355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Аркадий Стругацкий » Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1967-1971 » Текст книги (страница 17)
Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1967-1971
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 19:42

Текст книги "Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1967-1971"


Автор книги: Аркадий Стругацкий


Соавторы: Борис Стругацкий,Виктор Курильский,Светлана Бондаренко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 40 страниц)

7. С Детгиза сейчас ничего не получишь. До подписания в печать ОО еще далеко, а когда выйдет СБТ – неизвестно.

«Ангары» еще нет. Зато Громова с Нуделем написали колоссальный фантастический детектив «В Институте Времени идет расследование», где героями Аркадий и Борис. В Детгизе прочли, ничего не поняли и послали на рецензию Парнову и мне. Смотрю я на эту махину и дрожу. А мне еще рефераты японские делать.

Напиши примерно хоть, когда встречаемся.

Вот всё. Крепко жму, целую. Твой Арк. Всем привет.

О переводе Нортон вспоминал Михаил Ахманов, сам переводчик с английского и писатель-фантаст.

Из: Ахманов М. [О переводах и переводчиках]

В былые годы прочитал я «Саргассы в космосе» в переводе С. Бережкова и С. Витина и восхитился, какая прекрасная писательница – Нортон! Затем, когда в начале девяностых ее романы хлынули потоком, мое восхищение сменилось недоумением: автор средний и, если уместно использовать такой термин, весьма «водянистый». А позже случилось мне как-то познакомиться в Москве с женщиной-редактором серии «Мир», и я поделился с ней своим недоумением: мол, «Саргассы» – это вещь, а всё остальное – на очень среднем уровне. Редактор улыбнулась и сказала: «Знаете, кто переводил „Саргассы“? Бережков и Витин – это братья Стругацкие, и они здорово потрудились над книгой Нортон!» И тогда я понял, что печать большого таланта, заметная в «Саргассах», принадлежит не автору, а переводчикам.

Воспоминания Ахманова, – если позволительно так выразиться, – «общее место» для всех любителей фантастики. Примерно так же читали Нортон и они. Конечно, даже ничего не зная о переводчике, они были рады ладно отделанному тексту повести американской писательницы. Не рады были только редакторы издательства «Мир». Почему? Да потому что переводчики не имели права вмешиваться в авторский текст, хотя бы и для правки авторских же ляпов и сюжетных нестыковок.

О соответствии переводов, которые делали АБС, оригиналам БН вспоминал:

БНС. Офлайн-интервью, 20.06.00, 19.07.01

Хочу спросить, насколько сильно были изменены Вами оригиналы произведений, вошедших в сборник «Переводы»?

Вы имеете в виду переводы Э. Нортон, Х. Клемента и пр.? Оригиналы, разумеется, не изменены. Мы, правда, пытались «улучшить» текст (зачастую очень топорный), но редактор пресекал наши поползновения самым решительным образом. Сильные изменения, насколько я помню, имели место только в «Дне триффидов». Там (с разрешения Уиндема) было выброшено (опять же не нами, а редакцией) несколько кусков, в которых речь шла об СССР и о Трофиме Лысенко.

Каково Ваше отношение к переводам, написанным Вами же? Не относитесь ли Вы к ним так же, как и к своим произведениям, ведь по сути они известны только у нас, а на своей родине нет! То есть Вы смогли создать нечто свое.

Относиться к переводам так же, как к собственным оригинальным произведениям, довольно трудно. Все попытки наши как-то «улучшить» переводимый текст (зачастую вполне дубовый) неизменно встречали категорическое сопротивление редактора, и это, наверное, было правильно: «Переводчик прозы – раб оригинала…»

«План-проспект я еще не написал, не до того было. На этой неделе напишу», – сообщает в письме АН. В архиве сохранился черновик этой заявки.

Из архива. План-проспект ВНИВ (ОУПА)

План-проспект

фантастико-приключенческой повести

«В наше интересное время» (название условное)

Место действия – небольшой курортный отель в горах Швейцарии, долина, запертая со всех сторон непроходимыми горами, к ней через ущелье ведет единственная дорога.

Время действия – наши дни.

