Текст книги "Герои Шипки"
Автор книги: авторов Коллектив
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 32 страниц)
Главнокомандующий улыбнулся и встал. Офицер сделал шаг назад, давая ему дорогу, щелкнул каблуками и снова замер как изваяние. Заложив руки за спину, генерал прошелся по комнате из угла в угол, весело позвякивая шпорами. Славейков тоже вскочил. Командующий подошел к поэту. Какое-то время оба пристально смотрели друг другу в глаза.
– Господин Славейков, – наконец снова заговорил генерал, четко выговаривая каждый слог. – Я знаю, что вы подлинный болгарский патриот, борец за свободу и просвещение вашего народа, знаю, что вы были редактором «Гайды» и «Македонии», знаю, что вы автор многих сборников стихов и других полезных для народа книг...
Генерал внезапно умолк, подошел к столу, раскрыл папку, быстро перелистал ее, достал какой-то лист бумаги и, повернувшись к Славейкову, прочитал:
Всех царей державной статью Русский может обороты Русские болгарам братья,
Та же кровь и та же плоть.
Нет держав России впору,
Мощи в мире нет такой.
Быть ей нашею опорой,
Быть ей нашей высотой!
Сила русская, и воля,
И кровавый русский пот Вызволят из-под неволи Наш намученный народ.
Бог поддержит наше дело И пошлет спасение,
Коль возьмем в десницу смело Острый меч отмщения.
Вся надежда на Россию,
Русский царь нам словно Спас;
Остальные глаз косили И не думали о нас.
И германцы, и британцы,
И французы – хором Все в приятели стремятся К нашим людожорам.
Спекулянты, одно слово:
Интерес им покажи —
За него на все готовы И городят ложь на лжи.
Род и вера – той идеи Русскому дороже нет,
Служба им всего святее,
Благороднейший завет.
С тем заветом мы согласно Брат за братом станем в строй,
Чтобы стать нам сопричастным Русской доблести святой 13.
– Это ваше стихотворение, господин Славейков? – потеплевшим голосом спросил генерал, и глаза его впервые смягчились, засветились добротой.
Славейков, сдерживая волнение, глухо произнес:
– Я написал его, когда русские войска вступили в Болгарин), чтобы освободить нас от турецкого ига.
– Да, конечно, ваши чувства к русскому народу нам всем известны. Помнится, вы были комендантом Старой Загоры, когда генерал Гурко освободил город?
– Так точно, ваше превосходительство. Был комендантом, пока город оставался свободным, – тяжело вздохнув, тихо ответил Славейков.
– Вы и тогда оказали нашим войскам неоценимую услугу, – сказал командующий. – Так что я говорю с вами совсем откровенно, как с близким другом. После того как в конце ноября мы взяли Плевну, военное положение на фронте решительно изменилось в нашу пользу. Однако следует до конца использовать наше преимущество и не дать врагу передышки. Вот почему нашим вой-
скам необходимо немедленно перевалить через Балканы. Выйти в тыл турецкой армии, сосредоточенной против нас на Шипке, и разгромить ее. Что вы скажете на это, господин Славейков? Сможем мы провести свои войска через Балканы? Некоторые генералы утверждают, что это абсолютно невозможно.
Славейков вдруг преобразился, лицо его посветлело.
– Балканы можно перейти! – твердо заявил он и добавил: – Всюду и всегда!
– Я тоже так думаю. Нужно только хорошо организовать переход. И самое главное: командиры должны иметь на руках точные и подробные сведения о каждой горной тропе, о каждом перевале, по которому им предстоит провести войска. Мы, разумеется, пользовались и будем пользоваться услугами болгарских патриотов. Надеемся, и вы поможете нам, господин Славейков? Нам необходимы подробнейшие и точные описания горных перевалов, троп, развилок, вершин, высот, ущелий, пропастей, речек, лесов и вырубок. Вообще хотелось бы, чтобы вы представили нам полную картину, в частности, Тряв-ненского и Имитлийского перевалов...
Славейков не удержался и, не дослушав последних слов генерала, выпалил:
– Если нужно, я сию минуту дам все необходимые сведения!
