Текст книги "Мечты серой мыши"

Автор книги: Анна Михалева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

– Я страдаю страшным нервным расстройством. Даже спать спокойно не могу. И с аппетитом проблемы. Предлагаю снять стресс.

– Каким образом? – Я все еще стояла в прихожей, пока не понимая, радоваться мне или злиться. Честно сказать, мне жуть как не хотелось оставаться сегодня одной в доме. Я даже подумывала о поездке к маме, что, согласитесь, показатель крайней степени отчаяния. Но приход Ильи… Я на него совсем не рассчитывала.

– Каким? – он хохотнул, вернулся в прихожую и схватил с пола пакет, который принес с собой. С ним проследовал снова на кухню и стал выкладывать его содержимое на стол. Первой появилась бутылка бренди.

– Стыдись, я же дама! – фыркнула я.

– Если бы ты была внимательна, то заметила бы, как я произнес: «Нужно снять стресс». Полагаешь, стресс можно снять шампанским? Черта с два! Я два дня его пил. И все без толку.

– Думаешь, бренди поможет? – я прищурилась, разглядывая бутылку с недоверием. – Тоже мне микстура.

– Вот увидишь, – пообещал он.

Глядя, как на столе появляются закуски из китайского ресторана, я заметила:

– Сомневаюсь, что ты жалуешься на аппетит.

– Я же теперь в безопасности. Теперь я голоден, как волк в зимнем лесу. Вот еще, – он аккуратно выставил на стол последнее, пластиковую коробочку, – суши!

– Бедные японцы! – я покачала головой. – Знали бы они, что их суши будут запивать бренди, сбрендили бы от негодования.

– Они в жизни ничего не понимают, твои японцы. Все, садись, будем снимать стресс.

– Подожди, – я все-таки опустилась на табурет. – А почему тебе страшно? На тебя что, уже покушались?

– Пока нет. Но вероятность велика, – он хохотнул и откупорил бутылку. – Где у тебя стаканы?

– Симулянт! – проворчала я.

– Ну, ergo bibamus! – он наполнил стаканы и кивнул мне.

– Старичка-историка я еще могу понять, но ты-то чего на латынь перешел?

Щеки у него в момент покраснели. Это потрясающе, когда мужчина смущенно краснеет. Если не верите, отыщите такого с румянцем, сами убедитесь. Ужасно хочется погладить его по голове.

– Ты уже пила сегодня? Со стариком-историком?!

– Нет, – я улыбнулась, – до этого не дошло. Но он поведал мне много интересного. Тебе как знатоку латыни, наверное, понятны выражения ultima ratio и adversa fortuna?

– Шутишь? Я из всей латыни знаю только три выражения, – он глотнул бренди, поперхнулся и продолжил, уже фыркая и кашляя: – Ergo bibamus, что вроде бы созвучно нашему «ну, поехали», потом еще in vino veritas, ну, и как следствие из вышесказанного – memento mori. Кстати, о последнем. Твой историк поведал тебе о наших преступлениях или просто лекцию интересную прочел?

– А тебя это почему так волнует?

– Амалия! Я нахожусь на волосок от смерти. Смотри! – он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, выставив напоказ шею. – Не видишь на ней разноцветную тесьму? И это пока…

– Прекрати сейчас же! Нашел тему для шуток! – рассердилась я.

– А кто тут шутит? – он усмехнулся и чокнулся с моим стаканом. – Лично я снимаю стресс.

Через два часа обсуждения средневековой истории современной ритуальной тесьмы мы уговорили бутылку бренди. Я вспомнила (интересное слово для шатающейся от стены к стене барышни, которая и имя-то свое уже с трудом произносила), что у меня в загашнике припрятана бутылочка виски. Кстати говоря, суши под виски идет куда лучше, чем под бренди. Это мы с Ильей опытным путем установили. К двум часам ночи наше обсуждение вылилось в интересную версию.

– Слушай, – неожиданно вскричала я, – кажется, я догадалась, кто стоит за всем этим!

– Неужели? – удивился Илья и неэстетично икнул. – И кто же?

– Это не всемогущее существо, не тайная секта и не маньяк – любитель исторических казусов.

– Да?! А кто? – он снова икнул и разлил еще одну порцию виски по стаканам.

– Помнишь, как пропал мой папа?

