Текст книги "Герои Шипки"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 32 страниц)

1 июня 1850 года вместе с князем Иваном Кулиным

он поднимает более трех тысяч крестьян на восстание в Видине. Мятеж стремительно разрастается и охватывает четыре области между Искыром, Балканом и Дунаем. В одном из боев всего лишь с ножом в руке бросается воевода на турок в самую гущу великой Хасановой сечи. Потом, собрав оставшихся 700 человек, они с Иваном Кулиным ведут их на крепость Белоградчик. Сколько крови, сколько надежд и сколько страшных крушений!.. Освободить родину от ненавистных поработителей – вот главная цель жизни!

После поражения он, несмотря ни на что, продолжает сражаться в горах, лесах и долинах.

И вот сам визирь привозит весть о согласии на переговоры в Царьграде. Впервые султан снисходит до того, чтобы выслушать «неверных», своих рабов. Цеко Петков, Иван Кулин и Димитр Панов-Гинин из Лом-Паланки едут к султану и ведут переговоры, но не как рабы, а как полные достоинства свободные люди. Результат этого визита – грамота на владение землей и права для народа.

Как и следовало ожидать, грамота оказывается всего лишь бумагой, а права повисают на кисточках османских фесок. Тогда летом 1852 года вместе с Димитром Тининым Петков ведет мирную двухтысячную демонстрацию к резиденции видинского правителя, чтобы в дерзкой речи высказать все то, что накипело на душе у крестьян из-за участившихся разбоев, беззаконных поборов и произвола, чинимого местными властями...

Во время Крымской кампании под Севастополем воевода Петков получает свою двадцать вторую рану. Целых три года он борется рядом с русскими плечом к плечу, по-братски деля с ними победы и поражения, радости и горе. Болгарское войско, предводительствуемое им, обращает в бегство целую англо-французскую бригаду. Русский император Николай I награждает отважного воина серебряной саблей, адмирал Нахимов лично прикрепляет к его груди золотой Георгиевский крест.

Проходят годы... Все возможное и невозможное делает неутомимый воевода для того, чтобы поднять на восстание болгарский народ. Куда только не обращается он за помощью в течение последующих пяти лет – с 1857 по 1862 год: и в Одессу, и в Москву, и в Петербург, и в Бухарест, и в Браил, и в Белград.

В Сербии они с Иваном Кулиным собирают наконец новые отряды, скупают оружие у сербских торговцев, перебрасывают ополченцев в Болгарию.

Студеной зимой 1862 года в качестве подвоеводы у Раковского с Первым белградским отрядом добровольцев он вступает в Калемегдан и вместе с Левским врезается в густые ряды турок, обороняющих эту недоступную прежде крепость.

Во время отчаянной ночной атаки 1876 года под Гредетином они с Бено Первановым, обнажив сабли, бросаются против турецких орудий... Не залечив до конца раны на груди, со сломанной рукой и перебитыми ребрами, дед Цеко бежит из лазарета, чтобы не опоздать ь сбору болгарского ополчения в Плоешти...

И вот через пятьдесят лет, после почти полувека непрестанных битв, более сотни больших сражений старый седовласый гайдук, «князь», нетитулованный дипломат и защитник родины, бунтарь, борец и народный воитель, уцелевший в боях каким-то неведомым чудом, отправляется в последний победный поход, чтобы собственными глазами увидеть, как воскресает освобожденная Болгария.

Нет с ним его побратимов: Манчо Лунина, Ивана Нулина, Стефана Караджата, Басила Левского, Георги Раковского, Бено Иерванова, Димитра Перванова... II не видят они сейчас, что и помину не осталось в людях от прежнего рабского страха. Не видят, как поднимаются все, от мала до велпка, чтобы помочь русским братушкам наголову разбить вековых османских поработителей!

Перевод с болгарского Галины ГОРЕЛОВОЙ

Илья Мермерков

(Болгария)

ПОДПОЛКОВНИК КОНСТАНТИН КЕСЯКОВ

Он был самым старшим по званию среди болгар-офицеров – командир первой ополченческой дружины подполковник Константин Кесяков.

