Текст книги "Последний бой (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Линда Эванс,Уильям Кейт,Стив Перри,Тодд Маккефри
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

Джеймс улыбнулся. – Иногда, сынок, люди, которые мне поначалу не нравились, оказывались моими лучшими друзьями.

Пауло молчал. Он был не в настроении выслушивать наставления о понимании. Она не понравиться Пауло.

Он снова посмотрел на поле, где были сложены тела, и в нем поднялась ярость. Это были люди, которых он знал! Знакомые лица, которые он видел каждый день своей жизни. Как они посмели причинить им боль? Он сжал руки в кулаки так, что костяшки пальцев побелели, и стиснул зубы, глаза его сверкали. Если бы он мог, он бы показал им, он бы причинил им такую боль, какую они причинили жителям долины. Хуже того! Он бы…

Только что на голове, насаженной на кол, был шлем, а в следующее мгновение это была просто голова на колу. Пауло отвернулся, снова почувствовав тошноту.

Джеймс почувствовал, как напряжение в теле его сына изменилось.

– Ну что? – спросил он.

– У нее получилось, – ответил Пауло, затем повернулся спиной к залитому кровью полю.

Полчаса спустя Паскуа встала и направилась к ним, болтая шлемом на ремешке.

– Я не надену его, – сказала она.

– Дай-ка его мне, – сказал Джеймс. Взяв его, он снял повязку и вытер мокрую внутреннюю часть шлема. Затем перевернул его и очень осторожно надел, поморщившись, когда шлем коснулся его ран.

– Отряд наступает, – сказал он.

– Продолжайте, капитан Мартинс, – ответил сочный голос Боло.

– Марки? – Джеймс был поражен.

– Не обращай внимания на Марки, – вклинился Топс. – Где вы, черт возьми, пропадаете?

Отряд из пятнадцати человек преклонил перед ним на колени, склонив головы, упершись кулаком и коленом в землю, излучая стыд, словно припекающее Солнце. Олень-Семь стоял перед ними, сверкая нефритовыми вставками в носу и губах, золотые кольца свисали с его ушей, руки были скрещены на мускулистой груди. Его лицо было непреклонным, но страх Потустороннего Мира щекотал ему затылок, как холодный ветерок.

Служительница Солнца исчезла. О, даже не исчезла, а сбежала. Но это было невозможно. Слишком многое пошло наперекосяк, что позволило ей сбежать. Она освободилась от веревок, и никто этого не заметил. Она спустилась с орудийного лафета, и никто этого не заметил. Она прошла сквозь толпу спящих рабов, и никто этого не заметил. И она проскользнула сквозь отряд из пятнадцати человек, стоявших на коленях перед ним… и никто этого не заметил. Как будто ей помогли сверхъестественные силы. Может быть, люд Солнца идут к своему уничтожению?

Тецкатлипока – обманщик, подумал он. Дымящееся Зеркало делает то, что делает, и ни один человек не может понять его. Олень-Семь думал, что он понимает волю Тецкатлипоки. Возможно… возможно, это был урок, призванный наказать мою гордость за то, что я так думал. В конце концов, девушка уже не имела значения, сейчас, когда у них была пушка.

Напряжение внутри него постепенно спало. Если это было правдой, то ему не следовало наказывать людей, стоявших перед ним. Это тоже принесло облегчение. Людей Солнца было немного, и каждый человек был нужен. Тем не менее, следует признать силу Дымящегося зеркала.

– Посмотрите на меня, – сказал он коленопреклоненным людям. – Это не меня нужно умилостивлять. Боги требуют своего. – он посмотрел в глаза каждому и увидел, что его поняли. – Вы должны отдать кровь Тецкатлипоке, но это не должно ослабить вашу доблесть. Одному из вас, добровольцу или тому, кто будет выбран путем голосования, будет оказана честь пожертвовать больше, от имени всех.

Мужчины посмотрели друг на друга, затем один за другим стали указывать на одного и того же человека, командира отделения, Водяного Монстра.

Он гордо поднялся и шагнул вперед, чтобы встать по стойке “смирно” перед Оленем-Семь.

