Текст книги "Капитаны космического океана"

Автор книги: Ашот Шайбон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

Абек Аденц сразу же вышел из челнока и остановился прямо напротив инопланетянина, который жестами указывал то на своего лежащего спутника, то на Аденца. Тот сразу понял, что второй инопланетянин нуждается в помощи, подошел к нему и опустился на колени. Каково же было его изумление, когда сквозь прозрачное забрало шлема он увидел удивительно нежное и прекрасное женское лицо. Вместе с инопланетянином он перенес раненую в челнок и разместил ее поудобнее в кресле. Первый инопланетянин вышел из челнока и, отойдя в тень, вдруг засверкал там короткими вспышками. Аденц догадался, что он что-то пишет на ровной поверхности скалы. Вскоре он различил несколько геометрических фигур, потом с удивительной быстротой схематически изобразил Солнечную систему и обвел кружочками Марс и Венеру. После этого инопланетянин вновь вошел в челнок и стал что-то горячо и взволнованно говорить что-то Абеку Аденцу на совершенно непонятном тому языке. Закончив свою речь, инопланетянин снова покинул челнок и забрался в свой корабль. К великому изумлению Аденца, инопланетный корабль, совершенно неожиданно полыхнув огнем из дюз, взмыл в небо и серебряной каплей исчез в космической черноте…

А час спустя оставленную на попечение Абека Аденца инопланетянку со всеми предосторожностями доставили в Гримальди.

ИНОПЛАНЕТЯНКА

Ровно через неделю после «Галактики-2» посадку на Луне совершил транспортный корабль «Урал-5», доставивший на спутницу Земли четырех молодых специалистов – Павла Зимина, Анюту Белякову, Алима Мустабаева и Илико Картладзе. Встречали их чуть ли не все свободные от работы жители Гримальди – такой полет был своего рода историческим: никогда до этого люди не прибывали на Луну грозовыми ракетами.

После горячих объятий и приветствий Клим и Дмитрий на правах чуть ли не старожилов посадили новоприбывших на местный «трамвай». Клим Зрачков пристроился рядом с Анютой, посмотрел в ее радостно блестевшие глаза и спросил:

– Можно вопрос, Анюта?

– Нет, Клим, нельзя!

– Почему?

– Потому что и без того ясно, о чем ты хочешь спросить. Да, мы с Павлом уже объяснились!

Клим помолчал секунду, потом вскочил и крикнул во весь голос:

– Так давайте же поздравим Павла Зимина и Анюту Белякову – они прилетели на Луну уже как муж и жена!

Все вокруг радостно зашумели, посыпались веселые шутки и искренние поздравления и пожелания.

* * *

Новичков поселили в том же квартале Гримальди. Мустабаев и Картладзе решили жить вместе – пока Асли не разберется со своими делами и не прибудет на Луну. Вечером собрались все вместе, и новички рассказали друзьям о том, что происходило на космодроме после их отлета.

А утром их пригласил к себе Мирон Максимилианович Смерчков, обстоятельно поговорил с молодыми людьми и определил их на работу. Как только новички освоятся в городе, для них будет организована экскурсия к месту гибели Сергея Зорькина, ставшему своеобразным мемориалом, а затем и на астрономическую обсерваторию, которая также располагалась вне города.

Новички посетили также профессора Славянского и рассказали ему о том, чем кончилась вся эта история о фальшивом Уайде Бранде.

Старый ученый очень болезненно переживал происшедшее.

– Никак не могу простить себе, что ходатайствовал за шпиона!.. – сокрушался он.

– Не надо переживать, Аполлон Альбертович, – ответил ему Смерчков, – с каждым могло случиться. Важно лишь то, что он уже обезврежен.

– И все равно – как подумаю, что он мог проникнуть на Луну…

– Ну, это вряд ли! – усмехнулся Смерчков.

Вот уже неделя, как Славянский находился на Луне. И предметом всех его мыслей и забот была обитательница другой планеты. Уходом за ней и лечением занимались врачи – супруги Галкины.

Обследование инопланетянки выявило у нее целый ряд физиологических отличий от человека. На фалангах пальцев рук у нее имелись пучочки нежных, мягких волос. Густой покров из таких же мягких шелковистых волос покрывал ее руки от запястий до локтей и от щиколоток до колен, а остальное тело было почти лишено волос. Цвет кожи инопланетянки отдавал бронзой. По мнению профессора Галкина, это была молодая женщина лет двадцати.

