Текст книги "Мечты серой мыши"

Автор книги: Анна Михалева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

* * *

Я гнала машину до самой Венецианской лагуны, верите? Останавливалась только на заправках. Зачем я так торопилась? А хотите знать правду? Да не зачем. Я ехала, чтобы ехать. Чтобы ни о чем не думать и как можно дольше себя обманывать, что у меня есть цель. Не было у меня цели. Я понятия не имела, что вообще может быть целью человека, находящегося в подобной ситуации. Сбежать? Но куда? Домой, в родную квартиру? Нет уж, боже упаси. Был, конечно, безумный план сесть на самолет в Венеции, долететь до Москвы, а там через подставных лиц продать квартиру и смотаться в неизвестном направлении, сменив паспорт… в общем, я совершенно справедливо признала план безумным еще на ранней стадии. Что еще мне оставалось? Отдать дискету «коричневым пиджакам»? А вы бы именно так поступили, окажись на моем месте? В самом деле, добровольно пошли бы к людям, которые готовы вам башку открутить? Вот и я о том же. Не хотелось мне что-то соваться в змеиное гнездо. Во всяком случае, пока.

Я кляла себя за то, что слишком расслабилась рядом с Ильей, что оставила в «Фиате» вещи. Все, даже спасительную визитку того самого полицейского, который меня допрашивал в Болонье. Как бы мне пригодился он сейчас. Думаете, я ненормальная, раз не обратилась к любому другому полицейскому с просьбой о защите? Ха! А что бы я ему сказала? Что за мной охотятся «коричневые пиджаки», которые душат людей цветастыми тесемками? Что рядом со мной уже погибло четыре человека? К гадалке не ходи, что первым делом он посадил бы меня под арест, потом меня признали бы невменяемой, потом маньячкой с раздвоенной личностью, одна половина которой душит приличных граждан. И это бы я еще просто отделалась. А вот если бы я начала рассказывать историю с самого начала, то есть с исчезновения моего дражайшего папочки, которого якобы похитили инопланетяне, не упуская подробностей о войне ангелов и кровавой летописи ultima ratio, тянущейся со времен Крестовых походов, уж не знаю, где бы я сейчас находилась. Нет, к полицейским я не сунулась. И мне моя логика казалась безупречной.

Я боялась. Я чувствовала себя загнанным зайцем. Я ждала погони, цепляясь за руль трясущимися руками. Благослави господь Италию – страну недремлющих автострад. По дорогам там ездят всегда, даже глубокой ночью ты не ощущаешь себя одинокой. А я чуть ли сознание не теряла от мысли, что буду ехать одна на темной дороге. Однажды мне даже показалось, что за мной уж слишком навязчиво едет синий «Опель». Слишком навязчиво. Почти два часа. На расстоянии пятидесяти метров. Нас то разделяли попутные машины, то оставляли один на один. Я тормозила, и он притормаживал, я давила на педаль газа, и он слегка приближался. Я не могла видеть, кто за рулем. И когда он все-таки меня обогнал, когда я заметила в салоне обычный итальянский квартет: семейную пару с двумя детьми, я единственный раз за весь путь съехала на обочину и заглушила мотор. Я упала лицом на руль и разрыдалась. От счастья. Вот как я добиралась до Венецианской лагуны.

Когда в шесть утра я подъехала к причалу, у которого дремал ветхий катерок, гордо именуемый морским трамваем, я приблизительно знала, что буду делать в следующие несколько часов. Я должна найти Исаака. И не думайте, что я окончательно спятила от усталости. Этот «Первая скрипка», о которой говорил Коксель, то есть Исаак из кафе «Флориан» на площади Святого Марка, может мне хоть что-нибудь объяснить. Он может мне подсказать, куда сунуться с дискетой и как спастись от преследователей.

