Текст книги "Последний гетман"

Автор книги: Аркадий Савеличев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 35 страниц)

«Все пути к достижению чести и похвалы молодому человеку закрыты, кроме одного: худые или хорошие свойства души в людях не уважаются, и поставляются в достоинство одни преимущества телесные. Вы представить себе не можете теперь, в каком развратном состоянии найдете двор по возвращении вашем в Петербург. Три фаворита вдруг сильны и велики; один другого давит и старается более возвыситься унижением своих соперников».

Ладно, сынок, посмотрим…

VIII

Москва, Москва!

Ей не до гетмана бывшего было. Другие дела умы занимали. Мало дворяне, мало знать – пиры да балы, балы да опять же пиры.

Кто и полушки в кармане не имел, все равно кричал:

– Едет, едет!

– Уже с последней станции!…

– …с заставы Серпуховской!…

Какие там гетманы! Москва в очередной раз разгулялась. Потому как очередным днем, по дороге к трону, остановился в Первопрестольной князь Потемкин-Таврический. Гордый князь Тавриды. Императрицу со всей ее свитой в гости к себе возил.

Чудеса были такие, что все ахали:

– По единому мановению руки!…

– …целые деревни обочь вставали, как из-под земли!…

– … по всему тракту сады возрастали!…

– …святые купола звоном к небу поднимались!…

– … ангелы с обочин дорог взлетали!…

– .. орлы под небеси песнь победную трубили!…

То ли были «екатерининские деревни», возраставшие как грибы за единую ночь, то ли не были – Москве все едино. Москва громче орлов трубила:

– Едет, едет!…

Сколь ни горд был всесильный князь Тавриды, но в первый же день навестил старого друга. Они обнялись истинно по-царски и засиделись же – царям на зависть. Каждый между тем думал: «Я-то еще ничего, а он совсем плох…»

Верно, хвори донимали графа Кирилла:

– Ноги сдают, голова долу клонится, рука, видишь сам, чарку не держит… Бабы, говоришь? Каки-ие бабы! И сожительницу свою толком не обслужишь… Полно, князь. Вот ты в прежнем фаворе!

– Полно, граф. Фавор не вечен, молодежь вокруг кобенится…

– А бывало-то, бывало!… Ночью карты, а днем бильярд – когда же спалось?

– Да-а, на Дунае-то!… Утром молдаванка, вечером турчанка, а на опохмелку хохлушку подавай. Хохлушки что галушки, духом единым сыть нагоняют. Правда, гетман?

– Хоть давно уже не гетман, а правда твоя, князь: хороши галушечки… бывали!

Посидели при домашней музыке, наскоро для друга Таврического на хорах собранной. А все равно разлюбезной. Под конец и охать перестали. Как помолодели.

Наутро болезное тело, а делать нечего – надо визит отдавать. По всей форме фельдмаршал собрался, даже притопнул пред ступенями кареты, проверяя ноги.

Следовало ожидать, что и князь Таврический форменным образом предстанет. Если не с саблей золотой, высочайше подаренной покорителю Тавриды, так в камзоле парадном, на зависть экс-гетману. Готовился Разумовский к такому предстательству.

И что же?.. Хоть за полдень уже было, Потемкин принял его по обыкновению неодетый, в шлафроке.

– Охо-хо, граф…

– Охо-хо, князь… Я-то постарше, телесами похуже, да при параде, чтоб тебя не обижать… Хоть и тяжко мундир носить.

Вроде как устыдился бывший унтер-офицер, а ныне генерал-фельдмаршал, явившись в ночном колпаке. Но смехом отмахнулся:

– Таковы мы, русичи! Не англичане. Когда мир с турками заключали, они как воронье вкруг нас кружили. Не воюя, кусок себе урвать! Наши в чем придется после боя, хоть в полном неглиже – по такой-то жарище! – а он, лорд проклятый, и на солнцепеке, и середь ночи, при голожопом серале… ха-ха, при всех орденах и белейших перчатках. Да разве бабу-то без перчаток нельзя взять, граф?

