Текст книги "Отбор. Пламя в твоей крови (СИ)"

Автор книги: Анжелика Янчевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

1

Тарелки гремели в мыльной воде, которая уже успела остыть и покрыться тонкой плёнкой жира. Я тёрла глиняную посуду, стараясь отскрести прилипшие остатки вчерашней каши, когда тяжёлая дверь кухни распахнулась с таким грохотом, что я вздрогнула и чуть не выронила миску.

– Эльвия! Глупая девчонка! – прогремел голос дяди Эдмунда, заполняя собой всё пространство маленькой кухни.

Я не обернулась сразу – знала, что это только разозлит его ещё сильнее. Мои руки, красные от воды и моющего средства, продолжали механически тереть посуду, пока я считала до трёх, давая себе время подавить раздражение.

– Да, дядя? – спросила я, наконец повернувшись и вытирая руки о фартук, некогда белый, а теперь покрытый множеством пятен, которые не брало даже самодельное мыло.

Эдмунд Харвуд стоял в дверном проёме во всей своей грузной красе. Его когда-то дорогая, а теперь потрёпанная на локтях и вороте рубашка была заправлена в штаны, которые удерживал широкий кожаный ремень, и я невольно поморщилась, вспомнив, как часто в детстве этот ремень шлёпал меня по спине. Круглое лицо дяди раскраснелось – верный признак того, что он уже успел приложиться к кружке эля, хотя солнце едва перевалило за полдень.

– Ты что, ослепла? – он ткнул пальцем в камин, где слабо тлели угли. – Огонь почти погас! А у нас… у нас гости, понимаешь? – его голос вдруг изменился, понизившись до шёпота, а маленькие глазки забегали, словно он боялся, что кто-то может подслушать. – Благородные гости из самого Огненного Предела!

Моё сердце пропустило удар. Огненный Предел… значит, драконы? В нашем захудалом постоялом дворе, на самой границе земель, где порядочные люди обычно не задерживаются надолго?

Дядя, казалось, принял моё молчание за непонимание важности момента и шагнул в кухню, его грузная фигура нависла надо мной, как туча.

– Ты хоть понимаешь, что это значит? Настоящие драконы-аристократы! – он схватил меня за плечо, больно впившись пальцами в кожу. – Если мы им угодим, они заплатят золотом! Настоящим драконьим золотом! А если нет… – он не договорил, но его глаза сузились, и я прекрасно поняла невысказанную угрозу.

– Я разожгу огонь, – тихо ответила я, опуская взгляд, чтобы он не увидел вспыхнувшее в моих глазах раздражение.

– Не здесь, дурочка! – рявкнул дядя. – В главном зале! И не этот жалкий огонёк! Ты должна принести дров из сарая и как следует растопить большой камин. Драконы любят тепло, горячее, чем мы можем вынести. И поторопись! Они уже заняли лучшие комнаты и скоро спустятся вниз.

Он отпустил моё плечо, но продолжал стоять, ожидая, что я немедленно брошу всё и побегу выполнять его приказ. Я медленно сняла фартук, стараясь не делать резких движений, которые могли бы его спровоцировать.

– Огненный Предел… – не удержалась я от вопроса. – Но почему они здесь? Ведь до ближайшего города три дня пути, там и постоялые дворы получше, и…

Хлёсткая пощёчина оборвала мои слова. Голова мотнулась в сторону, а щека мгновенно вспыхнула огнём.

– Не твоего ума дело, почему они здесь! – прошипел дядя, его лицо исказилось от ярости. – Твое дело – делать, что велено, и держать язык за зубами! Или ты забыла, кто тебя кормил все эти годы, неблагодарная? Тебе уже месяц как исполнилось восемнадцать, а я все еще держу тебя под крышей, хотя мог бы выставить за дверь! Твоя мать была шлюхой, которая путалась с кем попало, а потом умерла, оставив нам свой позор!

