Текст книги "Самообеспечение языческого выживания (СИ)"

Автор книги: Аноним Фиксаж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

"Где братчина – там складчина". Вот это, простите, уже коммунизм. Причем, элитарный.

Попытки расширения братчины до размеров государства были в разное время и на разных условиях. Наиболее часты религиозные эксперименты на сей счет. Редкие (но отлично работающие определенное время) военные – здесь объединяющим и цементирующим служит наличие «врага». Тогда оглянитесь и посмотрите – чем выживали, какими общественными моделями на территории той же Руси. Семья-Община-Род. Все. Другое в человеческом выживании, до того как появляются наживающиеся на нем посредники, попросту не работает. Развивается с детства. Чем? Рабочими правилами общежития. У взрослых – правилами Артели, а она суть рабочая организация. И организация духовная идет там от таких простейших, даже примитивных, но ясных, чистых, привлекательных духу (развивающих)... полезных телу (сохраняющих) и делу (обеспечивающих) установок, как «один за всех», «с Дону выдачи нет» и прочими известными приложениями. (например, если артельщик умер хоть бы до начала самих работ, но когда артель сложилась, его доля со всем сбережением сохраняется и доставляется семье – вдове с детьми или же родителям, если таковой нет.

Это духовно, не находите? И разве оное происходит в нашей современности на изустных пРАвилах жизни? Разве это говорит о том, что движение человека следует куда-то не туда, и остроты неуместны, когда говорится, что к данному следовало бы повернуться (условно) вспять.

Отсюда вывод: вы не там ищите. Все было создано, все работало, но произошел "переворот", который с православных позиций вполне бы стоило трактовать, как "переворот дьявола" ради "властвования зверя". Можно уточнить и другими терминами – как переворот (захват власти) ростовщиками, или как победу капиталистического-рабовладельческого строя над семейно-общинным – социалистическим. Социалистическая модель воспитания человека работает – это доказано. Социалистическая модель (которая выдвигала своей целью движение к коммунизму) как раз и пыталась создать человека, о котором сейчас речь.

Но не забывайте, не только частное землепользование, но и самодельное жилье и даже инструменты труда, могут быть занесены в понятие «опасных идеологических диверсий осуществляемых против существующего порядка вещей».

Откуда мы получаем сведения о том, что происходило во времена оные? От власти исторического момента, а ее интересы (коль она намерена сохранить свое влияние) отнюдь не просветительные, а сдерживающие в рамках собственного поля безопасности, потому и выдавливают вас, как не упираетесь, в будущее определенное рамками «коридора для всех». Существуют иное, но никак не потоки, а ручейки, но они, если не соответствуют идеологии, если не могут быть подогнаны под нее, уже не вливаются в общий, а заканчиваются в спецхранах, а и там могут быть «иссушены».

Как узнать лучшую свою «историческую норму выживания», которая в некоторые эпохи была отточена до совершенства, и могла называться классикой?

Свойство человека таково, что он дольше держит в памяти отклонения (они же вызывают его любопытство), чем норму, которая пусть составляет его повседневность, но незаметно меняется, и прежнее здесь исчезает столь надежно, что мы можем о нем только гадать.

Мы не можем судить о прежней норме с записок летописцев – они записывали исключения из нормы, а именно, что поражало современников. Это "желтая пресса" собственного времени, однако с тем исключением, что летописцы смели осуждать плохое, а наши комментаторы подобное смакуют, и тем пытаются привести нас к новой норме. Информация больше не служит информации, а управлению и "воспитанию". Система подачи отрегулирована так, чтобы не успеваешь ее критически осмыслить и проанализировать. А объем, вал негатива подавляют и подсознательно разрушают чуть ли не на клеточном уровне. Теперь человеком управляют с помощью заголовков к новостям, и то что содержимое может не соответствовать, что шапка лжива, не имеет значения. Шапки на ворах (кстати, старый варажьий обычай) более не жгут, а новость у вас тем не менее украли, извратили, перевернули. Прием 69 – педерастический прием, кодирование, ведущее в общую человеческую педерастическую будущность. Потому-то в число сегодняшних неприкасаемых (евреев), столь истово вводят новых неприкасаемых – педерастов. А подмена заключена в том, что "информационные" и "культурные", всей своей мощью вбивают в ваше сознание, что это не болезнь, не изврат, а новая норма, и ненормально лишь ваше отношение к ним.