Кесяков родился в 1839 году в Пловдиве и принадлежал к старинному роду из города Копривщица. А первым наставником его в Пловдивском классном училище был один из талантливейших и патриотически настроен-гых педагогов, прививавший своим ученикам идеи независимости, свободы. Не менее важен и другой факт из биографии Константина Кесякова. Его ближайшим другом и соучеником был выдающийся писатель, публицист и общественный деятель, основоположник критического реализма в болгарской литературе Любен Каравелов. До 1857 года Любен Каравелов и Константин Кесяков учились вместе в Копривщице и Пловдиве. А затем оба двадцать лет своей жизни в эмиграции посвятили осуществлению юношеских идеалов – борьбе за освобождение Болгарии. И оба поначалу решили стать военными, изучить военное дело, чтобы в дальнейшем с оружием в руках бороться за свободу своей родины.

От Пловдива через Царьград, Одессу и Петербург два перазлучных друга добрались до Москвы. И, как свидетельствует племянник Константина Кесякова Искро Кесяков: «Несколько лет друзья терпят вместе все лишения, делят поровну кусок хлеба, деньги, жилище. Не поступив в кадетское училище, без какого бы то ни было пособия, средств к существованию оба готовятся к приемным экзаменам на физико-математический факультет Московского университета».

337

22 Герои Шипки

Но выдержать экзамены удалось только одному из них – Константину Кесякову (Каравелов поступил вольнослушателем на филологический факультет Московского университета). После нескольких лет упорных занятий он закончил Московский университет, защитил диссертацию и получил научную степень магистра математических наук.

И все-таки он стал не ученым, а военным. Святой долг перед родиной заставил его вновь вспомнить свою юношескую мечту. И, уже закончив Московский университет, защитив ученую степень, Константин Кесяков поступает во 2-е Константиновское военное училище, которое закончил с отличием. А результат – назначение в знаменитый Преображенский полк.

Магистр и одновременно поручик Преображенского полка Константин Кесяков знакомится с прогрессивной русской интеллигенцией, сближается с болгарскими эмигрантами и становится членом Болгарской дружины в Москве, переименованной в 1867 году в Южнославянскую дружину.

Среди московских друзей Кесякева, помимо друга юности Любена Каравелова, ротмистр Н. Н. Раевский, который, кстати, тоже окончил физико-математический факультет Московского университета и принадлежал к прогрессивным кругам русского офицерства. Был он связан и с Московским славянским комитетом, председателем которого был Иван Сергеевич Аксаков. Славянский комитет возложил на Кесякова ряд задач, и в первую очередь связь е национальным освободительным движением южных славян. Именно Кесяков в 1867 году был направлен Славянским комитетом в Белград для организации и обучения 2-го Болгарского легиона. «В течение зимы 1868 года Болгарский легион посетили два русских офицера, – свидетельствует легионер Михаил Греков, – как можно было догадываться, они были направлены русским правительством для изучения дел и оказания помощи легионерам. По национальности эти офицеры были болгарами – поручик Кесяков и полковник Кишельский. И оба они показали себя высокообразованными, знающими военное дело...»

Вернувшись в Москву, Константин Кесяков полностью отдает себя деятельности Южнославянского общества, становится членом его руководящего комитета. Попав под благотворное влияние великих русских демократов и писателей Герцена, Белинского, Писарева, Добролюбова, Чернышевского, Некрасова, Тургенева, Успенского и других, он изучает и распространяет их идеи в среде болгарской эмиграции. К тому времени Константин Кесяков был уже значительной фигурой, числился среди идейных лидеров. Не случайно газета «Голос» опубликовала 25 июня 1867 года следующее сообщение: «...По дошедшим в Россию достоверным сведениям Кесяков, Караве-лов, Христович (Иван Христов-Ванката) и другие болгарские идейные вожди самим Мидхад-пашой и Турцией оценены как реальная политическая сила, лишь ожидающая случая привести свои планы в исполнение».

