Текст книги "Апокалипсис отменяется (сборник)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

– Как… – выдохнул Сашка растерянно.

– Вы молоды и талантливы, – напомнил клерк, – и, кажется, трудолюбивы. А ваша изобретательность перепрыгивает все разумные рамки. Будущее должны стоить такие, как вы. Вы сможете, не сомневаюсь.

– Но…

– Идите, Александр. Идите, – перебил Микасов. – Если не уйдете прямо сейчас, вызову охрану. И еще… Мы сегодня же внесем вас в черный список, кстати, в нем вы будете первым и пока единственным. С этой минуты вас даже на порог центра не пустят. Так что, если решите махнуть рукой на свой организм, развить вирус, заболеть по-настоящему, мы помочь не сможем. Я понятно изъясняюсь?

– Но… у меня смертельное…

– Идите, Александр. Идите.

Не помня себя, Сашка вывалился из кабинета и побрел к выходу. Знакомый коридор плывет перед глазами, лампы под потолком светят тускло. Воздух в здании тяжелый, тягучий, как расплавленная смола. Он пробирается в легкие, разрывает их изнутри.

Кажется, кто-то подхватил под локоть, помог выбраться наружу. В лицо сразу ударил упругий порыв ветра, окатил прохладой, чуть отрезвил. До автомобиля Сашка добрался самостоятельно, но открыть дверцу не смог, рухнул на асфальт и подтянул колени к подбородку. Мимо проплывали люди, но никто не остановился, не предложил помощи.

Сквозь боль и отчаянье пробивались острые, колючие мысли: вот он – мир третьего тысячелетия, здесь наркоманы и бомжи имеют гораздо больше шансов на бессмертие, потому что не пытаются изменить свое будущее, а он… Если бы схватил ВИЧ случайно, Микасов бы не посмел отказать, принял бы, как родного сынка, а теперь…

Пальцы сами потянулись к мобильнику. Буквы на дисплее расплываются, но Сашка смог вычленить нужный номер. Другие контакты теперь бесполезны, но удалит их позже, сейчас пальцы слушаются плохо – едва сумел нажать кнопку вызова.

Наконец гудки сменились молчанием, после прозвучал осторожный голос Кристины:

– Саша?

– Я, – прохрипел он.

– С тобой все в порядке?

– Почти. Мы можем… встретиться?

* * *

Кристина рыдала. Крупные слезы катились по щекам, глаза стали красными, веки опухли. Худенькие плечики женщины вздрагивали, а любая попытка успокоить вызывала новый приступ истерики.

– Это я виновата, – бормотала Крис. – Зачем? Зачем я тебя послушала?!

– Крис, прошу тебя, – робко отзывался Сашка.

– Молчи! Уйди! Ты! Я никогда себе не прощу! Никогда!

– Кристина, умоляю… успокойся. Я сам виноват. Только я, никто больше.

– Нет!

– Да… – с грустью выдохнул Сашка. – Нужно было чуть спокойнее говорить с Микасовым, притвориться, будто случайно подхватил вирус… Да что там, вариантов море, но я был слишком уверен и не хотел замечать очевидного.

– И что теперь будет? – взвыла Крис.

– Ничего, – ответил он, а взглянув на подругу, спешно добавил: – Новая жизнь. И знаешь, это даже интересно. Ведь придется полностью изменить стиль поведения, привычки. Буду беречься, правильно питаться.

– Этого мало. Ты даже не представляешь, во что впутался. Ты сумасшедший! Ты все-таки сумасшедший!

– Ну так… кто же знал.

Горький туман в ее глазах на миг рассеялся, взгляд стал осмысленным, тревожным:

– Ты и сейчас слишком уверен. ВИЧ – не игрушка! А ты рассуждаешь так, будто тебе просто новую диету выписали.

– Крис…

Ее голос сорвался на крик:

– Ты так ничего и не понял! ВИЧ убивает не только физически, тело – это мелочь! Болезнь уничтожает все, абсолютно все! Теперь ты не сможешь устроиться на нормальную работу, не сможешь общаться с другими, здоровыми. Ты не просто изгой, тебя больше не существует!

– Почему?