Вперед вышли два жреца в своих вонючих черных одеждах; один нес нож с тонким лезвием, другой – корзину. Первый протянул нож Водяному Монстру, который с поклоном принял клинок. Водяной Монстр взял клинок и пропел молитву, затем одной рукой сжал свой язык, а другой вонзил лезвие в его середину.

Кровь потекла по его подбородку и забрызгала грудь. Его глаза наполнились слезами, хотя он и не позволил слезам пролиться, зрачки сузились до размеров крошечных точек, а дыхание участилось.

Другой жрец вышел вперед и протянул корзину. Не сводя глаз с руки Оленя-Семь, Водяной Монстр пошарил в ней и нащупал конец веревки, утыканной шипами. Он осторожно просунул ее в прорезь, которую сделал, и начал протягивать веревку. Его лицо и тело покрылись холодным потом, и он дрожал от боли, пока фут за футом протягивал веревку через свою нежную плоть.

Он хорошо переносил боль, хотя, к своему стыду, раз или два подавился. Позади него его отряд достал ножи и разрезали себе уши, распевая хвалебную песню Тецкатлипоке.

– Топс? Чего…

– Где ты, Джеймс? Мы снарядили поисковую группу, искать тебя.

– Мы находимся слишком далеко от Какастлы, чтобы что-то сделать, – сказал он. – У меня плохие новости, Топс. УНВ, который вы отправили… не вернется домой.

На мгновение воцарилась тишина. Джеймс почти физически ощутил, как мозг Топса включился, как плавно включились давно забытые рефлексы. Затем: – С чем мы столкнулись, капитан?

– Олень-Семь, – кратко ответил Джеймс. – И по меньшей мере две сотни рыцарей-ягуаров. Кроме того, у них более шестисот… рабов, я полагаю.

– Рабов?

Чему ты удивляешься? Спросил себя Топс. Мы же говорим о Олене-Семь.

– Они тащат оружие, Топс. Такую здоровенную пушку. Шасси установлено на восьми надувных колесах, примерно на уровне моей груди. Сама пушка странная, – он сделал паузу. – Она около двадцати футов в длину, и по всей длине идут две прямоугольные планки. И они тонкие, больше похожи на трубы, чем на стволы. За ними есть сиденье для стрелка. Я предполагаю, что в шасси находится какой-то механизм для позиционирования орудия. На этом все. Я не знаю, как они собираются затащить его в долину, но если они это сделают, я думаю, у нас будут большие неприятности.

Хорошая оценка, подумала Паскуа. Хотя Джеймс и не мог ее видеть, она сохраняла лицо в неподвижности.

Топс вздохнул. – Я даже не могу себе такого представить, капитан. Было ли похоже, что они слепили ее из запчастей?

– Извините, капитан, сержант, – прервал его Боло. – Судя по описанию, я бы сказала, что враг получил рельсотрон XM-17. Это экспериментальная модель, которая проходила заключительную стадию испытаний непосредственно перед отправкой этого подразделения в Сан-Габриэль. В то время не было планов по доставке его так далеко на юг.

– Это все, что ты можешь сказать? – спросил Топс.

Затем, внутренне проклиная буквальность мышления Боло, он спросил: – Какова мощность орудия?

– Рельсотрон XM-17 способен пробивать броню любой известной самоходной машины на расстоянии полутора тысяч метров.

После долгой паузы он осторожно спросил:

– Включая твою?

– Да, сержант, – ответил Боло бодрым сексуальным голосом.

– Ты можешь защититься от него? – настойчиво спросил Джеймс.

Пауло уставился на темную изогнутую поверхность лицевой панели шлема и пожалел, что не может услышать, что говорят его отцу. Руки Джеймса были сжаты в кулаки, а голос дрожал от волнения.

– В моем нынешнем состоянии, капитан, я бы оценила, что у меня есть только двенадцать процентов шансов успешно защитить себя. Эта оценка является моей самой оптимистичной, основанной на предположении, что рельсотрон будет направлен прямо на меня, что позволит моим пушкам стрелять по нему прямой наводкой. Я не могу ни развернуться, ни развернуть свои бесконечные повторители из-за толстого слоя лавового камня на моем шасси.

– Топс…

– Вам не обязательно это говорить, капитан. Нам придется заставить всю деревню заняться откалыванием этой штуки.