– Нет, нет! – сдержанно махнул рукой главнокомандующий. – Обдумайте хорошенько и представьте все в письменной форме. А если возможно, то нарисуйте и точные карты перевалов. Мой адъютант позаботится о вас.
...В комнате, куда привели Славейкова, весело гудела печка. На столе стопка чистых листов бумаги, тонкая деревянная ручка, линейка, стеклянная чернильница. Горели две стеариновые свечи, озаряя возбужденное лицо поэта. Он, не медля ни минуты, склонился над столом и стал самозабвенно чертить карту Имитлийского перевала. Вспоминал и наносил на лист бумаги всякий поворот, любой изгиб, каждую вершину, родники, ключи, бьющие прямо из скал, малейшие высотки, тропки, лощины, лужайки, ущелья, скалы, обрывы... Все это почти зримо представлялось ему. И он рисовал даже отдельно стоящие на полянах деревья, под которыми в свое время отдыхал. Чертил, писал, рисовал, а перед глазами как живые возникали бесконечные колонны русских солдат
п болгарских ополченцев. Они безмолвно двигались по только что проложенным в глубоком снегу тропам, поднимались на крутые склоны, шли вдоль закованной в ледяной панцирь, петляющей в ущелье реки, спускались в неглубокие пропасти, разбивали биваки в долинах, окруженных густыми лесами в тяжелых снежных папахах...
Закончив работу, Славейков на мгновение задумался, потом вновь склонился над листом и размашисто приписал:
«Балканы всюду можно пройтп!»
Когда он поднимался из-за стола, в окно уже просачивалась мутная мгла зимнего утра. Рассвет с трудом изгонял мрак долгой ночи. Только теперь Славейков почувствовал, как сильно устал, как болят от напряжения глаза. Но на отдых времени уже не оставалось. Он быстро оделся, сунул в карман шубы исписанные листы и вышел на улицу. Он торопился в главный штаб.
В штабе поэт передал докладную и вычерченные им карты. Затем вскочил на коня.
Вечерело, когда он въехал в Ловеч, свернул на крутую улочку и остановился перед большими воротами, над которыми нависала широкая стреха. Громко постучал палкой. Залаяла собака, послышались торопливые шаги. Звякнул засов, калптка отворилась, и на пороге показался крепкий, рослый парень.
– Это ты, Стефан? – спросил Славейков.
Парень пристально всмотрелся в верхового, его губы расплылись в улыбке, юное лицо засветилось радостью.
– Я, господин учитель! – воскликнул юноша. – Слезайте с коня, заходите!
Он взял лошадь под уздцы и помог приезжему сойти на землю.
– Есть в доме люди? – спросил гость.
– Есть, господин учитель! Как не быть? Все наши дома, – радостно отвечал бывший ученик Славейкова. – И отец, и мать, и братья, и сестры – все дома. Проходите, пожалуйста, проходите! Дорогим гостем будете!
– Прекрасно! – улыбнулся Славейков. – Сначала зайдем к родителям, а потом хочу поговорить с тобой наедине. Когда-то ты был одним из самых добрых и умных учеников. Помнится, любил слушать о разных событиях из истории Болгарии, беспокоился за судьбу нашего народа. Я не ошибаюсь?
– Нет, господин учитель. Я и сейчас люблю родину. И еще крепче, чем раньше. Вот и Ловеч уже целых три месяца наш, свободный!
Поставив лошадь в конюшню, оба вошли в большой дом. Вся семья с нескрываемым восторгом встретила гостя. Женщины засучив рукава бросились готовить ужин. Мужчины, окружив поэта, заговорили о минувших сражениях, озабоченно спрашивали о судьбе Шипки. После ожесточенной, кровавой битвы в августе русские солдаты и болгарские ополченцы отбросили крупные силы турецких войск. Что будет дальше? Турки, наверное, копят силы, выжидают удобный момент, чтобы снова напасть?
Наконец расспросы подошли к концу.
– Ты, учитель, видать, устал? – поинтересовался отец Стефана, мужчина могучего телосложения, с пышными, подкрученными кверху, чуть ли не до ушей, молодецкими усами.
– Угадал. Путь немалый проделал, – улыбнулся Славейков.
– Эй, молодка, парни! Ну-ка быстро готовьте стол, – приказал глава семейства.
