Текст книги "Апокалипсис отменяется (сборник)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

– Тысяча демонов тебе на хребет! – рявкнул Дэн.

Когти, острые, как бритвы, вспороли ткань туники, черные лохмотья, оставшиеся от рукава, затрепетали под напором ветра, обычного в этом ущелье. Дэн снова занял боевую стойку, держа посох двумя руками и направив навершие в сторону чудовища. Гарпия развернулась для нового прыжка, щелевидные зрачки темно-желтых глаз взяли человека в прицел. Морда, похожая на человеческую, только с непропорционально большой пастью, усеянной иглами зубов, исказилась в страшной гримасе.

Дэн крепче сжал древко посоха, видя, как крылья бестии чуть раздвинулись, натягивая тонкую кожу перепонок. У гарпии оказался иммунитет к магии, десяток разномастных файерболов не причинили вреда, лишь молнии оставили на чешуйчатой коже пару обугленных пятен. Но тварь все так же жаждет крови, а человека начали покидать силы. Смерти молодой маг не боялся, смутно ощущал, что этот мир лишен такого явления. Но чувство долга заставило сконцентрироваться, городок у входа в ущелье нуждался в избавлении от зубасто-когтистой зверюги, таскающей овец изо дня в день, а нередко и людей.

Гарпия метнулась вперед и вверх, по рукам мага прошла дрожь, остатки энергии влились в древко посоха и выстрелили из сизого набалдашника пучком витиеватых молний. Треск оглушил, тут же в сознание ворвался пронзительный визг раненой твари. Молния прошибла крыло, бестию дернуло, но, извернувшись, она упала всей тяжестью на обидчика. Дэн успел выставить посох поперек груди, когти лап впились в древко, зубы щелкнули у самого уха. Маг рухнул на спину, а тварь продолжала щелкать зубами у лица. Зловонное дыхание душило и заставляло глаза слезиться. Дэн извивался, придавленный тушей с покалеченным крылом, целое крыло бешено хлещет по ногам и ребрам. Перед глазами пошли черные точки, запульсировало алым. Теряя сознание, Дэн, будто сквозь одеяло, услышал чей-то яростный крик и короткий свист. Но тело уже обрело легкость, и сознание провалилось в черноту.

Мерное потрескивание и пощелкивание вплыло в сознание, как пузатый фрегат в узкую гавань. Дэн разлепил веки, непонимающе заозирался, сощурился от всполохов костра в ночной темноте. Языки пламени пляшут, будто живые, пытаются вырваться из плена угольков и еще не прогоревшего сушняка. Над ущельем мерцают россыпи звезд.

У костра застыл силуэт сидящего человека, руки обхватили легкие изогнутые ножны, нижний край уперся в землю, между колен, рукоять вложенного в ножны меча грозно торчит над плечом. Дэн пошевелился, приподнялся на локте. Незнакомец обернулся, пламя костра на миг высветило по-эльфийски тонкие черты лица, узкие раскосые глаза. Силуэт поднялся на ноги, держа ножны с мечом в левой руке, неторопливо подошел. Правая ладонь протянулась к Дэну.

– Я Хидео.

– Дэн, – хмуро ответил маг, протягивая ладонь в ответ.

Хидео легко потянул Дэна, помогая встать. Боль стегнула по ребрам, покалеченный парень скрипнул зубами.

– Ничего, к утру залечишься, – обнадежил эльф, – тебе повезло, что я проходил мимо и услышал шум схватки. В этих краях мало других… путников.

Дэн кивнул. Умащиваясь у костра, искоса взглянул на эльфа, подивился, что уши обычные, как у людей. Доспехи, кожаные с железными бляшками, туго обтягивают стройную фигуру. Держится гордо, даже надменно, ножны с мечом из рук не выпускает.

– Спасибо, но смерти я не боюсь, – тихо проговорил Дэн.

Воин улыбнулся:

– А кто ее тут боится? – Тут же запнулся, быстро добавил: – Кстати, туша гарпии за тем валуном, тебе ведь нужно принести голову. Не забыл?

Маг удивленно покосился.

– Верно. Ты бывал в том городке?

– Конечно, все бывали и брались за это задание.

– Кто все?

