Текст книги "Гипнотизер"
Автор книги: Барбара Эвинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)
Он замолк, пытаясь переварить услышанное. Затем уточнил:
– Вы проходили мимо площади Блумсбери по дороге на Друри-лейн?
Мисс Престон опустила глаза на руки, затянутые в перчатки.
– Да, – пожав плечами, вымолвила она, – но там все было спокойно.
Она как будто решалась на какое-то признание, затем пожала плечами и посмотрела на инспектора.
– Если вы сочтете необходимым проверить мой маршрут в тот день, то узнаете, что я была у миссис Фортуны в ее заведении «Кокпит». – Она вдруг странно улыбнулась. – Если уж мои ночные передвижения по Лондону вызвали у вас такое удивление, то, по крайней мере, вам не придется ломать себе голову над тем, куда я направлялась.
Инспектор Риверс прекрасно знал заведение миссис Фортуны, однако не мог понять, какое отношение этот кабачок для актерской братии имеет к мисс Престон.
– Почему вы решили пойти именно туда, мисс Престон?
Она взглянула на него.
– Я точно знаю, что совершенно не обязана отвечать на подобные вопросы, не так ли, инспектор?
– Боюсь, что нет, мисс Престон. Возможно, вы были последней, кто видел лорда Эллиса до его убийства.
Она взглянула на него с непроницаемым выражением лица.
– Почему вы отправились к миссис Фортуне в десять часов вечера?
Он услышал легкий вздох. Она словно решала, стоит ли ему доверять.
– Мисс Спунс и я были актрисами.
Она сразу же увидела в нем перемену и с досадой отвернулась. Ее лицо, такое доброжелательное вначале, превратилось в маску.
– Я уверяю вас, там подтвердят мое присутствие в указанный час.
Поскольку инспектор не проронил ни слова, она нетерпеливо добавила:
– Вам подтвердят так же и то, что я пришла без окровавленного ножа в руках.
– Вы не видели лорда Эллиса после того, как он покинул ваш дом?
– Нет.
– Вам что-нибудь известно про обстоятельства его смерти?
– Нет, ничего.
– Мисс Престон, почему лорд Эллис приходил к вам?
Она хранила молчание.
Он ждал. Но она не собиралась открываться ему.
– Вы не можете рассказать мне о причине, которая привела лорда Эллиса в ваш дом вчера вечером?
– Нет.
– Мисс Престон, лорд и леди Эллис принадлежат к очень влиятельной части общества. Их семья имеет большие связи в свете, и вот лорда Эллиса находят убитым неподалеку отсюда. Визит, который он нанес вам, будет трудно оставить в тайне, так же как и ваш визит к миссис Фортуне.
Она взглянула на него, и в ее глазах мелькнула тревога.
– Эти события станут достоянием публики, огласки не избежать.
Инспектор вдруг увидел, как испугали ее эти слова.
– Но почему?
– Как я уже сказал, вы одна из последних видели лорда Эллиса живым. В сложившихся обстоятельствах вас, несомненно, вызовут в качестве свидетеля к коронеру. Это произойдет в ближайшие дни, и вас обязательно спросят о причинах, побудивших жертву преступления явиться в ваш дом.
– И мне будут задавать вопросы личного характера?
– Да.
– Но его визит не имел никакого отношения к тому, что случилось. Я не имею ни малейшего отношения к его смерти. Меня не отдадут под суд!
«О, такое вполне вероятно», – с грустью подумал полисмен, не в силах взглянуть на нее.
– Я не могу допустить и мысли о том, что его короткий визит хоть как-то связан с убийством, – волнуясь, продолжила она. – И я считаю, что меня не вправе допрашивать на публике по этому делу. Вы можете проверить все мои передвижения в тот вечер. Я никого не убивала!
Он слушал ее, не нарушая молчания.
– Я читала о том, что был арестован какой-то мужчина, – добавила она.
– Да, был арестован один мужчина, а кроме того, был найден кинжал с рукояткой, усыпанной драгоценностями, и этот кинжал фигурирует в деле как орудие убийства. Его обнаружили в зарослях кустов у площади, там, где установлен памятник мистеру Фоксу. Бедному бродяге такое оружие явно не по карману.