Что касается местоположения ее родины, то по этому поводу возникали оживленные споры.

– Судя по схеме, оставленной на скале, ее родной планетой определенно является Венера, – утверждал Абек Аденц.

– Вы не правы, Абек Давидович, – возражал ему Труберанц, – это результат путаницы! Она с Марса!

– Но как может космонавт перепутать родную планету, Никита Гаврилович? – парировал Аденц.

– Очень даже может! В тот день Марса даже не было видно на здешнем небосводе, так что он мог принять яркую Венеру за Марс!

– А по-моему, мы просто неверно расшифровываем схему, – вмешался в разговор Григорий Аденц.

– Я тоже так думаю, – ответил сыну Аденц-старший. – Только вот окончательную ясность может внести лишь сама инопланетянка… Вот если б…

– Нет-нет! – живо возразила Галкина. – Ее сейчас нельзя трогать!

–  Жаль, – промолвил Григорий Аденц, – это разрешило бы все споры…

На минуту повисло молчание, затем разговор возобновился. Всех очень интересовало, почему инопланетный космонавт бросил свою спутницу и исчез. Навсегда ли?..

– Он вернется, я в этом не сомневаюсь, – сказал Труберанц.

– Я тоже не сомневаюсь, – поддержал его профессор Галкин. – Моя подопечная в последние пару дней часто вскакивает с кровати и долго вглядывается через иллюминатор в небо – словно ждет кого-то…

– Ага, значит, вы уже разрешаете ей вставать! – засмеялся Смерчков. – Ну тогда мы можем собраться и попробовать расспросить ее. Уж как-нибудь сможем понять друг друга!

– Нет-нет, пока нельзя! – замахал руками Галкин. – Моя Танечка попыталась было наладить контакт с ней, и я заметил, что у нашей гостьи очень переменчивый характер. Она то сторонится всех, то сама стремится к близости. Разве что одному Аполлону Альбертовичу удалось в определенной степени завоевать ее симпатии, так что, думаю, вскоре они совсем подружатся.

– Да, мы почти что друзья, только что от этого толку, если не понимаем друг друга!.. – сокрушенно вздохнул Славянский. – Разве что Татьяне Андреевне удалось узнать, что ее зовут Ика Оки – она откликается на это имя.

И действительно, к супругам Галкиным инопланетянка относилась более-менее дружелюбно.

А профессору Славянскому действительно удалось наладить определенный контакт с Ика Оки. Правда, это проявлялось лишь в том, что инопланетянка не чуралась его. Профессор заходил в ее палату, садился у кровати Ика Оки и мог так сидеть часами – молча и недвижно, время от времени улыбаясь и глядя в ее глубоко посаженные глаза, горевшие каким-то странным сине-зеленым огнем. Как удалось выяснить, Ика Оки обладала очень острым слухом и зрением – голоса супругов Галкиных она различала через несколько стен и перегородок. Удалось узнать также, что Ика Оки не умеет ни улыбаться, ни смеяться – как не умеет также хмуриться и плакать. Когда она спала, то лицо ее становилось равнодушно-спокойным, а если бодрствовала, то оно казалось злым и жестоким – возможно, из-за необыкновенно глубоко посаженных глаз.

У Ика Оки было несколько пар грудей, однако развитой была лишь одна пара. У нее был звучный, но не резкий голос, а речь – плавной и четкой, с богатыми оттенками и обилием свистящих и носовых звуков.

Каждый раз, когда профессор Славянский приходил в клинику, инопланетянка несколько оживала и даже начинала хлопать в ладоши, что было признаком удовольствия.

Вот и сейчас при виде вошедшего к ней Аполлона Славянского и супругов Галкиных она живо вскочила с кровати.

– Айагга! – воскликнула Ика Оки, делая шаг им навстречу.

– И что же мне ответить? – растерянно спросил Славянский, ибо сегодня Ика Оки впервые приветствовала его вслух.

– Она здоровается с вами и выражает свое удовольствие, – объяснила Татьяна Галкина. – Поздоровайтесь и вы с ней.

