Текст книги "Золото Ларвезы (СИ)"

Автор книги: Антон Орлов

Соавторы: Ирина Коблова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 34 страниц)

Вурван разыскал девушку, которой принадлежала вторая капля крови, но у этой коварной злодейки был жених из магов. Она пригласила Тирьяго к себе домой, а сама тайком сбегала к жениху, все ему рассказала и согласилась подать из окна условный знак боевым магам, которые будут поджидать в засаде.

На этом второй акт закончился. Когда объявили антракт, Мейлат плакала, изо всех сил стараясь всхлипывать потише. Хорошо, что она в маске, и ее мокрых глаз никто не увидит. Вот бы ее растерзал тот демон в лисьем облике, тогда бы все ее страдания разом оборвались… Почему вурваны бывают такими жестокими?

Комический эпизод: Тирьяго встретил старую знакомую, за которой ходила по пятам назойливая невкусная девица, возомнившая, что кровь у нее – слаще не бывает. Вурваны спели дуэтом, сравнивая невкусных людей с прокисшим позавчерашним супом, с неудавшимся пирогом, который хозяйка, застыдившись, тайком выкинула на помойку, с вонючей лужей, оставленной в подворотне пьяницей. Зрители хохотали и бешено аплодировали, а Мейлат стояла у стенки, оцепенев от своего горя, и ей хотелось исчезнуть, перестать быть, лучше б она никогда не рождалась, это несправедливо, что некоторые люди рождаются невкусными… Она же не виновата, что она такая, и никто из невкусных не виноват! Сейчас ведь и над ней тоже смеются: это она похожа на прокисший суп, на выброшенный пирог, на мерзкую лужу в подворотне. Невкусным жить незачем, но ей не хватает решимости самостоятельно уйти из жизни.

Сквозь пелену слез она взглянула на Клименду: та не аплодировала, даже не улыбалась. Размышляет о чем-то своем или ей не смешно? Мейлат охватила горячая благодарность, и она дала себе слово, что сделает для Перчинки все что угодно – за то, что та не смеется вместе со всеми. Это придало ей сил, чтобы немного успокоиться.

Когда объявили антракт, Перчинка вскочила с места, протиснулась к ней, бесцеремонно распихав тех, кто оказался на дороге, и подхватила ее под руку:

– Идем, погуляем.

– Идем, – угнетенно отозвалась Мейлат.

– Ты чего, ревела что ли? – спросила Клименда уже в аллейке.

– Да… Ты же слышала, что они спели? Невкусным место на помойке…

– Ну так радуйся, целее будешь. А ты никогда не хотела податься туда, где всем накласть, вкусная у тебя кровь или нет?

– В Роф, где правит Лорма? – Мейлат содрогнулась. – Говорят, она все время жаждет и вкушает всех подряд – вкусных, невкусных… Наверное, что мне еще осталось…

– Да ты совсем, что ли, головой о дверь сортира ушибленная?! Не в Роф, а туда, где тебя когда-то звали Мейленанк. Тьфу ты, имечко – язык сломаешь, но у нас в Ларвезе есть похожее имя Миленда, оно тебе тоже подойдет. Драпануть отсюда не хочешь?

– В дикие земли? – прошептала она потрясенно.

– Не такие уж они дикие. Ты не думай, что там живет сплошная деревенщина – у нас тоже есть и театры, и лавки… И много такого, чего нет в Эгедре.

– Неужели ты мечтаешь туда вернуться? Ты ведь желанная пища Дахены, с тебя пылинки сдувают, тебя вкушают, а в диких землях люди предоставлены сами себе…

– И там никто не попрекнет тебя невкусной кровью!

– Но это же неправильно, когда люди предоставлены сами себе и никому не служат пищей!

– Да кто тебе сказал, что неправильно? Если так говорят те, для кого люди – домашняя скотина на убой, они вам еще не таких бубенцов на уши навешают. Лишь бы жратва не вздумала бунтовать да не разбежалась.

– Ты что, нельзя так говорить…

– Не бойся, мы же тихонько. Госпожа Вероятностей подкинула тебе развилку, и если прошляпишь – дурой будешь.

Мейлат поежилась: неужели Клименда говорит все это не просто так, а всерьез подбивает ее сбежать из Эгедры? Ну да, у новеньких такое бывает, но потом они успокаиваются и понимают, что нигде больше о них не будут заботиться так, как здесь.