Я стиснула зубы, чувствуя, как внутри поднимается горячая волна злости, которую я так тщательно научилась подавлять за годы жизни в доме дяди. Мои пальцы непроизвольно сжались в кулаки, ногти впились в ладони до боли.

– Простите, дядя, – выдавила я сквозь стиснутые зубы. – Я сейчас же пойду за дровами.

Эдмунд хмыкнул, окинул меня презрительным взглядом и повернулся к двери, но вдруг остановился.

– И приведи себя в порядок, – бросил он через плечо. – Причешись, а то выглядишь как чучело. Эти волосы… – он скривился, глядя на мои непослушные рыжие локоны, выбившиеся из наспех заплетённой косы. – Стыд один. Ни одна порядочная женщина не носит такие волосы, только драконицы… – он снова покачал головой. – И платье сверху надень шерстяное. Что ещё прикроет твои… – его взгляд скользнул по моей фигуре, задержавшись на груди и бёдрах с таким выражением, что меня затошнило.

Когда за дядей закрылась дверь, я позволила себе выругаться сквозь зубы, как лесорубы, которые иногда останавливались на нашем постоялом дворе. Щека всё ещё горела от пощёчины, но это была привычная боль – не сравнить с тем, что творилось внутри.

Я подошла к маленькому мутному зеркалу, висевшему над умывальником. Из мутной поверхности на меня смотрела девушка с большими голубыми глазами, в которых застыли усталость и злость. Бледная кожа, казалась почти прозрачной, а на щеке алел румянец. Но самым примечательным были волосы – густые, непослушные, цвета осенних листьев и заходящего солнца одновременно. Я ненавидела их в детстве, когда деревенские мальчишки дразнили меня «драконьим отродьем», а девчонки шептались за моей спиной. Ненавидела, когда тётя Марта пыталась вывести «этот ужасный цвет» с помощью отваров и настоек, от которых болела и зудела кожа головы. Ненавидела, когда дядя в сердцах называл их «позором» и «клеймом шлюхи».

Но теперь… теперь я почти гордилась ими. Может быть, потому что это была единственная вещь, которая принадлежала только мне, которую никто не мог отнять или изменить.

Я быстро умылась, расплела и заново заплела косу, стараясь спрятать непослушные пряди, хотя знала, что к вечеру они всё равно выбьются. Затем я надела старое шерстяное платье с длинными рукавами, скрывавшее большую часть моей «неприличной» фигуры, как любила выражаться тётя Марта. В отличие от высоких и худых, как жерди, аристократок-дракониц, чья хрупкая грация считалась эталоном красоты, я была на голову ниже, с округлыми бёдрами и грудью, которую уже не скрывали даже самые свободные платья. Даже местные девчонки, старались худеть, чтобы походить на аристократок.

«Ты вся в свою мать», – часто бросала мне тётя с таким презрением, словно это было худшим оскорблением.

Возможно, так оно и было. Я ничего не знала о своей матери, кроме того, что она умерла при родах и что её бесчестье – так они это называли – подорвало здоровье моей покойной бабушки. Ни имени, ни лица, ни истории – ничего, кроме презрительных взглядов и намёков на её «падшую» натуру.

Выйдя на задний двор, я зябко поежилась. Зима только вступала в свои права, и по утрам трава серебрилась от инея, хотя днём было ещё тепло. Дровяной сарай стоял в дальнем углу двора, и я направилась к нему, обходя заледеневшие лужи.

Сарай встретил меня запахом свежеколотых дров и сухой коры. Я зажгла маленький фонарь, висевший у входа, и вошла внутрь, поднимая корзину для дров. Сквозь щели в стенах пробивались солнечные лучи, создавая причудливый узор из света и тени на земляном полу.

«Драконы из Огненного Предела, – думала я, методично укладывая поленья в корзину. – Что могло привести их в такую глушь?»

