Текст книги "Королева Лебедь. Литовские народные сказки"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

Двенадцать братьев черных воронов

Померла у одного барина жена и оставила ему двенадцать сыновей и одну дочку.

Прошло немного времени, и задумал барин жениться на другой. А была она ведьмой и отвечала ему так:

– Если хочешь, чтобы я пошла за тебя, сожги своих сыновей, собери пепел в бумагу и пришли мне, а дочь пускай живет.

И так и сяк думал барин, а придумать ничего не мог. Взял да и рассказал все своему слуге. А слуга ему и говорит:

– Не кручинься. Много у тебя в поместье больших собак, двенадцать собак сожги, пепел собери в бумагу и пошли. Где ей догадаться? А после свадьбы, хоть обман и откроется, ничего им не станет.

Помещик так и сделал: сжег двенадцать собак, пепел собрал в бумагу, запечатал и отослал ведьме.

Та поглядела, понюхала и согласилась венчаться.

Приехала она после свадьбы в поместье и принялась всюду разнюхивать: шныряла-шныряла, да и говорит:

– Откуда это смрад идет? Пускай все лишнее вылетит отсюда черным вороньем.

А пасынки ее как раз в погребе сидели. Тотчас один за другим обернулись черными воронами и вылетели в окно.

Осталась у отца одна дочка. Ничегошеньки она не знала про своих братьев, потому что отец запретил слугам рассказывать ей.

Однажды, а было ей тогда уж двенадцать лет, разговорились при ней дворовые:

– Разве у покойной хозяйки только дочка была?

А другой слуга отвечал:

– Куда там! Двенадцать сыновей было у нее, а как женился хозяин на ведьме, она их всех закляла и обратила в черных воронов.

Как услышала об этом девочка, сразу собралась идти братьев разыскивать. Сшила она двенадцать рубашек, двенадцать портов, двенадцать простынь и двенадцать наволочек, завязала все в узелок и отправилась в путь-дорогу.

Шла она полем, шла она лесом и каждого встречного спрашивала: не видал ли он ее братьев, черных воронов?

Набрела она в глухой чаще на отшельника и его тоже спросила:

– Не видал ли ты моих братьев, черных воронов?

– Не видал, – сказал отшельник, – но властвую я над всеми небесами. Переночуй у меня, а утром велю я спуститься всем тучам и спрошу у них. Уж они-то видели твоих братьев!

На другое утро велел отшельник спуститься всем тучам-облакам, и когда они обложили хижину, стало в ней темно, как черной ночью. Вышел на порог отшельник и спрашивает их:

– Не видали ли вы двенадцать черных воронов?

– Не видали, – отвечали тучи-облака, поднялись и разлетелись в разные стороны.

Тогда сказал отшельник девочке:

– Коли будешь весь день идти лесом, к вечеру встретишь моего брата. Он хозяин над всеми ветрами и может узнать у них, не встречались ли им твои братья.

Послушалась его девочка. Весь день шла она по глухому лесу и к вечеру набрела на другого отшельника. Подходит к нему и спрашивает, не видал ли он двенадцать братьев черных воронов, не слыхал ли о них?

– Знать про них не знаю, – отвечал отшельник. Переночуй у меня, а завтра утром созову я все ветры, и коли попадались им двенадцать братьев черных воронов, они расскажут тебе.

Утром отшельник принялся скликать ветры. Задули они, зашумели, заревели. Стал их расспрашивать отшельник, и ответили они, что не попадались им двенадцать братьев.

Тогда отшельник сказал:

– Коли будешь весь день идти лесом, к вечеру встретишь нашего старшего брата. Властвует он над всеми птицами. Может, какая птица и повстречала твоих братьев.

Пошла дальше девочка.

Весь день шла она лесом и к вечеру набрела на третьего отшельника. И тот отвечал ей так же:

– Заночуй у меня, утром созову я всех птиц. Если повстречали они твоих братьев – расскажут тебе.

Наутро стал скликать отшельник всех птиц. Как запорхали, как залетали большие и малые птицы! Вышел к ним отшельник и стал расспрашивать. А птицы ему отвечают: ничего не видали, ничего не знают.

Не стал удерживать их отшельник, и разлетелась стая. Вдруг, откуда ни возьмись, прилетел хромой орел.