Эльф снова загадочно улыбнулся, узкие глаза хитро заблестели.

– Ну… странники, путники, наемные воины…

– И что, никто не мог справиться?

– Почему же? Чаще всего убивали, приносили головы, получали награду…

– Так, значит, тут целое гнездо этих тварей! – спохватился Дэн.

Легкая, но крепкая ладонь Хидео легла на плечо мага.

– Все не так просто, как тебе кажется…

Хидео замолк, направив взгляд в язычки пламени, но молодой маг смотрит требовательно, и эльф продолжил:

– Понимаешь, этот мир своеобразен, у него своеобразная физика…

Дэна как молотом шибануло. Еще не понимая, с чего бы так пробрало, схватился за голову:

– Точно, физика… квантовая физика!

Парень зацепился за слово и начал распутывать клубок мыслей, в памяти всплыли образы: семья, друзья, универ, Ирина… Мир раскололся, с разума словно пелена спала.

Брови Хидео медленно поползли вверх, в глазах ясно читались удивление и интерес.

– Как я… Да что со мной? – промямлил Дэн. – Это же все не настоящее… это игра, виртуал.

Хидео покачал головой, скрывая ухмылку.

– А ты… а ты, – пробормотал Дэн, по-новому взглянув на Хидео, – какой из тебя эльф? Ты же просто китаец. Или японец. Меч вон самурайский.

Хидео от души расхохотался.

– Я удивлен, такого еще не было.

– В смысле?

– Я не встречал пока никого, кто бы отрекся от этой реальности.

– Но это не реальность, – взмолился Денис.

Японец опустил веки, вид стал задумчивый и отстраненный.

– Нет, Дэн, это тоже реальность, ты же в ней жил, ты же физически ощущал ее.

– И что? Мое тело ведь там! Оно умрет, и мое виртуальное «Я» тоже.

Хидео пожал плечами, опустил взгляд в пляшущие язычки пламени. Денис сосредоточился, попытался разорвать связь сознания с игрой. Тревога нахлынула ледяной волной, разрывать было нечего, связь не ощущалась. Денис не чувствовал виртуала, будто находится в реальном мире. Тело прошибла дрожь. Парень передернул плечами, понял, что его тело там, в реале. Оно раскинулось в кресле, со стороны похоже, будто он в коме, он не может распахнуть глаза и мигом оборвать связь с киберсетью, потому что глаза – вот они, тут, а не там. Сознание упрямо твердит, что реальный мир здесь – звуки, краски, запахи, а там, где он в кресле, подключенный к киберблоку, – некий сон, блеклое мимолетное видение. Дениса заколотило.

– Эй, Дэн, – тревожно окликнул Хидео и схватил парня за плечо, – успокойся. Все нормально, связь восстановится, нужно подождать.

Денис сфокусировал на нем шальной взгляд, медленно кивнул. В бледное лицо начала возвращаться краска.

– Вос-становится?

– Да, – подтвердил Хидео, – сознание врезалось в структуру этой реальности и отринуло ту, другую.

Дениса покоробило, что японец продолжает считать эту реальность равной настоящей.

– Получается, все, кроме нас, стали пленниками этой игры? – ужаснулся он, в памяти всплыли сообщения новостных каналов и сайтов о застрявших в виртуальной реальности людях. Врачи не рискуют физически разрывать связь между имплантами и мозгом, феномен пока не изучен, поэтому просто поддерживают жизнедеятельность тел, как спящих в летаргии.

Хидео пожал плечами.

– Я не сказал, что все, я сказал, что не встречал пока тех, кто бы осознал, что они тут гости. Да и почему пленниками? Здесь их жизнь, их враги и друзья, ненависть и любовь, важные для них дела и подвиги – все то, что, быть может, не имели в прежней жизни. К тому же здесь это ярче, насыщенней, интересней. Но твоей эта реальность почему-то не стала…

Денис задохнулся от возмущения:

– Но они же не понимают…

– Тебе не понравилось здесь? – прервал его Хидео, в голосе нотки грусти.