После ужина Славейков и Стефан поднялись по крутой скрипучей деревянной лестнице на второй этаж и вошли в комнату, приготовленную для гостя. Поэт внимательно посмотрел на юношу. Сильный, умный, спокойный, он не отрывал глаз от учителя и с нетерпением ждал, что тот ему скажет. Но пристальный взгляд Сла-вейкова смутил парня, и он опустил голову.
– Слушай, Стефан, – тихо заговорил Славейков. – Я не требую, чтобы ты поклялся. Знаю тебя хорошо, знаю, какой ты болгарин, какой патриот. Но помни, Стефан, одно: то, что я тебе сейчас скажу, святая тайна! На кол будут сажать – молчи! Слышишь? На кол!
Стефан, не дрогнув, смотрел в глаза учителю. Этот мудрый человек учил их, детей, добру, учил любить родину, Болгарию. Учил мудрости, любви к науке, знаниям. И сегодня это доверие старого учителя потрясло юношу.
– Пусть хоть язык вырвут – слова не добьются! Будет так! – ответил Стефан твердо. И Славейков почувствовал – это правда.
– Тогда слушай! Есть у тебя в Ловече смелый и верный друг?
– Есть, – немного подумав, сказал юноша.
– Разыщи его сегодня же. Сейчас же, ночью! Завтра на рассвете вы оба отправитесь в село Имитли.
– В Имитли? По такому снегу? – удивился Стефан.
– По такому снегу! Знаю, что в горах все тропы завалило. Но вы должны пройти. Нужно тайно пробраться на юг, за Балканы.
– В турецкий лагерь?
– Да. В разведку. Узнаете, нет ли где на перевале турецких постов, побываете в селе Имитли... Как? Дело ваше. Можно под видом чабанов. Можно – выдавая себя за турка, или тайно, ночью. Как лучше, решайте сами. Разведаете, сколько батальонов, какие силы стянули туда турки, как вооружены. Изучите все, что требуется... – Славейков умолк, положил руку на плечо юноши и совсем тихо продолжал: – Может, кого из вас схватят. Однако пусть лучше язык вырвут – не должен говорить, зачем пробрался в лагерь, кто послал. Придумайте что-нибудь: мол, ищем пропавший скот. Только это! И ни слова больше! Понял?
– Да, господин учитель...
Славейков объяснил, что завтра он отправится по очень важному делу в Севлпево. Туда они будут добираться вместе. Потом через Габрово он поедет в Трявну. Спустя три дня они найдут его в Трявне и доложат, что видели, что слышали.
– Будет исполнено, господин учитель, – заверил Стефан.
Славейков крепко пожал руку своему бывшему ученику, отечески похлопал его по спине, улыбнулся, как, бывало, в школе, когда он оставался доволен ответом ученика. И пожелал Стефану «спокойной ночи».
...В Трявну поэт приехал под вечер. Был он с головы до ног белым – всю дорогу шел сильный снег. В Севлио-ве и Габрове Славейков встретился со своими старыми и верными друзьями и организовал несколько маленьких чет – отрядов. Они также получили задание пробраться через Балканы на южную сторону, в расположение турецких войск и собрать сведения о противнике.
Но самая радостная весть ждала его дома. Здесь поэт застал Стефана и его друга, вернувшихся с опасного задания. Парни рассказали, что на всем перевале Имитли нет ни души. Он пуст и глух. Человеческая нога не ступала больше месяца по его диким тропам, заваленным глубоким снегом. Даже болгары-горцы, и те сидят в тепле, носа не кажут из домов. Видели на тропах только следы оленей. Да еще по ночам слышали вой волков в глухих ущельях. Недалеко от села Имитли, сразу за перевалом, сосредоточено около двух турецких батальонов с тремя пушками. На некоторых вершинах южных Балкан установлены турецкие посты. Стефан вытащил лист бумаги и подал Славейкову, объяснив, что на нем все подробно записано и нарисовано. Часть сведений друзья собрали у болгар-горцев.
На рассвете кто-то громко постучал в ворота. Славейков, сбросив одеяло, быстро оделся и вышел на веранду.
– Кто там? – спросил он негромко.
– Господин Славейков? – послышалась русская речь.
