Текст книги "Счастье Феридэ"

Автор книги: Бадри Хаметдин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Неожиданно Джемиль заторопился. Я поняла это по тому, что мужчина, достав часы из кармана, нетерпеливо посмотрел на циферблат. Мне не хотелось отпускать моего гостя, но ведь у человека было столько своих проблем. Тогда я сделала вид, что у меня назначена важная встреча.

– Джемиль, вы простите, но меня ждут.

Мужчина, явно обрадовавшись, тут же засобирался.

– Феридэ, а куда вам надо? Я могу подвезти на авто…

– Нет, спасибо, это в двух шагах отсюда…

Аладжакая, 7 июля

«Ноша создана для плеч, достаточно сильных, чтобы ее нести. У меня сильные плечи, и я вынесу все тяжести и страдания», – с такими мыслями проснулась я сегодня утром. Передо мной открылся враждебный мир, где надо бороться, чтобы выжить. Хорошо, что у меня есть опыт, а так я не выдержала бы. Одно дело – решить отправиться на поиски Кямрана, а другое – осуществить это. На мне остался сиротский приют, где каждый день двадцать пар голодных глаз с надеждой смотрят на меня. Деньги, полученные за продажу земли, таяли, как снег. Но равнодушно отнестись к сиротам мне не позволяла совесть. Пришлось на неопределенное время отложить поездку в Болгарию. Я надеюсь, что Кямран поймет…

Часто, просыпаясь среди ночи, я не могу заснуть до утра. Обливаясь холодным потом, я думаю о своей горькой судьбе. Мне кажется, что Аллах отвернулся от меня.

Аладжакая, 10 июля

Вчера похоронили одного малыша. Он долго болел и кашлял кровью. Старый доктор, приехавший из города, поставил диагноз – чахотка. Бедный ребенок! Он метался по кровати и в бреду звал маму…

Если бы у меня спросили: «Какое твое самое заветное желание?» – то я ответила бы: «Чтобы все дети на земле никогда не расставались со своими родителями…». Но война поломала много человеческих душ…

Аладжакая, 14 июля

Несколько дней не бралась за свой дневник. Никогда не думала, что буду так уставать. Недавно трое ребят из приюта объелись зелеными персиками. У них страшно разболелись животы и поднялась температура. Сначала мы подумали, что это холера, поэтому поселили остальных деток в другую комнату, а сами бросились мыть окна, двери – все, что могло распространять заразу. Доктор только посмеялся над нами:

– Лучше смотрите за своими воспитанниками, а то в соседней усадьбе фрукты не успеют дозреть.

Няня и онбаши уже совсем прижились в Аладжакая. Они даже рады, что наше поместье находится вдали от остальных селений.

– Вы не скучаете, няня? – волновалась я.

– Нет. В Кушадасы мне надоели эти сплетницы, а здесь я хоть при деле.

Старушка с тревогой оглядела меня.

– Феридэ, доченька, ты очень похудела в последнее время… Да брось ты сохнуть по своему Кямрану! Аллах захочет – найдется.

Я понимала, что старая женщина не хочет отпускать меня в Болгарию, тем более одну. Она много раз принималась плакать, как только разговор заходил об этом.

– На кого вы меня покидаете? Я же могу умереть, а ты и не узнаешь…

Няня шмыгала носом и уже более сурово продолжала:

– Что это за человек такой – Кямран, если так присушил мою птичку…

Затем она попросила фото мужа. И хотя я столько раз показывала старушке снимок, няня, водрузив на нос очки, внимательно разглядывала фотографию.

– Чего у него не отнять, так это красоты, – делилась няня своим мнением. – Но умишком явно не удался.

Сегодня, едва сдерживая улыбку, я спросила:

– Это почему же?

– На его месте я не оставляла бы молодую красивую жену даже на один день. А то уехал и пропал, – проворчала няня.

– Я обязательно познакомлю тебя с Кямраном. Вот увидишь, он тебе понравится.

С сомнением старушка покачала головой:

– Не думаю… Хотя главное, чтобы тебе нравился, а ты, я вижу, от него без ума.

Няня могла часами разговаривать на эту тему. Она часто рассказывала и про онбаши. Как с ним познакомилась, уже будучи замужем. Когда мне бывало грустно, я подсаживалась к старушке близко-близко и, прижавшись к ней, просила:

– Няня, может, что-нибудь вспомните о молодости?