– Истинно, князь, перчатки в таком деле ни к чему.

– Вот я и говорю: после бала перчатки скидывают… Да, Кирилл Григорьевич? Я князь Таврический, а ты гетман Московский – бал-то в мою честь дашь?

– Как не дать, Григорий Александрович. Встретим как подобает князя Таврического.

На том и расстались в предвкушении знатного бала.

Гетман не гетман, Малороссийский иль Московский, а истинно вся Москва на Знаменку съехалась. Каждый считал за честь побывать у Разумовского. Балы у него сопровождались такими пирами, что Москва головы свои весь остаток недели поправляла. Да и посмеяться исподтишка хотелось: фаворит, хоть и падающий, приехал – как теперь Разумовский его встретит?..

Бал гремел хорами. Кто помоложе – мазурку выплясывал, кто постарше – котильона[21]21
  Котильон – бальный танец французского происхождения. Объединяет вальс, мазурку, польку и др.


[Закрыть] дожидался. В соседнем зале столы накрыты. По сторонам несколько буфетов распахнуты. В бильярдной шары пушечными ядрами летали, иногда и вдребезги по цветным витражам окон – после загодя начатого застолья. Под веселый смех убирали осколки, под обычные пересуды друг друга вопрошали:

– Что-то задерживается граф Кирила?

– Хозяин!

– Как красная барышня – прихорашивается… Зря осуждали за медлительность. Не томя особо главного гостя, ради которого и бал затевался, граф Кирила вскоре вышел в полном параде… ночном, надо же! В шлафроке и колпаке набекрень. Кисточкой при каждом шаге помахивает. С распростертыми объятиями герою Тавриды, который был сейчас при всех мыслимых и немыслимых орденах:

– Я, как и вся Москва, приветствую героя Тавриды… и обнимаю!…

Прекрасное зрелище было! Два фельдмаршала обнимались. Оба при полном параде. Правда, один почему-то в ночном колпаке и вроде как неумытый еще с утра?..

Екатерина хохотала:

– Граф Кирила! Мой неподражаемый друг! Истинно так: гордецов зазнавшихся учить надо.

– Маленько, Государыня. Только маленько. Не изволите серчать?

– Серчать? Вы истинный друг и как-то всегда вовремя поспеваете мне на помощь…

Он ехал в Петербург не для того, чтоб разносить сплетни. И уж вовсе не для того, чтоб бить лежачих… Судьба Орлова поучительна, судьба Потемкина-Таврического закатывается, как дождливый вечер, – кто следующий?..

Его это уже не интересовало. Собственная-то судьбина? Долго ль тянуть с такими хворями? Он ждал сочувствия – и дождался:

– Кирилл Григорьевич? Как у вас, у казаков, говорится: мы еще попылим?

– Если Государыня прикажет…

– Приказываю: графу и фельдмаршалу Разумовскому в мое отсутствие оставаться во главе Санкт-Петербурга!

– В вояж изволите?

– Сейчас недалеко. Не Волга, не Крым – всего лишь Вышний Волочек. Ну, может, еще окрестности. Однако ж не торопко буду. Куда спешить, когда в столице остается мой верный фельдмаршал.

– Слушаюсь, ваше величество – и повинуюсь, всем хворобам назло.

Екатерина отбыла в не столь далекое путешествие, а престарелый градоначальник начал попутно улаживать и свои дела. Душа чувствовала, что другого случая уже не представится…

Значит – распродавать?

Братнин Аничков дом – в казну, как обещала Государыня. Никто другой не осилит этот город в городе. Даже старшие сыновья не совладают. Там муравейник полупьяный…

Оставался от старшего брата еще Цесаревин Двор. Не бог весть что, всего лишь память о тех временах, когда здесь жила цесаревна Елизавета Петровна со своим управляющим Алексеем Разумовским. Значит, живите в Бозе – и тоже прощайте… Надо искать покупателя…

Когда вернулась Екатерина, он пребывал в счастливой эйфории.