Но в целом, теория о возможности БП полезна – это хороший стимулятор для физической и психологической подготовки. Позволяет людям с опытом поддерживать форму, а людям, по каким-либо причинам лишенным подобного опыта, его гармонично и постепенно приобретать. Это как создание комплекса личного многоборья, а следование ему, является развитием качеств широкого диапазона. Человек уже способен осознавать, что является «нормой» к выживанию людского вида.

Кто и по какую сторону пищевой цепочки находится – вопрос в пост-БП-пространстве становится очень-очень спорным.

«Кто и как выжил на необитаемом острове рассказывать предстоит тому, кто выжил...»

ВЫЖИВАНИЕ КАК «БОРОДАТАЯ ИДЕЯ»

Выживание в поле наименьших затрат – чем не идея? Если человек последовательно ей придерживается, он становится идейным, и предпочитает (в подавляющем числе случаев) не покупать предметы, а изготавливать сам. То же самое касается и пищи, пусть еще не живет ее добычей и выращиванием, но подготавливает места, где рано или поздно придется жить, – все впрямую зависит от соломы – сколько ее настелил к своему падению. Чем выше падать, тем больнее приложиться. Большинство, если их вырвать из среды, пусть даже на купленное, разобьется хрусталем в первые же месяцы.

Опыт и навыки. Вот что нельзя купить и нельзя отнять. Мышечная память. Она не приобретается путем штудирования инструкций. Можно знать, что вода мокрая или что она убивает, но чтобы понять это, необходимо погружаться в нее и отставать жизнь раз за разом. И "берег" отодвигать все дальше и дальше, и в конце концов научитесь плыть не видя берега совсем, без паники, без сожалений, просто делать то, что должен... и тогда выплывешь.

Беда в том, что человек, подпорченный городом, уже не способен работать физически, а при этом отдыхать. Человек деревни (леса, природы) не воспринимает за работу постоянные собственные действия по хозяйству, просто, когда устает одна группа мышц, надоедает однообразие, он берется за другое, и опять свеж телом и мыслями. Физический труд (когда он не однообразен) очень творческий, он постоянно занят поиском наиболее экономичных решений и находит в этом наслаждение. Крестьянин – гораздо больший инженер, чем человек с двумя высшими техническими. Человек природы универсален, он развит всесторонне, города штампуют однобокость и даже менее того. Люди в них утомляются по факту не работая.

Выживание пост-БП-пространства – это хозяйствование на земле. Все стальное – отсрочка смерти, причем минимальная. При условии, что БП возможен, городская повседневность, ваш день сегодняшний – это имитация жизни, ее глюки, последняя ирония.

На Западе практически не осталось (в английском языке не было и вовсе) таких слов, как «воля». Не существует слова «подвиг»! «Мужчина» – есть, а понятия МУЖИК – нет! В городе нет воли, в городах нет «трудовых подвигов» – само понимание исчезло (такое возможно только в деревне) причиной, в городах живут мужчины, но нет мужиков.

«Первобытные жители Англии были Славяне, из них господствовавшее там племя называлось Бриттами или БРИТЯНАМИ потому, что они брили свои бороды...» – писал-доказывал в 1877 году Платон Лукашевич в своей, и по сей день неудобной времени, работе «Причина ненависти Англичан к Славянским народам».

Более чем спорно, но рассудительно, если понимать, как иносказание, как характеристику, мировоззренческую культуру. Ведь ненависть к русским возникла не на пустом месте, и она столь последовательна, столь постоянна, что можно говорить о таких непримиримых врагах, существование одного из которых, угрожает существованию другого. И решением проблемы может выступать только полное исчезновение.

Платон Акимович Лукашевич (1809-1887) был гением. Свободно владел 18 языками, а изучал и сравнивая между собой 60! Занималясь сравнительным языковым анализом, выводя «корнесловы», пришел к выводу, что славянский являлся изначальным, наиболее близким к ПРА-языку. Сейчас бы его записали в «Задорновы» (поскольку он также занимался толкованием слогов), но тогда посадили в сумасшедший дом, а работы «похоронили». Неизвестно, надорвался ли он, пытаясь проделать то, с чем в нашей современности сложно было бы и при помощи компьютера, найдись только человек с тем же багажом языкознания. Впрочем, земля более и не рождала столь же мощных гениев, чтобы тот мог проверить и продолжить работы Лукашевича. Он не пришелся ко двору в собственное время и является угрозой в нынешнем, потому «википедии» не напишут о багаже его знаний, а постараются заострить внимание на темном периоде жизни гения, когда он в силу возраста и пробудившейся душевной болезни от нас уходил, тем опороча все его работы, бросая на них тень. Реакция естественная, ведь он посмел говорить (а хуже того – писать) о СМЫСЛАХ русского СЛОГОВОГО языка.