Иногда старушка отмахивалась.

– Некогда, – отрезала она строгим голосом и шла работать на кухню.

Но чаще всего няня соглашалась, и тогда весь приют подключался к нашей беседе. Мне всегда казалось, что во времена наших бабушек нравы были другие. Строже, что ли… Однако, слушая няню, я еще раз убеждалась, что молодость всегда одинакова. Они тоже влюблялись и целовались под луной, так же наперекор всем убегали и женились втайне от родителей.

– Но молодые женщины никогда не отправлялись в длительное путешествие одни. – Произнося эти слова, няня всегда смотрела на меня.

Как я люблю всех жителей нашей усадьбы! Их забота и ласка помогут пережить мне это долгое путешествие. Почему я не еду? Зачем оттягиваю? Мне все кажется, что Кямран вот-вот, распахнув калитку, войдет в сад и я брошусь к нему на шею.

Все корабли в Болгарию отходят из Стамбула. Завтра поеду, решено. Хочется зайти к тетушке Бесимэ, но очень боюсь, что буду там незваным гостем… Недждет, наверное, здорово подрос…

Мысли путаются, в груди какой-то неприятный осадок. Самой себе можно признаться – я боюсь. Боюсь чужой страны, чужого языка, нехватки денег. Даже не к кому будет обратиться за помощью. Вчера ездила в Измир, даже решилась зайти к Джемилю. Постучавшись в знакомую дверь, узнала, что хозяин уехал. Несколько дней назад похоронили Ферхундэ. Как жаль, что мне ничего не сообщили. Джемиль уехал в Европу. Тоска…

Аладжакая – Стамбул, июль

С самого утра я начала собираться в Стамбул. Няня посоветовала мне взять с собой столько вещей, что они с трудом вмещались в сумку.

– Все пригодятся, – категорично заявила она. Чтобы не обижать старушку, я согласилась, но потом в своей комнате выложила большую часть.

Меня провожал весь приют. Особенно жалко было оставлять маленького Ихсана. Я гладила малыша по золотым волосикам, целовала его румяные щечки, и мне казалось, что это Недждет. Завтра я буду в Стамбуле, в городе, где он живет.

До Кушадасы меня отвез онбаши. Всю дорогу старик был на удивление молчалив. Только когда мы въехали в город, онбаши попросил:

– Феридэ-ханым, давайте навестим нашу усадьбу…

– Но она уже не наша, – с горечью ответила я.

– Да, конечно, но хочется посмотреть, как там обстоят дела, – заупрямился старик.

Понимая, что у онбаши свое отношение к дому, где он прожил столько лет, я согласно кивнула:

– Ладно, только проедем мимо и все.

Свернув на улицу, где раньше стоял дом Хайруллах-бея, мы направились в сторону сгоревшего поместья. Как же мы удивились, увидев, что наш участок остался в таком же состоянии.

По всей видимости, здесь никто не вел никаких восстановительных работ.

– Удивительно, онбаши, – заметила я, – мои покупатели так торопились, что мне казалось, им срочно нужна земля.

Старик приостановил повозку.

– Это очень странно… Я сказал бы – даже подозрительно.

Вид обугленной земли так разволновал меня, что сердце вдруг стало биться быстро-быстро. Мельком взглянув на старика, я заметила его побелевшее лицо.

– Что же это делается? – В голосе онбаши чувствовались слезы. – Хорошо, что Хайруллах-бей умер и не увидел этого позора.

– Поезжай быстрее, а то я расплачусь.

Старик изо всей силы стегнул лошадь кнутом, как бы вымещая на бедном животном всю горечь и разочарования…

Стамбул, июль

От Измира до Стамбула я добралась незаметно. Дорога прошла так быстро, что не успела я и глазом моргнуть, как наш корабль подплывал к белоснежной Галатской пристани.

Такой знакомый и родной город. И одновременно такой чужой. С этой пристани мы провожали Кямрана, здесь же я встретилась с Ихсаном. Вдруг мне показалось, что в толпе мелькнуло знакомое лицо майора. «Аллах всемогущий, – подумала я, – быстрее бы ступить на твердую землю…»

Стараясь не упустить из виду Ихсана, я первой спустилась по трапу и бросилась к нему.