Топс вспотел, хотя внутри Боло по-прежнему было прохладно и сухо. – Нам следовало сделать это много лет назад…

– …но, как всегда говорила моя мама, если бы желания были лошадьми, в мире было бы еще больше лошадиного дерьма, чем сейчас.

– Не могли бы вы предоставить нам дополнительную информацию, сэр? Где находятся основные силы, в каком направлении они движутся и с какой скоростью, чтобы я мог сообщить Джозефу и совету. И, если сможете, задержать их.

– Расскажи ему о своем состоянии, – внезапно сказала Паскуа, движимая нехорошим подозрением.

– Сделаем, – сказал Джеймс. – Отбой.

– Что сделаем? – спросила она, чувствуя, как страх скапливается у нее в животе, как сырое тесто.

– Найдем их, выясним, с какой скоростью они движутся, притормозим их, если сможем.

– Чего? – она взорвалась. – Ты с ума сошел? От удара по голове погибло больше клеток мозга, чем мы предполагали? Почему ты не сказал ему, что ты все равно что слепой и тебе помогает десятилетний ребенок и гражданское лицо? Что вы собираетесь делать, плеваться через трубочку? Или привязать веревку поперек тропы чтобы сбить с ног всех шестьсот рабов? Каковы ваши планы, генералиссимус? Мне не терпится услышать.

– Леди, вы можете уйти в любое время, когда захотите, – сказал Пауло, сверкая глазами. – Мы с отцом сами справимся.

– О, великолепно! – усмехнулась она. – Я в компании героев.

– Нет, – ответил Джеймс с напряженным терпением, – Ты находишься в компании людей, у которых есть семья и друзья, которым угрожает страшная опасность. Та голова в шлеме принадлежала моему другу. Я не позволю этим пятнистым головорезам убить его детей.

Пауло бросил на Паскуа взгляд, полный самодовольного презрения.

Она раздраженно зашипела. Ненавижу! яростно подумала она. Играть в героя – это одно, но на самом деле становиться им – это не то, чем я хочу заниматься!

Еще более ненавистным было леденящее кровь осознание того, что она не собиралась бросать их на произвол судьбы, а собиралась пойти с ними… чтобы помочь им всем, чем могла. И в этом не было даже намека на выгоду.

Отец был прав. Она сумасшедшая.

Топс откинулся на спинку командирского кресла и нервно провел рукой по коротким седым волосам. Олень-Семь! Боже мой! Я надеялся, что этот ублюдок мертв. Он бросил взгляд на тело в мешке рядом с ним.

– Эль-Ти, мне нравится твой старший сын, правда нравится. Но Джозеф из тех, кто думает, что если откладывать неприятности на потом, они обязательно разрешатся сами собой. – Топс думал, что достаточно хорошо знает Бетани Мартинс, чтобы она согласилась с его оценкой и с тем, что он планировал сделать сейчас.

Скоро они увидят бой. Он вздохнул, и адреналин заурчал и заискрился в его нервных окончаниях. Он совсем не скучал по этому ощущению, и не хотел, чтобы его собственные дети когда-нибудь испытали такое.

Вот и вся слепая надежда. Он улыбнулся; именно так сказала бы Эль-Ти. Он слегка встряхнулся, потому что находиться рядом с ее телом было для него вредно. Следующее, что он подумал – что она разговаривает с ним.

– Марки, у нас есть обзор площади?

– Нет, сержант. Те камеры, которые не пострадали от лавы, были закрыты ею.

Ну что ж. – Включи свою систему оповещения, – приказал он. – На хорошей громкости, но не до боли.

– Готово, сержант.

– Внимание, жители Какастлы.

Он наклонился вперед, произнося эти слова.

– У нас чрезвычайная ситуация. В долину направляются силы вторжения, состоящие примерно из двухсот противников. – он подумывал о том, чтобы рассказать им, кто этот противник, но не хотел ввергать город в панику. – Дети и мирное население должны быть эвакуированы. Все трудоспособные лица должны немедленно явиться к Боло и начать расчистку от обломков, чтобы привести его в боевую готовность.

Он остановился: – Послушай, как они это воспринимают, Марки? Я не хочу паники.

На мгновение воцарилось молчание, а затем: – Похоже, все сходятся во мнении, что вы сошли с ума и вновь переживаете славные дни своей юности, – сообщил Боло.