– Нет… нет, этот мир прекрасен, – искренне ответил Денис, – здесь чудесно, даже сейчас я это понимаю, признаю, чувствую, вижу! Но, как все прекрасное, это не может длиться вечно. В конце концов, их тела в реальном мире истощаются. Не всех же выявляют? Как долго они протянут?

Хидео подобрал прутик, с задумчивым видом пошурудил кончиком багровые угольки у края костра.

– О них позаботятся там, – наконец ответил он, – обо всех. Система мониторинга и контроля за самочувствием сбоев не дает. Да и современное общество, несмотря ни на что, все-таки отзывчиво.

– Но это эгоистично, – парировал Денис.

– Может быть. Но так же эгоистично отбирать мечты, надежды! Разве общество поступает не эгоистично, оставляя множество людей без работы, без любимого дела после каждого кризиса или внедрения новых технологий, вытесняющих человеческий труд? Людям нужно чем-то заниматься, к чему-то прикладывать силы. А это становится все сложней в мире, в котором большинство не успевает осваивать новинки, изобретения, технологии. Людям нужен якорь, нечто постоянное, держащее их личность собранной воедино.

Хидео замолчал, всматриваясь в пляску огня. Денис тоже молчал, наблюдая, как на лице азиата играют отблески пламени.

– А разве справедливо, например, – заговорил японец снова, – что близкие нам люди умирают? Как справиться с этим? Как забыться?

Денис хмуро пожал плечами, проговорил:

– По-твоему, бегство от реальности – это решение проблемы?

– Отчасти. Среди здешних игроков есть такие, которых в реальном мире не ждет ничего хорошего. А здесь они находят свои мечты.

– А ты? – спросил Денис сухо. – Что держит тебя здесь? Ты ведь понимаешь, что этот мир не реальность!

Хидео вздохнул, на губах зетеплилась улыбка:

– Мне здесь просто нравится. Этот мир реальнее, чем тот, в котором мое физическое тело. Здесь, вообще в виртуале, реальность намного реальнее, она ограничивается лишь фантазией каждого. Ведь так?

Денис кивнул.

До утра Денис и Хидео сидели у костра. Японец рассказал, что эту игру создал по-настоящему гениальный человек. Он работал над многими игровыми проектами, привносил в них свежие идеи, но самые гениальные и революционные никто не хотел воплощать, слишком уж инновационными они были, слишком рисковыми в мире бизнеса, где правит доход. Его идеальный игровой мир остался у него в мозгу. Он пытался создать свою фирму по разработке байм, но ничего не вышло, новатор обанкротился, закупленные серверы ушли на погашение кредитов. И тогда он, пользуясь мощностями нейроимплантов и подключаемых внешних модулей, начал создавать сервер в своей голове. Он не выписывал всех мелочей, но сделал общий скелет, программную архитектуру, а весь игровой мир и геймплей развивался на воображении новых игроков. Каждый привносил нечто из своих фантазий, движок игры вытаскивал эти фантазии из закоулков сознания и реализовывал в виртуальной реальности. Оттого этот мир и был так притягателен для любого новичка, каждый видел в нем нечто родное и погружался в него так глубоко, что этот мир становился реальностью.

На рассвете Денис попрощался:

– Мне пора, я ведь даже не знаю, сколько времени прошло там. Мои родные, наверное, с ума сходят.

Хидео кивнул, на губах играет легкая улыбка, узкие глаза смотрят лукаво.

– Рискнешь наведаться сюда еще?

Денис развел руками, улыбнулся:

– Думаю, вряд ли. Я не хочу, чтобы виртуальная жизнь вредила реалу.

Хидео снова кивнул, ладонь хлопнула Дениса по плечу.

– Прощай, Дэн.

– Прощай, Хидео.

Денис взглянул на остывшие угольки костра, утренний ветерок раздувает сизый пепел, тонкая струйка дыма прижимается к земле. Киберсеть привычно откликнулась, сознание начало терять связь с сервером-мозгом. Почти перестав ощущать этот мир, Денис услышал напоследок слова Хидео:

– А еще я не хочу покидать этот мир, потому что верю, мы будем тут жить, даже если там наши тела погибнут…

Денис распахнул веки, ошалело заозирался. Удостоверившись, что находится в своей комнате, перевел дух, и тут же внутри что-то кольнуло. Кольнуло потерей чего-то, потерей идеального мира, идеальной реальности. Хотелось плакать.