– Ихсан-бей! – изо всех сил закричала я.

Мужчина обернулся и расцвел в улыбке.

– Феридэ-ханым?!

Мы стояли друг напротив друга, не обращая внимания на людей, снующих рядом. Глаза его искрились от счастья.

– Феридэ, неужели это вы? – повторял мужчина с неподдельным волнением в голосе.

– Я так рада видеть вас, – вырвалось из моей груди.

Наконец Ихсан огляделся и, взяв меня за руку, предложил:

– Давайте отойдем в сторону и поговорим.

Я послушно последовала за офицером.

– Вы не будете возражать против того, чтобы посидеть на нашей скамейке?

– Что вы, конечно, нет…

Удобно устроившись под тенью деревьев, мы не могли оторвать глаз друг от друга. За эти два месяца Ихсан мало изменился. Его точеные черты лица стали еще изящнее. Майор немного загорел. Сам Аллах послал мне Ихсана в ту минуту, когда я совсем отчаялась.

– Что у вас нового? – поинтересовался офицер.

Думая, с чего начать, я молчала. За последнее время у меня было столько разных новостей…

– Мы же с вами не виделись после того вечера. – В голосе Ихсана послышалось нетерпение.

– Какого?

– Да когда наш разговор кто-то подслушивал, – напомнил офицер.

Я совершенно забыла об этом происшествии. После него по городу пронеслись сплетни про нашу любовную связь.

– Ихсан, – обратилась я к майору, – вы, надеюсь, не обиделись на мое письмо?

– Что вы, я же все прекрасно понимаю, – горячо запротестовал офицер. – Но, насколько мне известно, вам это мало помогло.

Моему удивлению не было предела.

– Откуда вы знаете о конфликтах в нашей семье?

Ихсан загадочно улыбнулся.

– Феридэ, если человек не безразличен мне, то я хоть из-под земли, но достану интересующие меня сведения. Вы меня плохо еще изучили…

Вдруг мне вспомнился день, когда мы с майором познакомились. Я работала учительницей в небольшом городе Ч… и однажды, проходя по школьному саду, услышала, что кто-то просит меня принести воды. Обернувшись, я увидела молодого человека, который сажал деревья. Хотя он был одет бедно, но черты лица выдавали благородное происхождение. Нимало не смутясь, я принесла рабочему попить. Мы немного поговорили и разошлись. Спустя некоторое время я узнала, что этот рабочий оказался военным да еще и племянником паши. А затеял он эту комедию лишь для того, чтобы познакомиться со мной.

– Да, Ихсан, я вас совсем не знаю. Так что еще вы знаете обо мне?

– Многое… Например, что ваша усадьба в Кушадасы сгорела, что вы продали эту землю за бесценок.

Я, видимо, была настолько растеряна, что майор, глядя на меня, расхохотался.

– Перестаньте… Лучше расскажите, какая разведка все это вам донесла?

– Военная, – пошутил офицер.

– Нет, правда, – затеребила я майора за рукав.

Вздохнув, Ихсан продолжал:

– Феридэ, повторяю – это не проблема узнать подробности об интересующем тебя человеке. Лучше скажите: моя помощь вам потребуется?

«Конечно, такой спутник в путешествии просто находка, но согласится ли он?» – подумала я, а вслух сказала:

– Ихсан, некоторые называют меня авантюристкой, но иного выхода просто нет. Я хочу поехать в Болгарию.

Майор присвистнул.

– Куда?! В Болгарию? Вы с ума сошли!

– Вот и вы туда же. – Мне стало обидно до слез. – Я верю, что Кямран жив, но не объявляется лишь по одной причине…

Я замолчала, ожидая, как отнесется Ихсан к моему известию. Майор, явно заинтересовавшись, не спускал с меня глаз.

– Не тяните, – поторопил он.

– А причина эта такова – мой муж тяжело болен. И если мы не поедем выручать Кямрана, неизвестно, что еще может случиться.

Офицер задумался. Мне показалось, что в чем-то он согласен со мной. Ихсана даже не смутило это «мы», словно то, что мы поедем вместе, вопрос уже решенный.

– Как же нам лучше поступить? – Майор почесал подбородок.

Я не вмешивалась. Мне стало ясно, что попутчик найден.