– Ваше величество! – будучи в форме Измайловского полка, отсалютовал шпагой, к ручке не подходя. – Смею просить отставить меня…

– От чего? – Пальчиком небрежно опустила она шпагу, сбросила под ноги перчатки и протянула руку, в оголенности своей совсем беззащитную.

Он припал к неприкрытой руке, клонясь все ниже и ниже…

– От командирства Измайловским полком, ваше величество, от Академии наук, от Сената, от камергер-ства… от всего, паче чаяния, буде ваше желание…

– Сядьте! – подтолкнула резким взглядом к креслу, с которого он вскочил. – Не помирать ли собрались, Кирилл Григорьевич?

Она всегда так точно угадывала его мысли, что страшно становилось.

– Пожалуй, пора…

– Случилось что-нибудь?

– Во вверенной мне столице ничего предосудительного не произошло… разве что одна из ваших фрейлин сбежала с поручиком бароном…

– А, Дуська! Кирилл Григорьевич? Разве не бегали мы… вы? Прекрасно! Жизнь продолжается. Я отдохну с дороги, а вечером прошу ко мне на чай. Выбросьте из головы старческие мысли, вы еще хоть куда. Как это казаки говорят? Мы еще попылим, мой верный Кирила!

Он было встал на колени, протягивая к ней руки, но Екатерина уже в гневе прикрикнула:

– Не унижайтесь перед женщиной… кто бы она ни была! Никогда не унижайтесь! Мне будет не хватать вашей глупой дружбы… и все-таки не смею больше задерживать в Петербурге. Единое – чай на прощание.

И усталой походкой прошла в свои личные апартаменты.

В дверях ее встречал новый, молодой, улыбающийся, восторженный…

Постскриптум постскриптума

Разумовский покинул Северную столицу, не думая, что долго заживется на этом свете. Да так и все окружавшие его думали. Во всяком случае, Софья Осиповна Апраксина. Служительница ли старческих утех, атаманша ли всего рода Разумовских… или властная и верная нянька при доме?

Лишь Государыня Екатерина Алексеевна, когда ей напоминали о Разумовском, смеялась:

– Да он еще нас всех переживет!

И верно. Ему суждено было еще почти двадцать лет пылить по России и Малороссии, переезжая с места на место, и умереть в царствование Александра! На могильном камне, положенном в Батурине, значился уже новый век: год 1803-й.

Новый век – новые люди. Граф Андрей Кириллович удостоился высших дипломатических должностей. Граф Алексей Кириллович, почтенный предводитель московских масонов, стал при Александре I, тоже не чуждом масонства, министром народного просвещения и ректором Московского университета.

Старые ли, новые ли – но какие люди!

ХРОНОЛОГИЯ

1728 г., 18 марта. На хуторе Лемешки Черниговской губернии в семье бедного казака Григория Розума родился сын Кирилл – младший брат Алексея, фельдмаршала и тайного мужа Императрицы Елизаветы Петровны.

1741 год, июнь месяц. В предчувствии назревающих дворцовых перемен старший брат, уже камергер цесаревны Елизаветы, вызывает пастушонка Кирилла к себе в Петербург.

1741 г., 25 ноября. Будучи уже по 14-му году, Кирилл вместе со старшим братом принимает самое активное участие в знаменитом дворцовом перевороте. Младенца-Императора Иоанна Антоновича вместе с матерью-регентшей ссылают на север, а некоторое время спустя подросшего ребенка заключают в Шлиссельбургскую крепость – как безымянного узника.

1743 г., март месяц. С легкой руки Елизаветы Петровны, в день своего 15-летия, Кирилл Разумовский становится камер-юнкером и отправляется для продолжения учебы за границу – в Берлин и Париж.

1744 г., 15 мая. Еще во время учебы за границей выходит Указ Императрицы Елизаветы Петровны о возведении камер-юнкера Кирилла Разумовского в достоинство графа Российской Империи.