– Здравствуй, Ика Оки! Айагга, Ика Оки! – приветствовал инопланетянку профессор на русском и на ее языке.

– Йокайакибро Ика Оки! – произнесла инопланетянка.

– Что бы это могло значить? – спросил Славянский.

– Мне кажется, что Йокайакибро – это название ее родной планеты, – предположила Татьяна Андреевна. – Вот уже который раз она повторяет это слово…

– Вполне вероятно, – согласился Славянский.

– Аполлон Альбертович, а давайте организует Ика Оки экскурсию за пределы Гримальди, – предложил Галкин. – Только без всякой шумихи. Надо бы немножко растормошить ее, вывести из этой закукленности. Мы с Таней будем сопровождать вас, проследим. Да и к нашим скафандрам она привыкнет…

– А что, разве у нее не было своего скафандра? – удивился Славянский.

– Был, конечно, да только забрали его наши физики-химики – мол, исследовать надо!

Ика Оки напряженно прислушивалась к разговору, словно стараясь уловить смысл сказанного.

С надеванием скафандра никаких проблем не возникло. Ика Оки очень быстро освоила его. Пробные проверки в шлюзе с откачанным воздухом показали, что она вполне готова к экскурсии по поверхности Луны.

На прогулку они вышли дня через четыре. К ним присоединились и другие люди – и экскурсанты, и те, которые в этот день работали на поверхности. Движения Ика Оки были столь красивыми и грациозными, что им невольно позавидовала бы и земная гимнастка.

Все разбились на группы по три-четыре человека. Ика Оки, профессор Славянский и супруги Галкины также шли отдельно. Поскольку до мемориала Зорькина было больше сотни километров, в их распоряжение выделили отдельный челнок с Иваном Зарубиным – он ждал их километрах в десяти от входного шлюза Гримальди. Остальных ждали еще два челнока, но большей вместимости. А что челноки располагались не так близко, так на то была своя причина – практически всем выходившим из Гримальди нравилось пройтись пешком и полюбоваться на лунные пейзажи.

Мертвый, пустынный мир, черные беспросветные тени, причудливой формы скалы, слепящий солнечный свет… И по этому мертвому, безмолвному миру идут неровной цепочкой группки людей, оставляя на лунной почве следы, которые сохранятся на целые тысячелетия…

Алим Мустабаев, Илико Картладзе, Федор Козлов и Василий Милютин шли отдельной тесной группкой.

– И как только ты выдержал здесь три года, Федя? – спросил Мустабаев.

– Как видишь, выдержали, – ответил Козлов.

– На Землю не тянет?

– Тянет, но мы с Васей поспорили на то, что проживем на Луне целых десять лет.

– Стойте, трещина! – вдруг воскликнул Мустабаев и испуганно отпрянул в сторону.

– Да нет тут никакой трещины, – засмеялся Козлов, – это просто тень такая черная от скалы.

– А вот пройдем дальше, так там будет целый лабиринт из скал и ущелий, – дополнил Милютин. – Вот там действительно придется смотреть в оба, чтобы не свалиться в трещину!

И в самом деле – вскоре они дошли до диких нагромождений камня и остановились.

– А где все остальные? Что-то я их не вижу… – испуганно спросил Картладзе. – Чертова Луна, неужели здесь нет никаких других цветов, кроме черного и белого?!

– Они, как и мы, оказались в тени и остановились, – объяснил Козлов. – Сейчас Николай Бардин проинструктирует новичков, если они вдруг заблудятся.

«Друзья, – раздался в шлемофонах голос Бардина, – начинается самый трудный участок нашей прогулки. Постарайтесь идти на сигналы челноков, а если вдруг заблудитесь, то поднимитесь на ближайшую скалу и увидите огни Гримальди. Ну а те, кто не желает идти пешком, могут дойти до челноков или вызвать их сюда».

– Что, Алим, устал? Вызвать челнок?

– Нет, не устал. Хочу попрыгать по скалам, я по натуре человек авантюрный.

– А ты, Илико?

– Я тоже хочу своими ножками!

– Тогда пошли. Если вдруг захотите попить или перекусить, то в скафандре все есть, – напомнил Козлов.