Драконы редко покидали свои земли и ещё реже снисходили до общения с обычными людьми. Конечно, были торговые соглашения, дипломатические миссии и прочие официальные контакты, но всё это происходило в больших городах, где у драконов были свои представительства и особняки. А не на захудалом приграничном постоялом дворе, где крыша протекала в трёх местах, а еда была настолько простой, что её едва ли можно было назвать съедобной для избалованных аристократов.

Я как раз наполнила корзину до краёв, когда услышала шорох у входа. Странно – ни дядя, ни тётя никогда не ходили в сарай за дровами, это всегда была моя обязанность. Я повернулась, ожидая увидеть одного из работников со двора, но замерла, не веря своим глазам.

2

В дверном проёме, слегка наклонившись, чтобы войти, стоял мужчина, которого я никогда раньше не видела. Высокий – его голова почти касалась притолоки, – с широкими плечами, затянутыми в тёмный меховой плащ с серебряными застёжками. Его волосы, чёрные как вороново крыло, были собраны на затылке в свободный хвост, открывая резкие черты лица – высокие скулы, прямой нос и поразительные глаза цвета расплавленного золота. Такие глаза могли быть только у одного существа.

Дракон.

Он смотрел на меня с выражением, в котором удивление смешивалось с любопытством, словно он ожидал увидеть здесь кого-то другого. В руке он держал странный хрустальный шар, который при виде меня вдруг ожил – засветился изнутри ярко-красным светом и начал пульсировать, словно сердце. От шара исходило тонкое гудение, от которого по коже побежали мурашки.

Взгляд дракона скользнул по моему лицу, задержался на волосах, и я инстинктивно подняла руку, пытаясь прикрыть выбившуюся из косы прядь. Но его внимание уже переключилось на шар, который теперь светился ещё ярче и, казалось, тянулся ко мне.

– Прошу прощения, – сказал он, и его голос, глубокий и низкий, с лёгким акцентом, заставил меня вздрогнуть. – Я не хотел вас напугать.

Его золотые глаза расширились, когда он снова перевёл взгляд с пульсирующего шара на моё лицо. В его выражении читалось что-то похожее на изумление.

– Вы здесь одна? – спросил он, делая шаг вперёд, его тон стал напряжённым и настороженным.

Я сглотнула, пытаясь подобрать слова. В таверне моего дяди бывали разные гости – от простых крестьян до странствующих торговцев и даже один или два проезжих дворянина. Но дракон… никогда прежде я не стояла так близко к существу, которое могло превратиться в крылатое чудовище, дышащее огнём.

– Ничего, господин, – пробормотала я, отводя взгляд и приседая в неловком подобии реверанса, как учила меня тётя для «важных гостей». – Я одна… я просто собирала дрова для камина.

Дракон шагнул внутрь сарая, и пространство сразу же показалось меньше. От него исходило ощущение силы и какого-то странного жара, словно внутри его тела пылал огонь – возможно, так оно и было.

– Вам помочь? – спросил он, кивнув на корзину с дровами, которая действительно была тяжёлой даже для меня, привыкшей к физическому труду.

Я удивлённо моргнула. Дракон, аристократ из Огненного Предела, предлагает помочь мне, обычной служанке, отнести дрова? Это было настолько неожиданно, что я не нашлась с ответом.

– Я… нет, спасибо, господин, – наконец выдавила я. – Я справлюсь.

Его золотые глаза продолжали изучать меня, и я почувствовала, как краснею под этим пристальным взглядом.

– Как вас зовут? – спросил он вдруг.

– Эльвия, господин, – ответила я, снова опуская глаза. – Эльвия Харвуд.

Он медленно кивнул, словно запоминая имя.

– Эльвия, – повторил он, и моё имя в его устах прозвучало по-другому, глубже, с мягким «р», которого не было в произношении местных жителей. – Необычное имя. И необычные волосы, – добавил он, и я невольно напряглась. – Такой цвет редко встречается у людей. В наших землях он встречается чаще.

Я не знала, что ответить. Всю жизнь мои волосы были поводом для насмешек и осуждения, а теперь этот незнакомец, дракон, говорил о них как о чём-то примечательном, но не уродливом.

