Текст книги "Капитаны космического океана"

Автор книги: Ашот Шайбон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

Клим порывисто обнял Павла:

– Ты намного лучше, чем я или Дима!.. Только не спорь! Эта пресловутая земная ревность в тебе отсутствует напрочь. Мы ведь знаем, Паша, что ты любишь Анюту, да и она тебя… Пошли поищем Дмитрия: я и Дима должны вместе поздравить тебя!

– Клим!..

– Помолчи, Паша! Вот поженим вас, и все будет нормально.

– Нет, Клим, на Луну мы полетим вместе, ясно? – смущенно сказал Павел.

– Ясно.

– И не смейте оставлять меня одного, ясно?

– Ясно, да еще как ясно! – засмеялся Клим, беря друга под руку.

БУДНИ КОСМОДРОМА

На берегу армянского озера Лазурач, средь высоких, достигающих неба гор, был построен первый в мире космодром.

Он был расположен на ровном горном плато и представлял собой окруженный тополиными рощами квадрат площадью пять квадратных километров, выложенный гигантскими подвижными гранитными и железобетонными плитами, скрывавшими под собой гигантские цеха и ангары. Само здание космостанции и десятков других зданий трудно было назвать иначе, чем архитектурными шедеврами.

От главного подземного ангара тянулась прямая линия рельсов, взбегающая по изящной эстакаде на самую вершину горы. Именно по этой рельсовой эстакаде разгонялись до необходимой скорости космические корабли.

Одной из важнейших элементов космодрома была мощная радиолокационная станция – своего рода глаза и уши, позволявшие с недосягаемой до того точностью и надежностью направлять и контролировать полет космических ракет, направлявшихся большей частью на Луну.

Первый полет на Луну завершился благополучно в значительной мере случайно. Во время своего пологого спуска космический корабль «Галактика-1» пропорол толстый слой лунной пыли и проскользил более пятидесяти километров, лишь чудом проскочив между двумя гигантскими гранитными скалами. Окажись путь корабля чуть правее или чуть левее, авария – пусть не смертельная, но все же весьма неприятная, – была бы неизбежной. Теперь же различные умные приборы позволяли совершить посадку совершенно безопасную посадку без участия человека даже в условиях самого сложного лунного рельефа.

В громадном цирке Гримальди диаметром почти в две с половиной сотни километров было основано первое лунное поселение, теперь уже выросшее из простой научной станции в укрытый несокрушимым сталолитовым куполом целый город Гримальди – со своими жилыми кварталами, заводами, лабораториями, спортзалами и даже парками и прудами. Ну и, естественно, с космодромом.

Космодром в Армении также представлял собой такой же город.

В подземных помещениях располагались всевозможные мастерские, лаборатории, учебные, спортивные и жилые помещения, где жил и работал многочисленный «экипаж» космодрома. Здесь будущие космонавты и пассажиры космических кораблей учились обращаться с различными видами скафандров, работать в невесомости. С этой точки зрения особый интерес представлял так называемый «Магнитный зал». Именно здесь будущие космонавты, облаченные в металлизированную одежду, «осваивали» невесомость. Стены, пол и потолок «Магнитного зала» были выложены особыми панелями, генерирующими магнитное поле. Его напряженность и силу можно было менять, и специальные операторы за своими пультами могли как угодно вертеть в воздухе студентами и кандидатами в пассажиры, притягивать их к стенам, потолку или же подвешивать в воздухе…

Одним из важнейших объектов космодрома был сборочный цех, где сейчас шло строительство нового космического корабля «Комета». Его длина составляла сто девяносто метров, ширина – тридцать пять. По сравнению с ним «Галактика-1» напоминала скорее простенькую механическую игрушку. Над строительством «Кометы» работали десятки заводов и фабрик, трудились сотни ученых, инженеров и техников.

Осуществление проекта Абека Аденца, его сына Григория Аденца и Андрея Андреевича Шувалова открывало доселе невиданные перспективы перед космонавтикой. «Комете» предстояло стать тем мостом, который должен был связать Землю с Марсом и Венерой. Оснащенная самыми современными средствами управления и связи, она располагала колоссальной мощности атомной станцией, а также множеством разведывательных ботов, которыми можно было управлять даже на удалении в сотни тысяч километров.