Она посмотрела на него с недоумением.
– Могу ли и я задать вам вопрос? Откуда вы знаете, что он приходил сюда?
Мисс Престон очень нервничала.
– Это был не тот визит, о котором он стал бы сообщать семье.
В любом случае она узнает о деталях этого дела, поэтому сейчас было самое время рассказать ей правду.
– Мы получили анонимное письмо.
– Анонимное письмо? – Она едва контролировала себя. – Вы доверяете анонимным письмам?
– Если в них содержатся доказательства. В данном случае это именно так. Вас удивит, если я скажу, сколько анонимных писем получают городские власти и полиция.
Мисс Престон встала и гневно обратилась к нему:
– Я была с вами честна. А вы не проявили ни справедливости, ни благоразумия по отношению ко мне. Если бы я знала, что в мой дом вас привело какое-то анонимное письмо, то не произнесла бы ни слова. Вы обманули меня, инспектор!
– Но в письме все оказалось правдой.
Она пыталась совладать с собой.
– Да, теперь, когда вы узнали все от меня, это действительно так.
– Вам известен кто-нибудь, кто знал о визите и в связи с этим мог желать вам зла?
– Никто не мог знать о его визите! Даже мы сами не знали, что он явится сюда именно в тот вечер, пока не услышали стук в дверь! И мы первые были заинтересованы сохранить все в тайне!
– Но кто-то все-таки знал о его визите.
Спустя минуту или две мисс Престон немного пришла в себя, но больше ничего не сказала.
– Вас не потрясла новость о его смерти? – спросил инспектор.
Она посмотрела на него ничего не выражающим взглядом.
– Ту боль, которую причинил мне лорд Эллис, я связываю с событиями многолетней давности. Я была бы неискренней, если бы стала изображать грусть.
Огонь снова зашипел и разгорелся с новой силой. Он увидел, как за окном начал идти снег, засыпая статую ангела и покрывая ковром сад. Город погрузился в глубокую ночь. Если мисс Престон и собиралась куда-то, то теперь она явно изменила решение. Она медленно сняла свою элегантную шляпку и отвела взгляд, ожидая ухода инспектора. Инспектору Риверсу было искренне жаль ее, и он наконец поднялся. Мисс Престон ему очень понравилась. Ему нравилось смотреть на нее. Он поверил ей, хотя было очевидно, что она не открылась ему до конца. И как бы то ни было – за этим предприятием должен был стоять какой-то мужчина.
– Как я уже говорил, коронер немедленно назначит дату вызова свидетелей. Вас попросят явиться, о чем уведомят заранее. Полагаю, вам понятна разница между судебным разбирательством и предварительной встречей с судебными властями. Наша задача – установить причину смерти.
Он внимательно наблюдал за ней, но ее лицо по-прежнему ничего не выражало.
– Вы упомянули, что отправились из дому в заведение миссис Фортуны. Конечно, я наведу справки. Вы все еще актриса?
– Я провожу гипнотические сеансы, инспектор, как я уже говорила.
Она произнесла это с гордостью.
Казалось, она не осознавала, что если газеты разузнают о том, что лорд Эллис накануне смерти отправился к леди-гипнотизеру, то поднимется невообразимый шум. И конечно, обязательно станет известно о том, что в прошлом она была актрисой. Инспектор не знал, как предупредить ее о возможных последствиях.
Они превратят ее жизнь в ад.
Инспектор съел пирог, купленный у уличного торговца, который прятался от снега под навесом, а затем отправился к наблюдательному пункту на Бау-стрит, чтобы представить отчет мистеру Танксу, коронеру, о нанесенном мисс Престон визите. Мистер Танкс, раскрасневшийся после эля и отбивных, ждал его в благодушном расположении духа. Выслушав инспектора, он хлопнул в ладоши от предвкушения победы.
– Очень хорошо, инспектор! Прекрасно проделанная работа. Что-то мне подсказывает, что мы вышли на развязку. Сэр, вы меня очень порадовали, честное слово! Итак, он нанес визит леди-гипнотизеру! Ну-ну!