«Бритомордые британцы»? Простите, а что изменилось? Только то, что «новой политикой» заставили выбриться едва ли не всех. Вот кажется простое дело – борода.... Однако, в Старой Руси существовало негласное правило – не брать в мужья тех мужчин, у которых не росла борода и усы; таких считали неполноценными, срамоносными. Им, рано или поздно, приходилось покидать свои деревни. Появлялись такие выселки, как Голоусое или Безбородое, которые и сейчас можно найти на картах. Некоторые с той беды становились скопцами или шли в монахи. Ведь физии свои в то время добровольно обривали лишь актеры, и их, как лицедеев, как лгунов-профессионалов, «отображающих многие души, а потому собственных не имеющих», было запрещено хоронить вместе со всеми, а лишь за оградой кладбища, равняя с душегубами и самоубийцами. Выбритый мужчина попадал и под подозрение, что «косит под женщину», жаждет того же, что она. Грех этот назывался мужеложством, потом получил такой медицинский термин, как «педерастия». Уже в нашем времени, это слово объявили оскорбляющим, и потребовали заменить, не придумав ничего лучше, как испортить под него хорошую краску. В настоящее время «они» уже претендуют на всю палитру цветов, объявив собственным символом радугу, правда, с подачи кабалистов, шестицветную, но... оставим людей, в которых природа заложила недостаточно мужской «гармонии», речь пойдет о преследовании бородатых.

Петр Первый, который, как говорят, сам был не без греческого греха, насильственно выбрил все государственное управление, окончательно запутав дело, и деревенские мужики стали смотреть на власть так, как смотрят до сих пор. И вот уже столетиями позже в секретных инструкциях госбезопасности (до сих пор не отмененных) под подозрение попали все бородачи, поскольку считалось, что этим они демонстративно идут наперекор общепринятому, а значит, являются потенциальными оппозиционерами существующему порядку вещей, к ним уже было указано присматриваться и брать на заметку. Все это не говорит о том, что педерасты победили, но заставляет задуматься.

Мощь заряда Петра Первого бросило в иную крайность – Россия уже не являлась в умах ни Третьим Римом, ни центром вселенной, уже и Чаадаев с горечью отмечал "податливость чужим внушениям навязанным извне" – именно это стало являться чертой национального характера "господ". И не зерно, а спорынья "каменщиков" упала на подготовленную почву, пронизывая властителей дум с чужих слов.

«Обагренного кровью невинных, устрашенные его злодеяниями, признали в нем своего государя...»

Логичный, характеризующий положение дел, посыл, преподнесенный историком в той форме, что нынче называют "стебом". Принадлежит, кстати, тому же Карамзину, а дело касается вхождения во власть Олега (стр. 71) но вполне подошло бы и князю Владимиру, и Ивану Грозному (особо, что касается Псковских и Новгородских дел), и разумеется же Петру Первому.

Петр Первый, что оказался не в батюшку, ни в деда (у тех, как раз бороды были на загляденье, да и сами дородными, в московскую низкорослую брюхатую породу) – узкоплечая каланча, глаза на выкате, не похож был на русского ни видом, ни характером, ни стремлениями. Поступки его и сегодня вызывают оторопь и заставляют подозревать душевную болезнь (либо недобрый умысел), обратившуюся – увы нам! – в сторону злых игр в государственность.

Численность населения России во времена Петра сократилась на четверть. Вдумайтесь! Исчез, был замучен, вогнан в болота на строительстве Питсбурга, бежал на Север, ища места недосягаемые (где тоже искали и стремились поймать). БП государственного порядка – фашизм верхнего слоя с психоватым диктатором во главе. Последующие правители, являясь наследниками, властелинами народа уже порабащенного, запуганного, стремились Петра не просто обелить, а сделать этот исторический казус примером на века. Учебников и книжек для детей с его похвальными деяниями было отпечатано более, чем про кого либо. И даже во время позднее, категорически не царское, были спущены заказы властью, желающей видеть свою революционную сущность не случайной и дикой, а преемственной. Такой замечательный писатель, как Алексей Толстой, в этом преуспел, создал замечательное художественное полотно «Петр Первый», получив за него (заслуженно!) Государственную Сталинскую премию первой степени.

Народа при Петре стало меньше, но вера в бога не пошатнулась. Не пошатнулась и вера в царя, поскольку в памяти народа случались и другие, уходили странные, приходили новые, все налаживая. Царь может быть "без царя в голове", а России без головы не быть. Но стало их две географии, нарастили, вдруг, себе на шею Питэрсбург, объявили северной столицей. С этого момента герб и приобрел логичность "чернобыльского бройлера".

Поповская церковь мечтаний о большем не оставила, несмотря на то, что зубы, равно дурь ее – мечту править государством на равных – с правой, да с левой, да отмашью, выбил Петр, приложив не раз, сим вызывавший (не без прочих причин) подозрения в связях с Вензувилом. Но петровские попы были смелее, их позднее время взялось уравнивать – головы, которые слишком уж выделялись, стригли в солдаты или бежали в Сибирь схутничать, остальные примерялись с благополучием.

Но в Отечественную 1812 года, уже в тех известных случаях, когда крестьянство обращалось к своим духовным поводырям (попам) сказать – вольно ли им будет малехо побить этих очередных пришельцев? – им всяк раз отказывали: "не мошно!" По причине ли, что слишком буквально стали воспринимать христианские установки "несопротивления злу", либо (что скорее) считали, что будут необходимы всякой власти?..

(Вот это-то спустя 100 с малым лет уякнулось им самой полной мерой зла, какая только возможна, которую духовенство не расхлебало и по сей день, и вряд ли уже расхлебает, так далеко зашедшие в своем несопротивлении злу, что зло уже начало понукать и оскорбляться тому, что рожи недовольные держат, когда на казнь идут, а потому простой казнью уже не отделаются...)

Со времен славной защиты монастырей от латинян духовные забыли, что наделены правом и обязанностью брать в руки оружие вместе с мирянами и выступать на защиту Отечества. Ожидали, куда ветер повернется, надеждой остаться поводырями власти в любом случае?

Выжидали в 1812, возможно имея на уме и ту заднюю мысль, что крестьянство получив цель и вооружившись, сможет потом отыскать себе и иную, вспомнит (либо кто-то подскажет), что царь у них отцеубийца – дело немыслимое христианской душе, а раз так... Сто лет обедней, и если в 1812 году крестьянство спрашивает разрешения у своих "духовных" – можно ли чуток побить француза, те не разрешают, выжидая, чем дело кончится, то в 1918 крестьянство ничего не спрашивает, и едва ли не равнодушно смотрит, как носатые "французы" в модной коже сбрасывают попов с церквей.

/От автора:

В наших северных семьях, церквушке недалеко от Дедовичей, у православных так и было – бабушка видела, рассказывала, как было – приехали на телегах картавые в коже, поставили пулемет, заставили подняться священника на звонницу и оттуда столкнули, а как упал, те что внизу, сразу подошли и мозжили голову прикладами, пока от нее ничего не осталось, тут же назначили кого-то рвать с икон серебряные оклады, а сами в соседнее село – церквей много.../

Знание правды – щит, правда почти всегда защита, но нападение на правду, как правило, яростные, и никто не пытается подставить зеркальный щит, указав тем, кто ее хулит, самих себя.

Мальчишки бросают с берега камни в Волгу не для того, чтобы поколебать ее величие. Они вовсе не задумываются, зачем их бросают – такова их сущность. Схожа ли сущностью эстрадная власть, что собственно и делает сегодня всю политику России? Так может не стоит обвинять в наличии умысла, ведь может так статься, что нет в них содержания осознанного человеческого возраста – неважно каких лет ни достигли?

Определением разума по Далю (читаем) является:

"Духовная сила, могущая помнить (постигать, познавать), судить (соображать, применять, сравнивать) и заключать (решать, выводить следствия; способность верного, последовательного сцепления мыслей, от причины, следствия ея и до цели, конца, особенно в приложении к делу..."

В этом утверждении он последователен и крепок, потому как это и есть настоящее русское православное мировоззрение, неважно отделена ли церковь от государства или вера от церкви.

Разум веры церковной? Упадок при торжестве веры?

