Текст книги "Золото Ларвезы (СИ)"

Автор книги: Антон Орлов

Соавторы: Ирина Коблова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 34 страниц)

– Ты это чувствуешь? – спросил склонившийся над ним Тейзург.

– Да…

– Какая-то взбесившаяся стихия ломится в Сонхи, а ее не пускают, веселье в разгаре. Жаль, нам это ничем не поможет.

– Это не стихия, – он снова мог говорить связно, хотя и с трудом. – Это друг. Это пришли за мной, они нашли меня… Но сначала Сираф.

– Какой еще друг, что ты несешь?

Эдмар смотрел с тревогой, и даже в полумраке, несмотря на разукрасившие удлиненное треугольное лицо синяки, было видно, что он побледнел.

– Это какое-то стихийное бедствие, и я надеюсь, что Страж вмешается в ситуацию. Мне сдается, у тебя ум за разум заходит…

Вскоре это прекратилось: Страж Мира выполнил свою работу – своей кровью и своей волей запечатал Врата Перехода от незваного гостя. Вначале Хантре охватило чувство потери, но потом он понял, что это ложное чувство – в Сонхи он дома, и он Хантре Кайдо, а не кто-нибудь еще. Только почему кажется, что опять ускользнуло меж пальцев что-то важное?..

– М-да, восхитительный сегодня денек, – с облегчением, как ему показалось, заметил сидевший рядом Тейзург.

А море забытья снова рядом: один шаг – и канешь в туманную глубину.

Когда Дирвен спустился со склона, его сморило, как будто с утра до обеда мешки таскал. Задремал прямо в кустарнике, активировав обереги, а проснулся от трезвона сторожевых амулетов: опять кто-то лезет в сокровищницу! Снаружи никого. Тогда, значит, Эдмар исподтишка затеял какую-то пакость?..

Ворвавшись в пещеру, Дирвен тут же шарахнулся к стенке и ошеломленно уставился на тускло отблескивающий в потемках металлический занавес, повисший в воздухе.

– Ты что, гад, делаешь?!

– Это не я, – донесся из-за звенящего занавеса полный торжества голос Эдмара. – Это, видишь ли, Ложа собирается изъять отсюда свое добро! Ты поимел меня, о чем теперь знает каждый чворк в Сонхи, зато маги Ложи поимели тебя!

– Нет! – крикнул Дирвен. – Никто меня не поимеет, слышите, гады?! Это моя королевская казна, и никто ее не получит!

Что нужно сделать, чтоб этим гадам ничего не досталось, первый в Сонхи амулетчик сообразил быстро. Уж соображал-то он всегда быстро, что бы там про него ни болтали… Добрался вдоль стеночки до своей котомки, вытащил «Раковину дарителя», положил на пол под скальным уступом и послал мысленную команду: «Все золотые и серебряные монеты, все ценные бумаги, золотые и серебряные слитки, драгоценные камни и ювелирные украшения, сколько их есть в этой пещере, кроме амулетов, отдаю в дар Хозяину Океана, Госпоже Пучины Таннут и Госпоже Бурь Ниато!»

Вначале показалось, что он проваливается в разверзшуюся яму, но в следующее мгновение понял: это монеты пришли в движение и хлынули вверх, к подразумеваемой горловине каменного мешка. Теперь он лежал не на денежной подстилке, а на твердой неровной поверхности, в глазах рябило от мельтешения и блеска. Потом его вздернули на ноги и притиснули к стене.

– Ты же убить меня хотел…

Голоса не было, да Эдмар его бы и не услышал – такой звон и грохот стоял в пещере. Видимо, прочитал по губам, и он тоже прочитал ответ по губам:

– Не здесь и не так. Смотри, какая красота!

Сверкающая масса металла от пола до потолка кружилась медленным вихрем, словно сброшенная драконья чешуя, среди переливов золота и серебра вспыхивали рубиновые, изумрудные, сапфировые искры. И кружилась она не просто так, а как будто не могла выбрать, куда ей устремиться – вверх или вниз.