Мистер Танкс не заметил, с каким возмущением посмотрел на него инспектор, и быстро продолжил:
– Теперь я могу назначить слушания свидетелей. Инспектор, вы знаете, что я уже получил записку из центрального полицейского управления, – они всегда любят вмешиваться, если в деле фигурируют представители знати. Я все понимаю: в нашем случае речь идет не просто о знати, а об особах, связанных родственными узами с самой королевой. Только подумайте: лорда Эллиса убили прошлой ночью, а они требуют, чтобы преступление было раскрыто уже к Рождеству. Они считают, что мы с вами волшебники?
Мистер Танкс вручил инспектору газету, которая только что вышла из-под типографского станка:
«Если слушание свидетелей не будет назначено немедленно, это послужит несомненным доказательством того, что полиция не имеет ни малейшего представления, в каком направлении двигаться и где искать убийцу. Мы поддержали идею создания отдельного полицейского департамента и теперь вправе требовать конкретных результатов. Есть подозреваемый. Есть орудие убийства. Чего же еще ждать? Семья погибшего погружена в траур, который тем более тягостен, что все мы привыкли в это время готовиться к великому празднованию рождения Спасителя. Они не могут назначить дату похорон из-за нерасторопности наших доблестных полицейских».
Инспектор сохранял видимое спокойствие, хотя его возмущению не было предела. Убийство было совершено только вчера, но в прессе уже позволяют себе высказывать критические замечания относительно ведения дела. Инспектор Риверс прекрасно знал, что мистер Персиваль Танкс отличается исключительной честностью. Он был хорошим коронером и придерживался высоких нравственных принципов, но его поведение резко менялось, когда речь заходила о людях из высшего общества, – по какой-то непостижимой причине он верил, что знатным семействам можно делать поблажки и применять для них совсем другие правила игры. Мистер Танкс свято верил, что его искренняя преданность этим сомнительным идеалам будет в конце концов вознаграждена и отмечена королевским двором.
– Я намерен встретиться с миссис Фортуной, – твердо заявил инспектор Риверс.
Мистер Танкс улыбнулся.
– У нас есть бродяга и кинжал, которые не очень-то согласуются друг с другом. Но теперь у нас появилась леди, которая практикует гипноз, а в прошлом была связана с театром. Это уже более правдоподобная картина!
– Однако в отношении вины этой женщины у нас нет никаких доказательств. Ни одной улики. Мы знаем лишь, что покойный нанес ей визит накануне вечером.
– Но гипнотизерша и актриса в одном лице! Каково! Наверное, она успешно играет роль гипнотизерши. – Он рассмеялся собственной шутке. – Этих фактов вполне достаточно, чтобы предпринять дальнейшие шаги.
– Нет, этого совсем не достаточно, – воскликнул инспектор Риверс более горячо, чем сам того хотел. – Сэр, у нас нет никаких доказательств ее вины. Ни одного надежного доказательства. А вам прекрасно известно, что, дай волю репортерам, они с удовольствием устроят травлю этой женщины!
– Пусть уж лучше охотятся на нее, чем на нас! – благоразумно решил коронер, похлопав инспектора по спине. – Надо вызвать ее на слушания свидетелей. Конечно же, мы должны это сделать, инспектор. Отправляйтесь к миссис Фортуне и разузнайте там все, что нужно, а мне сообщите о результате немедленно.
Инспектор Риверс послал сообщение констеблю Форресту, приказав ему отправиться на Друри-лейн.
Когда он покидал наблюдательный пункт, плотнее закутавшись в плащ на холодном ветру, его настиг молодой человек. Инспектор узнал его. На Бау-стрит, в нескольких ярдах от входа в полицейский участок, не обращая внимания на снег, который немедленно превращался в грязь, коснувшись земли, терпеливо стоял внук герцога Ланнефида. Тот самый юноша, которого инспектор видел погруженным в шахматную партию. Тот самый юноша, образ которого не раз приходил на ум инспектору во время встречи с мисс Престон. Он был закутан в черный плащ, а в руках держал газеты.
– Добрый вечер, лорд Эллис.
– Я жду вас уже некоторое время, инспектор.
Его голос сначала прозвучал очень высоко, но быстро сорвался едва ли не на бас.