Черт! Такого он не ожидал.

– Приближается Джефе и требует, чтобы вы спустились, – продолжил Марки. – Полномочия Джефе превышают ваши собственные, сержант, – заметил Боло. – Я вынуждена попросить вас немедленно уйти.

– Чьи полномочия превышают полномочия Джефе? – в отчаянии спросил Топс.

– Полномочия капитана, поскольку при развертывании этого подразделения военные всегда будут иметь больше полномочий, чем гражданские.

– Тогда свяжись с ним. Спросите его о приказах. Это чрезвычайная ситуация, Марки, если я выйду, все будет кончено. Для всех нас.

Мгновение спустя раздался голос Джеймса, усталый, но решительный.

– Внимание, пожалуйста. Говорит капитан Мартинс. Долина атакована. УНВ, который был отправлен на помощь мне и моему сыну, разбит, экипаж убит, а машина украдена. Сбежавший от врагов пленник сообщил мне, что их целью является Какастла… – он остановился – И что их предводитель – Олень-Семь. Следуйте инструкциям сержанта Дженкинса; он действует с моего разрешения. Джефе, я ожидаю, что вы окажите ему свое полное сотрудничество. Марки, вы будете выполнять приказы сержанта Дженкинса, как если бы они были моими собственными. Мартинс, отбой.

– Что происходит? – потребовал Топс. – Открой канал связи с внешним миром, Марки, мне нужно знать, что происходит.

Джозеф стоял у дверей дома джефе и медленно закрывал рот.

– О, я бы хотел, чтобы он действительно наконец сошел с ума, – прошептал он себе под нос.

Люди высыпали из своих домов, некоторые даже с салфетками, заткнутыми за воротнички. Плакали дети, да и взрослые тоже, и гул голосов становился все громче и громче. На фасадах домов и магазинов зажглись фонари, превращая вечер в день, словно на праздник фиесты, Рождества или день рождения лейтенанта Мартинс.

Это розыгрыш. Они что-то состряпали перед уходом Джеймса.

Эта мысль все еще звучала в его голове, и он стоял, парализованный сомнениями. Ощущение того, что он стал объектом какой-то военной шутки, вызвало румянец на его щеках, он чувствовал тепло от горящих щек.

Нет. Джеймс всегда тщательно все планировал и был деликатным человеком. Если бы у него было что-то подобное на уме, Джеймс, несомненно, обсудил бы это с ним. Внезапно он почувствовал ужас, более реальный, чем его смущение, сиюминутный, вместе с ужасным осознанием того, что все будут ждать от него каких-то действий.

В конце концов, какой-то запаниковавший уголок его сознания закричал. Все по-настоящему! Приближается Олень-Семь. Джозеф подумал о своей жене и дочерях. Он убьет нас всех.

Он огляделся.

– Энрике, Эрнандо, Сьюзан, – сказал он, подзывая всех троих. – Соберите все инструменты, которые сможете найти, чтобы отколоть этот камень. Консуэла, Пердита, Джоан, организуйте несколько команд для эвакуации…

Разум Джозефа переключился на другой уровень сознания, где он обдумывал и отдавал приказы, в то время как другая часть его разума строила планы. Мужчины и женщины летели выполнять задания, которые он им поручал, и его занятому уму было чем гордиться.

С нами все будет в порядке, уверял он сам себя. Если мы можем просто продержаться, вот так, то все будет в порядке.

– Ууухххх! Это, уххх, сме, ухх, шно. – Паскуа продолжала давить на рычаг, установленный под выбранным Джеймсом камнем, несмотря на ее протесты.

– Это задержит их не больше, чем на пару часов. – огромный камень раскачивался, и она ожидала, что он вот-вот поддастся.

– Продолжай давить, – сказал Джеймс, налегая на рычаг рядом с ней.

Медленно, почти грациозно, валун опрокинулся под хруст гальки под его огромным весом. Затем все быстрее и быстрее он покатился вниз по склону, разбрасывая тонны рыхлой грязи и мелких камней, которые полетели вместе с ним на дорогу. Пыль поднялась удушливым облаком, и вместе с грязью в них отлетели обрывки растительности.

Паскуа стояла, тяжело дыша, упершись руками в колени, и наблюдала за происходящим. Затем она выпрямилась, вытерла пот с лица рукавом и чихнула. Она никогда в жизни не работала так усердно. Они уже спилили два огромных дерева с помощью походной пилы Джеймса.

Когда он протянул ей одну из ручек на конце дюрахромовой катушки с зубчатой проволокой, она была поражена.

– Где ты это взял? – спросила она, гадая, кто же он такой.

– Это часть снаряжения моей матери, – спокойно ответил он. – Ты готова?

И внезапно она превратилась в лесоруба.

Она не знала, как долго сможет продолжать в том же духе. Уже два дня она ничего не ела, и ей ужасно хотелось пить. Губы у нее потрескались, а голова ужасно болела. Паскуа бросила взгляд на Джеймса. У него было серое лицо, челюсть отвисла, он сидел, безвольно опустив руки, и жадно втягивал воздух. Если ей было больно, то он, должно быть, был полумертв. Она нахмурилась, устыдившись своего эгоизма, и почувствовала жалость к состоянию Джеймса и восхищение его непоколебимой силой.

Он загонит себя, если я его не остановлю. Она задумалась, кем, черт возьми, была его мать.

Затем она мысленно выругала себя. – Герои долго не живут, – говаривал ее отец с холодной змеиной улыбкой, подразумевая, что такая краткость жизни вполне заслуженна. И что он сам довольно часто приводил в исполнение приговоры Судьбы.

Я должна уйти от них, ругала она себя. Они погибнут.

Все, что ей нужно было сделать, это пересечь долину и снова выбраться наружу. Олень-Семь не заявлял о каких-либо особых планах, кроме как захватить Какастлу. Даже если бы он решил выследить ее, он не смог бы этого сделать, пока не покорит этих людей.

Что будет нелегко, подумала она, еще раз украдкой взглянув на Джеймса и с трудом поднимаясь на ноги. Пауло с обеспокоенным видом придвинулся поближе к отцу, и она закрыла глаза, увидев выражение его лица.

– Нам лучше поторопиться, – процедила она сквозь стиснутые зубы. – Шум и пыль приведут сюда национальную сборную науатль “Сила Через Радость”.

Джеймс устало кивнул и поднялся на ноги, приложив дрожащую руку ко лбу. Затем он обнял Пауло за худенькие плечи и позволил сыну увести себя.

Олень-Семь дрожал от ярости, стоя на изношенном покрытии дороги. Овраги и подлесок, по бокам древней мостовой, были достаточно опасны.

Еще одно препятствие на дороге. И преступники исчезли, как дым. Он глубоко вздохнул и задержал дыхание, в то время как его темные глаза горели огнем.

– Найдите их! – взревел он, и его рука взметнулась, указывая на двух капитанов из пятнадцати. – БЕГОМ!

Мужчины развернулись и исчезли за деревьями, их отделения бросились за ними. Они исчезли ровным, пожирающим землю шагом, рассыпаясь веером, пока не затерялись среди деревьев и кустарника.

Олень-Семь смотрел им вслед, и от ярости у него на губах выступила пена. А в горло, медленно выползая на поверхность, как змея, выбирающаяся из преисподней, заползал страх. Он окинул взглядом рабов, которые трудились на дороге, перетаскивая камни и корзины с землей.

Вот. Этот был выше остальных и, несмотря на голод и многодневное перетаскивание пушки, все еще выглядел подтянутым. Олень-Семь жестом подозвал украшенных перьями жрецов, стоявших позади него.

– Мы пошлем гонца, – сказал он им. – Боюсь, мы обидели Тецкатлипоку, и я хотел бы снова завоевать его расположение.

Он наблюдал, как жрецы удаляются, чтобы собрать жертву, затем перевел взгляд на окружающие скалы. Удивляясь не факту сопротивления, а его странной слабости.

Джеймс пытался заговорить, чтобы рассказать об их последней тактике задержания – куче кустарника, которую они сложили посреди дороги и подожгли. Он представлял себе костер гораздо большим, но Паскуа и Пауло не смогли вытащить на дорогу огромные ветви, нужные для этого. Что касается его самого, то он едва мог поднять руку. Дьявол… Я едва могу говорить.

Внезапно шлем сняли с его головы. От прохладного воздуха и ощущения открытого пространства вокруг у него закружилась голова. – Эй! – рявкнул он.

– Передохни, солдат, – усмехнулась Паскуа.

– Папа, я нашел родник. Вот.

И вот фляга у его губ. Он жадно хватался за нее, но был слишком слаб, чтобы держать флягу руках, высасывая ледяную жидкость. Ткани его рта, казалось, расширились, а горло снова стало больше похоже на плоть, чем на камень. Пить было почти больно, но он продолжал.

Пауло протянул флягу отцу и критически оглядел его. Вот и все, подумал он. Папа больше не может. Голову сверлила мысль о том, что я могу принести его в жертву. Деревня ничего не значит, если отец не выживет. Он оглянулся на Паскуа, которая отходила в сторону со шлемом в руке. Не могу поверить, что она все еще с нами. Могу поспорить, что она предпочла бы оказаться где-нибудь в другом месте.

Хотя она ему не очень нравилась, Пауло был благодарен, что она осталась. Он судорожно сглотнул при мысли о том, что останется один, что некому будет помочь отцу, кроме него самого.

Паскуа отошла за пределы слышимости мужчины и мальчика и с гримасой отвращения надела шлем. Как и ожидалось, это была стандартная модель, и она быстро активировала его.

– Слушайте, там, – прорычала она. – Мы выиграли для вас столько времени, сколько могли. Мартинс ранен, а мы с мальчиком очень устали. Олень-Семь находится примерно в двух милях от старого лавового потока. Что они будут делать, когда доберутся туда, можно только догадываться. Но он приближается, и мы не можем его остановить.

– Ты, черт возьми, кто такая? – потребовал Топс.

– Зовут Паскуа. Я тот самый сбежавший заключенный, о котором вам рассказывал Мартинс.

Последовала пауза, затем: – Насколько он плох?

– У него сотрясение мозга, и он находится в таком состоянии по меньшей мере три дня – я думаю, он снова ударился головой после первой травмы. Он не может толком видеть, в его глазах двоится, и у нас недостаточно воды. И мы не ели два дня. А потом были гнилые фрукты.

– А как Пауло?

– Храбрый, выполняет взрослую работу, но измучен. Мы идем. – она почувствовала, как ее лицо приняло мрачное выражение. С этим выражением мало кто стал бы спорить. Жаль, что он этого не видит, подумала она.

– Мы эвакуируем деревню, – сказал Топс. – К тому времени, как вы доберетесь сюда, мирные жители будут прятаться в холмах. Скажите Джеймсу, что они укроются у термального бассейна. – Топс помолчал, затем спросил: – А он… способен… он вменяем?

– Да. Или был. Но сейчас он опасно истощен для человека в его состоянии.

– Ладно, – мозг Топса перегревался. – Слушай, в полумиле от старого лавового потока есть пещера. Она хорошо спрятана, и там даже есть небольшой запас провизии на случай непредвиденных обстоятельств. Это хорошее место для отдыха. Сможет ли он пройти так далеко?

Две с половиной мили? Паскуа прикусила нижнюю губу. Черт возьми, вряд ли. Проблема была в том, что они умирали с голоду. Джеймсу особенно нужна была еда, прежде чем он сможет идти пешком.

– Нет, – сказала она вслух. – Но если я смогу достать эти припасы, возможно.

Топс дал ей указания, надеясь, что она из тех людей, которые могут представить себе то, что он описывает. Он заставлял ее повторять их до тех пор, пока не остался доволен, и она явно разозлилась.

– Я свяжусь с вами, когда у меня будет что сообщить, – резко сказала она и прервала связь.

– Сделай это, милая, – с несчастным видом пробормотал Топс. Он глубоко вздохнул, поднялся и начал выбираться из недр Боло, неохотно, собираясь добавить Джозефу проблем.

Пещера была почти уютной: пять на десять футов, вулканический пузырь в темной базальтовой лаве горных хребтов, окружавших долину. С излучательным обогревателем и одеялами из термопленки, которые были в тайнике – снова старые американские шмотки – тут было даже комфортно, по сравнению с тем, что ей пришлось пережить в последнее время.

– Тебе нужно больше отдыхать, – сказала она Джеймсу.

– Нам нужно больше времени, но у нас его нет, – сказал он.

Она неохотно кивнула; по крайней мере, он был достаточно здоров, чтобы это заметить. – Да, это они были у источника. Слава Богу, не одновременно с ней, но кто еще мог забыть осколок вулканического стекла? Даже после Катастрофы мало кто из людей делал ножи из обсидиана; большинство, как разумные люди, ковали их из старых автомобильных рессор или арматуры. Кроме того, желание следить за конвоем с оружием разъедало ее, как кислота, и она понимала, что лучше не испытывать судьбу.

Зрение Джеймса постепенно возвращалось к норме, хотя все еще оставалось слабым, а головная боль была терпимой. Он чувствовал себя почти бодрым.

– Давайте установим для них милую маленькую ловушку, – предложил он. – Это может заставить их немного замедлить преследование.

Паскуа ухмыльнулась. – Или наоборот, сделает более нетерпеливыми. Помните, мы имеем дело не с обычными людьми.

– Что ж, я думаю, это хорошая идея, – с вызовом сказал Пауло, уставший от того, что Паскуа, казалось, всегда пренебрежительно относилась к идеям его отца.

– Так и есть, – сказала Паскуа, протягивая руки и все еще улыбаясь. – Я просто высказал наблюдение.

– Мы устроим все так, как будто мы все еще здесь, – сказал Джеймс. – Сынок, ты можешь сделать манекены и накрыть их одним из одеял из термопленки. Мы разбросаем вокруг несколько пустых пакетов и, возможно, разведем небольшой костер…

– Да ты артист, – сказала Паскуа.

– Спасибо, мэм. Я научился этому у своей мамы.

– Похоже, она интересная женщина, – сказала Паскуа. – Хотела бы я с ней познакомиться.

Джеймс повернулся и мгновение смотрел на нее, моргая и щурясь. – Знаете, леди, я думаю, вы с ней прекрасно поладили бы… Или поубивали бы друг друга.

Паскуа усмехнулась, задумчиво оглядывая пещеру. Черт! Почему я так хорошо себя чувствую? В конце концов, это не увеселительный круиз вверх по Миссисипи, нанести визит вежливости тирану Натчеза[11]11
  Натчез (англ. Natchez) – город и административный центр округа Адамс на юго-западе штата Миссисипи, США.


[Закрыть] и поиграть в рулетку. Но она чувствовала себя бодрее, чем когда-либо за последние годы.

Джеймс продолжил: – Гм. Я не смогу заняться установкой взрывчатки, Паскуа, но я могу рассказать тебе как это делается. Бояться нечего, мы не собираемся делать ничего слишком радикального. Только не с теми материалами, которые у нас есть.

– Пфхх! Научи свою бабушку сосать яйца, – сказала она. – Я расскажу тебе, как установить мину-ловушку.

Она сняла одну из гранат с его пояса и подкинула ее.

– Что было бы действительно здорово, так это если бы у нас было немного пластика, чтобы обернуть его вокруг вот этого милого малыша. Нет ничего лучше кусочка PBX[12]12
  Polymer-bonded explosives или plastic-bonded explosives (PBX) – взрывчатые вещества с пластичным связующим. Рlastic explosives – пластичные взрывчатые вещества. Перевод «пластиковая взрывчатка» является неграмотным.


[Закрыть], – задумчиво сказала она. – Придает приятный взрывной бонус. Я помню, как однажды Гвидо таким образом завернул гранату в подарочную упаковку и подложил ее под сиденье машины одного парня – тот как раз в это время орудовал на территории Джакано в Атаче. БАХ! Этот придурок вылетел, как на кресле-катапульте, прямо сквозь крышу своей машины, а до этого момента у него не было люка.

Она ностальгически улыбнулась. – В любом случае, перейдем к делу. Закрепляем один конец проволоки, нитка не годится – слишком легко рвется, примерно в двух дюймах над землей, прямо по пути цели. Другой конец прикрепляете к кольцу для натяжения. Затем вы приоткрываете эти маленькие выступы, ровно настолько, чтобы ослабить штифт, но достаточно плотно, чтобы он не выпал, а потом…

Паскуа продолжала описывать правильный способ установки ловушки, убивающей человека, со счастливым и невинным выражением лица женщины, рассказывающей о своем любимом рецепте.

