Текст книги "Апокалипсис отменяется (сборник)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)

Рахат, конечно, принял против этого все, какие мог, меры: разделся до пояса, чтобы шею и тело ничто не сдавливало, не пережимало кровеносные сосуды и воздушные пути, опустил окно, чтобы встречный ветер бил в лицо, трепал волосы, ослабил шнурки на кроссовках. Одну капсулу кофеина принял еще в самолете, сейчас кинул в рот вторую. Правда, помощи от нее никакой: капсула способна найти даже самые глубоко запрятанные запасы энергии в организме, но если их нет вообще? Последняя операция истощила их досуха, а новым взяться неоткуда.

Казалось, где-то вдалеке спрятан станок, откуда безостановочно вываливаются все новые и новые километры пыльного желтого полотна.

В борьбе со сном едва не пропустил следующую заправку – снова спас навигатор. От поселка Кривой Порожек он потребовал свернуть на восток, где через сорок километров, посреди лесной глуши, стояла колонка, неожиданная здесь, как береза в пустыне. Рахат вздохнул с облегчением, когда ее увидел – за весь путь встретилось не больше десятка машин, отчего он сильно сомневался, что сможет заправиться. Хромая, бросился к грубо сколоченной деревянной будке и потребовал полный бак. Сдачи дожидаться не стал.

После проделанных телодвижений чуть-чуть полегчало. Ненадолго, конечно, и вскоре Рахат опять клевал носом. Он задерживал дыхание, сколько мог, стараясь не вздыхать по три километра, напрягал мышцы, пел, мычал, бил себя по щекам, но серая пелена и ровный, убаюкивающий, прибойный гул в ушах становились все сильнее и все прочнее отделяли его от реальности.

Время от времени он давил рычаг омывателя, тот выбрасывал узкую струйку воды на покрытое пылью лобовое, после чего Рахат торопливо, пока дворники не успели размазать получившуюся грязь, мочил пальцы и обтирал лицо. Когда вода в омывателе кончилась, лицо покрывала грязевая маска толщиной в сантиметр. Стекло теперь приходилось протирать вручную. Было жарко, в салоне все густо покрыла желтая пыль.

Сон обнимал его мягкими лапами, с каждой секундой обволакивая все плотнее. Рахат сопротивлялся из последних сил, стараясь думать о жизнеутверждающих, ярких, бодрящих моментах: вот его личный счет достигает трехзначной цифры, он получает повышение и берет в жены Кармель. Не помогло. Тогда он вообразил, как умопомрачительно провел бы с ней брачную ночь. Рахат представлял самые невообразимые непристойности, но с удивлением понял, что сейчас Кармель ему абсолютно безразлична. Хорошо, захотелось в туалет – и вместо того, чтобы сходить в подгузник, Рахат решил терпеть. Так точно не заснет!

Вскоре желание отлить превзошло все остальное – Рахат скрипел зубами, обливался горячим потом, но терпел, терпел, ибо только так можно было…

Об обратной дороге старался не думать – уже не раз упрекнул себя, что никого не взял – стоило приобрести две машины, во вторую усадить несколько человек и ехать, сменяя друг друга. Недодумал, недоработал, не хватило опыта, за что и страдает: хотел сэкономить время, а теперь выжимает последние капли силы, как лентяй зубную пасту из пересохшего тюбика.

Шорох дороги, стук камешков о днище, свист ветра – все слилось в плотный, ровный, как степной горизонт, гул. Ярким оставалось только одно. Его хватило еще на полсотни километров, после чего он все-таки облегчился. Сон стоял настороже и немедленно обнял, сковывая тело, наливая веки свинцом.

«Несерьезно работаем, – вяло думал Рахат. – Не спасательная служба, а группа бойскаутов. Бегаем по болотам в сапогах».

Он словно погружался в глубокий омут, а подступающий сон кружил вокруг, как сытая, довольная рыба. Машину занесло на крутом повороте, вялыми, непослушными руками Рахат едва удержал руль – это вспугнуло проклятую рыбу, махнув широким мягким плавником, она отплыла и снова, кружа, стала скрадывать жертву.