И они снова двинулись вперед. Все это время никто из экскурсантов не догадывался, что рядом с ними идет человек с другой планеты. Впрочем, в скафандрах трудно было узнать кого-либо. Тем не менее об Ика Оки вскоре стало известно всем. И вот как это произошло.

Профессор Славянский ни на шаг не отходил от инопланетянки. Впрочем, это было нелегко сделать: Ика Оки, прекрасно чувствовавшая себя на этой прогулке, взяла его под руку и буквально вела за собой, так лихо прыгая по скалам и перескакивая через трещины, что возглавлявший группу

Николай Бардин подошел к супругам Галкиным и простодушно поинтересовался:

– Не скажете, кто спутник профессора Славянского?

Ответ он получил неопределенный и уклончивый. Это еще больше возбудило любопытство Бардина,/и он кинулся за профессором и его спутником. Увидев это, Ика Оки отпустила профессора и рванула вперед так, что Бардин просто опешил. До сих пор никто еще не мог сравниться с ним в беге и прыжках на Луне. «Да кто же это?» – терялся в догадках Бардин, медленно, но верно настигая инопланетянку.

– Он ее догонит, – сказал Славянский Галкиным, переходя на особую частоту.

– Надо бы предупредить Николая, – ответила Татьяна Андреевна, – не дай бог, Ика Оки в спешке перепутает команды управления скафандром.

Как раз в эту минуту стайка девушек-экскурсанток, в шутку преследуемых парнями, допрыгала до Галкиных со Славянским. Татьяна Андреевна подозвала к себе одну из девушек.

– Рая, – сказала она, – ты должна быстро настичь своего брата – вон он, видишь, перескочили на ту сторону ущелья… Скажи ему, чтобы оставил в покое нашу инопланетянку, а то как бы с ней чего не случилось!

– Это та самая венерианка?! – неверяще воскликнула Рая. – Без шуток?

– Не до шуток мне! Поспеши же!

Тут подоспели и парни, и разговор Раи с Татьяной Галкиной стал известен всем.

– Друзья, – крикнула Рая Бардина, – кто хочет увидеть Ику Оки, бегом за мной!

– Стойте, – остановил их порыв профессор Галкин. – Ика Оки впервые окажется в окружении стольких людей, так что будьте очень осторожны!

Мчась вслед за Ика Оки, Николай Бардин все никак не мог понять, почему эта незнакомка так стремится ускользнуть от него. Она была так легка и стремительна, что Бардин понял – вполне возможно, он даже не догонит ее… И та время от времени останавливалась и оглядывалась на преследователя. Пару раз Николай тоже останавливался и даже ложился на землю, давая понять, что сдается и даже вымотался.

Он так и лежал, облокотившись, и ждал, а незнакомка, застыв вдалеке на скале, и не думала подходить к нему.

«Что означает это ее безразличие? – думал молодой человек, регулируя поступление кислорода. – Или она не верит, что мне может быть плохо?» Он закрыл глаза и глубоко вздохнул, стараясь отдышаться. Вдруг он почувствовал, что его касаются, открыл глаза и замер – на него глядело совершенно незнакомое и очень чуждое лицо, на котором серо-зеленым пламенем мерцали глубоко посаженные глаза.

– Ты кто? – неожиданно даже для самого себя спросил Николай.

– Йокайакибро! – прозвучало в ответ.

Николай догадался, что перед ним та самая инопланетянка, о которой он хоть и слышал уже, но еще не видел. Еще он слышал, что супруги Галкины держат ее в отдельной дальней палате и оберегают от всех, ну а поскольку все сведения об инопланетянке были секретом, то никто не знал, правда ли все это или нет.

– Ика Оки… – произнесла инопланетянка. – Йокайакибро.

– Николай Бардин, – ошеломленно выдавил из себя парень и почему-то добавил: – Из Москвы…

Наступило неловкое молчание. Нарушила его инопланетянка.

– Ника Барди, Моска… – произнесла она и повторила эти слова еще пару раз.

– Ика Оки хорошо, Йокайакибро тоже хорошо, – как можно более спокойно и ласково ответил Бардин, радуясь тому, что налаживается хоть какой-то диалог.

И как раз в этот момент подоспела вся группа парней и девушек… Первой прибежала сестра Бардина Рая и с ходу выпалила:

– Николай, что, как?!