Венеция встретила меня парадным фасадом. Однажды в сказку на воде влюбился Петр I, и с тех пор каждый уважающий себя русский мечтает в ней побывать. Спроси любую тетку, выходящую из продуктового магазина в любом городе, куда она хочет поехать, и та, не раздумывая, скажет: Париж, Венеция. Или Венеция, Париж. И меня бы спросили, и я бы так ответила. Мне нравится Венеция. Не могу сказать, что я знаю этот город, – была-то здесь всего однажды, и то с экскурсией. То есть один день: утром привезли, прогуляли по узким улочкам, прокатили на гондоле, показали Дворец дожей и увезли. Кажется, именно на площади Святого Марка и находится Дворец дожей. Ох, не помню я там кафе. Да и откуда мне помнить? Я тогда была влюбленной студенткой. Влюбленной безнадежно в однокурсника, который, в свою очередь, был влюблен в Лялечку и везде с ней таскался. И в Венеции с ней таскался. Они обнимались у меня на глазах, так что, сами понимаете, какое там кафе! Я закрыла глаза.

Тогда, кажется, светило солнце. Майское солнце. Она откинула голову, и ее светлыми волосами играл морской ветерок. Он любил ее. А я ненавидела ее и любовалась ею, потому что он ее любил. Она казалась мне ангельским созданием. А он, господи, как же его звали, Вася… Игорь… нет, все-таки Коля, по-моему… он был чем-то похож на Илью.

Я вздрогнула. Илья, Николай Павлович, где они сейчас? Ищут меня или, может быть, и их настигли «коричневые пиджаки»?! Я вцепилась в перила. Какая же я идиотка! Я ни разу не подумала о них! А ведь только они могли бы мне помочь. Я вытащила мобильный, набрала номер. Два гудка, сердце мое тарахтело загнанным мотором.

– Алло!

В горле моем пересохло.

– Алло! – голос Ильи показался мне хриплым.

Я не могла говорить. Я не знала, что сказать. Он жив, и это главное.

– Алло! Амалия? Это ты? Ради бога, не вешай трубку. Я с ума схожу! Где ты, детка?! Ну ответь мне, пожалуйста!

– В Венеции…

– Что?! Это на площади… на площади, господи, ну подскажи ты мне название этой площади… ну? Там арка огромная, там ты?

– Какая арка? Тут кругом вода, – я оглянулась.

– Вода? Подожди. Ты сказала, что ты в Венеции. Это кафе на площади… как ее… Господи!

– Да на какой площади? При чем тут кафе? Я в Венеции, – трубка нагрелась в руке, словно его волнение передалось мне посредством радиоволн.

– Не пугай меня. Скажи, что ты в Риме. В кафе «Венеция», – потребовал он дрожащим голосом.

– Ох, – я улыбнулась, – боюсь, тебе это не понравится. Я действительно в Венеции. На берегу Адриатического моря. И точно тебе скажу, я не в кафе. Во всяком случае, пока.

– Хорошо, хорошо, – похоже, он сам себя успокаивал. – Ты в Венеции, только не вешай трубку. Слышишь меня? С тобой все нормально? Я вылечу ближайшим самолетом. Где мне тебя искать?

– А ты… – я запнулась, – ты хочешь меня найти?

– Совсем спятила?! Амалия! Ты знаешь, сколько стоит номер в «Эдене»? Абсолютно ненужный номер. Я сижу здесь уже третьи сутки!

– Ты ждешь меня?

– Нет, второго пришествия! Кого еще мне ждать в этом треклятом номере?! Тут все уже решили, что я арабский шейх, скрывающийся от своих подданных под личиной русского идиота.

– Но ты же вышел из машины…

– И что мне теперь, нет прощения?! – гневно взревел он.

– Ну… вообще-то с твоей стороны это был не лучший поступок.

– Послушай, давай договоримся, где ты будешь меня ждать. Пожалуйста!

– Я прочла газету.

– Ты знаешь, сколько я газет прочел!

– Так ты знаешь об адвокате?

– Его убили.

– Ты найдешь Свиридова?

– Я ему позвоню. Хотя я уже звонил ему, но в номере никого не оказалось. Это было вчера вечером.

– О нет!

– Только не волнуйся. Позвони ему в Москву. Я уверен, что он уже дома. Все, я выбегаю. Площадь Святого Марка знаешь?

– Ну как не знать.

– Отлично. Кафе «Флориан». Сиди там и никуда не уходи.

– Именно туда я и направляюсь, – усмехнулась я.

Похоже, я единственная ничего не знаю о кафе «Флориан». Стыдно!