В отель приезжает в отпуск полицейский инспектор, хороший служака, специалист по должностным преступлениям. В отеле к его приезду отдыхают: миллионер с супругой, известный иллюзионист с чадом своего любимого покойного брата и слегка свихнувшийся от умственного напряжения физик. Первый день проходит благополучно, если не считать целого ряда не то забавных, не то загадочных происшествий. К концу дня в отель приезжают двое новых гостей: атлет-спортсмен и замухрышка-судейский. Вечером хозяин отеля дает гостям бал, а сразу после бала начинают разворачиваться события: в ущелье происходит обвал, прервавший всякое сообщение отеля с внешним миром; до отеля добирается жертва обвала, странный человек, калека, требующий, чтобы его немедленно проводили к атлету-спортсмену; атлета-спортсмена находят в его номере мертвым – скорее всего, убитым и отравленным; замухрышку-судейского находят в пустом номере под столом связанного, с кляпом во рту. Поскольку связи с внешним миром нет, инспектору приходится взяться за следствие. В ходе следствия выясняются смешные и фантастические обстоятельства, все запутано необычайно, ни одна версия не получается без того, чтобы ей не противоречил какой-нибудь факт.

В конце концов хозяин отеля подсказывает инспектору единственную непротиворечивую версию. Но для инспектора, медлительного человека, погрязшего в рутине полицейской работы, эта версия слишком фантастична. Однако она-то и является правильной, как выясняется на последней странице.

Письмо Бориса брату, 12 февраля 1969, Л. – М.

Дорогой Аркашенька!

Получивши твое письмо и прежде, чем сесть ответить на него, я принялся звонить. Имею сообщить следующее:

1) Первая часть ОО в «Неве» прошла цензуру. Без единой помарки. Теперь 10 марта должно ожидать сигнал, а 17-го номер поступит в продажу. Я рассказал Саше про Ивана Краснобрыжего, и он обещал, во-первых, выяснить у знакомых из «Журналиста», чья это рука и нельзя ли это смягчить, а во-вторых, поговорить со знакомыми из «ЛитГаз» о напечатании контрстатьи. Контрстатью он не прочь написать сам.

2). В Литфонде еще не все ясно. Мне предложили двухкомнатный номер на 19-е (по-моему, тот самый, где жил Саша Демьяненко, помнишь?). Я уклонился от согласия и попросил поискать иных возможностей. Обещали поискать. В общем, тебе надо ориентироваться что-нибудь на 17-е – 20-е. Уточнив ситуацию, я тебе телеграфирую или позвоню.

3). Перечитал то, что мы написали по «ВНИВ». Знаешь, вполне ничего. Сыровато, естественно. Но загнутено затейно. Каково-то разгибать будет! Надо скорее заканчивать для получения полной картины. По-моему, из этого получится неплохая вещь, когда подпустим туда бытописания и философии. Герой там у нас подкачал. Надо бы его сделать г-ном Аполлоном II. А у нас – не то. У нас – что-то вроде Банева II.

4). Не нравится мне, что у «Двух Хемингуёв» тоже фантастический детектив[133]133
  Громова А., Нудельман Н. Кто есть кто? // Смена (М.). – 1969.– № 8–18.


[Закрыть]
. Не похоже ли? Не будет ли ненужного параллелизма?

5). В ленинградской газетке «Смена» имеет место интервью с «обыкновенным вундеркиндом». Это студент матмеха не то 14-ти, не то 15-ти лет со странной фамилией Блюдце. Так вот это Блюдце заявило-таки во всеуслышание, что любимые его авторы-фантасты, сам понимаешь, Стругацкие.

Вот пока и всё. Жму ногу,

твой [подпись]

P. S. Леночке привет.

АБС съезжаются в Комарово для доработки ОУПА только в конце месяца.

Рабочий дневник АБС
[Запись между встречами]

«Воспоминания о настоящем»[134]134
  Ср. с названием западно-герм. научно-популярного фильма «Воспоминания о будущем» (1970, реж. Х. Райнл; это название было в немецком и русском прокате, в англоязычных странах фильм назывался «Колесницы богов»), снятого по книге Э. фон Дэникена «Chariots of the Gods?», в немецком издании – «Erinnerungen an die Zukunft», 1968. Русского перевода книги с заглавием «Воспоминания о будущем» в 1969-м году не было.


[Закрыть]
(записки современника).

25.02.69

Прибыли в Комарово.

1. Объяснение с хозяином: лекция о зомби, кукла, сундук. Петер находит объяснение.

2. Вторичный допрос Брюн: из воспоминания о хлопнувшей двери.

3. Инспектор лег спать. За это время: пока Леля выводили, Мозес связался с пришельцем. Хинкуса выводит писать.

4. Допрос пришельца до завтрака. На завтрак приводит Хинкуса, он в изумлении смотрит на Барнстокра.

5. Рука. След волочимого тела. Кто?

