Текст книги "Отбор. Пламя в твоей крови (СИ)"

Автор книги: Анжелика Янчевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Он посмотрел прямо на меня, и в его взгляде я увидела глубокую, серьёзную оценку.

– Испытание Лабиринта Эха пройдено! – объявил он, повысив голос. – К сожалению, не все смогли победить свои страхи. Но те, кто стоит сейчас перед этим алтарём, смогли заглянуть в свою душу. А некоторые – и понять её природу.

С этими словами он повернулся и направился обратно к своему месту, оставив за собой взорвавшийся гул потрясённых голосов.

Когда кандидаток отпустили, я не шла – я пробивалась сквозь стену взглядов, которые были плотнее воздуха. Сафира, проходя мимо, схватила меня за локоть. Её хватка была как раскалённые тиски.

– Наслаждайся своим маленьким чудом, полукровка, – прошипела она, её голос был низким, ядовитым шипением. – Посмотрим, как твой лёд выстоит против настоящего драконьего пламени.

Она отпустила меня так же резко, как и схватила, и гордо прошествовала прочь.

Я не шла в свои покои – я бежала. Спасалась от этого гудящего улья.

Лиара встретила меня в комнате, подпрыгивая на месте от нетерпения.

– Госпожа Эльвия! Вы были великолепны! Ваш свет… он был как далёкая, но самая яркая звезда на небе! Все только о вас и говорят!

Я слабо улыбнулась ей. Эта простая, искренняя радость была тёплым огоньком.

– Принеси мне поесть, Лиара, – выдохнула я, рухнув в кресло. – Что-нибудь простое. И побольше. Магия… она отнимает все силы.

Когда она ушла, я села в кресло и посмотрела на свои руки. Они всё ещё слегка дрожали.

18

Когда Лиара вернулась с подносом, на котором дымилась простая, но сытная похлёбка и лежал ломоть свежего хлеба, она застала меня в том же кресле, но что-то во мне изменилось. Густая, выматывающая усталость никуда не делась, но под ней, словно ледник под толщей свежего снега, формировалась холодная, кристально чистая уверенность. Я больше не была напуганной девочкой, случайно попавшей во дворец. Я была силой, с которой придётся считаться.

Эта новая реальность обрушилась на меня уже на следующее утро. Дворец, до этого бывший для меня просто лабиринтом из роскоши и страха, внезапно обрёл чёткую структуру, разделившись на два негласных, но отчётливо враждующих лагеря. Это стало очевидно, когда я, в сопровождении Лиары, вошла в Малый обеденный зал, где кандидатки иногда завтракали.

За большим столом у окна, в лучах утреннего солнца, восседала Сафира, словно тёмная королева на своём троне. Вокруг неё, как придворные дамы, расположились Мелания, Лира и ещё несколько девушек, чьи лица выражали одинаковую смесь высокомерия и презрения. При моём появлении их оживлённая болтовня мгновенно смолкла, сменившись ледяным молчанием. Мелания демонстративно отвернулась, скривив свои пухлые губки. Лира окинула меня с ног до головы таким взглядом, будто я была чем-то грязным, случайно заползшим с улицы. Они не просто игнорировали меня – они излучали волны холодной, концентрированной ненависти.

А за другим столом, чуть поодаль, в тени колонны, сидела Нарис. Рядом с ней – Венера, которая выглядела гораздо лучше после испытания в лесу, и Калира. Увидев меня, Калира вздрогнула, отвела взгляд, но потом, набравшись смелости, всё же смущённо, но отчётливо кивнула мне. Нарис же, не меняя невозмутимого выражения лица, встретила мой взгляд и едва заметно приподняла уголок губ в знак молчаливого, отстранённого признания. Они не спешили звать меня к своему столу, но и не отворачивались. Они наблюдали. Заинтригованные, осторожные, но без откровенной враждебности. Мир перестал быть просто враждебным. Он стал сложным.

Преследование Тариуса не прекращалось, но приобрело новые, более изощрённые формы. Он больше не пытался застать меня в коридорах. Вместо этого он действовал на публику. То пришлёт мне редчайший цветок ледяной орхидеи, который, по слухам, растёт лишь на самых высоких и недоступных пиках, с запиской «Холод к холоду», что вызывает новую волну пересудов. То во время общего обеда громко поинтересуется у леди Вейрис, достаточно ли я отдыхаю после «столь изнурительных подвигов». Каждое его действие было рассчитано на то, чтобы выделить меня, отделить от остальных, сделать мишенью. Он не ломал меня силой, он пытался сжечь меня в огне всеобщей зависти и ненависти.