– Потому, что даже в наше время людьми движет все тот же первобытный страх. Общество много говорит о проблеме СПИДа, но это только разговоры. В действительности в их глазах мы хуже инвалидов и слабоумных, понимаешь?

– Да ладно… не перегибай.

Крис усмехнулась горько, опустила глаза.

– Я говорю как есть. И скоро ты сам в этом убедишься, – проронила она. – Отчуждение страшнее вируса, именно оно убивает. Знаешь, скольких я потеряла? Иногда кажется, что и сама уже умерла. И не раз. Я на похоронах бываю чаще, чем в душе. И каждая новая смерть отрывает кусочек от моего сердца. Порой кажется, будто оно уже превратилось в малюсенькую горошинку, еще один шажок, и все.

Сашка не ответил, смотрел на нее и сам не понимал, что происходит.

– Крис?

Женщина замерла, лицо, и без того худое, осунулось. Скулы проступили до того отчетливые и острые, что, кажется, о них можно порезаться. Губы Кристины едва заметно шевелились, будто читает неведомую молитву.

– Крис? – настойчиво повторил Сашка. – Что-то случилось?

Он едва успел подхватить истощенное тельце. Глаза Кристины затуманились и застыли.

– Крис!

Тряхнул, но женщина не ответила.

– Крис!!!

Сашка спешно выудил из кармана мобильный:

– «Скорая»? Здесь женщине плохо. Пишите адрес…

И, как только оператор подтвердил вызов, набрал номер Криоцентра:

– Дежурная? Моя подруга умирает. Деньги? Поступят на ваш счет через полчаса. «Скорую» уже вызвал. Адрес? Да, пишите… Кто я? Да какая разница?

Он отбросил мобильник в сторону, крепче обнял холодеющее тельце Кристины.

– Все хорошо будет, – прошептал он. – Все будет хорошо.

* * *

Сашка отдал все сбережения на крионирование Кристины. Стараясь не смотреть в глаза работникам Корпорации, получил документы и, сгорбившись, исчез в водовороте жизни.

Предсказание Кристины, увы, сбылось, хотя Сашка до последнего пытался быть оптимистом.

Первый год прошел в борьбе за место под солнцем. Старался, бился, доказывал. Каждый отказ работодателя воспринимал как личный вызов, спорил, опровергал. Жаль только, приказать не мог. После, гордо задрав подбородок, шагал к следующей двери, чтобы снова получить отказ.

Вежливые сотрудники кадровых отделов кивали, улыбались, с умным видом рассматривали резюме. Но единственный взгляд в общую базу стирал улыбки с лиц, зажигал ужас в глазах. Дрожащими пальцами кадровики отбрасывали резюме и, запинаясь, объясняли причины отказа.

– Все дело в моем диагнозе, да? – невесело спрашивал парень.

– Нет, нет… что вы. Просто у вас мало практики, а в нашем деле практические навыки гораздо важнее оценок в дипломе, понимаете?

– Конечно…

Второй год утонул в черной, непреодолимой тоске. Родители отказались помогать, а просить денег у бабушки не позволяла совесть, хотя бабушка нет-нет да подкладывала сотенную купюру в карман.

На крохотное пособие и редкие подачки от фонда поддержки больных СПИДом прожить невозможно. Сашка целыми днями бродил по городу, изредка подворовывал в супермаркетах. Истощенный организм отомстил самым очевидным способом – инфекция победила.

– Вам нужно хорошо питаться, – объясняла врач. – Принимать лекарства.

– Конечно, – бесцветно отзывался Сашка, с грустью вспоминая, сколько денег осталось на счету медстраховки.

В начале третьего года умерла бабушка. Ушла тихо, незаметно. В опустевшей квартире холодно и тихо, как в могиле. И завещание… Родители возмущались, а брат едва удержался от удара, грозился подать в суд:

– Почему старуха отписала все этому спидознику? – вопил он. – На кой ляд Сашке квартира? Он сам с минуты на минуту помрет! А у меня маленький ребенок и теща, мать ее, под боком!

Отец тогда ответил:

– Не кричи. Сам же сказал… помрет. И в кого только уродился таким бестолковым. Подцепил… придурок.

