Текст книги "Ловушка безмолвия (ЛП)"
Автор книги: Барбара Фритти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
– Зато шерифу нравится. И где ты теперь остановишься? – с недовольством поинтересовалась она, обратив на его едкую ухмылку. – Не со мной.
– Это ненадолго. Как только все прояснится, я уеду в Сан-Франциско, а ты вернешься к своей жизни.
– Но что, если ничего не уладится?
– Так как насчет соседа?
– Перспектива не радует. В моей комнате всего одна кровать, будешь спать на полу, – предупредила она.
– Раз настаиваешь… – Дилан улыбнулся, когда ее щеки покраснели. Все ее эмоции отразились на лице. Интересно, что ее так взволновало? Он знал, что должен был отступить, но ничего не мог с собой поделать. Ему нравилось видеть ее растерянной, одному в подобной компании, а именно, потерявших контроль, было одиноко. – Ты не доверяешь мне, Кэтрин? Или самой себе?
– Что? Думаешь, я не смогу устоять перед тобой?
– Хороший вопрос.
– Дурацкий вопрос. Может, если бы ты постоянно не думал о сексе, ты бы не попал в такую передрягу. Ты никогда не задумывался об этом? Если бы ты не переспал с Эрикой и не игнорировал ее звонки, она бы не стала помогать кому-то подставлять тебя и обвинять в убийстве.
– Я уже говорил тебе, она это сделала, не потому что я ей не перезвонил. Она не влюблялась в меня, у нас не было отношений, и мы оба это прекрасно понимали.
– Или ты так думал. Никогда недооценивай ярость оскорбленной женщины. Когда ты говоришь девушке, что перезвонишь, значит надо сделать звонок.
– Просто к сведению, я не обещал, что перезвоню, – Дилан вслед за рыжей вышел из лифта. – Я не даю напрасных обещаний. – Он вдруг замолчал. – Почему у меня ощущение, будто ты приплетаешь в наш разговор свой личный опыт. Что, не досчиталась нескольких звонков?
– Временами вы, мужчины, – такие свиньи.
Сандерс улыбнулся ее прямоте. Ему нравилось, как Кэтрин подбирала слова.
– Только не говори, что ты ждала телефонного звонка? – он подозревал, что она слишком гордая, дабы признаться.
– Когда была молодой и идиоткой, – призналась. – Но больше нет.
– Ты не слишком хорошего мнения о мужчинах, не так ли?
– Только о тех, кто был в моей жизни. Я пока не встречала ни одного, который остался бы рядом, когда все летело к чертям.
– Может, ты просто не встречала правильных мужчин.
– Ты, случаем, не о себе ли говоришь?
– Точно нет, – ответил он быстро, хотя и должен признать, что ему нравились подобные вызовы, и он бы с радостью доказал Кэтрин обратное. Если он захочет остаться, он так и сделает. По крайней мере, он думал, что сделает. Черт, ну кого он обманывает? Он понятия не имеет, если в нем эта потребность быть с кем-то рядом. Потому что его волновала не только та часть, где он остается, но и все остальное – выражение эмоций, близость, обмен мыслями и чувствами, постоянное давление, непрестанная потребность сделать кого-то счастливым. Бл*ть! Кому это вообще надо?
Стряхнув с себя отвлекающие мысли, он сунул карточку-ключ в замок и открыл дверь. Номер был не таким, каким он его покидал, где все лежало на своих местах, и все было чисто и аккуратно. Он прибыл в гостиницу только вчера всего за час до свадебной церемонии и пользовался комнатой только, чтобы переодеться.
И кто, интересно, устроил беспорядок на его кровати, разбрасывая везде покрывала, одеяла и подушки? Кто вытащил ноутбук из сумки и положил его на стол? Кто расстегнул молнию на его сумке и раскидал одежду на полу? Кто-то был в его комнате. Зачем? Чтобы найти что-то или подкинуть новые доказательства его вины?
– А ты тот еще неряха, – сказала Кэтрин.
– Это не я. Кто-то здесь побывал.
– Похоже на то. И что они искали? Или думаешь, это сделала полиция?
