Текст книги "Ксеноугроза: Омнибус (ЛП)"
Автор книги: авторов Коллектив
Жанры:
Эпическая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 55 страниц)
В засаде погибла чуть ли половина отряда, но выжившие держались весьма неплохо. Лейтенант Сандефур прилично организовал круговую оборону, и шестеро серобоких накрывали повстанцев точными, дисциплинированными залпами.
«Этим дикарям хватает и храбрости, и коварства, но луки и стрелы неровня арканскому оружию!» – с пылом в сердце подумал Калхун.
Из тумана вылетел энергоразряд и пробил насквозь дерево, за которым укрывался один из конфедератов. Грудь человека превратилась в обугленные куски мяса, и самонадеянная улыбка сержанта потухла.
– Что, Преисподние побери, это значит? – прошептал Поуп.
– Это значит, что нам фрагдец, – ответил Калли, и тут же из джунглей с шипением вылетел второй смертоносный разряд. Уиллис вынужден был признать, что рядовой, похоже, прав.
Нечто зажужжало позади Темплтона; резко повернувшись, капитан уставился мутными глазами в лицо из ночных кошмаров. Оно выглядело, как безумная трехуровневая пирамида фасеточных глаз, возведенная на фундаменте жвал. Длинные клиновидные антенны уступами поднимались по обеим стороны конической головы, резко подергиваясь в сторону жертвы.
Несмотря на опасность, Эмброуз оказался заворожен обликом подступающего к нему чудовищного воина, почти загипнотизирован блеском его неуловимо быстрых крыльев. У создания были две грубые, угловатые ноги, но на этом сходство с человеком заканчивалось. Нижние конечности чужака переходили не в ступни, а в огромные когти, его тело представляло собой неоднородный экзоскелет, мешанину твердых пластин и острых шипов. Самым странным было то, что насекомое держало в руках оружие. Пока враг наводил его на Темплтона, ритм биения почти невидимых крыльев менялся, вибрировал, порождал новые колебания. Кристаллический выступ в стволе замерцал, входя в гармонический резонанс с гудением, словно ксенос настраивал пушку движениями собственного тела, а потом…
Сержант Бреннан врезался в Эмброуза и оттолкнул его в сторону. Развернувшись, здоровяк послал в «лицо» насекомого лазерную очередь, которая выжгла два ряда фасеточных глаз. Истошно зачирикав от боли, существо ринулось прочь, яростно захлопало крыльями и взмыло к пологу джунглей. Бреннан поворачивался следом, отмечая путь чужака потоками лазогня, но лучи отражались от прочного экзоскелета. С ледяным спокойствием конфедерат поправил прицел и растерзал новыми выстрелами тонкую перепонку крыльев. Издавая яростное щебетание, чужак с размаху врезался в дерево и рухнул на землю; через считанные секунды его, словно гончие псы – жертву, окружили мстительные бойцы в серых мундирах. Рубя и коля штыками, они покончили с тварью.
– Надо найти укрытие! – крикнул сержант, помогая Темплтону подняться.
Сверху в Бреннана вонзился виброакустический импульс, и тело арканца, превратившееся в бурлящий багровый вихрь, разлетелось на атомы. Мгновением позже от сержанта осталась только рука, сжимающая китель Эмброуза. Посмотрев вверх, капитан увидел убийцу конфедерата – ксенос пикировал на него, вытянув когти. Темплтон инстинктивно пригнулся, так, что насекомое пронеслось выше, ударом задней лапы разорвав шляпу офицера и едва не сбив его с ног. Командир 4-й потерял равновесие, но сумел послать вслед врагу очередь неприцельных лазвыстрелов, выхватил саблю и принялся высматривать цели в небе.
Следи за небесами, клыками и глазами, что плачут и чирикают хитиновым дождем…
Под ударами бритвенно-острой бури выстояли только зуавы. Один за другим шквалы металлических волокон обрушивались на фалангу Мэйхена, тонкие нити рассекали плоть и кости, но лишь царапали крепкие панцири «Парокровных». Когда обстрел закончился, трое воинов замерли над изувеченными останками товарищей, словно рыцари на скотобойне. Поразительно, но некоторые из растерзанных солдат были ещё живы, и сейчас они стонали и подвывали, истекая кровью из тысяч порезов.
– Вы, оба, стойте абсолютно неподвижно, – прошептал Джон в вокс-канал.
– Но почему… – начал было Уэйд.
– Тихо! – зашипел капитан. – Да, мы тут плотно запечатаны, но не надо рисковать. Теперь делайте, что я говорю, если хотите жить!
– Как прикажете, сэр, – понизив голос, по уставу ответил зуав.
– Прентисс? – позвал Мэйхен. – Прентисс, ты меня понял?
Третий «Парокровный» не отозвался, но проверять, что с ним, было слишком рискованно. Раненых тоже придется оставить без внимания; скорее всего, им уже ничем нельзя было помочь, но легче Джону от этого не стало.
– Сэр, что, Преисподние побери, произошло? – Уэйд говорил с трудом, и капитан предположил, что часть волокон всё же пробила доспех зуава, скорее всего, в сочленениях.
– Локсатли, – мрачно объяснил Мэйхен. В тот же миг, как началась атака, он узнал оружие врага и понял, насколько глупо было собирать пехотинцев вместе.
– И что эти мерзкие ящерицы здесь делают? – недоверчиво прошептал лейтенант.
– То же, что и всегда – убивают за плату. Кажется, эти ублюдки-тау любят прятаться за наемниками.
«Я забрался так далеко от дома только затем, чтобы снова столкнуться с теми же самыми паразитами, – горько подумал Джон. – Впрочем, стоит ли удивляться, если со мной всегда происходит нечто подобное?»
Давным-давно старый священник поделился с патрицием искоркой мудрости, которая ошеломила Мильтона мощью неоспоримой истины: «От себя не убежишь». Неприятная правда, ведь, где бы ни оказывался Мэйхен, его кошмары следовали за ним. Почему на Федре всё должно быть по-другому? Кроме того, локсатли превосходно подходили этой грязной планете и ещё более грязной войне. Амфибии и наемники, они сражались за тех, кто предлагал наибольшую цену, в том числе и за повстанцев на Провидении.
– Мне отсюда ничего не видно, – сказал Уэйд. – Что мы собираемся делать?
– Ждать.
– Но они нас в клочья порвут!
– Я уже встречался с этими скотами. На земле они практически слепы, разыскивают жертв с помощью обоняния и вкуса.
Последовала долгая пауза, Уэйд обдумывал услышанное.
– Наша броня…
– Именно. Доспехи герметично закрыты, и, если будем стоять совершенно неподвижно, ублюдки нас даже не заметят.
– Сэр… Я истекаю кровью, и, так уж вышло, весьма быстро.
– Как и ещё пятьдесят душ рядом с нами, лейтенант. Просто не двигайся, и локсы не смогут учуять тебя в толпе.
– Но раненые…
– Выманят локсов из укрытия. Да, твари убивают за деньги, но они любят убивать.
– Вы хотите использовать раненых как наживку? – потрясенно произнес Уэйд.
– Я хочу отомстить за них, парень! – Мэйхен пытался не повышать голос, сражаясь с растущей внутри яростью. Собравшись с силами, Джон подавил её. – Локсы никого не пощадят, но они захотят насладиться убийствами. Нужно подождать, и ящерицы придут к нам…
Очередной разряд перегретой энергии с шипением рассек воздух над болотом и оторвал кусок от укрытия лейтенанта Сандефура, но Калхун по-прежнему смотрел на юного Оди. Парень тихо соскользнул в воду и теперь лежал на поверхности, изображая мертвеца. Перед этим Уиллис заметил, что Джойс слил часть прометия из заплечного бака, но не смог понять, что же замыслил новичок. Ну, теперь-то все прояснилось, только сержанту не стало от этого легче. Воздух в резервуаре держал бойца на плаву, и он медленно подгребал в направлении одного из вражеских снайперов. Невнимательный наблюдатель мог принять юношу за ещё один всплывший труп, но риск был просто адский, и Калхун заскрипел зубами от бессилия.
Приближаясь к врагам Императора, Оди Джойс думал о святом с линкора. Как бы сейчас гордился им этот прекрасный и ужасный великан! Как и святой, юноша оставил позади страх и сомнения. Прозрение посетило его во время жуткого морского перехода, родившись из мыслей о судьбе зуава, сброшенного за борт. Оди всё никак не мог позабыть то удивление в глазах рыцаря, и, чем дольше думал об этом, тем сильнее сердился на моряка, который погубил арканца. Вот поэтому, когда лодка пристала к берегу, Джойс пробрался в кабину рулевого. Сперва летиец нагло ухмылялся, но перестал скалиться, как только Оди схватил его за горло своими большими руками. Юноша смотрел, как глаза моряка лезут на лоб от потрясения, а сам всё давил и давил, понимая, что не ошибся – люди всегда удивляются, когда смерть приходит за ними.
Это отмщение показалось чистым, праведным. Как и святой, Оди Джойс свершил богоугодное дело голыми руками, но теперь у него был огнемет и ещё очень много дел впереди.
– Цельтесь в крылья! – закричал Темплтон, одновременно пытаясь разобраться в окружающем хаосе. Его «серые мундиры» сновали туда-сюда, отчаянно паля вверх, или отпрыгивали в разные стороны, уклоняясь от смертоносных пульсаций. Несколько бойцов опустились на одно колено, рискуя жизнью ради точного выстрела по вертким мучителям. Уцелевший «Парокровный» воин заблокировал ноги доспеха, превратившись в прочную орудийную платформу. Громоздкий тяжелый стаббер, ярко вспыхивая, терзал полог джунглей непрерывным потоком высокоскоростных зарядов и выбрасывал каскады пустых гильз. Из наплечных динамиков гремели военные марши, аккомпанируя искусственно усиленным проклятиям зуава. Его товарищ погиб во время первого налета, разнесенный на атомы несколькими перекрещенными потоками колебаний, и выживший рыцарь алкал возмездия.
На глазах Эмброуза зуав сбил одного из летунов, и серобокие триумфально завопили. Словно буйная толпа, арканцы бросились к кувыркающейся хитиновой массе, и капитан устремился следом, охваченный внезапной жаждой крови. Первым до чужака добрался кадет-комиссар Рудык; чуть ли не воя от ненависти, он вдавил пистолетный ствол между дергающихся жвал и выпустил весь магазин одной очередью. Бросив на Темплтона сияющий взгляд, Земён улыбнулся и тряхнул рукой, в которой держал «Тактику». Книга раскрылась там, где юноша заложил её пальцем, на странице с грубым наброском воинов-насекомых.
– Это веспидов мы воюем, да! Вес-пидские жало-крылы! – объяснил Рудык, победно размахивая руководством. – Зависимая раса для тау, понял? Для разведки и штурмовки. Очень быстрые и очень проворные есть.
– Нам нужно… отыскать укрытие… – неразборчиво пробормотал Эмброуз, видя перед собой двух кадетов-комиссаров.
– Может, мы здесь и крутов найдем! – Земён даже облизнулся в предвкушении.
Первый локсатль выскользнул из тумана ловкими, гибкими движениями, припадая к земле на четырех когтистых лапах. Помедлив, ксенос принюхался раздувающимися ноздрями, перебирая запахи резни в поисках угрозы. Мэйхен наблюдал за тварью уголком глаза, держа палец на гашетке тяжелого стаббера. При виде локсатля в нем проснулось почти первобытное отвращение, поскольку змееподобное тело создания каким-то образом воплощало все худшие аспекты чуждости.
Вытянутая, сплющенная по вертикали голова щерилась клыками из пасти, над которой располагались узкие щелки бесцветных, почти невидящих глаз. Капая на землю черной слюной, существо водило мордой из стороны в сторону, пробуя воздух на подрагивающий язык.
Короткий и толстый флешетный бластер, укрепленный на спине ящера, копировал медлительные движения хозяина. Оружие, установленное в подключенной к нервной системе аугментической турели, напрямую управлялось мыслями существа, что позволяло ему отслеживать жертву, оставляя лапы свободными. Джон услышал, как бластер пощелкивает и жужжит при движении, наводясь на ещё дышавших людей в груде трупов.
– Сэр, один из ублюдков только что заполз мне прямо на линию огня, – воксировал откуда-то сзади Уэйд. – Прошу разрешения стрелять.
– Жди. Здесь только двое, ещё один пока не показался, – ответил капитан.
– Сэр, я истекаю кровью…
– Я сказал – жди. У нас будет только один шанс.
Стоя без движения, Мэйхен не отводил взгляда от «своего» локсатля. Ксеноса, который подбирался к лейтенанту, он видеть не мог, точно так же, как не мог рисковать и озираться в поисках третьего. Однако же, арканец чувствовал, что последний чужак наблюдает и ждет. Он был осторожнее сородичей – скорее всего, вожак выводка, старый и мудрый, набравшийся ума в бесчисленных охотах. Но даже при этом, когда товарищи по стае начнут добивать раненых, он не сможет сдержаться…
Кто-то осторожно сжал плечо Жука, и задыхающийся конфедерат вынырнул посреди скопления высоких камышей. Там его ждал разведчик-саатлаа, который низко присел, по шею уйдя под воду.
Клэйборн инстинктивно доверился проводнику, и аскари направлял его во время отчаянного подводного бегства. Время от времени абориген указывал путь, подталкивая гвардейца или дергая за руку, и постоянно предупреждал, когда можно всплыть за воздухом. Похоже, саатлаа без проблем видел в мутной воде большими и выпученными, как у рыбы, глазами. Что ж, решил арканец, повезло, что он пришелся туземцу по душе, но от этой внезапной верности серобокому стало не по себе. Клэйборн Жук как-то не привык, чтобы о нем заботились другие.
Что-то стремительно понеслось к ним над топью, издавая электронное бормотание. Резко подав знак «вниз», аскари вновь нырнул, и Жук, последовав за ним, увидел тень пролетевшего диска. Ещё несколько таких же штуковин, со свистом рассекая воздух, последовали за первой; вода приглушала их механическую болтовню.
Прошел как будто целый век, и только потом абориген потянул Клэйборна обратно на поверхность. Какофония яростной битвы в болоте усилилась после прибытия летающих дисков. Осторожно раздвинув камыши, Жук увидел, что машины кружат вокруг его связанных боем товарищей, то проносясь возле самой воды, то мелькая у верхушек деревьев. Диски были всего около метра в диаметре и казались гвардейцу чуток нелепыми, но в закрепленных снизу сдвоенных пушках не было ничего смешного. К счастью, на лету они стреляли очень неточно, а выравнивались, только неподвижно зависнув в воздухе. Каждый раз, когда одна из машин замирала, конфедераты разрывали её на куски сосредоточенным огнем, но это была опасная игра.
А ещё эти снайперы… Клэйборн насчитал троих – они рассредоточились вдоль болота, скрытые далеко в тумане. Стреляли враги медленно, но оружие их было намного мощнее того, что имелось у арканской пехоты: энергоразряды с равной легкостью пробивали плоть и крепкие стволы деревьев. Коварные ублюдки уже сняли четверых серобоких, и с ними нужно было что-то решать, иначе стычка могла закончиться скверно.
– Времени почти не осталось, – прошептал Жук аскари.
Приникнув к поверхности, туземец указал на рощицу мангровых деревьев, примерно в двадцати метрах от имперцев. Клэйборн подождал секунду, и из схрона вылетел шипящий разряд.
– Клево сработано, мистер Рыбка, – улыбнулся Жук, заработав ответную кривобокую ухмылку от саатлаа. – Окей, давай прикончим его.
Оба снова ушли под воду.
– Скажи полковнику… скажи ему, что нас бросили на съедение волкам, – хрипел Темплтон из туннеля саднящей боли.
– Делаю всё, на что способен, сэр, – пробормотал Лабин, возившийся с вокс-установкой, – но обещать ничего не могу.
Показной пессимизм был их старым ритуалом, но худощавый маленький гвардеец оставался лучшим связистом в полку, и капитан лично профинансировал покупку его комм-установки дальнего действия. Впоследствии предусмотрительность Эмброуза не раз сыграла ему на руку.
– Товарищ капитан Наживка, мы должны выдвигаться, да! – рявкнул на него Рудык. – Гвардеец, он должен идти вперед всегда! Император, Он…
– Он обвиняет. Да… я помню… – произнес Темплтон, в полной уверенности, что его-то Император уже обвинил. Зараженная рука чудовищно распухла под бинтами, и шкрабовый яд струился по всему телу, но, к счастью, голова немного очистилась. Эмброуз неуверенно осмотрел джунгли, пытаясь понять, что происходит вокруг.
Бойцы его взвода укрывались под свисающей шляпкой огромного гриба, пригнувшись возле скопления поганок меньшего размера. Атаки жалокрылов прекратились, но в джунглях были и другие враги.
– Нам нужно… перегруппироваться… найти остальных…
– И вместе мы пойдем вперед, да! – хлопнул в ладоши Земён.
– Да, – подтвердил Темплтон, а про себя подумал: «Нет».
Мэйхен впивался глазами в передового локсатля, мысленно понукая того подать осторожному вожаку выводка сигнал «всё чисто».
– Сэр, готов открыть огонь! – прожужжал в вокс-канале нетерпеливый голос Уэйда.
Внезапно чужак Джона поднялся на задние лапы и склонил голову, издав влажный, гортанный перестук. Откуда-то из-за спины зуава отозвался сородич наемника, и Мильтон проклял лейтенанта, уверенный, что твари засекли приглушенные колебания его речи.
– Сэр, вы не думаете, что…
– Сиди тихо, придурок.
Локсатль неожиданно взмыл в воздух, с почти незаметной для глаза быстротой. Приземлился он прямо на возвышающийся над землей «Громовой» доспех Мэйхена. Раздался мясистый шлепок, после чего когтистая лапа заскребла по куполу шлема, а молочно-белый глаз слепо заглянул в смотровую щель. Капитан замер.
Может, он принимает меня за дерево. Странное, конечно, дерево, но в этих Императором забытых джунглях полно странных деревьев. Если только Уэйд сможет помолчать хоть…
– Он лезет на меня! – заорал лейтенант.
Невидящий глаз расширился, локсатль зашипел и попытался спрыгнуть, но облаченные в металл руки Джона рванулись вперед и сжали тварь, словно клещами. Флешетная установка сломалась, будто спичечная соломка, чужак отчаянно забил когтями по доспеху и попытался вцепиться челюстями в лицевую пластину, но не смог пробить панцирь. Жестоко сдавив ксеноса, Мэйхен прижимал его к кирасе, пока атаки не сменились отчаянными попытками вырваться. Сзади послышалась стрельба – Уэйд открыл огонь по второму ящеру, но капитану было не до того. Локс по-змеиному извивался и корчился в его хватке, маслянистая кожа оказалась настолько скользкой, что зуав едва удерживал врага. И все же рыцарь не отпускал жертву, а мрачно усиливал хватку, изгоняя ужас, что пожирал его изнутри.
Ужас, который никогда не удастся изгнать…
После кровопролитных сражений за Ефсиманию Мэйхен решил, что навсегда утратил способность испытывать страх, но он ошибся. Возвратившись домой после войны, капитан обнаружил, что кошмар ждет его, словно старого друга, в тлеющих руинах родного поместья. Округ Валент находился в глубоком тылу лоялистов, но ужас опередил героя, чтобы устроить ему достойную встречу и выставить напоказ обугленные тела жены и дочерей Джона. Один из рабов на плантации видел, что произошло: душегубами были отставшие от своих солдаты, идущие на родину. Лишенные руководства, опьяненные победой… Пустошники. Лоялисты.
Мэйхен вздернул раба за то, что тот выжил, когда семья капитана погибла, а затем выследил и казнил убийц с той же доскональной дотошностью, с которой управлял передвижениями отрядов и доставкой припасов. После этого Джон кричал, пока в нем не осталось ничего, кроме ненависти, и тогда, поскольку ему больше некуда было идти, рыцарь вернулся в 19-й полк. Мильтон отплатил за гибель семьи, но месть оказалась жадным созданием.
И она не выбирала жертв…
В спине локсатля что-то хрустнуло, из пасти полетели брызги пенистой слизи, пятнающие лицевую пластину «Громового» доспеха. Несколько секунд тварь судорожно подергивалась, потом замерла, и капитан с победным воем отшвырнул изломанный труп в сторону.
В тумане раздалось злобное шипение, после чего к Джону со свистом понесся шквал флешетт, но волокна безвредно простучали по броне. Мэйхен зарычал и ответил на приветствие вожака очередью из тяжелого стаббера, терзая мглу, пока невидимый нападавший уносился прочь.
– Уэйд, ты убил своего? – рявкнул Джон в вокс-канал.
– Я попал в него! – возбужденно крикнул лейтенант.
– Ты убил его, парень?
– Я… я не уверен. Он двигался чертовски быстро, сэр.
Выругавшись, капитан грузными шагами подступил к другому зуаву, который неуверенно водил орудием, целясь в окружающий смог.
– Я попал в него! Тут всё залито его кровью! – Уэйд показал на полосу черной слизи, скрывающуюся в дымке. Откуда-то донесся хриплый рык – создание еле тащилось по перегною.
– Убийц надо выслеживать и кончать с ними! – прорычал Мэйхен, устремляясь по кровавому следу в туман.
Конфедерат обнаружил второго локсатля, когда тот с болезненной медлительностью полз к бочагу стоячей воды. Тварь повернулась к Джону, издав вызывающее шипение, бессильно защелкал искореженный флешетный бластер. Пули Уэйда оторвали ящеру левую переднюю лапу и половину морды, но он все равно бросился на капитана, слабо щелкая расколотыми челюстями.
Мэйхен втоптал чужака в землю и раздавил ему череп железной ступней.
«Ещё один, и игра окончена», – кровожадно подумал Мильтон.
Жук и его провожатый тихо поднялись на поверхность примерно в десяти метрах позади снайперской лежки. Оказалось, что в кустах скрываются трое партизан, и, к удивлению Клэйборна, сам стрелок оказался туземцем, почти обнаженным под толстым слоем серой грязи. Что было ещё абсурднее, голову саатлаа скрывал обтекаемый, словно бы отклоненный назад шлем, оснащенный прозрачным оптическим сенсором. Воин представлял собой безумное сочетание первобытности и высоких технологий, но, вне сомнений, очень умело обращался со слишком большой для него винтовкой. Повстанец держал еретическое оружие с нежностью, которая граничила с поклонением, что-то шептал ему и гладил ствол после каждого выстрела.
Двое других партизан оказались в каком-то роде ещё удивительнее. Оба были полноценными людьми, и, совершенно точно, профессиональными солдатами, носили открытые шлемы и свободную форму черного цвета, а также кирасы и наплечники. Броня выглядела так, словно её отлили из какого-то твердого сорта пластека, и имела округлый, чуждый вид.
Чуждый. Да, Жук ожидал найти здесь ксеносов, настоящих врагов, а не очередных дикарей и этих людей-изменников. Какой-то частью разума арканец жаждал причинить боль самим тау, хоть немного отплатить за бедного тупого Буна и остальных. Откуда-то с другой стороны болота донесся характерный шумный вздох огнемета, и трое партизан принялись яростно спорить – предатели требовали от снайпера-саатлаа быстрее перейти на новую цель.
«Что ж, – решил Клэйборн, – кем бы они ни были, всё равно враги».
Подав сигнал держащемуся рядом аскари, Жук прицелился из лазвинтовки и нажал на спуск. Но какая-то часть механизма явно не вынесла купания в болоте, и оружие бессильно зашипело. Разведчик скорчил гримасу, заметив, что снайпер-туземец качнул головой и начал оборачиваться на звук. Тут же провожатый-саатлаа подпрыгнул и метнул что-то в сородича. Длинный кинжаловидный шип вонзился в грудь стрелка, который повалился на спину, в сплетение ползучих лиан, служившее ему укрытием.
Двое предателей резко развернулись, и Клэйборн бросился вперед, пригибаясь под их первыми выстрелами навскидку. Тут же арканец отчаянно ткнул стволом лазвинтовки в глаз одному из врагов, заставив его пошатнуться, но второй врезал Жуку прикладом по лицу. Покачиваясь, словно пьяный, разведчик увидел, как аскари влетает в его противника и оба с громким плеском валятся в воду. Первый солдат топтался рядом, одной рукой зажимая разбитый глаз, а другой пытаясь навести винтовку. Борясь с сотрясением, конфедерат подковылял к нему и увидел тело снайпера, запутавшееся в лианах. Вырвав из трупа длинный шип, Клэйборн неуклюже навалился на полуслепого изменника, отбил его оружие в сторону и всадил импровизированный кинжал в уцелевший глаз.
Потом Жук понял, что с него хватит, и мир завертелся вокруг бойца, а сам он рухнул наземь.
Испепеляя еретиков-ксенолюбов, Оди Джойс чувствовал, как по его жилам струится гнев Императора. Их укрытие превратилось в пылающий ад, проволочную клетку обугленных стеблей, и повстанцы метались там, будто угольно-черные скелеты. Один из них бросился в воду, подняв огромные клубы пара, но юноша чувствовал, что врага это уже не спасет. Двое дикарей выскочили из джунглей справа от новобранца, и он повернул к ним поток очистительного пламени, а затем расплылся в улыбке, видя, как горят изменники.
Всё прошло по плану, в чем Оди и не сомневался. Даже диски язычников не обратили внимания на парня, пока он подгребал к лежке снайпера. Когда Джойс вдруг вскочил и обрушил на врагов святой огонь, то мельком заметил в листве блеск удивленных глаз и улыбнулся своим растущим познаниям.
– В укрытие, идиот зеленый!
Быстро обернувшись на знакомый голос, Оди увидел дядю-сержанта Калхуна, который медленно продвигался к нему, сражаясь с вязким, как патока, болотом. Шагая вперед, Уиллис палил из лазвинтовки по дискам, пролетавшим мимо него в сторону Джойса. Одного сержанту удалось подстрелить, машина завертелась и, дымясь, рухнула в трясину. Остальные яростно забормотали, со свистом заложили вираж и помчались назад, к ветерану. Рыча, как безумец, Калхун открыл огонь по атакующим и опустошил батарею, а ответные выстрелы дюжины пушек в это время прошивали топь вокруг арканца, испаряя воду.
Оди бросился к своему герою, и другие серобокие тоже покинули укрытия, чтобы помочь сержанту и отвлечь на себя часть дисков. Теперь все арканцы стреляли и бросались в разные стороны, забыв от осторожности, ведь в своих душах они приближались к Громовому краю. Три полыхающих диска свалились в болото, три пронеслись мимо бойцов, оставив за собой пару мертвых конфедератов. Последний выживший снайпер сразил ещё одного, но несколько гвардейцев уже вычислили его позицию и устремились туда, не думая об опасности.
Затем Джойс услышал грохот военной музыки – с левого фланга подходил «Парокровный» рыцарь во главе ещё одного отделения арканцев. Зуав палил из тяжелого стаббера, повстанцы бежали пред ним, летящие со всех сторон стрелы отскакивали от брони с бессильным звоном, и осажденные конфедераты громко кричали от радости. Словно в ответ на это, по рядам саатлаа прокатилась какая-то волна безумия: туземцы бросились в атаку из тумана, издавая неистовые вопли. Они отбросили луки и кидались на гвардейцев, размахивая дубинами и копьями с коралловыми наконечниками.
– Круши дикарей! – взревел лейтенант Сандефур, устремившись на партизан; сабля офицера сверкала в гнилостном полумраке.
Тут Оди услышал, как кто-то сердито орет на саатлаа, требует оставаться на местах и обзывает их безмозглыми варварами. Решив, что это вражеский командир, юноша поспешил на голос, почти сразу же столкнувшись с одним из повстанцев. Партизан кинулся на Джойса, замахиваясь копьем и плюясь, будто ядовитая жаба. Новобранец парировал удар стволом огнемета и ответил вспышкой очистительного пламени. Мимо со свистом пролетел один из механических дисков, так близко, что едва не сбил парня с ног. Послав вслед устройству чужаков поток огня, Оди превратил его в пылающий шар. Машина слепо затрепыхалась, облила пару повстанцев горящим прометием и врезалась в дерево, а Джойс победно взвыл не хуже дикарей.
Вот ведь славно!
Мэйхен со скрипом бродил туда-сюда и время от времени постреливал в туман, действуя как приманка, пока второй зуав тихо наблюдал за ним. Если последний локсатль атакует Джона, то на мгновение подставит себя под выстрел лейтенанта. Неплохой план, но вожак выводка был хитер, а Уэйд, по правде, вел себя недостаточно бесшумно. Ксенос уже сообразил, что столкнулся с двумя врагами, поэтому не обращал внимания на очевидного «живца», а отслеживал приглушенные щелчки и жужжания меньшего по размеру железного воина.
Локсатль незаметно полз по груде тел в серых мундирах, заходя к лейтенанту со спины, когда один из покойников вдруг ожил и распорол чужаку брюхо. Тварь завизжала от боли и выпустила вихрь флешетт в доспех Уэйда, но Жак Валанс ещё глубже вонзил охотничий нож в тело ящера. Отчаянно пытаясь сбросить нападавшего, вожак перевернулся на спину, но разведчик держался и продолжал резать врага. Закрепленный на хребте бластер, отзываясь на болевые рефлексы хозяина, не прекращал стрелять, пока не растерзал флешеттами шкуру локсатля, а затем взорвался, разлетевшись на раскаленные добела осколки. Всё было кончено, но Валанс по-прежнему кромсал ксеноса, и капитану пришлось оттаскивать разведчика от туши. Сверкая глазами от ярости и тяжело дыша, изнуренный схваткой конфедерат вытер клинок.
– Я укрылся… позади вас… когда они атаковали… – просипел боец.
– Неплохо сработано, разведчик. Мне следует представить тебя к поощрению, – совершенно серьезно ответил Мэйхен.
В засаде локсатлей выжило ещё шестеро серобоких, но двоим уже ничто не могло помочь, и Джон мрачно даровал им Милость Императора. Как и предполагал рыцарь, третий зуав погиб – видимо, лицевая пластина доспеха оказалась ненадлежащего качества, поскольку флешетты раскололи армированное стекло. От головы Прентисса в тесном шлеме осталось одно месиво, но неподвижный экзоскелет удерживал труп в вертикальном положении. Доспех, скорее всего, простоит так ещё десятки лет после того, как Федра поглотит мягкую плоть внутри него. Капитан не мог понять, что чувствует по этому поводу.
– Каков план действий, сэр? – спросил Уэйд, в голосе которого ещё явственнее прорезалась боль. Мэйхен решил, что лейтенант и в самом деле быстро теряет кровь. Если поскорее не доставить парня к медикам, сегодня капитан лишится обоих ведомых.
– Найдем остальных, – ответил рыцарь и повернулся к Валансу. – Справишься, разведчик?
Вернув клинок в ножны, Жак оглядел окутанные туманом джунгли. Где-то вдали всё ещё продолжалась перестрелка.
– Это местечко и не сравнить с Мафусаиловыми топями у нас дома, – солгал Валанс. – Конечно, справлюсь, сэр.
– Тогда веди нас, парень, – прорычал Мэйхен. – Там льется арканская кровь!
Джойс видел, как погиб Уиллис Калхун. Это была плохая смерть, грубая и бессмысленная. Умирающий партизан, который барахтался в воде рядом с конфедератом, ударил его копьем в пах, сержант пошатнулся и отступил назад, прямо под огонь пролетавшего мимо диска. Гвардейца мгновенно рассекло надвое.
Оди похолодел, часть юноши умерла вместе с его негласным опекуном. Парень не понял, чего именно лишился, но подумал, что это, возможно, была лучшая часть новобранца Джойса. А затем он снова услышал крики командира повстанцев – тот оставался невидимым, но арканец подобрался уже очень близко. Как утопающий хватается за соломинку, Оди сжал ствол огнемета и заскрипел зубами, когда раскаленный докрасна металла подогрел его ярость. И конфедерат, будто одержимый, снова бросился вперед, пробиваясь через скотов-повстанцев.
Их командир рявкал на кого-то, отвечавшего ему в спокойном тоне и со странным акцентом. В голосе второго собеседника было нечто такое, отчего у Джойса волосы на загривке встали дыбом, и парень зарычал, с боем продвигаясь к невидимой паре.
Юный арканец обнаружил их за скоплением папоротников, где враги укрывались, склонившись над одним из дисков-убийц. На корпусе «блюдца», которое парило на высоте пояса, повсюду торчали шипы датчиков и увесистые модули чужацкой техники. Оди решил, что это какой-то комплекс связи, может, даже, устройство управления остальными дисками. Воин в странной броне с головой ушел в настройку, а дородный мужчина в полевой форме нетерпеливо наблюдал за ним. По тому, как они грызлись, Джойс с уверенностью понял, что перед ним офицеры.