Броком в Батле ничего не объяснила и от беспокойств не избавила. Неожиданно ей пришло в голову, что она будет сильно по нему скучать, если он не вернется на службу. Не то чтобы она как-то от него зависела, но мысль о том, что случившееся с ним непоправимо и она больше никогда не сможет зайти к нему в офис, поговорить с ним или обратиться к нему за советом, была нестерпима. В этом было что-то сродни смерти близкого человека.

Она неоднократно чуть ли не по минутам вспоминала проведенные в «Каботе» часы до аукциона и после, пытаясь представить себе, как была совершена подмена. И теперь ее сознание стало проигрывать все это заново. В какой-то момент, когда солнце окончательно скрылось за горизонтом и зелено-оранжевое свечение в небе стало последним напоминанием о догоревшем дне, у нее в мозгу стала формироваться некая идея.

Она позвонила в коттедж Фицпатриков и поговорила несколько минут с Тоби. Когда он отыскал нужную информацию, она, выслушав его, повесила трубку. То, что она затем начертала на чистой страничке своего рабочего блокнота, напоминало паутину, помеченную многочисленными именами. Некоторые из них были подчеркнуты, а от некоторых, к ее разочарованию и досаде, никаких ниточек не тянулось и они как бы зависали в пространстве. Она всматривалась в эту схему до тех пор, пока у нее не начало резать глаза и затуманиваться сознание. Тогда она закрыла блокнот и отправилась спать.

16
Кровавая надпись

Когда зазвонил телефон, Кэти спала как убитая, поэтому ей стоило немалого труда разлепить глаза, найти выключатель, зажечь свет и зафиксировать взглядом время звонка. Электронные часы-будильник показывали 01.16. Голос, прозвучавший в трубке, она узнала не сразу.

– Сообщение от суперинтенданта Макларена. Вы могли бы, по его мнению, присоединиться к нему на месте преступления. Передал Хьюитт.

– О… хорошо… все ясно. Где это?

– Шордитч, – равнодушно произнес Хьюитт. – Шепердз-Роу-стрит, восемнадцать.

Кэти торопливо оделась и вышла из дома. Окончательно она проснулась только тогда, когда села за руль.

Квартал был, что называется, смешанный и представлял собой пестрое собрание коммерческих офисов и пакгаузов, вклинивавшееся на севере от Сити в район домов, заселенных по преимуществу представителями рабочего класса. Среди однообразных небольших кирпичных коробок кое-где виднелись более массивные здания Викторианской эпохи, занятые общественными учреждениями. Прошло уже много лет с тех пор, как Шепердз-Роу-стрит, или «Пастушья линия», видела в последний раз на своих аллеях живую овцу. Тогда выпутавшаяся из веревок овечка пробежала по ней около сотни ярдов в направлении Шепердз-Уок, прежде чем ее изловили у огромного здания эдвардианского паба. Теперь на этой улице располагались всевозможные дешевые заведения по обслуживанию населения – прачечные, сапожные и мебельные мастерские, ломбард и лавочки старьевщиков. Три дня в неделю здесь проводилась уличная ярмарка. Вторник был одним из таких дней, по этой причине посреди аллеи были установлены металлические конструкции разборных прилавков. В теплом воздухе летней ночи стоял запах гнилых овощей и прогоревшего древесного угля.

Уолтер Пикеринг, дилер по части старых марок, банкнот и географических карт, арендовал в аллее небольшой магазин, находившийся сейчас в центре внимания. В узкий промежуток между ярмарочными рядами и торговыми витринами едва протиснулась карета «скорой помощи», стоявшая теперь у распахнутой двери магазина. Когда Кэти подъехала к концу Шепердз-Роу-стрит, «скорая помощь», включив мигалку, сдвинулась с места и медленно покатила по аллее. Кэти проехала до следующего угла, припарковала машину на тротуаре и пешком вернулась к месту преступления.