Но я училась. Я проводила часы в библиотеке и ещё больше – в тренировочном зале. Дарин больше не приходил, словно боясь скомпрометировать меня ещё больше, но его слова, его уроки, его вера – всё это осталось со мной. Я училась находить своё «ядро холода», управлять им, превращать эмоции не в слабость, а в топливо для своей магии.

На третий день после Лабиринта Эха нас собрали в просторном зале перед Солнечной Ареной. Леди Вейрис, облачённая в строгое чёрное платье, выглядела как верховная жрица перед началом кровавого ритуала.

– Кандидатки, – её голос был сух, как пустынный ветер. – Следующее испытание проверит ваши боевые навыки и умение управлять своей силой. Вас ждут Королевские дуэли. Жребий уже брошен. Вы будете сражаться парами. Победительница проходит в следующий тур испытаний. Проигравшая… покидает Отбор.

В зале повисла мёртвая тишина. Покидает Отбор. Не просто теряет баллы, а выбывает окончательно. Ставки были высоки как никогда.

Леди Вейрис взяла свиток.

– Первая пара: леди Калира против леди Венеры.

Венера побледнела как полотно, её глаза наполнились ужасом. Сражаться против Калиры, которую она считала подругой? Калира тоже выглядела растерянной. Они обе были не из тех, кто жаждал битвы.

– Вторая пара: леди Нарис против леди Лиры.

Нарис осталась совершенно невозмутимой. А вот Лира, рыжеволосая приспешница Сафиры, бросила на неё злобный, самоуверенный взгляд.

– Третья пара… – леди Вейрис сделала паузу, и я почувствовала, как внутри всё похолодело. – Леди Сафира против леди Эльвии.

Конечно. Это не мог быть случайный жребий. Это была постановка. Самое ожидаемое, самое жестокое зрелище они оставили на финал. По залу пронёсся взволнованный гул. Сафира одарила меня медленной, хищной улыбкой. Она получила то, чего хотела.

* * *

В тот же день, после обеда, слуга доставил в мои покои огромную, обитую алым бархатом коробку. Лиара ахнула, увидев её. Я же почувствовала, как внутри всё сжалось от дурного предчувствия. Внутри, на подушке из чёрного шёлка, лежало ожерелье. Оно было баснословно дорогим – массивные, грубо обработанные рубины, размером с голубиное яйцо, были соединены толстыми, витыми золотыми цепями. Оно было вульгарным, кричащим, безвкусным и таким тяжёлым, что могло бы, наверное, сломать мне шею. Это был не дар женщине. Это было клеймо. Демонстрация богатства и власти, словно он говорил: «Я могу купить тебя, и цена твоя – вот эта гора камней и металла. Носи мою метку».

Меня передёрнуло от отвращения. Я взяла лист пергамента и самым ровным почерком, на какой была способна, вывела: «Благодарю за внимание, Ваше Высочество, но я не привыкла носить столь тяжёлые украшения. Уверена, найдётся та, что оценит их по достоинству». И велела Лиаре немедленно вернуть коробку в покои принца.

На следующий день он «случайно» встретил меня в одной из галерей, когда я шла из библиотеки. Он словно вырос из-за мраморной статуи, преграждая мне путь.

– Леди Эльвия, – его голос, бархатный и насмешливый, заставил меня замереть. – Выглядите задумчивой. Неужели древние фолианты утомили вас больше, чем Лес Забытых Троп?

– Знания требуют не меньшей выносливости, чем физические испытания, Ваше Высочество, – ответила я, приседая в безупречном, хотя и холодном реверансе.

– Весьма мудрое замечание, – он медленно обошёл меня, разглядывая, как коллекционер редкое, но непокорное насекомое. – Как и ваше решение вернуть мой скромный дар. Некоторые могли бы счесть это оскорблением. Но я… я нахожу это забавным. Вы играете в неприступность? Это довольно избитая тактика, леди. Хотя в вашем исполнении она приобретает… пикантный оттенок.

– Я не играю, Ваше Высочество, – отрезала я, глядя ему прямо в глаза. Я больше не боялась его взгляда. После того, что было в его покоях, бояться было уже нечего. – Я просто не принимаю подарков, которые мне не по душе.

– Ах, вот как? – его глаза опасно сверкнули, в них плеснулся сине-золотой огонь. – Тогда мне придётся приложить больше усилий, чтобы узнать ваш вкус. Возможно, вам больше придутся по душе не холодные камни, а… более личные знаки внимания.

