Текст книги "Королева Лебедь. Литовские народные сказки"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Человек и черт

Жил один человек, да в такой бедности, что осталось ему только повеситься. Вот пошел он в лес и повстречал черта. Черт его спрашивает:

– Куда ты, человече, идешь?

– Дерево ищу, хочу повеситься.

Черт и говорит:

– Вот коли выдюжишь трое суток без сна, дам я тебе мешок золота!

Уселись они – один на одном пеньке, другой на другом – и сидят. Черт спрашивает:

– Не спишь?

А тот отвечает:

– Нет, не сплю. Думаю.

– О чем же ты думаешь?

– А каких сосенок больше: прямых или кривых?

Черт побегал, побегал по лесу и говорит:

– А ведь кривых больше.

А человек за это время выспался.

Сидят они другую ночь. Сидят-сидят, и опять черт спрашивает:

– Не спишь, человече?

– Нет, не сплю. Думаю.

– О чем же ты думаешь?

– Думаю, что воды на свете больше, чем суши.

Черт облетел весь свет и говорит:

– Твоя правда.

Сидят они третью ночь. Опять спрашивает черт:

– Не спишь?

– Нет, не сплю. Все думаю.

– О чем же ты думаешь?

– Думаю, что этот пенек и есть пуп земли.

Черт обежал всю землю и говорит:

– Твоя правда.

Отдал черт бедняку мешок золота. Принес он золото домой – а его и не сосчитать, надо меркой мерить. Только мерки у бедняка не было, он и пошел взять у соседей. А сосед, когда давал мерку, мазнул ее дегтем – хотел узнать, что бедняк мерить будет – ведь у него ничего не было.

Смерил бедняк свое золото, да одна пятирублевка и пристала к мерке. Сосед спрашивает:

– Откуда у тебя золото?

А бедняк по своему обычаю и рассказал всю правду.

Тогда и сосед надумал идти вешаться. Идет он по лесу и встречает того же черта. Черт спрашивает:

– Ты куда идешь, человече?

– Бедняк я, жить мне не на что, вот и хочу повеситься.

Черт ему говорит:

– Коли выдюжишь трое суток без сна – дам тебе мешок золота.

Уселся черт на один пень, а человек на другой. Черт и спрашивает его.

– Не спишь?

А человек возьми да и скажи:

– Дремлю.

Только он сказал это, черт ему и свернул голову.

Плотник, лаума и черт

Шел по лесу плотник с топором. Шел-шел и вышел на перепутье. Глядь – по одной дороге навстречу гром идет, по другой – черт. Сошлись все трое, поздоровались.

– Куда путь держишь? – спрашивает у плотника гром.

– Да вот ищу, где бы заработать.

– Ладно, – говорит гром, – давай здесь жить.

– Давай.

Дружно взялись за дело – избушку ставят. Гром знай гнет да гнет деревья к земле и ломает. Черт когтями кору отдирает. А плотник – тюк-тюк топором – обтесывает. Не успели оглянуться, а уж избушка готова. Стали жить-поживать. Землю вспахали, репку посеяли.

И повадилась за репой ведьма-лаума. Что тут делать? Сговорились плотник, гром да черт по очереди репу сторожить. Первым пошел в дозор черт. Вышел, глядит – ничего не видать. В полночь слышит: едет лаума, приговаривает:

 
   Щелк-щелк!
   Кованый возок,
   Железный батожок!
 

Как принялась она колотить черта, как принялась лупить, тот заскулил и домой удрал – позабыл и репу.

На другую ночь пошел сторожить гром. С ним та же беда: лаума ему как следует бока намяла. На третью ночь собрался плотник.

Взял скрипку, сел на пень и играет. В самую полночь слышит: едет лаума, приговаривает:

 
   Щелк-щелк!
   Кованый возок,
   Железный батожок!
 

Вдруг услыхала лаума музыку, тпр-р-у! – и стала. Слушала-слушала, вылезла из возка и просит плотника: научи меня играть. Подал ей плотник скрипку. Лаума водит-водит смычком – ничего у нее не получается.

– Пальцы у тебя больно толстые, – говорит ей плотник.

– А нельзя ли их потоньше сделать? – спрашивает лаума.

– Отчего нельзя, давай.

Загнал он в пенек клинья и показывает лауме:

– Суй пальцы.

Сунула лаума когти, а плотник выбил клинья, пальцы и прищемило. Поднял плотник лаумин железный батожок и давай ее оглаживать, а сам приговаривает:

– Будешь репу воровать? Будешь репу воровать?

Бил-бил плотник лауму, а она-то мечется вокруг пня, изворачивается, орет, покуда когти не обломала. Как припустилась лаума, как побежала – без оглядки! А плотник уселся в ее возок и покатил домой.

Говорит плотник грому:

– Нам все равно в одной избе не ужиться: придется одному остаться, а остальным уходить.

– Ладно, – отвечает гром. – Я останусь.

– Нет, – не соглашается черт, – лучше я останусь.

И плотник то же говорит.

– Коли так, – говорит гром, – давайте друг друга пугать. Кто не испугается, тот и останется.

В первый вечер стал пугать черт. Только он принялся за дело, как поднялся ураган, да такой – ни в сказке сказать, ни пером описать. Такой свист, такой вой и грохот кругом стоял – будто небо с землей смешалось. Однако плотник с громом не испугались.

На другой вечер стал пугать гром. Как пошел – заполыхали молнии, грянул гром – будто небеса обрушились. Испугался черт, выскочил в окно – только его и видели. Остались гром с плотником вдвоем.

На третью ночь стал путать плотник. Сел он в лаумин возок и запел:

 
   Щелк-щелк!
   Кованый возок,
   Железный батожок!
 

Подумал гром, что это лаума едет, испугался и пустился бежать без оглядки. А плотник остался в избе один и зажил припеваючи.

Баба у черта на рогах

Было это раннею весной. Шла утром баба в город, и понадобилось ей перейти ручей. А он разлился. Смотрит баба, кругом – ни моста, ни перехода, а идти позарез надо. Вброд не сунешься – и глубоко и холодно. Задумалась наша баба: «Тут один черт перенесет». В тот же миг явился черт и говорит:

– Садись ко мне на рога, я перенесу.

Села баба черту на рога, и понравилось это ей, не слезает с рогов. Говорит бабе черт:

– Довольно, слезай наземь. Перенес уж.

А баба лежит на рогах – уснула. Черт и так и сяк трясет головой – не падает баба, будто приросла. Поднялся черт, стал кататься-валяться по верхушкам деревьев, а баба все не падает. Бегал-бегал черт с бабой на рогах и по горам, и по болотам, и по трясинам – а все не может ее стряхнуть. Видит – мимо леса едет гончар, горшки на базар везет. Черт – к нему и просит:

– Смилуйся, человече. Помоги мне от проклятой бабы избавиться, сам я с ней не слажу.

– А что мне дашь за это? – спрашивает гончар.

– У меня при себе ничего нет, но я тебя щедро вознагражу, только стряхни с меня бабу.

Гончар хлестнул кнутом бабу по ляжкам. Встрепенулась она от сна, как варом ошпаренная, и шлеп наземь, словно мешок с капустой. Поднялась, поправила юбку и пошла своей дорогой. Черт и говорит гончару:

– Слушай меня, добрый человек. Теперь я пойду и вселюсь в дочь вашего короля, буду ее по-всякому мучить. Не помогут ей ни снадобья, ни чародейские заклинания, ни ксендзовы молитвы, – один ты ей поможешь. Пойдешь в королевский дворец, выдашь себя за доктора и вылечишь королевну. А лечить будешь так, как лечил бабу у меня на рогах: огреешь разок кнутом – вот и все лечение. Король тебя за это золотом осыпет. Это и будет тебе от меня наградой.

Вселился черт в королевну и начал ее мучить. Бесновалась королевна – и металась, и кричала, и ругалась непотребными словами. Никто не мог вернуть ей здоровье.

Пришел гончар к королю, выдал себя за лекаря и вызвался вылечить королевну. Не больно-то поверил ему король, но до больной допустил. Катается королевна по постели, беснуется, а доктор и огрел ее кнутом по ляжкам. Завертелась она волчком, села и глядит-удивляется: что это с ней? Отступился от нее черт, она сразу и унялась – перестала бесноваться. Говорит король лекарю:

– Требуй, чего хочешь, добрый человек, за исцеление моей дочери – все отдам!

– Дашь мне два гарнца золота, с меня и довольно, – отвечает гончар.

– Ты и заслужил, – сказал король и дал ему два гарнца золота.

Перестал гончар делать горшки, купил большую усадьбу и зажил припеваючи. В доме у него был полный достаток, он и для людей ничего не жалел, не скупясь помогал беднякам.

Вот прискакал к нему черт и говорит:

– Что же это ты делаешь? Я тебе помог добыть деньги, а ты раздаешь их всяким нищим! Нет чтобы поставить пивную – стал бы моим помощником. Ладно, позапомню я тебе!

И улетел черт.

Однажды приехали к гончару двое королевских слуг и говорят:

– Любезный доктор, наша королевна опять захворала прежней болезнью. Еще хуже прежнего стала. Просит король тебя приехать и вылечить ее. Смилуйся, спаси несчастную.

Понял человек, что это проделка черта. «Теперь-то он мне не поможет», – думает. Поехал, а сам опасается. И правда: хлестнул королевну раз, огрел другой, добавил третий, а черт только сверкает из угла кошачьими глазами и посмеивается над ним. Еще и язык показал.

И не придумает человек, как быть дальше. А королевна бьется на кровати, орет, непотребными словами ругается. Самому доктору уж не по себе стало. Поглядел он в одно окно, поглядел в другое, да как закричит:

– Эй, люди, запирайте все ворота, все двери, идет сюда баба, что у самого черта на рогах скакала!..

В тот же миг черт как кинется вон – вместе с окном вылетел. Королевна выздоровела, а черт отвязался от того человека, – ведь он пуще всего бабы боялся.

Три брата

Было в одной семье двое умных братьев, а третий дурак. Вздумали они однажды по белу свету постранствовать, счастья поискать. Умные одной дорогой пошли, а дурак по другой отправился. Только отошли умные братья – слышат, зовет их дурак:

– Эй, братья! Подите сюда, поглядите, что я нашел!

Говорят умные братья:

– Пойти, что ли, поглядеть. Может, дурак и путное что нашел.

Подошли к нему и спрашивают:

– Ну, что ты нашел?

А тот зуб от старой бороны показывает и говорит:

– Видали, братцы, какой у меня вертел? Будет на чем лося жарить!

Плюнули братья и говорят:

– Дурак дураком и останется. Лося и в помине нет, а он зубом от бороны тешится. – Плюнули и пошли своей дорогой.

Только они отошли, а дурак опять зовет:

– Братцы, эй, братцы! Подите сюда, что я еще нашел!

Советуются братья: идти или не идти. Наконец решили:

– Пойдем, что ли, поглядим. Авось, дурак и взаправду что путное нашел.

Подошли братья, глядь – стоит дурак перед сухой ивой. Спрашивают они:

– Чего ты орешь? Говори, что нашел.

– Глядите, братцы, какое дерево сухое! Будет чем костер развести, лося жарить!

Говорят братья:

– С дураком только свяжись: лося и в помине нет, а он знай орет…

Повернулись и пошли своей дорогой, а дурак своей. Только успели отойти братья, дурак кличет опять их:

– Эй, братцы, сюда идите! Поглядите, что я нашел!

Умные братья и слушать не хотят, а дурак все кричит, не унимается.

– Что он кричит и кричит? Пойдем взглянем, вдруг, и вправду, что путное нашел.

Подошли и спрашивают:

– А теперь что?

Отвечает дурак:

– Глядите – лось!

Убили они лося, приволокли сухую иву, вертел принесли, только вот огня нет. Глядь – впереди огонь горит, дым от костра валит. Пошел туда старший брат, а у костра сморщенный старичок сидит. Брат и просит:

– Дедушка, дай огонька.

Отвечает старик:

– Скажешь сказку, чтобы ни единого слова правды не было, дам огня, а не скажешь – ремень из спины выкрою.

Старший брат и так и сяк врет, а ничего не выходит. Выкроил старик у него ремень из спины, ушел брат ни с чем.

Тогда средний брат пошел. А старик опять свое:

– Скажешь сказку, чтобы ни единого слова правды не было – дам огня, а не скажешь – ремень из спины выкрою.

Плетет-плетет другой брат, а ничего не выходит. И у этого старик ремень из спины выкроил. Теперь пошел за огнем дурак, а старик все свое твердит:

– Скажешь сказку, чтобы ни единого слова правды не было – дам огня, а не скажешь – ремень из спины выкрою.

Отвечает дурак:

– Я-то расскажу, только чур уговор: как скажешь «врешь», два ремня у тебя из спины выкрою.

Согласился старик.

Вот дурак и стал рассказывать:

– Раз иду я лесом и вижу дупло. Подошел ближе, заглянул, а там полно дятлов. Я в дупло забрался, всех дятлов перебил, общипал, выпотрошил, костер разжег, опалил дятлов, поджарил и съел. Стал из дупла вылезать, а вылезти не могу. Сходил домой за топором, сделал лаз пошире и вылез. Пошел опять лесом, слышу – гремит, трещит, свистит – прямо на меня что-то несется. Вижу – девять косуль на одной ножке скачут. Я по ножке хвать! – ножка чик! – и переломилась. Я косулям головы свернул, ободрал их, дальше пошел. Иду-иду лесом, вдруг как завоет, зазвенит, заревет, засвистит! Гляжу – девять волков одну пчелу дерут. Я волков разогнал, пчелу поймал, с собой взял. Покуда шел, пчела мне меду нанесла – целых девять козьих шкур. Шел я, шел и подошел к речке. Пошел по мостику и провалился. Семь шкур в воду упали, мед и растаял. Что тут делать! Жалко сладкую водицу оставлять, а хлебать нечем. Подумал я, подумал, да и снял с головы череп. Как принялся я сладкую водицу хлебать, как принялся! Хлебал-хлебал, покуда сладкая шла, и пошел дальше. Иду-иду, а люди надо мной смеются. Спрашиваю, чего это они надо мной потешаются. А они и говорят: «Гляди, у тебя черепа на голове нет». Схватился я за голову – все пальцы в мозгу и увязли. Плюнул я и пошел обратно. Взял свой череп, нахлобучил на голову и пошел. Остались у меня только три шкуры с медом, а в остальных семи – один воск. Я из того воска лошадку вылепил и поехал верхом. Подъехал к корчме, лошадку привязать не к чему. Отломил ивовую ветку, в землю воткнул, лошадку привязал. Вошел в корчму, а там – ни души. Я назад к лошадке, глядь, ива моя – уж до самого неба выросла. Принялся я на эту иву лезть, лез-лез, на самое небо влез. Тут же три шкуры с медом господу богу отдал. А господь бог мне семь коров подарил. Подогнал я их к той дыре, в которую на небо влез, глядь – а моя лошадка с ивой далеко в сторону отошла. Вот и думаю я, как мне быть. Погнал всех коров к святому Петру и сменял их на пять мешков мякины. Как примусь я из этой мякины веревку вить, вил-вил, да и свил. Забил в небо кол, привязал веревку и стал спускаться. Спускался-спускался, веревки не хватило, я и повис на ней. А тут ехали парни в ночное и подо мной костер развели. Ветром из костра искру занесло, у меня во лбу выгорело дупло. Тут прилетел рой пчел и в дупле сметался, стали мед носить. Носили мед, носили, покуда не отяжелел я. Веревка не выдержала, оборвалась и упал я в пекло.

Старик и спрашивает:

– Что же ты в пекле увидел?

Дурак отвечает:

– Гляжу – мой отец на твоем отце верхом скачет.

Старик как закричит:

– Врешь! Быть того не могло!

Тут дурак схватил его, выкроил из спины два ремня, взял огня и к братьям вернулся. Изжарили они лося и наелись.

Кто всех больше?

Жил в древние времена один старик, и было у него три сына, бык и коза. Бык этот был такой огромный, что ему все время пойла не хватало. Вот отец и говорит сыновьям:

– Поезжайте к озеру, напоите быка, а то ему все мало и мало.

Уселись все три сына на быка – один между рогами, другой на спине, а третий у хвоста. Ехали они, ехали, и повстречался им всадник. Старший брат велел этому всаднику поздороваться со средним братом. Всадник скакал три дня и три ночи, покуда не добрался до среднего брата и поздоровался с ним. А средний брат велел ему поздороваться с младшим. И опять скакал всадник три дня и три ночи, доскакал до последнего брата и поздоровался с ним.

Добрались братья до озера, выпил бык всю воду и пошел на другой берег травку пощипать. А братья прилегли на лужок и заговорились. Прилетел в это время орел, схватил быка и унес.

Порешили братья вернуться домой и обо всем рассказать отцу. Выслушал их отец и говорит:

– Ничего не поделаешь, зато у нас еще коза есть. Я уж сам попасу ее.

И отвел козу на выгон. Покуда пас ее, начался дождь. Старик взял и укрылся у козы под бородой. Тут прилетел орел и хотел козу схватить. А старик вылез из-под бороды, орел испугался и улетел. Скоро он воротился опять с ребром того быка. Старик задрал голову – поглядеть, а орел со злости и ткнул ребро ему в глаз. Старик потер глаз, подумал, что туда дождевая капля попала или еще что, и повел козу домой.

Поднялся он на другое утро, а глаз у него изрядно режет. И говорит старик одному из сыновей:

– Лезь ко мне в глаз, погляди, что там.

Влез сын в глаз, искал три дня и три ночи и нашел бычье ребро. Тащил его, тащил, так и не мог вытащить и вылез из глаза. Тогда старик созвал мужиков с лошадьми и цепями, а сыну велел влезть в глаз и накинуть на то ребро цепь. Как только цепь накинули, впрягли трех лошадей, вытащили ребро и выбросили.

За долгие годы ребро это землей покрылось, и на том месте построились три двора. Только один конец ребра все еще торчал из земли. И каждую ночь приходила туда лиса, грызла его, ворочала так, что избы тряслись, покуда не рушились. И опять их ставили, и опять они рушились. Так случалось чуть не каждые десять лет.

Однажды сговорились хозяева этих трех дворов пойти покараулить. Сидят они и видят – лиса подкрадывается. Как принялась она ребро грызть, сразу все избы задрожали.

На другую ночь принесли мужики мушкет, чтоб лису пристрелить. Только пришла лиса, прицелились они и убили ее. Видят, что шкура лисья красоты неописанной, и давай сдирать ее. Ободрали один бок и хотели было повернуть лису на другой. Тужились-тужились, ничего не выходит. Ваги приволокли – опять ничего поделать не могут. Пошли они мужиков на подмогу звать.

А в это время шла мимо одна старушка. Увидела красавицу-лису, живо ее на другой бок перевернула, шкуру содрала, унесла домой и отдала выделать скорняку. А к выделанной шкуре добавила пятьсот овчин и сшила сыну шапку.

Кто же всех больше был?

Восковая лошадка и свекольная повозка

Был я пастушонком, матушкиных кур стерег. Охота мне было и коров попасти, как другие деревенские ребята, да матушка не пускала. Бывало, говаривала: «Обожди годочка два, подрастешь, будешь тогда и коров пасти, и овец».

Матушка держала пчел, и давали они много меду и воска.

Как-то раз слепила мне матушка из воска лошадку, смастерила из свеклы повозку с оглобельками из ботвы, одела меня в сметанный кафтан, обула в стеклянные сапожки, нахлобучила на голову сахарную шапочку, усадила на повозку и отпустила покататься, а напоследок сказала: «Только смотри, воротись живой-здоровый, со всем добром!»

Поехал я. Дорогой лошадка чего-то напугалась и понесла – по полям, по лугам, за тридевять земель, а под конец устала и остановилась у придорожной корчмы.

Пока я очнулся, сбежались козы да свиньи корчмаря и сожрали мою повозку. Я и сам еле успел вскочить на лошадку и поскакал домой верхом.

Матушка встретила меня с большой хворостиной, да как примется кричать, как примется бранить за то, что я без повозки вернулся. Испугался я и пустился бежать. Перескочил через забор и убежал в лес. А покуда бежал, то сапожки разбил, кафтан растекся, а шапочка растаяла.

Забрался я в чащу, влез на дуб и сижу. Вижу – комары вокруг меня жужжат – один трехлетка, другой – лет пяти. Сел я на пятилетнего, он и занес меня в аистиное гнездо.

В гнезде том полно было всяких веточек, тряпочек, пакли. Завернулся я в паклю и уснул. А в это время пришел охотник, взял из гнезда паклю вместе со мной, сделал пыж, забил в ружейный ствол, хорошенько умял, да как выстрелит!

Так долетел я до своей избы, пробил крышу с потолком и очутился в своей постели.

Как поссорились было старики

Была у старика со старухой коровушка Пеструха. Как-то раз обедали они, а коровушка стояла у отворенного окошка и жвачку жевала. Показал старик старухе на коровушку да в шутку и скажи:

– Глянь, баба, коровушка-то тебя передразнивает.

Старуха осерчала и хлоп корову ложкой по лбу. Кувыркнулась та вверх тормашками и окочурилась. Рассердился старик на старуху, дал ей посошок с сумой и выгнал из дому.

Заплакала старуха и ушла. Побродила-побродила по людям и нигде не нашла места голову приклонить. Под вечер доковыляла она до леса. В глухой чаще попался ей беленький домик, в котором жила коза. А домик тот был не простой: стены из сыра, крыша из блинов, печка из масла. Вошла старушка в домик.

– Здравствуй, милая козочка, – говорит. – Весь день я проходила, а нигде места не нашла голову приклонить. Может, ты, козочка, примешь меня под свою крышу хоть на одну ночку.

– Милости просим, бабушка, места хватит, – и приняла козочка старушку.

Поутру козочка и говорит:

– Я пойду в лес, а ты, бабушка, постереги мой домик, покуда не вернусь.

– Ладно, постерегу, – согласилась старушка.

Нечего ей было делать, она прилегла на минутку. А как прилегла, сразу и заснула. Слышит старушка сквозь сон – кто-то скребется. Проснулась и видит – три козули домик грызут. Уж целый угол отъели, насквозь все видать. Испугалась старушка, скорехонько оделась, отломила кусок сыру от угла, прихватила маслица от печки и припустилась бежать.

Пришла домой, тайком от старика влезла на чердак, забралась в угол и сидит.

Старик повесил в сенях котелок и стал варить ужин. Старушка отщипнула кусочек масла и плюх в котелок. «Киш, окаянные, котелок мне загадите!» – выругал старик куриц, что на чердаке сидели. А старушка подождала немного и опять кинула в котелок кусочек масла. «Киш, сквернавки!» – опять выругал старик куриц. Старушка в третий раз кинула кусочек масла. Старик вышел из терпения, схватил палку и полез на чердак, приговаривая: «Вот как задам, как задам этим курицам, не будут они кидаться чем не следует!» Влез, глядит – а это старуха сидит, скорчившись, и дрожит в уголке. Пожалел старик старуху, повел ее в избу горячий ужин есть, и снова они зажили припеваючи.