«Я же спасаю людей. Спасаю их жизни. Самое лучшее, что может делать человек. На кону сейчас еще одна жизнь. Не деньги, не свидание, не какой-то пустяк – жизнь. Или две жизни – считая мою. Неужели засну? Или придется останавливаться для передышки?»

Рахат знал, только он себе позволит – сразу отрубится. Даже на долю секунды раньше. Соскользнет в черный омут – вот он, под ногами, стоит только расслабиться… А может, так и сделать? Ведь подсчитано: есть запасные четыре часа, так, может, пустить их на сон? Он успеет, обязательно успеет. Зачерпнет время из туго надутой подушки безопасности. Ну и что, если мозг сохранится не на пятьдесят три процента, а на пятьдесят? Зато так безопасно для него, а значит – для клиента.

«Я спасаю жизни, – продолжал он бороться с собой. – Жизни! Самое дорогое. Неужели засну?»

Сберегая последние капли энергии, он старался исключить любое лишнее движение: на поворотах сбрасывал скорость, не переключая передачу, чтобы лишний раз не ворочать тяжелым рычагом, руль поворачивал плавно, скупо, так, чтобы только хватило удержаться на дороге.

Воды омута то смыкались над головой, то нехотя выпускали обратно – с каждым разом на меньшее время. Даже думать он мог с трудом, каждая мысль – как тяжелая каменная глыба, врытая в илистое дно. Ее нужно выкорчевать, и тогда она неведомым образом поднималась к поверхности, вытаскивая и его. Но глыб мало: думать не о чем, кругом – темная теплая вода. В которой во что бы то ни стало нужно находить новые мысли.

– А спасал бы я жизни, если бы это не было моей работой? – прошептал Рахат. Он сознавал, что бредит, но нужно было думать хоть о чем-то, не прерывать мысль, выкорчевывать неподъемную каменюгу.

«Не спасал бы, и даже не помышлял об этом, – признался себе. – Значит, все, что делаю, гроша ломаного не стоит. Нет никакой особой цели. Наплевать мне на их жизни. Можно остановиться и поспать».

В этот миг Рахат понял, что-то не так. Что-то беспокоило, какая-то угроза, надвигающаяся беда. Он встряхнулся и разомкнул глаза. Чтобы увидеть, как впереди исчезла привычная желтая лента – проспал поворот. Очнувшийся от сна мозг торопливо подавал необходимые сигналы, но мягкое, непослушное тело служило отвратительным проводником: в страхе Рахат чувствовал, как медленно бессильная нога давит на тормоз, как безвольные руки едва крутят руль. Но обошлось: машина замерла на обочине. Все вокруг заволокло пыльными клубами. Рахат со стоном вывалился из салона: затекшие ноги не держали. Щедро рассыпая пригоршни потерянных минут, он медленно пополз на четвереньках вокруг машины.

Это помогло одолеть еще полсотни километров.

Начались галлюцинации: казалось, по сторонам не лес, а пустыня, сплошь застроенная напоминающими Тадж-Махал дворцами, но когда он с трудом поворачивал голову, мираж все-таки превращался в деревья. По дороге проносились серебристо-синие полицейские машины, попадались какие-то старинные, вычурные повозки, с деревянной телеги приветственно махнул бородатый мужик в меховой остроконечной шапке…

Его покинули последние силы: чтобы перевести взгляд от дороги на спидометр, потребовалось такое огромное усилие, что едва не брякнулся в обморок. Успел вяло удивиться, как же он устал: последней пушинкой, что сломит спину верблюда, может стать едва заметное движение глазных яблок!

Заработало радио. Рахат вцепился в голос диктора мертвой хваткой и шел ко дну вместе с ним.

Снова возник какой-то беспокойный зуд. Что на этот раз? Некоторое время он пытался определить источник тревоги. Наконец нашел – радио. Рахат смог различить часть слов, произносимых диктором: речь шла о крионике. Он догадался: сейчас в очередной раз расскажет очередные банальности, над которыми слушатель только хихикает.

Ну и пусть, зато он будет держаться за его голос.

– Как мы знаем… недавнего времени… закону, крионированный пациент считался мертвым…

Рахат медленно поднимался к поверхности.

«Почему считался? Считается. Хотя кривая Сергеева-Левина, признанная мировым научным сообществом, среди дат будущих медицинских достижений указывает и дату первой разморозки! Идиоты. Не видят простых вещей. А как доходит до дела, – вспомнил он недавнюю операцию в горах, – начинают: почему не за нами, почему спасаете мертвых, а не нас – живых».

И неожиданно:

– Сегодня одновременно двумя странами – США и Россией принят закон, который признает крионированного человека живым, но временно недееспособным…

Были еще силы, были! Он уже не слушал радио, не пытался цепляться за дикторский голос, несущий чепуху о серьезных успехах синхронисток.

Вот так! Отныне закреплено законом: крионирование – жизнь.

А он, Рахат, не покрытый пылью дальних дорог бойскаут, он не спасает чужие жизни только потому, что это – его работа, он всего лишь отправляет в будущее своих сторонников – людей, любящих жизнь, борющихся, цепляющихся за нее что есть силы, формируя новое общество.

Он не спасатель – проводник, образумившийся Харон, который перевозит через Стикс покинувшие Аид души, с тем чтобы они вернулись к жизни и заселили тот мир, в который рано или поздно войдет и он сам.

За очередным поворотом показались бревенчатые дома.

– До цели маршрута пятьсот метров, – равнодушно сообщил не разделяющий его чувств навигатор.

Управился он быстро: под удивленно-любопытными взглядами подготовил тело, погрузил, пара деревенских мужиков помогли долить бензина, и Рахат немедленно пустился в обратный путь.

Аянбек Досумбаев
Чудесная история Олжаса Атаманова

Тяжелые басы бьют в грудь, словно тараном. По стенам и по телам пляшут разноцветные лазерные лучи. Заполненное специальным паром помещение ночного клуба часто озаряется вспышками, которые ослепляют на миг так, что некоторое время видишь перед глазами силуэт вот этого парня с поднятой рукой, а при следующей вспышке с удивлением обнаруживаешь его под барной стойкой.

Игнат заорал дурным голосом, глаза его выпучились, как у жабы:

– Не пью я-я-я-я!!!

Олжас привстал над столиком и спросил, срывая голос:

– Чего?!

– Не пью я, говорю!!!

– А че так?!

Игнат не расслышал, тоже привстал, повернулся ухом к Олжасу, вопросительно дернул головой. Олжас закричал пуще прежнего, жилы на шее страшно вздулись, ткнешь пальцем – лопнут:

– А чего это так?! Почему не пьешь?!

– Что-о-о???

– Почему не пьешь, говорю?!!

Игнат ответил, наконец догадавшись приблизиться вплотную к уху Олжаса:

– Ну, просто не пью!

– А чего так?

– Здоровье берегу!

– Давай разочек! За мое горе!

Игнат раздраженно прокричал:

– Надоело орать! Надо пообщаться нормально, идем!

Он с разочарованием отставил бутылку, отодвинулся от столика и, выставив ладонь, предупредил:

– Мы идем просто поговорить, пить не будем!

Он поманил расстроенного Олжаса за собой. Друзья долго пробивались через толпу беснующихся подростков. Где проскальзывали ужом, где пихались локтями, где ласково пощипывали за сочные попки и груди. Наконец удалось прорваться к туалету, и, пока не закрыли за собой плотную железную дверь, жуткий грохот басов и дикие вопли диджея ломились в уши, разрывая нежный мозг на куски.

В туалете прохладно и так несказанно тихо, что друзья вздохнули с облегчением. Но взамен камнепаду клубной музыки и жаре сотен пляшущих тел пришло тяжелое зловоние. На полу валяется пьяный вдрабадан эмо, громко рыдает, уткнувшись носом в угол, слезы текут струей. Наверное, парень бросил.

Игнат по инерции закричал, как заблудившийся путник, но опомнился и убавил громкость:

– Олжас, я тебя, конечно, понимаю, грустно и все такое… Но зачем алкоголем усугублять депрессию?

Олжас осунулся, во взгляде его промелькнула бесконечная тоска, ответил хмуро:

– Я ее уже чем только не усугублял! И эль-амфитамин, и эс-экстази, и обычная марихуана… Решил попробовать дедовским способом, водочкой… Ну ничем не могу эту херню выбить из башки!

Игнат сокрушенно покачал головой, сказал серьезно:

– Загубишь ты себя! А зачем мне мертвый или свихнувшийся друг? Грусть надо победить антигрустью!

Пьяный эмо издал какой-то утробный звук, поднялся на четвереньки, упершись башкой в стену, пополз, вяло перебирая конечностями. Он пару раз дрыгнул ногой, будто что-то стряхнул, в голосе его послышались литры выжранной водки, тонны вынюханного кокса и тяжелое детство:

– Вы все ничтожества! Чего вы приперлись? Вы чего, нацы, да?

Игнат повернулся к нему, переспросил:

– Кто?

Эмо дико заорал, да так, что длинная челка в ужасе затрепетала:

– Нацы!!! Вы нацы, да?!! Если вы нацы, то идите все на… уф… ой…

Олжас как-то грустно пнул его по ребрам, но тот, видимо, только этого и ждал, облегченно свалился на живот и затих, пуская пузыри. Олжас немного повеселел, переспросил друга:

– Какая еще антигрусть?

– Эээ… Просто займись чем-нибудь веселым, тем, что доставляет тебе удовольствие… Нет! Не алкоголизмом! Повеселись, короче… С парашютом прыгни!

– Готов поспорить, он не раскроется…

– Только если будешь паковать сам.

Олжас отмахнулся, грустно сказал:

– Ты прав насчет алкоголя… Даже если психотропные препараты не могут пробить щит моего депресняка… куда уж там этиловому спирту… Ладно, двинули отсюда. Дома посижу, в байму какую-нибудь порежусь…

* * *

Ах она сволочь! Олжас с ожесточением дернул рукой с зажатым в ладони virtual world манипулятором. Посреди комнаты задрожало построенное из миллионов лазерных лучей трехмерное изображение, а из листового динамика, расклеенного по всем стенам, раздался предсмертный вопль. Олжас с наслаждением потянул на себя, а в середине комнаты полуголый варвар с накрученными на ладонь волосами полуголой эльфийки орал и бил кулаком в грудь. Эльфийка лежит на животе, варвар поставил ногу на хрупкую спинку и медленно тянет за волосы. Наконец Олжас издал победный вопль:

– Сдохни, мразь!

Варвар с рычанием повторил все это на английском, модифицировав голос: добавил немного хрипотцы, мужественности и дернул рукой вверх. Дикий крик прекрасной эльфийки оборвался захлебывающимся хрипом, когда кровь потоком заполнила глотку. Оторванная голова с ошметками плоти и одним болтающимся позвонком раскачивалась тревожно и жутко. Варвар еще немного покрасовался с трофеем, ведь это не просто голова, а голова хозяина гильдии Милых Зайчат, злобных врагов Среднегорской Республики варваров, и засунул ее в огромный мешок. Надо будет продать Изипузу, пускай бахвалится, пускай врет, будто он замочил Кисоньку97, ведь деньги позарез как нужны! Купить корабль, нанять бригаду… Нет, сначала маленький замок, нанять служанок… Да, деньги в этом мире ой как нужны…

Какие на хрен деньги? Какая еще Кисонька97? Ни фига это не антигрусть!

Олжас раздраженно запустил манипулятором в стену, варвар с эльфийкой мгновенно исчезли, взамен посреди комнаты зашумел водопад, запели птички, запорхали бабочки со стрекозами. Наивный Домашний Компьютер решил помочь хозяину преодолеть психологический кризис. Какие бабочки? Какие птички?

Олжас сжал кулаки, перед глазами помутнело. Вот просто взять и посмотреть в глаза этому ублюдку! Взять и посмотреть в глаза ей, этой лживой мрази!!! Он в гневе саданул кулаком в стену, боль немного охладила уже почти кипящую кровь, но Домашний Компьютер заорал дурным бабским голосом:

– Хозяин, вам нужна срочная медицинская помощь!

– Пошла в анналы истории!

Компьютер благоразумно умолк, только вывел большую надпись на всю стену: «Еще один такой инцидент – и я вынуждена буду оказать Вам первую медицинскую помощь!»

«Хорошо, что заткнулась, – подумал Олжас, – надо заменить голос Домашнего Компьютера… И зачем попросил сделать его такого же тембра, как у этой сучки?» Олжас гневно заскрежетал зубами, позвал раздраженно:

– ДК! ДК!

– Да, хозяин?

– Заткнись! Заткнись, я сказал!

Домашний Компьютер снова вывел надпись на стену: «Да, хозяин?»

– Скачай из Интернета любой… любой мужской голос и говори им. Понятно? Только не отвечай! Вслух не отвечай!

«Понятно».

– Вот и ладненько.

Побродив бесцельно по огромной квартире, Олжас решил поспать. Сон – лучшее лекарство, как говорили когда-то… Хотя в некоторых случаях это правильно и в наше время. Может, и сейчас поможет? Олжас укрылся с головой, зажмурился. Нет, не идет сон. Он проворочался так часа два, наконец надавил на запястье и включил Ультра Скайп. Так и не вылезая из-под одеяла, Олжас настроил экранчик на самый маленький размер и принялся дозваниваться Игнату. Тот ответил только после третьего вызова, лицо заспанное, а рот раскрыл в могучем приступе зевоты, наконец сфокусировал замутненные сном глаза, спросил устало:

– Олжас, что надо?

– Подскажи какую-нибудь антигрусть?

– Блин… ты мне друг и все такое… Но знаешь, у меня завтра очень важный день, ты ведь в курсе, что завтра опыт-презентация перед десятками инвесторов?

– Да-да, конечно… А что презентуете?

Игнат недовольно поморщился, но глаза его загорелись, когда начал рассказывать про свое детище:

– Это новая модель Долы. Sexdoll MyPinkPussy v0.1. Я подробно рассказывать не буду, потом скину видео с презентации или по центральному каналу посмотришь.

– Эх, Игнат… Никакая Дола не заменит ее… эх…

– Тьфу на тебя! Кто о чем, а вшивый о бане! Делай что хочешь. Вот возьми и сделай! Но!

– Что но?

– Но! Делай это только в том случае, если не нанесешь вреда себе! О’кей?

– О’кей оби… Давай, до связи… Успеха тебе завтра, надери им там всем кое-что кое-чем.

– Угу, спасибо…

Олжас немного успокоился, мнение друга, который старше почти на пять лет, всегда было авторитетным… а раз он сказал, то надо делать. Вот возьму и завтра же схожу в гости к этим голубкам. Возьму и схожу. Посмотрю в глаза. Себе-то никакого вреда? «Ой как хорошо, – подумалось Олжасу, – можно и поспать теперь».

* * *

Утро встретило Олжаса счастливым воркованием голубей, пением самых экзотических птичек, шумом маленького лесного ручейка, а встроенные вместо стекол в окна листовые экраны передавали радующее глаз изображение альпийской деревушки. Солнце, зеленая трава, коричневые деревья, сочная листва, голубое небушко… Олжас вдохнул чудесный горный воздух, прохладный и свежий.

Легкий завтрак… Олжас проглотил последнюю дольку апельсина… Нет, не наелся. Каким-то чудом ему удалось обмануть Домашний Компьютер и выпросить у духовки хорошую курицу гриль, да побольше специй, да с чесночком!

Настроение странно улучшилось, как решил навестить изменщицу… И даже подумалось, чего это он распсиховался? Кругом сотни девок! А он на этой… на этой… на этой милой, обаятельной, симпатичной, божественно красивой дуре, сволочи, мрази зациклился!

А этот хрен? И что она в нем нашла? Нет, непонятно!!! Она – тварь, а этот гнида… а этот гнида – гнида!

Олжас незаметно для себя снова обозлился, согнул вилку, швырнул в мусорное ведро. Чудесная курочка осталась лежать в одиночестве, грустно выставив одну ножку, тогда как вторая сиротливо лежит на столе, надкусанная и недоеденная. В коридоре смачно шлепнула дверь, раздался дробный стук каблуков о лестничные ступеньки.

Все это время, с тех пор как Таня ушла от него, он не сидел без дела. Навел справки, выяснил, где живет этот козел, узнал, когда она к нему ходит… Самое интересное, что этот урод, Савелий Яцкий, состоит в браке! Ждет, когда жена уйдет на работу, вызывает Таню, и она вприпрыжку несется к нему домой… Предательница.

Олжас решил добраться до них пешком, погода замечательная, солнце печет, как на Марсе, а прохладный ветер так прекрасно обдувает тело и задирает юбочки молоденьких красоток! Он машинально провел пальцами по футболке, та мигом поменяла цвет на самый модный в этот день, а шорты пристыженно так и остались желтого цвета. Ну нет у них такой функции, обычные шорты. Некоторые модники заинтересованно приглядывались к Олжасу, размышляя, новая ли это мода – фиолетовый с желтым?

Олжас решил пройти через центральный парк, может быть, созерцание деревьев, прудов и цветочков немного успокоит нервы и он не кинется на этого придурка с кулаками? «Нужно будет просто поговорить, высказать все, что думаю, посмотреть в их округленные от удивления и страха глаза… и уйти. Пускай этим сволочам тоже будет больно!»

Олжас присел на лавочку собраться с мыслями, подумать о смысле жизни. На соседней скамейке сидит подросток, в обнимку с сексапильной брюнеткой. Она бесстыдно закинула на его колени обе ноги, юбка так задралась, что видно сочные, хорошо загорелые ягодицы. Паренек бесстыдно лапает, вот уже стянул блузку, жадно присосался к аппетитным грудям. Олжас пригляделся и узнал в томно изгибающейся девушке звезду реалити-шоу «Облом-2».

Люди заинтересованно оглядывались, а некоторые дамочки строили глазки и призывно вертели задом, ведь купить секс-куклу с внешностью знаменитости – это ж целое состояние выложить! Но паренек не обращал на проходящих мимо никакого внимания.

Из тяжелых раздумий Олжаса вывело громкое кудахтанье – какая-то тетка, с огромной аляповатой сумкой на плече и в широкополой шляпе. Она стоит, широко расставив мощные ноги, уперев руки в жирные бока, и громко отчитывает парнишку, голос противный, писклявый:

– Развелось извращенцев! Как вам не стыдно! Ты еще оприходуй ее на лавочке, тут же дети, тут же общественное место!

Парень уставился на нее, как на экспонат в музее: то ли как на неандертальца, то ли как на кроманьонца. Секс-дола еще крепче прижалась к хозяину, что-то нашептывает на ухо. Подросток удивленно почесал в затылке, подождал, когда тетка закончит свой монолог, и спокойно ответил:

– Дама в шляпе, вы посмотрите сюда, пожалуйста.

Глаза у женщины округлились, она открыла рот в немом крике, когда парень спокойно стянул со звезды юбочку вместе с трусиками. Тетка ошарашенно отступила на шаг, уже начала набирать в грудь воздуха для мощного крика. Парень приказал секс-доле нагнуться, она грациозно встала, окинув публику гордым взглядом, развернулась и выгнулась, оперевшись руками о скамейку. Люди посмеивались, глядя на ошарашенную тетку, некоторые потеряли интерес и пошли по своим делам. Секс-дола выгнула спинку, выставив на всеобщее обозрение роскошнейший зад, даже кокетливо повертела им. Парень невозмутимо надавил пальцем на копчик, произнес командным голосом:

– Режим транспортировки!

Секс-дола остановила покачивание бедер, на удивление дамы в фиолетовой шляпе, даже длинные чернющие волосы прекратили развеваться по ветру. Секс-дола улеглась на землю в позе эмбриона и застыла. Парень постучал по ее попке костяшками пальцев, раздался стук, будто стучат по дереву, в голосе его послышалось злорадство:

– Вы не можете отличить настоящую девушку от робота? Нет здесь никакого бесстыдства, она всего лишь машина, игрушка, ха-ха-ха! Что хочу, то и делаю.

Тетка растерянно огляделась в поиске поддержки. Но люди уже начали расходиться, довольно похохатывая. Парень взял на руки секс-долу и, не обращая внимания на ошарашенную даму в шляпе, включил игрушку и продолжил развлекаться.

Олжас устало вздохнул и пошел дальше. Дом, в котором проживает Савелий Яцкий, расположен прямо возле выхода из парка.

* * *

Он встал возле двери, отрешенно уставился на кнопку дверного звонка. Наконец замедленно поднял руку, и палец ткнулся в пластмассовую шишечку.

Дверь открыл высокий красавец-блондин с накинутым на бедра полотенцем, спросил вежливо:

– Вы чего-то хотели?

– Ага… ага… хотел…

Олжас сжал кулаки, глаза его налились кровью…

* * *

Прогресс не обошел и судебную систему: новейшие способы передачи изображения, допрос на расстоянии, клетка для обвиняемых с прутьями из силовых полей… Вот только деревянный молоток дал такой жаркий бой, что так и остался под всемогущей правой рукой судьи.

Оскар Иванов, судья с огромнейшим стажем, был в растерянности. Присяжные молчали, недоуменно переглядывались. На огромном экране мелькали кадры из оперативной съемки, некоторые в зале испуганно охали, а журналисты обрадованно ахали и снимали крупнее. Одна из репортеров не удержалась и начала прямой эфир:

– За моей спиной вы сейчас видите то, что застали служители правопорядка в квартире Асимы Айзановой, где Татьяна Костюк тайно встречалась со своим любовником Савелием Яцким. Вы можете видеть, что пол малогабаритной квартирки залит почти сантиметровым слоем крови, вот я вижу, что ковер пропитан ею так, что уверена, он стал тяжелее раз в двадцать… Согласитесь, жуткая картина? А сейчас, смотрите! Это ванная комната!!! А в ванной лежат обнявшись, казалось бы, просто плохо загорелые влюбленные, нагие и прекрасные! Нет! Это жертвы преступления коварного Олжаса Атаманова, суд над которым сейчас и идет. Кажется, берет слово друг Олжаса, Игнат Бергенев! По совместительству представитель фирмы «USD». Давайте послушаем.

Оператор охотно перенацелил камеру на Игната, тот начал речь дрогнувшим голосом:

– Я вижу, что вы просто в недоумении, как судья, так и многоуважаемые присяжные… Я, как уже сказали, являюсь одним из главных разработчиков всемирно известной фирмы «USexDoll»… И я, честно говоря, никогда не мог даже представить, что это дело примет такой оборот…

Игнат растерянно потоптался, переложил какие-то листочки с места на место, бросил быстрый взгляд на скамью подсудимых, огражденную силовыми прутьями. Олжас сидит понурый, взгляд устремлен в никуда. Игнат нервно сглотнул и продолжил:

– Я подтверждаю то, что сказал адвокат господина Олжаса Атаманова. Да, потерпевшие Татьяна Костюк и Савелий Яцкий являются продукцией фирмы «USexDoll». Разве что Савелий, а попросту Sexdoll MyBigCock v1.7 является куклой более раннего периода, в некотором роде он уже устарел… А Татьяна, то есть SD MyRedTongue v0.7, она… как вам сказать… Она – модель, еще не выпущенная в продажу…

Некоторые в зале благоговейно вздохнули, жадно вслушиваясь в каждое слово изобретателя столь замечательных кукол. Игнат пригубил минеральной воды и, немного прокашлявшись, продолжил:

– Ну, мы же должны испытывать свою продукцию? Конечно, должны, чтобы в самый ответственный момент наша SD не задымилась в постели!

В зале раздались понимающие смешки, кто-то шепотом рассказывал случаи из недалекого прошлого, когда SD были недоработанными и когда часто случались казусы и поинтереснее.

– Олжас Атаманов являлся испытателем Татьяны SDMRT v3.4, но… Но он, наверное, очень впечатлительный и влюбчивый? Не знаю… В общем, наша новая модель максимально приближена к оригиналу… Да-да! Есть и такие чудики, которым подавай критические дни, плохое настроение, чтобы постоянно ломались… Ломались не в техническом, а в понятно каком плане. Так случилось… Так случилось, что Татьяна во время одной из прогулок по различным увеселительным заведениям познакомилась с Савелием SDMBC v1.7, это SD гражданки Асимы Айзановой. Так как Савелий модель более ранняя, то он тут ни при чем. Татьяна приходила в квартиру Асимы Айзановой тогда, когда ее не было дома, перенастраивала первостепенные задачи Савелия на себя… и наслаждалась изменой. Вот такая приближенная к оригиналу SD…

Судья, грозно сдвинув брови, молвил:

– Вы свободны, Игнат Бергенев.

Игнат кивнул, последовал на свое место. Прокурор все это слушал с раскрытым ртом, видимо, человек, совсем далекий от моды на секс-куклы, подскочил, требуя слова. Судья благосклонно кивнул, пророкотал басом:

– Слово предоставляется обвиняющей стороне!

– Спасибо, господин судья! Я хочу спросить, а откуда столько крови? Откуда?

Игнат встал с места, ответил ровным голосом:

– Понимаете, вкусы клиентов очень разные. Кто-то любит садомазо. Но, насколько я понимаю, Олжас никого не расчленял и не наносил колюще-режущих ударов.

– Не расплывайтесь мыслью по дереву, господин Бергенев, отвечайте на поставленный вопрос.

– Наверное, оба SD уловили настроение хозяина, а человек, он всегда хозяин… И просто стали выпускать пузыри крови, изо рта, из глаз, ушей… из других мест… Если бы Олжас схватил плетку и принялся лупасить… кожа бы разрывалась с треском, обнажая красное… Кровь бы текла рекой… Поверьте, в таком случае крови было бы в разы больше…

Прокурор пробормотал:

– О ужас… что за люди!

Зал разразился громким шепотом, кто-то вскрикивал осуждающе, цокали языками. Судья гневно заколотил деревянным молотком, что в его огромной лапище казался детской лопаточкой, заревел басом, как медведь-шатун, которому прищемило в дупле хвост:

– Тишина! Тишина в зале суда!

Народ постепенно утихомирился после громкого заявления представителя компании «USexDoll». Судья для острастки стукнул еще пару раз, обвел зал злобным взглядом. Адвокат Олжаса, получив слово, затараторил:

– Получается, что Олжас Атаманов попросту сломал дорогие игрушки!

Олжас неожиданно подскочил, закричал, срываясь на вопль:

– Она не игрушка! Я ее любил! Вы не имеете права так говорить!

Так же неожиданно он успокоился, опустился на скамью, снова грустно склонил голову. Судья так и остался с занесенным в воздухе молотком, слишком быстро инцидент исчерпал себя. Адвокат испуганно уставился на судью, но тот осторожно положил молоток на место.

– Я так понимаю, – сказал адвокат робко. – Никаких особо извращенных форм это недоразумение не обрело. Просто пару раз стукнул куклам… куклам по затылку тяжелой железякой. И все. Я думаю, этот инцидент следует рассматривать только как порчу чужого имущества, то есть SD Асимы Айзановой. Мой клиент готов выплатить стоимость куклы и оплатить моральный ущерб! Никакого убийства здесь не было и не могло быть! Достаточно сдать их в ремонт, и они уже живы.

Прокурор, поймав взгляд Олжаса, спросил, отчеканивая каждое слово:

– Олжас Атаманов. Скажите, вы бы сделали то же самое, если бы на месте Татьяны Костюк оказалась любая другая женщина? Из плоти и крови?

Олжас проговорил сквозь зубы, в голосе его послышалось бешенство:

– Какие вы все идиоты! Она тоже женщина! Она настоящая! И я ее убил!

Прокурор счастливо улыбнулся, сказал, уже обращаясь к присяжным:

– А вот теперь встает самый главный вопрос! Кем же считать Олжаса Атаманова? Преступником, убийцей? Ведь, по его мнению, он именно убил именно настоящую женщину! Будь на ее месте любая другая, он поступил бы точно так же! Или же он все-таки сумасшедший человек, который принимает желаемое за действительное? Что ему пойдет больше на пользу, тюремные бараки или палата в психологической лечебнице? А самое важное, что пойдет на пользу обществу?

Адвокат все время порывался хоть что-нибудь сказать, но обвинитель полностью завладел вниманием как публики, так и самого судьи, с триумфом продолжил речь:

– Перед нами стоит сложный вопрос! Если мы решим посадить нашего подсудимого за решетку, тогда придется всех, уличенных в убийстве SD, сажать… хоть и на меньшие сроки, чем за убийство реальных людей, но их будет ждать хоть какое-то наказание! Ну а если оставим все как есть, то в скором времени в каждом доме будет висеть на цепях беззащитная дола, которую раз за разом будут зверски убивать… все по очереди: в понедельник мама, во вторник папа, в среду дочка, в четверг сын, в пятницу дадут собачке покусать. Через неделю капитальный ремонт SD и все по новой? Вы представляете этот мир?