6. Допрос Хинкуса.

26.02.69

Сделали 10 стр. (112)

27.02.69

Сделали 9 стр. (121)

28.02.69

1. Пистолет.

2. Луарвик пытается купить чемодан и угрожает.

3. Допрос Хинкуса.

4. Завтрак, карты на стол. Мозесы и Луарвик удаляются.

5. Речь Симонэ с предложением выдать чемодан. Общее обсуждение. Хозяин рассказывает про Мозеса и сейф.

НАСЧЕТ ЛУАРВИКА!

6. Покушение Хинкуса и раскалывание его.

7. Мозес и Ольга пришли брать и видят пистолет.

Радио о смерти Олафов.

8. Симонэ.

9. Мозес.

10. Симонэ и Хозяин отбирают ключи.

Сделали 4 стр. (125)

1.03.69

Сделали 10 стр. (135)

2.03.69

Сделали 10 стр. (145)

3.03.69

Сделали 10 стр. (155)

4.03.69

1. Результаты следствия.

2. Судьбы героев.

3. Самооправдание.

Сделали 10 стр. И ЗАКОНЧИЛИ ЧЕРНОВИК НА 166 СТР.

5.03.69

Бездельничаем. Арк ездил за билетом.

6.03.69

Опять бездельничали. Хорошо!

Из дневника приездов АНа в Питер

7.03.69. В Комарове закончен черновик ВНИВ.

8.03.69. Бездельники.

9.03.69. Уезжаю в Москву.

Письмо Аркадия брату, 12 марта 1969, М. – Л.

Дорогой Боб!

Сообщаю новости.

1. Старуха отказалась подписать сверку в печать. Требовала: замены термина «Неизвестные Отцы»; замены энтузиазма на агрессивность; умягчения военного эпизода; упрощения состава подполья. Нина дала мне сверку с тем, чтобы я все это сделал к четвергу. Утром в четверг мы с Ниной поедем к старухе в санаторий со сверкой и покажем ей. Я только что все закончил. Тошнит от усталости и отвращения. Заменил «Неизвестных Отцов» на «Огненосных Творцов». Энтузиазм вычеркнул, сделал небольшие замены. Военные эпизоды будем с Ниной отстаивать. Подполье буду отстаивать я.

2. Михайлов оставил «Мир» в покое. Фантастика там реабилитирована. «Саргассы» перепечатываются на машинке и вот-вот пойдут в производство.

3. В «Мол. Гв.» еще не был. Книга продается и, кажется, уже раскуплена. Ленка закупила 50 экзов.

4. Пришла «Ангара». Я забрал у Ариадны 12 экзов, могу еще 3–4 штуки. Напиши, прислать тебе (и сколько) или потерпишь до моего приезда.

5. Черновик «ВНИВ» прочитали Ленка и теща. Обе в совершенном восторге. Сейчас читаю Машке. Эта прямо писает от радости.

6. Встретил случайно Марка Поповского. Он едет в Ленинград, вероятно, будет звонить тебе. Встреться с ним обязательно. Он много интересного знает.

Вот пока всё.

Обнимаю, жму. Поцелуй маму и своих.

Твой Арк.

Письмо Бориса брату, 17–18 марта 1969[135]135
  Датировка составителей.


[Закрыть]
, Л. – М.

Дорогой Аркашенька!

Имею сообщить тебе следующее:

1). Третий номер «Невы» вышел. Я только что звонил в редакцию, Саша сказал, что книжка лежит и что я сегодня могу поехать и забрать себе нужное число экземпляров. Сегодня же и поеду.

2). Отпиши, как кончилось дело с мадам. Твои действия я, естественно, одобряю и имею только два соображения:

a). Нельзя ли оставить хотя бы «Неизвестных Творцов»?

b). Если нельзя, то надо не «ОГНЕНОНОСНЫХ» вписывать, а «ОГНЕНОСНЫХ» – не то не влезет в ритм гимна. Надеюсь, ты это и сам заметил.

3). Перевертыш был уже и в Ленинграде. Р-р-раскупили мгновенно. В Лавку пока еще не приходил.

4). Третий номер «Журналиста» тоже вышел. Статья есть, и по словам читавших – статья мерзкая и глупая. Никак не найду этого номера. Как только раздобуду, сразу отдам Саше Лурье на предмет сочинения контрстатьи.