На следующий день Сашка дал объявление о продаже. Сам переехал в крошечную комнату в бараке, на окраине. В компании гастарбайтеров жить не так уж плохо, они и сами изгои. И плата за комнату терпимая. Жаль только, канализация сломана.

Обновление банковского счета позволило вплотную заняться здоровьем, но энтузиазм врачей испарился довольно быстро:

– Время упущено, болезнь входит в тяжелую стадию.

– И что мне делать? – спрашивал парень.

– Жить, – с грустью отвечали медики.

– Жить… – повторял он. – Жить.

Это слово стало мантрой. Бессмысленной молитвой.

* * *

– Вы химик? – удивленно спросил седовласый профессор.

Губы Сашки пересохли, на щеках вспыхнул нездоровый румянец. Кивнул.

Профессор глянул с жалостью, отозвался со скрипом:

– Неужели все настолько плохо?

Сашка открыл было рот, чтобы объяснить, в который раз объяснить, что СПИД не передается бытовым путем, что все не так страшно. Но седовласый заговорил раньше:

– В наше время в науку идут только отчаянные. Не боитесь помереть с голода?

– Боюсь.

– Ладно, Александр. Не переживайте. Я тоже был молодым и голодным. Хотя и сейчас не особо жирую. Я посмотрю вашу дипломную работу – теперь возможности позволяют, слышали?

– Слышал. Общая база. На все общая база, – выдохнул он. А сердце сжалось в предчувствии – сейчас профессор зайдет в эту самую базу и увидит диагноз…

– У вас СПИД?

– Д… да.

– Ну ничего. Я на заре карьеры санитаром в тубдиспансере подрабатывал, вот это действительно опасно. А СПИД – ерунда. Значит… посмотрю ваш диплом, и позвоню. Если что, придется пройти курс повышения квалификации или переквалификацию. Вы готовы?

– Да.

– И по деньгам… Все не очень, но руководство обещает подкинуть коммерческий проект. Одна фармацевтическая фирма хочет провести независимое исследование, будем работать параллельно с их лабораторией.

Сашка кивнул и, как ни старался, не смог сдержать слез. Профессор сделал вид, что не заметил, и впервые за последние два года в душе Сашки шевельнулась надежда.

– Только, Александр… Я не могу скрыть ваш диагноз от остальных, – седовласый потупился, продолжил осторожно: – Люди бывают жестоки, учтите.

– Знаю.

* * *

Лаборантка подошла на цыпочках, тактично кашлянула в кулачок.

– Что? – бросил Сашка, не оборачиваясь.

– Александр Борисович, извините… Просто тут статья, подумала… может быть, вам интересно будет.

На краешек стола лег красочный журнал. Сашка скользнул взглядом по лакированной бумаге, каркнул:

– «Наука и жизнь»? Они все еще издаются?

Девушка не ответила, отошла на два шага. Кожей чувствовал ее страх.

– Тоже мне, работница фармакологии… – чуть слышно пробормотал он. – Не знает разницы между СПИДом и насморком.

Смолк. Мозг инстинктивно проигнорировал крупный заголовок «Рак и СПИД можно вылечить!» – вдоволь наелся таких уток за последние годы. А вот фото под заголовком удивило по-настоящему. Микасов улыбался, демонстрируя идеальные зубы. Сашка схватил журнал, начал вгрызаться в статью…

«Корпорация «Крионика» открывает новый проект, посвященный вопросам лечения самых опасных болезней нашего времени. Мы представляем интервью с куратором проекта – Захаром Ивановичем Микасовым.

Корр.: Захар Иванович, что побудило Корпорацию обратиться к проблемам, над которыми несколько десятилетий бьются все ученые мира?

Микасов: Вы сами ответили на свой вопрос. Мы понимаем всю серьезность ситуации, большинство клиентов Криоцентра поступили именно с этими диагнозами.

Корр.: Помнится, раньше вы работали экспертом по вопросам оказания услуг в некритических ситуациях. Почему на должность куратора этого проекта назначили именно вас?..»

Дальше Сашка читать не стал, отшвырнул журнал.

– Александр Борисович, что-то не так? – голосок лаборантки прозвучал робко, боязливо.

– Уйди, – ответил он сухо. – Просто уйди. И не приноси больше такого.