Парк со всех сторон окружали стены людского дома – словно ты спрятана в громадных ладонях, ты под защитой, в темноте уютно светятся редкие окошки, и будь Мейлат желанной едой, как бы она была счастлива! А Перчинка просто не понимает своего счастья, она ведь не знает, каково это – быть невкусной, никому не нужной, как прокисший суп… Подумала об этом, и опять на глаза навернулись слезы, а Клименда снова принялась за свое.

Говорили они чуть слышным шепотом, а то здесь за каждым кустом могут торчать чужие уши. Потом ударил гонг, возвещающий о начале третьего действия, и темные аллеи опустели. Перчинка в зал не торопилась, да и у Мейлат после дуэта про невкусных пропало желание смотреть представление дальше.

Клименда вовсю наседала на нее со своим безумным побегом, и когда внезапно сменила тему, она вначале обрадовалась – наконец-то, лучше поговорить о костюмах, которые, между прочим, в театре Дахены ничуть не хуже, и Мейлат как раз из тех, кто их шьет – а после увидела, что они тут уже не одни.

Из мрака и тускловатых цветных отсветов бесшумно выступили запоздавшие зрители – один… второй… третий… четвертый… Сразу ясно, вурваны.

– Что же ты не спешишь в зал, вкусняшечка? Шарфик тебе не жмет?

– Размотай шарфик, покажи свою нежную перечную шейку! Не бойся, мы только посмотрим…

– Мы всего по глоточку…

Мейлат обмерла. Она понимала, что сейчас будет. А наутро выпитую досуха Клименду, белую и холодную, найдут под кустами…

– Не трогайте ее, пожалуйста! – взмолилась она тонким обреченным голосом. – Лучше меня возьмите!

– Да кому ты нужна, помойка! – брезгливо бросила дама в усыпанной бриллиантами маске.

Единственный выход – бегом в зал и позвать на помощь, лучше кого-нибудь из вурванов Дахены… Неуклюже, как в дурном сне, она рванулась вперед, но ее тут же сбили с ног.

– Лежать, тупая шея! – вурван больно пихнул ее носком лакированной туфли. – Не будешь суетиться, останешься жива. Может быть…

Остальные трое надвигались на Клименду – неспешно, играючи, и в то же время отрезав ей все пути к бегству, но вдруг один из них охнул и согнулся, как будто его ударили в живот невидимым кулаком.

В укромном уголке парка Дирвен нашел беседку с гамаком, там и устроился: лучше дождаться, когда лечебные артефакты сделают свое дело, и уже после этого отсюда валить. Глодия саданула коленом со всей своей щучьей дури – до сих пор бы катался по земле и выл, если б не обезболивающий амулет. Щука, что с нее взять. И с какого перепугу она вообще здесь оказалась? Хотя ясно, с какого – происки Рогатой.

На душе словно крухутаки нагадили: все было не так, как он думал, все получилось не так, как он хотел.

Когда гамак покачивался, наверху что-то скрипело. С резной крыши беседки свисали дурацкие фонарики, на столике у изголовья поблескивала в их ублюдочном тусклом свете облезлая посеребренная ваза с двумя персиками, манукой и апельсином. Умял фрукты, не забыв проверить на отраву. Весь мир выгребная яма, но есть-то все равно хочется.

Выплюнув последнюю косточку, Дирвен утер рукавом шелковой разлетайки сок с подбородка – и замер, уловив всплеск знакомых импульсов.

Кто-то привел в действие «Медный кулак», а вслед за ним – «Каменный молот». И похоже, словил в ответ магический удар… Или не словил, в последний момент успел закрыться «Незримым щитом». Во придурок, щит надо было активировать одновременно с «Кулаком», а не после! Вдобавок артефакты у него полудохлые, заряда чуть-чуть – это можно определить по характеру импульсов.

Наверняка этот парень из Ложи. Или из Овдабы. К крухутаку не ходи, кто-то из вражеского стана. Хотя вдруг он из Мадры или из Бартоги? Тех можно считать нейтральными.

Угрюмо скривившись, Дирвен вылез из гамака и двинулся туда, где неизвестный амулетчик вел неравный бой с наседающими упырями.

Вот теперь Мейлат могла бы сбежать, на нее больше никто не обращал внимания. Но сил не было даже на то, чтобы вскочить на ноги, она только дрожала и давилась всхлипами. Вурваны не должны быть такими! Они должны быть сильными, великодушными, заботливыми… А эти ничем не лучше Лормы!