– Возможно. Но единственно ценная вещь в номере – мой ноутбук. И он все еще здесь. Проверю файлы, посмотрю, что открывали.
Он заново упаковал свою сумку, засунул ноутбук в кожаный футляр и в последний раз осмотрел комнату. На всякий случай, он проверил все ящики и шкаф и даже заглянул под кровать, надеясь не найти в комнате что-либо, принадлежащее Эрике. Как только он съедет, комнату обязательно обыщут. Конечно, возможных отпечатков пальцев он не увидит.
– Если Эрика была здесь и касалась вещей, ее отпечатки могут быть повсюду, что обязательно повлияет на мое алиби.
– То, что она была здесь, не значит, что и ты был тут. А тот факт, что на ресепшн ты попросил новый ключ от номера лишь докажет, что у тебя не было ключа.
– Согласен, но я могу представить, как шериф построит дело против меня, основываясь лишь на косвенных уликах. Все, что произошло прошлой ночью, было подготовлено заранее. У кого-то было достаточно времени, чтобы придумать, как подставить меня.
– Может, нам тогда следует протереть столы, дверные ручки и другие поверхности, – предложила Кэтрин, направляясь в ванную. Она схватила два полотенца и бросила ему одно, едва вернулась в комнату. – По крайней мере, сможем убедиться, что они не найдут здесь ее отпечатки.
– Хорошая идея, – согласился Дилан. – Ты раньше такое делала?
– Возможно, – ответила она, загадочно улыбнувшись ему. – Но прямо сейчас важно не это.
– Ты очень интересная женщина. А мне нравятся хорошие загадки, знаешь ли.
– Тогда ты должен быть сейчас в восторге от собственной жизни.
– Я обожаю тайны, когда они не касаются лично меня, – поправил он ее. – Мне больше нравится быть детективом, нежели жертвой или злодеем.
Они работали быстро, почистив всю мебель и дверные ручки; затем Дилан бросил полотенца в ванну и облил их водой – по какой причине он не знал, за исключением того, что это показалось хорошим завершающим штрихом. Вернувшись в комнату, он взял телефон у кровати и набрал номер ресепшн.
– Я освободил номер 304, – произнес Сандерс, когда ему ответили. – Оставлю ключ в комнате. – Вешая трубку, он еще раз осмотрелся, при этом вспомнив, что не нашел один предмет. – Похоже, Эрика забрала у меня ключи от машины, если только я не потерял их в лесу. Но, когда мы подъезжали, я видел свою машину на стоянке, значит, она не воспользовалась ею.
– Как будешь добираться домой?
– Подумаю об этом позже. Кажется, теперь можно идти.
– Мой номер в конце коридора, – сказала она, открывая дверь.
Комната Кэтрин была обставлена так же, как и его, только вот ее кровать была заправлена, и все лежало на своих местах. Очевидно, здесь побывала горничная. Едва Дилан положил свои сумки на кровать, как его взгляд привлекла картина на мольберте. Это была абстрактная белиберда темных оттенков, что сталкивались друг с другом в яростной, зловещей манере. Он уже видел другие подобные картины в доме Кэтрин и был поражен их напряженностью и страстью.
Кэтрин быстро закрыла картину собой.
– Не надо, не смотри, – сказала девушка, вытягивая руку. – Хотела убрать ее, но она не успела высохнуть, когда я решила спустить вниз.
– Знаешь, будет слегка невозможно не смотреть на нее, – ответил Дилан. – К тому же, я сталкивался с этим мраком в твоем доме. Я помню, что у тебя есть темная сторона. – Он обошел ее, встав перед картиной. – Когда ты нарисовала ее?
– Прошлой ночью. Стоит мне проснуться от кошмаров, как я начинаю рисовать, – произнесла она, глубоко вдохнув. – Она уродлива, не так ли?
– Уж точно не в моем вкусе. Что ты увидела во сне?
– Не помню, – покачала она головой. – Я никогда не помню. Иногда на мгновение я слышу крики в голове, только и всего. А затем просыпаюсь от ужасающей паники.
– Крики в основном женские?
Вспышка сомнения возникает в ее глазах.
– Наверное. Никогда об этом не думала. Но, да, я полагаю, всегда кричат женщины.
– Уверена, что прошлой ночью крики были не реальными? Если что-то случилось с Эрикой, ты могла ее услышать. Ее бунгало не так далеко отсюда.
– Это точно была не Эрика. Крики были в моей голове, вместе с… – она перестала говорить. – Вместе с другими жуткостями, что тебя не касаются.
– Я бы не был в этом так уверен, – он снова взглянул на картину. Наклонив голову, Дилан изучал линии, что вырисовывались в рисунок, в зависимости под каким углом смотреть и как падает свет. – Это ведь лицо, верно?
– Я не хочу это обсуждать или анализировать, – быстро произнесла она.
– Трудно, я понимаю, но ответь на вопрос.
Она нахмурилась, очевидно, раздраженная его требованием, но через секунду сказала:
– Я думаю, что это лицо, хотя и удивлена, что ты заметил.
– Кто это?
– Не знаю.
– Думаю, знаешь. – Он рассматривал портрет еще несколько минут, чувствуя, как что-то копошится в его мозгу, какие-то крошечные детали, которые он знал, но не мог понять. А затем вдруг пришло просветление – нечто похожее на маленький золотой крестик в центре хаоса цветов. – Эрика носила крестик на цепочке, – сказал он, указывая на крошечные золотые линии. – Я помню, как тогда еще решил, что это довольно странный выбор для женщины, которая даже не была религиозной. – Дилан посмотрел на Кэтрин и увидел ответ в ее глазах. – Это Эрика, не так ли?
– Полагаю, да.
Его пульс ускорился.
– Нет, ты не просто полагаешь, ты точно знаешь, что это она.
– Я думаю, что это она, – призналась девушка. – Но обычно я не узнаю лица, которые рисую. Они незнакомцы. Я ни разу не видела этих людей, а если и так, то не замечаю их. Но я постоянно ощущаю, как они меня зовут. Словно они боятся, и я – единственная, кто может их спасти. Но как мне это сделать, когда я даже не знаю, кто они такие?
Сандерс услышал отчаяние в женском голове, и даже, несмотря на это, до конца не понимал, о чем она говорит. Он просто понял, что она сильно обеспокоена тем фактом, что не в состоянии заставить свои видения или сны проявляться подобным образом, чтобы она могла помочь несчастным людям.
– Значит, пришло время твоего дебюта. Если это Эрика, тогда помоги ей.
– Не знаю как.
– Не сомневайся в собственных силах.
– Я не могу. Я уже долгое время живу с этими кошмарами, и знаешь, мне не очень хочется, чтобы это все продолжилось. Всю свою жизнь я просто хотела стать нормальной. Но это не происходит. Поэтому большую часть времени я пытаюсь не обращать на это внимание и не принимать все близко к сердцу.
– И как, это работает?
Она скорчила лицо.
– Очевидно же, что нет. Сейчас, я перефразирую. Днем все получается, но по ночам, когда мое подсознание берет надо мной верх, я теряю контроль. Мне просто приходится мириться с происходящим.
– Наверное, у тебя незабываемые ночи.
– Которые по утрам я даже не помню. Все, что мне остается, – очередная мрачная картинка.
– Кэтрин, нет полностью нормальных людей. Все слегка безумны. Уж поверь мне, я это знаю. За свою жизнь я столько сумасшествий навидался. И по шкале ненормальных, ты точно не в хвосте.
– Ты просто пытаешься меня успокоить.
– Я пытаюсь сказать тебе, что твои рисунки с ночными кошмарами не делают тебя безумной.
– Единственная разница – это то, что я считаю свои кошмары реальными… и надо же, все происходит по-настоящему. Это трудно объяснить, но иногда мне кажется, будто я нахожусь в голове кого-то, кто действительно… злой. И это, черт возьми, пугает меня. Довольно долго я боялась, что хожу во сне, и что в бессознательном состоянии покидала дом и убивала людей. Когда была помладше, я даже строила баррикады, дабы с утра убедиться, что я не выходила из дома.
– И ты не уходила, – сказал он, уверенный, что в ней нет ни капли жестокости.