* * *

Каждый новый проект придавал сил, но Сашка понимал – это только видимость. Каждый новый день был сражением. И болезнь проигрывала… проигрывала сражения, но не войну. Сашка старался как можно реже смотреть в зеркало, все чаще в собственном отражении видел не себя – усталого, с худым лицом и впалыми глазами, – а ее, Крис. Изредка даже голосок слышал, как мог сопротивлялся этому странному очарованию… неизбежности.

Очередной приступ довел до больницы, но Сашка вырвался из цепких рук медиков.

– Куда тебе? – орал профессор в телефонную трубку. – Лечись!

– Не поможет, – сухо убеждал Сашка. – Можно я дома поработаю? Мне нужно три дня, чтобы доделать материалы для Фармалабкора. А вы сможете начать исследования.

– Фармалабкор подождет! – кричал профессор. – Мне и так кажется, что ты не на нас, а на них работаешь! Ишь, повадились! Саша, за эти десять лет ты им семьдесят новых продуктов протестировал! Подождут!

– Нет, – улыбался Сашка. – Это ведь не простой крем, настоящий эликсир молодости.

– Тьфу на тебя! Подождут!

– Нет… Я выписываюсь. Пришлите данные по электронке.

– Россия! Россия! Эликсир молодости тестируют в бараке, на коленке!

– Да какая разница? Тем более для аналитики.

– Никакой! – выл профессор. – Страна метаморфоз! Прав был Преображенский!

* * *

В тот день Сашка с утра почуял неладное. Проснулся в поту, мазнул рукой по лицу – не пот. Кровь.

Попытался подняться с залитой алым кровати, едва не упал, сил почти нет. Голова идет кругом, сердце едва бьется…

«Потому и страха нет, – подумал он с равнодушием. – Все. Отмучился».

За стеной громко завывало радио. Сашка с удивлением понял, что знает эту песню. Ретро. Древнее, как мир, ретро.

Перед глазами вспыхнул образ Кристины – хрупкая, болезненная, с ломкими тонкими волосинками вместо пышной гривы. Он мысленно улыбнулся:

«Скоро встретимся».

Спонтанная мысль выдернула из странных грез.

– Нет, – беззвучно сказал Сашка. – Не встретимся. Ты ведь жива. И однажды проснешься…

И Сашка – бывший мальчишка, рожденный в чужое время, талантливый и некогда перспективный, – пополз к телефону. Зубами вгрызаясь в истрепанный линолеум, обдирая ногти.

«Только бы доползти, – думал он, – только бы доползти! А там – короткий номер, и приедет «Скорая»…»

Но на полпути рухнул в омут беспамятства…

Похорон не было. Немногочисленные соседи, кто знал Сашку, удивились, когда после участкового и патологоанатома внезапно двор заполонили кареты «Скорой помощи» и представительские машины.

Микасов, сильно постаревший, но еще в форме, лично руководил процедурой крионирования Александра Томина, талантливого ученого, которому болезнь помешала добиться настоящих вершин. Потом еще неделю интернет-порталы мигали баннерами новостей со ссылками на речь Микасова. В ней сотрудник Корпорации «Крионика» обещал, что Томин будет в числе первых воскрешенных, это уже не за горами!

– Такие личности, – с чувством говорил Микасов, – очень нужны в будущем! Томин из тех, кого не сломала жизнь и… система! До последней минуты Александр Борисович помогал людям! Ему не будет совестно взглянуть в лица вечно молодым и бессмертным внукам! Именно такие, как он, подарили им возможность жить счастливо.

Александр Сигида
По ту сторону реальности

Сириус стиснул зубы, глядя на приближающуюся тушу. Нечто напоминающее человека, но на три головы выше, а в плечах шире в два раза. Толстые, как бревна, руки увиты мускулами, короткие толстые ноги твердо держат массивное тело. На угловатой, как грубо обтесанный валун, голове злобно сверкают узкие щели глазниц, ноздри широко раздуваются, втягивая и выпуская воздух. Кожа в чешуйках и наростах, кое-где виден вросший мох, какой покрывает старые стволы деревьев. Внезапно широкая пасть великана распахнулась, и из горла вырвался гортанный рев. С группы деревьев, стоящих в отдалении, сорвались и унеслись в небо перепуганные птицы.