5). Был у Лешки. Мульт наш не приняли, но Лешка вроде бы почти заключил там договор на серию мультяшек «От Ромула до наших дней» (название условное) – об изменении человеческих представлений о красоте, о любви, о войне и т. д. С передачей ТББ другому лицу Лешка смирился, но сказал, что этим сценарием сейчас очень заинтересовался один ленфильмовский режиссер. Фамилию я его забыл (какой-то Файнбург-Рабинович), известно, что он молодой, талантливый и только что отснял фильм по Амосову – хороший фильм[136]136
  К/ф «Степень риска» по мотивам повести Н. Амосова «Мысли и сердце» снял на «Ленфильме» в 1968 году И. Авербах.


[Закрыть]
. Ему предложили работать на студии им. Горького, и он возжелал взяться за ТББ. По-моему, нам, впрочем, надобно держаться Шерстобитова, это вернее, хотя и халтура. Но и Файнбургу-Рабиновичу не надо отказывать, пока Шерстобитов полностью не определит свои намерения.

6). Я рассказал Лешке наш ВНИВ. Ему понравилось, и он посоветовал мне написать заявку на оригинальный сценарий. На Ленфильме это вряд ли пойдет, но Лешка берется отвезти это Марлену Хуциеву, на Центр. студию телевизионных фильмов. Там можно попытаться пробить. Денег меньше, но в то же время не мало – 6000 руб! Сейчас я сижу и пишу заявку, в среду отвезу её Лешке. Как ты полагаешь?

Кстати, предлагаю другое название для повести и для фильма: «Дело об убийстве». А? По-моему, это лучше. Есть двусмысленность, и вообще.

7). Впрочем, поглядишь, что делается на Уссури, и руки опускаются[137]137
  Речь о пограничном конфликте с КНР на острове Даманском.


[Закрыть]
. Ох, нехорошо это пахнет! Нехорошо!

Крепко жму ногу, твой [подпись]

P. S. Леночке привет.

Сегодня же еду заказывать путевку.

P. P. S. Да! Денег-то из МолГв все нет! Позвони им туда, христа ради, напомни, а то ведь путевку будет не на что выкупить.

И вот рецензия на «перевертыш» в третьем номере «Журналиста».

Краснобрыжий И. Двуликая книга

Продавцы книжных магазинов, а вместе с ними и покупатели диву даются: у них в руках двуликая книга. Посмотрят с одной стороны – часы, с другой – тоже часы. Раскроют – с одной стороны черное, с другой – тоже черное. Потом выясняется: в книге – две книги. Одна концом упирается в конец другой.

«Что за чертовщина! – говорят читатели. – Отродясь такой книги не видали».

Можем засвидетельствовать: книга необычная не только по внешнему виду, но и по содержанию.

Фантастика в наше время всё больше и больше завоевывает сердца читателей. На этой ниве трудится много советских писателей.

Две фантастические повести «настрогали» и братья Борис и Аркадий Стругацкие. И в обеих – космические сюжеты. Одна называется «Стажеры», другая – «Второе нашествие марсиан» с пометкой «записки здравомыслящего». Принесли в издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия». Там повести издали стотысячным тиражом.

Редактировала книгу Б. Клюева, оформлял художник Г. Перкель, а предисловие написал Р. Подольный. Он, в частности, заявляет:

«…„Стажеры“ можно при желании назвать современной утопией; „Второе нашествие марсиан“ так и просится на полочку с табличкой „антиутопия“… Стругацкие не выдумывают, а думают. Будем это делать вместе с ними».

А дальше Р. Подольный утверждает, что каждый читатель даже соавтором братьев Стругацких может стать.

Вон куда хватил!

Прочитал я медоточивое предисловие Р. Подольного, «полюбовался» фантастико-модерным оформлением Г. Перкеля и принялся за «Второе нашествие марсиан».

И вот перлы.

«Господи, теперь еще Артемида! – бедолажится Аполлон-алкоэкземопеченочник. – Оказывается, она все-таки спуталась с этим Никостратом. Дочь, называется… Ну, ладно».

В безымянном государстве «антиутопия» началась. Отец, узрев под окном собственного дома родную дочь с любовником, сейчас схватит ружье или шпандырь, выбежит в исподнем на улицу. Дудки! Старик Аполлон звонит в полицию ослу Пандарею и, забыв о блуде дочери, просит того объяснить, что за пожар и грохот вокруг. Пандарей свое толкует: в участок притащили мертвецки пьяного Минотавра – золотаря, который осквернил угол особняка господина Лаомедонта… и даже драться не может.