– Дядя считает их позором, – вырвалось у меня прежде, чем я успела прикусить язык.

Золотые глаза сузились, в них мелькнуло что-то похожее на гнев.

– Ваш дядя – хозяин постоялого двора? – спросил он, и я кивнула, мысленно ругая себя за несдержанность. Если дракон пожалуется дяде на мою дерзость, мне не поздоровится. – Тогда, думаю, у вашего дяди весьма ограниченные представления о красоте.

Я задержала дыхание, не веря своим ушам. Он назвал меня… красивой? Или я неправильно поняла?

Прежде чем я смогла что-то ответить, снаружи раздался резкий голос:

– Лорд Дарин! Вы здесь? – говорили на всеобщем языке, но с сильным акцентом Драконьих земель.

Дракон не ответил, не сводя глаз с пульсирующего шара в своей руке и со мной.

– Эшгард! – голос приближался.

В дверном проёме появился высокий худощавый мужчина с заострёнными чертами лица и такими же золотыми глазами, но его волосы были пепельно-белыми, почти серебристыми. Он остановился, увидев меня, а затем перевёл взгляд на шар в руке лорда Дарина.

– Это что… Она? – выдохнул он в изумлении, широко раскрыв глаза. – Она девятая?

На мгновение воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим гулом кристалла. Лорд Дарин медленно кивнул, не отрывая взгляда от шара.

– Похоже на то, Нарис, – проговорил он тихо.

Нарис шагнул ближе, разглядывая меня так, словно я была редким экспонатом в музее курьезов.

– Это невозможно, – произнёс он, переходя с общего языка на драконий. – Это не может быть она. Ты же видишь, что она человек!

И тут я с ужасом и удивлением осознала, что понимаю каждое его слово, хотя никогда в жизни не слышала драконьего языка.

– Но шар отбора указывает на неё, – ответил лорд Дарин на том же языке, поднимая кристалл выше. – Он не ошибается. Никогда.

– Шар отбора выбирал только дракониц! – прошипел Нарис. – Так было всегда. Ни один человек не может быть частью отбора для принца. Нельзя просто…

– Я знаю законы не хуже тебя, – оборвал его лорд Дарин. – Но ты видишь то же, что и я. Шар выбрал её.

Я смотрела на них, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Отбор? Принц? Девятая? О чём они говорят?

Нарис пригладил серебристые волосы нервным жестом.

– Тариус будет в ярости. Что мы скажем Его Высочеству? Что одна из его потенциальных невест – человеческая девушка из приграничной деревни?

Невест? Я почувствовала, как кровь отливает от моего лица. Они говорили обо мне? Должно быть, я ослышалась или неправильно поняла драконий язык.

Лорд Дарин нахмурился, глядя на шар, который теперь медленно успокаивался в его руке.

– Нам нужно обсудить это с Тариусом, – наконец сказал он. – Такого никогда раньше не случалось.

Он повернулся, словно собираясь что-то сказать мне, но Нарис схватил его за руку.

– Не сейчас. Не здесь, – настойчиво проговорил он. – Сначала мы должны понять, что происходит. Возможно, это ошибка.

Лорд Дарин колебался, его золотые глаза встретились с моими на мгновение, а затем он медленно кивнул.

– Хорошо, – согласился он. – Пойдём.

И они вышли из сарая, не сказав мне больше ни слова, даже не попрощавшись, погружённые в глубокую озабоченность тем, что только что произошло. Я слышала их голоса, пока они пересекали двор – они всё ещё говорили на драконьем, и я всё ещё понимала каждое слово.

– … не можем игнорировать знак шара… – … традиция не допускает… – … необходимо узнать её происхождение…

Я же осталась стоять посреди сарая, дрожа от непонятного страха и волнения.

3

Я застыла посреди сарая, не в силах двинуться, словно ноги приросли к земляному полу. Шар, голоса на незнакомом языке, который я каким-то образом понимала… Словно бы реальность вдруг пошла трещинами, открывая под собой что-то пугающее и волшебное одновременно.