– Помню, умыкнув нехилый кусман золота.

– Это само собой. Но ведь, по версии уфологов, его похитили инопланетяне.

– Да ну?! – удивился мой собутыльник. – И ты веришь в эту чушь?

– А ты веришь в теорию эволюции Дарвина?

Повисла пауза. Наконец Илья выдавил из себя:

– Повтори…

– По теории эволюции Дарвина, обезьяна взяла в руки палку и стала человеком. Так?

– Ну, в общих чертах…

– В общих чертах, – передразнила его я. – Несчастные рыбы миллионы лет выкидывались на берег, пока у них не отросли лапы и они не смогли отбежать подальше от моря, чтобы стать зверьми… А бегемоты, попавшие в морскую пучину, превратились в китов? Это же бред какой-то! Я только сейчас об этом подумала.

– Ты не уважаешь старика Дарвина? – он сдвинул брови. – И это после бутылки-то бренди? Да… чего стоит десятилетнее образование в наши дни…

– Нет, ты мне скажи, лично ты веришь, что произошел от обезьяны?

– Родителей не трогай!

– Да при чем тут твои родители! Человеку, по-твоему, больше не от кого было произойти, кроме как от волосатого существа с палкой в лапе?

– Что за ерунду ты говоришь? – он покачал головой.

– Это не я, это Дарвин сказал.

– Ну что за ерунду вы с Дарвином говорите. Кстати, а кто такой Дарвин? Что у вас с ним было?

– Кончай придуриваться!

– Хорошо, – послушно согласился он и вмиг посерьезнел. – К чему ты клонишь?

– Я клоню к версии уфологов. Сейчас она мне не кажется такой уж идиотской.

– Ну еще бы! – он многозначительно кивнул на ополовиненную к тому моменту бутылку виски.

– В самом деле. Уфологи считают, что это инопланетяне завезли жизнь на нашу планету. И что с тех пор они частые у нас гости. Тому есть множество свидетельств. Кто-то даже тарелки их заснял на видео. В общем, доказательств тьма. А что, если отец, будучи у них, спер там что-то так же, как кусок золота в тайге? И это что-то привез на Землю. И вообще, мало ли какой секрет инопланетяне хранят от людей уже миллионы лет. А вдруг это они устраняют тесьмой…

– То есть ты так считаешь… – Илья захихикал. – Ты считаешь, что тесьмой душат инопланетяне? И рыцаря того из тринадцатого века придушили тоже они?

– Помнишь, Натан Яковлевич рассказывал, что рыцарь спьяну проповедовал, что бога нет, что есть высшая сила. И Лола часто болтал про нечто подобное.

– Об этом все сейчас болтают. И никого за это не душат.

– Почем ты знаешь!

– У меня соседки – старухи. У них две темы для разговоров: инопланетяне и моя личная жизнь. Каждый день языками у подъезда чешут. И ни одну еще не придушили. Хотя лично у меня иногда руки чешутся!

– Но ведь все так складно получается. Подумай! Сквозная через века тайна, которую могут хранить только те, кто стоит над временем. Тайна до того страшная, что за нее убивают людей. И убивают не таясь, славно в назидание другим: мол, не лезь, куда не просят. Как на электрическом щите. Господи, неужели тебе непонятно, что мы имеем дело с высшей силой?!

– И что ты думаешь делать? – он нахмурился.

– Теперь, когда я раскрыла их… – помню, что я пожала плечами. – Я должна до них достучаться. Я должна им сказать, что я на их стороне. Мне совсем не хочется лезть в их тайны. Если им так нужно, пусть себе хранят тайну до второго пришествия. Мне-то что, правда?

– Точно! – согласился Илья. – Какое нам дело до их вселенских секретов? Вот я никогда не задавался вопросом, есть ли жизнь на Марсе. Я даже больше скажу, плевать мне на Марс! Мне бы второй завод запустить.

– Я думаю, что нужно установить с ними контакт! – я встала и подошла к двери на балкон. – Прямо сейчас. А то не ровен час…

– Ты права, – он тоже, шатаясь, поднялся с табурета. – Когда ты права – ты права! Где будем контактировать?

– Идем! – я решительно открыла балконную дверь и выскочила на холодный воздух.