«Я поднялся наверх и стал будить Гермиону, – рассказывает здравомыслящий Аполлон. – Ну тут было как обычно: „Отстань, пьяница; нечего было пить на ночь; ничего я сейчас не хочу“. Тогда я стал громко и убедительно рассказывать ей об атомной войне и об извержении, несколько сгущая при этом краски, потому что иначе ничего бы у меня не получилось».

Вот такую семейку из страны без названия изображают авторы. Родная дочь блудит на глазах отца, горничная, пропуская мимо ушей сообщение об атомной войне, бросается в столовую обследовать бутылку с коньяком, недоверчиво принюхивается к Аполлону и диву дается: «Откуда же ты такой вернулся? Из какого гнусного ночного вертепа?» Аполлон в ту ночь единственный раз в жизни был трезвехоньким.

Горничная мечется по дому, видит в окно толпу, а плешивый старикашка Аполлон – хлобысь стопочку! Хлобысь вторую! И ничего не закусывает, шельмец. Его сосед Миртил на крыше блестит исподним и, оглядывая север в полевой бинокль, предупреждает: «…вы захрапите, а они вам как дадут!..»

Взрывы утихли. Перепуганное безымянное государство успокаивается. Старикашка Аполлон, хватив спиртного, всё понял ясно и отчетливо: происходят большие военные учения – возможно, даже с применением атомного оружия.

Зять Аполлона Харон у Стругацких из философистов. Мыслитель. И притом ведь не дурак выпить! Рассадит вокруг стола пятерых собутыльников, поставит пять бутылок коньяку, и понес, и понес под звон стаканов судачить о высоких материях до самого утра.

Тесть и зять – два сапога пара. Только тем и разнятся, что Аполлон всё время чешется, а Харон в редакторах городской газеты ходит, всякой «дрянью» читателей пичкает. А по части «забутылить» – их водой не разольешь.

Известие о нападении марсиан на землю потрясает город. Толпа обезумевших ищет следы поработителей. След одноногого Полифема принимает за след марсианина. А Полифем взобрался на скамейку с костылем и дробовиком – орет о предательстве генералов, о шпионах. Он призывает настоящих патриотов Земли объединиться вокруг знамени, поскольку патриотизм… и так далее… «Этот Полифем жить не может без патриотизма. Без ноги он жить может, а вот без патриотизма у него не получается».

Старикашка Аполлон попытался просветить неразумного Полифема, что Марс – планета безжизненная и прочее… Полифем его за воротник: «Шпион марсианский, дерьмо плешивое! К стенке тебя!»

Здравомыслящий Аполлон братьев Стругацких спасает свою жизнь бегством… в трактир. Там ему приятно убедиться, что патриотические вопли Полифема противны всем. Кронид-архивариус, налакавшись до пучеглазия, объясняет: «Марсиане как марсиане. Одного зовут Калханд, другого – Эгей, оба южане, с такими вот носами…» Аполлон ненавидит патриотизм, прощает блуд дочери, скрывает интимные связи с горничной, надувает дружков-филателистов, как клоп лезет в каждую щель за пенсией, похихикивает над таким же алкоголиком, как и сам, золотарем Минотавром. Он-де сам дрянь, но дрянь на одно пятнышко чище.

В предисловии к повести «Второе нашествие марсиан» Роман Подольный стремится внушить читателю: «Все события происходят в стране без названия. Можно только понять, что это – капиталистическое государство, выступавшее во Второй мировой войне в союзе с фашистской Германией, да догадаться, что находится оно в Европе».

Своих героев братья Стругацкие пытаются укрыть территориально, наградили их двуликими древнегреческими именами, лишили их принадлежности хотя бы к какому-либо племени, не говоря уже о нации. На первых страницах повести им это кое-как удавалось, но дальше… Хвост вытянут – нос увязнет, нос вытянут – хвост прилипнет.

В повести «Второе нашествие марсиан», проиллюстрированной двуликими и трехликими портретами героев, вся нечисть выражается пословицами: «Не наводи тень на ясный день», «Лес рубят – щепки летят», кур называют «пеструшками», ходят «утицей», курят сигареты «Астру», анекдоты у них «соленые», они друг другу «обламывают рога», Минотавра называют «золотарем», распутников – «кобелями», распутниц – «кошками». Всякая человеческая нечисть в трактирах «дует первач-синюховку», вооружается «дробовиками», дебатирует на «пятачках». Эта нечисть даже имеет свою конституцию, свободу слова…

Если в первой части повести братья Стругацкие «строгали» еще рубанком, то во второй, поплевав в ладони, стали тесать зазубренным топором. Всех патриотов «безымянной» страны, которые во всей неприглядности показали читателям свое нижнее белье, они отправляют сражаться с марсианами. Вооружившись чем попало, земляне устраивают засады. Ждем баталий. Должны же земляне «безымянного» государства как-то постоять за себя. Не тут-то было! Всех патриотов-алкоголиков, как зверей, вылавливают сами же земляне: фермеры, вооруженные горожане, интеллигенция.