Строительство «Кометы» близилось к концу, и сейчас отец и сын Аденцы вылетели на Луну, чтобы подготовить там все необходимое для приема «Кометы».

Широковещательно заявлять о новом космическом корабле сочли пока преждевременным, поскольку работы на нем предстояло еще немало, а кроме того, еще не были выполнены расчеты полетов к Марсу и Венере – над этим как раз занимался на лунной обсерватории Труберанц со своей командой.

А кроме того, «Комете» предстояло еще пройти испытания. После завершающего полета вокруг Земли ей предстояло навсегда покинуть родную планету – отныне ее «портом приписки» становилась Луна.

Начальник космодрома Ян Яныч Сланцев был интересным человеком. Внешне суровый и нелюдимый, он мрачным взглядом взирал на собеседников из-под очков. Но стоило ему заговорить самому, как вся его мрачность и нелюдимость исчезали.

Его страстью и любовью были космонавтика и космические корабли. Любой, даже самый дежурный полет на Луну он называл «паломничеством», а самым счастливым моментом за всю свою шестидесятилетнюю жизнь считал состоявшийся три года назад старт «Галактики-1». А первых космонавтов, совершившихся посадку на Луну, считал героями, покрытыми бессмертной славой.

Свое хозяйство Ян Сланцев знал в совершенстве, а за свои знания и опыт пользовался заслуженным уважением. Каждый новый день приносил новые заботы и проблемы, и начальник космодрома не упускал из виду ни одной мелочи.

И сейчас, когда к нему пришли ученый-инструктор Афанасий Красовский и Дмитрий Ушко, Ян Сланцев понял, что речи пойдет о чем-то важном.

– Что, терпение иссякло? – спросив он, ткнув пальцем в сторону юноши.

– Да, Ян Яныч, иссякло, – добродушно сообщил Красовский, бросив быстрый взгляд на смутившегося парня.

После чего вкратце рассказал о случившемся и положил на стол заявление Ушко.

Сланцев поднес к глазам листок, прочитал и чуть ли не сурово произнес:

–  Очень вовремя. Готовьтесь, завтра летите на Луну!

Эти слова начальника космодрома оказались для посетителей столь неожиданными, что оба они недоуменно и растерянно переглянулись. А Сланцев уже нажал кнопку селектора, связывавшего его со всеми службами космодрома. На экране появилось изображение локаторного зала.

– Семен Аркадьич, – негромко произнес Сланцев, – передайте на Луну сообщение следующего содержания…

Оператор Горб мгновенно произвел необходимые манипуляции, настраивая аппаратуру на Луну, где в такой же операторской находился его учитель, изобретатель радиолокационного телефона Иван Петрович Зарубин.

– Алло, это Земля, Луна, ответьте Земле!

– Земля, это Луна, мы вас слышим, говорите! – тут же же последовал ответ.

На экране появилось лицо Зарубина.

– Здравствуй, Горб! – приветствовал он.

– Здравствуйте, учитель, – ответил тот. – Примите сообщение.

– Давай.

– Завтра, в 23:00 по земному времени обычным рейсом вылетает на Луну транспортная ракета «Урал-5». Груз – главным образом кислород, оборудование для обсерватории, продовольствие, книги, специально обработанные саженцы яблонь из «Садов изобилия», лекарства, а также аквариум с рыбками. Сообщаем также, что в ракете могут быть пассажиры. Подробности – позже. Все, Иван Петрович.

– Сообщение принято, Горб, спасибо и до свидания.

Сланцев отключил операторскую, и как раз в эту минуту

дверь в его кабинет открылась, и вошли и в нерешительности встали у порога Павел Зимин и Клим Зрачков.

– Вы ко мне? – спросил Сланцев.

– Да, Ян Яныч, – ответил Зимин.

– Что у вас?

– То же самое, что у Димы Ушко…

– Это-что же, демонстрация такая? Ну-ка объяснитесь, а то что-то в толк не возьму.

Парни молчали.