Илья вышел следом за мной. Мы стояли на ветру. Он обнял меня и упал подбородком на мое плечо.

– Эй, вы! – кричали мы так, что стекла дрожали. – Эй, вы, там, наверху! Кто бы вы ни были, мы на вашей стороне! Нам ваши секреты не нужны. Хотите, чтобы мы достали ваше сокровище из сейфа, мы сделаем это. Не хотите, не станем. Только оставьте нас в покое! Мы не хотим знать, есть ли жизнь на Марсе! Мы вообще ничего про Марс знать не хотим…

– Какой к черту Марс! – раздалось сверху. – Совсем обалдели!

– Ты слышал?! – я повернула мокрое от слез восхищения лицо к Илье. – Ты слышал, мы установили контакт!

Он раскраснелся, кивнул и, улыбнувшись, чмокнул меня в щеку:

– Даешь контакт! Слышите нас?! Нам плевать на Марс!

– А уж как мне плевать! – злобно ответили сверху. – Сейчас в милицию позвоню!

– Зачем в милицию? – удивились мы. – Мы сами разберемся.

– Это точно! Марсиане хреновы!

После этого странного заявления сверху на нас обрушился каскад ледяной воды.

Вселенная нас определенно кинула. Мы стояли на балконе и мокли в недоумении.

– А чего ты хотела? – резюмировал Илья и икнул, теперь уже от холода. – Все-таки первый в истории контакт с инопланетянами. Не зря же люди говорят: «Первый блин комом».

* * *

Я встретила утро жуткой головной болью. С трудом разлепила глаза, ощущая себя на дне утлого суденышка, заброшенного бог весть в какой океан. Надо мной дрейфовал тошнотворно-белый потолок. А тишина давила на уши. Я с большим трудом подняла руку и ощупала пространство рядом с собой. Оно пустовало. Я удивилась. Конечно, я не помню, что между мной и Ильей случилось после того, как мы неудачно пообщались с инопланетянами. Но то, что Илья был вчера в моей квартире, – это я прекрасно помнила. И где же он, если не в моей постели? За всю мою половозрелую жизнь я точно усвоила несколько аксиом, которые просто не подлежат обсуждению. И первая из них: если девушка остается с парнем в одной квартире на ночь, то, к гадалке не ходи, они проснутся утром не далее чем в метре друг от друга.

– Хму-у… – это я попыталась позвать Илью.

Без толку. Он не ответил. Даже не зашуршал нигде. Странно.

Господи, ну почему женщинам всегда достается! Почему я, разбитая кляча, с тяжелым похмельным синдромом должна вставать с кровати и ползти на поиски мужика?!

– Хму-а-а! – предприняла я вторую, такую же безуспешную попытку.

Потом крепко задумалась. С точки зрения женской гордости (если таковая существует, особенно в предлагаемых обстоятельствах), конечно, пускаться на поиски мужика по всей квартире нехорошо. Но, с другой стороны, мне очень хотелось пить. В общем, я решила, что нет ничего в том постыдного, если я доберусь до кухни, а по пути загляну… в общем, что попадется на пути, туда и загляну.

Не знаю, как вчерашнее чертово бренди, но виски было хорошим. Мне его клиент подарил. А для них (для клиентов) дарить дрянь менеджеру, который ведет рекламу его компании, – это дурной тон. Так что ругать я стала все-таки бренди. Господи, знали бы вы, как мне было дурно! Вы когда-нибудь звали с балкона инопланетян? Ну хотя бы в новогоднюю ночь? Если такое с вами случалось, вы меня поймете.

Я брела по квартире, держась за стену. Охала и стонала изо всех сил, чтобы гад, который провел со мной ночь, все-таки сжалился и отозвался. Но он молчал. Какие же мужики сволочи! Я заглянула в ванную – никого, я заглянула в гостиную, и тут туман в моей голове рассеялся. Помню, что сначала я взвизгнула, суетливо схватилась за волосы и уж тогда завизжала по-настоящему. Илья сидел на стуле в какой-то дурацкой, неестественной позе: закинув голову назад, свесив руки и раскинув ноги в стороны. Так сидят либо сильно пьяные люди, либо мертвецы… Господи! На шее у него болталась тесьма! Я успела ее увидеть, прежде чем слезы размыли всю картину. Со мной случилась истерика. Я ударилась головой о косяк, чтобы хоть как-то привести себя в чувство. Было больно, но нервный спазм, сдавивший горло, отпустил. Я кинулась к Илье, схватила его за руки и затрясла их, причитая:

– Нет, ну, пожалуйста. Только не это, только не это…

Дышать опять стало тяжело, а косяк был уже далеко. Я рухнула на колени, уперлась лбом в его живот и завыла.