Между тем происходило странное. Перчинка топталась на месте и свирепо ругалась, то на чужом языке, то по-сурийски: обзывала вурванов последними словами, обещала надрать всем жопы, посылала «кровососов поганых» к демонам и в крухутакову задницу. Как она может, она же человек! Людям нельзя так разговаривать с вурванами, те такого не прощают. Это другому человеку можно сказать что угодно, а с вурванами в любых обстоятельствах надо вести себя уважительно, они оскорблений не стерпят. Но почему-то никто из них до сих пор не набросился на Клименду, не сорвал с нее шарф и не вонзил клыки в шею – словно что-то мешало им к ней подойти.

А потом из аллейки выскочил парень, с которым она подралась в первом антракте, тоже что-то крикнул. Вурвана в бриллиантовой маске развернулась к нему – и сразу повалилась в траву с негромким, но жутким воем, на глазах съеживаясь и усыхая, Мейлат в жизни не видела зрелища страшнее.

Упырей оказалась целая шайка, невезучий амулетчик сражался против них в одиночку. Или, наоборот, везучий – раз уж сам повелитель амулетов пришел ему на помощь.

Все импульсы били из одного источника. Не сказать, что этот источник из разряда плюнь да разотри shy;– пожалуй, по силе до среднего уровня дотягивает, но при этом то ли тупой, как чворк, то ли совсем необученный.

– Эй, работаем в паре, я ведущий! – бросил Дирвен по-ларвезийски, а потом по-овдейски и по-сурийски.

И без проволочек атаковал повернувшуюся на голос вурвану – использовал «Костяную иглу», от которой кровососы насмерть усыхают. Тварь так и не успела метнуть заклятье, о котором предупредили реагирующие на магию артефакты.

Вот те на, Щука с подружкой тоже здесь! Хотя чего и ждать от щедрой на каверзы Рогатой Госпожи.

Амулетчика не видно – в кустах он, что ли, прячется? Ну точно придурок, от вурванов так не спасешься. Отбив щитами все заклятья, нацеленные теперь уже в него, Дирвен шибанул «Каменным молотом» самого слабонервного упыря, бросившегося наутек. Не хватало, чтоб сюда еще и все остальные обитатели этого осиного гнезда слетелись!

Подобно большинству боевых артефактов, «Костяная игла» не могла поражать цели непрерывно: отдала рабочий заряд – накопила заряд, и пока очередной цикл не завершился, надо использовать другие амулеты.

Хозяева Эгедры живо сообразили, с кем столкнулись, и начали действовать слаженно, чего не скажешь о Дирвене с его горемычным соратником. Этот недоумок понятия не имел о том, что значит «работаем в паре»! Вмазал «Длинной рукой» по заднице одному из упырей – оно было бы эффектно, если б бой шел не всерьез, и если бы повелитель амулетов именно в этот момент не изготовился нанести удар элегантному кровососу в тюрбане с роскошным пером.

Вурван неэлегантно полетел кубарем, и удар у Дирвена вышел смазанный – никакого ущерба противнику, не считая того, что перо сломалось: заряд потрачен впустую. Зато Глодия решила, что это крутизна заоблачная, и злорадно выпалила:

– Получил по жопе, дохлый гад?! И все получите, никто не уйдет без гостинца!

– Придурок, не лезь! – рявкнул Дирвен. – А ты, дура, вали в сторону!

Хоть она и последняя щука, если пришибить ее невзначай – еще поганей на душе станет. В особенности после того, что она ему рассказала.

Послушалась. Она по-крестьянски практичная, хоть и стерва. Один из вурванов попытался ее схватить, но ему прилетело «Медным кулаком» – хоть какая-то польза от остолопа-напарника.

Тем временем вурван, которому досталось «Длинной рукой», проворно подполз на четвереньках к щукиной подружке и сорвал с нее шарф: если сейчас нажрется свежей крови, силы у него враз удвоятся… Девчонка вскрикнула и попыталась отползти, но тут агрессора утихомирили двойным ударом «Каменного молота»: Дирвен и его бестолковый напарник почти синхронно пустили в ход один и тот же артефакт. Кровосос обмяк – на ближайшее время нейтрализован.

«Игла» готова к работе! Второй жертвой стал упырь, который потихоньку отступал, швыряя заклятьями – кому другому от них стало бы худо, но повелителю амулетов закрыться от такой атаки, что плюнуть.

– Мейлат, иди к нам! – окликнула Глодия по-сурийски.

Девчонка ее как будто не услышала: схватила свой шарф и принялась судорожными движениями наматывать на шею, не переставая всхлипывать.