Мысли метались в голове, как птицы в клетке. Бежать за драконами? Требовать объяснений? Прямо сейчас схватить корзину дров и делать вид, что ничего не произошло?

«А как именно ты себе это представляешь, глупая? – мысленно одернула я себя. – Выскочишь из сарая и потребуешь у двух драконов-аристократов всё объяснить? Почему какой-то кристалл светится рядом с тобой? Почему ты вдруг понимаешь их язык? Не самоубийца же ты!»

И всё же… Любопытство, эта вечная моя слабость, взяло верх. Взмокшие от волнения ладони вытерла о подол платья. Осторожно, едва дыша, поставила дровяную корзину на землю и на цыпочках приблизилась к двери сарая.

Лорд Дарин и его спутник не успели далеко уйти. Они остановились шагах в пятнадцати от сарая, под старым дубом, чьи толстые ветви даже зимой создавали укрытие от посторонних взглядов. Я осторожно выглянула в щель между досками.

– Ты понимаешь, что это значит? – голос Нариса звучал яростно, хотя он старался говорить тихо. – Гильдия Хранителей будет в ярости!

Теперь, когда я знала, что каким-то непостижимым образом понимаю драконий язык, каждое слово звучало отчетливо и ясно. И страшно.

– К демонам Гильдию, – Дарин раздраженно оттолкнул руки Нариса, что я невольно вздрогнула. Он не кричал, но в его голосе слышалась сталь. – Они слишком долго диктуют нам условия. Шар выбрал девчонку, значит, так тому и быть.

Нарис покачал головой, в его глазах мелькнуло разочарование: – Посмотри на неё! Человеческая девка без роду без племени, служанка в захудалом постоялом дворе! – каждое слово падало как удар хлыста. – Да знатные драконицы растерзают её в первый же день!

Дракон говорил обо мне так, словно я была мусором, грязью под ногами. Моё сердце болезненно сжалось, и в груди разлилась горечь. Почему его слова так задевали? Разве не то же самое я слышала от дяди и тёти всю свою жизнь?

– Что мы скажем Тариусу? – Нарис запустил длинные пальцы в серебристые волосы, нервно отводя их от лица. – Он ждёт девять дракониц знатных домов, а мы приведём к нему… это.

Последнее слово он произнёс с таким откровенным презрением, с такой жгучей неприязнью, что я невольно вздрогнула. И тут же разозлилась на себя.

– Мой брат может быть упрямым, но он не дурак, – Дарин потёр подбородок, и я замерла, ошеломленная. Брат? Так этот Эшгард – брат принца? – Ладно. Даже если она девятая, на отбор это не повлияет. У нас еще восемь чистокровных дракониц, есть из чего выбрать будущую королеву.

Королеву?

Внезапно сухой тонкий прутик, на который я, оказывается, наступила, хрустнул под моей ногой. Резкий звук в тишине показался мне оглушительным. Я отпрянула от щели, прижимаясь к стене и боясь дышать. Обнаружили? Сейчас ворвутся сюда и…

Но голоса продолжали звучать. Они не услышали.

– Шар реагирует на кровь драконов, Нарис, – продолжал Дарин. – Если она избрана им, значит, в ней есть наша кровь. Возможно, она не знает о своём происхождении.

Я осторожно выглянула снова. Теперь между драконами было больше пространства. Нарис отошел от Дарина на пару шагов, и в его позе читалось недоверие.

– Или это какая-то ошибка, древняя магия даёт сбой. Неужели ты действительно веришь, что эта девчонка – потомок драконов? Посмотри на неё!

– Ты слепой, Нарис? – в голосе Дарина теперь звучало неприкрытое раздражение. – Эти волосы, белая кожа… Она не может быть обычным человеком. Как минимум полукровка.

