Текст книги "Королева Лебедь. Литовские народные сказки"

Автор книги: авторов Коллектив

Три колесника

Шли лесом три колесника и ну жаловаться на свою судьбинушку.

– Эх, – говорят, – отделаться бы нам от своих утроб, как бы мы разбогатели. А то сколько ни заработаем, все проклятая утроба сожрет.

Услышал их один старичок.

– А вам охота от своих утроб отделаться? – спрашивает.

– Еще бы не охота! Нашелся бы такой человек, который бы эти ненасытные утробы забрал, век бы его благодарили.

– Ну ладно, я могу это сделать.

И тут же вытащил утробу у одного, у другого, у третьего и повесил их на три дубка.

Идут колесники – не нарадуются, что от утроб избавились: как же, и есть теперь не надо, и время даром не тратить, и таскать такую тяжесть не придется, – знай только работай да денежки копи.

Пришли они в город и взялись за работу.

Что ни вечер, то и рубль. А куда его девать? – известно, в карман. Пробыли мастера в городе почитай два года и столько денег накопили, что и счесть невозможно!

Наступил праздник. Уселись мастера и рассказывают друг другу, кто сколько за месяц заработал. Да в разговоре-то вспомнили про свои утробы и говорят:

– Что толку в нашем достатке, когда утроб нет. Были бы утробы, – поели бы мы, попили, и на сердце веселее бы стало. А то гляди на эти деньги, стереги их, а пользы от них никакой! Пропади они пропадом! Пойдем-ка утробы искать!

И отправились.

Приходят они обратно в тот лес, глядят – дубочки-то почти с корнем съедены, а утробы лежат на земле сморщенные, залубенели, пожелтели на солнышке… Испугались колесники.

– Пропали мы вконец, не вернуть нам свои утробы!

– Да не бойтесь, – отозвался из-за елки тот же старичок. – Я вам приживлю их.

Взял и пристегнул каждому его утробу. Не знали мастера, как отблагодарить старичка.

– Покуда живы будем, – сказали, – не забудем тебя!

Вернулись домой, закололи бычка, накупили всяких напитков… А как же, денег много, утробы есть: пей, ешь, катайся, как сыр в масле.

Прошел месяц. Хватились колесники – в карманах ни гроша. Нечего делать, пришлось за дело браться – опять на утробу работать, ведь больше никому не хотелось от нее избавиться.

Ленивая жена

Была у одного крестьянина ленивая жена – ни дома, ни в поле работать не хотела. Выйдет поутру в поле дергать лен и тут же ложится отдохнуть. Всякое дело откладывала со дня на день.

– Это – на завтра, – скажет, – это – на послезавтра, а нынче делать нечего.

Так она проленилась все лето, пока лен в поле не сгнил. Всего и притащил муж, что небольшую охапку, высушил, измял и приказал молодой жене спрясть. А она опять отговаривается:

– А у меня и веретена нет, как я спряду?

Собрался муж в лес срубить деревцо на веретено, а ленивая пряха забежала вперед, влезла на ель и ждет мужа. Как подошел муж к деревцу, она и крикнула чужим голосом:

– Кто хоть ветку сорвет, у того жена помрет, кто хоть ветку сорвет, у того жена помрет.

Услыхал муж такие слова, покачал головой и поплелся домой. Еще не хотелось ему, чтобы жена померла.

А дома уж поджидает его женушка.

– Где веретено? – спрашивает.

Муж отвечает:

– Подумай только, остерегла меня добрая лаума: «Кто хоть ветку сорвет, у того жена помрет». Что же я из-за веретена губить тебя стану? Лучше уж остаться нам без веретена и без пряжи.

Лентяйка была рада-радехонька таким словам. Нет веретена – и прясть не надо. Тем временем поизносилась у нее вся одежда, – еле прикрывала спину, такая рваная была.

Позвали их однажды на свадьбу. Лентяйка сама вызвалась с мужем пойти, да ведь в такой рубашке не покажешься. Послала она мужа к родным за рубашкой, а сама затопила печь, пироги на свадьбу печет. Рубашки мужу родные не дали, дали только белого гуся. Взял он его под мышку и – домой.

Жена издали увидала, что муж несет что-то белое, и подумала – рубашка это. Поскорее сняла с себя последние лохмотья и сожгла. Пришел муж и показывает ей гуся. Пригорюнилась жена: осталась без рубашки, а самой страсть охота попировать, на свадьбе погулять. Сидит она, плачет, не знает, как быть.

А муж и вздумал проучить ее за лень. Запряг лошадь, принес вязанку соломы и говорит:

– Ехать-то можно, только придется тебе малость помучиться. Согласна?

Жена согласилась. Тогда муж увязал ее в солому, положил в телегу, уселся на нее и поехал на свадьбу. А как приехал, воз во дворе оставил, а вязанку соломы с женой бросил возле дверей. Посидит он за столом и выйдет поглядеть, каково жене. Сунет ей в солому кусок пирога, а она еще просит.

Выпили гости, развеселились, вышли во двор, и все-то толкают вязанку соломы, а иной и сесть на нее норовит. Лежит лентяйка еле жива, а что поделаешь!

И так ее проняло, что стала она упрашивать мужа, чтобы он ее домой отвез. Тут же обещала наперед лен дергать так, что земля дрожать будет, а прясть так, что в ушах загудит. Понял муж, что жене наука впрок пошла.

Бросил он ее в телегу, повез домой. И в самом деле стала ленивая жена работящей. Все наперебой звали ее в гости. Всякий раз она приходила в новой, нарядной рубашке, вытканной своими руками. И всякий раз спешила с пирушки домой, чтобы за дело взяться.

Сынок-дармоед

Вырастил отец сынка-дармоеда, никак его к работе не приохотить. Замаялся с ним отец: и силком гнал, и ругмя-ругал, и добром просил, а сыночек как был лентяем, так им и остался. Втемяшилось ему в голову, что найдет он клад, разбогатеет, – не придется в поте лица добывать пропитание. Отца это не радовало, знал он, что лентяю хлеб со слезами достается, потому и бранил сына, заставлял его делом заняться.

Однажды вернулся он с поля, видит, что сын баклуши бьет, и говорит:

– Иди-ка, сынок, скорехонько в конец поля, там в лесу большие деньги найдешь. На все хватит, еще и останется. Захвати только топор да лопату.

Сынок подскочил от радости да так проворно собрался, что мигом очутился в конце поля. Отец велел ему осинки рубить.

– Вот тут, – сказал он, – сам видал – деньги лежат, вон под теми деревьями должны быть.

А сам стал пни корчевать. Сын тоже кинулся помогать, не щадя сил. Поддел пень вагой и с отцовской помощью выворотил, только денег не нашел.

– Все равно есть тут деньги, ведь я их явственно видел, – твердит отец, – придется только весь этот пригорок расчистить да все пни перебрать.

Тяжко вздохнул сын, поплевал на ладони и опять за работу. Хотя пот со лба катился и вся спина взмокла, да не хотелось ему оставлять деньги.

Работали они с завтрака до самого обеда, весь перелесок в чистое поле обратили, одна беда – денег так и не нашли.

Притомились, сели отдохнуть и толкуют, что дальше делать. Отец уговорил сына вернуться после обеда и все поле сохой перепахать, бороной переборонить: вспашешь-де земельку, раздерешь дернину, скорей выпашешь да выборонишь те денежки.

Только денег так и не выпахали.

Пригорюнился сын, а отец его утешает:

– Труд наш даром не пропадет, денежки все равно добудем – не теперь, так по осени.

Засеял отец вырубку яровыми. Дружно проклюнулись густые всходы, и колосья стеной поднялись.

Осенью, после молотьбы, нагрузили отец с сыном полные возы зерна и поехали на базар. А там покупатели им пригоршнями деньги отсыпали.

– Видишь, сыночек, – говорит отец, – как хорошо малость попотеть. Денежки рекой льются! Недаром я говорил: поди покопай, денежек поищи. Вот и накопал, пожалуй, и разбогател. И еще больше разбогатеешь, коли каждый год работать так будешь.

Стыдно стало сыну, и обещал он больше не лениться. С той поры стал работать на совесть. И сам был доволен, и другие на него радовались.