От двусмысленности его намёка кровь бросилась мне в лицо, но я заставила себя выдержать его взгляд. Он наслаждался моим смущением, моей злостью. Его целью было не соблазнить, а сломить, заставить меня признать его власть. Каждый его взгляд, каждое слово было частью этой жестокой игры. Я развернулась и пошла прочь, не сказав больше ни слова, чувствуя его тяжёлый, прожигающий взгляд на своей спине.

Вечером того же дня, измученная его вниманием, я сбежала в тренировочный зал. Отчаяние и злость требовали выхода, и я направила их все на освоение своей силы. Я стояла в центре зала, закрыв глаза, и пыталась найти своё «ядро холода» среди бури эмоций.

– Вы прогрессируете.

Я вздрогнула и резко обернулась. В полутёмном проходе, освещённом лишь одним магическим шаром, стоял Дарин. Один. Он сменил официальный наряд на простую тренировочную одежду из тёмной кожи, и это делало его ближе, доступнее.

– Лорд Дарин, – выдохнула я, чувствуя, как напряжение, державшее меня в тисках весь день, немного спадает. Рядом с ним я могла дышать. – Я не слышала, как вы вошли.

– Вы были слишком увлечены, – он медленно подошёл ближе. В его золотых глазах не было ни разочарования, ни осуждения. Только спокойное, внимательное тепло, которое, казалось, могло растопить любой лёд. – Я пришёл извиниться.

– Извиниться? За что?

– За моего брата. Тариус… он наслаждается властью, и иногда забывает, что его игрушки – живые,с чувствами и гордостью.

От его слов на глаза навернулись слёзы, которые я так старательно сдерживала последние дни. Одна горячая слеза всё-таки скатилась по щеке, и я поспешно смахнула её.

– Я для него развлечение. – прошептала я, и голос предательски дрогнул.

– Мой брат – охотник, – тихо сказал Дарин, подходя ещё ближе. Его голос был низким, успокаивающим. – Он увидел в вас нечто, что не смог сразу понять и подчинить. И это задело его гордость. Его нынешнее преследование – это не ухаживание. Это попытка доказать самому себе, что он может сломить любую волю. Не поддавайтесь на его провокации. Игнорируйте его. Ваше безразличие ранит его сильнее, чем любая дерзость.

Он подошёл к стойке с оружием и взял два лёгких тренировочных меча. Один, с простой гардой, он протянул мне.

– Ваша магия – лёд. Она защитная по своей природе. Но лучшая защита – это умение предвидеть удар и уйти с его пути. Вам нужно научиться не только создавать щиты, но и двигаться.

И он начал меня учить. Не как аристократку, а как воина. Он показывал мне стойки, учил, как правильно держать меч, как переносить вес тела, как дышать. Его прикосновения, когда он поправлял мою руку или разворачивал плечи, были деловыми, но от близости его тела, от его спокойного, глубокого голоса, объясняющего очередной приём, у меня перехватывало дыхание. Он был терпелив, но требователен. Он заставил меня повторять движения снова и снова, пока пот не начал градом катиться по моему лицу, а мышцы не заныли от приятной усталости.

– Вы быстро учитесь, – сказал он, когда я, наконец, смогла отразить его несильный выпад и даже попыталась контратаковать. – В вас есть инстинкт бойца. На завтрашнем испытании… вам это пригодится.

Я замерла, переводя дух и опираясь на меч.

– Не пытайтесь победить её силой. Её пламя мощнее, разрушительнее. Используйте её же силу против неё. Заставьте её вымотать себя, заставьте её злиться ещё сильнее. Ярость делает огонь сильнее, но лишает его точности. А ваш лёд… ваш лёд должен быть холодным, как разум лекаря во время операции. Точечные удары. Контроль. Не над ней. Над собой.

Он посмотрел мне прямо в глаза, и его взгляд был полон такой серьёзной, тёплой веры в меня, что я почувствовала, как по телу разливается не жар и не холод, а нечто иное – сила. Не та дикая, стихийная магия, что просыпалась во мне от страха, а спокойная, твёрдая уверенность, словно кто-то наконец-то вложил мне в руки щит, о существовании которого я и не подозревала.

– Я верю в вас, Эльвия, – тихо сказал он, и в пустом, гулком тренировочном зале его голос прозвучал удивительно интимно, отгоняя тени и сомнения.

Эти слова были ценнее всех похвал Короля и всех унизительных, собственнических подарков Тариуса. Похвала Короля была адресована неведомой силе во мне. Внимание Тариуса – телу, которое он желал подчинить. Но вера Дарина была направлена на меня саму. На ту растерянную девочку из таверны, которая всё ещё пряталась где-то глубоко внутри.