Пальцы нащупали на шее проводок, потянули. Паутинка оптоволокна тут же втянулась в киберблок. Денис встал, мышцы жутко затекли и плохо слушались, но радовало хотя бы то, что времени прошло немного – всего лишь ночь, утро в игре совпало с утром в реале. Чувствуя себя жутко разбитым и выжатым, Денис нехотя начал собираться на учебу.

– Да точно тебе говорю, моих никого дома нет, – прощебетал звонкий девичий голос, – ну чего ты такой скромный? Сейчас это немодно.

Симпатичная светловолосая девушка заигрывающе подмигнула, втянула Дениса в прихожую.

– Я не скромный, я старомодный, – шутливо сдвинул брови парень.

– Тем лучше, – усмехнулась Ирина, – буду просвещать тебя, темного. Научу, как пользоваться этой штукой. – Девушка обхватила Дениса за шею, ее пальчики защекотали шрам вокруг пластинки коннектора.

– Тебе понравится, – лукаво изогнув бровь, пообещала она, – я скачала новый программный стимулятор оргазма.

Парень рассеянно улыбнулся.

– Да со мной тут недавно, неделю назад, такое в Сети приключилось… до сих пор что-то отойти не могу.

– Потом расскажешь, – томным голосом прервала девушка, видимо, программные коды стимулятора уже начали проникать в ее импланты, – я помогу тебе расслабиться и забыть обо всех проблемах.

Ира потянула Дениса за руку сквозь череду комнат, тот даже не заметил, как они оказались на диване, а Ира впилась страстным поцелуем в его губы. Свободной рукой она пыталась нащупать приготовленный провод и совместить его кончик с разъемом на шее парня. Внезапно стена напротив вспыхнула живописными красками, объемный звук мощно раскатился по комнате. Молодые люди вздрогнули и тут же рассмеялись.

– У родителей телик настроен реагировать, когда на диван садятся, – пояснила девушка, – сейчас выключу.

– Нет, погоди, – сказал Денис резко, его взгляд прикипел к экрану, уши «навострились», не веря звукам, доносящимся из невидимых колонок.

«… Наконец спецподразделение Интерпола по борьбе с киберпреступностью вышло на предполагаемого виновника, им оказался японец Хидео Такеши, известный несколько лет назад как успешный гейм-разработчик – дизайнер, программист…»

Денис округлил глаза, Ира непонимающе переводила взгляд с него на экран, где хорошенькая журналистка вела репортаж из Японии.

«…Четыре года назад Хидео ушел из игровой индустрии и пропал из виду общественности. Сейчас у Интерпола и полиции Токио есть все основания считать Хидео виновным в организации незаконного виртуального пространства, в недрах которого за последние два года, по предварительным подсчетам, застряло до ста пятидесяти тысяч человек. Новые жертвы выявляются в ходе расследования…»

Денис слушал, открыв рот, но на последней фразе журналистки его тряхнуло:

«…Сам Хидео был найден вчера мертвым в собственном доме. К его телу была подключена незарегистрированная аппаратура, Интерпол проверяет каналы, по которым она могла поступить в обход официальных дилеров. Медэкспертиза показала, что Хидео умер около года назад, оставаясь подключенным к Сети, тело частично подверглось разложению…»

На экране замелькали крупные планы полулежащего в кресле, опутанного проводами трупа, истлевшая одежда лохмотьями свисает с высохшего до костей тела.

Ирина поморщилась:

– Какая гадость, жуткий мертвец.

– Нет, он жив, – усмехнулся Денис, не обращая внимания на непонимающий взгляд девушки, – он жив… Реальность многогранна, физический мир лишь одна из ее граней.

Александр Сигида
Две жизни

Зевота раздирала мне рот до боли. Не смущаясь пустого коридора, подвывая и кривя лицо, я шел к дверям офиса. Обычное дело – когда добираешься утром из области на электричке, то либо приезжаешь на сорок минут раньше, либо опаздываешь. Сегодня я совершил геройский поступок – прибыл раньше!