– Ну… – теплая ладонь легла мне на волосы. – Не думал, что ты станешь так убиваться…

Я замерла, не понимая, что происходит. Даже испугаться не успела. Я подняла голову и подавилась собственным криком. Илья, как ни в чем не бывало, смотрел на меня и сиял своей дурацкой голливудской улыбкой.

– Эта поза мне нравится, – он зацепил пальцем прядь моих волос.

Я закашлялась. Узрев на его шее все еще болтающуюся тесемку, кстати говоря, совсем непохожую на ту, которой задушили Лолу, я дернулась в сторону. Отлетев на добрый метр, я вскочила на ноги.

– Ты просто садист! – прошипела я.

– Зато похмелье прошло, – продолжая улыбаться, он поднялся. – А я, между прочим, кофе сварил.

Тут я почувствовала, что голова у меня действительно прояснилась, а в воздухе витает аромат кофе. Странно, но эти два вроде бы положительных обстоятельства подействовали на меня, как красная тряпка на быка. Я бешено завращала глазами и заорала, как тот самый бык перед атакой. И было бы у меня копыто, я бы непременно взрыхлила им паркет.

– Убирайся к чертовой матери из моей жизни!

– Ну что ты так разволновалась, я же пошутил… – он шагнул ко мне.

Но Амалия Кузякина в гневе – это вам не какой-то там бык у красной тряпки. Я схватила не помню уже что и замахнулась, сбив по ходу горшок с цветком:

– Иди ты к чертовой матери! Шуточки! Маркиз де Сад такого себе не позволял! Пошел отсюда! Быстро!

– Ого! – изумился он, глядя на то, что я сжимаю в руке. – Если позволишь, я оставлю тебя в этот сладостный миг познания истины.

– Вали! – я глянула на свою руку и усмехнулась. В руке у меня была та самая железная стойка, на которой до этого располагался ныне валявшийся на полу горшок с цветком. Н-да… Пустили бы меня на корриду, я бы показала хилым тореадорам с их тряпками. А если бы тореадором был Илья… Догадываетесь, чьи яйца подали бы в этот вечер в ресторане при театре? Ха! Можете не сомневаться.

Я еще долго бушевала. Даже когда за ним захлопнулась входная дверь. Даже спустя полчаса я все еще разгуливала по квартире с железной стойкой в руке. Я просто сроднилась со своим оружием.

В дверь позвонили. Думаете, я поставила стойку на место и как порядочная девушка поплелась открывать дверь? Черта с два! И не подумала. Я открыла дверь, держа железяку наготове.

– Ой! – следователь Николай Павлович Свиридов, похоже, обалдел. – Вы кого-нибудь ждете?

– Догадайтесь с трех раз, – проворчала я и наконец отшвырнула стойку в угол прихожей. Она брякнулась о пол, здорово поцарапав паркет. – Вокруг меня людей убивают.

– Я вас уверяю, вам совершенно не о чем беспокоиться.

– Почем вы знаете!

– Это, кажется, кофе? – он потянул носом воздух. – Волшебный запах. Особенно для утра.

Я поняла, что, если не предложу ему кофе, это будет выглядеть даже не бестактностью. Это будет выглядеть вопиющей грубостью. Я жестом показала ему направление, куда следует пройти, чтобы получить вожделенный напиток. Он снял пальто и быстро шмыгнул на кухню.

– По работе я, конечно, привык сталкиваться со всяким, но не сочтите за дерзость, вам было бы куда уютнее в пеньюаре.

Я всплеснула руками. Встретить следователя с Петровки в трусах и майке – это уж слишком. Даже на шок списать не удастся.

Облачившись в тяжелый махровый халат и кое-как собравшись с духом, я вошла на кухню, усиленно сохраняя на челе маску добродетели. Мне было стыдно.

