Текст книги "Ксеноугроза: Омнибус (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 55 страниц)

Они сбросили одежду, точно ненужную кожу, когда их охватило изменение…

– Мы должны повернуть обратно, – решительно заявила я. В кои-то веки янычары были со мной согласны, и к моему удивлению – не только они.

– Асхарил права, – произнесла Джи’каара. – Этот склеп лучше оставить как есть.

Мутех заколебался. Он испытывал такое же отвращение, как и все мы, однако оставить тайну неразгаданной для него было всё равно что предать себя анафеме.

– Это неприемлемо, – заявил картограф. – Наш долг оценить, переложить в цифры и записать эту аномалию. Высшее благо требует бесстрашия. Неужели твоё бесстрашие тебя подводит, огненный воин?

Джи’каара окаменела. Между янычарами прокатилась волна напряжённости, и я увидела, как они неосознанно дёрнули оружием в сторону картографа. Даже Ксанти это заметил; его взгляд метался между спорщиками, на лице застыло почти комичное выражение растерянности. Лишь Мутех, казалось, совершенно не подозревал о грозящей ему смертельной опасности.

– Я пойду дальше один, – настойчиво продолжал он, – если ты боишься…

Я подумала, что после такого она его убьёт. Я попыталась вмешаться, вспомнить своё ремесло и сгладить разногласия, однако слова покинули меня прежде, чем я сумела их подобрать. Вместо этого Джи’каара нашла в себе резерв дисциплины, о наличии которого я и не подозревала.

– Огонь всегда идёт впереди, – сказала она и, не проронив больше ни слова, шагнула вниз, между трупами. И подписала нам приговор.

Мы шли за незваными гостями по следу разрушений через лабиринт мастерских и лабораторий, которые вскоре стало не узнать. Нити грибка, который сплошь покрывал стены, здесь вызрели, разрастаясь в цепкие, неприятные пряди, похожие на затвердевшие внутренности. Прежде чем застыть, эта штука обвила всё, придав строгой имперской архитектуре мягкость органических форм.

«Мы ползём сквозь больной труп», – думала я. Но что, если он не мёртв, а только вечно умирает? Я с трудом пыталась подавить эти нелепые мысли, цепляясь за ясность тау’ва, но в этой выгребной яме она казалась едва теплящейся, ложной надеждой.

Полусгнившие мертвецы грудились повсюду, отмечая путь, по которому шла их смерть. Изрубленные, разорванные, обугленные, они гибли толпами, пытаясь задавить вторжение массой, и я поймала себя на мысли: насколько смертоносны были те, кто их убивал. Какое существо может словно косой срезать этот ужас? Ответ мы нашли в разгромленном лазарете, где непрошенные гости понесли первые потери. Павший воин был почти похоронен под грудой мутантов, однако его фигуру невозможно было перепутать ни с кем. Живым он почти вдвое был бы меня выше и не сосчитать во сколько раз тяжелее. Возможно ли такое на самом деле?

– Космические десантники, – произнесла Джи’каара с чем-то напоминающим благоговение. – И там где один, будут и другие.

У меня перехватило дух, когда она подтвердила мои подозрения. Я изучала отчёты и изображения элитных воинов Империума, но они казались мне далёкой, почти мифической угрозой. Они были дурным сном, великанами биоинженерии, которых выводили с целью быть абсолютно безжалостными на службе своего мёртвого императора. Ходили слухи, что сотня этих чудовищ может покорить целую планету.

– Что они здесь делали? – поинтересовалась я, зачарованно глядя на мёртвого космодесантника. Шлем с заостренным, почти птичьим рылом скрывал его черты, но я могла вообразить себе лицо под маской: оно должно было быть воинственным и открытым, с кожей, похожей на жёсткую выделанную шкуру, с причудливым переплетением шрамов и татуировок – лицо, не просто вытесанное войной, но специально переделанное для неё.

Джи’каара сделала знак янычарам, и те растащили мутантов в стороны, откопав чёрную как пустота силовую броню. Странно, но его левая рука выглядела словно отлитой из серебра; плечевой щиток украшала стилизованная «I» с врезанным черепом. Ещё больше не к месту выглядел ярко-жёлтый правый наплечник. Несмотря на свирепый вид, понятия об эстетике здесь явно не хватало.

– Узнаю геральдику, – Джи’каара постучала по угловатому кулаку, изображённому на жёлтом наплечнике. – Имперские Кулаки – старые враги Империи Тау, но такой… – Она указала на серебряный наплечник. – Такой я раньше не видела. И они носят жёлтую броню, а не чёрную.

– Погоди, – сказала я, – этот второй символ… Разве он не похож на тот, который мы видели наверху у входа?

– Они схожи, – произнёс Мутех, разглядывая эмблему, – но врезанный череп – это существенное отличие. Возможно, между ними существует связь, однако поспешные допущения опасны…

– Разве это имеет значение? – спросил Ксанти. – Фанатики гуэ’ла все сумасшедшие. Всё, что они делают, не имеет смысла.

– Знай своего врага как себя, – произнесла Джи’каара, явно цитируя какое-то учение огненной касты. – Здесь какая-то загадка.

Однако в причинах смерти космодесантника никакой загадки не было: его нагрудник был вскрыт точно раковина, и один из мутантов практически забрался внутрь грудной клетки, прорубив внутренности воина.

– Империум послал своих лучших воинов, чтобы провести зачистку возникшего кризиса, – задумчиво пробормотала Джи’каара.

– Тем больше причин для нас уйти, – продолжала настаивать я на своём.

– Мы не можем, – Она шагнула прочь от погибшего великана. – Космические десантники не бросают своих павших.

– Я не вижу связи…

– Не видишь? Подумай, водичка.

– Я… – Понимание окатило меня словно ледяным душем. – Ты думаешь, что они проиграли.

– Что бы здесь не случилось… – произнесла она, обводя рукой мутировавшую орду, – мы должны удостовериться, что это закончилось.

След кончался на самом верхнем уровне подземного амфитеатра. Нашим фонарям с трудом удавалось обозначить огромное пространство, выхватывая отдельные детали, однако не имея силы охватить всё целиком. Создавалось впечатление колоссального улья, сотканного из серых прядей. Из углубления в центре зала поднималась белёсая куча. Толстые пряди грибка пробивались из её основания, умножаясь и мельчая по мере роста и проникая в каждую поверхность. Чем ниже мы спускались, тем яснее становилось, что мутанты приняли здесь последний бой, закрывая от врага сердце своего улья, однако космодесантники тоже гибли один за другим. Первый лежал двумя уровнями ниже, ещё сжимая цепной меч; головы у него не было. Как и его товарищ, десантник был облачён в чёрные с серебром доспехи, однако правый наплечник был совсем другим.

– Белый Шрам, – сообщила Джи’каара, указав на алый зигзаг молнии на белом поле. – Они с честью сражались на Да’лите.

– На Дал’ите были космические десантники? – Меня повергла в ужас мысль, что Империум так глубоко проник во владения тау.

– Они почти взяли Дал’ит, водичка, – неприветливо хмыкнула Джи’каара. – У вас в касте кое-какую правду замалчивают, чтобы ваши трусливые сердца не сжимались от ужаса.

Но несмотря на смысл слов, в её голосе не было злобы. Мы с ней пришли к чему-то вроде взаимопонимания, она и я. Меня больше беспокоило то, что моя собственная каста, вполне возможно, лгала мне. Возможно ли такое на самом деле? Воспоминание о старом интригане о’Сейшине утешения мне не принесло.

Мы продолжали спускаться. Джи’каара, останавливаясь у каждого павшего космодесантника, мрачно изучала его знаки отличия: синяя хищная птица на белом… Белый круг пилы на чёрном… Она не узнала ни тот, ни другой, но всё равно отдавала дань уважения: каждый из них погиб страшной и героической смертью в окружении разорванных врагов.

– Почему они носят знаки разных кадров? – спросила я, видя, что загадка их пёстрого братства не даёт Джи’кааре покоя.

– Знаки ори’де’на, – поправила она. – Космические десантники называют свои группировки «ори’де’на». – Я сморщилась от такого неуклюжего произношения слова гуэ’ла «орден». – И отвечу на твой вопрос, водичка: я не знаю. Это собратство противоречит всему, чему меня учили про таких как они. Космодесантники строго держатся своих кланов.

– Возможно, их заставили сражаться вместе, – предположила я. – Может быть, это наказание за какой-то проступок. Или, наоборот, честь.

Но ни одна из этих теорий не обнадёживала, особенно с того момента, как мутанты становились всё страшнее и страшнее. Некоторые уже не несли никакого сходства с гуэ’ла вообще, больше походя на отродье совершенно другой, абсолютно не-нормальной расы. По сравнению с несколькими тварями даже космодесантники казались маленькими. Громадные тела покрывали шипастые плиты внешнего скелета, которые выглядели достаточно крепкими, чтобы выдержать выстрел импульсного карабина. Все тела пестрели мехом из серебряно-серой плесени, однако нельзя было сказать, вырос ли грибок сверху или же пророс изнутри.

Внезапно Джи’каара остановилась, воззрившись на одного из зверюг покрупнее.

– Я знаю, кто это такие, – сказала она тихо.

– Это мутанты, – заявил Мутех, – явно результат каких-то неумелых имперских экспериментов…

– Это иге’мокуши, звери Безмолвного Голода, – произнесла Джи’каара. Название мне ничего не говорило и остальных явно поставило в тупик. Она кивнула, нисколько не удивленная: – Хищнический вид, с которым Империя Тау столкнулась совсем недавно. Эти отличаются от биоформ, которых показывали на ознакомительных занятиях, но многообразие заложено в их природе. Они – живые орудия, которые умеют владеть как формой, так и сущностью, превращаясь в то, что лучше всего подходит для достижения цели.

– Они враждебны Империи Тау? – тревожно спросил Ксанти.

– Они враждебны любым формам жизни, кроме своей собственной. Они словно саранча: живут только для того, чтобы жрать и размножаться, не оставляя после себя ничего, кроме праха и призраков. Говорят, Империум сильно пострадал от их вторжений.

Все замолчали. Вот ещё одна неприятная правда, которую скрыли во имя Высшего блага. За прошедшие несколько месяцев мои убеждения точно разъело, открыв обман, одержимость и ужас. Что ещё от меня скрывали?

Вниз… дальше вниз… Ещё мёртвые космодесантники… Сначала золотая звериная голова на тёмно-синем, потом ещё одна хищная птица, на этот раз красная на белом.

– Ты с почтением относишься к этим воинам, – сказала я, внимательно наблюдая за Джи’каарой.

– Я уважаю их силу, Асхарил.

Но я чувствовала, что её восхищение лежит глубже. Джи’каара была изгоем среди собственного народа, живя ближе к дикой природе Фи’драа, чем к мудрости тау’ва. В этих воинах наравне с силой её влекло их братство.

К тому моменту, когда мы достигли нижнего уровня, нашёлся восьмой космодесантник. Этот последний погиб, совсем чуть-чуть не дойдя до цели. Его броня была пробита в десятке мест похожими на лезвия выростами. Странно, но он продолжал стоять: его телу не давала упасть груда заваливших его трупов. Даже среди своих братьев он выглядел гигантом, однако были у него и другие отличия. В то время, как остальные только покрасили левую руку в серебро, обе его руки были серебряными – или скорее из какого-то более твёрдого металла. Его личная геральдика была чёрной, эмблемой служила стилизованная белая латная перчатка.

– Железная Рука, – сообщила Джи’каара. – Ещё один старый враг.

– Там, похоже, хранились образцы, – произнёс Мутех, указывая на пару опрокинутых прозрачных цилиндров, которые выглядели достаточно большими, чтобы вместить самую крупную тварь. Плети грибка обернулись вокруг, сжав цилиндры так сильно, что усиленное стекло треснуло.

– Эти дураки притащили Безмолвный Голод на Фи’драа, – прошипела Джи’каара. Я с изумлением услышала ярость в её голосе. Она говорила так, будто угрожали её родному миру.

– Так что, это место что-то вроде тюрьмы? – спросил Ксанти.

– Не тюрьмы, – ответил Мутех, прослеживая паутину трубок, идущих от цилиндров к ряду ржавых пультов. – Вспомни лаборатории, которые мы прошли. Нет, это исследовательский центр. Имперцы проводили здесь опыты над этими тварями. Наверное, искали способы общения…

– Империум не ищет общения со своими врагами, – сказала Джи’каара. – Они искали оружие.

– Но почему здесь? – поинтересовался Ксанти. – Или просто так совпало, что они выбрали Фи’драа?

– Многие из местных видов грибков смертельно опасны, – задумчиво произнёс Мутех. – Наверное, они пытались синтезировать патоген.

– А потом у них что-то сорвалось, – ровным голосом произнесла Джи’каара.

– Мы этого не знаем, – возразил Мутех. – Технические методы гуэ’ла пронизаны суевериями, но…

– Наследственные черты иге’мокуши оказались слишком сильны, – сказала я, подивившись собственной уверенности. – Когда имперцы заразили его… оно поглотило грибок…

Интуиция, я поняла. Я не принадлежу полностью ни к созданиям рациональности, ни к инстинктам. Я – нечто более утончённое, чем эти двое.

– Оно стало грибком, – закончила я. – А потом грибок поглотил их.

Мои товарищи уставились на меня, затем их глаза поползли по заражённому пространству вокруг. Джи’каара нарушила молчание первой.

– Обыскать космодесантников, – приказала она янычарам. – Собрать все гранаты.

– Что ты задумала, огненный воин? – требовательно спросил Мутех.

– Мы выполним задачу наших врагов, – Она показала на огромный гриб-пузырь в центре зала. – Иногда враг твоего врага ещё больший враг.

– Ты не сделаешь ничего подобного! – Мутех был потрясён. – Мы должны выяснить, что здесь открыли имперцы. – Он посмотрел на Ксанти в поисках поддержки, однако молодой специалист избегал его взгляда. – Аутаку!

– Прошу прощения, фио’вре, – несчастно пробормотал его помощник, – но что бы не нашли здесь имперцы… добра это им не принесло.

– Я обыщу этого, – сказала я и направилась к ближайшему космодесантнику.

– Надеюсь, ты знаешь, как выглядит граната? – с лёгкой издёвкой спросила Джи’каара. Потом ушла по направлению к верхним уровням.

– Трусы! – крикнул нам вслед Мутех. – Вы все предаёте Высшее благо!

«Нет, мы служим Высшему благу!» – с яростью подумала я. Даже если кое-кто из нас начал в нём сомневаться.

Подавив отвращение, я оттащила труп мутанта с выбранного мною воина, чтобы добраться до его поясного ремня. И вот тогда я услышала низкое гудение. Слабое, однако его источник нельзя было перепутать: доспехи космического десантника по-прежнему работали. С тревогой я уставилась в его архаичный шлем. Простая маска скрывала правую часть лика, но левая представляла собой мешанину бионики, собранной вокруг выступающего оптического датчика. Вблизи воин казался больше машиной, чем человеком.

Железная Рука, как Джи’каара назвала его…

– Фио’вре, нет! – Голос, неожиданно полный уверенной настойчивости, принадлежал Ксанти. Я оглянулась и увидела, что Мутех стоит возле гриба с лазерным скальпелем в одной руке и ёмкостью для сбора образцов в другой.

– Стой! – эхом откликнулась я, но скальпель уже опускался на крапчатую поверхность гриба. – Не тро…

Гриб взорвался как бомба.

Которой и был, поняла я, – споровой бомбой, спящей, но не мёртвой.

При взрыве не было ни огня, ни осколков, но ударная волна отбросила Мутеха через весь уровень, с сокрушительной силой швырнув его на пульты. Я видела, как отскочило его тело, за миг до того, как всё вокруг накрыл густой, бурлящий серый туман. Крепко вцепившись в маску фильтратора, я зажмурила глаза и скрючилась, прячась под Железной Рукой.

Когда споровое облако накрыло разошедшихся янычаров, те поначалу принялись ругаться, однако затем проклятия перешли в захлёбывающиеся вопли, когда лёгкие начали наполняться этой грязью. Я слышала, как несчастные мечутся вокруг, пытаясь избавиться от мучений. Кто-то вслепую открыл огонь, импульсы с шипением разрывали сгустившийся воздух. Ещё кто-то вскрикнул в последний раз, когда в него попал случайный выстрел.

Это была милость. Единственная милость, которая осталась на долю этих бедолаг…

Я рискнула выглянуть, когда один из них упал на колени неподалёку. Ядовитая метель превратила его в размытый, бьющийся силуэт, но я видела, как всё его тело неистово сотрясается, точно в приступе какой-то лихорадки, пробирающей до самых костей.

Не просто до самых костей. Эта дрожь доходила гораздо глубже.

Я услышала, как его плоть бурлит: его мускулы принимали новые формы, растягивая кожу в попытке удержать хаос под ней. Внезапно янычар закричал, выплёскивая кровь и споры, – его спина прогнулась внутрь под невероятным углом. Хребет сломался, затем резким щелчком приобрёл новый, сгорбленный и хищный, изгиб. Жуткие шипы выступили из позвоночника, торопясь догнать быстро удлиняющийся череп. Руки выстрелили вперёд в крошеве срубленных пальцев под давлением костяных серпов, выскочивших из запястий. Янычар снова попытался закричать, и его язык вырвался на волю, утолщённый и зазубренный, точно змея с жалом на конце.

«Выглядит так, будто внутри у него прорастает змеедрев», – сумбурно подумала я. Теперь в любую секунду новорождённый гибрид мог обернуться и увидеть меня…

– Фио’вре! Где вы? – позвал Ксанти, спотыкаясь в тумане. Его верный дрон парил рядом. Аутаку заметил меня и облегчённо поднял руку:

– Асхарил! Ты не ви…

Гибрид прыгнул. Движимый мощными двухсуставчатыми ногами, он молнией промелькнул в воздухе и врезался в аутаку прежде, чем тот его заметил. Костяные серпы метнулись вниз, пронзив плечи Ксанти и пригвоздив того к полу. Его пронзительный крик оборвался, когда язык зверя выскочил, точно выкидное лезвие, и пробил маску фильтратора. Его ноги конвульсивно дёргались, пока язык извиваясь пробирался по глотке, жаля и засеивая его спорами. Осиротевший инфодрон зачирикал в смятении – и взмах серпа швырнул его кувырком в мою сторону. Я прикрыла голову: тарелка врезалась в Железную Руку и опрокинулась рядом с несчастным писком.

Туман редел, споры оседали по всему помещению, точно мягко светящаяся пыль. В их тусклом свете я увидела, что ни один из янычаров не избежал превращения. Одни ещё проходили через последние мучения, но пятеро уже неслись к одинокой фигуре на самом верхнем уровне. Джи’каара стояла, опираясь на одно колено, и вела приближающихся гибридов на прицеле импульсной винтовки. Она выстрелила, однако избранная цель метнулась в сторону с ошеломительной быстротой. Я представила себе, как Джи’каара ругнулась: со злостью, но без страха. Никогда не боялась… Она выстрелила снова, затем сразу же ещё раз. Первый выстрел заставил цель отскочить прямо на второй. Заряд сбил гибрида на середине прыжка, и тот рухнул на пол корчащейся грудой. Не успела тварь вскочить, как третий выстрел расколол ей череп. Цель поражена, однако потеряно драгоценное время.

Пронзительно вереща, одна из тварей вскочила на тот уровень, где сидела Джи'каара, однако та не обратила на это никакого внимания, сосредоточившись на дальней цели. Но прежде, чем я успела крикнуть и предупредить её, из сумрака вылетел дрон-стрелок и изрешетил противника из спаренных стволов, почти разорвав тварь пополам. Вращаясь, тарелка ринулась к другому гибриду, плюясь огнём, однако зверь уворачивался, двигаясь рваными птичьими скачками, и приближался, перескакивая с пола на стену и обратно. В последний момент тварь подкатилась понизу и вскочила на ноги под тарелкой, уцепившись за край. Дрон провернулся, яростно паля и пытаясь сбросить противника, но тварь оказалась слишком сильной. Я представила, как примитивный логический центр машины оценивает вероятности и взвешивает возможности. Он нашёл ответ в какие-то секунды и взорвался, оставив от гибрида только обугленные ноги.

Больше времени следить за боем Джи'каары у меня не осталось. Тварь, напавшая на Ксанти, села на корточки, нюхая воздух. Жертва подёргивалась под ней в судорогах изменения. Я оглянулась, надеясь найти оброненное кем-нибудь оружие… проклиная себя за отказ взять его с собой раньше… отчаянно желая чистой смерти…

– Энергии… – Голос прозвучал словно хрип умирающей машины. Машины, которая говорила на имперском готике… Я подняла взгляд и увидела невозможное: Железная Рука склонил ко мне голову, его окуляр тускло светился красным, точно обречённое солнце. Под этим безжалостным пламенем вода обратилась в огонь – и я стала созданием инстинкта. Ухватив разбитый дрон Ксанти, я подтащила его ближе и, шатаясь под тяжестью, подняла к великану, точно подношение какому-то первобытному богу. Тяжесть была не только физической, но и моральной, однако мой путь выглядел чистым.

Галактика была заражена порчей, и порчу следовало вычистить…

Из шлема воина развернулся металлический усик, покачиваясь из стороны в сторону, точно слепая змея. Когда он уткнулся в дрона, его заостренный кончик с визгом терзаемого металла пробурил кожух машины. Через секунду змея превратилась в пиявку, зарывшись в нутро разбитой машины и начисто высосав всю энергию. Энергию, которая должна заново разжечь ненависть её хозяина.

Подлинную ненависть!

Я услышала, как зверь, напавший на Ксанти поднялся на ноги позади меня, однако моя вселенная сузилась до пробуждающегося космодесантника. Я поняла, что здравый смысл меня покинул, разрушенный ложью о'Сейшина и правдой Фи'драа. Всё. что осталось, – это ужас и желание встретить этот ужас лицом к лицу.

Ради Высшего блага…

Остальное было как в тумане. Гибрид взвыл у меня за спиной, и его собратья ответили со всех сторон. Я резко развернулась, он прыгнул, его смертельно-опасный язык тянулся ко мне. Кулак космодесантника встретил тварь в воздухе, точно вагон турботрамвая, насквозь пробив грудную клетку. Десантник отбросил труп в сторону, а в это время остальные гибриды накинулись на него верещащей и визжащей стаей. Всего их было четверо, полностью обратившихся и почти обезумевших от жажды рвать, и раздирать, и заражать.

Первый кинулся прямо в лоб и умер в одно мгновение: его череп разлетелся брызгами от пневматического удара в морду. Воин повернулся в поясе – доспехи заскрежетали, точно ржавые шестерни – и ухватил второго гибрида за глотку, сдавив так, что хребет и хрящи расплющило в кашу. И в тот же миг вогнал клешню манипулятора между зубов третьему. Голова твари затряслась в конвульсиях, когда клешня у неё в пасти превратилась в визжащую циркулярную пилу. Космодесантник выдернул инструмент в фонтане из крошева костей, и тут последний гибрид запрыгнул ему на спину, взметнув костяные серпы для удара. Однако прежде, чем он успел ударить, заряд энергии пробил ему череп и сбросил с «насеста». Я глянула вверх и увидела Джи'каару, припавшую на одно колено несколькими уровнями выше со вскинутой винтовкой.

Очищены, подумала я, все до единого.

– Асааар… хааал… – Голос заставил моё имя звучать так, словно его выудили из грязного океана. Я обернулась. Ксанти взгромоздился на ноги, используя искривлённые серпы как костыли. Он двигался неуклюже, жертва каприза мутации мускулов, точно грибок сбила с толку анатомия тау. Лицо Ксанти вытянулось в маску смерти, нижняя челюсть почти касалась живота, но глаза остались прежними. Он глядел на меня с мучительным узнаванием. Умоляя…

– Асааар… – Зазубренный язык метнулся ко мне. Космический десантник толкнул меня в сторону, но жало языка хлестнуло по плечу, пока я падала. Страшное онемение охватило руку прежде, чем я рухнула на пол. Смутно я видела, как Джи'каара слетела с верхнего уровня. Она вскинула винтовку к плечу и бросилась на тварь, стреляя на бегу. Она продолжала стрелять, пока Ксанти не превратился в обугленные останки. После чего обрушила свой гнев на изломанное, пропитанное спорами тело Мутеха. Картограф так и не шевельнулся под обстрелом. Наверное, он уже был мёртв, но сомневаюсь, что для Джи'каары это имело какое-то значение. Последнее, что я увидела перед тем, как сознание покинуло меня, был гаснущий красный свет в окуляре Железной Руки.

– Энергии… – прошептал он. А потом мы оба погрузились во тьму.

– Тебе повезло, – сказала Джи'каара, когда я очнулась. Онемение в руке прошло, оставив лишь тупую боль. – В его жале не было заразы.

Затем, по безмолвному согласию, мы накормили Железную Руку, собрав оружие и энергоячейки янычаров и отдав их ненасытному механодендриту. Проводя церемонию, мы не думали, что теперь, когда враг нашего врага уничтожен, остался ещё просто враг. Нам это даже в голову не пришло. Теперь мы обе были созданиями инстинкта, связанными повелением более сильным, чем тау'ва.

– Как давно ты ждал? – спросила я великана, когда мы закончили. Имперский готик вышел у меня легко. Как и всегда.

– Как…? Давно…? – Электронный голос было нелегко разобрать, и построение фраз у него было нарушено. – Очень – давно…

– Как ты выжил? – Воин повернул свой глаз ко мне, оценивая меня, словно какой-то железный бог. Неожиданно маска, прикрывавшая правую часть его лица, соскользнула. Вместо плоти и костей я увидела серую бесформенную мешанину, пронизанную электроникой и изъеденными коррозией заклёпками.

– Плоть – предаёт, – произнёс он, хотя у него больше не было губ, – но машина – верна.

А затем я увидела его злой рок. Его тело погибло от ран, но истощённая аугметика продолжала работать, сберегая его сознание по мере того, как утекала жизнь. Полутруп, полумашина – он стоял замерев в этом зале бессчётные десятилетия, сгорая от бессильной ярости, пока его мёртвую плоть пожирал враг. Отвергая сон и забвение ещё глубже – смерть, он смотрел, как порча разрастается внутри и снаружи. Я видела, как он проваливается в безумие, затем выкарабкивается обратно в надежде на избавление… затем падает снова. Сколько раз повторялся этот круг? И в какой его части пребывает он сейчас?

– Твоё задание выполнено, – осторожно произнесла я, указывая на лохмотья споровой бомбы. – Мы справились с порчей.

– Нет – не справились. Это – ничто – просто ещё один – отросток. Я видел, как он рос – потом рост прекратился – много – много – много… – Он запнулся: расщеплённый разум силился обрести связность. – Корень – цел…

Он шагнул к центру зала, двигаясь с неожиданной плавностью. Мы пошли следом и впервые увидели яму: тёмную прорезь в полу, откуда вырос мегагриб. При ближайшем рассмотрении я поняла, что это была вовсе не яма, а круто уходящий в сторону туннель со стенками, покрытыми перетяжками грибка, похожий на просвет гигантского кровеносного сосуда. Или ножку гриба…

Отсюда выросла споровая бомба, поняла я, и порча по-прежнему живёт внизу, глубоко запустив свои корни.

– Задание – не выполнено.

Как и задание Железной Руки, моя история не закончена, но это не имеет никакого значения. Я ставила себе целью не развлечь вас, а предупредить. Джи'каара вынесет этот журнал с Клубка и сделает всё, чтобы его прослушали и услышали. Этот неумирающий склеп должен быть изолирован на случай, если мы не сумеем уничтожить его хищное наследие. Мы? Да, я решила составить компанию Железной Руке в его последнем задании. Я не воин, но я могу нести гранаты, и мы унесём их много в нечистую утробу этого места. Джи'каара спорила с мной, конечно, говорила, что это её долг отправиться в последний спуск.

– Ты должна нести слово, а я – огонь, – говорила она, однако будет не так.

Понимаете, я не могу вернуться. Жало Ксанти всё-таки оказалось заразным. Хотя его прикосновение было мимолётным, я чувствую, как в крови у меня ворочается порча, обещая новую ложь. Не знаю, сколько времени у меня осталось, но я не стану прятаться во тьме, пока чума забирает меня. Кроме того, моё разложение не только в крови, ибо я отпала от тау'ва. Я больше не создание воды или огня и, несомненно, здравого ума, но я ещё могу послужить. Я сойду в преисподнюю плечом к плечу со своим врагом и вычищу нечисть… Ради Высшего блага.

– КОНЕЦ ЗАПИСИ —