Хантре тоже заворожило это зрелище, и он смотрел, как оцепеневший, понимая, что если эта красота увеличит амплитуду вращения – их с Эдмаром перемелет в кровавый фарш.

Это напоминало перетягивание каната – чья возьмет, и в конце концов повелитель амулетов пересилил магов Ложи: сперва денежная зыбучка с оглушительным звяканьем моталась туда-сюда, а потом как миленькая потекла к «Раковине дарителя». Маги совсем чуток отхватили.

Злорадно ухмыльнувшись, Дирвен отправил своему бывшему начальству еще одну мыслевесть: «Нате вам дохлого чворка на блюде и чуток на карманные расходы! Моя королевская казна теперь лежит на дне морском и никому не достанется!»

Ему зачтется этот щедрый дар, если когда-нибудь придется уповать на милость Хозяина Океана и его лихих дочек. Жалко, что пива не осталось, после такого в самый раз бы глотнуть.

В пещере стало заметно просторней и вдобавок темнее – полированную поверхность сиянских зеркал исцарапало болтавшимися в воздухе монетами. Пол усыпан обрывками кожаных мешочков, обломками деревянных шкатулок с металлическими замочками и уголками, распластанными картонными папками, футлярами из-под ювелирных изделий, мятыми бумажками с печатями. Топча весь этот банковский мусор, Дирвен направился к своим врагам, стоявшим у противоположной стены.

– Видели, гады?! Я и без королевских амулетов что угодно могу!

Хантре повернул к Наипервейшей Сволочи перемазанное засохшей кровью лицо и что-то негромко произнес. «Жираф твой»? Вроде бы да…

– Ах ты, паскуда рыжая, это кто здесь жираф?!

Эдмар шагнул вперед. На нем не было ничего, кроме набедренной повязки из куска изодранной одежды, но этот гад ничуть не стеснялся своей наготы – держался так, как будто разряжен в пух и прах. И вдобавок улыбался: делает вид, будто ему нипочем, что Ложа осталась без денег и не сможет вернуть Ляране долг.

– Ты разорен, понял?

Продолжая улыбаться, словно ему по этому поводу весело, Эдмар развел руками в жесте «ну что я могу на это сказать».

Оттолкнув его с дороги – пусть рискнет что-нибудь сделать, нарвется на удар защитных амулетов – Дирвен приготовился врезать рыжему, и тут увидел, что рыжего больше нет. Вместо него есть крупный поджарый кот с кисточками на ушах, в полумраке светится пара звериных глаз. Наконец-то перекинулся! Хотел дать ему пинка, но кот увернулся: «Ошейник перевертыша» вытягивает у мага силу лишь до тех пор, пока тот не примет облик.

– Ха, да ты теперь всего лишь мелкая кошатина, что ты можешь против человека! Вот я тебя сейчас… А… А-а-а, сволочь!..

Спасенных денег набралось три с половиной сундука.

– На карманные расходы, как и сказало это угробище, – похоронным тоном констатировал один из пространственников.

– Зато мы кредит взяли, – оглядев мрачные лица, напомнил Пачелдон, маг по бытовой части, обладавший несносной привычкой во всем видеть положительные стороны и не к месту сообщать о них окружающим, к тому же не посвященный в подробности пресловутого кредитного договора.

«Ну что, Суно, хороших новостей никаких?» – пришла мыслевесть от Шеро.

«Есть одна хорошая новость: Сираф не единственная наша колония», – попытался утешить старшего товарища Орвехт, тут же поймав себя на том, что уподобляется коллеге Пачелдону.

Амулеты надежно защищают своего владельца от диких и домашних животных, от волшебных тварей, от оборотней, но, как выяснилось, могут подвести, если твой противник – маг-перевертыш в зверином облике. Этой сволоты рождается раз, два и обчелся, и до последнего времени почти все они попадали в Накопители, поэтому специальной защиты от них не предусмотрено.

Дирвен не был бы повелителем амулетов, если б не справился с подлым котом. Тот ему даже физиономию не порвал, хотя пытался. Не на того напал… Отшвырнул его и как следует вмазал, и кот остался лежать меховым комком посреди раскиданного по полу хлама.

– Рекомендую обдумать заранее, что ты скажешь Северному Псу, когда тебе доведется с ним встретиться, – бесстрастным тоном произнес Эдмар, перед тем молча наблюдавший за поединком. Глаза сощурены, поди разбери, какие чувства он испытывает.

– Я не хотел! – огрызнулся Дирвен. – Он же сам напал!

Роняя капли крови, взял ловчую сеть, которая лежала в углу и уцелела во время денежной катавасии, поскорее замотал в нее окаянного зверя. Потом воспользовался «Кровостопом» и другими лечебными амулетами. Забинтовав руки, сцедил в кружку последние капли пива из четырех фляжек – набралось на пару глотков. И несколько раз подряд отымел Эту Сволочь, потому что ну совсем приперло.

Перед тем как уйти, он вырубил Эдмара «Малым кулаком» и связал – чтобы кота без него не выпустил.

Завтра он унесет кошачьего гада подальше, за сотню шабов отсюда, и там выкинет, а сегодня на это сил не осталось.

В котомке брякали пустые фляжки. Тропинка извивалась, как угорь в ручье, кустарник так и норовил закружиться хороводом. Несколько раз он упал, после этого начал почаще отдыхать, обнимая встречные деревья. Хорошо с «Пятокрылами» – сами несут… Это его с пива на жаре так развезло или он вымотался, меряясь силами с Ложей? Еще и одышка появилась… Здешний климат плохо на него действует, он же северянин, надо найти способ забрать с собой деньги, которые успел перетаскать в свой персональный тайник, и податься в другие края. Тем более что Ложа наверняка пришлет сюда охотников за его головой.

В розовато-сиреневом небе появилась бледная луна, а над улицами вечернего Рофа плавали зажженные волшебным народцем шарики-светляки: зеленые, лиловые, желтые – недолго угадать, где чьи. Светляки дурашливо скачущих сойгрунов напоминали суетливых белесых насекомых, у вышедших на вечерний променад амуши они мерцали болотными гнилушками. В окнах у господина Шевтуна сияли желтые и лиловые шарики, в их свете можно было разглядеть за рваными кружевами занавески, в глубине гостиной, игровой столик и трех игроков над доской сандалу. Дирвен презрительно хмыкнул – нужна ему теперь какая-то Ниларья! – и еле разминулся с фонарным столбом, который предательски шагнул наперерез.

Дворцовую лестницу удалось одолеть не сразу, а когда с третьей попытки одолел, уселся отдохнуть на верхней ступеньке.

– Из разведки вернулся? – ледяным тоном поинтересовалась Лорма.

Она стояла в дверном проеме, юная и обворожительная, за спиной у нее маячили, гримасничая, долговязые придворные дамы.

– Ну да. Это же далеко, я устал.

– И что разведал?

– Завоюем мы эту Эгедру, им нечего нам противопоставить, – с досадой буркнул Дирвен, думая о том, что хорошо бы она убралась с дороги, а ему хорошо бы встать и дотащиться до кровати.

– Надеюсь, что ты не ошибаешься. А теперь скажи, мой милый консорт, с какой сучкой из Хиалы ты спутался у меня за спиной?

– Почему с сучкой? – Дирвен уставился на нее, растеряно хлопая ресницами. – С чего ты взяла такую чушь?