А где же поработители-марсиане? Марсиан-то землянам даже и увидеть не довелось. Правда, слушок пронесся по городу, что один марсианин забегал в аптеку за лекарством. Но кто же поставил землян на колени? Марсиане через своих агентов землян скупили у фермеров всю пшеницу, посоветовали им засевать поля особо дефицитным злаком и гнать из этого злака синюховку.

Мир и благоденствие воцарились в «безымянной» стране. Хлещут земляне синюховку, едят, почавкивая, синий хлеб. Марсианские агенты на каждом углу установили донорские фургоны по приему от населения желудочного сока. Платят каждому за стакан этого сока пятерку и только руки потирают. Забежит землянин в будку, сдаст желудочный сок – и в трактир. А в трактире синюховки видимо-невидимо, и стоит она гроши! Пьют земляне. И все довольные, радостные. Старый кунак братьев Стругацких, Аполлон-алкоголик, даже гопака отплясывает. Еще бы! Его желудочный сок отнесли к первосортному. Дежурный фельдшер ему шепнул, что синюховка помогает желудочный сок довести до экстрасока. А за такой сок можно околпачивать на семьдесят – восемьдесят процентов больше!

Старого прелюбодея Парала переплевывает зять Аполлона Харон. Его восстание против марсиан не покаралось никаким законом, и он опять ходит в редакторах городской газеты. О фашизме, философии Харон больше ни гугу! Читатель теперь увидел его настоящее лицо: «У людей больше нет будущего. Человек перестал быть венцом природы. Отныне и присно и во веки веков (прямо по евангелию) человек будет рядовым явлением натуры, как дерево или лошадь, и не больше. Человечество больше не нуждается в саморазвитии, его будут развивать извне, а для этого не нужны школы, не нужны институты и лаборатории, не нужна общественная мысль, философия, литература – словом, не нужно все то, что отличало человека от скота и что называлось до сих пор цивилизацией».

Слушают земляне Харона, уминают за обе щеки синий марсианский хлеб, да еще и прихваливают. Ест его и Полифем, и Харон, и сам Аполлон, и Артемида-блудница, и Никострат, и Минотавр-золотарь. Вместе с ними питается синим хлебом и заливает эту пищу синюховкой молодой человек с марсианским именем Эак. Он даже чувствует среди землян себя как дома. А земляне до того вежливы с ним – диву даешься! А он, Эак, опрокинет чарку и вспоминает: «Намазали мы пол сметаной в гостинице, барышень раздели наголо и давай за ними гоняться… В пятнашки, короче говоря, играли».

Слушают земляне Эака и прямо-таки от стыда сгорают, что у них такое захолустье и они ничем не могут козырнуть, своим, так сказать, земным. Но грусть землян оказалась преждевременной. Шалопаи из компании господина Никострата, которому Харон при ударе носком ботинка в определенное место поломал копчик, появляются на площади и ведут на веревке рыжевато-красного петуха. Распевая «Ниобу-Ниобею», шалопаи вваливаются в трактир, заказывают себе бренди, петуху – синюховки и приглашают всех отметить великий праздник – наступление у петуха половой зрелости.

Приполз на четвереньках восвояси с веселой попойки двуликий Аполлон, кругом тишь, благодать, над городом как символ мира и безопасности пролетают сияющие волшебным светом чужие корабли. Сгреб старикашка Аполлон свои «здравомыслящие» записки и решил их отнести зятю Харону в газету, чтобы тот их там тиснул. А братья Стругацкие тут как тут: «Отдохни, дорогой кунак! Ты и так намаялся за свою жизнь немало. Мы твои записки мигом в издательство сволокем. Там сделают все посолидней: критик Подольный их прокомментирует; художник Перкель двулико проиллюстрирует, редактор Клюева многоликости не заметит – и пойдут они гулять по свету стотысячным тиражом. И тебе честь, старче, и нам кое-что на молочишко перепадет».

Так всё и случилось.

– А повесть «Стажеры»? Почему о ней ни слова?