Щука выбрала самую безопасную позицию – у него за спиной. Ага, как только ей понадобилась защита, все претензии побоку! За компанию с ней переместился, так и не показавшись из-за кустарника, амулетчик-неумеха: Дирвен уловил, что его артефакты сменили местоположение и сейчас находятся совсем рядом. Неужели придурок втрескался в Глодию, польстившись на эту остроносую рыбью рожу с глазами-щелками и зубастыми ухмылками? Тогда он вдвойне придурок!

Дирвен подумал об этом вскользь, ему приходилось отражать заклятья двух оставшихся упырей и пресекать их попытки к бегству. Из-за спины у него невпопад лупил импульсами злополучный соратник – должно быть, решил, что вот это и называется работой в паре. Убиться, какой герой… Порой он доставал противников, но действовал неэффективно: не давал своим артефактам накопить полный рабочий заряд, использовал арсенал не по классическим боевым схемам, которые всякий выпускник школы амулетчиков назубок знает, а как попало. Или он возомнил, что сможет работать по неклассическим схемам собственного изобретения? Или схлопотал по голове и сам не видит, что его тактика – чворкам на смех? Зато Глодия от каждого удара, нанесенного им по цели, приходила в восторг и издавала торжествующий вопль.

Третий готов. Теперь главное – не упустить последнего, пока «Игла» не накопит заряд для очередного смертоносного импульса.

Упырь понимал, что обречен, и рвался в спасительную тьму аллеек, словно муха, которая бьется в стекло, увертываясь от мухобойки. А «напарник» разошелся не на шутку и лупил по цели всем, что у него в запасе было, под азартные вопли Глодии. Худо-бедно внес свою лепту: пока он связывал вурвана атаками, Дирвен тщательно обшарил окрестности – похоже, никого кроме них в этом парке нет, все на спектакле. Когда «Костяная игла» вновь накопила поражающий заряд, он нанес удар, и к трем ссохшимся мумиям в ворохах атласного тряпья добавилась четвертая.

– Акетис вам судья! – свирепо выпалила Глодия. – Вот она, справедливость-то, и ни один засранец от нее никуда не денется! Мейлат, не реви, все уже закончилось.

Съежившаяся Мейлат продолжала реветь.

Дирвен повернулся к бывшей жене. Не то, чтобы он надеялся на благодарность…

– А ты вовремя успел, – нехотя процедила Щука. – Ладно, чего уж там. Из-за тебя я ребеночка своего нерожденного потеряла и перенесла много страданий, но хоть сейчас помог.

– Как ты вообще здесь оказалась?

– Тебя искала, чтоб всю истинную правду в глаза тебе высказать! Богами и псами клянусь…

– Я уже это слышал и все понял, – оборвал Дирвен. – Можешь дальше не клевать мозги.

– Не нравится, да? А уж мне-то как было плохо! Я тогда кричала-кричала, и никто не пришел на помощь…

– Ты же сама сказала, что на помощь пришла госпожа Зинта!

– Ну так это было потом, а вначале никогошеньки рядом не было! Гадина твоя Лорма, дохлятина вонючая!

– Не моя она гадина, – буркнул Дирвен.

Тут бы ему повернуться и уйти, но вместо этого спросил:

– Выбираться-то как будешь? Твой хахаль придумал какой-нибудь план, как вы отсюда свалите?

– Какой еще хахаль?!

– Амулетчик, который мне вроде как помогал! – с сарказмом пояснил повелитель амулетов. – Где он? Сидит в кустах у тебя за спиной, потому что стесняется?

Щука несколько секунд молчала, сверкая глазами из прорезей полумаски, а потом оскорблено прошипела:

– Зенки разуй, угробище! Амулетчик перед тобой.

– Чего?!.. – вот тут он вконец изумился, едва ли не рот разинул.

Ну да, амулеты на ней. Раньше было не до того, чтобы точно определить их местоположение. После нескольких секунд молчания, совладав с шоком, он пробормотал:

– Но как… Почему ты раньше не сказала?

– Да я сама недавно узнала, – сбавив тон, проворчала Глодия. – Ты же говорил, бывают поздние амулетчики, которые годам к двадцати начинают командовать артефактами, вот и я, видать, из таких. А как выбираться буду, сама не знаю, но здесь оставаться мне ни в какую нельзя, после того что мы учинили.

– Ладно, выберемся вместе, а потом мне направо, тебе налево. По дороге научу с амулетами работать.