– А вы не переживайте, – он уже разлил кофе по чашкам. – Присаживайтесь. Вам досталось за последнюю неделю, и кто знает, что вам еще предстоит пережить. На вашем месте свихнулся бы даже крутой парень. Поверьте, для хрупкой девушки это чересчур.

– Спасибо, – от всего сердца поблагодарила его я.

Я вдруг поняла, что всю неделю тянула на себе тяжеленный воз. Именно я, потому что все, кто оказывался рядом, в том числе и Илья, даже не пытались мне помочь. Они просто усаживались сверху моей поклажи и ехали. И никому не пришло в голову, как мне тяжело. Только следователь Свиридов оценил. На мои глаза тут же наползли слезы то ли жалости к себе, то ли благодарности за проявление заботы.

– Ну-ну, – он похлопал меня по запястью, – не переживайте. Когда-нибудь все закончится. Я не дам вас в обиду. Ну? Вот, возьмите.

Он вытащил из кармана белый платок и протянул мне. От платка приятно пахло дорогим парфюмом.

Я хлюпнула носом.

– А когда все закончится? – капризно спросила я.

Он отхлебнул из чашки и блаженно закрыл глаза:

– Кофе вам удается. Не поите им мужчин, а то не отобьетесь от поклонников.

– А вас? – я всхлипнула. Глаза снова затуманились. Еще бы, кофе-то варил Илья. Сволочь!

– Меня? – он мягко усмехнулся. – Я же следователь. Какой из меня кавалер? Меня можете смело поить чем угодно.

Я вытерла глаза с твердым намерением больше не реветь. Подумаешь, Илья! Чего душу рвать из-за идиота?!

– Вы не сказали, когда все закончится.

– Во многом это зависит от того, когда мы окажемся в Риме.

– Мы?!

– Амалия, – он укоризненно посмотрел на меня, – неужели вы полагаете, что федеральная служба бросит гражданку России в беде?

Ничего личного, но именно так я и думала.

– Зря, честное слово. Конечно, я поеду с вами.

– Но как я вас представлю?

– Как коллегу по работе. Я буду всегда рядом. Жить будем в соседних номерах.

– Да, но…

– О! – он понимающе кивнул. – Вы же сотрудничаете с Петровкой. У нас тоже бывают командировки. Не беспокойтесь, вашей компании не придется оплачивать второй билет. Только вот что: никто, повторяю, никто не должен знать меня иначе, как вашего коллегу. Ни клиент, ни адвокаты, к которым мы с вами отправимся. Никто. Помните об этом. Ведь у меня задача не только охранять вас, я должен найти преступника.

– У меня есть шенгенская виза. А билет я могу купить хоть сегодня. По мне, так чем скорее я открою сейф, тем лучше.

– Следствие тоже склоняется к этому мнению.

– Вот и славно. Не поделитесь, к чему еще склоняется следствие?

– Тут, видите ли, странная история. Похоже, это убийства мирового масштаба. Только не пугайтесь, – он положил ладонь мне на пальцы, заметив, что я собираюсь предпринять нечто вроде новой истерики. – Это для вас даже лучше. Скорее всего дело именно в Боккаччо. Видите ли, в прошлом году случились два аналогичных убийства: одно произошло в Париже, другое в Дели. В обоих случаях жертвами стали крупные фигуры преступного мира. Судя по всему, некий убийца чистит человечество от всякой дряни согласно своему кодексу чести и справедливости.

– А при чем же здесь мой сосед Лола?

Свиридов пожал плечами:

– Мне кажется, что Лола стал свидетелем того, о чем знать не должен. Может быть, он шантажировал убийцу. Лола же видел вас с Боккаччо. Вы ничего не помните, но Лола мог припомнить что угодно.

– А если вы не правы?

Он развел руками, показывая, что в этом случае у него нет аргументов в пользу своей версии.

– Я все-таки думаю, что Лола был замешан в чем-то. Иначе его не убили бы таким показательным способом. Наверное, для убийцы все нечестные люди, ну или те, которых он избирает для своего черного дела, – предатели рода человеческого. Поэтому ему очень важно душить их одинаково, понимаете? А Лола отказался стать участником этого крестового похода против зла. Вот и поплатился. Его записали в стан врага. Задушив его, как и остальных своих жертв, преступник дал понять, что Лола, фигурально выражаясь, играл на черном поле.