И такой случай наступил – в июле 1875 года вспыхнуло восстание в Боснии и Герцеговине. В 1876 году, едва лишь началась война между Сербией и Турцией, многие офицеры стали поступать добровольцами в русско-болгарскую бригаду. «Из России прибыли болгары, – вспоминал участник той войны Стефан Кисов, – и среди них в качестве представителей Славянского комитета генерал Кишельский, поручик Кесяков и Иван Иванов. Они просили содействия сербского правительства в организации особого болгарского отряда из 2500 человек, которому предстояло затем проникнуть на территорию Болгарии. А вооружался, снаряжался и обмундировывался отряд на средства, собранные Славянским комитетом».

Еще большую роль сыграл Константин Кесяков в организации болгарского ополчения, командиром которого он и стал в Освободительной войне. Именно он убедил Аксакова, чтобы все оказавшиеся в Сербии болгарские добровольцы были возвращены назад и влились в ряды будущего ополчения. Объезжая русские и румынские города, он давал ценные советы и распоряжался по набору, обучению и вооружению болгар. В то время Константин Кесяков был в чине капитана. А 16 ноября 1876 года генерал Столетов послал начальнику штаба действующей армии следующий рапорт: «Прошу ходатайства Вашего превосходительства об откомандировании в мое распоряжение подполковника Генерального штаба Ринкевича из Первого Туркестанского стрелкового батальона, майора Калитина и находящегося в гвардейской пехоте капитана Кесякова (родом болгарин) с производством его в подполковники».

18 апреля 1877 года подполковник Кесяков был назначен командиром Первой ополченческой дружины в

Плоешти. При вручении Самарского знамени представителями города Самары Кожевниковым и Алабиным он был переводчиком. 7 мая 1877 года подполковник Кесяков вместе с С. Ивановым и В. Оджаковым поднесли благодарственный адрес самарцам от имени болгарского народа.

Подполковник Константин Кесяков провел свою дружину от Плоешти через Дунай до Свиштова и Тырпов '. Он первым преломил символический теплый болгарский хлеб с солью, преподнесенный освобожденными братьямп-болгарами. Ополченцы вошли с триумфом как освободители в болгарские города и были встречены венкам,', цветами и теплыми отеческими объятиями. Включенное в состав Передового отряда под командованием генерала Гурко болгарское ополчение перевалило Балканы и направилось к Старой Загоре. Гурко обратился к ополченцам через Кесякова со словами: «На вас наша надежда, герои! Оправдайте же наше доверие и исполните свой святой долг. Отомстите своим вековым врагам! Нашей общей кровью купим свободу для Болгарии!»

Вошедшие в состав старозагорского отряда четыре ополченческие дружины вместе с русскими воина ми-богатырями приняли удар далеко превосходящей численностью армии Сулепмана-паши. Первая ополченческая дружина заняла позицию напротив правого фланга противника и держала ключ обороны – горную теснину, через которую могла прорваться турецкая армия. После ожесточенного сражения 31 июля 1877 года дружина подполковника Калитина врезалась в турецкие цепи и прервалась вперед. Но в результате Первая дружина, стоявшая на правом фланге, оказалась открытой. «Когда противник начал предпринимать стремительные атаки, подполковник Кесяков, видя, что между Первой и Третьей дружинами осталось голое пространство, не занятое ними, отдал приказ капитану Колесникову, командиру первой роты, занять его, послать туда цепи солдат. С самого начала сражения дружина понесла большие потери от выстрелов невидимого врага, скрытого за густыми деревьями и кустарниками», – вспоминал ополченец, участник этого боя. И тогда подполковник Кесяков повел дружину в бой с песней: «Вперед, вперед, на бон пойдем». Ополченцы закричали «ура!», рядом подхватили, и все бросились на турок, не обращая внимания на ружейные ^и орудийные залпы.