– Вам надо было войти внутрь, погода такая ненастная. Вы уже лучше себя чувствуете? Я имею в виду: прошла ли головная боль? Ваша матушка сказала, что вы страдаете от приступов головной боли.
Вопросы, касавшиеся здоровья, были проигнорированы.
– Я хотел задать вам вопрос. И здесь наиболее удобное место.
Инспектор замер в ожидании. Юноша колебался – он явно волновался.
– Моя сестра попросила меня продать очень ценное ожерелье.
Инспектор Риверс выглядел мрачным.
– Инспектор, уверяю вас, это ожерелье принадлежит ей! Будь оно украдено, я не стал бы обращаться за советом к полисмену. Как вам уже известно, мы долгое время жили в Уэльсе. Я не знаю, куда мне идти и к кому обратиться насчет продажи. Я решил, что единственным человеком, к которому можно без боязни обратиться, – это вы. Наверняка вы знаете, сколько стоят драгоценности.
Снег засыпал и полисмена, и юношу все сильнее.
– Но это вопрос, который вы должны были бы обсуждать в кругу своей семьи, лорд Эллис. Матушка и дедушка дали бы вам совет.
– В данный момент они не могут уделить мне и минуту внимания.
Инспектор не удивился этому ответу. Учитывая обстоятельства, по-другому и быть не могло. Какое странное время для продажи драгоценностей: на следующий же день после смерти отца! Однако люди знатных фамилий действуют по своим правилам.
– Конечно, милорд, я знаю, что вы не стали бы обращаться к полисмену, если бы это ожерелье не принадлежало вашей сестре. Лучшим местом для продажи можно считать Бонд-стрит. Отправляйтесь к мистеру Шикею и передайте ему мои наилучшие пожелания.
Морган с облегчением вздохнул.
– Благодарю вас, хотя больше всего я хотел бы продать тот самый кинжал!
Инспектор Риверс внимательно посмотрел на юношу. Похоже, все члены этой странной семьи объяты желанием завладеть драгоценным кинжалом.
– Что вы хотите сказать?
Мальчик выглядел удивленным.
– Только подумайте, сколько денег это бы принесло!
Но затем его лицо, как по мановению волшебной палочки, стало непроницаемым. Инспектор ждал, а снег все падал.
– Я читал газеты. Будет ли судебное разбирательство в отношении дела моего отца? Если речь идет о лорде, никто ведь не имеет права начинать публичный процесс, не так ли?
Инспектор посмотрел на этого странного юношу.
– Лорд Эллис, закон один для всех. Сначала проведут слушание свидетелей по приказу коронера, затем попытаются установить причину смерти вашего отца, и, если будут известны имена свидетелей, их обязательно вызовут для дачи показаний.
– Когда?
– Как можно скорее. Возможно, даже завтра. Закон есть закон.
– А вы не знаете, – голос юноши немного задрожал, он снова сбился с высокой ноты на низкую, – где был мой отец вчера вечером? До того, как все это случилось?
– Почему вы спрашиваете?
– Вам позволено раскрывать такого рода информацию?
– А что думаете об этом вы сами?
– Нет, – быстро ответил мальчик, после чего добавил: – Я просто удивился тому, что его нашли в Блумсбери.
– Понятно.
Было холодно, зловоние становилось нестерпимым, и они оба уже совсем промокли.
– Пусть это останется нашей с вами тайной, ваша светлость, но ваш отец, похоже, наносил визит одному человеку в Блумсбери. Вы об этом знали?
Он увидел, что взгляд юноши задержался на нем. Инспектор Риверс ощутил, как пополз мороз по коже. Лорд Эллис что-то знал.
– Где будет проводиться слушание свидетелей?
– В здании «Якоря», выше по улице.
Инспектор указал на дорогу, которая тянулась у них за спиной. Из ярко освещенных баров и кафе доносился шум. Полицейский наблюдательный пункт был погружен в темноту. Вдруг он заметил, как пристально юноша смотрит в ту сторону. Он поежился и замер.
– Мой отец, он там? В этом помещении?
Инспектор кивнул.
– Но там нет света.
Юноша вдруг превратился в шестилетнего малыша.
Инспектору Риверсу было искренне жаль его. Он не хотел причинять ему еще больше страданий своими вопросами.