Закричал на него отшельник:

– Отчего не поспешил, где замешкался?

– Ранил меня охотник в лапу, – ответил орел, – не мог я быстрей прилететь.

И спросил отшельник:

– Не видал ли ты, не встречал ли ты двенадцать братьев черных воронов?

Орел отвечает:

– Видал я их, знаю. Днем они летают черными воронами, а ночью оборачиваются добрыми молодцами и ночуют на высокой горе.

Дал отшельник девочке двенадцать колышков и велел втыкать их в землю, как будет она взбираться на высокую гору.

– Берегись только, – остерег он ее, – чтобы ни один колышек из рук не выскользнул; уронишь хоть один – не взберешься на гору.

А орлу сказал:

– Смотри, чтобы она не упала и не убилась.

Полетела девочка с орлом, и прилетели они к той горе.

А гора была такая высокая, что вершина ее уходила за облака. И стала девочка втыкать в землю колышки, взбираться на гору. Колышек за колышком, и полверсты не осталось, совсем было взобралась девочка на вершину, как вдруг один колышек выскользнул у нее из рук. Увидала она, как падает колышек, и сама оступилась. Но тут подоспел орел, поджидавший ее на вершине, поднял девочку с земли, ухватив здоровой лапой за узелок, и унес высоко-высоко, за облака. Донес до большой пещеры, опустил у входа и сказал:

– К этой пещере каждый вечер слетаются твои братья. Войдешь туда и увидишь двенадцать кроватей, застели их своими простынями, надень на подушки свои наволочки, а рубашки и порты положи каждому на постель. У каждой кровати стоит по столику, на каждом столике – хлебец. Отрежь от каждого по ломтику и съешь. У самой двери кровать младшего брата, заберись под нее, там и переночуй.

Рассказав ей все это, орел улетел, а девочка вошла в пещеру. Там все так и было, как рассказал орел. Застелила она кровати простынями, надела на подушки наволочки, рубашки и порты разложила по постелям. Съела по ломтику от каждого хлебца и забралась под кровать младшего брата.

Только наступил вечер, и слышит она – закаркали вороны, опустились на землю, обернулись добрыми молодцами и вошли в пещеру. Обрадовались братья, увидав постланные постели и разложенную одежду. Все тотчас нарядились в нее и хотели было приняться за еду, как вдруг увидели, что от каждого хлебца по горбушке отрезано.

Старший сказал:

– Хорошо, что постели постланы и мы одеты, а вот что хлеба не хватает – плохо. Да что поделаешь!

Улеглись спать братья, а проснулись утром, обернулись черными воронами, закаркали и улетели.

Вылезла девочка из-под кровати, застлала постели, подмела пол, все прибрала и села дожидаться братьев. Под вечер опять отрезала по ломтику от каждого хлебца и забралась под кровать младшего брата.

Вечером снова закаркали черные вороны, и вошли в пещеру братья. Старший сказал:

– А хлеба-то опять поубавилось! Может, кто недобрый затесался к нам. Нынче еще ничего делать не стану, но как на третий день будет так же, то всю гору разворочу, а найду незваного гостя.

Испугалась девочка, думает, как ей быть? Уж и все братья давно спят-храпят, а она не может уснуть, да и только! Крепилась, крепилась, наконец не утерпела и стала будить младшего, тянет его за руку. Спрашивает он:

– Кто тут?

Отвечает ему шепотом девочка:

– Я, братец, сестричка ваша, пришла, разыскала вас, да вот старший брат грозится, бранится… Как же мне быть?

Младший брат отвечает:

– Покуда спи. Утро вечера мудренее, завтра увидим.

Поднялись утром все братья, уж и уходить собираются, а младший и говорит:

– Вот, братец, собирался ты вчера гору разворотить, а ну как найдешь родню, может, сестрицу, что тогда?

А старший брат в ответ:

– Вижу, ты уже проведал, кто тут прячется, скажи и нам!

– Вылезай, сестрица, будь что будет!

Старший брат и говорит:

– Кабы ты подождала нас дома еще с годик, то дождалась бы нас. А теперь придется и тебе и нам томиться двенадцать лет. Если выдержишь, не промолвишь ни слова все двенадцать лет, тогда мы с тобой еще свидимся!