Я отключила телефон. Мысль о несчастном Свиридове свербела в голове, как электрод в башке несчастной подопытной мартышки. Давила прямо в самый центр отдела головного мозга, который управляет возбудимостью. Где этот несчастный горе-следователь? Как можно быть таким растяпой? Почему он не пришел к банку? Неужели не догадался, что я там буду? Но это же ежу понятно. Илья посоветовал позвонить в Москву. Конечно! Разбежалась! Куда звонить? Единственная визитка, которая нас связывала, – в записной книжке, которая теперь навсегда погребена в белом «Фиате», припаркованном у небольшой гостиницы напротив вокзала Термини. Сказать Илье, чтобы он заехал за ней? Это Илья полагает, что мне нет ничего проще, как позвонить своему коллеге по рекламному бизнесу. Как же! Звонить на Петровку? А я знаю телефон?

Я сошла на берег. Побрела за толпой в надежде, что все идут именно туда, куда мне нужно. И не ошиблась. Мы перевалили через пару мостиков, до отказа забитых туристами, и вынырнули в людском море. Вот она – площадь Святого Марка. Дворец дожей, колокольня, дворец еще чего-то и огромная толпа, бескрайнее людское море, над которым кружат знаменитые голуби.

Я вспомнила фильм Хичкока «Птицы». Эти бестии, как и в кино, кидались на прохожих, только не с целью выклевать им глаза, а с желанием полакомиться кукурузными зернами, которыми их пичкали изо дня в день. В жизни не видала таких разбалованных пернатых. Булку, которую я купила, пока тащилась к площади, они клевать не стали. Я плюнула на них, протиснулась поближе к знаменитой Колокольне, с которой Леонардо Да Винчи чего-то там делал. Может, плевал на прохожих. Ну не знаю я истории. Я уже покаялась в этом. Да, училась на филологическом. Да, изучала итальянский. А те, кто изучал английский, помнят, чем знаменит лондонский Тауэр? Почем вам знать, о чем я думала, когда нам читали лекции по истории Средних веков? Я и сама уже не помню. Помню только, что мысли эти занимали меня куда больше, чем все колокольни мира, вместе взятые.

Я глубоко вздохнула, все-таки жизнь потихоньку налаживалась. Черт с ними, с «коричневыми пиджаками». Илья снова со мной. Вдвоем нас не возьмешь голыми руками. Скоро он прилетит и что-нибудь придумает… Я застыла. Сквозь гомон я явственно услышала вальс. Именно вальс. Штрауса! Боже! Оркестр. Кафе «Флориан»! Вот оно, напротив меня. До него метров пятьдесят. Огромное количество аккуратных столиков, а за ними действительно настоящий оркестр. Как в музыкальном театре. Мне стало жарко. Я вскинула на плечо большую сумку. А что вы думаете, я второй раз наступлю на те же грабли? Черта с два! Теперь всю свою амуницию я решила таскать с собой. Я задумалась. Если за мной все-таки следят, было бы нелишним переодеться. Я круто повернула на девяносто градусов и устремилась на край площади к другому кафе, гораздо меньшему.

Думаете, в Италии все так просто: найдешь туалет и переоденешься. Нет. Это ужасно трудоемкий процесс. Нужно зайти в кафе, обязательно сделать заказ и только после этого спросить, где туалет. Когда я снова вышла в зал, барменша окинула меня недобрым взглядом. Наверное, подумала, что какая-то неграмотная или слишком наглая туристка просочилась в уборную, не затруднив себя подойти к ее стойке. Ну и пусть. Я выскочила на залитую проснувшимся южным солнцем улицу.

Теперь я была бестией с игривыми рыжими хвостиками. В зеркале я себе понравилась. Еще мне понравилась короткая юбка, слегка расклешенная книзу, отчего мои ноги не выглядели как два неотесанных бревна строительного леса. Грудь мою обтягивала красная майка, а плечи прикрывала джинсовая куртка. Завершали композицию изящные туфли на восьмисантиметровых каблуках красного цвета. Класс! Я чувствовала себя секс-бомбой. Туристы на меня пялились с таким же интересом, как и на Дворец дожей.