Пальцы воина крепче сжались на рукояти меча, рука со щитом поднялась выше, готовая принять удар. Великан взревел еще раз и бросился в атаку. Толстая лапа ударила с мощью тарана и быстротой молнии. Сириус едва успел подставить щит, брызнули щепки, но обитый полосами стали деревянный каркас выдержал. Воина отнесло назад, но устоял, лишь подкованные подошвы сапог пропахали в земле борозды. От удара великан потерял равновесие, чуть завалился, и Сириус метнулся вперед, обрушивая полосу меча на незащищенный бок. Тут же в тело монстра ударили два огненных шара, разбились о грудь и плечо, языки пламени разлетелись в стороны, как брызги. В ноздри шибанул запах горелого мяса. Монстр взревел так, что Сириуса едва не сбила волна воздуха. Тут же огненный комок залепил в голову и еще один в грудь.

Сириус закрылся щитом, брови затрещали от жара. Маги бьют мощно. Оглянувшись, он подмигнул им. Парень и рыжеволосая девушка в расшитых золотыми узорами робах замерли в боевых стойках на краю поляны в паре шагов друг от друга. Между ладоней каждого мага снова зарождается пламя, набухает и пульсирует.

Великан ринулся на магов, но Сириус заступил дорогу, полоса стали в его руке рассекла пространство слева направо. В следующий миг воин закрылся щитом, вновь пропахал ступнями землю. Чудовище взъярилось не на шутку. Забыв о магах и разбивающихся о тело огненных шарах, замолотил кулаками по мелкому наглому человечишке, закованному в железо. Доспехи Сириуса застонали, он сжался под градом ударов. Вдруг синие глаза из-под низко надвинутого шлема недобро сверкнули, и тело рыцаря окутала сияющая голубая аура. Он держал удары, как скала, но чувствовал, что жизнь потихоньку уходит, тело слабеет.

С края поляны с гулом прилетают пышущие жаром комки. Маги все так же мерно швыряют снаряды. Лица напряженные. У девушки взмокла челка, а по щекам парня стекают крупные капли пота. Видно, что держатся на последнем издыхании.

В глазах уже темнело, когда Сириус почувствовал, как в тело возвращается энергия. Она заполнила его в считаные мгновенья, и сверх того он почувствовал, как сила и дух многократно возрастают. Скосив глаза, он увидел подбегающую к магам легкую девичью фигурку с распущенными золотистыми волосами. Белоснежный, в голубоватых узорах, костюм плотно облегает тонкое тело. Пальцы девушки чертят в воздухе магические знаки, которые и наполнили тело воина новыми силами.

– Зачем начали без меня? – прокричала девушка, сквозь рев монстра ее голос почти не слышался. – Я же сказала, что сейчас буду.

– Не волнуйся, Литания, – процедил сквозь зубы Сириус, принимая очередной удар на меч, – у нас все под контролем. Спасибо за хил и бафы. Поддай-ка еще.

Литания воздела руки над головой, вокруг ладошек ярко засияло, и Сириуса тут же охватил новый прилив сил.

Не замечая ударов монстра, он ринулся вперед, тесня огромную тушу. Удары меча слились в сверкающие полосы.

– Эй, не трать силы, – услышал Сириус хриплый от усталости голос мага, – все равно больших повреждений не нанесешь.

– Повреждения – наша работа, – подтвердила его подруга. Набухающий меж ее ладоней огненный шар зловеще подсвечивал красным лицо, при этом не опаляя длинные рыжие волосы, треплющиеся в перегретом воздухе. – Твое дело держать удар и не подпускать эту тушу к нам.

– Сам знаю, – огрызнулся Сириус.

Два огненных шара ударили один за другим в грудь чудовища, оно вздрогнуло, пошатнулось. Земля задрожала от удара. Последний пламенный шар ударил уже в распростертое мертвое тело.

Сириус выдохнул, меч с лязгом вдвинулся в ножны. Дрожащие пальцы потянули с головы шлем.

– Ну, как мы его? – устало, но задорно спросил он.

– Да, неплохо, – отозвался маг, подходя к подруге и приобнимая ее за талию, магиня прижалась к нему в ответ, одарила очаровательной улыбкой.