Через некоторое время, в Шипкинской эпопее, Первая ополчепческая дружина проявила чудеса храбрости и самоотверженности. Остававшаяся вначале па центральной позиции в качестве резерва, она в решительный бой 23 августа была переведена на передний край и отбивала нестихающие турецкие атаки.

«Следующая атака Третьей дружины была поддержана Первой дружиной подполковника Кесякова, – пишет полковник Депрерадович, – во главе которой, кроме самого Кесякова, находился и командир бригады граф Толстой. Рассказывают, что Первая дружина бросилась в атаку так же стремительно, как и Третья». А после боя, по воспоминаниям другого очевидца, «всегда благодушный Кесяков тяжело дышал от волнения».

За высокие командирские качества и проявленную личную храбрость во время Освободительной войны подполковник Константин Кесяков был награжден золотым оружием с надписью «За храбрость» и орденом «Св. Владимира» 4-й степени с мечом и бантом. После чего был произведен в чин полковника.

Полковник Константин Кесяков был одной из обаятельнейших личностей в болгарском ополчении. И память о нем осталась навечно среди благодарного болгарского народа.

Перевод с болгарского Т. КАЖАЕВОЙ

Вячеслав Янчевский ОПОЛЧЕНЦЫ

Еще задолго до начала освободительного похода русской армии передовые представители болгарского народа вступили на путь борьбы с ненавистными поработителями. В горах действовали отряды народных мстителей-гайдуков. То и дело вспыхивали восстания. Крупнейшим из них стало Апрельское восстание 1876 года, на знамени которого было начертано: «Свобода или смерть!»

Озверевшие янычары залили страну потоками крови. Сотни и тысячи революционно настроенных болгар вынуждены были покинуть родину. Они нашли убежище в Сербии, Румынии, братской России. Среди покинувших тогда Болгарию были такие героические борцы за ее свободу, как воеводы Панайот Хитов, Цека Петков, Тодор Белков и другие. Находясь за пределами своей родины, они не прекращали борьбы, не складывали оружия. Сражались на стороне сербов и черногорцев в сербско-турецкой войне. Активно помогали русскому командованию готовиться к освободительному походу в Болгарию. Трудно, например, переоценить ту роль, которую сыграли болгарские патриоты в обеспечении полевого штаба Дунайской русской армии точными данными о дислокации и передвижении турецких войск. И все это сделано было на основании данных, полученных от разведчиков-болгар.

Примечателен такой исторический факт. В 1879 году главнокомандующий турецкой армии Сулейман-паша предстал перед военным судом в Стамбуле. Ему вменялось в вину поражение турок в войне 1877—1878 годов. Вот тогда-то у Сулеймана-паши вырвалось признание: «В расположении противника было много средств разведки. Прежде всего у него были болгары. Ни один болгарин не пожелал служить мне. Поэтому мне было невозможно получать разведывательные данные... На деле ни один турецкий военачальник в течение этого года не мог собирать разведывательные данные...»

Когда Россия объявила 12 апреля 1877 года войну Оттоманской империи, а затем перешла к решительным действиям, Болгарский революционный комитет обратился к своим соотечественникам: «Болгары! Братья!

Вы знаете, царь объявил войну Порте. Она предпринята для великой цели... – для освобождения многострадального, пять столетий томящегося под невыносимым игом варварского владычества болгарского народа.

Болгары! Относительно приближающейся армии наших освободителей мы должны исполнить две обязанности: во-первых, вне поля битвы поддерживать ее всем, чем только нам возможно. И, во-вторых, на полях сражений биться с нашим вековым врагом бок о бок с русскими стойко, до последней капли крови.

Мы должны образовать легионы, в рядах которых должны находиться все болгары, способные носить оружие.

Наше имущество и наша кровь принадлежат справедливому делу, которое русская армия написала при переходе через Прут на своих знаменах, ибо оно есть дело политико-национального возрождения Болгарии...

Болгары! Покажите себя достойным» жертвы, которую наши друзья готовятся за нас принести. Болгары! Стойте, как один человек, за поруганное отечество!»

Объявление войны Турции, манифест Центрального революционного комитета отозвались в сердцах свободолюбивых болгар.

Толпы эмигрантов осаждали русские консульства в Румынии и Сербии. Они требовали зачисления их в действующую армию. В сербском городе Кладно скопилось много болгарских четников. Их насчитывалось там до 600 человек. Во главе чет стояли Панайот Хитов, Филипп Тотю, Цеко Петков... Среди болгарских добровольцев было немало участников Апрельского восстания, тех, кто сражался с турками на сербской земле. Они-то и явились костяком ополчения, приказ о сформировании которого был отдан 17 апреля.

Первоначально пунктом его формирования был Кишинев. После вступления русской армии на территорию союзной Румынии комплектование ополченческих дружин продолжалось в Плоешти.

Командиром болгарского ополчения был назначен генерал-майор Николай Григорьевич Столетов.

Уездный кишиневский исправник И. С. Иванов, деятельно помогавший Н. Г. Столетову в формировании ополчения, в своих заметках, опубликованных по окончании войны, вспоминал:

«31 марта в так называемом Армянском подворье в Кишиневе собралось 700 человек болгарских добровольцев. Из них генерал Столетов сформировал три батальона... 14 апреля через Яссы двинулись к Плоешти... За полтора месяца в Плоешти мною было принято 4300 молодых болгар и сформировано шесть первых болгарских дружин».

К Дунаю генерал Столетов двинулся уже с пятью тысячами ополченцев. Над Третьей дружиной развевалось знаменитое Самарское знамя. Четвертая дружина покинула Плоешти тоже с дарственным знаменем. Его вышила и вручила своим соотечественникам, идущим осв >-бождать свою многострадальную родину, болгарская патриотка, уроженка Браилова Сгелияда Парашкевова.

Русское командование особо тщательно готовилось к форсированию Дуная. Почти за месяц до этого руководитель разведывательной службы Дунайской армии пол. ковник Н. Д. Артамонов поручил Георгию Живкову, од ному из своих многочисленных болгарских помощников, организовать переброску разведчиков на правый берег Дуная. Одновременно другие болгарские патриоты – свиштовский пекарь Величко и торговец Брычков – получили задание собрать свежие данные о дислокации турецких войск в Свиштове и Никополе. Выяснив все, что требовалось, Величко немедля переправил с почтовым голубем полученные данные полковнику Артамонову. Спустя несколько дней другой почтовый голубь доставил полковнику сведения о турецких войсках, размещенных в Никополе.

Болгарские ополченцы приняли участие во всех решающих сражениях за освобождение своей родины.

Обращаясь к воинам болгарских дружин после битвы под Старой Загорой, генерал Гурко отмечал:

«...это было первое сражение, в котором вы вступили в борьбу с врагами, и в нем сразу показали себя такими героями, которыми вся русская армия может гордиться и может сказать, что она не обманулась, послав в ваши ртды своих самых лучших офицеров. Вы ядро будущей болгарской армии. Пройдут годы, и эта будущая болгарская армия скажет: «Мы – потомки славных защитников Старой Загоры!»

Подвиг дружинников вдохновил их соотечественников. Очевидцы рассказывали, что в Свиштов, где к тому времени формировалась уже Шестая дружина второй очереди, ежедневно к ее начальнику капитану Путяте стекалось до 70—80 молодых болгар. И стала обычной тогда такая картина: добровольцы сначала проходили по городу с дружинным знаменем и песнями, а потом уже приписывались к ополчению.