Когда враг христианства подошел к Царьграду, то взялись за оружие в защиту его из 100 тысяч жителей лишь пять (!), остальные 95 тысяч заполнили собой храмы и стали молиться за победу. И должно быть, бог христианский понял, выучить паразитов можно только отдав их животами, что и произошло.

Византия последних отведенных ей лет, но времени уже не собственного, переняла все худшее, что было в Хазарии, словно впитала ее в себя. И кстати, упреки протестантов так называемой "византийской церкви" или "церкви Константина" в уклонении от христианства в сторону иудаизма не лишено оснований – Константинополь лег на рабовладельческих торговых путях. Но истинное заморочили сами, чья бы корова мычала – сам протестантизм насаждался в Европе и Англии еврейскими ростовщиками, как удобная делу "карманная религия".

Не страх ли подчиняет человека и делает их него раба?

"Страх к Богу, с верой в него, оскорбляет и Бога и Человека!" – таково определение язычника.

Петр Первый брил бороды боярам не просто так, а по приметам – человек с бородой смеет мыслить самостоятельно. Европа к этому времени была выбрита основательно, и педерастическая безбородость их собственных попов никого не удивляла, кроме редких русских купцов, которые, глядя на них, еще более крепли в вере старой – «византийской», но православной...

Петр Первый церковь подмял, это новообразование слежалось, царская власть была слита с церковной, стали работали бок о бок, без спешки, "нереволюционно".

(Если, конечно, не считать Николая Первого, что взялся "закручивать гайки", срывая на тех резьбу. Двойной налог "за веру" был признан недостаточным. Власть покусилась на важное – на право лежать в земле после смерти не безвестно – запретила староверам записи в "кладбищенских". Именно это подвигло тех, а с ними и язычников, скрывающихся под видами толков, на переселения.)

Дела странные. Пусть, не смотря на тысячелетнюю христанизацию Руси, еще пятьсот лет тому назад влияние язычества было столь велико, что вызывало опасения церкви и досаду, что в иных местах его не удастся превозмочь, но последние сто лет церковной власти проходили уже под знаком указаний, что языческих верований вовсе не было, а существовали «дикари», которым потребовалось христианское просвещение. Если бы не мода 18-19 веков на собирание фольклора, мы бы лишились последних устных свидетельств. Но и сегодня вы знаете о язычестве большей частью из уст его разрушителей. Ничего, или почти ничего, нет от самих «язычников». Ибо испуг был столь велик, а уничтожения так тотальны, что... нефиг! Свяжешься с вами, а оно еще неизвестно как повернется.

Одно из свидетельств незримой войны с "несуществующим язычеством", война с топонимами. Переименование древнейших названий. Революционеры 20-х прошлись здесь словно чума. Урон, нанесенный ими не поддается исчислению, а восстановление утерянного выглядит невозможным. Революционеры выбривались особо тщательно и ходили в коже – мода была такая (могли бы и в человечьей, если судить по делам).

В Российской христианской истории (Сталина тоже стоит отнести к ней – семинарист!), можно проследить четырех тронных революционеров, и тем набросить (определить) четыре кольца нашей исторической спирали, которые будут совпадать в узловых.

Царь Петр любил анатомию, сам выколачивал и выдергивал зубы, выпускал из больных водянкой воду (искренне удивляясь, отчего оные умирают), с видом знатока поднимал отрубленные головы, объясняя окружающим – к чему и что должно "идти", чему служит; в общем, считался бы обычным русским просветителем... если бы только не чрезмерность во всем. Лечил Россию! Лечить здорового – занятие неблагодарное. Всякий организм, если его усиленно лечить, может статься больным. Чрезмерное просвещение сказалось не на пользу. Казалось бы, ограничь себя кругом ближних людей, проверяй свое на них. Но пытаться по европейскому образцу "просветить" все государство разом?.. Озадачил царь Петр Россию – озадачил на века, словно снял ее с ей отведенного, и теперь предназначено ей маяться, места себе не находить...

Иван усмирял примеры: от вольнодумства Новгорода, до действительного или мнимого вольнодумства боярства, равная их к холопам государевым. Петр всех скопом, до кого дотягивался, превращал в людей служивых, а боярство – в обязательное, которому с той поры было уже невольное, пожизненное – согласно дворянскому званию своему. Рабы при слугах его указами множились. (Екатерина рабство закрепила, превращая государственных крестьян в помещичьих рабов, и не переставая при этом удивляться тому, что они восстают.)

Царь Петр наиздавал множество смертных указов, по которым было одно наказание, но разнилось муками. Средь тех указов были и такие привычные, насквозь понятные, как «умышление против их величеств», но были и такие, которые народу хотелось оспорить, как тот, который грозил смертью за порубку дубов. Поняли, если бы речь шла о дубах святых, под которыми было принято творить суд под слово правды, но чтобы так, от самоличного царского вознамерения все российские дубы пустить на корабельные доски?..

Четыре фигуры самодержцев российских равны по весу и схожи. Владимир «Красно Солнышко» (прозвище это, убийцы-насильника, было таки втюрено в народное сознание церквью), Иван 4-ый (Грозный), Петр 1-ый (Великий) и Сталин (просто Сталин). Все четверо изрядно напугали ближних и дальних. Все четверо проводили революционные преобразования. При них подданных убыло, а территорий прибыло.

Русский царь Иван Васильевич, получивший от народа прозвище Грозный, уничтожал собственную оппозицию, но не собственный народ, и народ никогда не давал ему уничижительную характеристику, да и не многие историки, включая новейших, рискнули, хотя судили-рядили не «по плодам дел его».

(Генрих 8-ой, король Англии, которого любят сравнивать с русским царем, уничтожал собственный народ в угоду приближенных – а это категорически иное. Вся история ненависти к Грозному и Сталину – это страх власти "приближенных" перед ответственностью, перед возможным повторением оного.)

Царь Питэр (именно так он любил, чтобы его называли), не прозванный «Грозным» лишь по причине, что это прозвище в русской истории уже было узурпировано, да и превзойти его каждому следующего, насколько грозен бы он не был, было проблематично, – оного таки превзошел, к несчастию подданных, найдя себе игрушкой не ближний круг, а само государство.

Великий Император – Сталин Иосиф Виссарионович, прореживал впивающееся во власть и упивающееся властью новочиновничество, как оппозицию государственности (обвиняя тех в работе на врага – резонно!), срезал, как раковую опухоль, ставя здоровые клетки на службу России. Без этого нельзя было победить в надвигающейся войне.

Итак – трое записных в цари и императоры, и один коган – князь Владимир.

По определению язычника, Русь жива, пока все дубы не срублены. Князь Владимир, когда византийскую веру принимал, рубил священные дубовые рощи и стариков при них. И Петр Первый извел едва ли не все взрослые дубки – пустил их на корабельные доски. При Владимире и Петре – двух несомненных революционерах (каждого на свой лад) – чьи правления стоило бы осмыслить не только на государственных весах, с его эталонными гирями, но и на весах людских – весах душ человечьих, в России изрядно поуменьшило как дубов, так и людей...

Царь Петр, подобно Иоанну, еще в детстве нахлебался своеволий боярских, которые запомнил накрепко. Сталин, пусть не в отрочестве, – еврейских, этих новых бояр России, и если не был им соучастником, то самым информированным свидетелем точно: тому, как минуя промежуточный этап, сразу же из лавочников, ростовщиков и спекулянтов, с собственной, вошедшей в кровь идеологией паразитизма «князей мира сего» – шагнули в «русское» дворянство, и опасаясь потерять его, устроили кровавую баню.

Петр, как и Сталин, ставил на службу всех, развил чиновничество, которое должно было, рано или поздно, в угоду собственных стремлений это Отечество пожрать...

При всем своем "новопросвещении", царь Петр, утвердил своеобразный взгляд на личные права человека – оные, как частная собственность, всецело принадлежат государю! Государству, во главе которого он, помазанник божий.

"Не за Петра воюете, за Россию! За славу ее, за будущность! Государство русское!"

Закреплялось оное "самодурство" всяко и позже, назло ленному "демократическому" европейскому праву: "вассал моего вассала не есть мой вассал". Короче – показали себя дикарями, поставив Россию в глазах того же Запада, страной "вне закона".

Главное из достоинств царствования Петра – он поставил дворянство на каждодневную и безсрочную службу Отечеству не «по призыву», а причиной и в силу благородного происхождения, выводя это в достоинство. «Без службы Отечеству – нет дворянина!» Надо сказать, этим благородства прибавило и Отечеству и дворянам...

Главное из достоинств Сталина заключено в том же самом – он заставил новочиновничество работать во славу Отечества, которое, по иронии, они уже считали собственным владением. А их собственность сделал государственной собственностью – она им принадлежала (все эти привилегии) только на время службы.

«Нам подавали кушанья на серебряных блюдах, а пред Аттилой ничего не было, кроме мяса на деревянной тарелке, и чаша его была тоже деревянная. Одежда, в которой ходил, была самая простая и ничем не отличалась, кроме опрятности. Ни висящий при нем меч, ни узда его лошади не были украшены золотом, каменьями или чем-то драгоценным, как водилось. Таков был вождь всех скифов...»

(Свидетельство 448 года)

Возьмите описание Святослава, получится то же самое. Ибо... "таков был вождь всех русов".

Сталин. Опись личных вещей: "Шинель, мундир, собственноручно латаные валенки..." Таков был вождь Союза Советских Социалистических Республик!

История России – есть все более сужающаяся спираль, процессы ускоряются, точки совпадений соприкасаются все чаще. Но никогда еще мы не входили в свой следующий виток с таким балластом.

Всякая эпоха переустройств знаменует чиновничий разгул. Россия прошла через это не один раз, включая времена новейшие, но начало было положено Петром. Хотя, имея дело с чиновниками, Петр Первый быстро приобрел обыкновение прикреплять к собственным указам стимулирующие довески: "А ежели в срок не исполните, то велю сковать за ноги и на шею положить цепь и держать в приказе покаместо выписанное исполнится...", но держать с его помощью под контролем не только артерии государства, но и вены его, было уже невозможно, оное заложило фундамент циничного чиновничьего беспредела.

Всякий чиновник – слуга, находится в равновесии к существующему порядку, если приходится колыхаться, то вместе с ним. Правители поздние пытались облагородить чиновничество – приравнять их службу службе военной. На какой-то момент казалось, что Сталин удалось выправить положение.

Никита-Кукурузник (недобитый троцкист), Мишка-Меченый, за ним и Борька-Пьяница (прозвища, как каинова печать, с которыми навечно входят в историю) осуществили дело страшное для России и благодатное для чиновничества – ликвидировали, введенный Сталиным, Партийный Контроль, единственное его, чиновничество, сдерживающее. Тут же всколыхнуло, выбросило на поверхность новую волну гнуси, живо заполнившую собой не только верхний слой, но и все подступы к нему. Нет болота, чтобы черт в нем не комиссарил – в отведенном ему на прокорм собственной братией уделе. Нет ничего мерзостнее чиновников сбитых в кланы и группировки. Нет ничего страшнее чиновника неподконтрольного. Без того, чего он боится, без сторонней силы, независящей от него, ибо только из страха большинство из них готово четко выполнять свои обязанности.

Чиновники не носят бород. («Не-ль-зя-я-я!..» – голосом «полунинского клоуна».)

Все варага, все староверы, все странники, схутники, срубники, да и прочие люди воли, бородаты. И надежда есть, пока есть... бороды и не срублен последний дуб.

Очень уж это непростое дело – борода.

Ведь срезая ее, скобля лицо, вы и превращаете ее в мордашечку, тем коверкая образ, который в изначальных книгах буквально так и трактуется "по образу и подобию своему" создал человека Бог. Порча "божих подобий" (речь не только о внешности) настала повальная, вот потому-то Бога (если он спит) не стоит будить. Мало никому не покажется, и особо бритам, которые признают, что три четверти их мужчин уже пидоры (пусть не всем понравилось, но опробовали, а значит – стали).

«Баба кошкой в доме, мужик собакой на улице» – тысячелетиями выверенное разделение трудовых обязанностей.

Борода защищала от обморожений и комаров, служила правильной терморегуляцией, создавая влажность дыханию, из-за чего не подмерзали верхушки легких в сильнейший высушивающий мороз. Но более того, по последним исследованиям, борода способствует выживанию в условиях войны. Причем не только законами физики, как отмечено строкой в "Бородино" у Лермонтова: "Драгуны с конскими хвостами..." (Конские хвосты крепились к шлемам и предохраняли шею от удара саблей – попробуйте рубить щетку ножом поперек волосяного покрова, поймете). Американцы, после проведения ряда экспериментов, отменили прежние уставные, и теперь уже рекомендуют своим военнослужащим в период боевых действий отпускать бороды, потому как способствуют выживанию. В контрольных группах снизились потери, было отмечено принятие более быстрых и более верных решений, увеличилась скорость реакции и личного комфорта... То есть, с неподдельным изумлением заявляется о том, что варага (люди леса, да и простые мужики, работающие на земле под солнцем) знали всегда.