Его осенило, как можно заткнуть эту невыносимую сволочную дыру в душе: Глодия из-за него потеряла ребенка, но если он обучит ее всему, что она захочет и сможет усвоить – можно будет считать, что он возместил ей ущерб. От этой мысли он сразу воспрянул духом.

– Уходим сейчас, пока не подняли тревогу. Все вурванские цацки сними и выкинь, на них могут быть заклятья.

Опасался, что заартачится, но Глодия без возражений сорвала и зашвырнула в поломанные цветы браслеты и алмазно-жемчужое ожерелье. Окликнула по-сурийски свою подружку:

– Мейлат, хватит кукситься, пошли!

– Ты хочешь взять ее с собой?

– Она пойдет с нами. Будет мне компаньонкой в дороге. Мейлат, вставай!

Мейлат взглянула на нее, потом на ближайшую мумию в траве и снова затряслась от безудержных рыданий.

– Есть у тебя «Тайный вожатый» или «Заместитель воли»? – деловито спросила Глодия. – Тогда бери ее в оборот. Жалко ее, хорошая девка.

– Морока с ней будет.

– Зато она здесь давно и Эгедру знает. Подскажет, чего и как, вернее выберемся.

– Ха, под «Тайным вожатым» она ничего не подскажет, будет только подчиняться. Ладно, берем.

Лис сказал, что она недурна собой – это был весомый аргумент в пользу Мейлат.

– Только не вздумай к ней по этой части подкатывать, – проницательно фыркнула бывшая супруга. – Это тебе не какая-нибудь задница, а серьезная девушка не из таких, я ее в обиду не дам.

Повинуясь «Тайному вожатому», серьезная девушка не из таких перестала всхлипывать и поднялась на ноги с сосредоточенным выражением на заплаканном лице. Маску она еще раньше потеряла, пока барахталась в траве. На мордашку и впрямь нестрашная. Вдобавок на местную не похожа. Дирвен все это отметил мимоходом: сейчас главное – уйти без шума.

Наружу выбрались, воспользовавшись «Ключом Ланки», благо охраны возле запертой двери не было – все обитатели Владения Сукомы набились в зрительный зал, а от сторожевых заклятий троих беглецов прикрыл «Зонтик Ланки». Хватает его за раз на несколько секунд, но большего и не понадобилось. Перед этим Дирвен забрал из кладовки свою батрацкую одежку: лучше не оставлять тут ничего своего, да и драпать в таком виде удобней. Чтобы Глодия и Мейлат смогли одеться попроще, пришлось завернуть в одну из городских лавчонок, а потом еще и в харчевню – за едой в дорогу.

У Глодии вскоре появилась одышка и закружилась голова. Дирвен активировал все лечебные амулеты, но главная засада была в том, что она потеряла много крови, из-за этого чувствовала себя, словно издыхающая анемичная барышня на пешей прогулке. Хорошо, что щучьего упрямства ей не занимать, но все равно приходилось идти медленно, с передышками. И на закорки ее сейчас не возьмешь – он и так навьючен припасами по самое не могу. Мейлат все это не утащит, она ведь не амулетчица, для нее «Тягло» работать в полную силу не будет. Щука из-за своей немощи люто злилась и без устали цедила ругательства в адрес «кровососов поганых».

При свете волшебного фонаря, прицепленного к шляпе Дирвена, дошли до пристани. В Эгедре царила кромешная тьма – вурваны в фонарях не нуждались и считали, что их «еде» нечего шастать по ночам. Окошки Владений еле светились, зато в небе алмазной россыпью переливались звезды. Годные лодки Дирвен приметил заранее и сейчас выбрал самую подходящую для путешествия втроем.

– Если будет заварушка, экономь заряд, – посоветовал он Глодии, распихивая под сиденья припасы. – И не используй один и тот же амулет без остановки, выдерживай время для накопления.

– Ты же говорил, что заряд в них еще есть! – сварливо напомнила неблагодарная ученица. – И почему тогда они то заряженные, то не заряженные?

– Потому что у артефакта есть абсолютный заряд и рабочий заряд. Рабочий расходуется при каждом использовании, потом снова накапливается. А если абсолютный весь вышел, зарядить амулет заново могут только маги. Ну, или можно его зарядить от магов, я так и сделал, когда мне эта сволочь попалась.

– Да уж, с этой сволочью ты времени даром не терял! – ядовито подхватила Щука, и у него пропала охота делиться с ней знаниями дальше.

– Чем балаболить, лезь в лодку. И если хочешь, чтоб я тебя чему-то научил, слушай меня внимательно, а не околесицу неси.

Повинуясь его безмолвному приказу, Мейлат устроилась на корме у руля. Все-таки хорошо, что взяли ее с собой, а то Глодии совсем худо – после марш-броска по Эгедре она вконец вымоталась, только и может злословить. Действие «Тайного вожатого» скоро закончится, но за это время они успеют отплыть подальше от города. Дирвен сел на весла – с «Тяглом» он будет грести, как заведенный, а поскольку «Тягла» у него целых три, и можно чередовать их, к утру они будут далеко отсюда.

– Умница, – похвалил он Мейлат. – Правь от берега!

– Умница, только дура, от здешнего житья на всю головушку одурела, – проворчала Глодия. – Ну да ничего, говорят же – с кем поведешься… Теперь-то, рядом с нами, наберется ума-разума!

– От тебя что ли наберется?

– Так не от тебя же!

– Ты бы заткнулась, а то я гребу и слежу за обстановкой!

– А я тебе что ли мешаю?! – огрызнулась Щука.

Наконец она задремала, устроив себе меж двух сидений гнездо из краденого одеяла, и тогда Дирвен понял, что на душе у него уже не так погано, как пару часов назад. Для этого всего-то и нужно было пообщаться с Глодией, и чтобы потом она замолчала!

Сон это? Или все-таки не сон? Только что Мейлат была в парке Владения Сукомы, и там творился невыразимый ужас, а теперь она сидит на скамеечке в лодке, вокруг блестит в темноте вода. Напротив расположился парень в батрацкой соломенной шляпе, с бесстыдно голой шеей. Он неутомимо работает веслами, а возле ног Мейлат лежит, свернувшись, кто-то еще. Это Клименда, только одета она не как возлюбленная пища Дахены, а как запасная еда из города. Может быть, все они умерли, и это их посмертный путь?

Тишина, только плещет вода и мерно скрипят уключины, да перекликаются ночные птицы. Пахнет рекой, пряными лепешками, копченой рыбой.

– Эй, выправи руль, – негромко, почти шепотом, велел парень. – Не заворачивай к берегу, нам туда не надо.

Она послушалась, потому что привыкла делать все, что ей говорят, и только потом спросила:

– Как мы сюда попали?

– Сели в лодку да поплыли.

– Я не помню…

– Ты и не можешь помнить, потому что была зачарована. Держи курс так, чтобы мы шли посередке.

– Может, шарф наденешь? – стыдливо отведя глаза, попросила Мейлат. – Без шарфа неприлично, ты же человек!

– Ха, было да сплыло неприлично. Привыкай жить среди людей.

Укол мучительного страха.

– Скажи, что случилось!

– Не ори, – шикнул парень. – А то спящее лихо разбудишь.

– А я уже не сплю! – подала голос Клименда.

– Что случилось? Как мы здесь оказались? Скажи мне, прошу тебя! – Мейлат умоляюще смотрела на нее сверху вниз.

– Вот только истерики не надо, – пробурчал гребец.

– Помнишь, как нас чуть не слопали? А мы их уделали и драпанули из этой упырьей дыры, и тебя с собой прихватили, не пропадать же тебе, – объяснила Перчинка. – Тебя там и раньше все клевали, а после такого раздрая и подавно житья не будет, вот мы и решили взять тебя с собой. Теперь ты состоишь при мне в компаньонках.

Когда она откинула одеяло и уселась на дне лодки, Мейлат увидела, что она тоже без шарфа. Ужас какой, разве можно кому-то показывать голую шею в кровоподтеках?..

– Нас догонят.

Мысль о преследователях скорее обнадежила ее, чем напугала. Ее, конечно, накажут за то, что она угодила в такую историю, но раз не по своей воле, можно рассчитывать на снисхождение. И потом она будет жить во Владении Дахены, как раньше – пусть ей там живется несладко, зато она в безопасности, как будто ее держат в заботливых ладонях…

– Догонят, так напросятся, – угрожающе хохотнула Клименда. – Не дрейфь, с нами не пропадешь!

Мейлат вцепилась в руль и сидела, словно оцепеневшая. Вокруг река и ночные небеса, впереди по курсу серебрится тонкий серпик народившегося месяца, и нет у нее никакого будущего. Прокисший суп выплеснули на помойку – лодка уносит ее туда, где люди живут без смысла и цели, забыв о своем месте в пищевой цепочке.