– Я… я боюсь, лорд Дарин, – вырвалось у меня шёпотом, и это было первое искреннее признание в собственной слабости, которое я позволила себе в его присутствии.

Он не стал говорить банальностей вроде «не бойся». Вместо этого он сделал шаг ближе, и его лицо оказалось в мягком свете одинокого факела.

– Страх – это нормально, Эльвия. Он означает, что тебе есть что терять. И что ты живая. Главное, чтобы он не управлял тобой. Используй его. Преврати его в холодный лёд концентрации. Пусть её ярость разобьётся о твоё спокойствие.

Его рука легко опустилась мне на плечо. Прикосновение было коротким, почти невесомым, но в нём было больше поддержки, чем во всех словах, что я слышала в этом дворце. Это было не собственническое объятие Тариуса, не грубая хватка Сафиры, не пренебрежительное касание дяди. Это было прикосновение равного. Товарища. Я невольно вздрогнула, но не отшатнулась.

– Я… я постараюсь, – выдохнула я, чувствуя, как горят щёки.

– Я знаю, – он убрал руку, и на её месте осталось ощущение тепла. – А теперь идите. Вам нужен отдых. Ваше тело должно восстановиться, а разум – быть ясным, как зимнее небо.

Он коротко кивнул и, не говоря больше ни слова, развернулся и направился к выходу. Его силуэт растворился в тенях длинного коридора, и я осталась одна в огромном зале, который больше не казался таким враждебным.

Ночь была беспокойной. Я спала урывками, проваливаясь в тревожные сны, где языки алого пламени гнались за хрупкими ледяными бабочками. Но проснулась я не с чувством страха, а с холодной, звенящей пустотой внутри. Это было то самое «ядро», о котором я читала, которое искала. Я была готова.

Лиара вошла в комнату на цыпочках, её лицо было бледным, а глаза – полными сочувствия и тревоги.

– Госпожа, – её голос дрожал. – Вы уверены? Может, стоит отказаться? Никто не осудит вас… Ничего нет важнее жизни.

Я посмотрела на её испуганное лицо и слабо улыбнулась.

– Я не могу, Лиара. Это уже не просто отбор.

Она ничего не ответила, лишь молча помогла мне собраться.

Путь к Солнечной Арене пролегал через весь дворец. Сегодня коридоры не были пусты. Вдоль стен стояли слуги, придворные, гвардейцы. Они не кланялись, не перешёптывались. Они просто смотрели, как я иду, и в их взглядах читалось мрачное любопытство. Они шли смотреть не на состязание, на казнь.

Нам всем выдали лёгкие доспехи. Пока Лиара помогала мне затягивать ремни на тёмной кожаной броне, я смотрела на других девушек. Венера дрожала так, что не могла сама застегнуть перчатки, и Калира, подойдя к ней, молча помогла ей, её лицо было полно сочувствия. Нарис спокойно проверяла баланс выданного ей тренировочного меча. А Сафира… Сафира была великолепна и ужасна одновременно в своих алых, чешуйчатых доспехах, которые горели на солнце. Она была рождена для арены.

Первыми на раскалённый золотистый песок вышли Венера и Калира. Их бой был коротким и печальным. Они неуклюже кружили друг вокруг друга, не решаясь атаковать. Наконец, Калира, собравшись с духом, создала небольшой воздушный вихрь, который сбил Венеру с ног. Та упала и тут же сдалась, не в силах продолжать. Калира прошла дальше, но на её лице не было радости, лишь горечь.

Второй бой был куда зрелищнее. Лира, как и её покровительница Сафира, владела магией огня. Она яростно атаковала Нарис, посылая в неё огненные стрелы. Но Нарис была воплощением спокойствия. Она не ставила щитов, она двигалась, уклонялась, её движения были плавными и точными, как у танцовщицы. Она позволяла Лире атаковать, выматывая её. Когда же та, задыхаясь от ярости и усталости, сделала последнюю отчаянную атаку, Нарис сделала резкий шаг в сторону, одновременно выставляя подножку. Лира, потеряв равновесие, рухнула на песок. Прежде чем она успела подняться, клинок меча Нарис замер у её горла.

– Я сдаюсь, – прошипела Лира, испепеляя победительницу взглядом.

И вот настала моя очередь.