В офисе заученными движениями рюкзак прислонил к стене. Куртка повисла на вешалке. Я взглянул в зеркало. Вытянутое лицо, взъерошенные черные волосы. На носу широкие очки футуристичной формы, оканчиваются закрывающими уши круглыми наушниками. Сквозь очки смотрят красные глаза. Лицо помятое, заспанное.

Нет, так не пойдет, решил я и сосредоточился на меню очков. В воздухе раскрылось окошко. Пробежавшись по иконкам, я запустил режим активного редактирования реальности, принялся «цеплять» взглядом в отражении зеркала элементы лица и двигать ползунки. Тут же лицо разгладилось, налилось румянцем и бодростью, краснота с глаз ушла, взгляд стал острым, цепким. Жаль только, что из сотрудников фирмы оценит только Лидочка, у других нет таких классных очков дополненной реальности. Ну и пусть таращатся на меня настоящего – унылого и невыспавшегося. Удовольствия в этом мало.

У нас маленькая фирма, оказывающая услуги в оформлении разных юридических бумаг. Офис разделен на два кабинета, в одном работает штат юристов из двух человек, в другом царствует наша начальница – Мария Семеновна. Там же рабочее место Лидочки – менеджера по работе с клиентами. Курьеры, я и Жорик, в офисе редко, потому своих мест у нас нет, в редкие минуты безделья располагаемся где придется.

Как и думал, еще никого нет. Плюхнувшись в кресло за рабочим столом Марии Семеновны, я откинулся на удобном кожаном сиденье и запустил игрушку. Именно ее прохождение вчера, или, вернее, уже сегодня, и стало причиной моего сонного вида. Очки принялись отрисовывать виртуальный мир. Интерьер кабинета потускнел, появилась игровая заставка, через наушники ворвалась резкая музыка, перемежающаяся со стрельбой и ревом монстров. Реальность померкла, передо мной мрачные стены заброшенного бункера, мигает тусклый свет, искрит проводка. По полу разбросана разбитая аппаратура, истерзанные человеческие тела. Я крепче сжал шотган и двинулся вперед. Каждый шаг отдается гулким звуком. Под подошвами изредка похрустывают осколки стекла.

Комната с разбитым оборудованием сменилась темным коридором. Гулкие звуки шагов отскакивают от стен, уносятся вперед. Я остановился у изгиба, уже знаю, что ждет за ним, вчера погорел на том, что выскочил резво. Секунду помедлив, я осторожно выглянул. Тут же с ревом выбежалала четырехлапая тварь размером с быка. Вся из сплошных зубов, когтей и шипов. Палец вдавил курок, выстрел эхом прокатился по коридору. Я успел отпрыгнуть назад. Продолжая судорожно жать на курок, принялся отступать обратно к просторному помещению. Уж там я покажу этой твари.

Злобная, слюнявая рожа морщилась от выстрелов, но тут же делала рывок, клацая зубами почти у самого дула…

– Степан! Степан! Ты издеваешься?!

Я не сразу узнал голос Марии Семеновны, не понял, что этот голос делает в игре. В панике сорвал очки, хотя есть кнопка паузы, сворачивающая виртуальное изображение. Я увидел недовольное лицо начальницы. Немолодая, но еще довольно симпатичная. Брови Марии Семеновны недобро сошлись у переносицы, к щекам прилил румянец. Из зачесанных назад волос выбилась прядь, пересекая лицо и придавая еще более грозный вид. Я втянул голову в плечи и, стараясь не делать резких движений, начал выбираться из кресла начальницы. Со стороны, наверное, похоже, как если бы с ее кресла пытался сползти испуганный уж.

– Сколько можно, Афанасьев?

Суровые глаза Марии Семеновны сверлят, как дрелью. Я промямлил что-то невнятное, опустил взгляд в пол. В наушниках продолжало рычать, реветь, бубухала динамичная музыка. Я судорожно прикоснулся пальцем к основанию дужки, образовалась звенящая тишина, которую прорезал голос Марии Семеновны:

– Афанасьев, ты же будущий юрист, а тратишь время на черт знает что! Делаешь все спустя рукава. Ты хоть что-то за время работы здесь сделал нормально?