Я прижала руку ко рту, с трудом сдерживая рвущийся наружу то ли смех, то ли всхлип. Боги, что они говорят? Я – потомок драконов? Невероятно. Невозможно!

Нарис шумно выдохнул, словно сдаваясь: – Ладно. Допустим, это правда. Что мы будем делать с этим «открытием»?

– Для начала поговорим с её семьёй, – Дарин посмотрел через двор на главное здание таверны, и я невольно сжалась, будто он мог видеть меня сквозь деревянные стены сарая. – Должна быть какая-то история. Кто ее родители? Почему ребёнок с кровью драконов оказался здесь?

– Согласен, – кивнул Нарис, его раздражение медленно уступило место какой-то деловитости. – Пойдём, поговорим с хозяином. – Он вдруг схватил Дарина за рукав, когда тот уже разворачивался к дому. – И помни, ни слова пока о настоящей цели нашего визита. Скажем, что ищем сведения о забытой родственной линии.

Драконы направились к главному зданию, а я осталась стоять, прижавшись к дверному косяку, с колотящимся сердцем и тысячей вопросов в голове.

Очнувшись от размышлений, я поспешно схватила тяжёлую корзину с дровами и почти бегом направилась к дому. Нужно было разжечь камин до того, как дядя заметит мою задержку. И хотя мысли метались в голове, как обезумевшие птицы, я знала, что должна казаться спокойной. Обычной. Незаметной.

Словно ничего не случилось. Словно моя жизнь не перевернулась с ног на голову за последние полчаса.

Я стиснула зубы, когда ручка корзины больно врезалась в ладонь. Плевать на боль. Плевать на всё. Если я и правда связана с драконами, то у меня появился шанс. Шанс на что-то большее, чем жизнь деревенской служанки, вечно оскорбляемой собственными опекунами.

Когда я подходила к черному входу, то увидела нечто, заставившее меня замереть. Дядя Эдмунд стоял на крыльце, его лицо раскраснелось от возбуждения, а глаза горели алчным огнем. Рядом с ним возвышались две фигуры в тёмных плащах. Лорд Дарин и лорд Нарис.

Драконы успели добраться до дома раньше. И теперь обсуждали… меня.

– И вы говорите, что она может быть… связана с древним родом? – дядя нервно облизывал губы, его маленькие глазки забегали. – Нет-нет, не может быть. Её мать была моей дальней родственницей, но никакой знатной крови в ней не было.

– Так значит, она была вашей родственницей? – спросил Дарин, и от его голоса, обманчиво спокойного, у меня мурашки побежали по спине. Я чувствовала скрытое напряжение в каждом слове.

Дядя неловко переступил с ноги на ногу: – Да, дочь моей двоюродной сестры. Но у нас не было тесных связей… – на его лице проступила кривая, неприятная гримаса. – Она опозорила нашу семью, родив ребёнка неизвестно от кого. А потом умерла при родах, оставив нам это… дитя. – Он попытался изобразить скорбь, но вышла лишь кривая ухмылка, больше похожая на оскал. – Мы с женой взяли сироту к себе, хотя это было непросто. Ребёнок с дурной кровью, понимаете?

Я почувствовала, как внутри поднимается горячая волна гнева, а кончики пальцев начинает покалывать, словно бы тысяча крошечных иголочек впилась в кожу. Дурная кровь? Я, которую они заставляли работать от рассвета до заката, которую били за малейшую провинность? Я, которую они держали «из милости»?

Лорд Дарин, казалось, уловил мои мысли, потому что его следующие слова прозвучали опасно, с металлическим оттенком: – Странно, что вы говорите о ней как о проблеме, ведь речь идёт о вашей родственнице. Обычно семья заботится о своих.

Дядя нервно сглотнул. Его лоб покрылся испариной, хотя день был прохладным: – Ну, знаете, родство было дальнее… И позор… Трудные были времена… – последние слова он почти пробормотал под нос.

Его взгляд суетливо метнулся в сторону и вдруг остановился на мне. Я поняла, что слишком долго стояла на виду с корзиной дров.