– Кстати, о крестоносцах. Вы ведь ничего не знаете.

И тут я ему выложила все о ultima ratio, adversa fortuna и causa causarum. Он слушал молча, ни разу меня не прервал, но и не удивился ни разу. Похоже, следователей ничто не удивляет. А я еще на что-то рассчитывала, открыв ему дверь в трусах. Ха!

– Занятно, – он усмехнулся. – Нужно проверить по сообщениям Интерпола. Я как-то не ожидал, что борьба со злом приняла такой поистине вселенский размах. Однако я думаю, что наш убийца ничего общего не имеет с тайными организациями, и уж тем более он далек от инопланетян. На мой взгляд, наиболее вероятна версия, в которую вы с вашим историком-романтиком не слишком-то верите, – наш убийца начитался про Крестовые походы, про древние способы удушения этой, как вы там сказали…

– Ultima ratio.

– Точно. Ей самой. Он начитался и решил сделать своей визитной карточкой, если такое подходит к тесьме, столь экзотическое орудие убийства. Чтобы его ни с кем не перепутали. Согласитесь, подделать эту вашу ultima ratio куда сложнее, нежели пулю или нож. Но одно в вашей исторической находке весьма полезно. Теперь мы знаем, что наш убийца не простой человек. Он, похоже, весьма начитан, раз знает такие тонкости истории Средних веков. Вполне возможно, что и сам он историк или вращался около этой науки. И это сужает круг подозреваемых.

– Намного?

– Людей на земле много?

– Несколько миллиардов.

– А историков? Или даже упростим – людей, хоть как-то связанных с историей Средних веков, много на земле?

– Ну… может быть, несколько тысяч…

– Вот видите? А иностранцев – знатоков истории Средних веков, недавно прибывших в Москву, или русских знатоков истории Средних веков, побывавших в прошлом году в Париже и в Дели в определенные промежутки времени, а также находящихся в Москве последние две недели?

– Не думаю, что более одного.

– Следствие само собой превращается в простой процесс. Стоит только найти нужную ниточку и потянуть за нее.

– Удивительно! – я хлопнула глазами, чувствуя, как по телу растекается обновленная, кипящая энергией горячая кровь.

Вы когда-нибудь кричали «Эврика» в ванне? А приходилось ли вам выказывать ум и смекалку в присутствии следователя с Петровки? Ну или удавалось ли вам сделать хоть какое-нибудь, пусть и небольшое, открытие в жизни, от которого все ваше естество распирало от гордости? Если да, то вы поймете, что я сейчас чувствовала.

* * *

В офисе меня встретили враждебным непониманием. Надо признать, что люди, а в особенности мои коллеги – странные существа. Они во всем находят повод для зависти.

– Хм, – моя соседка по закутку, пышная блондинка Наталья, поджала губы, – можно подумать, у нас каждый день люди летают в загранкомандировки! Я вообще не понимаю, чего это твоему клиенту взбрело в голову тащить тебя к себе. Когда такое вообще было? Последний раз Дракон летал на стажировку в Германию два года назад. Удивительный случай, можно сказать, а она, видите ли, не желает лететь в Италию. Все манерничаешь?

– На тебя бы посмотрела, окажись ты на моем месте, – огрызнулась я, с ужасом сознавая, что на эту смазливую рожу, возвышающуюся над противоположным столом, мне придется пялится до конца рабочего дня.

– Да брось ты, – отмахнулась Наташка и, томно закатив глаза, повела шикарной грудью в сторону кулисы, за которой обитал наш коллега Игорь. – Умотать бы от этой рутины… Я бы куда угодно слиняла.

– Как насчет моей дачи в Медведках? – тут же отреагировал из-за ширмы коллега.

«Что у них, передача образов на расстоянии?» – подумала я, глядя, как нервно вздымается Наташкина грудь. На моей груди обогатилась бы европейская силиконовая промышленность. Так что, в отличие от Наташки, я завидовала ей честно. А она явно переигрывала. Подумаешь, Италия! Ее вон любой мужик готов повезти к себе на дачу или еще куда подальше. А Игорь, Игорь совсем не урод. Симпатичный, веселый. С ним скучать Наташке не придется. Не то что мне в Италии. Отличная у меня перспектива: клиент-зануда – с одной стороны и добрый, но малопривлекательный следователь Свиридов – с другой.