– Жаль, меня не подождали, – подала голос Литания, – кто так на «РБ» ходит?

– Да все нормально, – заверил ее Сириус и улыбнулся: – Я же знал, что ты вот-вот подойдешь и спасешь меня.

Он шагнул к ней, Литания упала в объятья, подражая рыжей магине. На лице расцвела улыбка.

– Куда теперь? – спросил Сириус, обращаясь к парочке магов.

Парень пожал плечами, не выпуская из объятий подругу.

– Не знаю… Нужно отчитаться о том, что завалили этого… да и вообще, если честно, скучновато, надоел этот мир. В Астрале висит сообщение, что мир Горна сотрясается от битвы великих народов, там спешно набирают наемников.

– Понятно. Ну ладно, спасибо за компанию. Может, увидимся еще.

Маг кивнул, улыбнувшись, и растворился со своей подругой в воздухе.

– Мне тоже надоело, – сказала Литания, – хочу отдохнуть. Пойдем на пляж.

Сириус улыбнулся:

– Пойдем.

Команда на выход унеслась в недра игрового портала. Сириус почувствовал легкость, физика этого мира перестала проецироваться на его образ. Поляна с поверженным монстром растворилась, пространство затянулось сиреневой дымкой, в которой начали проступать белесые сферы киберпорталов. Визуализация тел, его и девушки, тоже исчезла, но он чувствовал рядом сгусток информации с идентификатором «Литания».

Сириус запустил маршрутизатор, и на периферии сознания возникли образы уголков виртуала. Вспыхнул образ песчаного пляжа и лазурной полоски воды. Он крепче «сжал» информационную проекцию Литании, она расслабилась, позволяя проникнуть его сознанию в свое и потянуть за собой. Сиреневый мир с белесыми разнокалиберными сферами и узелками, что соединены нитями, повернулся вокруг них, надвинулся, и Сириус почувствовал, что они у нужного портала. Оттуда поступил запрос на тип режима: многопользовательский или индивидуальный. Сириус выбрал второй и погрузился в портал.

Яркое солнце на миг ослепило, кожи коснулись жар солнечных лучей и прикосновения ласкового ветерка. Ступни почувствовали шероховатость и жар прокаленного песка. В уши начал вливаться шум набегающей на песок волны. Где-то в стороне пронзительно закричала чайка.

Сириус проморгался, мир набрал контрастность, насыщенность. Светло-желтый, почти белый песок, лазурная синева моря, чуть поодаль тропическая зелень. Они стояли на пустынном пляже, обнявшись. На нем только черные плавки. Она в ярком купальнике, хрупкая и изящная, как цветок, улыбается, жмурясь солнцу.

Полоска песка убегает вдоль кромки воды. Слева зеленый тропический лес, справа в лучах высоко зависшего солнца бескрайнее море, незаметно переходящее в небесную синеву.

Литания засмеялась, побежала к воде. Под ее ногами взвились тучи брызг, на миг повисла радуга. Он улыбнулся. Сердце сладко защемило от нежности к этому беззащитному, хрупкому, как цветок, существу, что весело плескается и жмурится солнцу и брызгам. Он побежал за ней, делая наигранно злобный вид, поднял еще больше брызг. Они шлепнулись в воду, весело барахтались, ныряли, Сириус вытаскивал со дна крупные витиеватые ракушки. Потом они разлеглись на песке, подставив тела солнечным лучам, Литания положила голову ему на плечо, а он свободную руку ей на живот, наслаждаясь теплом и нежностью ее кожи.

В какой-то момент все изменилось. Нахлынула тревога. Сириус приподнял голову, всмотрелся. Мир замер, ветер будто остановился, подчиняясь чьей-то злой воле, поднятые им песчинки зависли в воздухе, пенистая волна, набежавшая на песок, не отхлынула назад. Сириус взглянул на девушку, она, не моргая, вглядывается в небо, на губах улыбка. Какая-то неестественная улыбка.

Вдалеке показалась темная фигура человека. Он шел по направлению к Сириусу и его подруге, и замерший ветер почему-то продолжал трепать полы его плаща, будто время продолжало течь только для этой фигуры. Широкие края шляпы бросают тень на лицо, черт, не рассмотреть. Человек казался совсем не к месту в этом мире желтого песка и лазурного моря.

Сириус медленно поднялся, не зная, как вести себя: то ли наброситься на человека, потревожившего их покой, то ли попытаться «разбудить» Литанию и убежать из сферы в просторы виртуала.

– Не бойся, – раздался голос незнакомца. Он остановился в нескольких шагах от Сириуса, кивнул в сторону лежащей девушки: – С ней все в порядке, мы просто поговорим, и я уйду, все вернется на свои места.

– Кто ты? – с вызовом спросил Сириус.

– Житель виртуала, как и ты.

– Ты странный, – пробормотал Сириус и почувствовал, как по коже пробежали мурашки.

– Ты не скучаешь по настоящему миру, Андрей? – спросил незнакомец.

Сириус вздрогнул, услышав уже забытое имя. Перед глазами промелькнули обрывки картинок: детство, родители, школьные друзья, институт, работа…

– Я знаю, почему ты убежал сюда, – продолжила говорить темная фигура в плаще и шляпе, – я понимаю, что та девушка сделала тебе больно, но прошло много времени. Согласись, боли уже нет. Так почему ты все еще здесь?

– Я не знаю, – пробормотал Сириус, – здесь лучше.

– Понимаю, – в голосе незнакомца действительно звучало сочувствие, – я бы хотел, чтобы ты взглянул на это.

Сириус почувствовал, как в его сознание пробивается ручеек информации. Ссылка на какой-то ресурс. Он принял ее и сохранил в базе маршрутизатора.

– Посмотри ее, – настойчиво попросила темная фигура. – Может, хватит быть тем, кого там увидишь? Ты был хорошим специалистом в своей области, даже лучшим, ты можешь принести пользу реальному миру.

Фигура медленно растворилась, вновь появившийся ветер развеял, как дымок, остатки темной субстанции.

Сириус ощутил, что он лежит на песке. На плече чувствуется прикосновение пушистых волос Литании. Девушка, щурясь, смотрит в небо и задорно морщит носик, в уши вливается шум накатывающей на песок волны, где-то над морем вскрикнула чайка, ей вторила другая.

Сириус приподнялся, озадаченно озираясь. Может, все приснилось? Интересно, а тут вообще снятся сны? Странная мысль вползла в голову, как червячок, он никогда не задумывался о таком.

Литания тоже приподнялась, на лице отразилась тревога.

– Что-то случилось? – спросила она.

Сириус пожал плечами.

– Вроде бы нет. Все в порядке.

Он улыбнулся и снова лег, потянув девушку к себе.

Но в душе разлилось смятение. Может быть, правда сон или какой-то глюк киберпортала? Краешком сознания он заглянул в маршрутизатор, там обнаружилась новая ссылка.

«В принципе, – подумал парень, – это действительно, может быть, сбой программы, эмулирующей пляж, может быть, новый вид распространения спама? Видимо, по ссылке находится какая-то реклама».

Сириус попытался убедить себя в этом, но чувства, всколыхнувшиеся в памяти этим странным сбоем, не давали покоя. Краешком сознания он возвращался и просматривал обрывки из прошлой жизни снова и снова.

Задремавшая было Литания вдруг распахнула глаза. Объятия Сириуса исчезли, он сам исчез. Девушка нахмурилась, приподнялась. Она ощутила, что его уже нет в этом портале, послала запрос на его идентификатор. Парень не ответил, она хмыкнула и, обхватив колени руками, уткнулась в них лицом. Однако вслед за обидой появилась тревога, Сириус был какой-то странный, хоть и говорил, что все в порядке, но сейчас девушка была уверена: что-то случилось. Она снова послала запрос, на этот раз парень ответил, сказал, что хочет посмотреть на реальный мир и что, может быть, в самом деле хватит тут прятаться.

Литания ничего не поняла, на какой такой реальный мир, где прятаться… Но переспрашивать не стала – чувствовала, что Сириус не ответит.

Поток информации с идентификатором «Сириус» замер около невзрачной сферы портала, опутанной множеством нитей. Сириусу пришла странная мысль – это сознание движется в виртуале или виртуал движется вокруг сознания? Вспомнились слова Ницше – «…если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя…», там еще что-то про чудовище было, подумал поток информации с идентификатором «Сириус», но это не суть важно… он отмахнулся от этих мыслей и направил сознание в сферу портала.

Визуализации не произошло. Сириус чувствовал себя неуютно, проникнув в портал и не получив визуализации. Он завис в пространстве таком же, как и вне сферы, – сиреневом с белесыми нитями, сплетенными в сеть и узлы. Было непонятно, что это за ресурс и как тут манипулировать данными.

– Так же, как и на первом уровне виртуала, – подсказал знакомый голос.

Сириус вздрогнул, вернее, поток информации, составляющий его «Я», эмулировал это чувство. Он осмотрелся, но не обнаружил знакомой фигуры в плаще и шляпе, однако голос продолжил:

– Это пространство не для простых пользователей виртуала. Нет, оно не в закрытом доступе, просто это почти самый глубокий уровень. Им пользуются только автоматизированные системы, программы, ИскИны и продвинутые пользователи, чье сознание способно контактировать с виртуалом напрямую, без визуально-тактильного интерфейса.

– И к кому из перечисленных относишься ты? – спросил Сириус путем манипулирования потоками информации, составляющей его сознание, таким образом, чтобы в окружающем пространстве – тоже информационном потоке – формировались «возмущения», воспринимаемые как сама мысль.

Этот механизм он вдруг понял только что, раньше даже не задумывался о таком.

– Ко вторым, – ответил голос незнакомца, сформированный такими же «возмущениями» одних потоков информации в других, – я отношусь ко вторым.

– И что же тебе нужно от меня?

– Подтолкнуть тебя к возвращению в реальность, – ответил незнакомец искренне, – пройди по той ссылке. Да не барахтайся, как ребенок на глубине, манипулируй своим сознанием… давай помогу…

Сириус почувствовал, что к его «Я» прикасается чужеродный информационный поток, осторожненько так, чтобы не напугать. Сириус расслабился и позволил чужому информационному потоку перемешаться со своим. Тут же стало понятнее, как перемещаться на этом уровне… или все-таки заставлять пространство перемещаться вокруг себя?

Это оказался портал технического обеспечения некоего больничного комплекса. Он ощущал данные различных систем и служб, но не понимал их. Незнакомец подтолкнул его к системам видеонаблюдения и анализа, Сириус подключился к каналу данных видеокамер, возмущения их информационных потоков рождали вокруг образы, или не вокруг, а внутри…

То ли бездна смотрит в него, то ли он в бездну…

Перед его взором возникла огромная больничная палата, если можно назвать больничной палатой помещение размером с ангар для самолета. Из одного конца в другой, блестя хромированными боками, тянутся шеренги реанимационных капсул. Внутри каждой видна фигура человека, опутанная проводами и трубками. Над капсулами голографические мониторы, отображаются данные о состоянии организма. Сириус почувствовал, что с легкостью может прочитать эти данные, стоит лишь направить ответвление сознания вон туда и туда, там оно снова разветвится, потом еще и еще, и он почувствует нужные информационные возмущения, интерпретирует их.

– Не распыляйся, – остановил его незнакомец. – Обрати внимание на номер четыре тысячи двести восемьдесят семь.

Сириус повиновался. Он переключился на камеру видеонаблюдения, ближайшую к названному «пациенту», одновременно направил щупальца информационных потоков к показаниям приборов и тут же пугливо отдернул их.

– Это же я! – воскликнул он.

– Да, это твое тело, – подтвердил незнакомец.

– Что это за место?

– Реабилитационный центр для не желающих покидать виртуал, здесь поддерживается жизнь в телах людей, оставивших реальный мир. Все автоматизировано, управляющий ИскИн следит за состоянием «пациентов» с помощью этого портала, роботы при необходимости осуществляют физические манипуляции.

Сириус почувствовал смятение. Никогда в общем-то не задумывался, что там с его телом, а ведь, умри оно там от истощения, исчезнет проекция его личности в виртуале. Он вздрогнул, за все время в виртуале как-то отвык от того, что человек в общем-то смертен, это ударило будто молотом по голове. Как хорошо, что построили такие вот центры реабилитации.