Усиленно виляя бедрами и разжигая ненужные страсти в праздно отдыхающих мужиках, я добралась до входа в кафе. С удовольствием отметив, что два представителя худшей половины человечества совершенно не моего типа, то есть вполне симпатичных парней, поперхнулись кофе, я прошествовала к свободному столику и села, медленно закинув ногу на ногу. Вот так! Видели бы они, как я изгибалась у шеста в московском клубе «Звезды», чашки бы проглотили. Один мне даже подмигнул, нахал! Я демонстративно отвернулась. Пускай только дождутся, пускай увидят, как ко мне на всех парах подлетит потрясающий красавец по имени Илья, как он кинется мне в ноги и будет умолять о прощении…

– Кофе, синьорина?

Я медленно подняла глаза. Официант. Пришлось кивнуть. Еще не хватало, чтобы такую красавицу выставили с позором.

Что делать дальше, я не знала. Мне нужен был Исаак. Думаете, я стала тратить время, томясь в ожидании? Ничего подобного. Рыжий парик располагал к действиям. Я чувствовала прилив рыжей энергии.

Официант согнулся в почтительном поклоне и поставил передо мной малюсенькую чашечку.

– Что-нибудь еще?

– Да, если вас не затруднит. Мне нужно встретиться с Исааком.

– ???

– Ну, не отцом Иисуса, разумеется, – я обворожительно ему улыбнулась. – Первая скрипка в вашем оркестре. Исаак. Понимаете?

Он склонил голову и глянул на меня с интересом.

– Понимаете, Исаак играет на скрипке. Он давний приятель моего отца. И отец просил меня с ним встретиться, до того… еще до того… – тут я жалобно всхлипнула. Господи, зачем я пошла на филологический? Во мне погибла вторая Грета Гарбо! – …В общем, перед смертью…

Официант скорчил гримасу, приличествующую случаю:

– Синьорина может подождать десять минут?

– А что? – я всхлипнула еще раз, для верности.

– У Исаака будет перерыв, он подойдет.

– А играть никто не будет? – изображать избалованную дуру, так уж до конца.

Наверное, я переиграла. Официант вздохнул:

– Синьорина желает слушать музыку или встретиться с другом покойного отца?

– Ну… я хотела бы встретиться с Исааком… Понимаете, – я снова всхлипнула, собираясь разрыдаться.

– Нет проблем! Минуточку.

Он отлетел от моего столика, проклиная в душе избалованных идиоток, которые с виду похожи на прелестных бабочек, а внутри гусеницы гусеницами. И очень хорошо. Во всяком случае, не будет ошиваться рядом, когда подойдет Исаак.

Я всхлипнула по инерции и отпила глоточек кофе. Жуткая гадость. Быть аристократкой просто ужасно! Как они пьют эту дрянь каждое утро? То ли дело наш любимый быстрорастворимый суррогат! Вообще-то я, наверное, не слишком походила на аристократку. Ну, может быть, на экстравагантную дочку богатого продавца подержанных машин из штата Колорадо. Одежду-то я покупала в довольно дорогом магазине, по совету стилиста. Но роль мне явно удалась. Я это чувствовала. Я представила, как заявлюсь в родной офис вот так и что по этому поводу скажут мои коллеги…

– Простите. Вы меня искали?

Я вздрогнула и оглянулась. Передо мной стоял приятный господин в концертном фраке. Стоял он недолго, ровно столько, чтобы я успела улыбнуться и кивнуть. Потом он опустился на соседний стул и с интересом оглядел меня. Я ответила ему тем же. Не знаю, какой он меня нашел, а мне он показался весьма симпатичным. Седовласый, высокий, с прямой, той самой аристократической спиной, которая отличает музыкантов, играющих классические произведения, от прыгающих на сцене чудиков с гитарами. Умные глаза, проникновенный взгляд, длинные руки, тонкие пальцы профессионального скрипача. Он больше походил на графа. Правда, графов по имени Исаак скорее всего не бывает.

– Меня зовут Амалия. Амалия Кузякина.

Он склонил голову набок.

– Вам о чем-нибудь говорит мое имя?

На губах его заиграла приятная улыбка.

– Говорит или нет? – я начала нервничать. – А Коксель? Мигель Мария Коксель? Владелец обувной фабрики в Болонье?

– Когда это господин Коксель успел стать владельцем обувной фабрики? – скрипач удивленно вскинул густые брови.

– Как это когда? Я его полгода знаю как владельца обувной фабрики. Вернее знала, потому что… потому что…

Он понимающе кивнул и накрыл мою ладонь своею:

– Не утруждайте себя, синьора. Я едва знал этого проходимца. Если он умер, то меня это расстроит не более, чем смерть любого посетителя этого кафе. Разумеется, вас я не имею в виду.

Тут уж я брови вскинула.

– Значит, вы ничем мне не можете помочь?

– Как знать? Давайте попробуем.

– Давайте, – с готовностью согласилась я. А у меня был выбор? – Кокселя задушили! Вам о чем-нибудь это говорит?

Он медленно кивнул.

Я залпом выпила кофе, глубоко вздохнула и выложила ему свою историю, начиная с моего не слишком пристойного приключения с Боккаччо. Разумеется, кое-что я недоговорила, а кое о чем вовсе умолчала. Нельзя же выдавать все тайны человеку, которого видишь впервые в жизни.

Он слушал меня молча. Лишь однажды перебил.

– То есть дискету вы оставили в сейфе? – кажется, он облегченно вздохнул.

Я кивнула и задала вопрос, который меня мучил:

– Кто эти люди в коричневых пиджаках и человек с именем Нико со шрамом на щеке?

Я ожидала, что его собственное лицо исказится испугом. Ничуть не бывало.

– Воины, – спокойно ответил он.

– Что?! – только сумасшедших мне не хватало в помощники. А с виду такой приличный господин!

– Воины Ордена, – подтвердил он, заставляя меня поверить в сказанное. – Орден Хранителей насчитывает тысячи лет, а ваши «коричневые пиджаки» – его воины. Если хотите, тайная полиция, ударная сила, в общем, отряд быстрого реагирования, как теперь принято называть подобные подразделения.

– Вы сказали – тысячи лет?! Я не ошиблась?

– Сколько лет, по-вашему, Святому Граалю? Золотому руну? Стрелам Амура, камням Шивы, молниям Зевса или ковру-самолету? Что такое настоящий Ветхий Завет? А как выглядят десять заповедей?

– Вы задаете странные вопросы, – я растерялась. – Я даже не понимаю, почему вы все валите в одну кучу? Во-первых, это из разных эпох, да и вообще, из сказок…

– Не утруждайтесь. Я не буду тратить время, чтобы доказать вам очевидность того, о чем говорю. Мифы не возникают на пустом месте. Есть вещи, о которых мы знаем из книг и легенд, есть такие, о которых мы не знаем, есть те, которые мы даже вообразить себе не можем. Но все они есть. Существуют и скрыты от нас, поскольку слишком опасны в этом мире. Их хранят, как бы лучше выразиться…

– До лучших времен?

– Что-то в этом роде, – на его щеках заиграли ямочки.

– И вы в это верите?!

Он вздохнул, Я поняла, что попала в руки явно нездорового человека. Как я могла довериться итальянцу по имени Мигель Мария Коксель, расхаживающему в вечернем костюме и ярко-синей бейсбольной кепке?! Идиотка!

– Допустим, – я аккуратно высвободила свою руку из-под его ладони и оглянулась, очень надеясь увидеть вдали Илью. Тщетно.

– Я вас не осуждаю. Для вас же лучше, если вы ни во что так и не поверите.

– Но что мне делать? За мной охотится целая армия в коричневых пиджаках. Этих ваших воинов. И я чувствую, что они меня собираются убить. Уж простите за откровенность.

– Хм… – он задумался, потом изрек: – Дело непростое.

– Вот и я о том же!

– Видите ли, в чем загвоздка… Несколько лет назад, а точнее – около двадцати, наш Орден раскололся. Что-то пошло не так. Я человек маленький: хожу на общие собрания, кое-что знаю, но далеко не все. Я наблюдатель. Могу лишь догадываться, что происходило среди посвященных. Там появился не слишком порядочный человек. Он направил деятельность Ордена в другое русло. Он продал несколько, так сказать, патентов.

– Только не напоминайте про микроволновку и мини-диски! – я усмехнулась. – Эти изобретения уже давно свалили на инопланетян.

– А СПИД?

– Болезнь?

– Да, появившаяся ниоткуда.

– Слушайте, а машина времени у вас есть? – я бросила робкий взгляд в сторону площади. Илья явно затягивал нашу встречу.

Исаак пожал плечами и повторил:

– Я наблюдатель.

Он сказал это таким спокойным тоном, словно представился: я – скрипач.