Достаточно того, что сказано об одной повести.

Письмо Аркадия брату, 21 марта 1969, М. – Л.

Дорогой Борик!

1. Только что звонил в бухгалтерию «Мол. Гв.». Заверяют, что перевели тебе деньги на сберкассу, перевод состоялся 15 марта. Проверь, если нет – срочно сообщи. Если есть – тоже сообщи.

2. С мадам всё хорошо. Откуда ты взял «огненоносные»? Неужто я так тебе написал? Конечно же, «огненосные». «Неизвестные» отстоять не удалось, это, видишь ли, ассоциируется с «могилой неизвестного солдата». Одним словом, сверка подписана, все идет хорошо, тьфу-тьфу.

3. Статью Краснобрыжего читал и имею. В глаз. Ну и похабщина. Уже здесь пишут негодующие письма, статьи и заметки.

4. С кино так. От Шерстобитова ни слуху ни духу. А вот тот аспирантик, который хотел ставить Саймака, предложил интересную вещь. У него есть друг, некто Котов, в Госкомитете по кино, он профессиональный сценарист. Предлагает нам втроем писать сценарий по «ОО». Аспирантик тогда будет режиссером. Я дал им рукопись, когда они прочитают – состоится встреча, поговорим, я отпишу.

5. ВНИВ на заявку – хорошо. Валяй. Заглавие, пожалуй, ничеГё, но боюсь, наши напуганные испугаются «Дела об убийстве». Впрочем, можно, конечно, попробовать.

6. В «Мол. Гв.» остановили 17-й том БСФ (Шаров и Гранин). Из-за Гранина. Гл. редактор якобы заявил, что Гранин вышел в нон-грата из-за какой-то новой повести, опубликованной в журнале «Север»[138]138
  Гранин Д. Наш комбат // Север (Петрозаводск). – 1968.– № 4.


[Закрыть]
.

7. «ГЛ» из Магадана вернулись на щите. Похороны по 1-му классу: нет места, юбилейный год и т. д.

Вот всё пока. Сообщи для ориентировки, когда путевки.

Целую, жму. Привет Адке.

Твой [подпись]

Письмо Бориса брату, 24 марта 1969, Л. – М.

Дорогой Аркашенька!

Как видишь, я совсем обезбумажел, пишу черт знает на чем.

1. Надеюсь, журналы ты уже получил. Двадцать первого я ходил в бухгалтерию, получил наличными 230 руб., а тебе тогда же перевели. В сберкассе еще не был – рано.

2. На Краснобрыжего здесь Саша Лурье написал блестящий фельетон. Я читал и ржал как дурак. Но куда его пристроить – неизвестно. В «Неве» главный сказал: неудобно, ведь мы же печатаем Стругацких. В «Звезде»: неудобно, к нам приехал корреспондент «Журналиста», будет о нас писать. Саша связался со знакомым из ЛитГаз, тот сказал: присылай, я покажу главному, но – вряд ли; не то сейчас время, чтобы спорить с «Журналистом». В общем, вскорости я тебе этот фельетон перешлю, а ты попробуй еще использовать Димкины связи в Комсомолке (чем черт не шутит! Все-таки МолГв – их издательство) и И. Соловьеву в Лит. России.

3. Заявку на ВНИВ мы с Лешкой написали. Он будет пытаться пропихнуть. И ОО он тоже будет пытаться пропихнуть. Все это, конечно, отнюдь не исключает твоих усилий.

4. Теперь о путевках. Дело, брат, осложнилось. Во-первых, плохо с путевками, но это еще полбеды. Хуже, что от нас ушла наша тетка, и теперь не с кем оставлять Андрюху. Положение неясное. Давай-ка подождем ориентировочно до 1 апреля, мы тут повесили объявление, может, кто-нибудь придет. В крайнем случае придется писать у меня. Неуютно, но что делать? На этот случай хорошо бы иметь две машинки. В общем, давай пока подождем. Время в общем терпит, договора, как я понимаю, пока всё равно нет.

5. Ты слыхал, что учинил Якир сын Якира[139]139
  Парафраз заглавия рассказа Джека Лондона «Киш, сын Киша».


[Закрыть]
? Он послал в «Коммунист» статью с 18-ю формальными уголовными обвинениями против Сталина, снабженными соответствующими ссылками на УК. Потребовал опубликовать и опровергнуть. В противном случае, заявил он, я подаю на Сталина в суд, посмертно.