Пшик

Жил в одной деревне крестьянин, и был у него сын. Крепко любил его отец, с малых лет холил, не понуждал ни к какой работе.

Думает однажды отец: «Надо отвезти сынка в город. Пускай научится читать-писать по-литовски, да и латынь выучит. Чего доброго, и в паны выйдет».

Отвез, отдал учителю и попросил не очень изводить сынка учением, чтобы не уставал он.

Прошло три года, а мальчик ни одной буквы не выучил: без труда наука в голову не пойдет. Однажды учитель повстречал его отца и говорит:

– Вот что, почтенный. Из твоего сына толку не будет. Хоть кол у него на голове теши – ничего не разумеет, ничего не умеет.

Услышал это отец и подумал: «Пахарем мой сыночек не будет – с малых лет чурался черной работы». Думал он, думал и надумал обучить сына кузнечному делу. Привел его к кузнецу и просит не очень донимать сынка работой. Пускай он только глазками глядит, так всему и выучится. Удивился кузнец, а все же уговорился о плате и принял парня в учение.

Чтобы сыну ловчее было приучаться к кузнечному делу, принес отец в кузницу пехтерь, повесил на гвоздь, посадил в него сынка и не велел ему ничего трогать. Дозволил только смотреть да глядеть, как другие работают, чтобы самому научиться.

Сын обещал отцу исполнить его наказ и, сидя в пехтере, стал учиться кузнечному делу.

Вот однажды пришел отец в кузницу и спрашивает сына:

– Ну что, сынок, выучился?

Сын отвечает:

– Выучился, батюшка, могу уж за любую кузнечную работу взяться.

– Вот и хорошо, – сказал отец. Заплатил он кузнецу за обучение и повез сына домой. Дома спрашивает его:

– Какая снасть, сынок, требуется в твоем ремесле?

Сын отвечает:

– Надо кузницу поставить, меха купить, молоты, клещи и прочую снасть. Да еще несколько полос железа.

Поставил отец кузницу, накупил всякой снасти и просит сына сковать топор. Пошел сын в кузницу и принялся за дело. Отец раздувает мехи, а сын раскаляет железо. Накалил его, стал ковать. И так и сяк бил молотом, стучал по железу на наковальне – никак топор не выходит.

– Сильнее надо раскалить, – говорит сынок.

Опять сунул в горн железо. А оно вконец расплавилось и расплылось. Увидев, что из него не сковать уж большого топора, сын говорит отцу:

– Нет, батюшка, большого топора из этой полосы не выйдет. Можно сделать только маленький топорик.

Отец и на это согласился. Опять сын раскаляет железо, опять кует. Наконец видит, что и топорика не выйдет – железа убавилось, прогорело. Он опять говорит:

– Батюшка, скую-ка я лучше нож!

– Ладно, пускай будет нож!

Сын опять нагревает железо и кует, нагревает и кует, только и ножа не вышло, оттого что от полосы один краешек остался.

– Батюшка, и ножа не выходит. Лучше погляди, какую я занятную штуку выкую!

– Ладно, сынок, выкуй! – говорит отец.

Опять принялся сын раскалять железо. Грел-грел, пододвинул ближе бочку с водой и говорит:

– Увидишь, батюшка, что получится! – Бросил он в воду раскаленный докрасна кусочек железа. Железо только – пшик! – во все стороны брызгами разлетелось. А больше и ничего.

– Гляди, батюшка, какой пшик вышел! – обрадовался сынок.

С тех пор этого лентяя-сына прозвали Пшиком.

Искорка и огонек

Жили когда-то искорка и огонек. Повстречались они однажды, подружились и пошли вместе погулять. Захотелось искорке пить, а кругом – ни капли воды. Наконец нашли они след бараньего копытца, полный дождевой водой. Искорка и говорит:

– Братец, я попью!

А огонек просит:

– Не пей, сестрица, утонешь.

Послушалась его искорка, и пошли они дальше искать воду. Шли-шли и напали на след бычка, полный дождевой водой. И опять искорка говорит:

– Братец, я попью!

Огонек опять просит:

– Не пей, сестрица, утонешь.

На этот раз не послушалась его искорка. Стала пить и утонула. Заплакал огонек, оставшись одиноким, не знает, что и делать. Побежал он к бычку и поет:

 
   – Иди, бычок, из следа пить,
   Утонула моя искорка.
 

А бычок говорит:

– Я тогда пойду из следа пить, когда меня ярмо запряжет.

Побежал огонек к ярму и поет:

 
   – Иди, ярмо, бычка запрягать,
   Пойдет бычок из следа пить,
   Утонула моя искорка.
 

Ярмо говорит:

– Я тогда пойду бычка запрягать, когда меня будет топор рубить.

Побежал огонек к топору и опять поет:

 
   – Иди, топор, ярмо рубить,
   Пойдет ярмо бычка запрягать,
   Пойдет бычок из следа пить,
   Утонула моя искорка.
 

Топор и говорит:

– Я тогда пойду ярмо рубить, когда меня будет утес точить.

Побежал огонек к утесу и поет:

 
   – Иди, утес, топор точить,
   Пойдет топор ярмо рубить,
   Пойдет ярмо бычка запрягать,
   Пойдет бычок из следа пить,
   Утонула моя искорка.
 

Утес говорит:

– Когда меня будет река размывать, тогда я и пойду топор точить.

Побежал огонек к реке и опять поет:

 
   – Иди, речка, утес размывать,
   Пойдет утес топор точить,
   Пойдет топор ярмо рубить,
   Пойдет ярмо бычка запрягать,
   Пойдет бычок из следа пить,
   Утонула моя искорка.
 

Река и говорит:

– Когда во мне будет лоза расти, тогда я и пойду утес размывать.

Побежал огонек к лозе и поет:

 
   – Иди, лоза, в реке расти,
   Пойдет река утес размывать,
   Пойдет утес топор точить,
   Пойдет топор ярмо рубить,
   Пойдет ярмо бычка запрягать,
   Пойдет бычок из следа пить,
   Утонула моя искорка.
 

Лоза и говорит:

– Когда меня будет коза щипать, тогда я и пойду в реке расти.

Побежал огонек к козе и поет:

 
   – Иди, коза, лозу щипать,
   Пойдет лоза в реке расти,
   Пойдет река утес размывать,
   Пойдет утес топор точить,
   Пойдет топор ярмо рубить,
   Пойдет ярмо бычка запрягать,
   Пойдет бычок из следа пить,
   Утонула моя искорка.
 

Коза говорит:

– Я тогда пойду лозу щипать, когда меня волк будет резать.

Побежал огонек к волку и поет:

 
   – Иди, волчок, козу резать,
   Пойдет коза лозу щипать,
   Пойдет лоза в реке расти,
   Пойдет река утес размывать,
   Пойдет утес топор точить,
   Пойдет топор ярмо рубить,
   Пойдет ярмо бычка запрягать,
   Пойдет бычок из следа пить,
   Утонула моя искорка.
 

Волк говорит:

– Я тогда пойду козу резать, когда меня будет стрелок стрелять.

Побежал огонек к охотнику и поет:

 
   – Иди, стрелок, волка стрелять,
   Пойдет волк козу резать,
   Пойдет коза лозу щипать,
   Пойдет лоза в реке расти,
   Пойдет река утес размывать,
   Пойдет утес топор точить,
   Пойдет топор ярмо рубить,
   Пойдет ярмо бычка запрягать,
   Пойдет бычок из следа пить,
   Утонула моя искорка.
 

Стрелок говорит:

– Я тогда пойду волка стрелять, когда пойдет сеть меня полонить.

Побежал огонек к сети и поет:

 
   – Иди, сеть, стрелка полонить,
   Пойдет стрелок волка стрелять,
   Пойдет волк козу резать,
   Пойдет коза лозу щипать,
   Пойдет лоза в реке расти,
   Пойдет река утес размывать,
   Пойдет утес топор точить,
   Пойдет топор ярмо рубить,
   Пойдет ярмо бычка запрягать,
   Пойдет бычок из следа пить,
   Утонула моя искорка.
 

Сеть и говорит:

– Я тогда пойду стрелка полонить, когда меня мышь будет грызть.

Побежал огонек к мыши и поет:

 
   – Иди, мышка, сеть грызть,
   Пойдет сеть стрелка полонить,
   Пойдет стрелок волка стрелять,
   Пойдет волк козу резать,
   Пойдет коза лозу щипать,
   Пойдет лоза в реке расти,
   Пойдет река утес размывать,
   Пойдет утес топор точить,
   Пойдет топор ярмо рубить,
   Пойдет ярмо бычка запрягать,
   Пойдет бычок из следа пить,
   Утонула моя искорка.
 

Мышь и говорит:

– Я тогда пойду сеть грызть, когда меня будет кошка ловить.

Побежал огонек к кошке, обнял, расцеловал ее и начал петь:

 
   – Пойдем, кошечка, мышь ловить,
   Пойдет мышь сеть грызть,
   Пойдет сеть стрелка полонить,
   Пойдет стрелок волка стрелять,
   Пойдет волк козу резать,
   Пойдет коза лозу щипать,
   Пойдет лоза в реке расти,
   Пойдет река утес размывать,
   Пойдет утес топор точить,
   Пойдет топор ярмо рубить,
   Пойдет ярмо бычка запрягать,
   Пойдет бычок из следа пить,
   Утонула моя искорка.
 

Кошка – прыг с печки, бросилась мышь ловить, побежала мышь сеть грызть, побежала сеть стрелка полонить, побежал стрелок волка стрелять, побежал волк козу резать, побежала коза лозу щипать, побежала лоза в реке расти, побежала река утес размывать, побежал утес топор точить, побежал топор ярмо рубить, побежало ярмо быка запрягать, а бык побежал и выпил всю воду из своего следа. Ожила искорка, расцеловалась с огоньком, и пошли они домой.

Кто вытащил иголку

Однажды вонзилась девочке в руку иголка. Вот девочка побежала к топору и говорит:

– Топорик, топорик, вытащи из руки иголку!

– Некогда мне, – отвечает топор, – надо дрова рубить.

Тогда девочка побежала к камню:

– Камень, камень, разбей топор, он меня не послушался, не вытащил из руки иголку.

А камень ей отвечает:

– Не так давно меня из земли вырыли, надо мне обсохнуть, не до топора мне.

Тогда пошла девочка к огню:

– Огонь, огонь, сожги камень, он меня не послушался, не разбил топор.

– Меня только что раздули, дай хорошенько разгореться, не до камня мне!

Пошла девочка к реке, а речка журчит, вьется меж холмов, полей и лесов. Вот девочка и просит ее:

– Речка, реченька, залей огонь, он меня не послушался – не сжег камня.

– Недавно я здесь русло проложила, оно еще не глубокое, некогда мне заливать огонь, – прожурчала речка.

Пригорюнилась девочка, пошла дальше, и попался ей на пути лозняк.

– Лозняк, лозняк, запруди речку, запруди упрямицу-речку, загороди ей путь, не послушалась она меня, не залила огня.

– Я еще не разросся на своем месте, некогда мне с речкой возиться!

Дальше идет девочка, встречает козу и говорит ей:

– Козочка, козочка! Обгложи лозняк, не послушался он меня, не загородил путь речке.

– Я еще и свой куст не объела, мне недосуг, – промекала коза.

Пошла девочка к собаке и просит ее:

– Собачка, собачка, съешь козу, не послушалась она меня, не обгрызла лозняк.

– Нашла я большую кость, надо ее обглодать, некогда мне. Не стану есть козу!

Пошла девочка дальше. Видит, паук паутину плетет, и говорит ему:

– Паук, паучок, опутай собаку паутиной, не хочет она козу съесть.

– Я еще не доплел паутину, некогда мне.

Подошла девочка к мышке и говорит:

– Мышка, мышка, разорви паутину, не послушался меня паук, не хочет паутиной собаку опутать.

– Я своим детушкам норку устраиваю. Некогда мне паутину рвать.

Запечалилась девочка и пошла уговаривать кошку:

– Кошка, кошка, съешь мышку, не послушалась она меня, не разорвала паутину.

Кошка только того и ждала. Кинулась она на мышку, мышка порвала паутину, паук, спасая паутину, стал собаку опутывать, собака бросила кость, схватила козу, коза кинулась от своего куста к лозняку, лозняк, испугавшись козы, стал загораживать речке путь, речка принялась заливать огонь, огонь стал жечь камень, камень – бить по топору. Топор тотчас вытащил иглу из руки.

Избавилась девочка от иголки и вернулась домой.

Королек и купырь

Жил старик со старухой. Была у них птичка-невеличка – королек. Пошел раз королек к купырю-траве и говорит:

– Купырь, купырь, покачай меня.

А купырь отвечает:

– Не стану тебя качать.

– Коли не покачаешь, пойду я к козе. Она тебя съест, – рассердился королек.

Пошел он к козе и говорит:

– Коза, коза, поди купырь пощипли. Купырь меня качать не хочет.

А коза и говорит:

– Не пойду.

И не пошла купырь щипать. Отправился тогда королек к волку.

– Волк, волк, поди козу задери. Коза не хочет купырь щипать, а купырь меня не качает.

А волк говорит:

– Не пойду.

– Пойду я тогда к стрелку, – сказал королек. – Он тебя застрелит.

Пришел королек к стрелку.

– Стрелок, стрелок, поди волка застрели. Волк не хочет козу драть, коза не хочет купырь щипать, а купырь меня не качает.

– Не пойду, – сказал стрелок.

Тогда королек попросил вожжи:

– Вожжи, вожжи, свяжите стрелка. Стрелок не хочет волка стрелять, волк не хочет козу драть, коза не хочет купырь щипать, а купырь меня не качает.

Вожжи сказали:

– И мы не пойдем.

Отправился королек к огню.

– Огонь, огонь, иди вожжи жечь. Вожжи не хотят стрелка вязать, стрелок не хочет волка стрелять, волк не хочет козу драть, коза не хочет купырь щипать, купырь меня не качает.

– Не пойду, – сказал и огонь.

Отправился тогда королек к воде.

– Вода, вода, залей огонь. Огонь не хочет вожжи жечь, вожжи не хотят стрелка вязать, стрелок не хочет волка стрелять, волк не хочет козу драть, коза не хочет купырь щипать, купырь меня не качает.

Вода говорит:

– Не пойду.

Отправился королек к бычку.

– Бычок, бычок, иди воду выпей. Вода не хочет огонь гасить, огонь не хочет вожжи жечь, вожжи не хотят стрелка вязать, стрелок не хочет волка стрелять, волк не хочет козу драть, коза не хочет купырь щипать, а купырь меня не качает.

– Не пойду, – сказал и бычок.

– А я за дубиной пойду, – пригрозил королек.

Пришел к дубине.

– Дубина, дубина, иди бычка побей! Бычок не хочет воду пить, вода не хочет огонь гасить, огонь не хочет вожжи жечь, вожжи не хотят стрелка вязать, стрелок не хочет волка стрелять, волк не хочет козу драть, коза не хочет купырь щипать, а купырь меня не качает.

– Не пойду!

– А не пойдешь, я к червяку пойду. Он тебя источит.

Пришел к червяку.

– Червяк, червяк, иди дубину точить. Дубина не хочет бычка бить, бычок не хочет воду пить, вода не хочет огонь гасить, огонь не хочет вожжи жечь, вожжи не хотят стрелка вязать, стрелок не хочет волка стрелять, волк не хочет козу драть, коза не хочет купырь щипать, а купырь меня не качает.

– Не пойду, – сказал червяк.

Королек отправился к курице.

– Курица, курица, иди червяка склюй. Червяк не хочет дубину точить, дубина не хочет бычка бить, бычок не хочет воду пить, вода не хочет огонь гасить, огонь не хочет вожжи жечь, вожжи не хотят стрелка вязать, стрелок не хочет волка стрелять, волк не хочет козу драть, коза не хочет купырь щипать, а купырь меня не качает.

Курица кинулась на червяка, червяк тут же принялся точить дубину, дубина – бить бычка, бычок – пить воду, вода – гасить огонь, огонь – жечь вожжи, вожжи – вязать стрелка, стрелок – стрелять волка, волк – ловить козу, коза – щипать купырь, купырь – давай королька качать, да как закачает!