Я промолчал, спорить было бессмысленно. Так уж сложилось, что даже пустяковые задания – принеси-подай – выходили из рук вон плохо. Может быть, виной тому природная застенчивость и проблемы в общении с новыми людьми, может быть, что-то другое, но будущую профессию я, скорее всего, выбрал не ту, не ту. Юрист и растяпа – вещи несовместимые.

– Я буду стараться, Мария Семеновна, – пролепетал я и робко поднял взгляд.

Только сейчас заметил, что за сценой наблюдают Лидочка и Жорик. Лида смотрит сочувствующе, за стеклом ее киберочков, что в виде сплошной, узкой полосы, влажно блестят карие глаза. Я даже на миг забыл о Семеновне, залюбовался девушкой: разделенная надвое челка открывает высокий лоб, на плечи падают темные локоны, фигурка с идеальными пропорциями, будто работали лучшие дизайнеры трехмерного моделирования. На Жорика бросил взгляд и отвернулся: хихикает, сволочь, что еще можно ожидать от этого, лохматого, как сенбернар.

– Ты всякий раз говоришь, что будешь стараться, – сказала Мария Семеновна уже спокойнее и кивнула на очки в моих пальцах. – Степан, прекращай тратить время на чепуху, ты уже не маленький, тебе надо опыта набираться, сколько осталось учиться? Год, два?

– Три, – буркнул я.

– Тем не менее. Я тебе не мама и не папа, я твой работодатель, и это мое последнее предупреждение. Нужно жить реальной жизнью, а не придуманной, – отчеканила она, снова кивнув на мой девайс.

– Ладно, – продолжила она уже будничным тоном, – подойдите с Жориком к Лиде, у нее комплекты документов для заказчиков, она распределит, кому куда ехать.

В метро спускались вместе с Жориком. Он встал на эскалаторе на ступень ниже меня и усмехнулся моему удрученному виду.

– Не надоело получать нагоняи от Семеновны? – спросил он, весело хмыкнув.

– Да мне вообще все надоело, – ответил я зло, чувствуя, как внутри нарастает раздражение, – надоело быть на побегушках. Как тут наберешься опыта, бегая по метро и развозя бумажки?

Жорик хмыкнул, поинтересовался:

– Так чего торчишь тогда тут? Поищи что-нибудь подходящее, где не надо бегать по метро.

Я вздохнул, развел руками.

– Мне нужен опыт работы в юриспруденции.

– Ну и нашел бы работу более подходящую.

Я снова вздохнул, отвел глаза.

– Честно говоря, не уверен, что справлюсь, я с этой-то не особо… сам видишь. Что уж говорить о чем-то более серьезном. Покручусь курьером, понаблюдаю за нашими юристами… потом видно будет.

Жорик снова хмыкнул.

– Пока не попробуешь, не узнаешь.

– Да и удобно совмещать с учебой, – будто оправдывался я, – работа пару раз в неделю по несколько часов в день…

Эскалатор доставил нас вниз, я неловко шагнул вслед за Жорой на твердую, непоколебимую поверхность. Он бросил взгляд на указатель перехода на другую ветку и, хлопнув меня по плечу, попрощался до вечера.

Я втиснулся в вагон, следом придавило, прижало, вагон переполнен. Двери сдвинулись, и под бубнящий голос, объявляющий следующую станцию, поезд тронулся, начал набирать скорость. Меня вжало инерцией в кого-то сзади, раздалось недоброе ворчание. Плевать! Что я могу поделать в такой давке, где даже ухватиться не за что?

Где-то в другом конце вагона, поверх голов, проглядывают несколько виртуальных маячков, кто-то с киберочками. Почти у всех злые смайлики, только у одного игровой значок – режется в файтинг. Виртуоз, раз играет в таком месте. Нужно очень хорошо себя контролировать, чтобы не дергать рефлекторно руками и ногами в реальности. Я сам долго бился над этим…

Я покрутил головой, попробовал двинуть плечами, на что толпа отозвалась недовольным ропотом. Плюнув на все, расслабился и послал геймеру предложение сразиться.

Толпа вокруг исчезла, сменившись развалинами восточного храма. Справа, по дороге, выложенной булыжниками, идут монахи в желтых одеяниях. Над головой сквозь разрывы в тучах проглядывает мрачное солнце, завывает ветер. Под ногами истерзанная временем булыжная поверхность, в щелях перемещается под порывами ветра каменная крошка. Я посмотрел на противника – крепкий, поджарый боец с азиатским лицом. Из тени, бросаемой широкими полами остроконечной шляпы, сверкают холодные глаза. На плечи накинута безрукавка, подпоясанная брутальным ремнем из широких пластин. Свободные штанины стянуты на голенищах бинтами.

Зазвучала зовущая в бой музыка, мое сердце встрепенулось в ожидании схватки. Давненько я не резался в «Мортал комбат». На периферии зрения пошел отсчет, мелькнуло красным «Fight», и мы ринулись друг на друга, нанося удары и уклоняясь. Внутри меня нарастал боевой азарт, я бил зло, отрывисто, но противник попался умелый – уклонялся, ставил блоки, контратаковал. Мы кружили в жестоком и красивом танце, нанося страшные удары, от которых в реальности человека расплескало бы, как от столкновения с «КамАЗом». Он подпрыгнул и обрушил сверху удар ногой, я уклонился, почувствовал толчок тугой струи воздуха. Там, где я стоял, будто бы взорвалась динамитная шашка, брызнуло каменной крошкой и по плитам зазмеилась трещина. Тут же я сконцентрировал энергию в кулаках, нанес удар. Противника отшвырнуло, в одно движение я оказался рядом с ним, ударил ногой, перегруппировался для комбо…

– Молодой человек, – услышал я чей-то скрипучий и недовольный голос, – не наваливайтесь так.

Но передо мной противник, другого шанса провести серию не будет…

– Молодой человек, я вам говорю…

Мелькнуло, я почувствовал удар, земля и небо несколько раз поменялись местами.

Черт возьми. Злость внутри вспыхнула, как ядерный взрыв, на висках запульсировали желваки. Одним махом я свернул виртуал и вновь увидел вокруг внутренности вагона метро и стиснувшую меня толпу. И снова где-то сзади раздраженный и наглый голос:

– Молодой человек!

Я почувствовал, как меня уже пихают в бок, нетерпеливо и резко, пытаются отодвинуть, но впереди так же тесно, двинуться некуда. Внутри злоба и раздражение уже затапливают меня, захотелось наорать на идиота, а лучше вбить по уши в землю, как только что я чуть не сделал это с ниндзя в шляпе.

– Да, да, простите, – сказал я робко, сам не веря своим словам, но ярость в душе вмиг куда-то испарилась, вместо нее там появился дрожащий зайчик, робкий и беззащитный. – Извините, тут тесно.

Я вымучил жалкую улыбку и попытался хоть немного отодвинуться.

С толпой я выплеснулся на поверхность, тут сразу же стало просторней, все рассосались в разные стороны. Справа шоссе, пробка. Слева – старого вида дома, первые этажи заняты витринами магазинов, салонов, кафе. В виртуальном пространстве, вплетаясь в реальный мир, висят рекламные баннеры. Впереди за перекрестком виднеется чуть изогнутый мост, пробка переваливает за него, крыши автомобилей блестят на солнце. Кажется, мне туда. Перед глазами, выскочила карта, галочкой отмечен нужный адрес. Да, за мостом группа домов, мне туда.

Офис нужной фирмы расположился в цокольном этаже одного из домов. На входе встретили двое крепких ребят в черных пиджаках, связались с офисом, удостоверились и пропустили. Я быстро нашел бухгалтерию, отдал пакет с документами, в рюкзаке остались еще два, нужно успеть отвезти сегодня, и направился обратно к метро, обдумывая важный вопрос – где пообедать.

К вечеру я развез оставшиеся пакеты и уставший, с гудящими, как перегруженный проц, ногами возвращался в офис. В метро посвободней, чем утром, вагон полупустой. Я откинулся на сиденье и вытянул ноги.

Взгляд заскользил по пассажирам. С киберочками никого. Напротив и чуть правее скромно сидит девушка, в руках раскрытая книжка, я такие последний раз держал в школе. Мои глаза прикипели к лицу, такого прекрасного и одухотворенного я не видел ни разу в жизни.

