Текст книги "Ксеноугроза: Омнибус (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 55 страниц)

– Итак, четыре, – решительно произнес Сандефур. – Выходит по одной на каждого бойца, что будет выкалывать Око. Раздай устройства, серобокий.

Поуп вытащил связку стекловидных, похожих на иглы кинжалов с навершиями в форме луковиц, и передал оружие солдатам, выбранным для атаки на комм-станцию: Жуку, Рыбке, Диксу и Таггсу.

Двое пустошников с сомнением посмотрели на хрупкие клинки.

– И чё я должен делать с этой зубочисткой, лейтенант? – фыркнул Джейкоб. – Ею и совоскунсу шкурку не порежешь. На кой она против зомби, железом обвешанного?

– Да ничё ты не понял, Дикси, – протянул Обадия. – Я видал, как проверяли эти тыкалки. Один удар свалит самого крупного урода из слуг шестеренок.

– И у вас будет время только на один удар, – предупредил Клинт. – Об этих устройствах нам сообщил источник полковника. Совершенно новая технология, парни-шестеренки создали её вместе с их синекожими дружками…

Лейтенант замолк, обеспокоенный тем, какое богохульство описывает.

– Эт’ неправильно, связываться с такими фиговинами, – заявил Дикс, подозрительно обнюхивая кинжал, и Таггс энергично кивнул.

– Слушай, я не собираюсь делать вид, что мне это нравится больше, чем вам, – огрызнулся Сандефур, – но мы используем оружие еретиков против них самих. И, когда вы окажетесь в Оке, вам понадобится любое возможное преимущество.

– Продолжайте, – попросил Клэйборн, которому стало по-настоящему интересно. – Расскажите нам, что делают эти штуки.

Выпрямившись, лейтенант кивнул.

– Данные клинки – образец новой ЭМИ-технологии. Это значит, что они поражают цель электромагнитным импульсом, который поджаривает её машинный дух, но заряд там всего один, так что не прогадайте с мишенью.

– Применим как надо, – пообещал Жук.

– Посмотрим, «Пылевая змея», – ответил Сандефур. – Что ж, на этом всё. Каждый из вас знает, что делать, так что не подведите Провидение и Императора. Пусть они гордятся вами.

– Готово, – объявила северянка. – Они услышали меня.

Тут же Скъёлдис откинулась в кресле, измотанная психическим напряжением.

– Хорошая работа, – сказал Айверсон и повернулся к двум капитанам. – Проинструктируйте своих людей, потом повторите всё ещё раз. Вбейте в них пункты плана по самую шляпку, второй попытки у нас не будет. И найдите мне цепной меч.

Офицеры молча вышли – всё уже было сказано до этого, спорщики перебрали все аргументы, и, наконец, успокоились. Услышав откровение Скъёлдис, Мэйхен взбесился, а Вендрэйк расхохотался, но Айверсон начал задавать вопросы, которые превратились в тактические решения, и план Авеля понемногу стал планом арканцев.

«Комиссар знает, что это наш единственный шанс, – решила ведьма. – Он сразу же понял, что к чему, и схватился за операцию, как утопающий за соломинку».

– Ты доверяешь этому Авелю? – произнес Айверсон. Он уже спрашивал прежде, но теперь, оставшись наедине со Скъёлдис, хотел услышать правду.

– Нет, – ответила женщина, – но я доверяю его ненависти к Небесному Маршалу.

Хольт кивнул, не сводя с неё глаз.

– Мы встречались прежде, ведьма?

Она замерла, почти ожидая, что сейчас сетка шрамов вспыхнет адским пламенем, но это был обычный вопрос.

– Это невозможно, – осторожно ответила Скъёлдис. – Ты говорил, что тебя увезли с Провидения ещё мальчиком, а я покинула родину едва ли год назад.

– Знаю, но, когда ты увидела меня в первый раз, то сделала такое лицо… – Айверсон сбился, и северянка заметила, как нечто колючее шевельнулось под чёрным льдом его души.

– Я спала, – сказала ведьма. – Ты показался мне частью кошмара.

– Я понял, – промолвил он, но было очевидно, что нет.

Надеюсь, ты так никогда и не поймешь, Хольт Айверсон.

Глава двенадцатая

День последний

Противовес

Ведьма видела меня прежде. Её лицо было скрыто под чадрой, но во взгляде читалось узнавание. Возможно, это результат владения вюрдом, некое бестелесное зрение или способность к предвидению, но ни то, ни другое не объясняет, почему женщина так ужаснулась мне. Впрочем, нет времени раздумывать над этой загадкой; несмотря на странность Ворона, я должен довериться ей, так же, как она доверяет Авелю, теневому благодетелю полка. Они оба – враги моего врага, и возможно, в здешнем аду лучших друзей не найти. Кроме того, в плане Авеля кроется наш единственный шанс покончить со всей этой ересью.

Авель. Он утверждает, что годами сплетал подпольную сеть инакомыслящих, разжигая недовольство и готовясь ко дню воздаяния. Что ж, этот день настал, и через девять часов на линкоре Небесного Маршала вспыхнет бунт. У Сопротивления не хватит бойцов, чтобы отбить корабль, но тут в игру вступим мы: поэтому-то Авель называет нас «Противовесом», тайным оружием, которое изменит баланс сил. Восстание даст нам возможность добраться до Небесного Маршала и закончить всё – но сначала нужно подняться в космос.

С Федры непросто выбраться, и один из немногочисленных путей ведет с Диадемы. Старый комплекс располагает собственным челноком, утлым танкером, который доставляет прометий на орбиту. В пустых трюмах грузовика без труда разместится половина полка – не очень удобная поездка, но хотя бы короткая. К сожалению, буровая станция превращена в один из самых хорошо укрепленных вражеских бастионов на всей планете. Нам никак не удастся захватить её, так что нужно «войти и выйти» прежде, чем мятежники поймут, что происходит. Как только начнется штурм, не должно быть ни сомнений, ни пощады. Нужно идти вперед, пока мы не добьемся своего – или не добьют нас.

Через три часа конвой янычар Гармонии войдет в теснину Квалаквези, узкий фьорд, над которым нависает скальный выступ…

Из дневника Айверсона

Подвывая от блаженной ярости, Оди Джойс спрыгнул с верхушки утеса и понесся к застывшим внизу кораблям. Четыре судна, составляющие конвой, сверху казались игрушками, и на них кишмя кишели люди-муравьи. Расстрелянная передовая канонерка пылала, а на трех неуклюжих гравибаржах, находившихся под её охраной, царил полный кавардак. Янычары повстанцев метались по палубам, погибая от выстрелов невидимых снайперов и огня тяжелых орудий «Часовых», выстроившихся на гребне скалы. Сзади конвой настигал идущий на всех парах «Тритон» Айверсона – «Покаяние и боль» ломилось от серобоких, а к его носу, словно железный морской желудь, прилепился Мэйхен. Капитану пришлось отказаться от прыжка с высоты из-за массивного «Громового» доспеха.

«Я поведу всех в эту славную битву», – подумал юный пастырь.

– Обдерем ксенолюбов, братья! – взревел он. Корабли все быстрее вырастали под Джойсом, и парень открыл огонь из тяжелого стаббера, объявив о своем приближении шквалом пуль. Другие зуавы, несущиеся к конвою рядом с Оди, последовали его примеру и нашпиговали мятежников высокоскоростными зарядами. Вместе они казались воинством бронированных ангелов, нисходящих к огненному искуплению.

Луч ослепительного света мелькнул из орудийной установки внизу и попал в воина справа от юноши. Доспех взорвался, словно бурлящая сверхновая звезда из крови и стали. Рыцарь-пастырь ощутил потерю брата, словно удар в сердце; выругавшись, он повел тяжелым стаббером и изрешетил повстанцев, которые управляли смертоносной рельсовой пушкой. Выстрелить второй раз они не успели.

Навстречу зуавам с судов конвоя вспорхнула стая маленьких дисков. «Блюдца» неловко кренились, пытаясь направить в небо оружие, установленное снизу корпусов. Гикнув, Джойс пронесся через слой машин и раскидал их в стороны, будто поломанные волчки.

– Тормоза! – скомандовал Оди и включил толчковый двигатель на спине. У «Штормовых» доспехов не было настоящих прыжковых ранцев, но одноразовых ракет должно было хватить для смягчения посадки. Как только зуавы замедлились, шальной выстрел дрона пробил двигатель одного из рыцарей. Оставляя за собой клубы дыма, воин пронесся мимо Джойса и, будто реактивный снаряд, врезался в переднюю баржу. Превратив в лепешку нескольких янычар, человек-бомба насквозь пробил палубу и, видимо, повредил нечто жизненно важное внутри судна, которое мгновение спустя содрогнулось от взрыва. Из пробоины повалил черный дым, а юноша тут же обрушился в воцарившийся на корабле хаос.

Свирепо оскалившись, Оди завел циркулярки на запястьях брони и врезался в мятежников, наугад прорубая дорогу в задыхающейся, растерянной толпе. Кровь врагов окропила броню пастыря, придав ей багряный блеск, и сердце юноши запело.

– Кровь для Бога-Императора! – взревел он, впервые произнеся эти слова вслух.

– Здесь мы закончили, «Серебряная буря», – передал по воксу Вендрэйк, видя, что зуавы высадились, а канонерка Айверсона в секундах пути от конвоя. – План вы помните: к точке встречи, шагом марш!

Ловко орудуя рычагами, он отвел «Часового» от края утеса и развернулся. Дальше впереди каменистый склон резко обрывался в джунгли, но Хардин безоглядно припустил по нему, словно за шагоходом гналось проклятие. Возможно, так оно и было.

Возможно, капитана преследовала леди Проклятие, сидевшая в проржавевшем «Часовом», который вонял разрытой могилой и работал на нечестивых истинах.

«За тобою иду я, любовь моя», – вновь услышал Вендрэйк её напев, уже ближе – чуть ближе, как это было каждый раз. Напоенные Славой глаза капитана, словно фиолетовые лазеры, отслеживали каждую ямку и помеху на дороге, напрямую отдавая шагоходу приказы по натянутым нервам. Хардин пообещал Айверсону, что не станет сегодня принимать наркотик, зная при этом, что его слово чести ничего не стоит.

Я обесчестил себя в Троице. Просто не понимал этого, пока не оказался на Федре.

Как только «Тритон» соприкоснулся с хвостовой баржей, Хольт вдавил пусковой шпенек позаимствованного цепного меча. Злобная дрожь сотрясла металлический кулак комиссара, гармонично слившись с грохотом военных маршей, гремевших из наплечных динамиков Мэйхена. Пока остальные арканцы прятались в укрытиях, капитан рыцарей гордо стоял на носу канонерки и беспрерывно накрывал мятежников подавляющим огнем. Джон Мильтон казался гибридом танка и оркестра, музыка которого вплеталась в перестук тяжелого стаббера. С баржи отвечали разрозненными вспышками выстрелов, опалявших железную шкуру зуава, но Мэйхену было плевать.

– Пошли! – скомандовал Джон, прекращая огонь. Его однополчане вскочили на ноги, и Жомбор, последний корсар, метнул абордажный крюк. Вслед за этим с «Покаяния и боли» унеслась целая волна крючьев c тросами. Словно масса шипастых червей, они вцепились в борта баржи, связав корабли за миг до столкновения. Последовал удар, жестко встряхнувший бойцов, и серобокие яростно взревели, охваченные жаждой боя.

– За Провидение и Империум! – вскричал Айверсон, перепрыгивая узкую щель между судами. Его соотечественники, будто серые волки, бросились следом, сверкая штыками лазвинтовок. Они приземлились на палубу посреди толпы ошеломленных янычар, скорчившихся в укрытиях, и, прежде чем мятежники успели поднять оружие, комиссар набросился на них. Хольт орудовал клинком, рассекал, делал выпады и думал о Рив.

Она была предательницей… Разрубил нагрудник офицера… Могла бы выступить против нас… Почувствовал, как зубья прогрызают ребра… Она ответит мне… Пронзил спину перебежчика и отсек лицо тому, кто стоял за ним… Когда вернется назад… Вырвал меч из тела… Почему она ещё не вернулась?

На массу сражающихся людей обрушился поток гибельных разрядов, которые без разбору косили янычар и серобоких. Развернувшись, Хольт увидел отряд ксеновоинов в доспехах, занявших позиции на верхней палубе. Чужаков было шестеро, трое из них стояли прямо, трое других опустились на одно колено, сформировав классическое защитное построение. Тау вели дисциплинированный поочередный огонь из импульсных винтовок, сменяя друг друга ради непрерывности залпов. При виде их скошенных назад шлемов и безразличных лицевых пластин, усыпанных линзами, Айверсон ощутил приступ желчной злобы.

Воины огня, истинные враги.

– Мэйхен! – заорал он в вокс-бусину. – Верхняя палуба – вали их!

Зуав ответил на призыв шквалом пуль, но ни одна не нашла цель. Воздух вокруг ксеносов затрещал, и стабберные заряды разлетелись, как конфетти. Айверсон выругался, заметив необычное четырехгранное устройство, которое парило над воинами. Должно быть, какая-то улучшенная модель щитового дрона, способная прикрыть целое отделение.

«За техникой синекожих не уследишь, – с горечью подумал комиссар. – Она слишком быстро уходит вперед».

Джон Мильтон резко поднял латную перчатку, закрывая лицо от ответных импульсных очередей. Даже прочный, как танк, «Громовой» доспех не мог долго выдерживать подобные залпы, поэтому Мэйхен перепрыгнул просвет между кораблями и с грохотом приземлился на барже. Опустив голову, будто разъяренный бык, капитан бросился в атаку на ксеносов, разбрасывая и своих, и чужих бойцов. Воины тау плавно переносили огонь, и в броне рыцаря появлялось всё больше глубоких воронок. Из пробоины в левом наколеннике повалил пар, но зуав двигался слишком быстро, и это его остановило.

Мэйхен врезался в опорную стену верхней палубы с такой силой, что вся баржа содрогнулась, а один из тау неловко повалился вниз. Рыцарь отшвырнул его за борт ударом наручного стаббера, а затем вонзил в стенку подвесную дрель, раздирая металл, как бумагу.

– Стой! Нам нужен корабль! – кричал Айверсон в вокс-бусину, но Джон не обращал на него внимания. Матерясь, комиссар начал прорубаться к зуаву, рассекая повстанцев и расталкивая серобоких. Битва шла уже по всей палубе, но перебежчики дрались не слишком отважно и быстро погибали.

«Не успели понять, что происходит, – мрачно процитировал себя Хольт. – Они думали, что в безопасности здесь, так глубоко внутри Клубка».

Верхняя палуба дернулась и накренилась с визгом терзаемого металла. Четверо синекожих свалились с «насеста», Джон поймал одного из них на острие дрели, а остальных растоптал. Наколотый тау бешено вертелся, будто сломанная кукла, дыра в его груди становилась всё больше, и мгновение спустя две половинки чужака разлетелись в стороны, оставляя за собой кровавые струи. Последний воин огня медленно сползал вниз, пытаясь ухватиться за палубу; капитан схватил его и швырнул в толпу. Прежде, чем ксенос успел подняться, в него вонзилась дюжина штыков.

– Нам нужен гребаный корабль! – прорычал Айверсон в нагрудник Мэйхену, наконец добравшись до зуава.

Лицо капитана, блестящее от пота за бронестеклом, расплылось в улыбке.

– Так он уже наш!

И он был прав – битва закончилась. Большинство мятежников погибли, а выжившие стояли на коленях, заложив руки за голову.

– Переходим на второй корабль, – скомандовал Хольт.

– А с этими что? – спросил лейтенант Грейбёрн, указывая на пленников. Рядом с ним стоял призрак Бирса и внимательно смотрел на своего ученика. Айверсон коротко кивнул наставнику.

– Убить их.

– Прошу… – циркулярки Джойса превратили мольбу повстанца во влажный хрип. Голова янычара отлетела прочь, тело повалилось на колени, а из шеи хлестнул фонтан крови. Глубоко дышавший Оди наклонился вперед, омывая доспех жертвенной струей.

– Что ты творишь, мальчишка, Преисподние тебя подери? – из тумана выступил лейтенант Уэйд. – Мы не какие-то кровожадные дикари!

Юноша, с брони которого стекали алые капли, обернулся к старшему зуаву. Уэйд был ставленником Джона, неверующим до глубины души, и всё же… Оди помедлил, неуверенно покусывая губы. Затем он вспомнил, как святой очистил старого Элиаса Уайта и понял, что нужно проявить твердость.

– Ты – позор братства, – продолжал лейтенант. – Когда капитан Мэйхен услышит…

Джойс вонзил циркулярку в визор другого рыцаря. Армированное стекло раскололось, а Уэйд задергался в доспехе, с черепом, распиленным на уровне глаз. Затем пастырь вырвал оружие, и еретик с громким лязгом повалился на палубу.

– Император обвиняет, – благоговейно прошептал Оди. Услышав, что к нему подходят остальные зуавы, юноша обернулся и увидел, как собратья выступают из клубов дыма. Вместе они превратили баржу в плавучую мясницкую лавку.

«Но плавать ей осталось недолго», – понял Джойс, когда палуба содрогнулась от нового взрыва.

– Надо уходить, – произнес он. – Брат Эллис выпустил все кишки этой развалюхе, когда врезался в неё.

– А лейтенант… – начал Лассель, указывая на тело Уэйда.

– Умер за Бога-Императора, – закончил пастырь. – Его покаяние завершилось.

Больше никто ни о чем не спрашивал.

День последний

Озеро Амритаа

Конвой наш – вернее, то, что от него осталось. Мы потеряли одну баржу, а этот придурок Мэйхен почти раздолбал вторую, так что я решил взять с собой «Тритона». Нам понадобятся и его вместимость, и огневая мощь. Дело опасное, но переданные Авелем коды доступа в порядке, и не похоже, чтобы повстанцы заподозрили неладное. Пока что все комбинации срабатывают, с их помощью мы отменили сигналы тревоги конвоя, и мятежники купились на это. Конечно, они могут блефовать, заманивать нас в ловушку, но на этот риск придется пойти.

Час назад мы приняли на борт шагоходы. Вендрэйк опять накачался Славой, но, по крайней мере, его отделение действует как отлаженный механизм. О зуавах такого не скажешь – среди них идет невидимый поединок за лидерство, и от этого мне не по себе. Надеюсь, Мэйхен сможет ещё какое-то время удерживать их в узде, потому что без его рыцарей в Диадеме не обойтись. Мои соотечественники хорошо дрались этим утром, но никто не знает, что ждет нас в старом комплексе.

Сейчас конвой входит в озеро Амритаа…

Из дневника Айверсона

Ведьма открыла глаза.

– Началось, – объявила она. – Авель сделал ход, и владения Небесного Маршала на орбите охвачены беспорядками.

– Что наши внедренные агенты? – спросил комиссар. Он стоял у иллюминатора каюты, глядя на окутанное дымкой озеро.

– Я отправила сигнал, они выступят через час.

– Тогда всё готово, – Хольт сунул в карман потрепанный дневник и обернулся. Увидев, что Скъёлдис встает с пола, где сидела в позе лотоса, он шагнул помочь ей, но северянка отшатнулась.

– Почему ты так боишься меня? – спросил Айверсон.

Она сузила зеленые глаза.

– Сейчас не время это обсуждать.

– Возможно, другого случая не будет.

Поднявшись, женщина держалась скованно.

– Не возвращайся домой, комиссар.

– Что?

– Ты не должен возвращаться на Провидение, – настойчиво повторила она.

– Да как, Преисподние побери, я вообще смог бы это сделать?

«Возможно, только через Преисподние», – осознала Скъёлдис в миг прозрения. Вздрогнув, женщина отступила к двери каюты.

– Сегодня ты должен найти хорошую смерть, Айверсон, – тяжко проговорила она.

– Не играй со мной в загадки, ведьма, – внезапно он превратился в истинного имперского комиссара. – Ты что-то скрываешь.

– Твои призраки реальны, Айверсон, – северянка повернулась, но потом задержалась на пороге. – Даже если они – не то, чем ты их считаешь.

Кровь отхлынула от лица Хольта.

– О чем ты говоришь?

Но ведьма уже вышла из каюты.

Дверь камеры отъехала в сторону, и внутрь скользнул посланник о’Сейшин на тронном дроне. Как всегда, заключенный ждал его за силовым барьером, внимательно глядя на тау.

– Вы просили о встрече, – произнес о’Сейшин, скрывая нетерпение в голосе. Он был уверен, что долгожданный момент настал, и узник готов сменить сторону.

– Вот как мы всё разыграем, – объявил Катлер. – Ты сольешь мне правду, я солью тебе Авеля.

С шипением разъехались створки турболифта, и Кристобаль Олим пригласил «экскурсантов» в окутанный тенями коридор. На верхних уровнях Диадемы с освещением было скверно – здесь всем заправляли техножрецы и их аугментированные слуги, которые превосходно видели в темноте. Допускали они сюда только нескольких янычар: повстанцев, обладавших достаточными способностями для помощи инженерам-тау, которые наблюдали за состоянием Ока.

– Друг Жук, а ты точно уверен, что это хорошая идея? – снова спросил Олим. – Око ведь нервный центр Диадемы, доступ сюда строго ограничен. Эта информация, которую ты обнаружил… может, мне стоит передать её техножрецам?

Клэйборн с сожалением покачал головой.

– Спасибо, Кристо, ты реально клевый парень, но это паршивые новости. Поверь мне, ты потом сам пожалеешь, если лично расскажешь их боссам.

«А я сейчас жалею, что ввязался в это», – с горечью подумал Жук. Он чувствовал себя так, словно купил билет в один конец на тонущий корабль.

Олим нервно облизнул губы.

– Наверное, ты прав. Я бы не хотел рисковать своим неизбежным повышением в Оке.

– Именно! – разведчик хлопнул толстяка-янычара по спине. – Надеюсь, не забудешь друзей-то, когда поднимешься?

Как я забыл Альвареса, Эстраду и всех остальных в моей команде…

– Благородный дон никогда не оставляет союзников без вознаграждения, – расправил перышки Кристобаль, – а мои таланты зазря пропадают в Трясине. Я ведь высококлассный связист!

«Средненький вокс-оператор», – мысленно перевел Жук.

Олим не был самым тупым аристократом из тех, что встречались Клэйборну, но недалеко отстоял от лидеров. Кроме того, верзантец настолько раздувался от собственной значимости, что просто чудом не лопался по швам. Кто-то очень, очень серьезный потянул за ниточки и устроил Кристобаля на работенку в Оке, при этом оставив его среди обычных бойцов. Там, где дон не мог выжить без дружбана вроде Жука.

Всё это было частью Плана.

И если мы сейчас облажаемся, Плану конец…

Пару часов назад ведьма дала отмашку внедренным агентам, и Клэйборн явился к Олиму с «Историей». Арканец объявил, что разузнал нечто очень крутое, такое, с чем надо идти прямиком в Око. Пост управления комплексом располагался на самом верху, прямо под башенкой маяка, весь уровень был заблокирован секретными кодами и находился под охраной боевых сервиторов, но у Кристобаля имелся доступ.

Кем бы ни был их загадочный помощник, в рукавах у него лежали одни козыри.

«Готов поставить десять к одному, что он же помогает Белой Вороне, – решил Жук. – Не знаю, кто этот скользкий сукин сын, но влез он глубоко».

– Ты всё правильно делаешь, Кристо, – весело сказал разведчик, задавив сомнения. – Это даже может ускорить твое повышение, но, если тебе чё-то не по душе, я тогда пойду к Первому другу Альваресу…

– Нет, нет… не нужно этого делать! Но остальные господа точно должны нас сопровождать? – Олим указал на троих товарищей Клэйборна. – Даже один лишний человек – серьезное нарушение протокола.

– Понял тебя, но они – часть истории, – ответил арканец. Дикс и Таггс истово закивали, а мистер Рыбка улыбнулся.

– Ну, хорошо, – произнес Кристобаль так, словно нес на плечах всю тяжесть войны, – надеюсь только, что ваша история действительно стоит того.

– Слышь, жиробас, ты не парься ваще, – с ухмылкой влез Джейкоб. – От нашей истории тут всё на воздух взлетит!

– Я уже сообщил вам правду о войне, – заметил о’Сейшин.

– Тогда расскажи мне о Приходе Зимы, – потребовал Катлер. – Перед тем, как записаться в вашу армию, я хочу встретиться с генералом.

Ноздри посланника расширились в самодовольной улыбке.

– Вы встречались с ним, Энсор Катлер, и много раз.

– Ты, – кивнул полковник, не удивленный ответом. – Ты и есть Приход Зимы.

– Прихода Зимы не существует, – поправил тау. – Таинственный вымышленный лидер намного удобнее, чем реальный командующий. Прихода Зимы нет нигде – враг верит, что он везде. Приход Зимы суть ничто – враг видит в нем воплощение всех своих страхов.

– Но за ниточки-то тянешь ты?

– После оплаканной всеми гибели досточтимого эфирного, ауна о’Хамаана, честь верховного руководства выпала мне, это так.

– Я думал, войной должен командовать воин огня.

– События на Федре приведут к возникновению нового вида войн, ведение которых лежит за пределами способностей касты огня, – гордо произнес о’Сейшин. – Истинное искусство конфликта состоит в победе над противником без единого столкновения с ним.

– То есть сражаться у вас кишка тонка?

– Империя Тау могущественна, но имя её врагам – легион. Мы не сможем преуспеть за счет одной лишь силы оружия.

– Как я уже говорил, всё это для тебя всего лишь игра.

– Возможно, – признал посланник, – но, если и так, то это самая благородная игра в мире.

Олим остановил арканцев перед закрытым металлическим люком, на котором был выдавлен стилизованный глаз. Лист армированной пластали с виду мог остановить выстрел из лазпушки в упор. Явно нервничая, аристократ поднял толстенькую руку к панели у двери.

– Подождите-ка минутку, друзья, – произнес знакомый голос у них за спиной. Обернувшись, они увидели, что из теней выходит Рикардо Альварес.

«Он с самого начала шел за нами», – вздрогнув, понял Жук.

– Ах… лидер команды Альварес, – забормотал Кристобаль. – Я просто помогал…

– Заткнись, дон, – командир янычаров впился глазами в Клэйборна. – Что здесь происходит, друг Жук?

Разведчик тупо смотрел на верзантца, словно предательство душило его, мешая говорить.

– Клэйборн, у тебя есть объяснение, которое убедит меня не поднимать тревогу? – тихо добавил Рикардо.

«Он дает нам шанс, – понял Жук. – Может, я ещё смогу выпутаться…»

– У меня их полно! – выпалил Дикс.

Всё с той же дружелюбной улыбкой Джейкоб открыл огонь, и Альварес отлетел к стене, дымя обугленной грудью. Его тело ещё не коснулось пола, когда сработала сигнализация.

О’Сейшин так резко вздрогнул от воя сирены, что чуть не соскользнул с сиденья. Взволнованный посланник включил инфомодуль дрона и принялся отыскивать причину тревоги.

– Сэкономлю тебе время, – произнес Энсор. – Это наш друг Авель.

Мгновением позже из коридора донеслись беспорядочные звуки перестрелки. Тау с тревогой поднял голову, но его пальцы по-прежнему мелькали над инфомодулем, словно живя собственной жизнью. Тут же дверь скользнула в сторону, и вошли двое янычар.

– Что случилось? – требовательно спросил о’Сейшин.

– Противовес, – ответил один из новоприбывших и щелкнул переключателем на стене. Барьер силового поля, сдерживавший Катлера, исчез.

– Секунда в секунду, лейтенант Сандефур, – с этими словами полковник ринулся вперед. По-волчьи оскалившись на посланника, Энсор сдернул его с трона. – Видишь, Си, не ты один сидишь за доской.

Когда завыла сирена, шас’вре Джи’каара медитировала в личном помещении. Ловко поднявшись с «циновки единения», ветеран включила комм-гарнитуру.

– Огненный дозор, доложить обстановку! – потребовала женщина-тау.

– Нарушение системы безопасности в наблюдательной башне, шас’вре, – четко ответил воин огня. – Причины не установлены, отделение шас’уи Обихара выдвигается на объект.

Джи’каара помедлила, обдумывая положение. Сомнительно, что кому-то на самом деле удалось проникнуть в неприступную крепость техножрецов. Как враги сумели бы пройти все пояса безопасности Диадемы до самых верхних уровней?

Дежурный офицер пришел к такому же выводу.

– Предполагаю ошибку в системе, шас’вре, – отважился он.

Женщина нахмурилась, понимая, что дозорный почти наверняка прав. Хотя техножрецы ревностно следили за состоянием комплекса, охранные системы пришли в упадок и нередко давали сбои. Но всё же…

– Поднять по тревоге команду «Кризисов», – приказала она.

– Я не понимаю, – пролепетал Олим нависшему над ним Диксу.

– Открывай дверь, – потребовал пустошник, – не то я тебя вскрою.

Перепуганный аристократ набрал код на панели, загудела поворотная гидравлика, и люк отъехал в сторону. Из помещения за ним выплыл здоровенный боевой сервитор и вытянул бионические руки, направляя на бойцов пару скорострельных пушек. Джейкоб толкнул верзантца прямо в лапы врагу, а мистер Рыбка тут же бросился вперед и вонзил ЭМИ-кинжал в пасть великану. Еретический клинок выпустил мощный импульс, мгновенно поджарив лоботомированные мозги киборга. Задергавшийся сервитор поплыл обратно, аскари запрыгнул ему на плечи и открыл огонь по ошеломленным мятежникам, которые ждали за люком.

– Пошли! – заорал Дикс, врываясь в громадный, словно пещера, зал. Вместе с Таггсом они принялись палить из импульсных карабинов, радостно сметая атакующих стражников-скитариев и удирающих связистов. В это время Жук дернулся обратно, прикрывать коридор.

Пораженный ЭМИ-разрядом сервитор завертелся на гравиподушке, что-то безумно стрекоча. Внезапно он замахал руками, и по залу полетели плазменные разряды; мистер Рыбка спрыгнул с плеч киборга, а Олим отлетел в сторону, поймав спиной импульсную очередь. Каждый сгусток энергии выжигал воронку в плоти толстяка и толкал ещё на шаг вперед, не давая упасть.

Когда труп верзантца наконец-то рухнул на пол, от него остался только скелет и немного обугленного мяса.

– Адское пламя тебе в зад, Дикс! Он был нам нужен! – рявкнул Жук, уставившись на механизм люка. – Мы должны были запереться здесь!

– Дон получил свое, – усмехнулся Джейкоб и швырнул осколочную гранату вглубь зала.

Высунувшись наружу, в коридор, разведчик отыскал взглядом труп Альвареса. Глаза дезертира расширились от шока предательства и внезапной гибели, и смотрели они прямо на Клэйборна Жука. Арканцу вдруг захотелось вернуться и закрыть их, но он справился с мгновенным порывом.

Это ничего не изменит. Все мои ставки проиграли. С подножки теперь не соскочить, даже если поезд идет прямиком в Преисподние.

«У этой штуковины нет ничего общего с транспортным челноком, кроме размера», – решил Гвидо Ортега, подходя к стартовой площадке. Профессиональному взгляду летчика открылся чудовищно массивный аппарат с грубыми обводами. Казалось, его ремонтировали столько раз, что поменяли вообще все детали; впрочем, верзантец не сомневался, что птичка неплохо летает. Пусть техножрецы не заботились о внешней красоте своих драгоценных машин, зато ухаживали за ними как следует.

Мимо пробежало отделение янычар, и Гвидо вздрогнул. Тревога уже поднялась по всей Диадеме, и охранники сбегались к центру комплекса с внешних платформ. Ортега быстро и уверенно шагал в обратном направлении, строя из себя человека, идущего по служебному делу.

К сожалению, у Верна Лумиса дела были нехороши. Пилот оглянулся на товарища и нахмурился, увидев кроваво-красные глаза на бледном лице. Костлявый серобокий всегда вел себя странно, но последний контакт с ведьмой окончательно толкнул его за край. Ковыляя следом за Ортегой, арканец что-то бормотал и кривил губы, будто слова состояли из битого стекла. Гвидо не мог разобрать, что говорит Верн, да и не хотел этого знать.

– Возьми себя в руки, сеньор Лумис, – сказал верзантец, когда они подошли к стартовой площадке. – Часовые будут настороже, вон какой трезвон поднялся.

Верн уставился на него, разинув рот с черными пеньками зубов. Раскосые глаза арканца смотрели мимо пилота.

– Так они тоже слышат колокол? – нетерпеливо спросил боец, пуская слюни.

Ортега скорчил гримасу, удивляясь, как только позволил Сандефуру сунуть ему в помощники этого кретина. Если в резерве не оставалось никого, кроме Лумиса, Гвидо предпочел бы сделать всё один – от Верна его в буквальном смысле тошнило.