Двое патрульных в форме охраняли переднюю часть магазина, где размещались прилавок, полки со старыми альбомами и справочной литературой и стеклянные шкафы с образцами товара, которым торговал Уолтер Пикеринг. Этот товар в мятых пластиковых пакетах с выцветшими этикетками выглядел довольно убого и непрезентабельно. События по факту преступления разворачивались в офисе и примыкавшем к нему складском помещении, где сейчас толпились полицейские, среди которых Кэти узнала Тони Хьюитта и Леона Десаи. Десаи, заметив ее, едва заметно наклонил голову. Стены в этой комнате с трех сторон закрывали стеллажи, заставленные картонными коробками. Четвертая стена была совершенно голая. Под потолком висела не закрытая плафоном лампа дневного света – точно над стоявшим в комнате единственным деревянным креслом с подлокотниками. От этого старого, потемневшего от времени предмета мебели, словно от электрического стула, исходило ощущение ужаса, владевшее человеком, который совсем еще недавно на нем сидел. Дополнительное сходство с электрическим стулом креслу придавала изоляционная лента – ее куски все еще свисали с его подлокотников и передних ножек, к которым были примотаны конечности жертвы. Все вокруг было забрызгано кровью. Кровавые пятна имели самые разнообразные размеры и форму. Кровавые знаки виднелись и на голой стене напротив того места, где находилось кресло. Со стороны можно было подумать, что кто-то посадил непокорного ученика перед школьной доской, на которой начертал кровью одно-единственное слово – «Рафаэль».

– Господь шотландский! – произнес чей-то голос за спиной у Кэти, вбиравшей в себя взглядом эту кошмарную сцену. Она оглянулась и увидела стоявшего в дверях суперинтенданта Макларена, который, судя по всему, только что приехал. – Всем добрый вечер, – громко сказал он. – Извините за опоздание. Тони, проинформируйте нас относительно происшедшего.

– Сэр! В ноль восемнадцать в местный дивизион поступил звонок на три девятки. Сосед сообщил, что из квартиры Уолтера Пикеринга доносятся крики. Офицеры приехавшего по вызову патруля обнаружили в этом помещении мистера Пикеринга, привязанного к стулу и находившегося в полубессознательном состоянии. Патрульные вызвали «Скорую помощь», из дивизиона же сразу позвонили нам в силу полученной ранее инструкции уделять повышенное внимание любым инцидентам, связанным с дилерами, занимающимися марками.

– Хорошие ребята, – одобрительно сказал Макларен.

– Я приехал сюда достаточно быстро, чтобы успеть допросить мистера Пикеринга, прежде чем его увезли в госпиталь. Он находился в тяжелом состоянии. Ему в нескольких местах нанесли порезы орудием, которое, согласно его описанию, представляло собой старомодную, раскладывающуюся надвое опасную бритву. Кроме того, напавший на него человек отрезал ему три пальца, каковые, по его словам, использовал затем в качестве маркера для написания некоего имени на стене комнаты. Мистеру Пикерингу удалось идентифицировать нападавшего. Он сказал, что это был Китайчонок Сэмми.

– Неужели? Я так понимаю, что это наш пропавший Сэмми Старлинг.

– У него в молодости было такое прозвище, – сказала Кэти.

Макларен согласно кивнул.

– Вам удалось узнать у Пикеринга, как было дело, Тони?

– Он живет один в апартаментах над своим магазином. По его словам, Сэмми Старлинг позвонил около полуночи и настоял на встрече в помещении магазина. Сэмми был его постоянным покупателем, кроме того, Пикеринг не знал, что он находится в бегах, хотя и читал в газетах о смерти его жены. Пикеринг – старый человек, не очень сильный физически, поэтому Сэмми не составило большого труда одолеть его и привязать к креслу. После этого он начал его пытать, чтобы получить информацию о поддельных марках, которые Пикеринг ему продавал.

– Пикеринг признал этот факт, Тони?

