Текст книги "Нет у любви бесследно сгинуть права..."

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 34 страниц)

Хотя Вис была скромна, но любовь лишила ее скромности… В волнении поднялась она со своего ложа, встала, как змея-аспид, перед Моабадом, скрестила руки и сказала ему:

– О, великий и могущественный царь! Ты не в силах устрашить нас ни своим гневом, ни угрозами наказания… удуши меня или выжги мне глаза; если угодно – прогони меня, если угодно – закуй меня навек; если хочешь – заставь меня пройти нагой сквозь войска, делай, что тебе угодно: все в твоей власти! Но от слов своих я не отрекусь: я предпочитаю Рамина всему на земле и на небе; я отдам себя и душу мою ради него: он свет очей моих и радость души моей; он – мой возлюбленный и бесценный покоритель моего сердца; он дает мне силу терпения, и что мне в том, что я принесу ему в жертву одну свою душу? Если бы у меня было десять тысяч душ, я отдала бы ему все!.. Страдания мне не страшны, а потому посуди сам, к чему твоя сила?

Слушая свою сестру, Виро «тысячу раз желал ей смерти». Отведя Вис в сторону, брат стал убеждать ее раскаяться в своем поступке, который позорит ее самое и всех ее родных; Виро уверял Вис, что Рамин не достоин ее любви, так как, во-первых, он беден и не имеет за душой ничего, кроме арфы и струн, а во-вторых, он кутила и мот, и «платье его всегда в закладе у виноторговцев»…

Но Вис была непоколебима…

…Моабад как-то вместе со своей молодой женой сидел, «подобно Соломону и Балькис», на крыше своего дворца.

Указывая Вис на расстилавшиеся перед их глазами плодородные поля, цветущие сады и зеленые виноградники, Моабад ласково спросил ее, отчего ей не нравится Мерв и разве этот город не прекраснее ее страны Мах?

У меня много таких стран, как Мах, и много таких знаменитых витязей, как Виро.

Но Вис «от любви была ожесточена, как лев, и несдержанна, как осел», и дерзко отвечала Моабаду, что она чувствует себя здесь у него в Мерве пленницей, и что не будь Рамина, ее уж давно не было бы в живых, и что она терпит Моабада лишь ради Рамина.

Откровенный и дерзкий ответ Вис привел Моабада в ярость, и он хотел было тут же убить ее, но… подавив свой гнев, ограничился и на этот раз лишь проклятиями и бранью… Прогоняя ее от себя, Моабад предложил своей неверной супруге выбрать самой место своего изгнания и отправиться либо в Гурган, либо в Дев-манд, либо в Хамадан, либо в Ниаванд. При этом Моабад пожелал ей всяких несчастий в пути и в будущем.

Рамин, узнав о внезапном отъезде Вис, тяжело заболел… По прошествии же шести месяцев Рамин обращается к царю царей с просьбой разрешить ему поехать на охоту в Амул, Гурган и Харав, чтобы развлечься и восстановить свои силы…

Несколько умерив свой гнев, Моабад пытается призвать своего младшего брата к благоразумию и отечески советует ему найти себе хорошую жену родом из Хоистана и всячески избегать встречи с Вис и ее коварной кормилицей, которые не принесут ему ничего, кроме несчастья. Если же Рамин не последует его совету и ослушается его воли, то он предаст смерти их обоих, так как он не потерпит дальше позора и бесчестия от своего родного брата…

Между тем Вис, живя у матери, была охвачена тоской по Рамину: не в силах вынести разлуки с ним, она едва дотрагивалась до пищи и проводила дни и ночи на крыше, устремив взгляд в сторону Хорасана, откуда она ежечасно ждала появления своего возлюбленного…

И вот когда она однажды сидела на крыше в час восхода солнца, то два солнца взошли для нее: солнце озарило землю, а из Хорасана Рамин – сердце Вис.

Снова обретя друг друга, нежные влюбленные в течение семи месяцев безмятежно наслаждаются своим счастьем…

[Несколько позднее] в течение месяца Моабад гостил в семье Шахро, где он вновь примирился с Вис. Проведя месяц в пирах, охоте и всякого рода развлечениях, все отправились в Мерв…

Прибыв в Мерв, царь царей возрадовался сердцем, ибо в присутствии Вис солнцем ему был лик Вис, а мускусом – волосы Вис.

Однажды, в приятном расположении духа, сидел он радостный сердцем рядом с Вис и беседовал с ней о ее любви к Рамину, говоря ей, что она пробыла так долго в стране Мах только потому, что с нею был Рамин, а если бы его не было с ней, чтобы развлекать ее, то она не пробыла бы там и полдня.

Вис же в сердцах отвечала ему:

– Не подозревай меня в совершении таких дурных и злых поступков… Когда Рамин прибыл в страну Мах, он и брат мой развлекались охотой, игрой в мяч и попойками… не все влюбленные повинны в предательстве и обмане своих возлюбленных. Не у всех такое коварное сердце, как у тебя, и не все люди так упрямы, как ты.

Удивился шах Моабад и сказал:

– …Непорочная, докажи клятвой свою правоту! Безгрешного бог не покарает. Не вкушавший рот не издает запаха…

Я разложу большой костер и воскурю алоэ и мускус. И ты перед всей знатью и войсками поклянись мне огнем и пройди сквозь него, дабы в ту минуту, когда ты мне будешь клясться, душа твоя очистилась от грехов. После этого никто не посмеет ни упрекнуть тебя, ни сказать непристойного слова…

Царь царей созвал всех служителей огня, своих приближенных и войска и посвятил храму огня столько добра, что невозможно и пересказать: там были золото, драгоценные камни и целые деревни. Оттуда он велел взять огня и разжечь на площади костер величиною с гору: жар от него достигал неба, а пламя его было похоже на прекрасную женщину, которая как бы красиво шла в белом одеянии…

Увидев из башни Моабада этот ужасный костер, Вис сказала Рамину:

– Смотри, что делает этот человек: какой огромный костер разжег он для нас, и в нем он собирается нас сжечь! Теперь, пока он нас еще не сжег, давай убежим отсюда вместе! Сожжем сердце Моабада на его же костре…

…Кормилица со свойственной ей хитростью сказала:

– Очень трудное выпало нам дело… Но да поможет нам бог справиться с ним! Теперь же, раз вы в таком положении – не оставайтесь тут: куда бы я ни пошла – следуйте за мной!

Они пошли в казнохранилище, взяли оттуда много всякого добра – золота, драгоценных камней и жемчуга, и все трое направились в баню. Один путь сточной воды, о котором никто не знал, выходил в сад; этим-то ходом и пошли все трое и вышли в сад…

Когда стемнело, они сели на коней, и все трое пустились в путь так, что и ветер не сумел бы настичь их. Ни один человек не видел их. Пустыня, которая служила убежищем одним только драконам, безлюдная и бесплодная, казалась им раем: песок, камни, зной и жажда от любви казались им божьей благодатью, и от близости друг к другу они не чувствовали ни зноя, ни холода…

Они проехали ту пустыню за десять дней и прибыли из Мерва в город Рей.

У Рамина был хороший и надежный друг, который имел в Рее прекрасный дом и сам был гцердым и благородным человеком. Звали его Бехроз. сын Шехро…

Вис, Рамин и Бехроз в течение ста дней веселились как им хотелось, и никто об этом ничего не знал. При закрытых дверях, но открытых сердцах, днем они развлекались, а с наступлением ночи Рамин брал чанги, начинал играть на ней и петь приятным голосом, слагая любовные стихи…

Моабад отправляется в далекий и неизвестный путь один, взявши с собой «из всего своего богатства лишь один меч и одного коня»…

Пока Моабад скитался в поисках Вис, его мать получила письмо от Рамина из города Рей.

Рамин писал матери, что он лишен возможности вернуться домой, так как Моабад замышляет убить его и Вис. Здесь же, в городе Рей, вдали от своего мстительного брата, он и Вис наслаждаются покоем и безоблачным счастьем…

Мать, не знавшая ничего о судьбе обоих сыновей, была несказанно обрадована этим письмом…

Получение ею этого письма совпало с возвращением в Мерв Моабада… Моабад снова занялся делами государства, но продолжал оставаться угрюмым и мрачным.

Видя, что сын ее тяжко страдает, мать обращается к нему с просьбой поведать ей причину своих страданий…

Моабад отвечал матери, что он страдает от любви к Вис; он страдает от того, что с ним нет его любимой супруги, и что он успокоится только тогда, когда услышит что-нибудь о ней; он готов отдать Вис все царство и всегда во всем уступать ей и прощать все ее поступки, лишь бы снова быть с нею. Он клянется не причинять никакого зла ни ей, ни Рамину, который может спокойно вернуться домой…

Мать, обрадовавшись за Рамина, поймала своего сына на слове и объявила ему, что если он поклянется ей не причинять Вис и Рамину никакого зла, то она откроет ему их местопребывание.

Моабад тотчас же поклялся матери, что он забудет все обиды и оскорбления, причиненные ему Вис и Рамином…

Тогда мать написала Рамину письмо, в котором она рассказала ему все, что произошло с Моабадом со времени бегства обоих влюбленных…

Рамин, получив письмо от матери, был очень обрадован этим известием и тотчас же собрался в путь вместе с Вис…

Радостная встреча была завершена веселым пиром…

Вис и Рамин продолжали пребывать в дружбе с шахом.

Но вот однажды к царю царей стали поступать жалобы на греческого царя, который, нарушив дружбу с шахом, послал свои войска в пределы его владений…

Моабад не замедлил собрать многочисленное войско и собрался в поход против вероломного греческого царя.

Но прежде чем расстаться с Вис, Моабад решает принять меры против возможного вторичного ее побега с Рамином… С этой целью он возьмет Рамина с собой в поход, а Вис и ее кормилицу он намерен заключить в уединенный замок Ашкуптидеван. Охрану же замка он может доверить только своему брату Зарду, на преданность и бдительность которого он вполне полагается…

Моабад сам отвозит Вис и ее кормилицу в замок Ашкуптидеван, расположенный на такой высокой горе, что «вершина ее достигала неба». Заключив обеих женщин в замок, Моабад собственноручно наложил свои печати на все пять дверей замка и взял с собой ключи от всех дверей…

Зная, что Вис насильственно разлучена с ним, и чувствуя, что ее постигла злая участь, Рамин впал в отчаяние и тяжело заболел…

Моабад же, несмотря на болезнь Рамина, взял его с собой в поход на носилках…

Видя Рамина в тяжелом состоянии, приближенные шаха решили, наконец, заступиться за него и обратились к Моабаду с просьбой освободить Рамина от участия в походе…

Моабад внял заступничеству своих приближенных и разрешил Рамину остаться в Гургане, а сам отправился в дальнейший путь.

Рамин, оставшись в Гургане, «тотчас же поправился, ибо он, собственно, и не был болен». Сев на коня, он помчался на поиски Вис…

Рамин подъехал к подошве горы, на которой стоял замок, темной ночью. В непроглядной тьме часовые не могли заметить Рамина, и он, пользуясь этим, выцарапал на стреле свое имя и пустил стрелу в окно комнаты, где, как ему было известно, была заключена Вис…

Кормилица заметила стрелу и поспешила обрадовать свою госпожу вестью от Рамина. Обе женщины… стали размышлять над тем, как помочь Рамину проникнуть в замок. Ночь была очень холодная, и это навело кормилицу на мысль, что часовые, должно быть, укрылись от холода, тем более что в такой тьме они все равно ничего не могли видеть…

Чтобы подать знак Рамину, сметливая кормилица, которая «своим колдовством могла заковать в цепи даже дэвов», выставила в окно зажженную свечу. Рамин… заметил сигнал и тотчас же стал взбираться по скале к стенам замка.

Тем временем Вис была занята изготовлением веревки из имевшихся у нее под рукой тканей и частей одежды. Веревка была спущена из окна к подножию стены, и Рамин взобрался по ней с ловкостью пантеры…

Вис и Рамин были снова счастливы друг с другом: «ночь была темна и холодна, но для них горели три свечи – радость встречи, сияние их лиц и краснота вина».

Всем троим казалось, что они соединились теперь для того, чтобы никогда не расставаться… Им было так хорошо в их сладком заключении, что они и не помышляли о том, чтобы покинуть его…

Но вот Моабад с триумфом возвращается из своего похода: он вернул себе страну Ран и Армению и наложил дань на греческого царя…

В разгар всеобщего ликования Моабад узнает… что Рамин сумел соединиться с Вис. В неописуемом гневе Моабад приказывает трубить сбор войскам, чтобы идти к замку и схватить Вис и Рамина. Узнав, зачем их собирают, военачальники и воины стали выражать свое недовольство. Все они были на стороне Рамина и Вис и не одобряли намерений шаха…

Но Моабад, в своем слепом бешенстве и не теряя времени, выступил со своим войском по дороге к замку… Не успел еще Зард выехать навстречу шаху, как он был уже в воротах замка и в гневе стал осыпать бранью и упреками своего брата, называя его глупцом и ослом, который стережет ворота замка, в то время как Рамин находится внутри и смеется над ним.

Зард был несказанно поражен и озадачен таким, по его мнению, вздорным утверждением шаха. В почтительных выражениях он стал убеждать царя в том, что полученные им сведения, несомненно, ложны, ибо, во-перых, замок и все подступы к нему надежно охраняются днем и ночью а, во-вторых, Рамин, насколько ему известно, находился в походе вместе с царем, следовательно, как же он мог проникнуть в замок? К тому же все печати и замки на дверях замка в целости, в чем его повелитель может убедиться…

Тем временем кормилица, прислушиваясь изнутри замка к шуму голосов, узнала голос Моабада и, поняв, какая опасность грозит им всем, поспешила предупредить о ней Вис и Рамина.

Решено было немедленно спустить Рамина из окна, чтобы дать ему возможность спастись бегством…

Проводив Рамина, Вис от горя и отчаяния, казалось, лишилась рассудка…

Когда Моабад вошел в комнату Вис, он застал ее в горе, с исцарапанным лицом и увидел веревку, с помощью которой они дали возможность бежать Рамину и которую обе женщины не успели еще распустить.

При появлении шаха кормилица спряталась из страха перед ним, тогда как Вис в своем горе не обращала на него никакого внимания.

Моабад в гневе обратился к Вис, называя ее бесовским отродьем, колдуньей, бесчестной, неблагодарной и распутной женщиной, на которую не действуют никакие его убеждения и никакое его отношение – ни хорошее, ни дурное; под ее красивой внешностью скрывается низкое и коварное сердце. Но он больше не намерен ни убеждать, ни вразумлять ее, так как он уж не ищет ее любви и не желает ее; она не только никогда не радовала его, но, наоборот, причиняла ему только одни страдания; не раз он предупреждал ее не гневить его и не испытывать его терпения – она лишь издевалась над ним и позорила его; теперь же он поступит с ней по заслугам; у него нет к ней ни жалости, ни сострадания; он поступит с ней так, что она забудет о своем любовнике, и заставит их обоих испытывать такие страдания, которые не снесут даже камни…

С этими словами Моабад схватил Вис за волосы, связал ей руки за спину и стал немилосердно избивать ее плетью. Избив Вис до потери сознания, Моабад принялся за ее кормилицу, которой он собственноручно нанес сто ударов плетью… Окровавленные тела обеих женщин шах велел бросить в подвал и запереть на замок. Казалось, что им уже не жить на этом свете.

Моабад отстранил Зарда от должности начальника охраны замка и поставил вместо него другого, а сам вернулся в Мере, где он вскоре же стал горько сожалеть о своем поступке, досадуя на свою вспыльчивость и несдержанность, которые довели его до того, что он причинил столько зла любимому существу…

Когда шах Моабад возвратился из замка, то с ним не было солнцеликой. Шахро, мать Вис, узнала об этом и с плачем кинулась ему навстречу…

– Скажи мне, по какой причине ты не привез моей Вис? Что ты сделал с моим солнцем? Зачем ты отнял луну у неба? Ты увидишь свой дворец обращенным в пепелище, и рай твой станет тебе адом, если ты тотчас же, без промедления, не передашь в мои руки мою дочь! Я буду так выть, что разжалоблю даже скалы, и они завоют, страдая вместе со мной; я заставлю подивиться все живое! Я буду лить потоки кровавых слез из моих очей до тех пор, пока ты не покажешь мне моей Вис!..