Но вместо него отозвалась Ика Оки.

– Ника айик, айик! – словно бы пропела она.

– Что она говорит, Николай? – спросила Рая.

– Говорит, что я хороший. «Айик» на их языке означает хороший, – наобум ответил Николай.

– Откуда ты знаешь? – подозрительно уставилась на него сестра, и все вокруг засмеялись.

– Ика Оки Йокайакибро! – с ноткой нежности произнесла инопланетянка.

– Она говорит, что Ика Оки – с планеры Йокайакибро, – перевел Николай и добавил: – А чтобы подружиться с ней, достаточно сказать, что Ика Оки хорошая, что Йокайакибро тоже хорошо планета. Только не надо всем скопом… Сначала я произнесу, а потом повторите вы – сначала Рая, потом Аня Белякова, затем Маша, а в конце Зимин и Ушко…

Все были согласны.

– Ика Оки айик, айик, Йокайакибро айик, айик, – сказал Николай, и вслед за ним эти слова произнесли все остальные.

Ика Оки подошла к ним и по очереди прикоснулась забралом своего шлема к их забралам.

После этой дружеской церемонии знакомства они присоединились к остальным экскурсантам.

Славянский и супруги Галкины не скрывали своего удовлетворения тем, что все обошлось как нельзя лучше.

…За несколько километров до мемориала Зорькина все вышли из челноков и пошли пешком. Местность эта представляла собой огромный кратер-котлован, окаймленный высокими холмами. Один из холмов, самый высокий, назывался Арагац – такое имя дали ему отец и сын Аденцы. У подножья этого Арагаца и разбился три года назад на своем корабле Сергей Зорькин.

Здесь у памятника космонавту Никифор Евгеньевич кратко рассказал о жизни и деяниях Сергея Зорькина, поведал о том, как трагически оборвалась жизнь знаменитого космонавта-первопроходца…

…Все уже рассаживались по челнокам, когда вдруг выяснилось, что нет Клима Зрачкова и Зины Трофимовой. Как оказалось, они исчезли еще во время преследования Бардина и Ики Оки. Неужели случилась беда?..

Связались с комендантом Гримальди Филимоновым – в надежде, что они вернулись обратно в город, – но оказалось, что нет, они не возвращались.

Неужели действительно произошла трагедия?..

ТРЕВОГА

Клим Зрачков отделился от остальной группы, догонявшей Николая Бардина и Ики Оки. Он уже вполне освоился с лунными условиями – прыжки его через широкие трещины стали более смелыми и точными, сами эти огромные скачки доставляли ему истинное удовольствие, порождая ощущение истинного полета. Но особенно ему хотелось поразить своим умением Зину Трофимову, к которой был неравнодушен. Кстати, это обстоятельство не ускользнуло от внимания остальных девушек.

Рая Бардина устремилась было в сторону парня, нарушавшего общую дисциплину, но, приблизившись и увидев его сияющее лицо, все поняла. Вернувшись обратно, она со смехом сказала подругам:

– Девочки, Клим Зрачков решил свести С ума нашу Зиночку и только потом умыкнуть ее!

– А с чего он вдруг решил сводить меня с ума, если я и так согласна? – засмеялась в ответ Зина.

– И правильно сделаешь, Зиночка, – включилась в разговор Маша Софронова, – так он хоть без пригляда не останется и не сверзится в какую-нибудь яму!

– И вправду, – поддержала ее Анюта Белякова. – Я его хорошо знаю – он слишком смел и чуточку безрассуден, так что, Зиночка, лучше будет вернуть его обратно.

– Сейчас приведу! – ответила Зина и отделилась от группы.

– Если ты будешь с ним, то он вряд ли захочет присоединиться к нам! – смешливо кинула ей вслед Рая Бардина.

Зина довольно быстро настигла Клима

– Почему вы отделились от остальных? – спросила она. – У нас не принято нарушать дисциплину!

– Потому что я надеялся, Зиночка, что ты не оставишь меня одного!

Зиночка была польщена таким ответом, и она ласково улыбнулась Климу.

– И все же давайте вернемся к остальным, – сказала Зина.

– А стоит ли? – ответил Клим и после короткой паузы как-то просительно добавил: – Может быть, мы побудем вместе?

– А мы и так вместе, да и отделяться от остальных не стоит.

–  Ну тогда пошли, – вздохнул Клим. – Только поспешим – они уже далеко отошли…

Они быстро нагнали группу, а потом снова обогнали ее.

– А знаешь, Зиночка, если мы еще чуть-чуть наддадим, то первыми догоним Бардина! – предложил Клим. – Надо только срезать путь.

– Ну, если тебе так хочется… – согласилась Зина.

Клим с Зиной снова свернули в сторону и стали выискивать более удобную дорогу. Но, как назло, путь им преградила широкая трещина.

– Стой, Зиночка, – сказал подруге Клим, останавливаясь на самом краю, – эту трещину мы вряд ли перепрыгнем…

– Значит, зря только оторвались от своих! – вздохнула Зина.

– Ничего страшного, пройдем немного вдоль трещины, где-то она ведь должна сузиться – там и перепрыгнем! – С этими словами Клим схватил Зину за руку и потащил ее за собой.

Вскоре они действительно дошли до места, где трещина сужалась, и спокойно перескочили на ту сторону.

– Мы сильно отклонились в сторону, – сказала Зина, оглядевшись, – никого из наших не видно…

– Ничего, вот поднимемся на тот холм и сразу увидим, – успокоил ее Клим.

– Ой, Клим, посмотри, мы же почти дошли до домика для туристов!.. – воскликнула вдруг Зина. – Ужасно хочется пить, а мой термос уже пустой…

– Ну, теперь уже незачем спешить, – резюмировал Клим.

Вскоре они дошли до сталолитового купола аварийного домика для туристов с обозначением над дверью: «Аварийная база № 21». Клим открыл дверь, и вскоре они, пройдя шлюз, вошли внутрь.

Здесь было все аккуратно разложено по полкам от шкафам – продукты, различные напитки, запасные скафандры, лекарства, различные приборы и инструменты, аккумуляторы и кислородные батареи, фонари, мотки веревок…

– Да, тут целой роте на месяц хватит! – обрадовался Клим. – А напитков сколько!..

– Ты с таким восторгом это сказал, словно собираешься устроить целый пир! – засмеялась Зина.

– Пир не пир, а от яичницы с колбасой я бы не отказался!

Клим по-быстрому набрал несколько упаковок, всучил их Зине, а сам открыл герметичный люк в полу и, взяв несколько пакетов с соками, спустился вниз – в жилую часть базы. Здесь он быстро наладил наиболее комфортный тепловой и кислородный режим, и оба они сняли гермошлемы.

– А теперь сидите смирно и дожидайтесь завтрака! – приказала Зина, становясь к плите.

– Слушаюсь! – охотно подчинился Клим. – Может быть, музыку?

– С удовольствием! – откликнулась Зина, нарезая колбасу.

Зазвучал мелодичный женский голос, исполнявший народную песню.

– Других приказов не будет? Помощь не нужна? – снова спросил Клим.

– Нет, сиди спокойно и жди!

«Момент удобный, давай же смелей!» – подбодрил себя Клим.

– Зина…

– Да?

– Зиночка…

– Я слышу, Клим!

– Думаю, было бы неплохо каждый день приходить сюда… И что ты делала для нас яичницу с колбасой…

– Ради яичницы не стоит переться в такую даль! – засмеялась Зина.

– Да, действительно… – промямлил Клим и виновато улыбнулся.

«Ну давай же смелее!» – приказал он самому себе.

– Зина…

– Да?

– Зиночка…

– Я слушаю!

– Это… ведь и в Гримальди можно, наверное, с такими же удобствами…

– А что, разве ты там без удобств живешь? – делано удивилась Зина. – Ведь в Гримальди у всех такие удобства!

– А у меня нет…

– Как это?

– А вот так… Дима не умеет готовить яичницу, а кроме того, он все время свистит – и днем, и особенно ночью… Ну, Зиночка, ты, наверное, понимаешь, что я хочу сказать…

– Понимаю, – ответила Зина и звонко рассмеялась. – Ты хочешь сказать, что было бы лучше, если б вместо Димы Ушко яичницу тебе готовила я?

– Ага, конечно! – обрадовался Клим.

– Ты это серьезно обдумал? – поинтересовалась Зина.

– Да, конечно! – обрадовался Клим.

– Тогда позволь и мне серьезно подумать!

– Но ты же против меня будешь думать! – вдруг переполошился Клим.

– Да нет, постараюсь подумать в твою пользу! – снова засмеялась Зина. – Ну а поскольку твоя яичница с колбасой готова, то приказываю завтракать!

– Зиночка, – просительно сказал Клим, – знаешь, я хотел бы все же услышать, что ты не в последний раз готовишь мне яичницу…

– Не спеши, Клим! Хотя надо бы поспешить – наши, наверное, уже беспокоятся…

– Да, конечно… – задумчиво промолвил Клим, выключил музыку и сел за стол.

Они молча принялись за еду.

– Клим… – вдруг произнесла Зина.

– Да?

– У тебя на лбу морщинки появились… Наверное, яичница не понравилась?..

– Зиночка, такой вкусной яичницы я в жизни не ел, честное слово!

– Тогда я постараюсь быстрее принять решение…

– В мою пользу? – обрадовался Клим.

– Да, в твою…

– Прямо сейчас?! – вскочил Клим.

– Нет, попозже, когда вернемся в Гримальди.

Покончив с яичницей, они сделали запись в журнале и рука об руку покинули базу.

– Действительно, надо поспешить, – на этот раз согласился с Зиной Клим. – Может быть, еще догоним наших!

Они припустили почти бегом, совершая огромные прыжки, перепрыгивая трещины и уже не останавливаясь перед угольно-черными тенями, почти неотличимыми от трещин. Обоих переполняла радостное настроение. Вот и на этот раз они, ни на мгновенье не задержавшись, прыгнули в тень, чтобы следующим скачком оказаться на освещенной поверхности, но…

Прыгнули и почувствовали, что падают…

– Клим!.. – только и успела вскрикнуть Зина, инстинктивно хватаясь за спутника.

Пропасть казалась бездонной, они падали, ударяясь о стенки трещины и выпирающие с боков глыбы, тщетно стараясь извернуться, схватиться за что-нибудь и удержаться, однако все их усилия пропадали даром. Так они и падали, держась за руки, пока, не ударившись очередной раз о стенку, не покатились вдруг по какой-то гладкой поверхности…

…Клим не знал, сколько он пробыл в беспамятстве. Но даже придя в себя, долго еще не мог опомниться, мысли разбегались. И вдруг он вспомнил…

– Зина, Зиночка! – закричал он, лихорадочно шаря руками вокруг себя. Когда он выпустил руку Зины? Он не знал. Где-то на периферии сознания мелькнула мысль, что раз он еще дышит, то, значит, кислородная батарея цела. «Надо включить фонарь!» – пришла следующая мысль. Клим нашарил на поясе скафандра нужную кнопку, нажал. Перед ним на камне возникло пятнышко света. В безвоздушном пространстве свет не рассеивался и освещал лишь тот пятачок, на который падал. Надо было встать, обшарить все вокруг, но Клим боялся пошевельнуться – а вдруг снова полетит вниз?..

«Ну и пусть! – решил он. – Если даже Зина скатилась ниже, то все равно’ найду ее!» Клим сделал над собой усилие и сел. И тут же увидел Зину – она лежала рядом с ним, глаза ее были закрыты…

– Зина, – снова закричал Клим, – Зиночка, милая, очнись!

Зина слабо застонала, и тихий этот звук показался Климу божественной музыкой.

– Говори, Зиночка, говори, родная!.. Скажи хоть что-нибудь!.. – умоляюще прошептал он.

– Клим… – с трудом произнесла Зина. – Клим, где мы?..

– Мы свалились в трещину, Зина… Но ничего страшного, не думай! Ты со мной, значит, выберемся. Как ты? Встать сможешь?

– Не знаю…

– Постарайся, моя хорошая, мы должны как можно скорее выбраться отсюда…

С помощью Клима Зина встала на ноги. Кажется, ни она, ни Клим ничего не сломали – скафандры спасли их от верной смерти.

– Все тело болит, – пожаловалась Зина, – как будто меня избили… И ноги дрожат…

– Ничего, Зиночка, это пройдет, все будет хорошо, – успокоил девушку Клим и зажег ее фонарь.

Зина нащупала нужную кнопку, сделала несколько глотков… Она была очень слаба и еле стояла на ногах.

– Надо бы осмотреться как-нибудь, – произнес Клим, поддерживая Зину.

Совершенно очевидно, что они провалились в одну из глубоких трещин. Тьма царила кромешная, ни зги не видно – ни вокруг, ни над головой. Свет их фонарей высвечивал странно гладкие, словно отполированные боковины трещины.

– Как зеркало, – растерянно произнесла Зина, – мы не сможем подняться по ним…

– Все будет в порядке, Зиночка, что-нибудь придумаем, – обнадежил девушку Клим. – Ведь мы же вместе!

– Да, Клим, как хорошо, что ты со мной!..

Взявшись за руки, они пошли вперед, тщательно ощупывая кружочками света дно трещины под ногами…

Пока они шли, блуждая во тьме, в Гримальди уже подняли тревогу. С момента потери связи с Зрачковым и Трофимовой прошло уже двенадцать часов. Мирон Максимилианович объявил в городе чрезвычайное положение, мобилизовал всех, кого можно было, на поиски пропавших. Поисковые группы, в общей сложности более ста человек, под руководством коменданта города Кузьмы Макаровича Филимонова тщательно обследовали те места, где в последний раз видели Клима и Зину.

Два десятка челноков пытались прощупать прожекторами дно самых глубоких и широких трещин. За всю историю Гримальди это был первый случай пропажи людей.

Штаб поисковиков, возглавляемый Григорием Аденцем, разместился на аварийной базе у горы Арагац. Круг поисков охватывал значительную территорию, хотя многие и сомневались, что Клим с Зиной могли удалиться аж на сотню километров.

Мирон Максимилианович сидел перед детальной картой нужного участка Луны и внимательно следил за поисковыми партиями. Каждый обследованный участок тут же окрашивался отдельным цветом.

Поиски были трудными и сложными, люди быстро выматывались, от постоянного напряжения внимание их невольно рассеивались, и тогда они приходили отдохнуть и перекусить в густо разбросанные вокруг Гримальди аварийные базы.

Группа, в которую входил Алим Мустабаев, как раз зашла на базу № 21. Оглядевшись, Алим вдруг воскликнул:

– Ребята, а ведь они были здесь! – и указал на пустующие гнезда с продуктами и пакетами с напитками.

Немедленно сообщили об этом в штаб. Наблюдательность Алима позволила в значительной степени сузить район поисков.

Разумеется, о всяком отдыхе немедленно забыли. Сотни людей тщательно обследовали каждую трещину, каждый холмик, мощные прожектора заливали светом черные провалы и тени.

– Найдем, обязательно найдем! – твердил Козлов. – Не может быть, чтоб не нашли!

– Вот что любовь делает! – философски отозвался Илико Картладзе и продолжил полушутливо-полусерьезно: – Да, аукнулась нашему Климу любовь к Зиночке! Прямо-таки убийственная любовь!

– Любовь не может быть убийственной, она всегда спасительна, – возразил ему Алим Мустабаев. – Могу поклясться именем Асли, что оба они живы-здоровеньки! Любовь спасла их!

– Тут я согласна с вами, Алим, – вступила в разговор и Рая Бардина.

– Ох, лишь бы с Зиночкой ничего плохого не стряслось! – воскликнула Маша Софронова, лучшая подружка Зины.

Вскоре к ним присоединились еще несколько поисковых групп, в числе которых были и Николай Бардин и Ика Оки.

Тревога и напряженность, охватившие Гримальди, подействовали и на инопланетянку. Когда экскурсанты вернулись в Гримальди за снаряжением, Ика Оки начала страшно нервничать. Не умея дать понять охватившие ее чувства и желания, она с громкими восклицаниями металась по своей комнате и чуть ли не лезла на стены. Ика Оки то и дело хватала за руку Николая Бардина и неожиданно яростно отталкивала Славянского и супругов Галкиных. Дело дошло до того, что с всеобщего согласия инопланетянку оставили на попечении Николая. Но как только все покинули город и вышли на поиски, Ика Оки вмиг успокоилась, и Николай вновь услышал обращенные к нему ласковые слова:

– Ника Барди айик, айик, Йокайакибро айик, айик!..