И велел он сестре сесть к нему на спину, обернулись братья черными воронами и улетели. Отнесли они сестру в дремучий бор, усадили на верхушку высокой ели и распростились с нею. Долго сидела она там, все платье у ней в клочья разодралось.

Однажды прискакал в дремучий бор на охоту королевич с охотниками. Остановилась собака под деревом, где сидела девочка, и залаяла. Подскакал королевич с охотниками, видят – прячется на дереве человек. И так и сяк заговаривают – молчит, да и только! Сказал тогда королевич своему слуге:

– Влезь на дерево и спусти его сюда. Поглядим, кто это там!

Слуга полез. Выглянула девушка, словно показать хотела, что нет на ней платья. Спрыгнул охотник с дерева и сказал королевичу, что сидит на вершине красивая девушка, да раздета. Дал королевич слуге платье, и тот подал его девушке. Оделась она и спрыгнула с дерева. Так она понравилась королевичу, что на других девушек он и глядеть не хотел. Привез красавицу домой и сказал родителям, что хочет взять ее в жены.

Не хотелось родителям немой снохи, но долго упрашивал их королевич, и они согласились. Так и женился королевич на сестре двенадцати братьев – черных воронов.

Прошло несколько лет, и дождались они сына. В тот день королевича не было дома, и приставили к молодой королеве ее мачеху, чтобы ходила она за ней. Выбросила ведьма ребенка, схватила щенка и показывает всем:

– Глядите, каков ее ребенок!

Испугались родители и написали сыну, чтобы поскорее вернулся и выгнал жену. Вернулся королевич, поглядел на нее, и показалась она ему такой хорошей и пригожей, что решил он ее не наказывать.

Через год дождались они другого сына. Королевича опять не было дома, и опять мачеха-ведьма выбросила ребенка, схватила котенка и показывает всем:

– Глядите, кто родился!

Все только гневались, а родители опять написали сыну, и ответил сын, чтобы они ничего не решали без него. Вернулся домой королевич и сказал:

– Жена моя добрая, жена хорошая, не расстанусь я с ней! Поглядим, что будет дальше.

Миновал еще год, снова не было дома королевича, и родился у них третий сын. Выбросила ведьма ребенка и всем показывает щенка.

Написали родители сыну, просили его вернуться поскорей и порешить на чем-нибудь. Вернулся королевич, жалко ему было губить свою жену. Но не мог он ничего придумать и сказал:

– Делайте, как сами знаете!

Судили королеву судьи и порешили сжечь ее на костре, как ведьму. Разожгли большой костер и повели ее, но тут хлынул дождь и залил огонь. Опять велели привезти сухого хворосту. И как раз миновало двенадцать лет – вот-вот прилетят братья. Только разожгли костер заново, глядь, летят черные вороны, опускаются наземь. Обернулся старший добрым молодцем и подвел за руку трехлетнего мальчика. Обернулся и второй добрым молодцем и принес двухлетнего мальчика, а за ними вышел и третий с новорожденным младенцем в пеленках. И все братья подбежали к костру и закричали:

– Что вы делаете? За что хотите погубить невинную нашу сестру? Лучше бросьте в огонь мачеху-ведьму!

Тут рассказали они, как ведьма выбрасывала новорожденных и как они подбирали их и пестовали. Сестра тоже все рассказала; любила она братьев, оттого и молчала столько лет. Тут кинулись все к ведьме и бросили ее в огонь.

Задал король пир на весь мир, и я там был, многое видал, много ел и пил, по усам текло, а в рот не попало.

Девять братьев и сестрица Элените

Жили на свете девять братьев с сестрицей Элените. Перед смертью оставил отец каждому сыну по жеребенку, а дочери – кобылу, мать девяти жеребят. Однажды весной напали на край враги, и братья ушли воевать. Осталась Элените дома одна.

Долго ждала она братьев. Девять лет прошло, а их все нет.

Запрягла она тогда свою кобылу и поехала искать братьев. Едет-едет и не знает, близко ли они, далеко ли? И запела тогда Элените:

 
   Что не ржешь, темно-гнедая?
   Что не ржешь ты, поджидая?
   Где-то девять жеребят?
   Девять братиков солдат?
 

Заржала кобыла, и долетело до Элените из дальней дали ржание девяти жеребцов. Откуда послышалось оно, в ту сторону и повернула Элените. Едет она лесом дремучим, глядь – подбегает к ней зайчишка и просит:

– Подвези меня, Элените, гонится за мной охотник с борзыми.

Сжалилась девушка над зайчишкой, взяла его в повозку, и борзые пронеслись мимо.

Едет Элените дальше и нагоняет она Лауму[1]1
  Лаума – ведьма.


[Закрыть]. Лаума в корыте трясется, в упряжке у нее свинья, вместо вожжей кишки, а сама в скверные лохмотья одета.

Едут они рядом и вот увидали две реки. Лаума и говорит:

– Элените, Элените, искупаемся в этой реке, в этой молоко течет, а в той кровь кипит!

А зайчишка остерегает, шепчет девушке:

– Не слушайся Лаумы, Элените, в этой реке кровь кипит, а в той молоко течет.

Рассердилась Лаума и перебила зайчишке лапку.

Элените не послушалась ее, не стала купаться.

Едут они дальше и опять подъехали к двум рекам, и опять говорит Лаума:

– Элените, Элените, искупаемся в этой реке! В этой реке молоко течет, а в той кровь кипит.

А зайчишка опять говорит:

– Не слушайся ее, Элените, в этой реке кровь кипит, а в той молоко течет!

Обозлилась Лаума, перебила зайчишке и другую лапку. А Элените послушалась зайца, не стала купаться. Вскоре они опять подъехали к двум рекам. Зайчишка опять отговорил Элените. Лаума ему и задние лапки перебила, а под конец голову свернула. Так и подох зайчишка. Элените и Лаума опять доехали до двух рек. Опять позвала Лаума Элените искупаться в кровавой реке. Теперь уже некому было остеречь девушку, и пошла она с Лаумой купаться. Лаума скорехонько выскочила на берег, нарядилась в платье Элените, села в ее повозку. А как быть Элените? Надела она лохмотья Лаумы, уселась в ее корыто и поехала следом за ней. Тут запела Лаума грубым голосом:

 
   Что не ржешь, темно-гнедая?
   Что не ржешь ты, поджидая?
   Где-то девять жеребят?
   Девять братиков солдат?
 

Не откликнулась кобыла на грубый вой Лаумы, не заржала. Тогда Лаума приказала запеть Элените. Запела девушка, и тотчас заржала в ответ кобыла. Все девять жеребят отозвались ей, а были они уж совсем близко. Повернула Лаума в ту сторону, а Элените велела позади ехать.

Вскоре доехали они до усадьбы братьев. Они Лауму не признали: платье-то сестрино, только Элените красавица была, а эта страшенная да грузная.

– А вот моя пастушка, – говорит Лаума. Не узнали братья Элените, но лицом она напомнила им сестру, и хотели они позвать ее в дом. Да Лаума не позволила: велела девушке всю ночь лошадей пасти. Братья повели Лауму в дом, усадили за накрытый стол, вином, медом потчевать стали, а Элените побрела лошадей пасти. Пасет она лошадей, слезами обливается и жалобно поет:

 
   Ведьма-Лаума с братьями пирует,
   А сестра коней пасет, горюет.
 

Вот взошел месяц, и опять запела Элените:

 
   Ты скажи мне, месяц, правду не таи,
   Как живут в раю родители мои?
 

И ответил ей месяц:

 
   Батюшка твой мед и пиво пьет,
   Шелковую нитку мать прядет.
 

Вышла на крылечко Лаума, услыхала эту песню и заорала грубым голосом:

 
   Твой отец сгребать навоз пошел,
   Щепки собирает мать в подол.
 

Услыхали братья песню Элените, и по сердцу пришлась им эта песня. На другую ночь пошел с ней старший брат лошадей пасти, песни послушать. Только вскоре заснул он и ничего не слыхал. На третью ночь пошел другой брат. Этот тоже заснул, не услышал песен Элените. Так братья по очереди пасли с ней лошадей, и ни один не слыхал ее песен. И вот пришел черед меньшого. Улегся он и прикинулся спящим.

Тогда залилась слезами девушка и запела:

 
   Ведьма с братьями пирует,
   А сестра коней пасет, горюет.
 

Замолкла Элените, а брат и говорит ей:

– Поищи у меня в голове.

Ищет у брата в голове Элените, а слезы ему на кудри так и катятся, так и катятся. Вдруг что-то заблестело на пальце девушки, и узнал брат перстень Элените, подаренный матерью.

– Откуда у тебя этот перстень? – спрашивает.

Элените ему все и рассказала. Порешили тогда братья отомстить Лауме. Вымазали они дегтем кобылу и поставили ее утром перед крыльцом, а сами зовут Лауму:

– Выйди, сестрица, по саду прогуляться.

Вышла Лаума, увидела кобылу и ну орать:

– Чего тут кобыла стоит?

– Ударь ее, сестрица, рукой, она и отойдет, – говорят братья.

Лаума ударила кобылу, рука у нее и прилипла.

– Ударь другой рукой, – учит брат.

Ударила Лаума – и другая рука прилипла. Тогда она пнула кобылу ногой, и нога прилипла. Пнула другой – и другая прилипла.

– Толкни кобылу животом, тогда и руки и ноги отстанут.

Послушалась Лаума и всем телом прилипла. Тогда братья сказали кобыле:

– Неси ведьму-Лауму туда, где солнце не греет, где ветер не веет, куда и звери не забредают, куда и птицы не залетают, а как занесешь ее туда, окунись в винную речку, вываляйся на шелковых лугах и воротись назад.

Кобыла так и сделала.

А братья с сестрой жили долго и счастливо. И по сей день живут, коли не померли.

Девятиглавый

Жили на свете девять братьев, а десятая была сестрица. Ускакали все братья на войну, а сестрица осталась дома с ведьмой-мачехой. Ведьма та знала, что в лесу девятиглавый змей живет, и погнала сестрицу в лес, будто бы братьев разыскать. На самом деле послала, чтобы змей ее сожрал. Пошла сиротинка, а ведьма – следом за ней, поглядеть, что дальше будет.

Кинулся змей за девицей, а она от него на яблоню влезла. Принялся девятиглавый яблоню перегрызать. Погрызет одна голова – грызет другая, а устанет – третья грызть начинает, и так все девять голов.

Проходит мимо медведь и говорит:

– Бог помочь, девятиглавый, ты что тут делаешь?

– На яблоне сытное жаркое, вот и грызу. Как перегрызу, да как сожру!

– Отдохни, – сказал медведь, – я за тебя погрызу. Улегся девятиглавый, отдыхает. А медведь вокруг яблони ходит и поет:

 
   Дважды, трижды обойду,
   Разрастайся, яблоня, в саду.
 

А кукушка кукует:

 
   Девять братиков солдат,
   Мчитесь поскорей назад!
   Ку-ку, в лесу сестрица
   На яблоне томится,
   Слезы льет, вас зовет.
   Ку-ку, девятиглавый
   Ствол яблони грызет.
   Уж он, как волосинка,
   Уж он, как шелковинка.
 

Стала ведьма гнать кукушку:

– Эй, рябая, что ты тут поешь?

Так оно и было: медведь вокруг яблони бегает, кукушка кукует, ведьма ее гонит, а девятиглавый спит, все девять голов на землю положил.

Вдруг слышит – земля дрожит.

Спрашивает он:

 
   Кто стучит-гремит опять?
   Кто мешает сладко спать?
Села кукушка наземь, закуковала:
   Слышу, слышу стук копыт —
   Скачут братья, лес гремит.
 

Поднял тогда змей одну из голов и видит, что яблоня стала втрое толще. Прогнал он медведя, сам грызть принялся. Прибегает лиса:

– Бог помочь, девятиглавый, ты что тут делаешь?

– На яблоне сытное жаркое, вот и грызу ее. Как перегрызу, да как сожру!

– А ты бы прилег, девятиглавый, – говорит лиса, – я за тебя погрызу.

А змей отвечает:

– Может, и ты хочешь обмануть меня, как медведь обманул?

– Нет, не стану я обманывать.

Улегся девятиглавый под яблоню, а лиса бегает и поет:

 
   Дважды, трижды обойду,
   Разрастайся, яблоня, в саду.
 

И опять закуковала кукушка:

 
   Девять братиков солдат,
   Мчитесь поскорей назад.
   Ку-ку, в лесу сестрица
   На яблоне томится,
   Слезы льет, вас зовет.
   Ку-ку, девятиглавый
   Ствол яблони грызет.
   Уж он, как волосинка,
   Уж он, как шелковинка.
 

Ведьма опять отпугивать кукушку:

– Эй, рябая, что ты поешь?

А девятиглавый говорит:

 
   Кто стучит-гремит опять?
   Кто мешает сладко спать?
 

А братья уже близехонько, и кукушка кукует:

 
   Слышу, слышу стук копыт —
   Скачут братья, лес гудит.
 

Тут прискакали девять братьев-богатырей с мечами и в латах, отрубили девятиглавому все девять голов и сняли сестру с яблони. А ведьму привязали к дереву и сожгли.

Юргюкас и Элените

Жили-были муж с женою и прижили они двух детей. Сынка Юргюкаса и дочку Элените. Только мать взяла да и померла, а отец женился на ведьме-Лауме. Захотелось Лауме Юргюкасова мясца отведать, и велела она зарезать его.

Мачеха твердит: – Зарезать! Отец: – Не дам! Зарезал он тогда свинью, сварил мясо и подал Лауме. Только принялась есть ведьма, прилетел черный ворон и закаркал:

 
   Кар-кар,
   Мясо-то не сына,
   Кар-кар,—
   Жесткая свинина!
 

Рассердилась Лаума, выбросила мясо за окошко, опять велит Юргюкаса зарезать. Зарезал отец овечку, за ней корову, так всю скотину перерезал. Когда никого не осталось, застрелил зайца, а там и Юргюкаса. Сварил он его и подал Лауме.

– На, жри!

Только принялась ведьма за еду, прилетел черный ворон И каркает:

 
   Кар-кар,
   Мясо-то сына,
   Кар-кар,
   Повкуснее, чем свинина!
 

Съела Лаума Юргюкаса, а косточки обглодала и выбросила за окошко. Собрала Элените братнины косточки, сложила в шелковый платочек и подложила их в гнездо пестрому соколу. А он птенцов высиживал. Прошло три дня, и высидел он из косточек Юргюкаса голубка. Полетел голубок в лес и запел:

 
   Выл ветер, жалобно выл,
   Когда батюшка сына убил,
   А мачеха пасынка съела,
   За окошко бросила кости.
   Сестрица меня пожалела
   И кости в платочек сложила,
   В соколье гнездо подложила.
   А я-то не соколенок,
   А я-то простой голубенок.
 

Проезжали мимо купцы, услыхали они песню и говорят: – Не горюй, мы тебя одарим.

И все, сколько их было, кинули голубку по кошельку с деньгами.

А на другой день голубок опять запел:

 
   Выл ветер, жалобно выл,
   Когда батюшка сына убил.
 

Проезжали другие купцы, услыхали песню и надавали ему полотна, сукна, шелка и всякого добра. Голубок тайком перетаскал все подарки на отцовскую крышу и там спрятал. А на третий день опять запел:

 
   Выл ветер, жалобно выл,
   Когда батюшка сына убил.
 

Проезжали по лесу мельники. Услыхали они его и подарили по жернову. И жернова запрятал голубок на отцовскую крышу. А сам уселся на нее и запел:

 
   Выл ветер, жалобно выл,
   Когда батюшка сына убил.
 

Кончил петь и кличет:

 
   Выходи, батюшка, я тебя одарю.
 

Вышел отец на крыльцо, голубок бросил ему кошелек с деньгами, а сам опять запел свою песню. Допел ее и кличет:

 
   Выходи, сестрица, я тебя одарю.
 

Только вышла на крыльцо Элените, он кинул ей половину всех своих шелков, сукон и полотен. Все пополам разделил. И в последний раз пропел свою песенку, опять кличет:

 
   Выходи, ведьма-Лаума, я и тебя одарю.
 

Мачеха поскорей тулуп надела, вышла на крыльцо и вверх глянула. А голубок как сбросит ей на голову тяжелый жернов, – жива еще ведьма. Сбросил другой жернов – тут ей и конец пришел. А голубок обернулся Юргюкасом. То-то была радость! И опять зажили они все втроем припеваючи.