– С того, что по тебе видно. Даже не знаю, рассердиться на тебя за этот некрасивый обман или посмеяться над глупым мальчишкой… Кто она? Серебряная Лиса, с которой ты свел знакомство в Овдабе? Или ее закадычная подружка Харменгера? Или другая демоница, падкая на сладенькое? Тебя использовали, мой милый, ты еще этого не понял?

– Что за чушь, кто мог меня использовать? – он попробовал встать, но не удержался на ногах и снова уселся.

– А с кем ты сношался, пока я болела?

– Да ни с кем я не сношался! – разозлился Дирвен. – Ты болела, а теперь я заболел, переутомился потому что!

– По тебе видно, что это за болезнь. Разве тебя не учили, что людям нельзя совокупляться с демонами Хиалы, потому что те выпивают вашу жизненную силу – так же, как мы, вурваны, пьем кровь?

– Так меня амулеты защищают!

– Слышали? – бросила Лорма через плечо своим дамам, и те манерно захихикали. – Почти сознался, гаденыш… Амулеты тебя защищают не от этого. Существует два-три артефакта, которые могут оградить человека от потери жизненной энергии во время любовных утех с демоном Хиалы, но это такая же редкость, как звездная соль, у тебя этих амулетов нет. К кому ты бегаешь на свидания и потом приползаешь сюда, как недожеванная котлета?

Быть того не может, Эдмар ведь не демон… Хотя когда-то раньше был демоном Хиалы… Что, если у него сохранилась эта способность – забирать чужую энергию во время любовных утех?

– Сволочь! – выпалил Дирвен, потрясенно глядя на Лорму снизу вверх. – Во сволочь…

– И кто же эта сволочь? – облив его презрением, осведомилась царица.

– Да пошли вы все, я с этой сволочью разберусь!

Ярость придала ему сил – он вскочил, нетвердо сбежал по ступенькам и ринулся в темноту.

– Подожди! – крикнула позади Лорма. – Меня подожди!

Он мчался знакомой дорогой при свете все еще полной луны, а она со своими амуши мчалась следом. За ними увязались сойгруны – скакали кузнечиками и восторженно верещали. Потом и сойгруны, и амуши отстали, только Лорма не отставала – наверное, у нее тоже «Пятокрылы».

На ходу активировав «Прыжок хамелеона», Дирвен ворвался в пещеру.

Эдмар уже очнулся и почти избавился от веревок, хотя он нацепил на путы запирающий амулет.

– Ты, гад из Хиалы, сейчас поплатишься…

Маг закрылся от удара «Каменного молота», отскочил и оказался возле сетки с котом.

– Сам догадался или подсказали?

– Я ему подсказала, – глядя на Эдмара с опаской и расчетливым интересом, промолвила Лорма, тоже невесть как проникшая в пещеру.

– Я не сомневался в том, что вы не только прекрасны, но еще и умны, – он обольстительно улыбнулся ей, словно великосветский кавалер, флиртующий с дамой. – Наша прошлая встреча была омрачена взаимным недопониманием, но никогда не поздно все исправить, не правда ли?

– Пожалуй, – как будто в некотором замешательстве произнесла вурвана.

– Жаль, что не могу задержаться. Позвольте откланяться, мне пора.

– Ты сволочь поиметая! – выпалил Дирвен. – Все теперь это знают, и ты разорен – деньги-то на дне океана!

– Да не то чтобы разорен. Я не настолько альтруист, чтобы отдать Ложе в долг все свое состояние без остатка. Вдобавок есть оформленный по всем правилам договор, и я не сомневаюсь, что со мной рассчитаются. А что касается того, что между нами было… Видишь ли, у меня весьма разносторонний жизненный опыт, и было бы достойно сожаления, если бы я начал испытывать из ряда вон выходящие эмоции по поводу незначительного эпизода с неловким и назойливым партнером. Это всего лишь мелкая дефектная бусина в драгоценном ожерелье моих интимных впечатлений. Можно бы раздавить ее каблуком, но пусть будет, забавное приключение.

Дирвена бросило в жар: вот же сволочь, унижает его в присутствии Лормы!

– Зато я всем рассказал, как тебя поимел! Вся Ложа знает, понял, и все остальные, кто меня слышал!

Эдмар рассмеялся.

– Ну, так ведь и я могу всем желающим кое-что рассказать. Думаю, это будет весело, и все узнают, какой ты трогательно неопытный, удручающе нечистоплотный, наивно самовлюбленный, уныло твердолобый в своих интимных поползновениях…

Издевается… У Дирвена кровь стучала в висках, и хотелось только одного – убить этого гада. Он сейчас должен быть униженным и сломленным, а ему, гаду, хоть бы что, он не чувствует того, что должен чувствовать, надо было убить его сразу после того, как в последний раз поимел… И потом бы он зубоскалил со своими дружками-демонами в Хиале?.. Зато не считал бы себя победителем…

– Приятно было побеседовать, но мне пора. Не терпится принять ванну после этого маленького недоразумения.

– А как ты отсюда уйдешь, если ни Врата Перехода, ни Врата Хиалы открыть не сможешь? – глотая злые слезы, крикнул Дирвен. – Попробуй, сволочь поиметая, возьми у меня «Прыжок хамелеона»!

Он активировал все боевые амулеты и приготовился к поединку насмерть.

– Нет… – пробормотала Лорма, отступая назад.

«За меня испугалась? – он удивился, хотя было не до нее. – Значит, все-таки любит?..»

– Дирвен, ты повторяешь ошибку одной нашей с тобой общей знакомой. Врата Перехода, Врата Хиалы – и это всё? По-твоему, больше никаких Врат не существует? Ну, так сейчас я тебе кое-что покажу!

– Не надо! – в голосе Лормы бились истерические нотки. – Мы уберем артефакт, блокирующий Врата Хиалы, и вы сможете открыть их…

Эдмар как будто разминал кисти рук. Или не разминал, а колдовал – это канал силы, но не атака, что-то другое…

В полумраке пещеры обозначились очертания дверного проема. Наметились створки, которые в следующий момент обрели призрачную плотность и начали медленно раскрываться – бесшумно, хотя, в то же время, было впечатление чудовищного низкого рева. Словно вторя этому беззвучному реву, утробно и тоскливо завыл кот, до сих пор молча зыркавший из сетки.

– Да брось, кисонька, ты ведь уже там гулял, для тебя это почти родная стихия. Сейчас домой пойдем, а дома есть ванна…

Тейзург подхватил сеть с котом и выпрямился на фоне того неописуемого, что клубилось в проеме. Стройный и надменный, хотя его наготу прикрывала только набедренная повязка да кровоподтеки. На осунувшемся разбитом лице торжествующая ухмылка.

– Может быть, составите нам компанию? Не желаете присоединиться? Жа-а-аль…

Обозначив галантно-шутовской полупоклон, он шагнул через порог, прямо в эту сводящую с ума бездну, для которой не подобрать определений. Или не в саму бездну, а на уходящий вдаль ажурный мостик с диковинными зелеными фонарями, которого еще секунду назад там не было. Обернувшись, шевельнул кистью руки – изысканно-небрежный жест, одновременно с магическим импульсом – и створки начали закрываться, так же медленно, как перед этим отрывались.

Когда они сомкнулись, вурвана застонала и сползла по стенке. Она сейчас выглядела точь-в-точь как древняя ссохшаяся мумия, откопанная магами-археологами.

А Дирвен так и стоял, точно прилип спиной к каменному выступу. Его сковало судорогой, и он не сразу смог вернуть себе контроль над телом. Когда смог, тоже уселся на пол. Прямо в лужу, и штаны теперь мокрые. Но вроде нет здесь никакой лужи – штаны промокли сами по себе… Вот гадство, это из-за пива, он же четыре фляжки выпил, а отлить вовремя не успел, а Рогатая и воспользовалась моментом!

– Консорт… – прохрипела ожившая мумия, когда остатки проема истаяли в пещерном сумраке. – И это мой консорт… Расскажи мне все от начала до конца.

Рассказал, куда деваться – надо тянуть время, пока штаны не высохнут, чтоб не было видно влажного пятна, а то амуши засмеют. Потом застирнуть в речке, и никто ничего не узнает.

– Он тобой манипулировал. Чем больше ты давал волю своей похоти, тем больше силы он у тебя вытягивал, пока не накопил достаточно, чтоб открыть эти проклятые Врата, – помолчав, она добавила тихонько, словно разговаривала сама с собой: – Бояться этого не позорно, там никто не уцелеет, кроме Созидающих. Он закрыл их только ради того, чтобы не поссориться со Стражем Сонхи, а иначе… Воистину нет ничего хуже. Я уже видела Врата Хаоса, это было давно, это был самый черный день в моей жизни…

Ага, раз не позорно – она не должна цепляться насчет штанов… Но амуши и сойгрунам все равно лучше на глаза не показываться, пока не высохнет.

– Ты должен был сразу сказать мне, что случилось, и отдать мне мерзавца Хальнора. Почему ты этого не сделал?

– Неприятностей не хотел, – буркнул Дирвен. – С Дохрау связываться… Я мог бы его где-нибудь оставить, чтобы ты сама его нашла.

– И что тебе помешало?

– Занят был. Амулеты заряжал от силы этих гадов, мне все это понадобится, чтобы захватить Эгедру.

– Что ж, после того, что было, ты должен захватить для меня Эгедру, – непререкаемым тоном промолвила Лорма.

Дома небогатые, но с мозаиками – из разноцветных керамических черепков выложены узоры и целые картины. Под окнами разбиты цветники, гармонирующие с изображениями на фасадах. Входные двери, балясины и перила балкончиков, столбы, подпирающие навесы над крылечками – все покрыто прихотливой резьбой. Загнутые карнизы крыш украшают деревянные фигурки: чаще всего кошки, но попадаются и другие звери, а также птицы, рыбы, ящеры.

– Красиво у вас. Как будто на каждой улице живут художники.

– Так и есть, – отозвалась девушка-экскурсовод, смуглая, черноволосая, в цветастой хлопчатобумажной тунике, свободных штанах до лодыжек и ременчатых сандалиях. – Мы сами украшаем свои дома. Идемте сюда!

Поворот – и вышли на одетую в розовый камень набережную. На другой стороне реки, в некотором отдалении от берега, что-то двигалось, сновало, шумело, отблескивало на солнце. Жаль, нет бинокля.

– Это порт для дирижаблей. Когда построят, у нас будет регулярное воздушное сообщение с Бартогой. Я говорила, что учусь в Бартоге, в Дуконском университете? Сейчас у нас каникулы. Поездом туда-сюда все-таки долго, а когда начнут летать дирижабли, смогу чаще видеться со своими.

– Не мерзнете в Бартоге?

– Тепло одеваемся, – она озорно улыбнулась. – Мне вначале казалось смешным столько всего на себя накручивать, а выпал снег, и сразу оценила. Там много наших учится, мы живем целой общиной. А когда я стану инженером-мелиоратором, наверное, поеду в Лярану. Хотя будет интереснее, если в Китон… Я из тех, кто учится за счет князя, поэтому буду работать там, куда направят. Зато в Лярану тоже летают дирижабли из Бартоги, и говорят, будут рейсы между Ляраной и Сирафом. Мы уже пришли, смотрите – это музей под открытым небом, кусочек старой деревни, сохраненный в нетронутом виде. Так здесь жили тридцать лет назад, когда Сираф был колонией.

Он уже был в этой деревне, только не во сне, а наяву. А сейчас он видит сон, но через тридцать лет этот сон станет явью.