Сердце сладостно защемило. Я заерзал, захотелось во что бы то ни стало познакомиться, узнать ее интересы, вкусы… а вдруг совпадают с моими?

Но как? У нее нет киберочков. К ней не стукнешь в «асю» или «скайп», не напишешь сообщение в соцсеть. Да и она не увидит того, что написано у меня на страничке… то есть придется как-то самому, используя личное обаяние, доносить до нее, какой я классный и замечательный, какие у меня интересы и цели в жизни. Этого-то я и не умею. Да и обаятельности никогда за собой не замечал.

В голове лихорадочно носятся мысли, глаза не отрываясь ловят каждое ее движении – взмах ресниц, движение губ, шевеление пальчиков, перелистывающих страницу.

Скоро станция, а вдруг она выходит?! Нужно что-то сделать, нужно перебороть страх и робость и подойти, познакомиться, заговорить… Но о чем? Я готов был убить себя за то, какой я есть.

Движение поезда замедлилось. Я испуганно посмотрел на богиню, читающую книгу, но она лишь бросила взгляд на табло с названием станции и продолжила читать. От сердца отлегло, у меня еще есть время.

Поезд затормозил, двери с тихим шипением раздвинулись. Несколько пассажиров вышли, с платформы послышались крики и гогот. В вагон ввалилась толпа панков или металлистов, не знаю, как они называются, по-моему, – механистами, но, на мой взгляд, разницы никакой. Я таких часто вижу, когда еду из области или обратно. И, откровенно говоря, механисты – это слишком громко сказано, редко у кого бывают замененные протезами конечности. Пока еще много неурегулированных правовых нюансов в медицинской практике. Врачи не берутся отрезать здоровые руки или ноги, дабы заменить их сверхтехнологичными протезами, даже если «пациент» готов подписать какие угодно бумаги. Но никто не мешает тебе исковеркать себе руку и выдать за несчастный случай, правда, встает вопрос о психической вменяемости…

Четверо парней и две девушки. Парни одеты в джинсовые штаны и кожаные жилеты с наклепками и шипами, бриты наголо. У одного на голове ирокез, у другого лысый череп покрыт вязью дорогущей, металлизированной татуировки, линии разной толщины блестят в свете вагонных плафонов. Девушки в коротких шортиках, груди едва прикрыты переплетением кожаных ремешков. Настоящий протез только у одного – левая рука начиная от плечевого сустава. Протез, не замаскированный под живую плоть, нарочито выделяющийся своей механичностью, немного угловатый, с блестящей поверхностью отполированного металла. У других механистов лишь непонятные хромированные пластинки и бляшки, вживленные в кожу на руках и груди, складывающиеся в причудливые геометрические узоры, да металлизированные тату. Девчонки так и вовсе обошлись пирсингом средней жесткости.

Компания шумно ввалилась, по-хозяйски осмотрев вагон. Один парень, гогоча, уперся в закрывающиеся двери растопыренными руками и только после третьей просьбы из динамика не задерживать отправление поезда дал створкам сойтись, поезд тронулся. Механисты разбрелись по вагону, кто-то развалился на сиденье, парочка – парень и девушка прислонились к окну и принялись жадно целоваться взасос, ладони парня обхаживают грудь и бедра подруги. Кто-то из пассажиров брезгливо отвернулся, но большинство смотрит с интересом, возможно, даже мысленно делая ставки на то, снимет он и без того скудную одежду подруги, пока поезд доедет до следующей станции, или снимет уже после.

Вожак с хромированным протезом прошел мимо меня, деловито осмотрелся и плюхнулся рядом с девушкой, читающей книгу. Я чуть не захлебнулся от негодования.

– Эй, подруга, – сказал он густым баритоном, – что читаем?

Девушка хмуро посмотрела на него и отодвинулась. Механист гоготнул:

– Недотрога какая. Читать вообще вредно, глаза портятся, а импланты для глаз дорогие. Но ты ведь и так не будешь вставлять в свое человеческое тело ничего постороннего? Ну, разве что силикончика.

По вагону раскатился дружный гогот.

Он придвинулся, приобнял девушку металлической рукой. Девушка вздрогнула и попыталась сбросить руку.