Только слишком уж легко Ихсан дал себя уговорить. Но я гнала прочь мысли о причинах этого. «Если бы тетушка Бесимэ послушала наш разговор, то я уже не переубедила бы ее насчет любовной связи с майором. Ведь Ихсан согласился не потому, что его волнует судьба моего мужа… Хотя, возможно, я ошибаюсь, и майор никуда не поедет», – подумалось мне.

– Где вы остановились? – неожиданно спросил Ихсан.

Я пожала плечами.

– Пока нигде. Я только что сошла с парохода. Видите, даже в руках у меня дорожный чемодан.

Ихсан немедленно вскочил на ноги.

– Пойдемте, Феридэ, в самую лучшую гостиницу.

– Но… – Мне было стыдно признаться, что каждую копейку приходится экономить.

Догадавшись, о чем я думаю, Ихсан улыбнулся.

– Феридэ, не волнуйтесь, я заплачу за все сам…

Кровь ударила мне в лицо. О, Аллах, этот человек меня покупает! Да, Чалыкушу, ты опустилась совсем низко. Видя мой гнев, майор остановился.

– Вы что, передумали?

От ярости я не смогла вымолвить ни слова, лишь вырвала чемодан из рук мужчины.

– Ах, так! Не выйдет! Я много слышала о разврате военных, но не всех девушек можно купить. Убирайтесь вон! Не нужна мне ваша помощь!

Ихсан на мою гневную тираду лишь раскрыл рот и захлопал длинными ресницами.

– Не понял…

– Ах, он не понял… Знаете ли… А я еще считала его своим другом, – разочарованно протянула я и отвернулась.

Тут майор улыбнулся. И хотя эта улыбка была легкой и неуловимой, как весенний ветер, мне она рассказала о многом.

– Феридэ, какая вы еще глупая. Совсем ребенок, – утвердительно проговорил Ихсан.

Я уже сама раскаивалась, что из-за моей подозрительности так оскорбила майора. Но офицер, казалось, совершенно не обиделся, а даже попробовал объяснить причину своего приглашения:

– Мы же друзья, Феридэ, знаем друг друга очень много лет. Скажите, если бы я попал в подобную ситуацию, неужели бы вы не предложили мне материальную помощь? Неизвестно еще, а вдруг мне когда-нибудь понадобится обратиться к вам?

– Да, вы правы. Простите, если сможете…

Стамбул, август

Не буду описывать мою однообразную жизнь в номере гостиницы. Ихсан улаживает свои служебные дела. Он хотел подать в отставку, так как его не отпускали на такой длительный срок.

– Я очень волнуюсь. – С этими словами зашел ко мне майор. – Руководство почему-то страшно против. Особенно мой дядя паша^[8]. Когда он узнал об отставке, то пришел в ярость: затопал ногами, закричал. Спасибо сестрам. Они прибежали на шум и с трудом успокоили отца. Хотя и девушки не очень-то поощряют меня…

Ихсан замялся, как бы не решаясь продолжить.

– Говорите, – почти приказала я.

– Сестры думают, что это вы подбиваете меня бросить службу, – выпалил на одном дыхании майор и густо покраснел.

Да, новость действительно была сногсшибательной. Я даже растерялась. Но, взяв себя в руки, попыталась утешить мужчину:

– Ихсан, не переживайте. Неужели из-за этого у вас испортятся отношения с родственниками?

Майор пожал плечами:

– Не уверен, но всякое может быть.

– Тогда еще не поздно передумать…

– За кого вы меня принимаете? – поднял удивленные глаза офицер. – Неужели, я похож на человека, который способен менять свои решения? К тому же это было бы не по-мужски.

Я с теплотой пожала ему руку. Слегка улыбнувшись от этой ласки, Ихсан откланялся и вышел.

Мне не оставалось ничего другого, как прогуляться по Стамбулу. Я направилась на главную улицу города и сразу почувствовала, как поток людей подхватил и понес меня по течению. Не сопротивляясь, я с удовольствием окунулась в эту бурную жизнь, только сейчас почувствовав, что очень скучала по Стамбулу. Неожиданно мне захотелось навестить дом тетушки Бесимэ. Я понимала, что вряд ли там обрадуются моему приходу, но ноги неумолимо тянули туда. «Будь что будет!» – решила я и ускорила шаг.