Вот и всё пока. Жму ногу, твой [подпись]

P. S. Леночке привет!

Фельетон Лурье так и не был опубликован, но сохранился в архиве АБС.

Из архива. Лурье А. Фельетон – опасный жанр

Предположим, что я Стругацких не читал. Предположим, что я предпочитаю «Журналиста» – пусть там в стиле «дайджест», но зато обо всем насущном. И вот попались мне на глаза две странички про «двуликую книгу». Ужас-то какой! Да кто же люди эти? Братья Стругацкие? Прямо злодеи какие-то!

Попытаюсь-ка я составить впечатление о них со слов Ивана Краснобрыжего. Спокойно, по пунктам, по главным его мыслям и излагаемым фактам. Итак:

1. На ниве фантастики трудится много советских писателей. «Настрогали» (собственное выражение Красноро… пардон, Краснобрыжего) и Стругацкие пару повестей.

Вывод: Лавры других братьям покоя не дают и в фантастике они люди, видимо, новые.

2. В предисловии к «двуликой книге» написано, что «каждый читатель даже соавтором братьев Стругацких может стать». «Вон куда хватил», – отвечает фельетонист.

Вывод: Повесть Стругацких непонятна читателю – «сотворчество» безусловно невозможно.

3. Старик Аполлон зрит под окном дома родную дочь с любовником и, вместе того чтобы с ходу бить обидчику морду, звонит в полицию по поводу пожара.

Вопрос: Какого пожара? Если рядом пожар, так, простите, не до чужой морды. Кстати, как бы поступил в таком случае сам Иван Краснобрыжий?

4. Семейка, конечно, та еще: оказывается, старикашка Аполлон – сам распутничает с горничной, да и пьет при этом. И зять ему под стать. «Из философистов. Мыслитель».

Вывод: Видимо, зять получает то, что посеял. Только вот при чем здесь «мыслитель», «философист»? Плохого вроде в этом нет, а в ругательном смысле эти слова, иной раз и более искаженные, употребляются разве что в трамвае, между «а еще очки надел» и «бороду-то сбрей».

5. Аполлон еще и пенсии домогается, для чего ему приходится через всяку щель лезть.

Вывод: Ну, раз ловчит, значит дармоед какой-нибудь.

6. Место действия Стругацкие замаскировали. Даже имена героям дали двуликие, древнегреческие. Но этот фокус прошел только на первых страницах. Дальше все ясно. Сплошной русский язык, с пословицами и присказками.

Вопрос: Ну и что? На каком же языке должны изъясняться персонажи повести, написанной по-русски, для русского читателя? Уж не на Россию ли намекает Иван Краснобрыжий, то есть Стругацкие намекают, а фельетонист их на чистую воду выводит? Конечно, есть у нас еще отдельные, нетипичные, ну так государство, партия, народ с ними борются, перевоспитывают. Не их ли имеют в виду Стругацкие?

7. Все «патриоты» отправились сражаться с марсианами. Устраивают засады. Но их вылавливают сами же земляне: фермеры, вооруженные горожане, интеллигенция.

Вопрос: Позвольте, а кто же тогда «патриоты»? Рабочие, не упомянутые в списке «ловцов»-доброхотов? Неужели та нечисть кабацкая, которым, как и Аполлону, «патриотические вопли Полифема противны»? Но тогда почему же именно их Иван Краснобрыжий (или Стругацкие?) называют патриотами? Неясно.

8. Марсиане всех купили. За синюховку да «желудочносоковый» (чем не «алкоэкземопеченочник»?) доход. А Харон переплюнул даже прелюбодея Парала. О фашизме он больше ни гугу!

Вопрос: А что он «гугу» о фашизме раньше? Хвалил? Ненавидел? Ах да, вот его настоящее лицо! Да, лицо по меньшей мере неважное. Веры в будущее нет, человек для него – скот, да и только. Правда, неясно, при чем тут фашизм.

9. Марсианин Эак чувствует себя среди землян как дома. И игры у него то ли а-ля притон в Лас-Вегасе, то ли заволжско-купецкие.

Вопрос: А почему он, собственно говоря, марсианин?

10. Старикашка Аполлон братьям Стругацким кунак.

Вывод: Стало быть и наоборот, по точному смыслу этого слова, братья Стругацкие ему кунаки: товарищи и вообще одного поля ягоды. Старикашка Аполлон пьяница. Ну и братья вместе с то ли фашистом, то ли интеллигентом Хароном, видимо, не трезвенники. Старикашка Аполлон развратник – ну и братья.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю