Текст книги "Саммаэль"

Автор книги: Антон Черниговский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

Когда Саммаэль наконец догнал девушку, коленные шарниры давно жили собственной жизнью, – скафандр перешёл в прыжковый режим, и каждый удар оземь отдавался приглушенным эхом, – а на спидометре прыгали цифры: пятьдесят четыре, пятьдесят пять[138]138
  Мировой рекорд бега на короткие дистанции – около 38 километров в час. И отнюдь не в условиях высокогорья.


[Закрыть]… А Рейчел всё бежала, бежала на юг, бежала к своим красным горам, бежала к своему синему озеру, – бежала, не разбирая пути, – только серебряные волосы по сторонам из-под маски, – бежала, как будто бы не касаясь ногами камней… как будто вырос у неё ранцевый двигатель, – ну или попросту, крылья.

А на склоне горы, на подъёме на перевал, она прибавила ходу.

Саммаэлю пришлось остановиться и включить фары. А потом – опять – догонять.

Металась – с камня на камень – крохотная фигурка в лучах прожекторов; такая маленькая, такая тоненькая, такая хрупкая, такая нежная, – пёрла как БМД[139]139
  БМД – боевая машина десанта. Гусеничная, и весьма шустрая.


[Закрыть], кроша – так она всё же касалась ногами земли! – песчаник в мелкую пыль и высекая белые искры. А Саммаэль – сердце передавило совсем, и казалось, что скафандр недодаёт кислороду; а ещё хотелось протереть шлем, но колдун знал, что на шлеме вода изнутри, потому что нехер, колдун, реветь, блядь, в скафандре! – всё бежал, всё бежал за ней.

А потом – колдуна здорово занесло на повороте – начался спуск к озеру. Цифры на спидометре было не разобрать: видно было уже не очень, да ещё слепил глаза серебряный свет. Отметил только воронку давнишнего взрыва на левом склоне долины…

А потом вспыхнуло прямо по курсу!

Но горел не туман! Светилась сама Рейчел! Бил ослепительный серебряный свет из-под куртки, ярко горели серебром её волосы, так ярко, что каждая песчинка на пути отбросила чёткую тень! И светила – чуть слабее, но тоже светила! – стена серебряного тумана прямо перед ней…

И Рейчел вбежала в этот туман.

И был холод.

Был ослепительный серебряный холод. Холоднее, чем жидкий азот; холодней… да холодней абсолютного нуля[140]140
  Абсолютный ноль – он потому и «абсолютный», что холодней его даже теоретически быть не может.


[Закрыть]! Холод такой, что мгновенно – рывком! – замёрзла каждая клеточка в теле, да что там клеточка – каждый атом, каждый кварк, каждая мысль в пустой голове… благо, их там было не так уж и много. И был ослепительный серебряный звук, звук, от которого посыпались искры из глаз; ну да, вспышка серебряного звука, кто бы ещё объяснил, что бы могло это значить[141]141
  Да вроде, это называется «синестезия»: психическое расстройство, при котором «видят звук», «слышат цвет» и так далее.


[Закрыть]…

А потом был бесконечный миг обжигающей пустоты…

А потом – Саммаэль не сразу сообразил, что с ним происходит, – корежило и гнуло десантный скафандр, сгоревшие «мозги» врубали все привода вместе и вразнобой, и оставалось только расслабиться и получать удовольствие – и надеяться, что эта свихнувшаяся «жестянка» не переломает ему все кости. А потом – ну наконец-то! – скафандр сделал последнее осмысленное действие, и Саммаэль охнул, выпуская из лёгких остатки воздуха. Потому что «осмысленным действием» было выключить все привода – и открыть спинной люк!..

И хорошо ещё, что скафандр при этом лежал на животе.

А потом, выколупавшись из скафандра, дополз по песку до куртки и до кислородной маски, ткнулся в маску лицом, нащупал вентиль негнущимися руками… и тут же снова пришлось его выключать, потому что – ну холодно же! – надо было ещё надеть куртку. А куртка оказалась мала. А потом натянул-таки маску, бросил баллон через плечо… и обнаружил, что маска до сих пор пахнет Рейчел!..

И реветь в кислородной маске оказалось тоже… совсем неудобно.

Рейчел! Рейчел!

Ни до какой воды она, разумеется, не добежала. Её следы, – вдавленные, вбитые в красный песок, как будто слон тут бежал, а не «кавайная няка»! И от одного следа до другого – по добрых четыре метра! – так вот: её следы оборвались в ста метрах от берега. Там, где Саммаэль нашёл куртку и маску.

И вода в озере оказалась не прозрачная – и совсем даже не синяя. Вода была мутно-красная; наверное, эта волна, эта «вспышка серебряного звука» взбаламутила воду и подняла со дна мелкий песок.

А туман – тот и вовсе исчез.

Серебряный.

Точнее, пепельно-русый.

Рейчел.

Рейчел.

– А?

Рейчел, встрепенулся колдун. Рейчел, ты здесь?!

– А… Саммаэль… это ты?

Рейчел, где ты?

– Тут… красиво!

Рейчел, что ты видишь?!

– Я… вижу…

Пауза.

– Я… вижу… это не описа?ть… нет слов… я не знаю… это очень… очень красиво…

Рейчел.

Пауза.

Рейчел.

Рейчел.

– А?

Рейчел…

Чтобы вытереть глаза, пришлось опять снимать маску. И, конечно же, оборвал при этом ремень. Теперь сиди, как дурак, прижимай маску двумями руками…

Рейчел, – покачал головой Саммаэль. – Она очень медленно отвечала. От чего-то я её отвлекал… от чего-то очень красивого. И очень важного. От чего-то, для чего в человеческом языке не придумано слов.

По крайней мере, её голос казался довольным. Это последнее, что остаётся… чему можно ещё улыбнуться.

Потому что – Рейчел! Рейчел-Рейчел-Рейчел! – Саммаэль содрогнулся в беззвучных рыданиях, и чуть не выронил маску, – тому, что Рейчел исчезла, улыбаться нельзя! Потому что – ну какая блядь всё это придумала? И почему тело Рейчел (именно тело! Душа, очевидно, ещё где-то здесь… и чем-то ещё занята!) сыграло роль «спускового крючка»… инициировала эту «вспышку серебряного звука»?! И чем была эта «вспышка», что это была за «волна холода ниже абсолютного нуля», которая – Саммаэль это каждой клеточкой своею прочувствовал, – разобрала тут всё по атому и по кварку, а потом собрала всё назад?

Проще говоря, что здесь произошло. И – кто это всё придумал.

Ну и ещё один вопрос… факультативный[142]142
  Здесь: дополнительный, необязательный.


[Закрыть]: кем теперь стала Рейчел.

Что, «Владычицей озера[143]143
  Владычица озера (Нимуэ, Вивиана и т. д.) – одна из ключевых персонажей Артуровского цикла легенд… а также их многочисленных модификаций.


[Закрыть]»?!

Не смешите мои носки!

«О?зера»? Лужи мутной водички!

Потому как – откуда здесь вообще это озеро? Откуда здесь озеру быть?! В горах, на песке, посреди хамады?! Откуда оно питается?! Да тут атмосферная влажность – меньше нуля[144]144
  Художественное преувеличение; не может быть влажность «меньше нуля». Проще говоря, Саммаэль снова заврался.


[Закрыть]…

Да и вода заметно уже отступает. Впитывается в песок.

И этому – тоже – улыбаться совсем не хотелось.

А четырнадцати километрам?! Четырнадцати километрам поулыбаться не хочешь?! Четырнадцати километрам назад, на равнину, к месту посадки глайдера? В одних носках, по острым камням, и по этому колотуну?!

Саммаэль бросил взгляд на безжизненную тушу скафандра, на сизый дым над аппаратным отсеком, не оставлявший надежд на «ремонт в полевых условиях»…

И похолодел.

Потому что он сам отдал приказ: «глайдеру – выходить на орбиту»!!!

И потом, нет никакой гарантии, что корабли всё ещё здесь! Потому что их мог расстрелять не вовремя прибывший Верс, против его эскадры фрегат и глайдер не играют ни разу…

И их могла смыть отсюда – за полной ненадобностью! – та «вспышка серебряного звука»! Разобрать их на атомы и на кварки – а потом не собрать обратно!

«Так что не факт, что меня отсюда будут эвакуировать».

А на переход – даже на Териоки! – колдун сейчас не был способен.

…Рейчел…

…Рейчел…

…Рейчел…

И тишина.

Эпилог: «Спасители мира»

Не было ничего особенного.

Не было духового оркестра на космодроме; не было ковровой дорожки на трапе; не было приёма в Малом Императорском дворце, не было телевидения, променада по главной набережной в белом правительственном фаэтоне[145]145
  Фаэтон – тип автомобиля; кузов с мягким открывающимся верхом.


[Закрыть], листовок из окон верхних этажей, радостных лиц за оцеплением, экзальтированных гимназисток в юбках чуть выше пояса. Не было вишней в цвету… или нет, вишни всё-таки были?

Была – с улыбкой, но «не возражайте!» – постановка фрегата на капитальный ремонт за счёт Императорской канцелярии. Было заселение – за тот же императорский счёт – в не самую плохую гостиницу Астона. И вишни – да, на набережной вишни цвели.

И ликёр в уличном кафе был тоже неплох. Вишнёвый. А миловидная официантка, сверившись с какой-то бумагой, вместо чека принесла бланк со штампом «Счёт оплачен. Е.И.В.[146]146
  Е.И.В. – Его Императорское Величество.


[Закрыть] Шаграт I»; после чего Мэллони крякнул – и заказал по второй.

Выбитый зуб ему тоже вставили. За императорский счёт. Стальной, полированный.

В общем… мир спасли?! Премию на карточку получили?! Ну и валите отсюда… «спасители мира»!

Да и «валить»-то, кстати, не получалось! Потому что Мэллони, глотнув ликёру, всё ныл, всё стонал, всё плакал раненым волком, мол, «что это за сплав?! Из какого сплава делают эти движки?!» Фрегат-то был на ремонте…

– Про какой сплав ты говоришь? – не понял его Саммаэль.

– Про сплав картона с фольгой! – всхлипнул бортинженер.

– Не, Грэг, ну так уж не надо, – мягко сказал Валь Вессон. – Последний перелёт, дался, конечно, нелегко… ну так и «Виверна» уже больше года в работе! И гоняли её в хвост и в гриву, сперва Империя на войсковых испытаниях, потом я, потом Батя Гейл… а потом мы с тобой, под командованием, – кивнул колдуну. – Саммаэля. Заявленный моторесурс машинка по-честному отработала. По всем счётчикам, пора её… капиталить.

Грэг всхлипнул и утёр сопли розовой тиснёной салфеткой.

Фрегат, кстати, пришлось перерегистрировать. Был – по бумагам – он просто «рейдер», а стал «КДР». И название ему, – точнее, ей, – тоже дали.

Нет, не «Рейчел». И даже не «Владычица Озера». Назвали попросту: «Линн».

Силуэт тонкой девичьей фигурки в профиль – чёрным на перламутре левой скуловой бронеплиты.

«Рейчел».

Колдун зажмурил глаза. Больно! Да, больно. До сих пор больно. Но не в первый же раз…

Не первый год небо копчу. Мог бы уже и привыкнуть. К подобным… ощущениям.

Рейчел.

Саммаэль вспомнил ещё, как выбирался из этой долины, где погибла (исчезла! Потеряла человеческое тело! Перестала быть человеком! Но не-у-мер-ла!) Рейчел Линн. Фрегат появился практически сразу, колдун не успел даже изорвать о камни носки. Машина наплевала на приказания (Верс, конечно, снял маскировку, обозначился и отступил… но тогда ещё об этом не знали!), камнем свалилась с орбиты, хищной чёрной тенью скользнула по-над горой, потом зависла в конце ущелья, растопырив скорострельные пушки, разинув ракетные порты и бешено вращая радаром; а потом – как раньше, в разгромленном гарнизоне, – встала поперёк и на левый борт, реактивной струёй выбивая камни со склонов, – и заскрежетала шасси по песчанику. Выпустив пассажирский трап и открыв люк.

И Саммаэль поднялся на борт.