Тяжёлые ворота арены медленно поднялись, и меня обдало волной жара и оглушительным рёвом толпы. Я сделала глубокий вдох и шагнула навстречу своей судьбе. Песок под ногами был горячим, как угли. Солнце било в глаза. Трибуны были живым, ревущим морем. В королевской ложе я видела Тариуса, который наклонился вперёд, предвкушая зрелище. И Дарина, чьё лицо было непроницаемым, как скала.

На противоположном конце арены, в слепящем свете, появилась Сафира. Толпа взревела ещё громче. Она вскинула руку, и над её ладонью вспыхнул алый огонь – демонстрация силы, которая вызвала новую волну восторга.

Мы медленно пошли навстречу друг другу, пока не остановились в десяти шагах. Жар, исходивший от неё, был почти невыносим.

– Наконец-то, полукровка, – прошипела она, её голос был низким от ненависти. – Никаких пряток. Никаких уловок. Только ты, я и моё пламя, которое очистит эту арену от твоей грязной крови.

Я видела перед собой не просто разъярённую соперницу. Я видела свой шанс. Шанс доказать не им, а себе, что я больше не жертва.

– Начинайте! – голос леди Вейрис прозвучал как удар гонга.

Сафира не стала ждать. Огненный шар, шипя и искажая воздух, понёсся ко мне. Я вспомнила слова Дарина. «Двигайся». Я ушла с линии атаки лёгким, почти танцующим шагом. Шар взорвался позади, осыпав меня горячим песком.

– Трусишь⁈ – взревела Сафира, посылая в меня огненный хлыст.

Я снова увернулась. И снова. Я не атаковала, я лишь двигалась, уклонялась, заставляя её тратить силы, заставляя её злиться. С трибун доносился разочарованный гул. Я видела, как Тариус нахмурился. Но Дарин… Дарин едва заметно кивнул. Он понял мой план.

Наконец, Сафира остановилась, тяжело дыша. Её лицо было багровым от ярости.

– Хватит бегать! Сражайся!

Она начала концентрировать в руках огромный огненный шар, вкладывая в него всю свою мощь. Это был её решающий удар. И мой момент.

Я остановилась, закрыла глаза и нашла своё «ядро холода». Когда я открыла глаза, мир вокруг стал кристально чётким.

Огненный шторм Сафиры обрушился на меня. Но я не стала ставить щит. Вместо этого я ударила ладонью по песку у своих ног. Из песка вырвалась ледяная стена – не прямая, а изогнутая, как линза. Огонь Сафиры ударился в неё, но не пробил. Ледяная линза собрала всё пламя в один ослепительный луч и… отразила его обратно, в саму Сафиру.

Она не ожидала этого. Она едва успела отпрыгнуть, и её собственный огонь опалил ей плечо, прошив доспех. На трибунах взорвались от изумления.

Пока она была дезориентирована, я действовала. Я ударила по земле снова, и от моих ног во все стороны побежали ледяные дорожки, превращая арену в каток. Сафира, попытавшись броситься на меня, поскользнулась и неуклюже упала на одно колено.

А я уже была рядом. Я не стала доставать меч, толку от него, если она владеет им лучше. Я просто протянула руку, и из моих пальцев сорвались десятки тонких, как паутина, ледяных нитей. Они оплели её, сковывая движения, примораживая её доспех ко льду. Откуда я знала, что делать? Эти знания словно всегда были со мной, но вспомнила я о них, лишь когда нашла ядро.

Она зарычала от бессилия, пытаясь вырваться, но лёд держал крепко.

Я подошла к ней и присела на корточки, глядя ей прямо в глаза, в которых теперь плескались не ярость, а страх и унижение.

– Дуэль окончена, – сказала я тихо.

Она смотрела на меня, и в её глазах я увидела то, чего не видела раньше – поражение.

Я встала и обернулась к королевской ложе. Тариус стоял, его лицо было непроницаемо, но в глубине его глаз я видела бурю. Бурю, в которой смешались шок, злость и… невольное уважение.

А Дарин… Дарин улыбался.

– Победу в дуэли одерживает… леди Эльвия Харвуд! – объявила леди Вейрис, и её голос дрожал от с трудом сдерживаемой ярости. – Леди Сафира… покидает Отбор.

Последние слова она произнесла почти шёпотом, словно не веря в них. По арене пронёсся вздох, похожий на рёв урагана. Фаворитка, гордость рода Зар, выбыла. И выбила её я – безродная полукровка.

В этот момент я поняла, что игра изменилась окончательно. Я больше не была просто «интересной фигурой». Я стала главным претендентом. И самым опасным врагом для всех остальных.