Она уже собиралась закончить одним из любимых выражений Гвидо, А теперь стоишь и смотришь, как кусочки разлетаются в разные стороны, когда заметила их лица. У обоих отвисла челюсть, а глаза, не мигая, уставились на нее.

Ой-ой. Знаете, – прощебетала она, – Я раньше не замечала, насколько вы похожи, ребята. Пауло, когда ты вырастешь, ты станешь таким же красивым, как твой отец.

Они оба покраснели, посмотрели друг на друга, затем отвели глаза, переключив свое внимание на подготовку места для лагеря.

Фух! подумала она. Мне нужно следить за своим языком.

Огонь в израненной пасти Водяного Монстра разгорался так же сильно, как и в его сердце, каждый раз, когда он думал о своем позоре из-за того, что позволил слуге Солнца сбежать. Позор, который разделил весь его отряд, но в котором винили исключительно его. Он едва мог говорить из-за распухшего языка, а выражение замешательства на лице его заместителя привело его в ярость.

– Сле! На, оол. Чни к пещ, а?

– Капитан, – взгляд заместителя быстро скользнул по направлению с севера на юг, пока он отчаянно попытался разобрать шепелявость Водяного Монстра. Вдохновение посетило его раньше, чем капитана.

– Следопыты нашли четкий след, ведущий от небольшого источника к пещере в полумиле отсюда, господин.

Довольная улыбка Водяного Монстра была похожа на струю яда.

– Ох-оу! – взревел он.

Брови второго поползли вверх, и он стиснул зубы, когда за спиной капитана отчаянно подавал сигнал озадаченным солдатам выдвигаться в соответствии с приказом.

Они осторожно приблизились к пещере, словно призраки, в сумерках, двигаясь бесшумно, как ягуар, в честь которого они получили свое название, несмотря на крутой склон и рыхлую вулканическую осыпь под ногами. Было тихо. Птицы и насекомые в тревоге прекратили свои крики, когда люди прошли мимо.

Водяной Монстр нахмурился. Возможно, пещера была пустынна; их добыча, возможно, отдохнула и ушла. Следопыт утверждал, что следу, по которому он шел, было не меньше суток. Его нос раздувался. Да, запах дыма, ни с чем не спутать. Их жертва проявила неосторожность, разведя слишком большой костер из не совсем сухих дров. Он огляделся. Да, на фоне темного камня скалы впереди поднималась струйка дыма.

Внезапно его секундант оказался рядом с ним и что-то прошептал.

– Капитан, трое, спят у небольшого костра.

Сердце Водяного Монстра подпрыгнуло. – А хра? – спросил он.

– Нет, господин, никакой охраны. – второй тоже улыбнулся, довольный легкостью поимки.

Водяной Монстр подошел к тому месту, где находились передовые части его войска, и заглянул в пещеру. Он увидел три сгорбленные фигуры за дымным костром. Как они могут это выносить? он задумался. Внизу, в низинах, костер нужен, чтобы отгонять комаров. Но зачем он здесь, в этих холодных горах? Он жестом пригласил четверых своих людей подняться и войти в пещеру.

Они продвигались вперед с преувеличенной осторожностью, обходя груды листьев и другого мусора, осторожно ступая по немногочисленным участкам голой земли. Они вошли в пещеру, как тени, прижимаясь к стенам, и направились к спящим.

Когда они оказались глубоко внутри, Водяной Монстр поднялся и последовал за ними. Надменно шагая сквозь ломкие листья и хрустящие кусты, он предвидел ужас своей добычи, когда шум его шагов разбудит их и они увидят неумолимые лица его воинов.

Эта приятная картина сопровождала его в подземном мире, когда граната взорвалась у него под ногами, разорвав его тело на куски прежде, чем он успел даже вскрикнуть. Люди, находившиеся дальше всех от него, пострадали меньше. Они могли кричать снова и снова, пока рикошетирующие осколки камня и металла пронзали их насквозь.

Заместитель и еще двое подбежали, вглядываясь в дымящееся нутро пещеры, как раз вовремя, чтобы услышать взрыв второй гранаты, которая должна была взорваться через пять секунд после первой.