Сланцев встал и прошелся по кабинету, затем обратился к Красовскому:

– Афанасий Эммануилович, вы не поясните, что случилось? Форменный мятеж какой-то!.. – Эти последние слова он произнес добродушно, даже с какой-то теплой интонацией.

– Ян Яныч, – ответил Красовский, – если честно, то такая торопливость парней неожиданна и для меня тоже…

– Мы не хотим оставлять Диму одного, – заговорил, наконец, Клим Зрачков. – Я знаю, вместе будет даже лучше! Я и Павел обдумали все как следует…

– Эх, ребята, вы же и меня подставили!.. – в сердцах произнес Дмитрий и, коротко поклонившись, вышел из кабинета.

Сланцев снял очки и стал протирать их платком.

– Ян Яныч, – очнулся Красовский, – все-таки надо что-то решить…

– Все дело в том, – заговорил Сланцев, – что там появилась нужда в нескольких энергичных молодых людях, так что желание этих парней совпало с необходимостью. Но… – Он надел очки и повернулся к парням. – Найдите своего друга и будьте рядом. Я вас вызову.

Парни тут же кинулись искать Дмитрия.

– Кажется, выгорело, Паша! – ликующе воскликнул по дороге Клим.

– Я тоже так думаю, – ответил Павел. – Прекрасный все-таки человек Ян Яныч!

– Значит, летим?

– Наверное…

– Да какое там «наверное»? Точно летим!

– Кажется, да. Только вот что подумает Анюта?..

– А пусть думает что хочет! Мы подождем ее на Луне.

– Через три месяца, не раньше…

Клим резко остановился и посмотрел в глаза товарищу.

– Слушай, я во второй раз тебе предлагаю: оставайся здесь с Анютой!

– Нет уж, – улыбнулся Павел. – Не торопись принимать решения. Я считаю, что остаться должен ты!

– Ну уж спасибо! Хороший друг, нечего сказать! Я ведь себя уже на Луне ощущаю. А кроме того, мне хочется вырваться из этого лирического водоворота…

– Хорошо сказано – из лирического водоворота, – тихо повторил Павел и двинулся дальше.

– Куда мы идем? – спросил Клим.

– В общежитие. Дима сейчас наверняка там. Эй, а вон и он, побежали, а то не успеем! Он хочет улететь один!

– Где, где? – закрутил головой Клим, но тут же увидел Дмитрия Ушко – тот направлялся к ракетоплану.

– Дима, стой, остановись, – закричал Павел, видя, как за другом закрывается герметическая крышка люка. – Стой, это приказ Сланцева!

Но Дмитрий Ушко их не слышал, да и не хотел слышать.

Ракетоплан дрогнул и, набирая скорость, пополз по рельсовой дорожке.

Когда парни очнулись, рядом с ними стоял начальник ангара Хорен Хоренович Амбакумян, которого все почему-то звали дядя Харитон.

Дядя Харитон был ракетостроителем, работал еще над «Галактикой-1», а сейчас являлся одновременно одним из трех официальных заместителей Сланцева.

С самого же первого дня появления молодежи здесь Дмитрий Ушко особенно приглянулся дяде Харитону. И очень скоро он заразил этого порывистого парня любовью к небу и космосу.

– Помогите мне, дядя Харитон, я хочу стать пилотом-космолетчиком, – признался он как-то Амбакумяну. – Профессия механика-инженера где-нибудь на Луне или Марсе меня не особенно привлекает…

– Что ж, посмотрим, одно другому не помешает, – рассудительно ответил дядя Харитон.

Несколько месяцев он «прощупывал» Дмитрия, проверял его знания и все более убеждался, что у парня достаточно воли, смелости и умений, чтобы стать космолетчиком. Этот парень просто рожден был летать!

И Дмитрий стал летать. В качестве штурмана он выполнил несколько спецзаданий – дважды летал в Арктику, дважды в Антарктиду, один раз пересек Тихий океан…

Дмитрий Ушко был доволен тем, что Сумел сохранить эту свою маленькую тайну от друзей и даже от Красовского.

Впрочем, он ошибался: Ян Яныу Сланцев и Красовский были в курсе всего происходящего. Именно поэтому Сланцев и дал свое разрешение на полет Ушко на Луну. Таким образом, судьба его определилась – на Луну! На Луну, где шли широкомасштабные приготовления для первого пилотируемого полета на Марс. И на Венеру!

В тот самый день, когда Красовский вместе с Ушко спешили в кабинет Сланцева, дядя Харитон получил распоряжение выслать в Австралию ракетоплан, чтобы срочно доставить из Сиднея в Москву видного ученого-планетолога Аполлона Альбертовича Славянского.

Как назло, свободных летчиков на космодроме не оказалось, а дело было действительно спешным – присутствие ученого было связано с решением очень важного вопроса всемирного значения.

И тогда дядя Харитон предложил кандидатуру Дмитрия Ушко. Сланцев согласился. Маршрут был известен, расстояние тоже: путь от Лазурача до Сиднея и затем Москвы составлял двадцать пять тысяч километров. Еще четыре тысячи – от Москвы до Лазурача. Через стратосферу для ракетоплана этот составляло пятьдесят минут полета…

– В чем дело, ребята? – спросил парней дядя Харитон.

– Это разве не Дима Ушко был, дядя Харитон? – спросил Клим.

– А вы как думаете? – вопросом на вопрос ответил дядя Харитон.

– Нам показалось, что он…

– Ах, показалось? Ну, в таком случае могу сказать, что ракетоплан вылетел в Австралию. Что скажете?

– Ничего! – засмеялся Павел.

Часа через полтора их нашел сам Дмитрий.

Когда друзья спросили его, где он пропадал, Ушко ответил, что смотрел фильм. Тогда те вполне естественно поинтересовались, какой именно фильм он смотрел.

– «В небе Австралии», – совершенно спокойно ответил Ушко.

ОДИНОКИ ЛИ МЫ ВО ВСЕЛЕННОЙ?

Еще чуть ли не на заре цивилизации человечество волновал вопрос о том, одиноко ли оно во Вселенной. А с выходом человека в космос вопрос этот обрел невиданную до того остроту. Впрочем, для этого имелись и определенные основания.

Первоначально многие сходились на той мысли, что где-то в нашей Солнечной системе есть планета, населенная высокоразумными существами, овладевшими многими тайнами природы и достигшими высочайшей степени развития. И вот теперь эти существа стараются наладить связь с обитателями Земли.

Серьезным доводом в пользу этой гипотезы стали радиосигналы загадочного и явно неземного происхождения, которые улавливались многими земными радиостанциями. Искусственное происхождение этих сигналов представлялось настолько явным, что не раз разрабатывались программы по определению источника этих радиосигналов и их расшифровке. Многие ученые даже прямо утверждали, что сигналы эти идут с Марса.

Увы, эта гипотеза так и не подтвердилась. Тогда была предложена другая версия: планета с разумными существами находится за пределами Солнечной системы. Но даже это не привело оптимистов в отчаяние. «Придет день, и мы обретем своих братьев по разуму!» – утверждали они.

Второй аргумент базировался на самом факте так называемых «падающих звезд». И хотя не только ученым-астрономам, но даже простым обывателям было ясно, что падающие звезды – это всего-навсего метеориты, каменные или железные обломки, сгорающие в атмосфере нашей планеты и лишь изредка достигавшие земли, это не охлаждало пыл сторонников инопланетного разума.

Они верили, что среди великого множества метеоритов, падавших на Землю, могут быть и искусственные – исследовательские зонды или даже вообще пилотируемые корабли. За год на Землю падает около двух тысяч метеоритов, лишь ничтожная часть которых попадает в руки ученых – до сих пор известно и исследовано лишь около двух тысяч метеоритов, получивших, кстати, собственные имена. Известны даже годы, когда не было найдено ни одного метеорита. Такими «скудными» были 1906, 1907, 1908 и 1909 годы. Вот с этими-то годами и был связан основной предмет горячих споров, отсюда торчал кончик нити, ведущий/может быть, к разгадке вековой тайны…

К числу самых известных метеоритов принадлежит найденный на юго-западе Африки, в Намибии небесный пришелец, известный как Гоба и весящий около 60 тонн. Вторым по величине является найденный в Гренландии метеорит Кейп-Йорк весом 33 тонны. Кроме них известно множество метеоритов меньших размеров – их находили на всех континентах и чуть ли не во всех странах.

Гигантские метеориты, падая на Землю, вызывали подлинную катастрофу, а если они врезались не в океан, а в сушу, образовывали порой гигантских размеров кратеры. Самый древний из таких кратеров обнаружен в Австралии, а самый свежий – в Сибири. Вот только от самих этих метеоритов не осталось и следа. Поскольку со времени их падения прошли миллионы и десятки миллионов лет, то исчезновение метеоритов можно объяснить обычной эрозией: их просто съела ржавчина. Вторая причина – взрыв, разметавший и испаривший их остатки. Причем взрыв этот мог быть вызван аварией ядерного реактора космического корабля, который по тем или иным причинам не смог совершить нормальную посадку… Поэтому ученые и не исключали, что некоторые из имеющихся на земле гигантских кратеров и являются как раз следами такой аварии.

Именно на созванном по этому вопросу в Москве международном конгрессе и должен был выступить профессор Аполлон Славянский.

Предварительно ученый решил еще раз досконально исследовать места падения крупнейших метеоритов. Начал он с места падения загадочного небесного тела в пустынном районе Сибири – в районе речки Подкаменная Тунгуска. О характере этого небесного тела у профессора было свое особое мнение.

Загадка Тунгусского метеорита давно уже интересовала профессора Славянского. Он трижды бывал на месте его падения: в первый раз еще студентом, во второй раз – когда всерьез заявил о себе как о планетологе, а в третий – когда слыл уже корифеем своей науки. Сейчас ему было семьдесят лет.

С юношеской убежденностью Аполлон Альбертович верил в то, что в Тунгусский метеорит не что иное, как потерпевший катастрофу космический аппарат высокоразвитых инопланетных существ. Причем не простой разведывательный зонд, а пилотируемый корабль.

Во время трех своих посещений он с замиранием сердца исследовал место падения, но отнюдь не для того, чтобы найти остатки метеорита. Нет – он боялся их найти! Боялся разочарования, крушения своих надежд. Славянский прекрасно знал о результатах предыдущих экспедиций, и ничто в них не говорило о том, что он ошибается… Выписывая в свой рабочий дневник свидетельства очевидцев падения Тунгусского метеорита и исследователей этого феномена, он приводит описание Флетчера Стевенса:

«Несмотря на силу чудовищного взрыва, в результате которого воздушная волна через пять часов достигла Англии, пройдя 5500 километров, тем не менее Тунгусский кратер – самый маленький из всех известных метеоритных кратеров. Это очень удивительно и странно. Почему исследовательские экспедиции не находят метеорит? Да и метеорит ли это?..» Напротив последней фразы Славянский написал на полях: «Нет, конечно же, нет!»

У ЗАВЕТНОЙ МОГИЛЫ. ЛУННОЕ ВИДЕНИЕ

Все аллеи кладбища вели в Пантеон. По одной из аллей, осененной плакучими ивами, шла пожилая женщина с дочерью.

Седые волосы женщины были убраны под синий платок, строгое, со вкусом сшитое платье плотно охватывало все еще стройный стан женщины. Лицо женщины хранило следы былой красоты. Взгляд ее был задумчив, шаги неспешны.

Дочь, унаследовала красоту матери – гибкая, стройная, она была в широкополой соломенной шляпке, из-под которой до самой талии спускались две золотисто-русые косы. Столь же элегантным было и ее простенькое на первый взгляд платье.

– Наверное, в этом году я в последний раз навещаю папу, – сказала девушка.

– Наверное, Мари…

– Если Елена Николаевна будет не очень строга, я попрошу у нее разрешение несколько раз в году навещать тебя.

– Это много.

– Но я ведь буду тосковать!

– Все равно много! Несколько раз в году оставлять работу – это плохо.

– Понятно – Елена Николаевна не разрешит…

– Дело не в этом. Елена – моя подруга детства, она очень любит тебя и и относится к тебе как к родной дочери. Твой отец и муж Елены тоже были большими друзьями. Абек Аденц ценой своей жизни спас твоего отца из подводной темницы организации «Белые тени». Елена Николаевна оттягивала свою с Абеком свадьбу до тех пор, пока я не нашла твоего отца…

– Мама, не надо плакать… Мама, ну прошу тебя!..

– Да-да, вот здесь нам поворачивать…

Они свернули с широкой аллеи на тропку и вскоре вышли к белому мраморному надгробию в виде взлетающей ракеты. Чуть выше пьедестала была высечена надпись:

Летчик-космонавт

СЕРГЕЙ АНТОНОВИЧ ЗОРЬКИН

Родился на Земле, умер на Луне

Мать и дочь долго молча стояли перед могилой, погруженные в свои мысли. Вера Павловна вспоминала о трагической гибели мужа три года назад, во время одного из испытательных полетов.

Гибель космонавта Зорькина была первой тяжелой потерей в ходе освоения Луны.

После первой посадки на луне Зорькин, несмотря на свой немалый возраст, принял самое активное участие в исследованиях спутницы Земли, облетал Луну, совершал посадки в разных местах и внес немалый вклад в создание точной географической карты Луны. Во время одного из таких полетов в его ракету в момент приземления попал метеорит. Ракета рухнула на вершину знаменитой лунной горы Арагац, своей высотой не уступавшей Эвересту. Довольно долго не могли определиться, где должен быть похоронен Сергей Зорькин – на Земле или на Луне. Решением правительства прах Зорькина был доставлен на Землю, а на горе Арагац решено было в память о космонавте построить первый мощный радиомаяк…

Вера Павловна вспомнила торжественную церемонию похорон. Тогда рядом с ней стояли самые близкие ей люди – друг ее мужа, знаменитый Абек Аденц и его жена Елена Николаевна. Абек Аденц вместе с Сергеем Зорькиным прошел, как говорится, огонь, воду и медные трубы – глубины океанов, земной атмосферы и космоса. Вместе со знаменитым ученым был и его сын Григорий. Вера Павловна и Елена Николаевна не могли не заметить, с какой нежностью относится Григорий к Мари и как пытается утешить ее…

Мать и дочь поставили принесенные с собой розы в специальные вазоны и долго молча сидели на маленькой металлической скамеечке внутри ограды. Мари чувствовала, что мать что-то хочет сказать ей, но все как-то не решается.

– Мари, – наконец заговорила мать, – если нужно будет, ты полетишь на Луну?

– Нет.

– Почему?

– Не хочу – мне все время будет вспоминаться отец…

– А если так захочет Елена Николаевна?

– Откажусь, – потупив взор, ответила Мари. – Что мне делать на Луне?

– Ну а если он попросит? – спросила мать, особо выделив слово «он».

– Кто «он»?

– Григорий. Что с тобой, Мари, почему ты так побледнела?..

– Не знаю, – быстро произнесла Мари и встала. Подошла к могиле отца, поправила розы

– Мари, – снова заговорила мать, – я знаю, ты гордая и самолюбивая девушка, но твоя скрытность и молчаливость серьезно тревожат меня… Ты меня понимаешь?

– Понимаю, мама. Если хочешь, я все расскажу, только ответь сначала на один вопрос.

– Говори, чтобы мы могли уйти отсюда с облегченным сердцем.

– Скажи, зачем Григорию звать/меня на Луну, где моя профессия никому, наверное, не нужна?

– Потому что сейчас я выполняю роль посредницы, – с легкой улыбкой ответила Вера Павловна.

– Посредник? Не понимаю…

– Если Григорию желательно твое присутствие на Луне, то, значит, он уверен, что ты сама догадаешься почему… и не откажешь.

– Значит, это как испытание – хочет убедиться, люблю ли я его?

– Да.

– А сам он не мог сказать об этом сам?

– Сам?

– Да, сам, лично! Или я не права?

Вера Павловна негромко рассмеялась:

– Все верно, только дело все в том, что Григорий – точная копия своего отца. Абек был точно таким же. Послушала бы ты Веру Павловну – она так переживает за тебя: «Мари, бедная девочка, надо бы подсказать ей…»

– Почему она должна переживать за меня?

– Потому что Григорий безумно любит тебя, но просто не умеет этого сказать! А ты все ждешь, ждешь, когда он сделает признание, мучаешься… А Григорий ведь и сам ждет! Да, это кажется странным, но что поделаешь – он таков… И сейчас зовет тебя с собой на Луну. Так что, дочка, решай.

– Мама, может, ты сама решишь за меня?

– А вот это уже неправильно. Подумай как следует и скажи мне о своем решении, а я уж передам Елене Николаевне.

– Хорошо… – Бледность так и не сошла с лица Мари. – Я приму решение… И скажу о нем. Но не вам – ему. Прямо там, на Луне!

– Молодец, доченька! – Вера Павловна прижала к себе и поцеловала дочь. – А уж как обрадуется Елена Николаевна!..

Мать и дочь встали и двинулись к выходу с кладбища. На асфальтированной площадке за воротами их ждала машина. Вера Павловна села за руль, надела очки…

Дома Вера Павловна обнаружила в почтовом ящике открытку, адресованную Мари, и невольно прочитала записку:

«Дорогая Мари Сергеевна!

Пишу в полной уверенности, что Вы захотите со мной встретиться. Приветы с Луны.

Андрей Шувалов.

Р.8. Встретимся вечером у Ольги Михайловны. А. Ш.»

Мари что-то весело напевала в соседней комнате, и Вера Павловна улыбнулась. Мари наверняка обрадуется этой встрече, подумала, ведь Андрей прилетел от Григория!

Да она и сама горела нетерпением поделиться с Еленой Николаевной последним разговором с Мари, Лишь одно смущало ее: а вдруг ее дочь внушила какие-то надежды другому молодому человеку, скажем, тому же Андрею?

Мари вышла из своей комнаты, и Вера Павловна инстинктивно спрятала открытку.

– Мама, – возмутилась Мари, – ты еще не переоделась? А я думала, ты хочешь выйти…

– Куда?

– К Елене Николаевне.

– Успею, Мари, – ответила мать и после недолгой паузы спросила: – Мари, зачем Андрей хочет встретиться с Ольгой? С тобой-то понятно – ты тоже летишь на Луну. А Ольга?

– Потому что Ольга тоже поступает в распоряжение Елены Николаевны. А почему ты спрашиваешь, мама?

– Да так… Скажи, Мари, у Ольги есть кто-то близкий?

– Есть.

– Андрей?

– Нет.

– А кто же?

– Какой-то Кнорре Шуйский, не то архитектор, не то литературовед или еще кто… – с недовольной гримасой ответила Мари.

– Не обижайся на меня, дочка, за расспросы, я ведь просто так…

– Я не .на тебя сержусь, мама, а на Ольгу! Ведь она, бросив такого замечательного парня, как Андрей, прилипла к этому Шуйскому… Как плохо, мама, что Ольга так злоупотребляет благородными чувствами Андрея!..

– Погоди-погоди, – прервала Мари Вера Павловна, – почему ты так болеешь за Андрея?

– Потому что Шуйский даже ногтя мизинца его не стоит! А почему это так интересует тебя, мама?

– Скажу, только должна сообщить сначала, что Шувалов уже в Москве и попросил тебя встретиться с ним у Ольги, – и Вера Павловна передала дочери открытку.

Прочитав записку, Мари сначала нахмурилась, потом звонко и весело рассмеялась:

– Ой, мам, я уверена, что он опять зовет меня мирить его с Ольгой!

Этот смех рассеял все сомнения и смутные тревоги Веры Павловны относительно отношений Мари и Андрея. Облегченно вздохнув, она пошла переодеваться.

– Мама, передай от меня приветы Елене Николаевне! – крикнула Мари, выходя из квартиры.

…Ольга Сальникова была внешне эффектной девушкой, но постоянно старалась производить как можно большее впечатление. Мари дружила с ней еще со школы.

Будучи совершенно разными по характеру, они тем не менее были искренне связаны друг с другом. И связывали их именно искренность и бескорыстие. Вот только Ольга очень любила диктовать другим – в том числе и Мари – свою волю, свои вкусы и свои капризы.

Что и говорить, они давно уже должны были, наверное, рассориться и разойтись, если б только Ольга каждый раз не просила первой прощения. Девушка эта была в высшей степени непосредственной и чужда болезненного самолюбия.

Именно через Мари познакомилась Ольга со знаменитыми космонавтами. Среди этих космонавтов были Григорий Аденц, Андрей Шувалов, Борис Луньков и многие другие. Круг этих людей просто очаровал Ольгу, и она создала для себя целый романтический мир, решив, что и сама достойна быть рядом с такими людьми.

Андрей Шувалов принял Ольгу совершенно всерьез и в один прекрасный день сделал ей предложение.

Впрочем, главной побудительной причиной этого стала, как ни странно, сама Мари. Именно она оказалась впоследствии невольной причиной последующих неожиданных и непонятных ссор и размолвок между молодыми людьми.

Мари глубоко уважала Григория. Его она знала еще с детства. Та доля близости, которая имелась в их детских взаимоотношениях, со временем поставила их в довольно строгие рамки. И для того, чтобы выйти за привычные рамки чуть ли не родственной дружбы и признаться в тех новых чувствах, что рождались в юных сердцах, требовалась немалая смелость.

Мешал этому и характер работы, на долгое время разлучавший их.

Григорий с головой ушел в свою работу, поэтому они встречались лишь раз в год, а порой и еще реже. Писем они друг другу не писали, зато активную переписку вели Вера Павловна и Елена Николаевна. Из этих писем и узнавали Мари новости о Григории.

Строительство «Кометы», которое все еще продолжалось в Армении, заставляло Григория все время бывать либо на космодроме у озера Лазурач, либо на Луне. В Москве он был редко и лишь наездами.

В Москве уполномоченным лицом по проекту «Кометы» был Андрей Шувалов. Он размещал заказы, которые выполняли чуть ли не все отрасли экономики Советского Союза.

Именно это присутствие Андрея в Москве давало ему возможность часто встречаться с Мари и Ольгой. А год назад он даже счел нужным посоветоваться с Мари по поводу предложения, которое он собирался сделать Ольге. Мари горячо поддержала его: «Ольга – светлая личность, Андрей, вы не пожалеете!»

Через несколько подруги снова встретились.

– Мари, можешь меня поздравить: Андрей сделал мне предложение! – сказала Ольга и хихикнула.

– А что тут смешного? – удивилась Мари.

– Понимаешь, я его не хотела, – призналась Ольга. – Мне казалось, что я когда-нибудь надоем этому Эзопу, и он сделает предложение тебе! – И засмеялась.

– Ты ему отказала? – ужаснулась Мари.

– Да нет, зачем? Пускай помучается!

С того самого дня Мари почувствовала себя виноватой перед Андреем за то, что Ольга не говорила ему ни «да», ни «нет». Андрей терпеливо ждал. А ё тех самых пор, как Андрей начал ухаживать за Ольгой, Кнорре Шуйский больше не появлялся. Мари подозревала, что Ольга отправила его в глубокое «подполье».

И вот теперь, вызванная запиской Андрея, она спешила к дому Ольги, у которой они договорились встретиться.

Но не успела Мари подойти к дому, как из подъезда торопливо выбежал Андрей.

– Ой, Андрей! Надо же, вызвали меня сюда, а сами убегаете? – удивилась Мари.

– Мое почтение, Мари Сергеевна… – смутился Андрей. – Честно говоря, я напрасно вас побеспокоил… Давайте уйдем отсюда, да-да, и поскорей! Вы меня простите, я очень обижен, так что, думаю, вы поймете меня…

Мари поняла, что на этот раз между Андреем и Ольгой случилось нечто более серьезное, чем их обычные размолвки.

– Но что случилось, Андрей?

– Я все расскажу, только не здесь…

– Может, мне подняться к Ольге? – предложила Мари.

– Нет-нет, не нужно этого делать!

– Но почему?

– Словом, я не хочу больше ее видеть – если таково ее желание, но если вы обязательно хотите подняться к ней…

– Да, хочу!

– Только давайте договоримся сегодня встретиться еще раз, – предложил Андрей. – Я хочу предложить вам полюбоваться одной очень интересной картиной.