– Тело вашего отца останется там, пока не закончится дознание, – мягко проговорил он. – Наблюдательный пункт – самое подходящее место для завершения всех формальностей. После этого тело сразу же передадут семье.
– Мне пора уходить, инспектор, – сказал Морган и исчез на Бау-стрит, которую щедро засыпало снегом.
Инспектор наблюдал за ним, ему хотелось задать много вопросов. Наконец юноша скрылся за углом на Лонг-Акр.
Констебль Форрест, получив сообщение, нагнал инспектора на углу Друри-лейн, и они вместе твердо направились вперед – облаченные в форменные накидки полисменов, не обращая внимания на погоду.
– После того как вы ушли, в доме только и делали, что приходили и уходили! – сообщил констебль Форрест. – Я был так удивлен. Сначала вынесли герцога и погрузили в карету. Он приказал ехать в свой клуб на Сент-Джеймс. Когда пришел еще один экипаж, вышла леди в черной вуали и приказала отвезти ее на Стрэнд. Затем наступила очередь мальчика. Я натолкнулся на него по дороге к вам – у него в руках была целая кипа газет.
– Он только что разговаривал со мной.
– Разговаривал с вами, сэр?
– Да, хотел узнать, где был его отец вчера вечером. У меня возникло странное чувство, будто он знает больше, чем говорит.
Инспектор потер шею, ощущая усталость, и этот жест снова напомнил ему о юноше с площади Гросвенор, который был не в силах совладать со своей головной болью.
– Молодые леди так и не появились.
В голосе констебля звучало искреннее сожаление. Он вспомнил о красивой девушке, которая не могла унять рыданий.
– Каким печальным будет Рождество для этой семьи!
– Завтра, констебль, отправляйтесь на Бедфорд-плейс и последите за домом вот по этому адресу. Будьте в цивильном.
Инспектор был уверен, что этот дом хранит много секретов. И за этим бизнесом обязательно должен быть какой-нибудь мужчина. Леди не могли бы основать прибыльное дело.
Они прошли к «Кокпиту», поднявшись по шатким ступенькам над магазинчиком.
Как раз наступило время подачи знаменитого жаркого миссис Фортуны. Она подогрела котел (хозяйка действительно подавала жаркое в котле, который ей удалось раздобыть после одной из неудачных постановок «Макбета»), однако аромат, который исходил от этого блюда, был, мягко говоря, не очень аппетитным. Она размышляла над тем, можно ли подавать жаркое еще один день по сниженной цене, и в это мгновение на пороге ее заведения появились полисмены. Миссис Фортуна не знала за собой никакой вины, но все же приход полиции вызвал у нее беспокойство, потому что не сулил ничего хорошего, ведь полиция в «Кокпите» могла означать только одно: ей принесли какие-то плохие вести. Когда на Грейт-Тичфилд-стрит было совершено убийство молоденькой актрисы, которая приводила джентльменов в заведение миссис Фортуны, это сильно подорвало ее репутацию, хотя она и не имела ни малейшего отношения к преступлению. Миссис Фортуна немедленно предложила полисменам немного виски (не рискнув разбавить его водой), но от жаркого они поспешно отказались, поскольку по мере закипания оно начинало источать все более тошнотворный запах.
– Чем я могу помочь вам, джентльмены? – спросила она наконец.
Они очистили одежду от снега, радуясь согревающему действию виски.
– Мы пришли спросить вас о вчерашних посетителях.
– Вчерашних?
(«Вчерашние» посетители были для миссис Фортуны головной болью: одна из молоденьких актрис – «настоящая шлюха», как злобно отозвалась о ней хозяйка, – привела молодого мужчину, и миссис Фортуна, боясь, что ее заведение приобретает дурную славу, решила немного проучить выскочку). Неужели эта корова пожаловалась на нее в полицию? Миссис Фортуна, которая хотела зарабатывать свой хлеб честным трудом, всего-то только и толкнула ее как следует.
– Простите, джентльмены, но я никого особенного не припомню. Здесь каждый вечер такая сутолока.
– Вы не помните, чтобы вчера в ваше заведение заглядывала мисс Корделия Престон?
Ее лицо прояснилось.
– Корделия? О да, конечно, она была здесь вчера. Я не припомню, чтобы она вела себя каким-то неподобающим образом.
– Нет, об этом речь не идет. Она лишь выступает свидетелем по одному делу.
– Свидетелем? Ничего себе! И что же она натворила?
– Она ничего не натворила, миссис Фортуна, ничего абсолютно.
На одном столике кто-то оставил листок с новостями, и на нем красовался только один заголовок. Миссис Фортуна была очень сообразительной дамой. Она посмотрела на листок, а потом перевела взгляд на офицеров.
– Насколько я помню, вчера было совершено убийство. Вы что, явились сюда, чтобы обвинить меня в причастности к еще одному убийству? Пытаетесь разорить меня?
В ее глазах сверкал гнев, но чувствовалось также, что она встревожена. Она подхватила газетенку и начала читать.
– О, да это же лорд Морган Эллис!
Миссис Фортуна на мгновение замолчала, а затем, взвешивая каждое слово, произнесла:
– Не ради этого ли господина Корделия Престон оставила сцену много лет назад? Лорд Морган Эллис… Я права?
Так вот каким образом были связаны эти имена. Она бросила актерское ремесло ради него, подумал инспектор Риверс. Миссис Фортуна взглянула на них снова, словно решая, стоит ли идти на сближение или лучше занять выжидательную позицию. Тщеславие миссис Фортуны взяло верх.
– Не может быть, джентльмены, чтобы вы не знали, о чем идет речь. Я помню то время, когда Корделия Престон была в зените славы!
– Она была знаменитой?
– Бог ты мой, очень знаменитой. Есть такие, кто нежатся в лучах славы, а есть те, чей час пролетает, как минута, после чего наступает очередь новой фаворитки. О, посмотрите, вот идет мистер Трифон! – Миссис Фортуна вздохнула с облегчением. – Он вчера разговаривал с ней весь вечер, думаю, что он надоел ей до смерти.
Она громко позвала через весь зал:
– Мистер Трифон, дорогой мой! Здесь с вами желают побеседовать джентльмены из полиции.
Мистер Трифон театрально приблизился к ним, но в его взгляде была настороженность.
– Да?
– Это относительно Корделии Престон, – обратилась к нему миссис Фортуна. – Помните, я сказала своей девушке: «Она что-то выглядит очень бледной», и еще меня удивило, что на ней не было накидки. На ней не было накидки!
Инспектор прикрыл глаза, запоминая услышанное. На ней не было накидки, а это значит, что она вышла из дому без своего утюжка, верного орудия защиты.
– Мы удивились, но тогда мы и понятия не имели об убийстве!
– Зачем вы снова произносите это слово, миссис Фортуна? Только потому, что это второе убийство, связанное с вашим заведением? – довольно резко отозвался инспектор.
Она ответила ему взглядом, полным праведного гнева.
– Вторая барышня даже и актрисой-то не была. Просто приходила сюда. Я к ней не имею никакого отношения. У меня приличное заведение.
– Мисс Корделия Престон была здесь вчера вечером, миссис Фортуна?
– Да, я же сказала вам. Она оставалась здесь около часу или двух. Мы долгое время не видели ее здесь. Она и Рилли Спунс раньше были тут частыми гостьями. Я решила, что они на гастролях, но кто-то мне сказал, что они стали гипнотизерами!
– Так почему здесь полиция? – спросил мистер Трифон, который все еще ждал своей очереди.
– Потому что Корделию подозревают в убийстве.
– О нет! – громко и твердо возразил инспектор Риверс. – Она не подозревается в убийстве, миссис Фортуна. Она лишь выступает свидетелем по делу об убийстве, ничего более.
– Речь идет об убийстве лорда, – любезно пояснила мистеру Трифону миссис Фортуна.
– Она была вовлечена в какую-то религиозную деятельность?
Инспектор Риверс бросил быстрый проницательный взгляд на высокого актера, который, похоже, получал удовольствие от собственного злословия.
– Сэр, вы были здесь вчера, когда сюда явилась мисс Престон? – несколько зловещим тоном произнес инспектор.
Актер сразу сменил манеру поведения, услышав угрожающие интонации в голосе полисмена. Он вдруг увидел истинные последствия разыгрывающейся драмы. Распахнув полы плаща, мистер Трифон оперся одной рукой на довольно потрепанный красный бархатный диван.
– Она мертва? – вопрошающим тоном обратился он к публике. – Я слышал, что она стала оракулом.
Миссис Фортуна решила немного просветить своего гостя и энергично вручила ему листок с новостями. Он прочел заголовки. Остальные столпились вокруг него, внезапно осознав, что только что стали свидетелями разбирательств дела о втором убийстве. И снова нити вели к миссис Фортуне! Так уж ли безопасно находиться здесь? Балерина Олив нарочито поежилась, поудобнее устраиваясь на красном диване.
– Я помню, что угощала ее портвейном, потому что она забыла дома деньги, – сказала балерина. – Она говорила со мной. Я рассказала ей о работе. На ней было очень красивое голубое платье, довольно дорогое.
Мистер Дженкинс, суфлер на пенсии, придвинулся к ним поближе, чтобы лучше слышать. Молодые хорошенькие актрисы только хихикали от волнения. Знаменитое жаркое все настойчивее заявляло о себе невыносимым запахом, и некоторые посетители перешли в другой угол.
– А какое отношение это имеет к мисс Престон? – спросил мистер Трифон.
– Она знала лорда. Я помню, что она знала его! – драматичным тоном поведала миссис Фортуна.
– Вы разговаривали с мисс Престон вчера вечером, юная леди?
Олив лишь кивнула в ответ.
– А вы, мистер Трифон?
– Да, – прозвучал ответ.
Инспектор продолжал методично опрашивать всех вокруг.
Прибыли еще два карлика и начали громко спрашивать, что здесь происходит. Их толкнули вперед, как детей, которые не должны пропустить самое интересное. Актеры кивали и говорили о Корделии. Голос мистера Трифона звучал громче всех: «Я говорил с ней».
– Много лет назад мы были заняты в одной постановке, название которой я не стану произносить, по старому актерскому поверью, уж вы простите меня, – постановка была неудачной и бездарной. Мы вспоминали вчера, как в состав действующих лиц, по замыслу управляющего, ввели слона.
– Она показалась вам расстроенной?
– Я же говорю вам, – вмешалась миссис Фортуна, – она была без накидки, а вчера было так холодно!
– Тепло вашего заведения заставит забыть о том, что за дверью бушует ненастье, миссис Фортуна, – театрально изрек мистер Трифон.
Он присел на край красного бархатного дивана, и балерина Олив с готовностью подвинулась, давая ему место. Мистер Трифон королевским жестом поблагодарил ее и устроился, как на троне.
– Я говорил с ней некоторое время. Она показалась мне заинтересованной в теме нашей беседы. Я не заметил и следа расстройства.
– Еще бы! – злобно прошипела миссис Фортуна, которая не любила терять публику, – она и сама была актрисой в более молодые годы. – Я помню, что вы довольно долго разговаривали с ней.
– Нам было что вспомнить, – согласился он.
Запах жаркого стал слишком невыносимым для обоняния гостей. Все с возмущением поглядывали в сторону котла. Инспектор Риверс заметил, что констебль Форрест, по лицу которого разлилась мертвенная бледность, держит у носа платок.
– Мне придется выступать в суде? – с интересом вдруг спросил мистер Трифон.
– О, я не смогу этого сделать, – отозвалась Олив. – Я не смогу выступать на публике с речью, ведь я танцовщица, в конце концов.
– Мы еще свяжемся с вами, – обронил инспектор Риверс и поспешил провести к выходу своего помощника.
– Бог ты мой! – воскликнул констебль, после того как его дважды вырвало. – О, прошу прощения, сэр. Не хотел бы я быть актером, если за это так кормят.
Они вдохнули воздух Друри-лейн, по которой ехали экипажи с покачивающимися фонариками и телеги, поднимавшие фонтаны грязи, смешанной с цветной капустой, ракушками от устриц и лошадиным навозом.
Инспектор Риверс нахмурился. Большой дом в Блумсбери и элегантные леди, которых ему довелось встретить, казалось, не могли иметь никакого отношения к заведению миссис Фортуны.
И никакой накидки.
