Текст книги "Королева Лебедь. Литовские народные сказки"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Рак-певец

Пошел я как-то раз на озеро порыбачить. Закинул удочку и жду. Глядь, поплавок – бульк, бульк! Вскинул я удочку, а на крючке что-то большущее бьется. Прямо вздрогнул я. Глядь, а это ворона. Думаю, как же могло приключиться такое? А тут кто-то как закричит у меня над головой, как заверещит! Поднял я голову – да это щука за уклейкой гонится, а уж та голосит, та орет – прямо в поле отдается. Ладно еще, что уклейка в лес юркнула, оттого и жива осталась.

Покуда я глядел, как уклейка от щуки удирала, сам удилище в землю воткнул. После взялся за удочку, глядь, а удилище принялось, корни глубоко пустило, ветвиться стало, листьями покрылось, а средь веточек поет кто-то, да так сладко разливается, слаще соловья. Пригляделся я, а на одном листочке сидит преогромный рачище и поет.

Принес я его домой, он и по сей день у меня распевает.

Как человек скотину покупал

Шел однажды лесом человек и увидал высоченное дерево. До самого неба оно доставало. Захотелось человеку поглядеть, что на небе делается, и полез он на это дерево. Лез-лез, и влез на небо. Глядь – а там скотная ярмарка. И дешева же на небе скотина – лошадь за одну муху идет, а корова – за комара. И задумал человек поднажиться, только на небе ни мух, ни комаров не нашлось. Воротился он на землю, наловил мешок мух да комаров и опять на небо влез.

Закупил человек на небе стадо скотины и ведет ее по облакам к тому высоченному дереву. Только смотрит, а дерево бурей повалило. Пригорюнился бедняга: и скотину домой не пригонишь, и сам, чего доброго, на небе останешься. Подумал-подумал, всю скотину перерезал да ободрал, а из шкур длинную-предлинную веревку свил, один конец к порогу привязал и стал на землю спускаться. Спускался он, спускался, вот уж и землю видать, только веревки не хватило.

Болтается человек между небом и землей и раздумывает, как быть дальше. В это время внизу люди хлеб молотили, пыль столбом поднялась. Что бедняге делать? Начал он эту пыль ловить да веревку свою надставлять. Только пыль скоро кончилась, а до земли все не достать. Поднялся тут сильный ветер да как начнет его мотать! Веревка оборвалась, а человек наземь свалился. Свалился и прямо в болото угодил. Тонул-тонул, вот уж одна макушка виднеется. Так и просидел в болоте всю осень и зиму.

Весной у него на голове, словно на кочке, свили гнездо дикие гуси, положили восемь яиц и высидели восемь гусят. Обрадовались гуси, приплода дождавшись, и комара на пир позвали. Прилетел комар, уселся в гнездо и начал было пиво пить. Тут человек руку из болота высунул и хвать комара за ногу, а тот с перепугу взлетел и человека из болота вытащил.

Два лгуна

Ходили по свету два лгуна, один впереди, другой за ним следом. Придет первый в какую-нибудь деревню, наговорит всяких небылиц, а через три дня другой явится и его слова подтвердит, да еще кое-что от себя добавит.

Однажды первый лгун забрел в дальнюю деревню и давай молоть:

– Какие у вас птицы мелкие! Вот в наших краях водятся такие огромные, что, когда такая птица против солнца пролетает, его шесть часов подряд не видно.

Слыша такие небылицы, все только головами качали да диву давались. А лгун наговорил с три короба и дальше отправился. Через три дня пришел другой лгун, подтвердил все, что первый рассказывал, и еще добавил:

– По правде сказать, самому мне не довелось повидать, как наши птицы против солнца пролетают. Зато видал я однажды перо такой птицы – сто десятин накрыло, а стебло у него было такое широкое, что в нем могли люди жить.

Тем временем первый лгун явился в другую деревню. Пора была осенняя, и там убирали овощи. Поглядел лгун и давай смеяться, что капуста в деревне такая мелкая:

– Вот у нас в деревне капуста: из одного кочана сто бочек нарубают.

Вслед за ним пришел в эту деревню и другой лгун. Спрашивают его люди:

– Как нынче в ваших краях овощи уродились? И правда ли, будто у вас капустные кочаны такие огромные?

А лгун отвечает:

– По правде сказать, не видал я, как бабы капусту рубили. Зато видал, как с огорода кочерыжку везли. Так вот, братцы, двенадцать коней еле с места ее сдвинули. Самого короля на стольких конях не возят. А воз был такой высокий, что пришлось поставить помост, чтобы влезть на него!

Тем временем первый лгун пошел дальше. В одном селе позвали его на свадьбу. Среди прочих угощений подали на стол преогромный сыр. Вот и спрашивает хозяин:

– Скажи, гостюшка, видал ты когда-нибудь такой большой сыр?

Отвечает ему лгун:

– Разве это большой! Такой ли еще сделали однажды мои родители! Когда его отжимали, двенадцать коней согнали, чтобы размять его – людям не под силу было.

Тут все хозяйки всплеснули руками:

– Ах, батюшки! Подумать только!

Через три дня пришел туда другой лгун и добавил:

– Сам я не видал, как тот сыр делали, зато своими глазами видал, как его на куски резали. В толстом конце нашли кобылу, а в тонком жеребенка – они там увязли, выбраться не могли…

В следующей деревне первый лгун рассказывал, какая у него изба:

– Когда ее достраивали, плотники в обед и на ночь топоры и пилы на облака складывали – вот какая у нас изба высокая!

Ушел первый лгун, а через три дня остановился в той же деревне другой лгун. Спрашивают его люди:

– Скажи, добрый человек, видал ты когда-нибудь такую высокую избу, про которую нам тут рассказывал один странник?

А лгун отвечает:

– Как строили избу, я не видал, но когда достроили, сам глядел и дивился: по вечерам на крышу ее взлетали куры и прямо с неба звезды клевали. Только вот месяца отведать им не довелось – он с другой стороны вставал.

Долго ли они еще так по свету ходили и небылицы городили – не слыхал. Услышу – непременно расскажу.

Старик и старуха, петушок и курочка, бобок и горошина

Жили-были старик и старуха. У старика был петушок, у старухи – курочка. Вот рылись они однажды в мусорной куче и нашли: петушок – бобок, курочка – горошину. Посадил старик бобок и горошину под лавкой. Росли-росли бобок с горошиной, до лавки доросли. Прорубил старик лавку, чтобы бобок с горошиной выше выросли. Стали опять расти бобок с горошиной, до стола доросли. Старик и стол прорубил. Росли-росли бобок с горошиной, до окна доросли. Старик окно прорубил. Доросли бобок с горошиной до потолка – старик потолок прорубил. Доросли бобок с горошиной до крыши – старик крышу прорубил. Росли-росли бобок с горошиной, до самого неба доросли. Захотелось старику и старухе на небе побывать. Лезет старик по стеблю бобовому, а старуха – по гороховому. Долго лезли, наконец на небо взобрались, просят у бога, чтобы ночевать пустил. Бог и говорит:

– Ладно, полезайте на печь, только пирогов не трогайте.

– Не тронем, – ответили старик со старухой и взобрались на печь. А ночью проснулась старуха и говорит старику:

– До чего вкусно боговы пироги пахнут. Вот бы отведать?

– Не тронь! – говорит старик. – Бог осерчает.

Послушалась старуха и заснула. Потом опять проснулась и говорит старику:

– Не утерплю – отведаю.

Только она отведала пирога, квашня рассыпалась, и все тесто на печь вывалилось. Старик со старухой клепки от квашни складывают, горстями тесто собирают, а ничего поделать не могут.

Наступило утро. Только запели петухи, и квашня сама сложилась, а тесто в квашню вернулось. Приходит бог и спрашивает:

– Ну как, не трогали моих пирогов?

– Нет, – отвечают старики.

Рассердился бог и обоих с неба прогнал.

На другой день старики опять на небо взобрались и просят:

– Боже, боже, пусти переночевать.

– Идите в сад, только яблок не трогайте.

Старик со старухой обещали ничего не трогать и пошли в сад. Проснулась ночью старуха, и захотелось ей узнать, вкусны ли в боговом саду яблоки. Говорил ей старик, чтобы она яблок не трогала, да старуха не утерпела – сорвала одно яблоко. Только сорвала, как все яблоки с деревьев посыпались. Перепугались старики, не знают, что и делать. Старик принялся волосы у старухи вырывать да яблоки к ветвям подвязывать – не держатся яблоки да и только. А как пропел петух, так все яблоки сразу к веткам приросли. Пришел утром бог и спрашивает:

– Ну как, не трогали яблок?

– Нет, не трогали, – отвечают старики.

Рассердился бог пуще прежнего и прогнал стариков.

На третью ночь старик со старухой опять на небо взобрались и просят у бога, чтоб ночевать пустил. Говорит бог:

– Ладно, идите в сарай, только телегу не трогайте.

Пообещали старик со старухой ничего не трогать и пошли ночевать в сарай. Ночью проснулась старуха и говорит:

– Ой, как хочется на боговой телеге покататься!

– Не трогай! – просит старик. – Беда будет!

Не послушалась старуха, на богову телегу села да поехала. Телега и развалилась. Старики и так и сяк дощечки складывают, колеса шинами стягивают – ничего поделать не могут. Наступило утро, опять петушок запел, и телега сама собралась, стала такая же, как раньше была. Приходит бог и спрашивает:

– Ну как, не трогали телегу?

Старики опять за свое.

– Ничего мы не трогали, – говорят.

Вконец озлился тут бог, стариков с неба взашей вытолкал. Бобовый и гороховый стебли обломились, старики так и грохнулись на землю. Теперь, говорят, опять петушка с курочкой откармливают…

Месяц, ветер и мороз

Были у старика со старухой три раскрасавицы дочери. Приехал однажды Месяц-жених сватать старшую дочь. Старики с радостью согласились выдать дочь за Месяца и тут же сыграли веселую свадебку.

Немного спустя поехал старик погостить к зятю-Месяцу. Дочка напекла на лысине мужа блинов и вкусно накормила отца. Очень эти блины старику понравились. Вернулся он домой и попросил старуху у него на плеши блинов напечь. Только никаких блинов не вышло: сколько их ни пекли, они все сырые были.

Через некоторое время приехал Ветер-жених свататься к средней дочери. Старики с радостью согласились выдать дочь за Ветра и тут же сыграли веселую свадебку. Осталась у стариков только младшенькая дочка.

Немного спустя поехал старик погостить к зятю-Ветру. А дело было летом. Приятно провел день старик, а вечером и спрашивает зятя:

– Где же мы спать ляжем?

– А на крыше.

– Как так на крыше? Свалимся ведь.

– Я поддержу, и не свалимся, – сказал Ветер.

Улеглись все на крыше. Ветер все время подпирал тестя, чтоб не свалился. Очень понравилось старику спать на крыше.

Вернулся он домой и говорит жене:

– Вот что, старуха, давай вечером ляжем спать на крыше.

– Еще чего выдумал, старый? Свалимся ведь.

– Не свалимся, голубка, нас Ветер поддержит. Ведь я у него спал на крыше. Так-то хорошо было!

В сумерки пошли старики спать на крышу. Только улеглись, закрыли глаза, как вверх тормашками с крыши покатились и бух! – наземь грохнулись, да так расшиблись, что лишь через полчасика очухались и пошли спать в свою избушку. И бранила же старая старика, а тому и сказать в ответ нечего.

Через несколько месяцев приехал Мороз-жених свататься к младшей дочери. Старики опять с радостью согласились выдать последнюю дочь и тут же сыграли веселую свадебку.

Обождал малость старик и поехал гостевать к зятю-Морозу. И у зятя-Мороза ему понравилось. Сбрил Мороз тестю бороду и повел париться в баню. А в бане было страх как жарко. Только вошел туда старик, сразу закричал: «Жарко, жарко!» Мороз просунул в дверную щелку палец, а старик все свое: «Жарко, жарко!» Мороз опять просунул палец в щелку. И все равно было еще жарко. Только когда Мороз в третий раз просунул в щелку палец, в бане стало в меру тепла, и старик всласть напарился. Приносит Мороз ему зеркало. Старичок погляделся и ахнул: вон как помолодел!

Приехал он домой, а старуха не узнает его. Подивилась она и спрашивает:

– Чего это ты, старик, так помолодел?

– А вот натопи как следует баню, – говорит ей старик, – тогда и ты помолодеешь.

Натопила старая баню, да так, что и не войдешь. Старик вырезал в двери щелку и впустил старуху в баню. Только вошла она, как сразу закричала: «Жарко, жарко!» Старик просунул в щелку палец. А старуха опять кричит: «Жарко, жарко!» Старик опять просунул в щелку палец. А старуха все свое: «Жарко, жарко!» Старик еще раз просунул палец – старая и перестала кричать. Старик подумал, что она парится, и стал ждать. Подождал-подождал и спрашивает: «Ну что, готова?» Старуха не отзывается. Он еще подождал, а потом отворил дверь, глядь – она мертвая лежит, задохнулась. Горько заплакал старик по своей старухе.

И пришлось ему после ее смерти жить у зятьев.

Сирота и великан

Не знаю где, не знаю когда, только умерли у одного паренька родители, и остался он сиротой. Не было у него ни кола, ни двора, вот и задумал он побродить по белу свету, пристанища поискать.

Всего и было у сироты на дорогу что творогу узелок да кусочек сыра, а в руке он нес дубовый подожок. Шел он, шел и видит птичку, – устала, лежит на земле как мертвая. Взял сирота ее отогреть, сунул за пазуху и дальше идет. Увидал гору и поднялся на нее, чтобы оглядеться. Там он повстречал страшенного великана. И тот вздумал его убить. Сирота ткнул подожком ему в ногу, прямо в палец. Великан как взвоет от боли, как запрыгает.

– Полно, полно, – говорит сирота. – Чего так орешь? Я ведь только чуть приложился подожком. Что же будет, когда я по заду хвачу? – А сам подожком уж замахивается.

Взмолился великан:

– Ой, не бей! Давай-ка побратаемся, подружимся! Больно уж злой твой подожок. Посмотрим лучше, у кого силенок побольше. – Взял великан колоду да так ее стиснул, что сердцевина закипела.

– Это еще что, – говорит сирота, – вот я сейчас камень сожму. – Взял он узелок с творогом да так сжал, что сыворотка потекла.

– Ну и силища! – говорит великан. – Теперь поглядим, кто из нас дальше кидает.

Взял великан камень величиной с голову и далеконько закинул, а сирота вынул из-за пазухи птичку, да как кинет! Летела она, летела, покуда не скрылась вдалеке.

Вот это закинул!

Побоялся великан дальше с сиротой силами меряться, позвал его домой к своим братьям и все им рассказал. Испугались братья и порешили сироту ночью убить. Взяли они железную полосу да по подушке ударили так, что кровать развалилась. Думают – голову сироте размозжили. А тот нарочно с вечера в ногах улегся, а на месте головы горшок положил. Как обрушилась кровать, вскочил он и крикнул:

– Кто это мою кровать задел? Где мой подожок?

Испугались великаны и скорее – в дверь, а сироте дом свой оставили и после стороной его обходили.

Про великана – сына кузнеца

Жил когда-то кузнец, и был у него единственный сын, да такой силач, что в три годика на медведя ходил. А когда сыну двенадцать лет исполнилось, выковал отец ему двенадцатипудовую железную палку и отпустил на все четыре стороны: авось, службу какую найдет, кус хлеба себе заработает.

Идет сын, на палку опирается. Глядь – при дороге мужики четырьмя сохами землю пашут. Увидели они такого здоровенного парня, да еще с железной палкой, испугались, во все стороны разбежались. Подошел великан к одной сохе, взялся было пахать, только стоя до сохи не достает – мала она ему. Встал он тогда на колени, так и пашет. Пахал, покуда лошадь из сил не выбилась. Стал он на другой лошади пахать, и эту скоро умучил. Умучились от пахоты и третья и четвертая лошади – на ногах не стоят. Зато великан целое поле вспахал.

Вечером сунул он одну лошадь в карман, другую в другой, третью лошадь в рукавицу положил, а четвертую в горсти зажал и идет к хозяину, которому поле вспахал.

Пришел, лошадей на землю поставил и спрашивает:

– Может, еще какая работа найдется?

Хозяин говорит:

– Найдется. Надо пни корчевать.

Ночь переспал великан, наутро встал и пошел пни корчевать. Только подсунет палку под корни – пень и выскочит. Часа не прошло, а великан столько пней накорчевал, сколько пятеро мужиков за неделю не выкорчуют. А люди еще пуще великана забоялись.

Пришло время обедать, а никто не отважится великану поесть отнести. Наконец одна женщина понесла ведро борща, пять караваев хлеба и бочонок пива. Великан борщ и хлеб съел, а пива только полбочонка выпил.

Кончил он корчевать пни, взял бочонок под мышку и пошел домой. Дорогой видит – человек на ели висит. И говорит ему удавленник:

– Дай мне пивка испить.

Подал великан ему бочонок. Пил-пил удавленник – все пиво выпил. Рассердился великан и давай его палкой дубасить. Дубасил-дубасил, покуда у того веревка не оборвалась. Упал удавленник на землю и весь рассыпался. А из него куча денег вывалилась.

Великан ссыпал деньги в пивной бочонок, вернулся к хозяину и говорит:

– Отдай мне за работу этот бочонок.

Жалко было хозяину нового бочонка, да побоялся он, что великан его поколотит, и согласился:

– Бери уж.

Ушел великан от этого хозяина и всех встречных спрашивает: может, кому нужно пни корчевать или еще какая работа найдется.

Показали ему люди на барское поместье. Как попросил он работы, барин до того перепугался, что язык у него отнялся.

Потом велел батракам насыпать пять мешков песка да запрячь лошадей и говорит великану:

– Ладно, вот тебе работа: отвези это зерно на мельницу и смели.

А мельница эта стояла на острове, посреди озера, и хозяйничали на ней бесы. Думает барин: «Поедет туда великан с песком, а черти его и задушат. Вот и отвяжусь от незваного работника».

Уехал великан. Вот и озеро. Только моста на остров нет, а вброд не проедешь. Великан недолго думал, начал вырывать с корнем деревья и в воду бросать. Мигом вырос преотличный мост через озеро, и великан подъехал к мельнице. Смотрит – на мельнице ни души, а жернова сами собой вертятся. Высыпал великан один мешок, а сам пошел лошадей распрягать. Вдруг, откуда ни возьмись, выскочила стая бесенят, обступили они его, да как запрыгают вокруг! То за волосы теребят, то за нос хватают!

Сперва великан их добром просил отстать, а как бесенята не послушались, начал их палкой оглаживать. Сразу разбежались – кто куда.

Подошел великан к жерновам и видит, что они не зерно мелют, а песок. Схватил он свою палку и давай по всей мельнице бесенят разыскивать, а сам приговаривает:

– Вот я вам покажу! Зачем мою пшеницу песком подменили?

Разыскал бесенят и опять давай им палкой шкуру отделывать.

Кричат бесенята:

– Не подменяли мы, знать ничего не знаем! Ты сам песок привез!

А великан слушать ничего не хочет. Лупил-лупил их, покуда ему песок на пшеницу не обменяли.

Смолол великан зерно, сложил мешки с мукой в телегу, глядь, а лошадей-то и нет! Вернулся к бесам – и на этот раз стал их палкой уму-разуму учить, чтобы ему лошадей вернули. Вопят бесы:

– Твоих лошадей волки съели.

А великан и слушать их не хочет. Пришлось бесам дать великану пару резвых рысаков, хоть его лошадей, и вправду, волки съели. Запряг великан рысаков и домой приехал. Барин как вышел к воротам, так и остолбенел: выпроводил великана на клячах, а вернулся он на рысаках, да еще пшеничной муки из песка намолол. Испугался барин и выдал за него родную дочь, чтобы только великан ему ничего худого не сделал.

Хитрый мужик

Дурачок

У одного человека был сын, и все его называли дурачком.

Отпустил его как-то отец к бабушке, а когда сын вернулся – спросил:

– Дурачок, что тебе дала бабушка?

– Что она даст? Иголку дала.

– Куда же ты ее дел?

– Проезжал мимо воз сена, я и воткнул ее в сено, а потом сколько ни искал – не мог найти.

– Эх, сынок, – сказал отец, – иголку надо было воткнуть в шапку, вот бы она и не пропала.

– Ладно, батюшка, в другой раз буду знать.

На другой день отец опять послал сына к бабушке. А когда тот вернулся, отец спросил:

– Дурачок, что тебе дала бабушка?

– Что она даст? Щенка мне дала.

– Куда же ты его дел?

– Как ты велел, так я и сделал: ткнул щенка в шапку, он и задохся.

– Эх, сынок, – сказал отец, – щенка надо было повести на веревочке, и дорогой приговаривать: цу-цу, цу-цу!

– Ладно, батюшка, в другой раз буду знать.

И опять пошел он к бабушке; только вернулся, отец спрашивает:

– Что тебе дала бабушка?

– Что она даст? Сала дала.

– Куда же ты его дел?

– Как ты велел, так я и сделал: тащил его на веревочке и всю дорогу цу-цу-цу приговаривал. Собаки учуяли сало, прибежали всей сворой, кинулись за мной и все сало сожрали.

– Эх, сынок, – сказал отец, – сало нужно было разрезать на куски, положить в мешочек и взвалить на спину, – вот бы и донес до дому.

– Ладно, батюшка, в другой раз буду знать.

Опять послал отец дурака к бабушке, а когда дурак вернулся, – спросил:

– Дурачок, что тебе дала бабушка?

– А что она даст? Теленка дала.

– Куда же ты его дел?

– Как ты велел, так я и сделал. Голову отрубил, всего на куски изрезал, положил в мешок, взвалил на спину и принес домой.

– Эх, сынок, теленка надо было на привязи отвести в хлев и подложить ему сенца.

– Ладно, в другой раз буду знать.

И опять пошел дурак к бабушке, а когда вернулся, отец его спрашивает:

– Дурачок, что тебе дала бабушка?

– Что она даст? Послала со мной Катрюке.

– Где же она?

– Как ты велел, так я и сделал. Отвел Катрюке на привязи в хлев и подкинул ей сенца. Все по-твоему сделал.

Крепко рассердился отец на дурочка, разбранил его, а Катрюке привел в избу и хлебом с медом попотчевал.

С тех пор перестал он отпускать своего дурачка-сына к бабушке.