– Правда, но я все еще чувствую себя свидетелем того, чего не помню. После своих снов я привыкла по утрам читать газеты, интересуясь новостями о каких-либо убийствах, что могли бы стать триггером для памяти, но все всегда кажется таким незнакомым.
Дилан хотел было сказать, что все это происходит, потому что ее сны не реальны, но она, скорей всего, опять все интерпретирует неправильно, и это лишь вопрос времени, когда она отшатнется от него и снова сбежит. А прямо сейчас она была единственным его союзником.
– Как думаешь, почему ты нарисовала лицо Эрики, особенно ее крестик? Ты что, его заметила, когда увидела ее в баре прошлым вечером?
– Точно не на подсознательном уровне. – Она приложила пальцы к вискам, будто Сандерс вызвал у нее головную боль. – Мы можем перестать говорить об этом?
– Как часто бывают кошмары?
– А ты упрямый, – выдохнула она.
– Да, мне говорили.
– Зависит от обстоятельств. Обычно, когда я вижу их, это длится несколько дней, а то и недель. Затем все заканчивается. Кажется, чем большее я общаюсь с людьми, тем чаще возникают кошмары. Словно я вскрываю какой-то эмоциональный передатчик, и уже не в состоянии отфильтровать хорошее от плохого.
– Когда начались кошмары в последний раз?
Она прикусила нижнюю губу.
– После того, как я увидела видение о тебе. Последние два месяца мои сны становятся все хуже и хуже, и с каждой ночью все только ухудшается. А это вообще первая картина, где я смогла обозначить лицо. Наверное, это что-то значит.
Он провел рукой по волосам, чувствуя, как теряет нить повествования. В картинах или снах Кэтрин он не найдет ответов касательно исчезновения Эрики. Надо быть реалистом.
– Позвоню адвокату.
Ему определенно нужна объективная оценка происходящего, а его давний друг Марк Сингер был просто адвокатом от Бога по уголовным делам. Он точно сможет сказать, что теперь делать дальше.
– Хорошая идея, – с облегчением протянула Кэтрин, убирая с мольберта картину.
– Что ты с этим собираешься делать?
– Убрать подальше. Мне не нравиться смотреть на нее, – она засунула картину в огромное портфолио и, наконец, выдохнула.
Дилан мог только мечтать, чтобы таким же легким способом избавиться от собственных проблем.
– Марк, – произнес он, стоило адвокату поднять трубку, – кажется, я конкретно попал.
Глава 5
Пока Дилан разговаривал со своим адвокатом, Кэтрин убирала свои краски. Она чувствовала волнение, поэтому дышала медленно. Дилан занимал слишком много эмоционального и физического пространства, а она была столь сильно настроена на него, что чувствовала напряжение в его теле, словно оно было ее собственным.
Часть ее действительно хотела сбежать от него, но тот факт, что она нарисовала лицо Эрики и что, возможно, – просто возможно – на этот раз у нее есть реальный шанс помочь кому-то из ее видения, не допускал и мысли об уходе.
Хотя ей и следовало бы задаться вопросом, почему она должна помогать женщине, накачавшей Дилана наркотиками и оставившей его в лесу на всю ночь. Была ли Эрика жертвой или злодейкой? Была ли она доброй или злой?
Когда Кэтрин вспомнила об охватившем ее страхе, стоило ей заглянуть в домик Эрики, она начала подозревать, что девушка, похоже, сама оказалась в той ловушке, в которую должна была заманить Дилана. Кэтрин была уверена, что прошлой ночью за Эрикой кто-то наблюдал. Но кто и почему? И действительно ли Эрика попала в беду? Или ее исчезновение было лишь частью плана с подставой Дилана?
Кэтрин взглянула на Дилана, едва он завершил звонок.
– Что сказал твой адвокат?
– Марк созвониться с офисом шерифа и попытается выяснить все обстоятельства дела, – ответил Сандерс. – Надеюсь, ему они предоставят больше информации, нежели мне. А, тем временем, я бы с удовольствием принял душ. Не возражаешь? Я слишком долго проходил в этой одежде.
– Пожалуйста.
– Ответишь на звонок, если вдруг телефон завибрирует? Думаю, Марк не скоро перезвонит, но все же не хотелось бы проморгать этот момент. Его зовут Марк Сингер.
– Ладно, – сказала она, испытывая облегчение, стоило Дилану схватить чистые вещи и уйти в ванную. Ей необходимо было передохнуть, понять, как помочь ему, а без Дилана в комнате это будет сделать намного легче.
Вернувшись к окну, девушка на мгновение застыла перед великолепным видом на горы и озеро. Она планировала остаться здесь, чтобы в течение нескольких дней порисовать. По крайней мере, собиралась. Хотя в глубине души она, возможно, все время знала, что останется в Тахо из-за Дилана. Кэтрин никогда не призналась бы в этом вслух, но она не смогла выкинуть его из головы с момента их знакомства двумя месяцами ранее. Он стал главной звездой в ее мечтах, а создание его портрета в принципе не помогало забыть мужчину. Она говорила себе, что это просто глупое увлечение или безрассудная влюбленность или неловкое притяжение, и что это пройдет со временем, но пока подобного не происходило. Когда она увидела его на свадьбе, стоявшего рядом с братом, такого привлекательного, ее сердце замерло. И это шокировало ее, особенно испытав желание в низу живота, что, впрочем, слегка напугало ее.
И в этом была настоящая причина, почему она оставила Дилана наедине с Эрикой. Она принимала присутствие другой женщины как знак для небольшого перерыва, возможности извиниться и установить некоторую дистанцию между собой и мужчиной, которого она не могла забыть. Она знала, что во многих отношениях Дилан ей совершенно не подходит.
Но, возможно, если бы она не позволила страху взять над ней верх, Дилан не оказался бы в той ситуации, в которой сейчас пребывает. Не то чтобы она могла предвидеть нынешний поворот событий.
Она выглянула в окно и, посмотрев на лужайку перед входом в особняк, заметила собирающихся там мужчин. Они походили на поисково-спасательный отряд, недавно пришедший из леса. Мужчины несколько минут поговорили друг с другом, а затем сели в две отдельные машины и уехали. Похоже, Эрику они не нашли, но может что-то еще?
Внутри Кэтрин все сжалось от большего беспокойства, едва ее взгляд скользнул по озеру, а сама девушка задавалась вопросом, какие тайны были спрятаны в его глубинах.
Наблюдая за мерцающей голубой водой, та, похоже, становилась все более бурной, на поверхности которой развевались белые барашки и волны, разрушая мирную красоту. Солнце исчезло. Темные облака закрывали горизонт. Тени превратили высокие деревья в ужасающие формы. Кэтрин с потрясением отвернулась.
Раньше днем у нее никогда не было кошмаров. Неужели монстр приближался?
* * *
Мужчина припарковал свою машину перед магазином в Тахо-Сити и вытащил свой мобильный телефон. Ему следовало бы сообщить об этом несколько часов назад, но половину ночи он провел в лесу, пытаясь найти эту чертовку. Он даже не понял, как она сбежала от него, но он найдет ее и закончит работу.
Ему ответили после третьего гудка.
– Она сбежала, – коротко сообщил он, признавая это с неохотой, но факт есть факт.
– Как это произошло?
Надменный и холодный голос напомнил мужчине, что неудаче нет оправдания.
– Вы говорили, что она не ждет меня, что ее можно будет застигнуть врасплох, но она была готова, – пожаловался он. – Она прыгнула на меня до того, как я успел войти в дверь.
– Значит, ты был неаккуратен, раз она услышала твое приближение. Я думал, ты – лучший в своем деле.
– Я и есть лучший, и в следующий раз я все спланирую заранее. – Ему понравилось, как он перевесил вину с себя на своего грозного оппонента, – этот маневр стер дурной вкус неудачи во рту и смягчил боль в затылке, куда заехала ему женщина железной каминной кочергой. Он намеревался отплатить ей за это. Теперь, зная, какая она дикая кошка, лишить ее жизни станет намного приятнее. Не было ничего похожего на убийство женщины. Каждый раз, делая подобное, он чувствовал сильный прилив удовлетворения – лучше, чем секс, лучше, чем все остальное.
– Кто-нибудь знает, что ты там был?
Вопрос вернул его в реальность.
– Конечно, нет. Я за собой следов не оставляю. – Как только он смирился с тем фактом, что женщина сбежала, он вернулся в ее домик и стер свою собственную кровь, чтобы не смешивать ее с уликами, оставленных в бунгало. Затем он протер кочергу и, на всякий случай, выбросил в озеро. Никто не сможет выйти на него, используя этот предмет. И никто никогда не узнает, что он был где-то рядом с поместьем.
– Где она сейчас?
– Есть у меня кое-какая идея, – ответил преследователь. – Не беспокойтесь, я найду ее.
– И убьешь, как и было запланировано. Она не должна дожить до завтра. Ты хоть это понимаешь, а?
Конечно, он понимал. Если он облажается, он не только не получит деньги, его скорей всего самого отправят на тот свет. Убей или будешь убит. Он всю жизнь живет под этим лозунгом. А убийство… ну, он действительно хорош в этом деле.
Эрика Лейтон умрет, но не ему отвечать за эту смерть. Иногда жизнь была прекрасна.
* * *
У Дилана появилось искушение задержаться в душе. Горячие брызги ослабили напряжение в шее и плечах, но все же он заставил себя отключить воду. Ему не следует терять время. Ловушка вокруг него сжималась, и ему нужно было быстро найти выход. Сандерс размышлял, чувствовал ли то же самое Джозеф Равино, когда понял, что Дилан добрался до него, когда увидел, что построенный им дом лжи начал рушиться. А еще возникал вопрос, цель этой игры – возвращение долгов?
Это в стиле Равино использовать Эрику – ту самую женщину, что предала его, чтобы подставить кого-то другого. Такая поэтическая справедливость. А Эрику, скорей всего, купили… в этом не было никаких сомнений. Или ей угрожали, может, шантажировали. Эрика точно не хотела бы оказаться на том свете, как это произошло с супругой Равино. С теми связями, что были у сенатора, даже будучи за решеткой, он мог отдавать приказы. Дилану просто необходимо узнать следующий шаг, который предпримут Равино или Эрика.
Выйдя из душа, Дилан вытерся толстым махровым полотенцем, после надел джинсы и футболку с длинными рукавами. Было здорово выбраться из костюма и вернуться к обычной одежде. В его голове тоже все прояснилось. Нечеткость от наркотиков, наконец, исчезла. Теперь он был готов столкнуться с проблемой лоб в лоб.
Когда он вернулся в спальню, Кэтрин, стояла перед мольбертом и смотрела на чистый холст с кистью в руке, которую, казалось, не спешила использовать. Полуденное солнце проникало через окно, добавляя блеска в рыжие локоны ее волос, подчеркивая изгибы ее тела, полной груди и легкого покачивания ее бедер.
Дилан практически сразу почувствовал возбуждение, прокатившееся по всему телу, которое он попытался унять, но ему уже было сложно контролировать собственные мысли. Он хотел прикоснуться к ней, снять с нее одежду и пройтись по этим изгибам руками и ртом. Хотел, чтобы ее голубые глаза потемнели от желания. Жаждал попробовать ее губы, развязать страсть, которая наполнила бы ее. Он видел это в ее глазах и слышал в ее голосе.
Кэтрин сама была сгустком сильных эмоций, и обычно он избегал эмоциональных женщин, словно те страдали чумой, но в ней было что-то настолько интригующе, что он испытывал соблазн послать все к черту и окончательно забить на осторожность. Он испытывал к ней безрассудное и опасное влечение, Сандерс это знал, поэтому и должен был избавиться от него. Кэтрин – чересчур сложная женщина, чтобы с ней связываться, и ему не следует превращать все в более личное, чем это было раньше.
Он сосчитал до десяти, сделал пару глубоких вдохов и попытался взять себя в руки.
Кэтрин повернула голову и поймала его взгляд. Ее глаза расширились, стоило ей увидеть его, и Дилан не мог не задаться вопросом, как много было написано на его лице – похоже, слишком много. Не то чтобы ученому-ядерщику понадобилось понять, о чем он думает, но сам Сандерс уже знал, что Кэтрин очень проницательна.
– Чем занимаешься? – спросил он быстро, надеясь, отвлечь ее.
– Что? Оу, – и бросила взгляд на кисточку в своих руках. – Думала, что порисую и попытаюсь вызвать видения из подсознания, но к огромному удивлению… ничего не вышло. – Она убрала кисточку. – Твой адвокат не звонил.
– Тогда на данный момент буду придерживаться идеи, что отсутствие новостей тоже хорошая новость. Уверен, Марк с нами свяжется, как только что-нибудь узнает. – Вытащив ноутбук из сумки, Дилан положил его на стол. Открыл крышку, нажал на кнопку включения и стал ждать, пока тот загрузится. – Я тут подумал в душе, что если за всем этим стоит Джозеф Равино, то он мог спокойно попросить своих людей связаться с Эрикой и настроить ту против меня.
– Значит, ты веришь, что это все-таки месть?
– Все чертовски выглядит именно так. Друзья Равино, как и его семья, верят, что я отправил в тюрьму невиновного человека, показав по телику провокационные репортажи и сфабриковав свои истории и улики. Кстати, я этого не делал. После его ареста я получил кучу писем с угрозами и оскорблениями, – Дилан присел на стул. – Этот человек не просто сенатор, он еще и благотворитель… ах, да, еще и убийца.
– Какая-то странная комбинация.
– Нет, если знаешь, что в их руках сама власть. Этот Равино – интересная личность. Около пятнадцати лет назад он основал передовую компанию по разработке программного обеспечения и заработал деньги на фондовом рынке. Затем женился на девушке голубых кровей. Семья его супруги Деборы даже связаны с потомками «Мэйфлауэр» (английский барк, который доставил в Новый Свет из Англии первых поселенцев, т. н. отцов-пилигримов). Ее семья была вдвое богаче самого Равино, так что эти двое создали просто невероятный союз. Они значились в каждом гостевом листе высшего общества. А после того, как Равино стал сенатором, его личность и эго раздулись до невозможного. Думаю, он начал верить в собственную непобедимость. Он и подумать не мог, что кто-то доберется до него. Ведь в его руках оказывалось абсолютно все, чего бы он ни пожелал.
– Тогда почему он рискнул богатством и положением, убив свою жену?
– Возможно, из-за денег. Финансовые активы Равино пострадали, когда рухнул фондовый рынок, поэтому он нуждался в деньгах Деборы, а также в ее супружеской поддержке для политических целей. Может, она пригрозила разводом. Она знала об его интрижках. У нее даже были фотографии сенатора с Эрикой, как доказательство, и она даже говорила Эрике, что использует их, если придется. В ее руках было оружие, способное уничтожить его карьеру. Он бы не позволил подобному случиться.
– А разве в процессе она бы не уничтожила и себя вместе с ним?
– Нет, если она лишь намеревалась использовать свои козыри для сохранения брака. Она, скорей всего, и не думала, что он попытается убить ее.
– Давай вернемся назад, и ты расскажешь мне больше об этом убийстве, – попросила Кэтрин, пересекая комнату и занимая место на краешке кровати, что стояла возле стола. – Как ты вообще влез в это дело? Только подробней.
– Около года назад Дебору Равино нашли мертвой в ее дорогущем доме на Ноб-Хилл в Сан-Франциско. Изначально была версия, что она случайно покончила с собой, увеличив инъекцию ботокса в четыре раза, что и привело к параличу мышц не только на ее лице, но и в дыхательной системе. В общем, она задохнулась.
– Смерть из-за ботокса? – спросила Кэтрин, на ее лице заиграла улыбка. – Давай скажи, что ты на это не повелся.
– Еще как повелся, – признался Сандерс. – Было сложно отрицать очевидное.
– Но почему доктор позволил ей сделать столько вливаний?
– А он и не давал разрешения. Похоже, миссис Равино самостоятельно приобрела набор уколов красоты через интернет, так как ее врач отказался выдавать дополнительные инъекции, а она была просто помешана на своем внешнем виде.
– Набор купила не она сама, а сенатор, – догадалась Кэтрин. – Так ведь?
– Этого так и не смогли доказать. Для покупки использовалась ее карта. А найденные отпечатки на шприце принадлежали исключительно Деборе. Сенатор дал довольно слезливо-трогательное интервью об одержимости его жены своим внешним видом, особо выделяя, как он любил ее вовсе не из-за красоты. Но я не купился на случайную смерть, поэтому решил капнуть глубже.
– И ты начал копаться в чужой песочнице, тем самым всех разозлив. И почему я не удивлена?
– Это моя работа, – склонил он голову, подтверждая ее мнение. – Да, я не всегда популярен, но этим я несу добро.
– Что было дальше?
– Сенатор Равино очень хорошо сыграл скорбящего вдовца. Его фотографировали, как он каждое воскресенье ходил в церковь со своими престарелыми родителями, сестрой, зятем и их детьми. Его также видели в приюте для бездомных, где он раздавал суп беднякам. В нем было что-то, что мне не давало покоя. Он был слишком хорош, чтобы быть правдой, понимаешь, о чем я?
– Кажется, да.
– Поэтому я начал изучать всю информацию о нем. Я побывал в Метро Клаб, где он якобы провел вечер, пока его жена совершила самоубийство ботоксом. Метро Клаб – это эксклюзивный и очень частный мужской клуб в Сан-Франциско, который существует с начала XIX века, место, где мужчины могут быть мужчинами, обсуждать политику и тому подобное. Также в клубе есть специальная комната, где джентльмены, как они любят называть себя, могут проводить время с довольно привлекательными женщинами. Я знал, что мне нужно было попасть туда и осмотреться. Но, к сожалению, вы должны быть участником, чтобы получить доступ, а я им не был.
– И что же ты сделал?
– Использовал связи… привлек отца. Хотя он понятия не имеет, что я пошел на это. Я остановился у него дома, пока его там не было, и стащил его клубную карту. Оставил заказ на ужин для нас двоих именно в тот вечер, когда он отсутствовал в городе. Я понял, что до его возвращения успею заполучить всю необходимую информацию.
– И что произошло, когда ты, наконец, оказался в клубе?
– Короче говоря, там я нашел Эрику. Она была одной из девушек, развлекающих этих господ. Поначалу она отказывалась говорить со мной. Скорей всего, боялась, что я пытаюсь выявить ее связь с Равино. В конце концов, смог до нее донести, что если она знает что-то, а ее дружок Равино все же приложил руку к смерти своей жены, то она тоже может оказаться в опасности. Ведь люди, подобные Равино, вряд ли захотят, чтобы их грязные секреты – а Эрика точно была одним из них – выплыли наружу. В итоге она сдалась и призналась, что у нее интрижка с Равино и она до ужаса боится факта, что могла спать с убийцей. Я убедил ее помочь мне доказать это.
– И она должна была прекрасно понимать, что раскрытие тайны, способной разрушить карьеру сенатора штата, наверняка подвергнет ее опасности.
– Ну, я могу быть убедительным, – произнес он, пожав плечами.
– Даже не сомневаюсь. Удивительно, что тебе пришлось дождаться конца истории, чтобы затащить ее в постель.
– Я никогда не занимался с ней сексом ради информации.
– Но мог бы, да?
– О чем ты пытаешься спросить меня, Кэтрин? О том, как далеко я могу зайти? – бросил ей в запале.
– Возможно. Я ведь не знаю тебя, Дилан. Ты попросил стать твоим напарником, союзником. Я лишь хочу узнать твои границы.
– У меня нет границ. – Ему не особо понравилось впечатление, которое она сформировала о нем, но он не мог отрицать, что может быть безжалостным в своем стремлении рассказать людям историю. – Я пойду на многое, чтобы добиться правды.
– А линии, которые ты не способен пересечь?
– Пока таких не было.
Она склонила голову, подарив ему задумчивый взгляд.
– Я тебе не верю, Дилан. Думаю, у тебя все же есть совесть, даже если ты не хочешь этого признавать. А еще верю, что ты волнуешься об Эрике, не из-за того, что она сделала с тобой прошлой ночью, а ради нее самой.