– А вот и она! – воскликнул дядя с такой фальшивой радостью, что меня чуть не стошнило. – Эльвия, детка, эти господа интересуются тобой. Подойди поближе.

Я медленно приблизилась, поставив корзину у стены, чувствуя, как колотится сердце. На меня смотрели три пары глаз. Маленькие, поросячьи глазки дяди Эдмунда, блестевшие от нетерпения. Настороженные золотистые глаза Нариса, которые, казалось, оценивали меня с какой-то брезгливостью. И пронзительные, золотые глаза лорда Дарина, которые будто проникали прямо в душу, читая каждую мысль.

– Лорд Дарин интересуется твоими родителями, – продолжал дядя, и я заметила, как неестественно он улыбается, всем своим видом пытаясь мне что-то сигнализировать. – Представляешь?

Я бросила взгляд на Дарина, не скрывая недоверия. Он едва заметно покачал головой, будто говоря: «Играй по моим правилам. Пока». И впервые за всё время его взгляд смягчился, стал менее пронзительным. Это странным образом придало мне уверенности.

– Я ничего не знаю о своей матери и отце, – тихо ответила я, пытаясь сохранить спокойствие, хотя внутри всё дрожало. – Я никогда их не видела.

– Печально, – сказал Дарин, и в его голосе мне почудилась искренняя нотка сожаления. – Мой род ищет потерянные ветви нашего древа. Возможно, ваш отец был одним из них. – Он говорил так убедительно, что, не подслушай я его разговор с Нарисом, я бы точно поверила. – У вас не сохранилось ничего? Какие-нибудь вещи, письма?

Я покачала головой: – Ничего.

Дядя беспокойно заерзал, его и без того покрасневшее лицо стало пунцовым: – У нас были какие-то мелочи, но мы давно их… э-э… потеряли при переезде.

«Или продали», – мысленно добавила я, едва сдерживая презрительную усмешку. Как и большинство ценных вещей, попадавших в его жадные руки. Видела я, как быстро исчезли мамины серебряные серьги, единственное, что я о ней знала. Даже имени её дядя и тётя никогда не произносили, словно оно было проклято.

– Что ж, – Дарин обратился прямо ко мне, игнорируя дядю, и этот мелкий жест невнимания к моему опекуну наполнил меня странным удовлетворением. – В таком случае, нам нужно провести небольшую проверку. Простая формальность.

Дядя тут же насторожился, его глаза сузились: – Проверку? Какого рода?

– Ничего сложного, – вмешался Нарис. На мгновение мне показалось, что я увидела, как они с Дарином обменялись едва заметными взглядами. – Мы просто предложим девушке подержать в руках старинную реликвию нашего рода. Если она связана с нами кровными узами, реликвия это покажет.

Дядя мгновенно успокоился, и его лицо снова расплылось в угодливой улыбке: – Ах, вот как! Конечно, конечно. Эльвия, делай всё, что говорят господа.

– Только не здесь, – сказал Дарин, и в его голосе прозвучала властность, от которой даже у меня пробежали мурашки по спине. А дядя и вовсе вжал голову в плечи, хотя и пытался сохранить маску радушного хозяина. – Такие вещи требуют… уединения. Мы бы хотели поговорить с девушкой наедине.

Лицо дяди вытянулось от разочарования – он явно хотел присутствовать при всём, что могло обернуться для него выгодой. Но спорить с драконом у него не хватило смелости: – Разумеется. Вы можете поговорить в своей комнате наверху. Там вас никто не побеспокоит.

Он бросил на меня предупреждающий взгляд, в котором читалось: «Будь вежливой, не опозорь нас», и скрылся внутри, бормоча что-то о необходимости проверить, как там готовится обед. Но я чувствовала, что это ненадолго. Скорее всего, дядюшка уже планировал, как бы подслушать наш разговор с драконами.

– Идём, – сказал Дарин, и я молча последовала за ними, хотя ноги едва слушались.