Тут я усмехнулась. Вспомнила об Илье. Какой же он гад все-таки. И чувство юмора у него какое-то извращенное.

– Чего ты ухмыляешься, – тут же отреагировала Наташка и покраснела.

– Да так… – я делано углубилась в медиаплан какой-то малоинтересной мне компании. Скука смертная – рекламировать лекарственный препарат от несварения желудка. Да еще сомнительного качества, как и вся продукция, которая нуждается в рекламе.

– Нет, ты скажи! Игорек, пусть она скажет, чего она ухмыляется?

– Точно, пусть скажет, только погромче, а то мне совсем ничего не слышно!

– Ребят, вам что, делать нечего?!

– Ну не все же такие передовые сотрудники. Не всех же к клиентам в Италию приглашают.

– Не всех же на дачу ангажируют… – я тоже поджала губы.

Со мной происходило что-то странное. Определенно. Нельзя быть такой стервой.

Наташка опять залилась румянцем. Уже от злости:

– Завидно?

– А ты как думаешь?

– Я думаю, что тебе по утрам хотя бы умываться стоит. В Италии, конечно, мужики голодные до русских женщин, но не настолько же… Правда, Игорек?

– Дамы, я пас, – донеслось из-за ширмы. – Если женщины дерутся, лучше в драку не вступай…

– К твоему сведению, я даже накрасилась сегодня, – гордо заметила я.

Зря я оголила тылы. Наташка тут же вгрызлась в них, как голодная собака в мозговую кость:

– Ах, прости, это настолько незаметно… – она мягко мне улыбнулась и перешла на заговорщицкий шепот, который, впрочем, все должны были слышать. – Попробуй изменить что-то в себе. Поработай над имиджем. И, может статься, найдется такой человек, которому будет приятно пригласить тебя на дачу…

Она мерзко захихикала, а я заскрипела зубами. В этот момент от дверей офиса понеслось шушуканье. И это шушуканье приближалось по мере продвижения к нашему закутку потрясающего блондина с чарующей голливудской улыбкой. У Наташки по спине пробежала мелкая рябь. Она дернулась, приняв осанку воспитанной барышни. Я же, наоборот, ссутулилась, уставившись на Илью (а это был он) с нескрываемым недовольством.

– Привет, все дуешься? – он замер возле меня и подмигнул.

Вы когда-нибудь видели, как у молодой и привлекательной девушки падает на стол нижняя челюсть? Это зрелище не для слабонервных. Наташкина физиономия теперь напомнила мне открытый комод.

– Дуешься?!

Она округлила глаза, преобразившись из открытого комода в открытый комод с выпученными глазами. Но ее можно было понять. Она не знала подробностей нашей ссоры. К тому же и я до сегодняшнего утра находилась в армии дам, которые даже помыслить не смели, что на таких, как Илья, можно дуться.

– Уйди с глаз моих, – проворчала я.

– И не подумаю, – он присел на край стола.

– Это мой стол, – злобно заметила я.

– Я знаю, – он взъерошил волосы и подмигнул на сей раз Наташке.

Та, дуреха, опустила глаза долу и с придыханием произнесла:

– Если Амалия сердится, можете сесть на мой стол.

– Лучше на мой присядьте! – предложил из-за ширмы Игорек. – Я заодно погляжу на человека, всколыхнувшего наше болото.

– Благодарю покорно, – вежливо ответил им Илья, потом вытащил из-за пазухи конверт и протянул мне. – Что ты об этом думаешь?

Я взяла конверт и, бросив на него хмурый взгляд, вопросила:

– Как я сегодня выгляжу?

Он одарил меня белозубой улыбкой и радостно заверил:

– Как всегда, безупречно, моя богиня!

– Простите, – осторожно поинтересовалась Наташка. – Как у вас со зрением?

– Превосходно, а что?

– Тогда я ничего не понимаю, – она развела руками.

Я простила Илье дурацкую утреннюю выходку. Еще бы! Да я готова была расцеловать его на месте.

– Так что ты об этом думаешь? – он кивнул на конверт.

– Опять загадочные письма. Я их боюсь, – я раскрыла конверт и охнула, увидев его содержимое. – Два билета?!

– Два билета до Италии в первом классе. Я старался.