– Ах, это вы? – удивленно воскликнул поэт, узнав по голосу адъютанта главнокомандующего, всего несколько дней назад сопровождавшего его до главного штаба русских в Бохоте. – Входите же, входите!
На лестнице загромыхали шпоры. Славейков зажег лампу. В комнату вошел красный от мороза, туго затянутый поверх шинели ремнем офицер. Он ловко козырнул, щелкнул каблуками и подал пакет. Славейков тут же при нем вскрыл депешу. Главнокомандующий предлагал ему немедленно ехать в село Топлеш, приютившееся у подножия Имитлийского перевала, и поступить в распоряжение генерала Скобелева.
Славейков с недоумением глянул на офицера. Тот все понял и быстро сказал:
– Генерал Скобелев должен немедленно вести войска через Имитлийский перевал. Поэтому вы ему необходимы сейчас же, срочно. Другая колонна выйдет в тыл туркам слева, через Трявненский перевал. Наши войска, таким образом, охватят кольцом турецкий укрепленный лагерь у села Шейново. Командующий считает, что вы единственный человек, который может помочь Скобелеву успешно провести войска через Имитли. Генерал с нетерпением ждет вас, господин Славейков. Приказ о переходе через Балканы уже подписан. Вы сможете завтра раненько утром отправиться в Топлеш, господин Славейков?
– Если надо, я готов ехать хоть сию минуту! – без колебаний воскликнул поэт. – Только вот хотел бы взять с собой двух молодых болгар, верных парней, патриотов. Они мне очень помогли, пригодятся и теперь.
– Отлично! Итак, господин Славейков, в добрый
путь! Надеюсь, скоро увидимся в Одрине или даже где-нибудь возле Царьграда! – На румяном лице русского офицера заиграла веселая, открытая улыбка.
Славейков предложил офицеру переночевать в его доме: хватит места и для него, и для его ординарца – весь дом пустой, семья все еще в Тырнове. Однако гость отказался, сославшись на то, что еще раньше приглашен русскими офицерами, расквартированными в Трявне. Оп крепко стиснул руку поэта. Спустя немного времени хлопнула калитка, послышался топот коней. Потом все стихло.
Славейков вышел в соседнюю комнату и громко позвал:
– Эй, ребята, вставайте!
...Ранним утром, еще затемно, Славейков верхом выехал со двора. Парни, уткнув лица в высокие теплые воротники пальто, подбитые овечьим мехом, с кизиловыми палками в руках, двинулись вслед за учителем по дороге на Габрово. Оттуда они решили спуститься в село Топлеш, где колонна генерала Скобелева готовилась к переходу через глубокие снега Имитлийского горного перевала. Славейков глубоко верил, что он проведет через Балканы русских солдат-освободителей вопреки лютой зиме, сковавшей ледяным панцирем реки, тропы, скалы, деревья. Лицо поэта светилось надеждой и радостью. Он молча смотрел на засыпанное снегом поле, и в его глазах блестели слезы...
...Эти же слезы радости были в его счастливых глазах и теперь, когда он смотрел на ликующие колонны героев Шипки и Шейнова в торжественный праздник победы...
Перевел с болгарского В. ПОНОМАРЕВ
ХРОНИКА РУССКО-ТУРЕЦКОЙ ВОЙНЫ 1877—1878 ГОДОВ 12(24) апреля 1877 г. – объявление Россией войны Турции. 9(21) мая 1877 г. – провозглашение независимости Румынии.
Дунайский театр военных действий
6(18) мая 1877 г. – вручение в Плоешти болгарскому ополчению Самарского знамени.
29 апреля (11 мая) – потопление русской артиллерией турецкого монитора «Лютфи-Джалиль» у Браилова.
15(27) мая – потопление минными катерами лейтенантов Ф. В. Дубасова и А. П. Шестакова турецкого монитора «Сельфп».
15(27) нюня – форсирование Дуная русскими войсками у Зим-ницы-Систова.
27 июня (7 июля) – освобождение Тырнова.
2(14) июля —■ переход Балкан Передовым отрядом через Хаинки-ойский перевал.
8(20) пюля – первый штурм Плевны.
18(30) пюля – второй штурм Плевны.
19(31) июля – сражение под Старой Загорой.
31 августа (12 сентября) – третий штурм Плевны.
28 ноября (10 декабря) – капитуляция армии Османа-нашп в
Плевне.
7(19) июля – 28 декабря (И января 1878 г.) – оборона Шип-кинского перевала русскими солдатами и болгарскими ополченцами.
22 августа (3 сентября) – взятие русскими войсками Ловчи. 13—19(25—31) декабря – переход Балкан Западным отрядом
И. В. Гурко.
23 декабря (4 января 1878 г.) – занятие русскими войсками
Софии.
27 декабря (8 января) – 28 декабря (9 января) – разгром и пленение при Шипке – Шейнове 30-тысячной армии Вес-сель-паши.
3—5(15—17) января 1878 г. – разгром войсками И. В. Гурко в сражении под Филипполем армии Сулеймана-паши. 8(20) января – взятие Адрианополя.
17(29) апреля 1877 г. – занятие русскими войсками Баязета. 5(17) мая – штурм и взятие Ардагана.
6(18) июня – 27 июня (9 июля) – героическая защита Баязета русским гарнизоном.
1—3(13—15) октября – Алаир-Аладжинское сражение.
6(18) ноября – взятие штурмом Карса.
19(31) января 1878 г. – подписание перемирия в Адрианополе. 19 февраля (3 марта) – подписание Сан-Стефанского мирного договора.
1(13) нюня – 1(13) июля – Берлинский конгресс.
СОДЕРЖАНИЕ
Герои Шипки: Сборник (Сост. О. Михайлов;
Предисл. Н. Тихонова. – М.; Мол. гвардия, 1979. – 479 с., ил. – Жизнь замечат. людей. Серия биогр. Вып. 2 (588)).
В пер. 2 р. 10 к. 100 000 экз.
На страницах сборника воскрешаются события столетней давности – эпизоды героической борьбы за освобождение болгарского народа от турецкого ига. В этой борьбе выдающуюся роль сыграла бескорыстная братская помощь русского народа. Авторы сборника – советские и болгарские писатели, журналисты.
Г
70302—036 078(02)-79
259-79
4702010100
ББК 63.3(2)51 + 63.3(0)53 9(С)16 + 9(М)32
ИВ № 1238 ГЕРОИ ШИПКИ Редактор В. Калугин
Художественный редактор А. Степанова Технический редактор В. Савельева
Корректоры Г. Трибунская, Г. Василёва, А. Долидзе, Н. Павлова
Сдано в набор 12.09.78. Подписано в печать 05.02.79. А00016. Формат 84Х108'/32. Бумага типографская № 1. Гарнитура «Обыкновенная новая». Печать высокая. Условн. печ. л. 25,2 + + 16 вкл. Учетно-изд. л. 28,2. Тираж 100 000 экз. Заказ 1421. Цена 2 р. 10 к. Т. П, 1978 г., М) 266.
Типография ордена Трудового Красного Знамени изд-ва ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия». Адрес изд-ва и типографии: 103030, Москва, К-30, Сущевская, 21.
notes
1
Здесь и далее описание военных действий дается по материалам Центрального государственного военного исторического архива, ф. 2344.
2
Здесь в далее даты даются по старому стилю.
3
К ы щ а – дом (боле.).
4
Хоро – славянский танец, равно любимый у сербов и болгар. Танцоры образуют круг и, положив руки на плечи друг другу, притопывают, то отступая назад, то наступая вперед.
5
Хедив – с 1867 года официальный титул вице-короля Египта.
6
Редюит – последнее убежище обороняющегося, внутренний опорный пункт, огонь из которого должен мешать победоносному противнику утвердиться на захваченных им участках обороны.
7
Фейерверкер – нижний чин в артиллерии, равный по званию унтер-офицеру в других родах оружия.
8
Альма – название реки, при которой 8 сентября 1854 года произошло кровопролитное сражение русских войск с союзниками.
9
Кнез, княз – избиравшийся населением одного или не-окольких сел управник, или правитель (боле. ист.).
10
Здесь п далее в очерке использованы материалы Государственного архива Краснодарского края (ГАКК).
11
Военной проулки (фрапц.).
12
«Эк-мек!» – «Хлеба!» (тур.).
13
Стихотворение П. Славейкова дано в переводе Св. Котенко.