– Вам этого не понять, но случилась трагедия. Кто-то из посвященных привлек в наш Орден чужаков – богатых людей, готовых платить любые деньги за разного рода участие. Кто-то хотел просто приблизиться к тайнам, кто-то платил за технологии.

За последние двадцать лет Орден стал доступен каждому, у кого есть деньги. Как теперь полеты в космос. Понимаете?

– Не совсем.

– Из рода в род мы были наблюдателями. Мой отец был наблюдателем, мой дед был наблюдателем, мой прадед и все мои предки до первого колена – все были наблюдателями. Так же, как у человека со шрамом на щеке, все предки были воинами.

– Вы знаете всех своих предков? До первого колена?

– Да, – просто ответил мне Исаак, – не наизусть, разумеется. Двести пятьдесят томов – столько насчитывает история человечества.

– Господи! И вы можете их показать?

Он грустно улыбнулся:

– Нет. Они не хранятся в моем доме.

– Значит, двести пятьдесят томов. Так-так… – я потерла виски. – Таким образом, все члены Ордена Хранителей – потомственные. А какой-то выродок стал принимать в Хранители простых людей, ну тех, у которых нет многотомных изданий?

– Именно. Не нужно сарказма. Мы воспитаны по-другому. Мы относимся к тайнам по-другому, потому что долг хранить впитан нами с молоком матери. Понимаете? Для каждого из нас не стоит выбор между жизнью и сохранением тайны.

– Странно… Вы только что рассказали мне очень многое. С чего бы это?

– Как теперь принято говорить, вы ведь в деле?

– Ни в каком я не в деле! – горячо опротестовала я. – Я понятия не имела о ковре-самолете до того, как вы мне про него рассказали!

– Послушайте, – он снова накрыл своей ладонью мою. – Перестаньте сопротивляться. Рано или поздно вам придется что-то узнать. Ваш отец втянул вас в нехорошую историю…

– Изволите шутить?! Да я своего отца двадцать пять лет в глаза не видела!

– Разве в этом дело?

– Тогда объясните, в чем дело-то!

– Вам нужно поговорить с посвященным.

– Ну да. Если он захочет со мной говорить.

– Еще как захочет, – его пальцы обхватили мое запястье.

Мне стало не по себе. Я попыталась высвободить руку – куда там, стальные наручники не были так крепки. Эти Хранители умеют тренировать мускулы.

– Послушайте, – я глянула на него и подавилась собственными доводами в пользу свободы.

Его черные глаза сверкнули теми самыми искрами, по которым можно запросто отличить простого смертного от религиозного фанатика или маньяка-убийцы, готового положить очередную жертву на алтарь своей идеи.

– Нам нужно идти. Я должен вас доставить к посвященному.

– У вас концерт, между прочим, – пролепетала я.

– А вы и не заметили, что оркестр уже давно играет? – безумец механически усмехнулся.

– Я буду кричать!

– Вряд ли, если не хотите, чтобы я превратил вас в зомби. Вуду – тоже не миф, – прошелестел он.

Не знаю почему, но я ему поверила.

– Это недалеко, – сказал он вполне миролюбиво.

– Знала бы, не стала бы вас искать, – прошипела я, изо всех сил ругая себя за неосмотрительность.

Ну надо же было гнать от самого Неаполя, чтобы попасть в руки своих преследователей. Хорош план, нечего сказать!

Поверить Кокселю! Ну почему мне не пришло в голову, что он мог стоять на краю ловушки. Исаак вошел к нему в доверие и держал под колпаком на случай, если… Как же все запутано… Как мог Исаак знать, что Коксель пригласит меня в Италию? Как он мог узнать, что я приеду и доберусь до дискеты! Бред! Господи, убежать от своих телохранителей. Где теперь Свиридов, где Илья? Чего спрашивать, когда сама даже не удосужилась подождать своего спасителя и полезла в самое пекло в одиночку. Ну что меня дернуло?! Какая же я идиотка!

Исаак начал медленно подниматься, стягивая меня со стула.

– Простите, но этот танец дама обещала мне.

Я вздрогнула. Илья мне показался прекраснее всех принцев, когда-либо восседавших на белых конях. Щеки его покрылись густым румянцем, и он так тяжело дышал, словно не прилетел из Рима, а прибежал оттуда за то же время.

– Вы?! – И без того безумные глаза скрипача округлились. По-моему, он даже окосел от изумления. Или от испуга. Илья не дал ему выразить свои чувства. Просто рубанул по шее ребром ладони и все.

Исаак издал хлюпающий звук и рухнул на стол. Посетители за соседними столиками, все, как по команде, дернулись и уставились на нас.

– Опять бежать, – скривился мой спаситель и, обреченно вздохнув, схватил меня за руку.

– Он что, тебя знает? – я подцепила сумку.

Вместо ответа Илья быстро оглядел меня и поцокал языком:

– Лучшее – враг хорошего.

– Что ты имеешь в виду?! – наверное, я тоже разрумянилась. Во всяком случае, мне стало нестерпимо жарко. Я совсем забыла, что изменилась к лучшему и вправе ожидать комплиментов. Ну хотя бы одного, самого малюсенького.

А он только потянул меня к выходу. Молча.

– Нет, ты скажи! – крикнула я.

– Ой, ё! – он ткнул пальцем куда-то в центр площади.

Я с чувством повторила его возглас, как только увидела, что к нам пробираются «коричневые пиджаки». Человек десять, не меньше.

Илья дернул меня влево. Я едва удержалась на своих восьмисантиметровых каблуках, черт бы их побрал!

– Брось сумку! – крикнул он, лавируя между туристами.

– Ни за что!

Мы вылетели на открытое пространство. Перед тем самым кафе, где я переодевалась. Я оглянулась. Метрах в пятидесяти от нас в толпе показались быстро приближающиеся «пиджаки».

Черт! Черт, черт, черт!

– Сюда! – Илья поволок меня в переулок.

Я семенила следом на полусогнутых, изо всех сил надеясь, что не повалюсь на крутых поворотах:

– Мы куда?

– Искать домик Казановы. Тут все его ищут.

– Выбрал время.

– Что у тебя в сумке?

– Я же дама, – обиделась я.

– Давай понесу, – он протянул свободную руку.

Я отдала ему сумку, и он, не говоря худого слова, швырнул ее к стене дома.

– Эй!

Он не дал мне остановиться. Мы вылетели на набережную узкого канала и понеслись по ней, расталкивая удивленных туристов.

– Как ты мог! Ну как ты мог! – я всхлипнула.

– С большим трудом! – До меня донесся его хохот. – И я буду тебе очень признателен, если ты снимешь парик.

– Да черт с тобой, пожалуйста!

Я со злостью швырнула рыжие хвостики в воду. Он оглянулся и даже слегка замедлил бег:

– А других волос у тебя нет? Ну, я имел в виду… может быть, ты не все парики сняла?

– Все! – злорадно ответила я.

– Я же говорил, лучшее – враг хорошего, – повторил он и рванул меня вперед с удвоенной силой.

– Да что ты имеешь в виду? Считаешь, что мне такая стрижка не идет?!

– Слишком идет, дорогая! Слишком, – пробурчал он. – Настолько слишком, что лучше бы уж ты оставалась рыжей.

– Тебе не нравится, что я стала симпатичной?!

– Ты стала заметной!

– Ревнуешь, да? Все мужчины обращают на меня внимание! – еле дыша, похвасталась я.

– Ага, особенно те, что в коричневых пиджаках.

Улочка закончилась. Перед нами простиралась река, по размерам похожая на Волгу.

– Большой канал, – констатировал мой спаситель.

– И что дальше? – Я оглянулась и с ужасом отметила небольшие, но различимые фигурки в коричневом. Мало того что они бежали по одной стороне канала, часть из них смекнула и, перебежав по мостику, который мы бездумно проигнорировали, теперь неслась к нам и по другой стороне улицы. Мы оказались в ловушке. Мост, перекинутый через канал и завершающий его, был теперь бесполезен.

– Та-ак, – многозначительно протянул Илья и нахмурился.

– Вот уж действительно…

– Туфли сними.

– И не подумаю! Только если ты снимешь с себя всю одежду!

– Перестань капризничать.

Он схватил меня за плечи, резко подкинул в воздух и сильно тряхнул. Не знаю, как это у него получилось, но приземлилась я уже босой.

Я не успела выразить свой протест, как он поволок меня на мост.

– Что ты задумал?! Что? Будешь прыгать в воду?!

Он подсадил меня на высокий парапет.