Когда она, рыдая, начала так говорить и жаловаться, то шах Моабад горько зарыдал и сказал ей:

– Станешь ли ты плакать или смеяться, проклинать ли меня или благословлять – я сделал то, что сделал, но хотел бы я, чтобы я этого не делал, и бог не прогневался бы на меня! Я развеял по ветру свою радость и свою честь! Ты нигде не увидишь больше лика Вис, кроме как в земле, которую она украсит собою; ты увидишь поверженный кипарис, оплакивающий свою юность, ее светлый лик потемневшим, кровь ее изменившейся от ржавчины и волосы ее выпавшими!

Услышав эти слова от Моабада, Шахро упала на землю и начала бить себя по лицу и по голове. Дворец наполнился ароматом ее тела, и от кровавых слез ее образовалось озеро. Стрела страдания пронзила ее сердце и она говорила:

– О, коварная судьба! Ты похитила у меня мой драгоценный камень! Неужели же и ты, как я, любила этот камень, если ты, как скряга свое золото, зарыла и спрятала его в землю?..

– Ушло солнце красоты, я же осталась, чтобы разыскивать Вис и поминать ее! Да не останется ни замка этого нечистого борова, ни той горы, ибо там погасли огни моего счастья, там померкла моя луна, и мне не показали даже убитой!..

– Что делать мне? Невозможно и непостижимо отомстить за кровь Вис. О город Мерв, глава Хорасана! Не прощай такой несправедливости! Вместо вод Цулы на твою землю придет бедствие, и ты увидишь копья и мечи воинов, многочисленнее листьев на деревьях. Не отдохнет уж на ней царь царей: я залью ее потоками крови. Мстители за Вис надевают уже свои доспехи. От Хорава до Бахотара двинется на тебя столько конных воинов, что они растопчут тебя копытами своих коней!..

– Пойду я и разбужу беду и поведаю миру скрытую от него тайну.

– Пойду я скажу ветру: разве ты не тот самый ветер, который украдкой похищал у Вис ее аромат и разносил его по всему миру? Теперь я заклинаю тебя любовью к ней – помоги мне одолеть ее врагов!

– Пойду я скажу месяцу: разве ты не тот самый месяц, который завидовал красоте моей Вис? Заклинаю тебя тем, чему ты научился у нее, ибо, кроме тебя, не было подобной ей никогда, помоги мне одолеть ее убийц!

– Пойду я скажу облакам: вы те, которые изображали собою волосы моей Вис, теперь помогите мне: пошлите на ее убийц грозный гром, молнии, грозу и град, а страну ее любимого возделайте нежным дождем!

– Пойду я скажу солнцу: разве был кто-нибудь, кроме нее, подобен тебе? Отблагодари же тебе подобную: не всходи над страной ее врага и прибавь света стране тех, кто любил ее!..

Плач и причитания несчастной матери надрывали Моабаду сердце. Горько раскаиваясь в своем поступке, он говорил Шахро, что он всегда считал ее своей сестрой, Виро – братом, а Вис – своей повелительницей и светом своих очей, ибо он любил ее больше всего на свете, и хотя Вис всегда была жестока, несправедлива и неблагодарна к нему, он никогда не переставал любить ее, и, несмотря на все ее дурные поступки, он был не в силах убить ее, хотя она и не раз заслуживала этого. Теперь же он не перестанет страдать, думая о ней, и разлука с ней для него нестерпима, несмотря на то, что он хорошо знает, что его ждет, когда она с ним…

Затем Моабад приказывает своему брату взять с собой двести всадников и доставить к нему Вис.

И вот Вис снова во дворце Моабада.

Тем временем Рамин, благополучно спасшийся бегством из замка Ашкуптидеван, скрывался в доме Зарда. Когда же Зард увидел, что Моабад раскаялся в своем поступке, он обратился к нему с просьбой простить своего младшего брата, «и Моабад еще раз простил его».

Снова мир и радость воцарились во дворце Моабада, который был счастлив видеть близ себя Вис: во дворце устраивались пиры, и шах щедро раздавал награды своим воинам…

Спустя некоторое время… Моабад призвал к себе кормилицу и сказал ей, что ему нужно ехать по делам в Заул, где он пробудет месяц; Вис должна будет остаться во дворце на ее попечении; он надеется, что кормилица будет надежным стражем для своей воспитанницы и не даст ей возможности встретиться с Рамином; кормилица уже не раз убеждалась, что ей лучше быть ему верным слугой, нежели коварным врагом; он, конечно, знает, что она хитра и ненадежна, но именно поэтому он вручает ей ключи от замка и поручает ей охрану Вис, ибо, как говорят мудрецы, «пусть человек доверит свое добро вору – он сохранит его лучше».

Поручив, таким образом, Вис бдительности ее кормилицы, Моабад взял с собой Рамина и покинул свою столицу. Но, выехав за ворота города, Моабад, не переставая думать о Вис, решил сделать остановку на один день.

Вечером того же дня шах велел позвать к себе своего младшего брата, чтобы выпить с ним кубок вина, но ему доложили, что Рамин вернулся в город, и Моабад тотчас понял, зачем он туда пошел.

Рамин же, подойдя ко дворцу, где находилась Вис, нашел все двери дворца запертыми и все окна прочно заделанными. Не зная, как ему увидеть Вис, Рамин в отчаянии отправился в дворцовый сад, откуда стал звать Вис, прося ее выйти на крышу дворца, чтобы он мог хотя бы взглянуть на нее и тем облегчить тяжесть их насильственной разлуки.

Узнав, что Рамин ждет ее в саду, Вис «заметалась как безумная во дворце» и, не находя выхода, царапая себе в кровь лицо, с плачем стала умолять кормилицу сжалиться над ней и впустить к ней Рамина.

Но кормилица на этот раз была непреклонна ко всем ее мольбам…

Вис не вняла увещеваниям своей воспитательницы и продолжала упорно искать какого-нибудь способа выйти в сад.

В одной из комнат дворца она случайно обнаружила занавес, который был прикреплен с помощью веревки к скале, находившейся вне дворца. Вис тотчас же воспользовалась этим и, с опасностью для жизни, взобралась по этой веревке на крышу дворца. Но здесь она встретилась с новым затруднением: как ей спуститься с крыши в сад? Не находя другого способа сделать это, Вис привязывает конец своего шарфа к ветви стоящего вблизи дерева и, ухватившись за другой конец шарфа, смело прыгает на землю. При падении вся ее одежда разорвалась в клочья, и сама она покрылась ссадинами и синяками.

Очутившись в саду, Вис, не обращая внимания на свою наготу, принялась разыскивать Рамина… Сердце Рамина почувствовало ее… От их лиц ночь стала светла, как день. Удовлетворяя свои желания, они не вспоминали о своих страданиях. Птицы на ветвях и соловьи на розах восхваляли в своих песнях их неиссякаемую любовь; цветы в саду улыбались их радости; роза просила у них аромата, а нарцисс – очарования…

Подъехав ко дворцу, он (Моабад) нашел все замки запертыми и печати нетронутыми… Но когда Моабад стал звать и разыскивать Вис по всему дворцу, то ее нигде нельзя было найти.

Снова избив кормилицу до полусмерти, шах приказал разыскать Вис во что бы то ни стало…

Когда Вис заметила сквозь деревья огни факелов, она тотчас поняла, что это шах разыскивает ее…

Она стала умолять Рамина немедленно же бежать и оставить ее одну. Рамин был сначала в нерешительности, как ему поступить, но, видя быстро надвигавшуюся опасность, он счел за лучшее последовать совету Вис и бежать…

Вис же легла и притворилась спящей.

Обнаружив Вис спящей на земле, Моабад, приказав своим людям продолжать поиски Рамина, принялся грубо будить ее.

Он схватил Вис за волосы, обнажил меч и стал в гневе осыпать ее бранью: он говорил ей, что она, несомненно, настолько искусная колдунья, что против нее бессильно даже железо, так как, несмотря на все принятые им меры предосторожности, она сумела выбраться из дворца; никакие увещевания на нее не действуют, и вся его добрая воля не принесла ему ничего, кроме позора и бесчестия, исправить ее может только смерть.

С этими словами Моабад занес меч, чтобы отрубить Вис голову, но в этот момент к Моабаду подошел Зард и стал убеждать брата пощадить Вис ради себя самого, ибо он, Зард, видел царя царей в те дни, когда с ним не было его солнцеликой: царь царей очень тосковал без нее и разыскивал ее по всему свету… К тому же Вис в данном случае, по-видимому, ни в чем не повинна, так как она была найдена здесь одна, и все попытки обнаружить в саду Рамина не увенчались успехом, в то время как бежать из сада, обнесенного такой высокой стеной, было бы совершенно невозможно; очевидно, что с ней не было никого, иначе виновный, кто бы он ни был, был бы схвачен; причину же ухода из дворца и пребывания ее здесь в саду лучше всего спросить у нее…

Вис начала с того, что она всегда уповает на бога, который никогда не покидает ее в тяжелые минуты жизни, облегчая ее страдания, назаслуженно причиняемые ей ее жестоким супругом; таким образом, несправедливо обижающий и оскорбляющий ее Моабад ведет борьбу с самим богом, чем навлекает на себя всякие беды и несчастья. В эту ночь, когда она, заключенная в тюрьму, в которую нечестивый Моабад превратил свой дворец, уснула в слезах, оплакивая свою горькую долю, к ней явился прекрасный ангел в золотых одеждах, вывел ее из ее темницы и перенес ее сюда, где она почувствовала себя лежащей на мягком ложе, и сердце ее преисполнилось мира и тихой радости. Завидев свет факелов, она очень испугалась, и затем вдруг перед ней предстал Моабад с обнаженным мечом. Вот все, что она может рассказать…

Моабад поверил Вис и почувствовал раскаяние. Будучи богобоязненным, он стал просить прощения у своей супруги и осыпал ее и ее кормилицу богатыми подарками…

Стояло лето. Был прекрасный день… В саду сидел царь царей и рядом с ним сидела солнцеликая Вис… Присутствовало много вельмож…

Певец спел песню про любовь Вис и Рамина…

Хорошо поняв смысл этой песни, Моабад вскочил с своего места, схватил Рамина за волосы и сказал:

– Поклянись мне сейчас же, что ты отказываешься от любви к Вис и никогда не прикоснешься к ней, а не то я тотчас же отсеку голову от твоего тела, ибо мое тело от твоего позора ходит без головы!

И поклялся Рамин такой крепкой клятвой – сначала богом, затем солнцем и луной, что, пока есть душа во мне, я не покину ее и не перестану искать ее! Дни мои я посвящаю ей и не оставлю ее! Ты молишься солнцу в небе, а я – лику Вис. Она – душа моя, а человек по своей воле не смеет лишить себя души. Если тебе угодно – убей меня, если угодно – оставь мне жизнь, но от любви к ней я не могу отступиться.

Услышав это, царь царей разгневался пуще прежнего и стал бранить его. Опрокинув его на землю, он собрался было отсечь ему голову и отрезать ножом то место, где его мучит такая сильная любовь. Когда Рамин увидел, что его убивают, он схватил обеими руками Моабада, вырвал у него из рук нож и ушел прочь.

Моабад был пьян; после этого он покинул пир и заснул. Утром Моабад не помнил, что с ним было…

Среди друзей Рамина был некий Бего, который славился в Хорасане своим умом и красноречием…

Утром того дня, когда Моабад разгневался на Рамина, Бего говорил своему другу, что он должен чувствовать себя счастливым: он молод, происходит из царского рода и владеет Араном и Туркестаном – чего ему еще желать…

– Как можешь ты ждать от меня радости, если мне приходится переносить подобное? – жаловался Рамин своему другу, – Такое неуважение ко мне в присутствии Вис, когда меня таскают, ругают, и из очей моих непрестанно льются кровавые слезы, заставляет меня предпочитать смерть горечи моего существования. Я снесу всякие страдания, но я не могу снести бесчестия!

Выслушав Рамина, Бего отвечал ему, что таков удел влюбленных. «Разве ты не знал, что посеявший страсть пожнет от нее бесчестие?»

Никакие доблести и подвиги не в силах облегчить муки любви, ибо любовь требует только терпения и безответной покорности: тот, кто весь поглощен своей страстью – тому нет от нее избавления. Впрочем, существует одно-единственное средство, это – полюбить другую и расстаться с той, чья любовь не приносит тебе радости; уехав от нее и полюбив другую, ты излечишься от своей страсти… К тому же Вис кажется Рамину несравненной красавицей лишь только потому, что он еще не видел других красавиц, но если Рамин отправится в другие страны – в Индию, Китай, Берберию, Грецию – то он, несомненно, найдет красавиц краше Вис…

В то самое утро, когда Бего давал советы своему юному другу, Моабад, в свою очередь, наставлял Вис.

Моабад говорил Вис, что она причиняет ему много зла и что ее поступки позорят его… Она могла бы иметь все, чего бы она только ни пожелала, и исполнять малейшие свои прихоти; но все его лучшие намерения не приводят ни к чему, ибо за его искренность и правдивость она платит ему коварством и ложью…

Слова Моабада на этот раз, казалось, искренне тронули сердце Вис и заставили ее раскаяться в своих поступках… Теперь она будет послушной ему во всем: она обещает ему никогда больше не встречаться с Рамином, клянется ему никогда не нарушать своего обещания и быть всегда его покорной рабой…

Решив расстаться с Вис, Рамин, ссылаясь на нездоровье, обращается к шаху с просьбой разрешить ему выехать в Ирак…

Рамин пришел во дворец проститься с Вис. Вис сидела на троне, и Рамин хотел было сесть рядом с ней, но Вис, сделав ему знак рукой, сказала, что ему еще рано сидеть на троне, который его так прельщает.

Рамин был оскорблен словами Вис; он встал с трона и подумал про себя, что, как ни горько ему слышать это оскорбление, он рад тем не менее, что оно будет для него последним: оно окончательно открыло ему глаза и убедило его в правильности его решения расстаться с Вис, которая ему теперь ненавистна…

Попросив у Рамина прощения за свои необдуманные слова, Вис сказала ему:

– Не клялся ли ты мне в том, что, пока ты жив, ты не оставишь и не покинешь меня? Зачем же теперь ты это делаешь?

…Вис говорила своему возлюбленному, что он ни в чем не отличается от всех других мужчин, которые сначала клянутся в вечной любви, а затем, пресытившись своей возлюбленной, ранят ей сердце и безжалостно покидают ее. Она по-прежнему любит его и ни в чем не переменилась к нему, зачем же он задумал покинуть ее?.. Она знает, что рано или поздно он вернется к ней и будет по обыкновению униженно просить у нее прощения и сострадания, но она тогда поступит с ним но заслугам…

Рамин, разъезжая по вверенным ему шахом областям, чинил суд и расправу, посвящая свой досуг охоте и пирам с местными князьями и правителями, но мысль о Вис не покидала его «ни в поле, ни на охоте».

Однажды, отправляясь на охоту, Рамин встречается с красавицей Гуль, дочерью местного владетельного князя Рафеда…

Рамин влюбился в Гуль с первого же взгляда и тотчас же забыл о Вис. Он спросил Гуль, как ее зовут и откуда она родом, замужем ли она, и если нет, то не хочет ли она избрать его своим мужем? Он хотел бы знать, сколько захотят получить за нее ее родители, но если бы она потребовала даже тысячу жизней за свой поцелуй, то он не задумываясь принял бы это требование…

На это Гуль сказала Рамину, что она не из числа тех женщин, которые легко поддаются уверениям и готовы верить клятвам любви; Рамину не прельстить ее ни славой, ни могуществом, ни богатством, но она готова соединиться с ним, если он действительно будет верен ей, никогда не станет помышлять о возвращении в Хорасан, никогда не будет упоминать о Вис и никогда не будет писать ей…