После жарких боев под Старой Загорой и Джурап-ли передовой отряд генерала Гурко вынужден был отойти 20 июля 1877 года к Хаинкиойскому и Шипкинскому проходам Балканского хребта. Ему преградила путь в глубь страны вся армия Сулеймана-паши. Вместе с подразделениями русских войск расположились в горных проходах и болгарские дружины. В этот период военных действий огромную помощь командованию оказали разведчики, жители окрестных сел и городов, прекрасно знавшие горные тропы и проходы Балкан. В памяти народной навсегда сохранилось имя болгарки Куны Кючуковой. В самые драматические месяцы войны эта отважная женщина действовала как курьер русской военной разведки. Под покровом ночи, пронизываемая до костей леденящими балканскими ветрами, баба Куна под носом у турецких патрулей пробиралась горными тропами в расположение русских войск и доставляла туда цепные сведения о численности неприятельских сил, о местах их размещения, о действиях партизанских отрядов в тылу врага. Сколько раз совершала она опасный путь с корзинкой за спиной, в которой, укутанная меховой шубейкой, находилась ее дочка, еще совсем грудной ребенок! В складках пеленок, в шапочке на головке дочери смелая женщина, искусный курьер приносила сведения, которые так нужны были русским братушкам.

Особо следует сказать о той выдающейся роли, которую сыграл в этот период войны воевода Панайот Хитов. Еще за день до объявления войны с Турцией один из руководителей разведывательной службы действующей армии полковник Г. И. Бобриков доложил начальнику полевого штаба армии А. А. Непокойчицкому о своей встрече с Панайотом Хитовым. В беседе с полковником Хитов ознакомил его с расположением проходов в Балканах и сообщил сведения о состоянии дорог и мостов на пути возможного следования русских войск.

Хитов прекрасно понимал, как состояние дорог может повлиять на успех или неуспех операций. Вот почему, будучи воеводой, собирая ежедневно данные о турецких войсках, он самым старательным образом занимался ремонтом горных дорог. Потребность в этом значительно возросла, когда под нажимом армий Сулеймана-паши бойцы Передового отряда генерала Гурко вот-вот могли вернуться в Балканские проходы, основательно разбитые во время наступательных операций в направлении Софийской долины. Требовалось расширить дорогу и подремонтировать с тем, чтобы по ней могла пройти артиллерия.

Сохранилось несколько донесений П. Хитова полковнику Артамонову. Они довольно убедительно свидетельствуют о разносторонней и крайне важной деятельности старого воеводы в период ожесточенных военных операций. Так, 29 июня 1877 года Хитов отправляет письмо Н. Д. Артамонову о передвижениях турецких войск и об участии болгарского населения в ремонте дороги:

«1. Верные сведения из Карнобада.

Человек, приехавший оттуда, передал мне, что в Карнобаде нет турецкого войска, только беглецы из Доб-роти и Свиштовского уезда с возами проехали через Кар-нобад и направились к Росокастру. Человек из Карнобада прошел через Кая-Баш и Жеравну и прибыл через Балканы прямо в Кипилово. На пути своем он не заметил турецкого войска.

2. Сведения из Сливена.

Турецкое войско из Новой Загоры – 4 табора (батальона) отправились к Сливену. В воскресенье один из этих батальонов возвратился в Новую Загору; в воскресенье жители всех деревень вокруг Новой Загоры и жители самой Новой Загоры с семействами бежали. Башибузуки сожгли Новую Загору и село Кортен, а в понедельник сожгли села Гинжилин, Тумарчево... Башибузуки зарезали много болгар.

6 июля. Поправка дороги подвигалась трудно. Людей нет в селах; сколько их есть, они идут в поле собирать свой хлеб. Я не могу принудить их силой, потому что многие из них пошли с нашим войском. Как бы то ни было, но я вывожу женщин на работу по дороге».

«1877 г. Июля 9. Донесение Н. Д. Артамонову.

Письмо ваше от 6 получил в этот вечер, понял его содержание и спешу отвечать вам и передать столько сведений, сколько могли доставить.

1. В Ямболе войск нет.

2. В Сливене есть до 2-х тысяч войска с 4-мя орудиями. Это войско вернулось из Котела. В Балканах, около Депир-капии, также нет войска. В этом городе турки собрались бежать, особенно те, которые проявили себя в резне в Бояжикиое (1876 г.), но другие турки их задержали, сказали им: стойте и отвечайте за все, что вы сделали.

3. В Новой Загоре теперь находится до 6 тысяч войска, если не больше. Многие жители здесь вырезаны турками, и город сгорел.

6. ...Все население в Тракии по реке Марице страдает от турок, которые отсылают свои вещи и возвращаются резать, грабить и уводить в рабство болгар. Сюда пришли беглецы от Бели-Тепе и его округа... Дорога через Хаим-Боаз нехороша. Мы стараемся исправить ее по возможности».

Патриотическая деятельность ПанаЗота Хитова, его бескорыстная и самоотверженная помощь русскому войску не раз получали высокую оценку армейского командования. Об этом говорит, в частности, записка Н. Д. Артамонову командира отдельного 5-го саперного батальона полковника Свищевского от 13 июля 1877 года. В ней отмечается помощь П. Хитова русским саперам, которые ремонтировали дорогу из Тырнова на Хаинкиой.

«Дорогу исправили насколько возможно. Панайот Хитов прилагал старания к отысканию болгарских рабочих. Усердие и готовность П. Хитов настолько выказывал, что заслуживает полного одобрения и поощрения. Я был к нему внимателен и делал все, чтобы высказать ему расположение. Выскажите вы ему благодарность и засвидетельствуйте перед начальством о его службе нам».

Выполняя задания русского командования в тылу врага, П. Хитов и другие болгарские патриоты постоянно сталкивались с теми бедами и страданиями, которые несли их соотечественникам турецкие оккупанты. Грабежи, насилия, уничтожение населенных пунктов, физическое истребление людей не могли не волновать Хитова и его единомышленников. И тогда он предлагает создавать во вражеском тылу и особенно в прифронтовой полосе пар-тизаиские четы из местных жителей, в обязанности которых, по его мнению, должны были входить не только разведывательные и диверсионные цели, но и охрана болгарского населения от распоясавшихся янычар и башибузуков. Так, в письме к Н. Д. Артамонову П. Хитов 18 июля 1877 года писал: «...Елена находится в крайне натянутом положении и имеет между жителями туркофилов. Многие просили меня испросить дозволение о составлении чет с их оружием, пока им дастся другое, лучшее. Потому предъявитель сего письма может вам рассказать лучше меня, подробнее. Жители города Елены просили меня направить их в штаб, для чего и даю им настоящее письмо, что бы явились к вам и вы обсудите настоящее дело сформирования чет». Другое письмо с аналогичной просьбой Хитов отправил полковнику Артамонову из деревни Жумакины. И там жители заявили воеводе о своем твердом желании встать под знамена повстанческих чет. Предложения П. Хитова были доложены главнокомандующему русской Дупайской армии. Судя по рапорту П. Д. Паренсова начальнику полевого штаба действующей армии А. А. Непокойчпцкому, главнокомандующий разрешил П. Хитову формирование чет. Более того, в этом же рапорте сообщалось, что воевода «уже успел организовать несколько чет: 1. Чета из 44 человек под начальством Йордана Ненчева, расположенная от Черошовдяла до деревни Кринковцы. 2. Под начальством Дойго Койева – охраняет пространство от деревни Меряны до деревни Митковцы и состоит из 120 человек.

3. Из 100 человек под начальством другого Койева стережет тропинки от Митковцы до Бапратлиева». Одновременно в рапорте говорилось, что сам П. Хитов с 30 человеками деятельно занимается формированием повых чет. По существу, воевода Хитов стал ближайшим помощником полковника Н. Д. Артамонова по руководству боевой деятельностью партизанских чет. Летучие отряды народных мстителей, предводительствуемые П. Хитовым, Ф. Тотю, дядо Желю, И. Ненчевым, братьями Койевыми, Христо Николой, Сарадито и Христо Джулоем, стали грозой для османской армии, они надежно охраняли болгарское население от разбойничьих набегов турецких головорезов, наносили ощутимые удары неприятелю.

Четы повстанцев являлись постоянным и надежным резервом ополченческих дружин. Вот как описал приход такого партизанского пополнения один из офицеров

Третьей ополченческой дружины – С. И. Кисов: «Добровольцы, вооруженные ружьями разной системы, ятаганами и шашками, с патронташами через плечо и с болгарским трехцветным знаменем имели воинственный вид».

Невозможно, пожалуй, перечислить все, что сделали болгарские патриоты во имя достижения высоких целей освободительной войны.

История, например, сохранила несколько блистательных примеров деятельности болгар в контрразведке. В тот период, когда ставка русского главнокомандования находилась в Кишиневе, там развил кипучую деятельность турецкий разведчик Мехмед-ага. Болгарин Янко Костов помог обезвредить этого матерого агента. Причем он не только описал внешность резидента, но и представил русскому командованию неопровержимые данные о его деятельности. Другие болгары, сотрудники русской разведки, раскрыли большую группу турецких агентов (их было девять человек), которые пробрались в торговое предприятие «Грегор, Горвиц и Коган», занимавшееся поставками провианта и обмундирования русской армии. Или такой факт. Известно, что русское командование переправу армий через Дунай готовило в строжайшей тайне. Даже для высшего офицерского состава она оказалась неожиданностью. И вот в самый последний момент, когда в Зпмнице тайно изготовились к операции подразделения дивизии генерала Драгомирова, контрразведчик-болгарип Никола Живков обезвредил четырех турецких агентов. Тайность готовившейся операции была сохранена.

Бессмертной славой покрыли себя участники августовских боев за Шипку. Вместе с солдатами Орловского, Брянского, Житомирского, Подольского и других русских полков ее заслуженно разделили ополченцы болгарских дружин. День и ночь отбивали защитники Шипки пепре-кращающиеся атаки неприятельских полчищ. Когда кончались снаряды и патроны, они шли врукопашную и отчаянным и стремительным штыковым ударом вновь и вновь отбрасывали наседающих турок. Бок о бок русские и болгары бились с врагами насмерть, являя примеры массового героизма и самопожертвования. «Раз, – свидетельствовал очевидец, – пятнадцать человек болгар опрокинули и погнали 180 турок под общее «ура!» и одобрительные восклицания Орловского полка, усеявшего карнизы горы». Другой раз дружинник Груднов с гранатой в руках кинулся в самую гущу нападающих.

Он метнул гранату в толпу. Взрыв уложил немало неприятельских солдат. Но один из осколков угодил храбрецу в щеку. Вырвав у зазевавшегося турка ружье, он напал крушить врагов штыком и прикладом. Могучее «ура!» раздалось рядом. Это подоспевшие орловцы п ополченцы ударили по атакующим. Турки с проклятиями и воем откатились назад.

Декабрь 1877 года. Русскими войсками взята София. Пришел конец знаменитому «шипкинскому сидению». Войска генерала Скобелева и Святополк-Мирского с боями замкнули кольцо у деревни Шипка. Сверху, с вершины Святого Николая обрушили свой удар на врагов и ее защитники. Армия Сулеймана-паши сложила оружие. В этой операции наряду с Севским, Орловским, Угличским, Казанским, Подольским, Житомирским полками особо отличилось и болгарское ополчение. Оно с честью оправдало те надежды, которые возлагались на него русским командованием. В своем приказе перед решающим боем за Шипку генерал М. Д. Скобелев 24 декабря 1877 года обращался к ополченцам: «Болгары-дружинники!.. Вы с первых дней формирования болгарского ополчения показали себя достойными участия русского народа. В сражениях в июле и августе вы заслужили любовь и доверие ваших ратных товарищей – русских солдат. Пусть будет так же и в предстоящих боях! Вы сражаетесь за освобождение вашего отечества, за неприкосновенность родного очага, за честь ваших матерей, сестер, жен. Словом, за все, что на земле есть ценного, святого!» И болгарские патриоты, те, что сражались в дружинах народного ополчения, те, что действовали во вражеском тылу в составе партизанских отрядов, те, что облегчали в меру своих сил русским солдатам тяготы беспримерного похода, сделали все для того, чтобы братушки как можно лучше и с меньшими потерями выполнили свою освободительную миссию.