– Совсем охренели?! – воскликнули за нашими спинами по-русски. – Эй, мужик! Эй!

Колени у меня подкосились.

– На счет «три». – Илья уже стоял рядом.

– Я не буду прыгать! Даже и не надейся! Я не бу…

– Раз!

– Извращенец!

– Два! Кто бы говорил! Не я покрасился в блондинку!

– Убийца! Посмотри вниз, идиот! Мы сейчас разобьемся!

– Три!

Он дернул меня вперед. Я завизжала, отравив всем в округе впечатление о романтическом городе на воде.

Замолкла я, когда подо мной что-то сухо хряпнуло, потом хрустнуло, потом накренилось. Я открыла глаза. На меня испуганно пялился парень с огромной палкой и еще весьма упитанная пара.

– Нелетная погода! – извинился за нас обоих Илья. Мы сидели на дне гондолы.

Все промолчали.

Илья помахал рукой «коричневым пиджакам», толпящимся на мостике, и обернулся к гондольеру:

– Простите, вы не могли бы грести немного быстрее?

Тот отчаянно заработал веслом. Никогда не думала, что итальянца можно заставить замолчать. Оказывается, можно.

– К причалу, будьте любезны! – скомандовал Илья и обратился к паре: – Не беспокойтесь, пожалуйста, очень скоро вы продолжите свое романтическое путешествие.

Те недоуменно переглянулись.

* * *

В полном молчании мы добрались до пристани. Илья спрыгнул на доски и подал мне руку. Я еле поднялась на ноги. Голова гудела, тело, в общем-то, тоже.

– Я, наверное, ребро из-за тебя сломала, скотина! – прокряхтела я, недобро покосившись на своего спутника.

– Простите, что это было? – тихо по-английски спросил плотный господин, трепетно прижимая к себе подругу.

– О! Сущие пустяки. Если окажетесь в кафе «Флориан», убедитесь, что оплатили счет, прежде чем уйти. Они за этим здорово следят.

– Нашел время шутить! – прошипела я, вылезая на берег.

– Ты можешь идти? – Он быстро ощупал меня.

Когда его пальцы коснулись моего правого бока, в глазах у меня потемнело. Я глухо застонала, чувствуя, что боль сейчас разорвет меня на части.

– Н-да… – он вздохнул. – Так нас быстро настигнут.

– А я не просила кидать меня с трехметрового моста без предупреждения!

– Просто ты не привыкла работать с напарником.

– Хочешь работать парой, научись объяснять свои действия. Я думала, мы сиганули в воду!

– Ну извини, – он молниеносно запечатлел на моей щеке дружеский поцелуй. – Я надеялся, что ты заметишь гондолу.

Он огляделся.

– Отлично.

– Мне не нравится твое «отлично».

– Поверь мне, это гораздо лучше, чем идти пешком.

– Нет, объясни. Я никуда больше прыгать не стану, – капризно запротестовала я.

Вместо объяснений он подхватил меня на руки и снова поволок к воде.

– Опусти! Опусти меня на землю!

– Успокойся, – процедил Илья. – Тут никто отродясь земли не видел. Вся Венеция построена на бревнах и воде.

– Тогда опусти меня на бревна!

– Я не обещал носить тебя на руках?

– Кажется, нет… – я задумалась.

– Вот видишь, как оно бывает. Некоторые обещают всю жизнь носить на руках, но дальше обещаний дело не идет. А некоторые ничего не обещают, а таскают как миленькие. Вот мы и пришли.

Он поставил меня на палубу небольшого катера и широко улыбнулся:

– Отличное средство передвижения по Венеции. Самое лучшее!

– Ты гений, – не могла не восхититься я.

Он рванул к рулю. Не прошло и минуты, как катер утробно заурчал.

– Лучше бы тебе сесть.

Я послушно опустилась на мягкое сиденье. За спиной заплескалась вода.

– Эй! Эй! Эй! Мадонна! Мой катер! – Это тоже послышалось за спиной.

Я склонила голову набок:

– Это ведь не твой катер?

– Дорогая, – он повернулся и подмигнул мне, – ну откуда у меня катер?!

– То есть ты его не выкупил, не взял в аренду, даже не попросил покататься?

– Не было времени. И вообще у меня руки были заняты.

– Ты вор, – печально констатировала я.