1745 г., 29 мая. Возвращение графа Кирилла Разумовского из чужих краев и начало его бурной светской жизни; он уже Действительный Камергер Двора Ее Величества и кавалер ордена Св. Анны.

1746 г., 21 мая. Указ о назначении президентом Российской Академии наук; первое знакомство с адъюнктом, а затем профессором Ломоносовым. В конце этого же года женитьба на Екатерине Ивановне Нарышкиной – двоюродной племяннице Елизаветы Петровны. В качестве свадебного подарка – орден Св. Александра Невского.

1748 г., 5 сентября. Граф Кирилл Разумовский назначается командиром лейб-гвардии Измайловского полка – в звании подполковника; полковником была сама Императрица Елизавета Петровна.

1750 г., июль месяц. На казацком кругу в городе Глу-хове 22-летнего Кирилла Разумовского избирают гетманом Малороссии. Все последующие годы он совмещает работу в Академии наук, службу в Измайловском полку с главным своим делом – управлением Малороссией; поэтому пребывает в Глухове или новой гетманской столице – Батурине – или же при Дворе в Петербурге.

1761 г., 25 декабря. Смерть Императрицы Елизаветы Петровны и вступление на престол ее племянника Петра Федоровича. Командир Измайловского полка, ставший полковником, вынужден оставаться в Петербурге на все время этого короткого царствования.

1762 г., 28 июня. Братья Разумовские – вновь главные участники очередного дворцового переворота. В литературе слишком преувеличена роль братьев Орловых в возведении на трон Екатерины Алексеевны – Екатерины II и незаслуженно, по давней исторической инерции, уменьшена или вовсе забыта роль Кирилла Разумовского. Решающее значение здесь сыграл Измайловский полк, который вместе со своим командиром первым присягнул Екатерине II и увел за собой другие гвардейские полки – Семеновский и Преображенский. А в знаменитом походе на Петергоф Кирилл Разумовский начальствовал над всеми гвардейскими полками, в том числе и Конной гвардией.

1762 г., конец июня – июль. Взошедшая на престол Екатерина II назначает полковника Измайловского полка и гетмана Малороссии, дополнительно ко всем его должностям, Командующим Петербургским, Выборгским и всеми окрестными гарнизонами, с подчинением ему всех пехотных полков. Он официально не назван Главнокомандующим только потому, чтобы не раздражать прибывших из прусской армии генерал-аншефа Румянцева – приверженного бывшему Императору, и старого пьяницу-фельдмаршала Бутурлина.

1762 г., сентябрь. После коронации Екатерины II гетман прямо из Москвы уезжает в Малороссию. Начинается время бурных реформ. Так и не доведенных гетманом до конца…

1763 г., ноябрь. Ближайшее окружение Кирилла Разумовского начинает кампанию о наследственном гетманстве Малороссии. Напуганная отделением этих южных земель от России, введенная в заблуждение своими приспешниками, Екатерина отзывает Разумовского в Петербург. Он не торопится и прибывает ко Двору лишь в январе следующего года.

1764 год – последний год гетманства. Все это время на Кирилла Разумовского ведется немыслимое давление – чтоб он добровольно сложил с себя титул правителя Малороссии.

Так и не сломив его упрямство, Екатерина 10 ноября 1764 года издает именной Указ об уничтожении гетманства в Малороссии. Судьба Разумовского висела на волоске – между высылкой в Сибирь и заключением в Шлиссельбургскую крепость. Память о верности и любви Разумовского удержала руку Самодержицы от подписания последнего Указа…

1764-1775 гг. Одиннадцать лет Екатерина не позволяет экс-гетману приезжать в Малороссию, где у него находились громадные имения, оставленные без надзора.

1771 г., 6 июля. В своем Аничковом дворце умирает старший брат Алексей Григорьевич Разумовский.

23 июля того же месяца, сорока лет от роду, умирает жена Екатерина Ивановна, мать 11 гетманских детей.

1803 г., 3 января. Смерть в Батурине – новой гетманской столице – экс-гетмана Малороссии Кирилла Григорьевича Разумовского.