А на борту были все подшофе, – даже Мэллони, которому колдун запретил бухло! – мисс Браун визжала, – «Саммаэльчиииик! Мы сделали этоооо!!!», – «информационный след» поделил на ноль и завис, Айзенгард – открытым каналом! – передавал об исчезновении тонкой структуры сектора эр-шесть-шестьдесят один, и падении навигационных невязок до первоначального уровня. А Джоэль Верс, – таки да! – снял маскировку и отступил. В Метрополию. Чтобы успеть к делёжке Арденны.

А колдун встал посреди шлюза, наорал на свой экипаж, – ведь никто, ни один из них не понимал, что Рейчел должна была исчезнуть! Рейчел, девочка малолетняя, и та понимала! А ни агент Браун, – «биофизика»! – ни Милена, демонесса, владеющая симпатической магией, контагионом[147]147
  Принцип контагиона в магии означает, что объекты (или субъекты), бывшие один раз во взаимодействии (либо просто похожие) – продолжают взаимодействовать и в дальнейшем.


[Закрыть] и «принципом подобия», ни помолчу про остальную команду, – никто был ни сном, ни духом! Ни до кого не допёрло, что «минус на плюс» даёт «ноль»!..

После чего приказал Саммаэль «по местам стоять, корабль к взлёту и переходу готовить, порт назначения Мэлхейм-пассажирский, далее Астон-центр», удалился в седьмую каюту, – и не выходил до первой стоянки. Разве что по ночам.

И только Милена шепнула ему вслед, – «прости».

«Прости» – что?! Что не догадалась?! А если бы даже и догадалась, – что бы она могла изменить?!

А ничего. Так что не за что и «прости». Это ей бы меня «простить», подумал колдун.

Потряс головой, сбрасывая воспоминания. Чё тут вспоминать. Ну, спасли мир… эка невидаль. Вон, планета стоит, не падает; солнышко светит, вишни цветут. Фаэтоны эти траханные ездят по набережной… с гимназистками в миниюбках. И духовой оркестр, кстати, тоже пришёл, собирается репетировать.

А Рейчел… Ну что, «Рейчел». Вон, гимназистки идут. Выбери любую, возьми на ведение, назови «Рейчел», и…

Тьфу.

– А чего вообще они празднуют? – Саммаэль с деланным равнодушием кивнул на рабочих, обтягивающих деревянный каркас трибуны расшитой парчой.

– Хуй разберёт, – отозвался Вессон.

– А кто тут «гражданин империи Сьерра»?!

– Все трое, – буркнул Грэг Мэллони. – Теперь уж все трое.

– Да вроде бы, День независимости… – почесал Валь в затылке.

– Это день битвы за Астон? – вспомнил колдун. – Когда имперские маги остановили ракетные крейсера Арденны?

– Да вроде…

– Парад будет. Прямо на набережной. И на реке, вон, бочки ставят[148]148
  Т. е. плавучие якоря. Или как они называются?


[Закрыть]…

– Ага…

Мэллони с тоской заглянул в пустую рюмку.

– Закажи ещё одну, – язвительно буркнул колдун. – Император платит. Да и Милены здесь нет.

«Да и на взлёт нам нескоро… три раза успею тебя уволить!»

Мэллони помотал головой. Потом вздрогнул, вспомнив, наверное, экзекуцию; втянул голову в плечи:

– Не, ну скажи, колдун… ну на хрена ж ей было меня так пиздить? Ну самогон… ну, гнал. Так я бы потом всё помыл бы в лаборатории! И потом, ну сказать же можно было по-человечески, я бы понял…

Саммаэль только брезгливо поморщился. А Вессон покачал головой.

– Не хочу я пить, – Грэг грохнул рюмку на стол. – Для вкуса – да. Ликёр у них вкусный. А косеть – не хочу. И без этого мне паршиво.

«Или не уволю?» подумал колдун.

«Если мы вообще куда-то отсюда ещё полетим».

– Честно говоря, – сказал Валь Вессон. – У меня тоже ощущение, будто меня выебли в мозг.

– Плюс один, – согласился колдун. – Мир, вроде, спасли, а почему он «спасся» – не знаем. Что за дела…

Подозвал взглядом официантку, сказал -

– Двойной эспрессо, пожалуйста, по объёму, с корицей. И…

– «Эспрессо»? – непонимающе улыбнулась официантка.

– Кофе на пару? – вспомнил колдун местный термин.

– «По объёму»?

– Сто двадцать миллилитров, двойная порция кофе. И – здесь можно курить?

– На улице – да, конечно…

– И пепельницу.

– Разумеется!

Саммаэль, не дожидаясь пепельницы, закурил. Вессон закурил тоже.

– А Милена? – спросил пилот, затянувшись и выпустив дым.

– А что «Милена»?

– Где она сейчас?

– Мы работаем врозь, – объяснил Саммаэль. – Если она что-то узна?ет, то мне сообщит. Если я что-то узна?ю, то ей сообщу. Но расследование каждый ведёт сам.

Именно так и договорились на Мэлхейме, когда Милена сошла с корабля. И – больше ни о чём не поговорили. Хотя, может быть, и следовало… да только Саммаэль – Рейчел, Рейчел, Рейчел-Рейчел-Рейчел, – не мог заставить себя говорить ни о каких своих «чувствах» к Милене. И ни о каких чувствах (пожалуйста, без кавычек!) Милены к нему самому.

И где Милена была сейчас – Саммаэль не знал.

Там же, на Мэлхейме, с борта сошла и мисс Браун, вместе со всей своею аппаратурой. Села на ящики в грузовом терминале, положила карабин на коленки, и осталась дожидаться армейского транспорта, который – по её мнению – должен был прибывать буквально через минуту. Грэг Мэллони только проводил «валькирию от биофизики» вожделеющим взглядом через плечо… и впаялся виском в опору мостового крана. По поводу чего пото?м долго страдал и мучился, прикладывал лёд и клял дурную судьбу…

И Александер тоже ушел. Резонно счёл, что его миссия завершена, доложился по форме, сел в кокпит своего глайдера, дал форсаж, – и на остатках моторесурса унёсся, наверное, в свой порт приписки. То есть, сюда же, в Астон. Просто чуть-чуть быстрее.

И от группы «спасителей мира», получается, осталось всего-навсего трое. Которых на Мэлхейме не арестовали. Вероятно, «наш человек в Айзенгарде», подполковник Надин, понимаешь ли, Грант, вновь выписала кое-кому индульгенцию[149]149
  Валентайну Вессону она «индульгенцию» уже один раз выписывала. См. повесть «Морская змея».


[Закрыть]…

Зато на пути в Астон этим троим досталось. «Сыпались» шкафы управления, «звенели» подшипники, текли вакуумные контура, детандер накрывался мохнатым местом по три раза на дню. Но – хоть как-то, хоть «на пердячем пару?» – но долетели. Сели на грунт, премию получили, тяпнули ликёру, за казённый-то счёт…

– …И что ты собираешься делать? – спросил Валентайн Саммаэля.

– Продолжать, – пожал плечами колдун.

– Подожди. Что «продолжать»? Работа же, вроде, закончена…

– Это ваша работа может быть «закончена»… если пожелаете выйти из дела! А моя работа – ещё продолжается.

– По-го-ди, – Вессон помотал головой. – Но ведь ты говорил, что твоя задача «предотвратить распад Вселенной». И ты это – сделал! И…

– И я соврал, – отрезал колдун. – Если вспомнить, как всё начиналось, то моя задача была совсем другая!

– А начиналось всё… Эксперимент на Аргосе-1…

– Хуй, – колдун пригубил кофе. А кофе здесь варить не умеют. Ликёр здесь у них вкусный, а кофе на Сьерре дерьмо! – Началось всё значительно раньше. Просто я тебе не всё рассказал. Началось оно в Сумеречье, около четырёх лет назад. Тогда, в катастрофе, при распаде обитаемого мира, я потерял своих лучших друзей. Не успел их спасти. И в этой же катастрофе Милена потеряла возлюбленного. Так мы и познакомились. И наша с Миленой задача – не только «остановить распад». Но ещё и определить причины.

Колдун сделал паузу. И процедил сквозь зубы

– И отомстить. Надрать эту… блядскую жопу.

– И как? – округлил глаза пилот.

– Жоп надрали немало, – вспомнил колдун казарму в мире эр-шесть-шестьдесят один. Вспомнил «воздушное лезвие», и мелкую кровавую пыль в полутёмном спальном отсеке… кровавую пыль, ещё только что бывшую взводом арденнского десанта. – Но пока что всё без толку. Причин мы пока что не знаем. Сделали «что-то», «что-то» помогло… а откуда оно взялось – мы без понятия.

– Ну так… – Грэг поморгал, запнулся. – Ну так… может быть, и не надо?! Остановили и остановили! Может быть, и не надо уже… мстить? А то, мне вот зачем-то… жопу надрали… а я-то мир не разваливал, я всего-то… первачок в лаборатории гнал…

– Грэг дело говорит, – пробормотал пилот. – На тебя, мастер Саммаэль… иногда просто страшно смотреть.

– Помимо мести, – медленно проговорил колдун. – Есть ещё один фактор. От слова «to fuck».

– Это какой же?

– Причины. Мы не знаем причины. А значит, следующий распад мы не сможем предотвратить.

– А может быть, и не будет…

– С гарантией будет, – отрезал колдун.

– Почему? – вскрикнули пилот и бортмеханик.

– Потому что эти «распады» происходят регулярно, на протяжении последних пятидесяти тысяч лет. Агент Браун рассказывала, что они обнаружили в узловых точках Волны остатки аппаратуры, которая Волну могла компенсировать. И этой аппаратуре – полсотни тысяч лет! Это больше, чем вся ваша документированная история! «Распады» начались раньше, чем возникла Арденна и Сьерра! И будут происходить и после того, как Арденна исчезнет к чёртовой матери.

– Да, – Валь смутился. – Точно! Мне ж Мари про это рассказывала…

– Ну и что?! – не унимался Грэг. – Ну, будет ещё один такой же «распад»… ну, сделаем так же…

– Убьём ещё одну Рейчел Линн? – прошипел Саммаэль.

– Так… ты ж её не убил?! Она ж, ты говоришь, не умерла?! И она ж, ты говоришь, «сама этого хотела»?!

«Она не умерла. Она не-у-мер-ла. Она просто уехала далеко-далеко… и ты никогда её не увидишь».

– Не умерла, – согласно кивнул Саммаэль. – Но человеческого тела более не имеет. И человеческими делами более не интересуется.

– Нну, – упёрся механик. – Так будет ещё…

– А ты умеешь таких делать?!

– Э… то есть… – почувствовал Грэг издёвку, не выдал своё «детей-то делать дело нехитрое»…

– Умеешь делать таких вот… «магических девочек», которые чего-то там где-то «включают»… в масштабах Мультивселенной… и останавливают глобальный процесс разрушения?!

– Э… нет! Не умею!

– А кто-то умеет, – сухо сказал колдун. – Потому что Рейчел была кем-то сделана. И не факт (тоже от слова «to fuck»), что в следующий раз найдётся ещё одна… «Рейчел»!

– Понятно… – кивнул Валентайн. – Может и не найтись. То есть, прогноз…

– Прогноз неблагоприятный. И единственный наш… то есть мой выход – это отыскать этого «шутника», и его… порасспросить.

«Снять с него кожу. С живого. И заставить съесть. Маленькими кусками. А потом нарастить ему кожу – и повторить. Две тысячи лет. Или больше».

«Если этот «шутник», разумеется, уже своим ходом не помер».

«А вот если он уже помер, то это было бы неприятно».

«Воскрешать-то я не умею».

«Иначе Рейчел бы воскресил».

«Рейчел».

«Рейчел».

«Рейчел»…

А в Астоне была весна.

Стояла земля, на ней жили люди, и над всем этим светило солнце. На набережной цвели вишни.

Жизнь продолжалась.

И расследование – Саммаэль сжал кулаки – тоже.

Конец первой книги.

Санкт-Петербург, 2009-2010

От автора: a tribute[150]150
  Tribute в музыке – альбом, посвящённый определённому музыканту, и состоящий из кавер-версий композиций данного музыканта.


[Закрыть] to Ritchie Blackmore

Если кто-нибудь спросит, откуда я спиздил сюжет этого романа – то отвечу я однозначно.

Берём, для примера, Ричарда Блэкмора. А именно – Blackmore's Rainbow '76 и '78. И слушаем:

 
There's a hole in the sky
Something evil is passing by
What's to come
When the siren calls you go
To run with the wolf
 

Далее,

 
I know she waits below
Only to rise on command
When she comes for me
She's got all my life in her hands
Lady of the lake
 

И, в конце концов,

 
Oh, carry home my broken bones
And lay me down to rest!
 

А, ну да. Приплетём ещё к делу Тарью Турунен… того периода, когда она работала с Nightwish. Потому что Милена… впрочем, нет, про всё я рассказывать не буду. Просто тот, кто слышал голос там, где голосу быть не положено[151]151
  Положено в заштатной пауэр-металлической группе быть классическому женскому оперному вокалу? Нет, не положено! Зато как звучит… точнее, звучал. Уволили Тарью, аж в 2005 м; жаль.


[Закрыть], – уже всё понял; а остальным не надо и беспокоиться… о голосах в темноте.

Так о чём это я?!

А. О сюжете!

Ну так вот. Сим официально объявляю, что сюжет романа «Саммаэль» является перепевкой альбомов Blackmore's Rainbow '76 (Rising) и '78 (Long Live Rock'n'Roll). Всё, что есть у меня – было у Блэкмора. И данный роман, – как ни парадоксально это звучит! – представляет собой один здоровенный трибьют. Tribute to Richard Blackmore's Rainbow. Что? «На хрена я это сделал?!» А я не знаю, оно как-то само.

Ну да, ну да, трибьют. Трибьют – это из музыки. А здесь – роман… то бишь, наверное, проза. Синестезия[152]152
  Напомню, что «синестезия» – это когда «видят звук», «слышат цвет», и так далее.


[Закрыть]; а что поделаешь.

…И как при этом я обошёлся без единой прямой цитаты из упомянутых этих альбомов – я и по сей день не понимаю! Нет, то есть, я вставил там две… микроскопические. Раздвигая строчки. А так – главный герой почему-то цитирует Deep Purple и Pink Floyd…

 
Does anybody here remember Rachael Lynn?
 

Ой. Не из того файла.

 
Does anybody here remember Vera Lynn?
Remember how she said that we would meet again
Some sunny day
Vera! Vera! What has become of you?
Does anybody else in here
Feel the way I do?
 

И бортинженер ирландские… то есть, хайнакские песни поёт. А без «Радуги Блэкмора» в тексте романа как-то вот обошлось. Даже странно.

А, ну и об именах. Вессон с Бергманом, вроде бы, не встречались? По крайней мере… ну, разве что в Первую мировую пистолет-пулемёт Бергмана-Шмайсера мог «пообщаться» с изделиями «Смит Вессон»… да и то вряд ли. Йена Гиллана, полагаю, я уже упомянул? Или нет?

 
Sweet child, in time
You'll see the line
Line's drawn between
Good and bad
 

Далее; Джуд. Кто не вспомнил

 
Hey Jude don't make it bad
Take a sad song and make it better
Remember to take it under your skin
Then you'll begin
To make it better
 

Тот либо никогда не слышал The Beatles, либо просто недавно родился… ну да неважно. Можно взять да послушать; трудно, что ли.

Ну, и Грант… может быть и внучкой того самого O.W.Grant[153]153
  Персонаж фильма «Трасса-60»


[Закрыть]. Или не может? А, чёрт их знает, этих колдунов…

И ещё о прототипах. Прототип Мари Браун – дама, IRL[154]154
  IRL – in real life, «в реальной жизни».


[Закрыть] известная в определённых кругах. Известная тем, что своим визгом убила лабораторного кота. Услышав её мелодическое «отпусти мыыышкууу!», котик мышкой и подавился; и реанимационные меры к успеху не привели. Вот такая вот музыка, такая, блин, вечная молодость[155]155
  Цитата из Чиж Co.


[Закрыть]…

Далее; Хью Эверетт III, автор «многомировой интерпретации квантовой механики», в тексте романа выступает в роли самого себя. И никаких «котов Шрёдингера[156]156
  «Кот Шрёдингера» – один из парадоксов в квантовой механике… который замечательно разрешается с помощью «многомировой интерпретации». Жаль, что недоказуемым образом.


[Закрыть]», пожалуйста, хватит нам и котика мисс Браун.

А вот про имя «Саммаэль» я расскажу только в следующем номере. Поскольку на истории этого имени есть некоторая сюжетная завязка, которую я не желаю пока раскрывать.

***

Теперь – об истории написания.

Судя по черновикам, первый «подход к станку» состоялся… в 2001 м? В 2003 м? А, грёбанные компьютеры! Черновик есть, а датировок нету?! Что? Кто сказал «timestamp»?! Да эта херь столько раз с диска на диск кочевала!.. Вот так, блядь, не проставил дату под черновиком – и сиди, блин, кури бамбук…

Ну так вот. Первый «подход к станку» был очень близок к тексту. К тексту «Run with the wolf» и «Lady of the lake» Ричарда Блэкмора. Практически слово в слово.

Изложение шло от лица некоего пилота… Зме?я (внимание!) Шкловски. Из Зме?я ползуче-летучего вылупился авантюрист Валь Вессон, а остатки Шкловского (а конкретно – его фамилия) уползли в рассказ «25 градусов» любить Надин Грант. Злобный высший маг там также присутствовал; и звали его (барабанная дробь…) Саммаэль Верс. И уже во втором варианте (2006? 2007? Черновиков не сохранилось… таймстампа тоже) этот злобный маг размножился почкованием на протагониста Саммаэля и антагониста Джоэля Верса (обоих, причём, одинаково злобных. Чем больше злобных магов – тем лучше? Надо третьего присобачить, и пускай бухают втроём…) Одним из ключевых персонажей там был не кто-нибудь, – а бригадный генерал Рудольф МакЛаффлин; которого я пото?м, во втором варианте, по трезвому размышлению (очччень трезвому…) вытащил из Сумеречья и отправил туда, где ему больше нравится. Как говорят во флоте, «раком – и на Хайнаку».

А у девушки, из-за которой на Р6:61 (кодовое название планеты «Радуга»! Я ж говорю, близко к тексту… Blackmore's Rainbow!) разгорелся весь сыр-бор, в первом варианте не было ни имени, ни даже лица. Нет, ну так же неинтересно! Поэтому, когда в третьем (и окончательном!) варианте романа я задумал было описать мисс Рейчел Линн всего лишь парой штрихов («девятнадцать лет, волосы пепельно-русые, похожа на сломанную куклу»), – та на меня (sic[157]157
  Sic – лат. «так!», т. е. «обратите внимание!»


[Закрыть]!) обиделась, потом (дважды sic!) заревела в три с половиной ручья, – и далее (ой, мамочки!) загребла под себя без малого авторский лист[158]158
  «Авторский лист» – 40 000 печатных знаков, с пробелами, знаками препинания, непечатными выраженими и т. д.


[Закрыть]. Прихватив – в качестве сувенира – сердце протагониста.

Каваиии.

После чего – исчезла.

Что ж, это вполне в её духе. Такие девочки способны на многое.

It used to be a game, now I can't repeat my name at all

It's easy to believe that I never can refuse her call

She wants a souvenir, to everyone it's clear

She's hot; one look

She wants a photograph and everybody laughs

But not me 'cause I see:

She's creeping like a hungry cat

I've seen it before and I know it can mean that -

– Что может означать только одно… ага, именно это: Blackmore's Rainbow, '76. Ох, carry home my broken bones…

Иногда я думаю, что коли быть ей без имени и без лица, как в первом варианте (а там была одна только жопа!), – дальнейшие события (внимание, спойлер, спойлер!) были бы куда менее трагичны.

И куда менее интересны.

Ой, и самое странное! Маг-то, маг… Якуб ибн Назир! Сидел бы себе тихо, в своём пригороде Астона, в рассказе «Дом с камином»… нет, блин, взял да приковылял сам собой. И тихонечко встал в стороне. Ну, блин, старый хрыч… Ну и стоит теперь, ждёт второй книги… в которой ему уже отведена немалая роль.

Вот такая история… «подходов к станку».

И на этом закончим с историей… и с меломанией.