– Да. Он сказал, что Сэмми где-то об этом узнал и страшно на него разозлился. По словам Пикеринга, он хотел знать, кто еще вовлечен в это дело. Под пытками Пикеринг рассказал ему, что его жена Ева участвовала в этой махинации с самого начала и получала свою долю от всех сделок.

– Интересно, как Сэмми это воспринял?

– Ясное дело, плохо, хотя Пикеринг сказал, что Старлинг, по его мнению, о чем-то подобном догадывался. Потом Сэмми захотелось узнать, откуда эти марки поступали и кто за всем этим делом стоял. Он потребовал, чтобы Пикеринг назвал имя, но тот заверил его, что не знает. Мне он сказал, что слишком боялся этого человека, чтобы открыть его имя Сэмми. Тогда Сэмми заявил, что выжмет из него это имя по буквам. Когда он отрезал у Пикеринга палец, тот назвал ему первую букву – «эр». Сэмми написал эту литеру на стене, отшвырнул палец в сторону и отрезал второй. Он сказал, что если имя очень длинное, то он сначала отрежет ему все пальцы на руках, а потом станет отрезать по кусочку от тела, но если Пикеринг назовет быстро, пока не засохла кровь, тогда, возможно, ему удастся отделаться лишь несколькими отрезанными пальцами. Насколько я понимаю, сэр, после такой преамбулы Пикеринг сразу сообщил ему нужное имя.

– О, несомненно, – равнодушно произнес Макларен. – Но адрес, Тони? Он назвал ему место, где можно найти Рафаэля? – Макларен нетерпеливо наклонился к своему помощнику.

– Боюсь, что нет, сэр. Пикеринг сказал, что, когда Сэмми стал его об этом расспрашивать, он отключился, и я ему верю. Он потерял много крови, я уже не говорю об испытанном им шоке. Остается только удивляться, как он не умер на месте от разрыва сердца или чего-нибудь в этом роде.

– Знаете, юноша, – сурово сказал Макларен, – вам следовало лично отрезать ему остальные пальцы – только чтобы это узнать!

– Я вас понимаю, сэр. Но боюсь, что медики мне бы этого не позволили.

Макларен подошел к стене и мрачно посмотрел на начертанные на ней кровавые буквы.

– Вы в этом уверены, Тони? В том, что Пикеринг не назвал ему адрес?

– Не могу этого гарантировать, сэр. Он находился в таком состоянии, что сам себя не помнил и не слишком хорошо отдавал себе отчет в происходящем. У меня сложилось впечатление, что не назвал. Но одну вещь, как мне кажется, он ему точно сказал – что Рафаэль и Ева были любовниками.

– В самом деле? – У Макларена просветлело лицо. – Как вы думаете, когда мы сами сможем заняться мистером Пикерингом?

– Трудно сказать. Вероятно, через несколько дней, не раньше.

– Какая обстановка в доме? Вы уже побывали в квартире Пикеринга?

– Сам я наверху еще не был, но ребята сказали, что Сэмми, похоже, наведался туда, после того как Пикеринг отключился, – на лестничной площадке обнаружены кровавые отпечатки. Кроме того, в квартире выдвинуты все ящики и наличествует некоторый беспорядок.

– Интересно, он нашел там что-нибудь важное – в частности этот адрес?.. Будем надеяться, не нашел. А вот мы – найдем! С этой минуты я объявляю мистера Старлинга в розыск.

– Уже объявлено, сэр.

– Необходимо, кроме того, как следует обыскать здание – поднять половицы, простучать стены, осмотреть трубопроводы. Мы, леди и джентльмены, должны узнать о местопребывании Рафаэля раньше Старлинга. И раньше, чем Рафаэль узнает, что произошло с его сообщником. – Он пристально посмотрел на Кэти и добавил: – Как известно, есть еще скептики, сомневающиеся в самом существовании Рафаэля. И я спрашиваю себя, как они отреагируют на то, что здесь произошло.

– Да, это сильное заявление в пользу его существования, сэр, – сказала она первое, что пришло ей в голову.

– Да-да. Именно так. Сильное заявление, – повторил ее слова Макларен. – Весьма сильное. – Затем, продолжая гипнотизировать ее взглядом, он мелодраматическим тоном и налегая на гласные, речитативом произнес:

 
Перстом судьбы начертанные строки
Ни мудрость, ни добро не могут изменить,
И силой вам их не стереть,
Слезами их не смыть.
 

Не кажется ли вам, Кэти, что это тот самый случай? В буквальном смысле?

Дом оказался невелик, но в комнатах скопилось столько хлама, что проводить обыск было сплошным мучением. Ни в одной из комнат не помещалось более двух сотрудников полиции одновременно. Обыск шел медленно еще и по той причине, что каждый стремился найти какие-нибудь секретные записи, черную бухгалтерию или расчетные книги, которые, возможно, хранил здесь Пикеринг. Аналогичный тщательный обыск шел и на первом этаже – в торговом зале, офисе и складском помещении магазина. Шел час за часом, но не было найдено ни одной бумаги или документа, имевших хотя бы косвенное отношение к Рафаэлю. В доме стали появляться новые лица, и с течением времени Макларен, разочарованный, но, несмотря на это, еще более, чем прежде, целеустремленный и решительно настроенный, предложил нескольким людям из своей команды отправиться домой и немного отдохнуть. Среди них оказались Кэти и Леон Десаи.

Когда они вместе шли по Шепердз-Роу-стрит, Десаи сказал:

– Как-то я после всего этого неважно себя чувствую.

Он и в самом деле выглядел не лучшим образом – казался усталым и вымотанным, – потерял весь свой внешний лоск. Со стороны можно было подумать, что он только и ждет, когда кто-нибудь скажет ему такую примерно фразу: «Брось хандрить, парень. Сейчас я приготовлю тебе горячую ванну, а потом… потом поглядим, что будет…» Кэти позволила себе немного пофантазировать, исследуя краем глаза черты его смуглого лица, освещенные отраженным светом уличных фонарей. Но что-то витавшее в воздухе – быть может, запах прогоревших древесных углей – не позволяло ей избавиться от жуткого видения складского помещения в магазине Пикеринга, поэтому две совершенно разные мысли – о возможности интрижки с Десаи и о том, как Сэмми Старлинг орудовал опасной бритвой, – самым причудливым образом перемешались и переплелись в ее сознании.

Они остановились в конце аллеи: машины стояли по разные стороны улицы.

– Будьте осторожны, берегите себя, – мрачно сказал Десаи. – Искренне вам это советую.

– Вы тоже, Леон, – сказала с улыбкой Кэти и пошла к своей машине.

Только когда она прошла сотню ярдов по пустынному кварталу, ей вдруг стало неуютно при мысли, что ей предстоит добираться до автомобиля в полном одиночестве. До сих пор она по какой-то непонятной причине никак не могла поверить в то, что Старлинг способен отрезать голову собственной жене. Ей и сейчас стоило немалого труда совместить в своем воображении улыбающуюся лунообразную физиономию Сэмми Старлинга с образом монстра, хладнокровно отрезающего опасной бритвой старику пальцы.

Десаи испытывал аналогичные опасения и противоречивые чувства. Захлопнув дверцу машины, он вставил ключ в замок зажигания и завел мотор. Потом он подумал, что было бы неплохо проехать к тому месту, где припарковалась Кэти, и проверить, добралась ли она в безопасности до своего автомобиля, но тут его взгляд уловил в зеркале заднего вида какое-то движение. Он посмотрел в зеркало, установленное на крыле, чтобы лучше видеть темный туннель улицы, не сообразив, что движение имело место в его машине. В следующий момент он заметил, как в темноте салона что-то тускло блеснуло, и почувствовал у себя на горле холодную острую кромку лезвия опасной бритвы.

Потом чей-то голос прошептал ему на ухо:

– Только не делай резких движений, коп, не то отрежу голову.

Брок вернулся в свой лондонский дом на следующее утро. Вскоре после этого ему на мобильный позвонил Макларен.

– Я тут подумал, старина, – жизнерадостно сказал шотландец, словно они с Броком были старинными приятелями по гольф-клубу, – что нам с вами было бы неплохо встретиться.

Брок мысленно произвел ревизию своих сильных и слабых позиций на случай допроса.

– Что у вас на уме, Джок? Хотите пригласить меня на обед в свой клуб?

Макларен хохотнул.

– Боюсь, нам нужно встретиться немедленно. Вы дома?

«А ведь ты знаешь, что я дома», – подумал Брок, бросив взгляд в окно на припаркованную на противоположной стороне улицы машину.

– Да.

– Мои парни будут у вас через минуту.

Макларен повесил трубку. Автомобиль за окном пыхнул белым дымком выхлопа и подъехал к дому Брока.

Люди Макларена на повышенной скорости, в чем, по мнению Брока, не было никакой необходимости, отвезли его в подразделение. Но не на Кобальт-сквер, а в старое, постройки шестидесятых годов, офисное здание, находившееся на расстоянии полумили от его местожительства. Отделка «под дерево» в лифте за годы эксплуатации облезла и во многих местах была поцарапана, линолеум в коридорах потрескался, а краска на стенах выцвела и кое-где шелушилась.

– Похоже, нам еще долго придется пользоваться такими помещениями, – со вздохом сказал Макларен, предлагая Броку присесть на поцарапанный металлический стул напротив. В комнате, куда привели Брока, кроме стола, за которым сидел Макларен, и нескольких металлических стульев, ничего не было. Если не считать большой карты Лондона, занимавшей чуть ли не целую стену. На ней толстыми красными линиями были обозначены границы восьми районных полицейских управлений и более тонкими – границы дивизионных подразделений, имевших кодовые двухбуквенные обозначения.

Брок нехотя присел на стул. Он был немало удивлен, вернее сказать, шокирован, когда увидел в комнате среди прочих Кэти с бледным обеспокоенным лицом, и это сразу же настроило его на воинственный лад.

Макларен удалил из помещения всех, за исключением Тони Хьюитта и Кэти. Таким образом, в комнате остались только четверо.

– Ничего не могу вам предложить, Брок, – сказал Макларен. – Боюсь, здесь у нас нет абсолютно никаких удобств. Не знаю даже, есть ли в здешних туалетных бачках вода. С другой стороны, это место скрытное и безопасное – что называется, нейтральная площадь. Последнее обстоятельство, учитывая создавшееся положение, может оказаться немаловажным.

– К чему все эти предосторожности? – резко спросил Брок.

– Скажем так… – Макларен сделал паузу и некоторое время рассматривал собственные руки. – У нас возникла маленькая проблема, и я решил обратиться к вам за помощью.

Брок подумал, что эти слова, сказанные Маклареном, возможно, следует толковать как завуалированную угрозу с его стороны. Причем вполне могло быть, что Макларен собирался каким-то образом использовать против него Кэти.

– И что же за проблема?

Макларен взглянул на часы.

– Примерно пятьдесят минут назад ваш приятель Сэмми Старлинг позвонил по мобильному телефону на номер девятьсот девяносто девять, и сказал полицейскому оператору, что взял в заложники Леона Десаи. Далее он сказал, что завтра на рассвете отрежет ему голову в случае, если вы, Брок, и изготовитель поддельных марок по имени Рафаэль, скованные вместе наручниками, не предстанете перед ним в том месте, которое он назовет по телефону сегодня вечером.

– Хорошенькое дело, – прошептал Брок. – А вы еще сказали, что у вас маленькая проблема…

– Это как посмотреть, – произнес Макларен, сдвигая на переносице свои кустистые брови и зловеще улыбаясь. – Сказать по правде, у нас не одна, а несколько проблем. Одной из которых, разумеется, является то обстоятельство, что мы не имеем ни малейшего представления, кто такой Рафаэль и где этого человека можно найти. Мы охотимся за ним вот уже около двух лет, но безуспешно. Тем более сомнительно, что нам удастся его найти за те восемнадцать часов, которые предоставил в наше распоряжение мистер Старлинг.

Потом Макларен вкратце изложил события предыдущей ночи.

– Вы уверены, что Сэмми захватил Леона? – спросил Брок.

– Мы проверили. Дома его нет. Кэти была последней, кто вчера ночью его видел.

– Сэр! Было примерно четыре тридцать утра, – сказала Кэти. – Мы вместе вышли из дома Пикеринга, прошли вниз по Шепердз-Роу-стрит, после чего разошлись в разные стороны и направились к своим машинам. Десаи сказал, что его машина припаркована в пятидесяти ярдах к востоку от Шепердз-Роу-стрит. Больше я его не видела.

– В настоящее время мы ведем поиски его автомобиля, – произнес Макларен. – Кстати сказать, у меня есть запись телефонного звонка Старлинга, которую нам любезно переслали из районного управления. В настоящее время они не могут сказать, откуда звонил Старлинг, но их специалисты над этим работают.

Брок на минуту задумался.

– Если Сэмми Старлинг хочет, чтобы мы доставили ему Рафаэля, то он, возможно, тоже его не знает.

– Возможно. Или просто не может его найти. Возможно, он считает, что поскольку у нас было больше времени, чем у него, чтобы обработать Пикеринга, то нам удалось вытрясти из него сведения относительно местопребывания Рафаэля.

– Пожалуй, нам следует им заняться, – сказал Брок.

– К сожалению, это еще одна из наших маленьких проблем. В данный момент Пикеринг пребывает в коме и им занимаются врачи. Говорят, что он в тяжелом состоянии, поэтому могут пройти дни или даже недели, прежде чем нам удастся с ним поговорить. Если, конечно, он вообще когда-нибудь заговорит.

– Печально… Но что конкретно Пикеринг успел сказать Сэмми? У вас есть точная информация об этом?

– На этот счет нас может просветить только Тони, – осторожно сказал Макларен. – Да, Тони?

Хьюитт выпрямился на своем стуле. Глаза у него неестественно блестели, и он имел вид до крайности утомленного человека.

– Не могу утверждать, что в точности знаю, что именно он сказал ему, сэр. Когда я приехал, Пикеринг был не в лучшей форме. Он едва мог говорить и то и дело заливался слезами. В основном я высказывал свои предположения относительно того или иного варианта развития событий, а он соглашался со мной или не соглашался. На какое-то время у него в голове вроде как просветлело и он произнес несколько связных предложений, но вскоре его сознание снова стало затуманиваться. А потом приехала «скорая помощь», и медики начали его ощупывать и осматривать. Это причиняло ему немалые страдания, и он вообще перестал на меня реагировать.

Хьюитт вздохнул и потер лицо ладонями.

– Полагаю, что под пытками Пикеринг мог выболтать Старлингу все, что угодно, но к тому времени как я к нему приехал, он был уже не в состоянии припомнить все детали этого разговора. Прежде чем медики надели на него кислородную маску, я спросил его, кто скрывается под псевдонимом Рафаэль, но он лишь молча на меня смотрел. Сомневаюсь, что в тот момент он осознавал даже самого себя.

Брок запустил пальцы в бороду и нервно поскреб подбородок.

– А что вообще известно об этом Пикеринге? У нас есть на него что-нибудь?

Макларен передал ему две странички с отпечатанным текстом.

– За ним всякое числится, хотя и по мелочи – жульничество, скупка краденого, транспортировка незаконных грузов, уклонение от уплаты налогов и так далее.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю