Текст книги "Ловушка безмолвия (ЛП)"
Автор книги: Барбара Фритти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
Кэтрин тихонько вскрикнула, а затем инстинктивно толкнула грудь в его ладонь. Его губы переместились ниже, язык скользнул по ложбинке между грудями. Она почувствовала, как по венам пробежала огненная волна. И когда его рот сомкнулся на ее груди, она притянула его голову ближе, запуская пальцы в тонкие пряди волос. Она еще глубже вжалась в матрас, когда он потянул сосок зубами. Затем его губы опустились ниже, прокладывая сладкую дорожку вниз к пупку. Дилан расстегнул ее джинсы и стянул их вместе со светло-голубыми кружевными стрингами.
Кэтрин внезапно почувствовала себя незащищенной, уязвимой и немного испуганной. Но когда глаза Дилана встретились с ее глазами, она поняла, что этот мужчина не причинит ей вреда.
– Доверься мне, – прошептал он, и она впервые поняла, что он оказался в ее голове. Знал, о чем она думала, чего хотела, в чем нуждалась.
– Я действительно тебе доверяю. – Кэтрин села, схватила край его футболки и помогла ему снять ее.
Он сунул руку в карман и вытащил презерватив, затем стянул джинсы. Ее потрясло, что у него была с собой защита, так легко доступная, будто он ждал этого момента.
Ну, и почему это ее так удивило? Она видела их вместе в видении. Знала, что они окажутся в постели. И он тоже знал.
Дилан вернулся к ней, накрывая ее своим телом. Подложил руку ей под голову и неторопливо поцеловал. Она не хотела двигаться медленно. Ей хотелось действовать жестко, быстро и дико.
Кэтрин нетерпеливо притянула его к колыбели своих бедер. Пальцы Дилана интимно касались ее, сводя с ума от желания. Но она хотела его всего.
Девушка впилась пальцами в его бедра, когда он, наконец, вошел в нее. Он был таким большим, а она такой тесной. Сначала он не торопился, растягивая каждое движение; затем постепенно ускорил темп. Она подгоняла его, не желая ничего, кроме безумного удовольствия, которое накатывало на нее огромными, ласкающими волнами. Жар, накапливавшийся между ними с того дня, как они встретились, достиг точки кипения.
Ее разум затуманился, эмоции столкнулись с его. Она никогда не чувствовала такой сильной связи между сознанием, телом и душой. Они слились в единое целое. Она знала его, а он знал ее так, как никто другой.
Близость, которую они разделяли, внезапно встревожила ее. Проникнет ли тьма из ее головы в его сознание? Она напряглась, внезапно сдерживаясь, но Дилан не позволил ей отступить. Не позволил насторожиться.
– Отпусти это, Кэтрин, – убеждал Дилан, каждым глубоким толчком поднимая ее выше. – Я хочу все это.
Он не знал, о чем просил. На какой риск шел. Но останавливаться было слишком поздно. Они кончили вместе, их крики смешались в один. Она отдала ему все, что у нее было.
* * *
Дилан перевернулся на спину, порыв холодного воздуха из кондиционера превратил капли пота на его груди в гусиную кожу. Кэтрин свернулась калачиком на боку рядом с ним, ее голова покоилась на изгибе его плеча. Ее губы коснулись его кожи. Их жар послал еще одну горячую дрожь по спине. Он думал, что заполучив ее, все будет кончено. Напряжение между ними уляжется. Потребность познать друг друга будет удовлетворена. Но он не испытывал удовлетворения; он чувствовал беспокойство и напряжение.
На мгновение между ними пронесся вихрь черной энергии. Он почувствовал страх Кэтрин, ужас, с которым она жила. Это напугало его до чертиков. Дилан не осознавал всей глубины ее боли. Даже сейчас она ошеломляла его. Чувство бессилия, не похожее ни на что когда-либо им испытанное, напало на него, будто то, с чем или с кем она боролась, было чересчур для них обоих. Его охватило желание убежать – убежать от нее как можно дальше. Ему не нужно ее дерьмо. У него своего было предостаточно.
Он вскочил с кровати, поддавшись желанию сбежать. Оделся, не глядя на нее, но каждую секунду чувствовал на себе ее пристальный взгляд. Тишина была очень-очень громкой. Наконец, Дилан повернул голову, зная, что не может выйти из номера, не сказав хотя бы что-нибудь, но понятия не имел, что это должно быть.
Теперь Кэтрин сидела, откинувшись на подушки, скромно натянув простыню до шеи. Ее волосы представляли собой восхитительный беспорядок кудрей. Губы опухли от страстных поцелуев. В глубинах темно-синих глаз таились тени. Дилан не мог прочитать выражение ее лица. Или, может, боялся этого.
– Так и знала, что, в конце концов, напугаю тебя, – пробормотала она с блеском разочарования в глазах.
Ему было неприятно думать, что он подвел ее. Но, черт возьми, мужчина не может вынести так много. Он весь день уворачивался от пуль и копов.
Но и она тоже.
Он знал, что оправдывается, но, казалось, не мог остановиться. Потребность сделать вдох вдали от нее была непреодолимой.
– Мне нужно подышать свежим воздухом. Я не боюсь. – Но на самом деле он был в ужасе.
– Лжец.
– Кэтрин… – начал он, затем остановился, понятия не имея, что хотел сказать. Если она могла заглянуть в его мысли, тогда какой смысл что-то выдумывать?
– Куда ты идешь? – спросила она. – Мы у черта на куличках. Ты не можешь просто так уйти.
– Дальше по коридору есть автомат с газировкой. Ты чего-нибудь хочешь?
– Нет. – Она посмотрела ему прямо в глаза. – Обычно я могу отделить сознание от своего тела, чтобы секс не был таким ошеломляющим, но на этот раз не смогла, и… – Ее голос затих, пальцы нервно теребили простыню.
– Что у тебя в голове, Кэтрин? – спросил он, слова вырвались прежде, чем он смог их остановить. – Что с тобой случилось? Откуда берется черная энергия?
Ее лицо побледнело.
– Ты тоже ее почувствовал? Я надеялась, что она тебя не затронет.
Почувствовал? Он чуть не задохнулся в густой, удушающей темноте.
– Расскажи мне, что скрывается за болью, гневом и злом, которое пронизывает тебя.
– Я не знаю.
– Теперь уже ты лжешь. Прекрати отталкивать меня. Ты должна рассказать мне свои секреты. Если не мне, то кому-нибудь. Тебе нужно избавиться от них, пока они тебя не поглотили.
– Я пыталась, – закричала она, ее голос был полон отчаяния. – Я не лгу. Я не знаю, что произошло, потому что не могу этого вспомнить. Это воспоминание заперто в голове. И я не могу вытащить его наружу, только по кусочкам. Потому что оно… оно ужасно.
Ее слова вызвали в нем желание убежать, но какой-то глубокий внутренний голос подсказал ему, что это был бы абсолютно неправильный шаг. Зло внутри нее хотело, чтобы она была изолирована, уязвима, чтобы оно могло питаться ее неуверенностью и страхами. Дилан не мог оставить ее наедине с ее монстрами. Не мог так поступить с ней. Сделав несколько шагов, он вернулся к кровати и сел рядом с девушкой.
Она посмотрела на него с замешательством в глазах.
– Думала, ты хотел уйти.
– Расскажи мне, что помнишь.
– Ты этого не хочешь. Ты и так напуган. Если узнаешь больше, будет еще хуже.
Он подозревал, что она права, но хотел, чтобы тайное стало явным.
– Я почувствовал это, Кэтрин. Почувствовал силу твоих кошмаров. Я не смогу помочь тебе сражаться, если не узнаю, кто твой враг. Кто причинил тебе боль? Кто все еще ее причиняет?
Девушка долго и напряженно смотрела на него.
– Когда мне было шесть, мою маму убили, и я была единственным свидетелем.
У него перехватило дыхание от ее слов. Он знал, что услышит нечто плохое, но не ожидал, что настолько.
– Кто это сделал?
Она глубоко вздохнула, ее глаза затуманились от слез.
– Мне сказали, что мой отец.
Глава 15
Желудок Дилана перевернулся.
– Твой отец убил твою маму у тебя на глазах?
– Так они мне сказали.
– Кто – «они»? Расскажи мне, что случилось. Начни с самого начала.
– Я не знаю начала. До той ночи у меня нет никаких воспоминаний о том времени, когда я жила с родителями.
– А о той ночи? – подтолкнул он.
– Я помню, как пряталась в шкафу. На моих ногах была кровь, будто я пробежала по ней. Я старалась казаться как можно незаметнее. Не хотела, чтобы он нашел меня. Но он продолжал звать меня по имени и говорить, что идет за мной. – Она прерывисто вздохнула. – Позже, я, вроде бы, стояла на кухне в луже крови. Предполагаю, что к тому времени он уже ушел, но я не знаю, сколько времени прошло. Полицейский укрыл меня одеялом, вывел наружу и посадил на заднее сиденье патрульной машины. Я не хотела оставлять маму. Помню, как плакала, что не хочу уходить, что я ей нужна и что она собирается испечь мне оладьи на завтрак. Наверное, я не понимала, что она мертва.
Жестокость ее рассказа потрясла Дилана. В своей работе он освещал убийства, но это было другое. Это случилось с Кэтрин, и он чувствовал ее боль. Хотел попросить ее остановиться, но теперь, начав, девушка, казалось, была полна решимости продолжить. И он должен выслушать, как бы неловко ему ни было.
– Остаток той ночи и следующие несколько дней прошли как в тумане, – продолжила она. – Я разговаривала с полицией, социальными работниками, психиатром. Все они спрашивали, что случилось. Слышала ли я что-нибудь? Видела ли что-нибудь? Где был мой отец? Мои родители ссорились? Я ничего не могла им сказать. Чувствовала себя оцепеневшей.
– Боже, Кэтрин. – Он наклонился и убрал волосы с ее лица, затем обхватил ее голову ладонями. – Тебе не обязательно продолжать.
– Мне нужно. Я никогда никому не рассказывала о той ночи – ни другим детям в приемных семьях, никому.
Дилан не знал, хочет ли он быть ее доверенным лицом. Он боялся подойти ближе. Но она отчаянно нуждалась в том, чтобы сбросить с себя бремя, которое так долго несла. И ему придется его принять. Он многим ей обязан.
– Я слушаю.
– У отца было алиби – женщина, сказавшая, что у них с ним роман, и что он был в ее постели в ночь убийства мамы. Полиция, однако, не поверила ни ей, ни моему отцу. На нем висела история злоупотребления наркотиками, и он уже два или три раза сидел в тюрьме за нападение. Работал от случая к случаю, и каждый работодателей говорил, что у него взрывной характер. К тому же, примерно полгода назад в службу спасения поступил звонок от мамы, когда отец ударил ее по лицу. Она решила не выдвигать обвинений, так что в отношении него ничего не предприняли.
Кэтрин облизнула губы.
– Ты должен понимать, что все это люди рассказали мне позже. Мне было всего шесть лет. Я ничего не знала об их отношениях, а если бы и знала, то не могла этого вспомнить. Полиция и окружной прокурор сделали все возможное, чтобы заставить меня назвать убийцей моего отца, но я не могла вспомнить. Не была уверена.
Слеза скатилась по ее щеке, и девушка стерла ее резким движением.
– Кэтрин, мне так жаль, – выдохнул Дилан, проводя большим пальцем по ее напряженной челюсти.
– Они сказали, что он ее избил и ударил кухонным ножом двадцать семь раз, – продолжила она холодным голосом, будто ужас трагедии больше не касался ее, но Дилан знал, что она возвращалась к ней каждую ночь. – Полиция сказала, что насилие было невыразимым, и, возможно, именно поэтому я не могла говорить об этом. В конце концов, улик, чтобы посадить отца в тюрьму, оказалось недостаточно, – ни орудия убийства, ни ДНК, ничего, – так что он вышел сухим из воды. Пока велось следствие, меня отдали в приемную семью, и после того, как обвинения были сняты, я подумала, что он может прийти и забрать меня, но он этого не сделал. Больше я его никогда не видела. Однажды я спросила социального работника, и она сказала, что его след потерян, и что по прошествии достаточного времени, если он не появится и они все еще не смогут его найти, его лишат родительских прав, чтобы меня можно было удочерить. Конечно, никто не хотел удочерять травмированную маленькую девочку, чей отец – вероятный убийца, так что вопрос был спорный.
– Не понимаю, как твоему отцу могло сойти такое с рук. Он должен был оставить свои отпечатки на месте преступления, и если это была такая кровавая, такая жестокая драка, я удивлен отсутствием ДНК.
– Его отпечатки пальцев нашли в доме, но он там жил, так что это не делало его убийцей. Очевидно, на ее теле не обнаружили никаких следов ДНК, иначе, я уверена, с этим что-нибудь сделали. Хотя это произошло двадцать четыре года назад, и я не знаю, какие тесты тогда проводили.
– Итак, твои сны… они о той ночи, да?
– Долгое время были о ней. Я всегда просыпаюсь в 4:44 утра – думаю, именно тогда умерла мама. Я верю, что крики, которые слышу у себя в голове – мамины.
Дилан долго смотрел на нее, задаваясь вопросом: стоит ли ему расспрашивать дальше, но они зашли так далеко.
– Как думаешь, как тебе удалось спастись?
– Никто не знает. – Кэтрин встретила его пристальный взгляд, и в ее глазах промелькнули призрачные тени. – В подвале, где располагалась прачечная, в задней части шкафа нашли мое одеяльце. Там я, должно быть, и пряталась. Один из психиатров предположил, что, если мой отец был под кайфом, он мог забыть обо мне или просто сдаться, когда не смог меня найти.
Она выдержала паузу, делая еще один вдох.
– Долгое время я боялась, что он вернется и закончит работу.
– Он – тот монстр из твоих кошмаров.
Кэтрин кивнула.
– Да, но когда я стала старше, сны изменились. Они были уже не о той ночи. Я не слышала его голоса и не видела маминого лица. Я видела, как убивали других людей. Слышала их мольбы о помощи. Возможно, потому что была вовлечена в этот особый вид насилия, не знаю. Но, как я уже говорила тебе раньше, кошмары часто вообще не имеют смысла, и я, конечно, не могла никому помочь. Я не смогла остановить убийство родной мамы, что уж говорить о других. – Она сделала паузу. – Есть кое-что еще.
– Я почти боюсь спрашивать.
– У мамы тоже были видения. Так сказала одна из соседок. Она слышала, как мой отец не раз говорил, что в маме живут демоны. Соседка думала, что, возможно, он пытался изгнать их из нее.
Дилан почувствовал тошноту от того, как ее слова вызвали образ ее невинной матери, с которой этот монстр так жестоко обошелся. И Кэтрин видела все это. Неудивительно, что ее наполняла такая густая тьма и страх наступления ночи. Мысленно она переживала убийство снова и снова, мучаясь чувством вины за то, что не смогла добиться справедливости для своей матери – женщины, наделенной тем же даром, что и она.
– Это не твоя вина, Кэтрин. Ты не можешь винить себя в том, что случилось с твоей мамой.
– Все так говорят, – ответила она глухо, в ее глазах клубился мрак. – Но я знаю правду.
– Ты не смогла бы помешать ему убить ее. Ты была ребенком, немногим старше младенца.
– Я могла бы рассказать о том, что видела. Заставить его заплатить за то, что он сделал. Отправить в тюрьму на всю оставшуюся жизнь.
– Сомневаюсь в этом. Показаний шестилетнего ребенка было бы недостаточно, чтобы осудить его, по крайней мере, без других доказательств. Ты была не надежным свидетелем. И всегда существует вероятность, что ты ничего не видела. Может, все это время ты пряталась.
– Я тоже говорила себе это. Но не думаю, что это правда. – Ее голос упал до шепота. – В глубине души, мне кажется, я знаю, что произошло. Но, похоже, не могу выпустить это из глубин сознания. Воспоминание заперто внутри меня.
– Потому что оно слишком ужасно, чтобы помнить, вот почему. Мне жаль, что я заставил тебя рассказать эту историю. Не думай больше об этом.
Дилану хотелось бы вернуть назад последние пятнадцать минут и поступить по-другому. Он не знал, что теперь сказать, как ее утешить, поэтому просто обнял. Кэтрин опустила голову ему на плечо, и они оставались так несколько долгих минут.
Наконец, она подняла голову и отстранилась.
– Я не хотела тащить тебя за собой во тьму. Думала, мы просто займемся сексом и будем жить настоящим моментом. Но ничего не получилось.
Он одарил ее улыбкой.
– Может, тебе пора перестать сталкиваться с демонами в одиночку.
– Я говорю себе, что они ненастоящие. Страхи только в моей голове, созданные моим собственным разумом. Как я могу бояться саму себя? Никто не пытается меня убить… то есть, не пытался до сегодняшнего вечера, – поправилась она.
Дилан нахмурился при напоминании о том, что здесь, в настоящем, существовала реальная опасность, которой он ее подверг.
– Не следовало мне брать тебя с собой.
– Теперь слишком поздно сожалеть. – Она вздохнула. – Так, иди за содовой, а я оденусь, и мы сосредоточимся на твоих проблемах, а не на моих.
Теперь, когда она велела ему уйти, Дилан, как ни странно, хотел остаться. Он хотел раздеться, забраться обратно к ней в постель и попытаться вновь изгнать из нее тьму. Но по ее лицу он видел, что она уже отдалилась от него, и в ближайшее время он не вернется ни в ее голову, ни в ее тело. Он встал и направился к двери, затем остановился.
– Возможно, ты ни о чем не сожалеешь, но я сожалею.
– О чем? – осторожно спросила она.
– О том, что, вообще, встал с постели.
– Никогда не видела, чтобы кто-то одевался так быстро. Ты, наверное, побил рекорд. Не очень-то любишь обнимашки, да?
– Никогда не любил, – признался он.
Но не объятия заставили его убежать, а чувство паники и осознание того, что секс с Кэтрин никогда не будет просто сексом. А он не любил сложностей. Она была для него абсолютно неподходящей женщиной. Он любил, когда все было легко и просто, и все участники придерживались одним правилам игры. С Кэтрин все было открытым, глубоким и совершенно непредсказуемым.
Так почему же он сейчас не уходит? Почему не дает понять, что произошедшее между ними, больше не повторится? Почему его переполняло желание попросить у нее еще один шанс показать, что он сможет остаться с ней в постели дольше десяти секунд?
– Что выигрывает? – легкомысленно спросила Кэтрин. – Твоя голова или твое тело?
Он наклонил голову.
– Я ничего не могу скрыть от тебя, не так ли?
– Именно это тебе во мне не нравится.
– Думаешь? – пробормотал он.
Дилан отвернулся. Он знал, что борется не со своей головой или телом, а со своим сердцем. Но не собирался говорить ей об этом. И молил Бога, чтобы она сама об этом не догадалась, потому что, если она преодолеет эту стену, ее уже ничто не остановит. Он будет принадлежать ей. Черт, может, она уже достигла в этом успеха.
* * *
Кэтрин вздохнула, когда Дилан вышел из комнаты. На мгновение она подумала, что он собирается вернуться к ней в постель, и была разочарована, что он этого не сделал. Она никогда не чувствовала себя такой раскованной, такой дикой, такой свободной от ограничений, но посмотрите, к чему это привело. Несколько минут умопомрачительного секса, и она призналась во всей своей грязной истории жизни и напугала мужчину до смерти. Хотя он держался настороже еще до того, как она заговорила. Он почувствовал плохую энергию, когда они были вместе. Вот почему так быстро вскочил с кровати. Связь между ними была слишком сильной. Кэтрин не смогла скрыть свою истинную сущность, и Дилан увидел все.
Она не удивилась, что он почти убежал. В ней текли гены убийцы. В голове буйствовали демоны. Она видела в своих снах зло. Кто бы захотел стать частью такого?
Точно не Дилан. Когда все закончится, и они найдут того, кто пытался подставить его или убить, он пойдет своей дорогой, а она – своей.
Встав с кровати, Кэтрин оделась и поправила одеяло. Она едва взглянула на номер, когда они в него вошли, настолько захваченная безрассудной потребностью раздеть Дилана, чтобы он вошел в нее. Она никогда не чувствовала себя такой увлеченной, такой сосредоточенной на мужчине. Тело все еще покалывало, а между ног пульсировала сладкая боль, которая эхом отзывалась на не совсем удовлетворенную потребность. Она хотела снова заняться любовью с Диланом, более медленно, наслаждаясь каждым ощущением, каждым прикосновением, но сейчас этого, вероятно, не произойдет.
Кэтрин пересекла комнату и отодвинула край занавески, чтобы выглянуть в окно. Их номер выходил окнами на парковку, ее машина была припаркована там, где они ее оставили. Она обыскала окрестности в поисках коричневого фургона, но там стояло всего несколько других машин, и ни одна из них не соответствовала автомобилю, описанному Диланом. Мотель располагался в нескольких часах езды от города. Здесь они должны быть в безопасности. Но стрелок, которого она видела в своей голове, также находился в мотеле недалеко от шоссе. Кто знает, как далеко на самом деле? Он, конечно, не казался обеспокоенным тем фактом, что потерял их. Почему? Раскрыл ли он в своем разговоре какую-то зацепку, которую она упустила? Девушка сосредоточилась, пытаясь вспомнить, но ничего существенного на ум не приходило.
Опустив занавеску, она достала из сумочки дневники и снова села на кровать. Она возилась с упрямым узлом, пока, наконец, не ослабила его, и лента не начала распутываться. Дневники отделились один от другого. Она открыла первый, и по ней пробежало нервное предвкушение. Здесь содержалось нечто важное. Она чувствовала это раньше, а сейчас это ощущение усилилось. Если в этом замешан отец Дилана, то в дневнике должна быть зацепка.
Она не могла игнорировать параллель между Ричардом Сандерсом и ее собственным отцом. Не там ли зародилась связь между ней и Диланом? Испытывала ли она сочувствие к нему из-за насилия, которому он подвергся от рук отца? Хотя его отец, конечно, не был убийцей – по крайней мере, пока.
Дверь открылась, и в номер вернулся хмурый Дилан.
– Тебе следовало закрыться на цепочку после моего ухода, – упрекнул он.
– Ты же уходил ненадолго.
– Нам следует соблюдать осторожность, Кэтрин. Неужели я должен тебе это говорить?
– Нет.
Если честно, ее так поглотили воспоминания и желание одеться до возвращения Дилана, что она забыла запереть за ним дверь. Но такого больше не повториться. Дилан прав: ей нужно оставаться сосредоточенной. С каждым днем ставки становились все выше, и на кону стояла не только жизнь Дилана, но и ее собственная.
Дилан поставил две содовые на комод и бросил на кровать пару пакетиков чипсов и два шоколадных батончика.
– Не самая питательная еда, но если проголодаешься, с голоду не умрешь. Можешь притвориться, что «Читос» – это морковь.
– У меня не такое богатое воображение.
– Когда ты стала вегетарианкой?
– Мне было чуть за двадцать. Какое-то время я увлекалась подобным питанием. Думала, что если откажусь от определенных видов продуктов, смогу остановить свои сны. Не сработало, но я чувствовала себя здоровее, сильнее и намного способнее переживать ночи, так что продолжила в том же духе. Однако я питаю слабость к шоколаду. – Она схватила один из батончиков и, развернув его, быстро откусила шоколадно-кокосовое лакомство. – Ммм, один из моих любимых.
– Должно быть, я прочитал твои мысли, – сказал Дилан.
Она улыбнулась ему, оценив легкий тон. За последний час все стало слишком тяжелым, и им обоим нужен был перерыв.
Дилан сел на стул у стола и открыл банку кока-колы. Едва он успел сделать глоток, как зазвонил его мобильный. Он посмотрел на номер на экране.
– С моей телестанции.
– Не отвечай.
– Я и не собирался. Но меня осенило, что если я не собираюсь пользоваться телефоном, следует от него избавиться. Я держал его раньше при себе в надежде, что Эрика позвонит, но сейчас этого не произойдет, и я не хочу рисковать тем, что кто-нибудь отследит нас по сигналу. Сделаю это завтра, когда мы снова будем в пути. – Когда он закончил говорить, телефон зазвонил снова. – Это мой друг Джефф. Я переведу его на голосовую почту, а потом выключу.
Дилан положил телефон на стол. Тридцать секунд спустя он зазвонил снова. Он посмотрел на номер. Затем взглянул на часы.
– Я знаю, почему все звонят. Десятичасовые новости только что закончились.
Сердце Кэтрин пропустило удар.
– Думаешь, в них было что-то о тебе?
– Предполагаю.
Мужчина встал и включил телевизор. Переключил несколько каналов, но выбирать можно было только из нескольких, и ни один не показывал новости. Выключив телевизор, он снова сел за стол.
– Хотела бы я знать, о чем там говорилось, – пробормотала Кэтрин.
Дилан открыл ноутбук.
– Хорошо, что я взял его с собой. Проверю краткое содержание выпуска на сайте, и если мои друзья не свяжутся со мной по телефону, уверен, они отправят письма по электронке. – Мгновение спустя Дилан тихо присвистнул. – Двенадцать писем – все за последние пятнадцать минут.
– От кого они? – Кэтрин пересекла комнату, заглядывая через его плечо в почтовый ящик.
Дилан нажал на первое письмо.
– Это ответ от Риты, помощницы Блейка Говарда. Я отправил ей электронное письмо ранее, чтобы спросить о Метро Клаб. Вот что она написала: «Да, Блейк состоит к Метро Клаб, но я спросила его, не согласится ли он порекомендовать тебя, и он просто рассмеялся. Прости! Может, ты сможешь найти кого-нибудь другого. Я только что услышала, что полиция хочет поговорить с тобой об убийстве в парке «Золотые ворота» прошлой ночью. Что происходит, Дилан? У тебя неприятности?»
– Итак, Блейк связан с Метро Клаб, Равино, твоим отцом и Эрикой, – сказала Кэтрин с приливом волнения.
– Вместе с сотней или около того других людей, – напомнил ей Дилан.
– Да, но большинство из них не испытывают к тебе неприязни. Во всяком случае, насколько нам известно.
– Верно. Также, похоже, что кот вылез из мешка из-за моей связи с Эрикой. – Дилан нажал на следующее электронное письмо. – Это от Джули Бристоу, фактчекера, с которой мы встретились на станции: «Привет, Дилан, я и забыла, что Эрика Лейтон была твоим источником в истории с Равино. Теперь я знаю, почему ты так интересовался ее убийством. Но почему тебя выставляют возможным подозреваемым? Это нелепо. Я знаю, что ты этого не делал. И постараюсь помочь доказать это. Что тебе нужно, чтобы я сделала? У меня есть друг, отличный частный детектив. Уверена, он тоже был бы готов помочь».
– Может, Джули могла бы выяснить, знали ли Блейк Говард и Эрика друг друга, – заметила Кэтрин.
– Хорошая идея.
Дилан напечатал этот вопрос, а также попросил Джули посмотреть, сможет ли она найти какую-либо информацию о том, чем занималась Эрика последние две-три недели. Он перешел к следующему электронному письму, которое пришло от Райана, другого фактчекера.
«Чувак, ты по уши в дерьме. Копы опрашивают всех на станции. Мне пришлось сказать им, что ты был здесь раньше и спрашивал об Эрике. Извини, чувак. Дай мне знать, если я могу чем-то помочь».
– Возможно, твои расспросы об убийстве Эрики, сделают тебя менее подозрительным, – сказала Кэтрин. По циничному выражению лица Дилана она видела, что он не убежден.
– Уверен, они бы списали это на то, что я прикрываю свою задницу.
Кэтрин снова посмотрела на экран ноутбука. Следующее письмо было от его продюсера, в котором выражалась озабоченность. Трое других друзей также прислали письма поддержки вперемешку с вопросами. Последнее письмо было от Марка.
«Дилан, становится жарко. Сегодня вечером новости всех городских каналов вышли с твоей фотографией. Не знаю, где ты, но тебе лучше не высовываться. Не знаю, поможет ли это, но мой друг – частный детектив проверил для меня кредитные карты Эрики. Около четырех недель назад она ездила в Сиэтл, штат Вашингтон. Не знаю, связано ли это с тобой, но я подумал, что должен упомянуть об этом. Кроме того, у нее имелись крупные финансовые проблемы, она была по уши в долгах и вот-вот потеряла бы свою квартиру. Ей нужны были наличные. Возможно, она продала тебя. Дай мне знать, что еще я могу сделать».
– Как думаешь, поездка Эрики в Сиэтл важна? – спросила Кэтрин.
– Не представляю, как. В Сиэтле я никого не знаю. Интересно, есть ли там квартира у Равино? На это стоит обратить внимание. Может, Марк сможет это проверить или выяснить, не встречалась ли она там с кем-нибудь.
Дилан напечатал свои вопросы.
– Я также хочу, чтобы Марк попросил кого-нибудь съездить в дом моей бабушки и заколотить окна, – добавил он.
– Если он скажет полиции, что в нас стреляли, возможно, они поймут, что ты не единственный, кто должен их интересовать.
– Возможно. – Дилан нажал «отправить» и откинулся на спинку стула, затем посмотрел на Кэтрин. – Знаю, ты пытаешься быть оптимисткой. Я ценю это, даже если не могу сесть с тобой в счастливый поезд.
– Никто никогда раньше не говорил, что я сижу в счастливом поезде.
Он ухмыльнулся.
– Тогда, это достижение. – Он вздохнул и вытянул руки высоко над головой. – Понимаю, сейчас есть дюжина дел, которые я должен сделать, но я ни о чем не могу думать. Может, ты мне поможешь?
– Хорошо.
Она обошла его сзади и опустила руки ему на плечи. Дилан просил подать ему идею, но у нее на уме было кое-что получше. Его мышцы были скованы в тугие, жесткие узлы, и девушка принялась мягко, но твердо разминать их, стараясь немного снять напряжение. Часть этих узлов, несомненно, появилась в результате рассказа о ее прошлом. Самое меньшее, что она могла сделать, это попытаться избавить его от них.
– Ты молодец, – пробормотал Дилан, закрывая глаза и расслабляя шею. – Боже, надеюсь, ты не остановишься в ближайшее время.
Она улыбнулась.
– Нет. Но давай сделаем все правильно. – Кэтрин отпустила его и отступила назад. – Иди к кровати, сними футболку и ложись.
Он поднял бровь, глядя на нее.
– Ты вдруг стала настоящим боссом. Что еще ты хочешь, чтобы я снял?
– Ничего, – сказала она, наслаждаясь возвращением его дерзкой улыбки. – В данный момент.
Его глаза потемнели от ее уточнения.
– Второй раунд?
– Дилан, я просто хочу сделать тебе массаж. Если ты задашь мне хоть еще один вопрос, это предложение будет отозвано.
– Мои уста запечатаны. – Он снял футболку, лег на живот на кровать и опустил голову на руки.
Мгновение она просто смотрела на него, восхищенная мужским великолепием. Она не знала, с чего начать. На самом деле, она не знала, стоит ли ей начинать, потому что, возможно, не сможет остановиться.
Дилан поднял голову и, прищурившись, посмотрел на нее.
– В чем суть задержки?
– Ни в чем.
Кэтрин опустилась на колени рядом с ним и положила руки ему на плечи. Сначала она нежно растирала его мышцы, затем стала мять твердые узлы с таким усилием, на какое была способна. Его благодарное бормотание посылало электрические разряды по ее телу. Она хотела доставить ему удовольствие многими другими способами. Но это всего лишь массаж, сказала она себе, не более того.
Ее руки скользнули ниже, принимаясь за изгибы спины и поясницы. Ей нравилось ощущать его тело, силу мышц под кожей. У Дилана также был великолепный загар, теплый, медово-коричневый, бледнеющий чуть ниже пояса джинсов. Она провела пальцем по краю этой линии, почувствовав внезапное напряжение в собственном теле, безрассудное желание переместить массаж немного ниже.
Дилан напрягся, когда она провела руками по его очень красивой заднице, разминая ягодицы через джинсы. Девушка хотела попросить его избавиться от них, но не думала, что сможет быть настолько смелой. Или может. Она скользнула руками под него, касаясь горячей, твердой длины. Он был так же возбужден, как и она.