– Неплохо, – Игорек присвистнул и выглянул из-за ширмы. – Ваша фамилия случайно не Рокфеллер?

– Должен же я как-то искупить свою вину, – это Илья уже наклонясь ко мне прошептал.

– Полагаешь, что путешествие в твоей компании предел мечтаний для такой девушки, как я? – прошипела я в ответ.

– Что вы, мадам, – он придвинулся поближе. – Компания с вами – это большой приз для такого парня, как я. Правда. А кроме того, я очень хочу жить. Я продолжаю спасать свою шкуру. Уж не побрезгуйте обществом труса, миледи.

– Шут гороховый. Но как я тебя… гм… представлю?

– Кому?

– Во-первых, клиенту. Потом, адвокатам отца и вообще. Довольно странная командировка получается.

– Идем, – он взял меня под локоть, выволок из-за стола и, ласково улыбнувшись все еще шалеющей Наташке, потащил вон из офиса.

– Что тут странного, если девушка решила с оказией решить свои проблемы, связанные с завещанием. И что странного в том, что именно для решения этих проблем ее сопровождает жених… – это он уже горячо зашептал в коридоре.

– Да все странно… Подожди, – я замерла, – ты сказал «жених»?

Его щеки опять покрылись нежно-розовым румянцем.

– Сказал. А кто же я тебе?

Наверное, я тоже покраснела. Он взял меня за руку:

– Амалия, чтобы ты не думала, что я прицепился к тебе как банный лист… в общем, у меня тоже есть дела именно в Болонье, и мне все равно нужно было туда лететь. У меня же обувное предприятие, партнеры в Италии. Кроме того, без тебя мне тут действительно не только одиноко, но и страшно. Очень страшно. Я понятия не имею, какого черта убивают твоих гм… словом, мужчин, с которыми ты знакома. И потом, тебе ведь нужна поддержка там, на чужбине, – он улыбнулся, поцеловал мою руку и заговорил. Причем его губы щекотали мое запястье. – Кстати, будет лучше, если мы всем скажем, что встречаемся уже год. Так надежнее. Да и правдоподобнее. Люди встречаются год, у них много общего, так почему бы им не совместить приятное с полезным. Если, конечно, ты не против…

– Убедил, – выдохнула я, признав, что такие парни, как Илья, заставляют женщин трепетать, как последний лист на осенней осине.

Он распрямился, потер ладонью о ладонь и вдруг, издав боевой клич, подпрыгнул на полметра от пола.

– Правда, я не совсем уверена, что с таким сумасшедшим типом хоть на секунду буду в безопасности, – проворчала я.

– А я пистолет захвачу.

– Вот именно это я и имела в виду! Хочешь остаться на таможне вместе со своим пистолетом?

– Я захвачу пистолет, брошюру по самообороне я уже купил, – он похлопал себя по карману куртки. – И я полечу с тобой в Италию первым классом, и еще закажу самый шикарный номер в отеле. Жизнь прекрасна!

Он запечатлел на моем удивленном челе поцелуй и с прискоком удалился. А я осталась размышлять, каким образом мне сообщить ему о следователе Свиридове, который будет разыгрывать роль моего коллеги по работе. Еще мне нужно придумать, как сообщить Свиридову о том, что со мной полетит мой «жених». И главное, что мне оставалось решить в этот день, – на кой черт мне сдались эти сложности? Почему я должна скрывать от Ильи, что Свиридов – следователь с Петровки? Почему я не могу рассказать тому же Свиридову, что знаю Илью не больше недели, что он сумасброд и искатель приключений?

На этом интересном месте мои размышления прервал телефонный звонок.

– Мы с тетей Агатой посовещались и решили, что отправимся в Италию вместе с тобой, – тоном, не терпящим возражений, заявила моя родительница.

– Что?! – наверное, мое лицо сейчас тоже напоминало открытый комод с выпученными глазами, как давеча у Наташки.

– Что слышала, – отчеканила моя дражайшая маман. – Мы с тетей Агатой решили, что одну тебя нельзя отпускать. Во-первых, еще неизвестно, что запрятал в сейф твой папаша, во-вторых, эти ужасные убийства вокруг тебя… Амалия, я надеюсь, ты понимаешь, что в трудную минуту семья должна сплотиться.