Вдали показалась крыша моего бывшего дома. С волнением я подошла поближе и замерла на месте. Хотя родственники и выгнали меня, я думала о них с нежностью. Как они справляются с Недждетом? Не устает ли Бесимэ за целый день? Неджмие никогда особо не помогала матери, да и не умела это делать. Тетушка же, имея несколько служанок, многое любила готовить своими руками. Я никогда не отказывалась помочь свекрови, но теперь же меня нет…

И словно прочитав мои мысли, хлопнув калиткой, на улицу вышла тетушка. Я на всякий случай укрылась под деревом, хотя загодя надела двойную чадру. Но ведь Бесимэ могла узнать меня даже в темноте. Внимательно приглядевшись, я заметила, что свекровь очень постарела. Всегда такая энергичная и живая, сейчас она выглядела даже старше своих лет. Мое сердце сжалось, и я, дождавшись, когда свекровь отойдет подальше, со всех ног бросилась бежать прочь. Если бы вместе с бабушкой на улицу вышел Недждет, то я, наверное, не выдержала бы.

Передохнуть мне удалось лишь на площади перед гостиницей у огромного фонтана. Искрящиеся брызги освежили мое разгоряченное лицо. Поправив чаршаф, я, уже совершенно успокоившись, направилась в свой номер.

В гостинице меня ждал майор, лицо у него было несчастное. В глубине души у меня, конечно, скребли кошки. Ведь это на моей совести лежала отставка Ихсана. «Чалыкушу, ты стала жестокой и эгоистичной», – говорила одна моя половина. А другая тихо утешала: «Но ведь майора никто за язык не тянул…» Отогнав от себя эти мысли, как двух назойливых мух, я спросила:

– Как дела?

Майор кисло улыбнулся:

– Вольный как ветер…

Мне совсем не правился его тон. Но, заставив себя сдержаться, я решила поделиться полученными за день впечатлениями.

– Сегодня посетила свой бывший дом… Подышала воздухом родного сада… Но зайти за ограду так и не осмелилась… Грустно…

Ихсан, казалось, не слушал меня. Он молча стоял у приоткрытого окна и смотрел в никуда.

– Какие наши планы на этот день? – слегка повысив голос, я подумала, что хоть этим смогу привлечь внимание майора.

– Что?.. Простите… Я задумался… – виновато пробормотал мужчина. – Так о чем вы спрашивали?

Я повторила вопрос. Майор, раздумывая, прошелся по комнате и, остановившись у стола, предложил;

– Может быть, займемся оформлением билетов. Насколько я понял, вас здесь больше ничего не задерживает?

Офицер испытующе посмотрел на меня.

– Ничего не задерживает, – повторила я его слова только с утвердительной интонацией.

Майор вдруг быстро засобирался и, видимо, прочитав вопрос в моих глазах, пояснил:

– Я немедленно отправляюсь на пристань и беру билеты на ближайший пароход до Бургаса.

– Почему до Бургаса? – не поняла я.

Ихсан укоризненно покачал головой:

– Феридэ, вы опять меня удивляете. На этот раз тем, что бросились искать мужа, совершенно не продумав маршрута поисков. В вашем путешествии – только энтузиазм, а тут необходима холодная голова.

– Как у вас, например, – польстила я майору.

Он лишь горько усмехнулся:

– Вот в этом вы как раз и ошибаетесь. Я сам часто теряю голову…

В воздухе повисло неловкое молчание. Тут Ихсан, как бы очнувшись от грез, снова взял инициативу в свои руки.

– Необходима очень подробная карта побережья, где обозначены не только крупные города. Но это я достану. Кстати, вы знаете болгарский?

От этого неожиданного вопроса я растерялась.

– Нет…

– Не беда. Я знаю его неплохо. Хотя, Феридэ, пока есть время – займитесь. Еще один язык вам не станет обузой. Тем более там, куда вы собираетесь.

– Хорошо. А что вы разузнали о Кямране?

– Только лишь то, что он пропал без вести во время катастрофы невдалеке от мыса Еминэ. Корабль из Бургаса подобрал в море нескольких человек. А потому с этого города мы и начнем поиски. Когда приплывем в Бургас, неплохо бы обратиться к местным властям. Может, они что-нибудь новое сообщат. Нам нужно прочесать огромный отрезок побережья от этого города до Варны. Вы готовы?

– Конечно, конечно… Мне очень нравится ваш серьезный подход к делу, – польстила я Ихсану. – Вот что значит – служить в армии.

Сама того не желая, я задела майора за больное место. Начав свой рассказ в приподнятом настроении, майор внезапно поник. Через несколько минут он устало проговорил:

– Я схожу на морской вокзал… А билеты попробую взять на завтра…

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Однажды Кямран мне сказал:

– Чалыкушу, ты ведешь дневник, когда тебе плохо.

Тогда я только посмеялась над его словами. Но как мой муж оказался прав! Эти записи в первую очередь я хочу оставить Недждету. Я так и написала на обложке: «В случае смерти – передать тетрадь по такому-то адресу…». Недждет, я отправилась искать твоего отца. Всякое может произойти в дороге. Поэтому мой дневник попадет в твои руки только тогда, когда со мной что-нибудь случится. Если я найду Кямрана, то эти записи не прочтет никто. Я доверяю бумаге самые сокровенные мысли, и мне не хотелось бы делить их с кем-либо.

Начну все по порядку. Сегодня рано утром мы отплыли из Стамбула в Болгарию. Я была так близко от нашего с Кямраном дома, но… Как мне не хватает всех вас, тетушка Бесимэ, Недждет, Неджмие… Если бы не Ихсан, его сила и уверенность, я была бы на грани отчаяния. Правду говорят, что Аллах дает поровну хорошего и плохого. Ихсан-бей – настоящий друг, свалившийся мне с неба. Если положить на одну чашу весов все мое горе, а на другую – то, что сделал для меня Ихсан, другая перевесит, не сомневайтесь.

Я сижу в своей каюте и пишу эти слова, а сама думаю: что ждет меня дальше? Мы направляемся в порт Бургас. Что мне известно о нем? Давно, в детстве, отец мне рассказывал, что был в этом городе. Он вспоминал местных жителей, которые целыми днями занимались рыбой: ловили, чистили, готовили или плели сети. Поэтому там повсюду лежала чешуя. Даже отец привез из Бургаса на одежде мелкие серебристые капельки. Я представляла себе этот город, сплошь покрытый сверкающей коркой, – дома, мостовые. И люди, по моему представлению, носили такую одежду. Когда я рассказала об этом Ихсану, он долго хохотал:

– Скоро, Феридэ-ханым, и мы сольемся с жителями Бургаса и сами превратимся в больших блестящих рыб…

Ихсан сейчас отдыхает в своей каюте. Он очень устал за день. Пока я прогуливалась по Стамбулу, майор бегал и доставал билеты на этот рейс. Мы могли подождать несколько дней, но мне хотелось отправиться на поиски Кямрана немедленно. Теперь я с грустью думаю, что могла бы денек и подождать. Но в ту минуту мне казалось, что промедление отделяет меня от мужа все больше и больше. Ихсан понял это без слов и приложил все усилия, чтобы мы оказались на корабле.

Сначала я с интересом рассматривала пассажиров. Среди них – много болгар. Наверное, едут на родину погостить. Некоторые из них живут в Турции… Да что это я все не о главном?

Мысли путаются, очень хочется скорее очутиться в Бургасе. Мне почему-то кажется, что стоит ступить на твердую землю, и я тотчас же найду Кямрана.

Милый Кямран! Я верю, что ты жив, я спешу к тебе…

Бургас, 23 августа

Мои надежды не оправдались. Настроение ужасное. Я заперлась в номере гостиницы и никого не хочу видеть. Ихсан постучался в дверь, но я не открыла. Я в отчаянии…

А все начиналось так прекрасно. Мы ступили на землю Болгарии вместе с первыми лучами солнцу. Оно позолотило всю мостовую, и Ихсан пошутил:

– Смотрите, Феридэ, ваши мечты сбылись – Бургас встречает нас золотой чешуей.

– Это хорошая примета. Я чувствую, что все у нас получится…

Ихсан подхватил наш багаж, и мы отправились на поиски недорогой гостиницы. Наконец после третьей попытки удалось найти то, что нужно. Нас привлек небольшой домик с избитой надписью «Нептун».

– Ну что, рискнем? – кивнув на вывеску, предложил майор.

Я неопределенно пожала плечами.

Толкнув тяжелую дверь, мы оказались в холле. Нас с улыбкой встретила невысокая полная болгарка, как потом оказалось, сама хозяйка. Ихсан что-то сказал по-болгарски. Женщина согласно закивала головой. Майор повернулся ко мне:

– Я предлагаю остановиться здесь. Во-первых, это недорого, во-вторых, мы можем обедать, не выходя из гостиницы, в-третьих, место очень тихое – это уже многое.

– Ихсан, целиком полагаюсь на вашу интуицию. Я абсолютно не практична в таких делах.

Болгарка, внимательно прислушиваясь к нашему разговору, что-то спросила. Майор рассмеялся и отрицательно мотнул головой. Женщина снова задала вопрос, офицер, не переставая улыбаться, ответил. На лице болгарки появилось удивление.

– О чем вы разговаривали? – Мне стало до чертиков любопытно. С улыбкой Ихсан объяснил:

– Наша хозяйка подумала, что мы муж и жена, и хотела предложить удобную спальню с видом на море…

– Надеюсь, вы отказались?

– Феридэ, будь на то моя воля, я бы принял ее предложение.

– Ихсан, не шутите… Вы отказались?

– Если вы задаете такие вопросы, значит, плохо меня знаете.

Мы отправились в свои комнаты, расположенные одна напротив другой. Моя спальня оказалась небольшой, но со вкусом обставленной: неширокая, но удобная кровать, маленький столик из красного дерева, несколько витых стульев. Из окна была видна набережная. Я несколько раз обошла комнату, как бы привыкая к ней. Кто знает, сколько времени мы проведем здесь…

В дверь кто-то осторожно постучал.

– Да, входите…

Это оказался Ихсан.

– Ну что, обживаете углы? – поинтересовался майор.

– Да, в общем-то. Какие у нас планы на сегодня?

– Я хотел бы зайти к городским властям и узнать подробности катастрофы. Ведь это случилось неподалеку отсюда. Я думаю, что если нескольких человек и подобрали, то в первую очередь их направили в управу.

Я еще раз убедилась в том, что Ихсан – именно тот человек, который был мне нужен. Что бы я делала здесь, в чужом государстве, одна? А майор сразу все поставил на свои места. Я встрепенулась и засобиралась:

– Пошли.

Офицер недоверчиво оглядел меня с ног до головы. В его глазах сквозила насмешка:

– Феридэ, вы что, пойдете со мной?

От его вопроса всю мою решимость как рукой сияло. Я растерянно застыла посреди комнаты.

– А что, мне нельзя? – удивилась я.

Ихсан смутился.

– Понимаете, Феридэ, я, конечно, в восторге от вашей инициативы, но…

В воздухе повисла пауза. Я не знала, что и подумать.

– Для дела будет лучше, если я схожу в городскую управу один.

Есть в моем характере одна нехорошая черта: если я что-то задумаю, а мне перечат, то, даже видя безрезультатность действий, я все равно стою на своем. Так и в этом случае – уперлась, как баран, и уговорила Ихсана взять меня с собой.

И вот мы уже на приеме у городского головы. На мою двойную чадру обращают внимание почти все. Женщин тут не видно, а если и пробежит какая, то в цивилизованной одежде. Я имею в виду, с открытым лицом. Да, конечно, это не Турция. Но представьте себе реакцию, если бы я откинула покрывало с лица! Коль уж пришла в таком наряде, то терпи.

Ихсан договорился о приеме у самого управляющего. Каким чудом ему это удалось, не знаю. Но усилия майора не стоили результатов. Управляющий оказался высоким сухопарым мужчиной, абсолютно равнодушным к нашим бедам.

– Чем могу быть полезен? – сразу перешел он к делу.

Ихсан вежливо наклонил голову.

– Я прошу оказать нам одну услугу. Дело в том, что муж этой женщины пропал без вести во время крушения турецкого парохода.

Управляющий, пожав плечами, перебил майора:

– Я не располагаю информацией о жертвах этой катастрофы.

– Однако, – не сдавался Ихсан, – у нас есть сведения, что несколько человек были спасены…

– Ничего не знаю, – хозяин кабинета равнодушно отвернулся к окну, показывая этим, что прием окончен.

Я сначала решила не вмешиваться в разговор, но отношение этого чиновника к человеческим судьбам задело меня за живое. Нельзя же всю жизнь провести в душном кабинете и быть безразличным даже к горю. Я сделала шаг вперед и, повысив голос, произнесла:

– Все можно понять – корысть, жадность, хитрость, но бесчувствие… Вы же человек, и с вами тоже может всякое случиться. А если ваша жена придет вот так и столкнется с равнодушием? А дома ее весточки будут ждать дети…

Я развернулась и вышла из кабинета, больше не в силах сдерживать гнев. Через несколько минут на улице меня нагнал Ихсан.

– Ну, Феридэ, не ожидал я от вас такого запала, – в его голосе сквозило восхищение. – По-моему, вы задели управляющего за живое.

Я молча шла по направлению к гостинице.

– Феридэ, не спешите. Он вправду не смог бы нам ничем помочь…

Я заперлась в своей комнате и никого не хотела видеть. Немного полежав, решила записать все в тетрадку. Я вывожу эти строки и слышу, как Ихсан на цыпочках ходит у моей двери. В первый раз, когда он стучался, я ему не открыла. Теперь офицер боится меня беспокоить.

Бургас, 24 августа

Я вспоминаю вчерашнее настроение и только улыбаюсь своим страхам. Пришел новый день и развеял мои сомнения. Тогда я все-таки открыла Ихсану дверь. Дождалась момента, когда майор в очередной раз подойдет постучать, и неожиданно распахнула ее настежь. Ихсан даже опешил от неожиданности. Потом рассмеялся:

– Феридэ-ханым, так можно получить разрыв сердца. Что вы будете делать без меня в дальнейшем пути?

Я немедленно втащила его в комнату.

– Вы уже строите планы? – язвительно произнесла я.

Кто меня дергал за язык в эту минуту? Но, слава Аллаху, Ихсан понял мое состояние и простил меня. Он как ни в чем не бывало уселся на стул и развалился, вытянув ноги.

– Феридэ, если вы надеялись узнать что-либо от этого чиновника, то напрасно. Поэтому я не хотел брать вас с собой. Женские нервы не для таких разговоров.

Я попыталась возразить, но насмешливый взгляд Ихсана остановил меня. Убедившись, что я готова смиренно слушать, майор продолжал:

– Я предлагаю не отчаиваться и начать поиски вдоль побережья. Сначала от Бургаса до Варны, потом в другую сторону.

Идея мне понравилась. Конечно, времени на это уйдет много, но…

– Ихсан, отправляемся немедленно.

– Феридэ, вы, как всегда, легкая на подъем, но дайте мне время на сборы. Вы же не пойдете пешком по окрестным деревням. Нужно нанять коляску, раздобыть проводника.

– Чем я могу помочь?

Офицер отрицательно покачал головой.

– Вы отдохните – путь предстоит нелегкий…

Это произошло вчера, а сегодня я жду майора, который вот-вот заедет за мной…

Деревня Т…, 26 августа

Почему некоторые люди не любят деревни? Я – городской житель, но мне не жаль покидать город с его шумом, развлечениями и разочарованиями. С тех пор, как мы едем по сельской местности – весь мир мой. Окрестные деревни притягивают меня своими белыми крышами и зеленью виноградников.

Наш проводник Милко рассказывает об этих краях на ломаном турецком. Это для меня. Однако большую часть дороги он разговаривает с Ихсаном по-болгарски, так что я предоставлена самой себе. Я уже немного понимаю отдельные слова, но все равно смысл их беседы для меня тайна. Майор удивительно быстро сошелся с Милко. Глядя на Ихсана, я не верю, что он родственник паши, – так преобразило майора путешествие. Его утонченные черты лица, конечно, не изменились, но офицер сильно загорел. Шрам, выделяющийся белой полоской, его совершенно не портит, даже придает некоторую импозантность. Ихсана можно принять за болгарина. Он не носит формы. На майоре теперь рубашка и шаровары местной работы, на голове – соломенная шляпа.

Я же традиционно в чадре. В деревнях много турок, так что никто не удивляется, увидев меня с закрытым лицом.

С крестьянами разговаривает Милко. Он, когда мы подъезжаем к деревне, уже заученными фразами, как актер, репетирующий роль, произносит: