Текст книги "Твари (СИ)"
Автор книги: Андрей Ильин
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)
– Почему?
– А каково круглые сутки находится среди сумасшедших? И не день, не два, а годы! Сам психом станешь! Многие из этих людей совершили страшные преступления, они действительно невменяемы и бесчеловечны. Они не ведают сострадания, жалости, лишены даже страха смерти. Базовые инстинкты не работают! Таких надо бы уничтожать, но это почему-то считается жестоким, даже бесчеловечным. Но ведь они и не люди! Возникает спор – а кто станет определять, кто выступит в роли палача, а если ошиблись с диагнозом…
Захаров махнул рукой, стакан воды подпрыгнул и оказался на полу. Звон стекла, брызги воды нарушили тишину пустого кафе. Алексей невольно оглянулся, пальцы легли на спусковой крючок ружья. Дед не обратил никакого внимания на разбитый стакан, взгляд по-прежнему был вовнутрь, на бледном лице выступили капли пота.
– А что творил персонал? Осуждённый на пожизненное лечение перестаёт быть личностью. Он лишён всех прав, то есть, признан не дееспособным. Даже жаловаться некому! С ведома главврача пациентам вводят странные препараты, после которых люди становятся калеками или погибают. Видимо, испытывают новые лекарства. На официальные испытания уходят годы, нужны сотни разрешений и документов, а тут только устное согласие главврача! Конечно, все это оправдывается необходимостью помочь смертельно больным, за время официальных испытаний столько погибает невинных людей, которых можно было бы спасти, но бюрократические проволочки… Ладно, говорить можно долго. Перестройка и перестрелка многое изменила, но не все. На манеже всё те же! Преподаватели марксистско-ленинской философии преподают маркетинг, секретари горкомов переквалифицировались в префектов, психиатры берут взятки и пишут любые диагнозы.
– А за что же вас-то… э-э… наказали?
– Имел наглость заявить, что коммунизм полная чушь и средство обмана людей. А ещё сказал, что планета живое существо и что мы обязаны служить ей, а не пытаться порабощать природу и уничтожать всеми доступными способами.
Алексей вздохнул:
– Ну, вам ещё повезло, что оказались в психушке!
– Спорное заключение. Провести червонец с кончеными отморозками – это вам не кило помидор скушать!
– Но вы живы!
– Случайно! Ладно, проехали… потом тюремный режим отменили, психи разбежались, врачи тоже. Вылавливали! – усмехнулся Борис. – Психов, разумеется. Врачей заманивали деньгами. Меня признали неопасным и отпустили на все четыре стороны. В буквальном смысле! Видите ли, за годы отсидки я утратил всё – семью, работу, жилье, даже документы. Паспорт выдают по месту жительства, а у меня его нет! Так вот и живу с тех пор со справкой из психбольницы. Мол, лечился десять лет и выздоровел – идиотизм! Верите ли, в ночлежки не пускали, даже в ментовский обезьянник не сажали, когда с такой справкой знакомились.
– Ценный документ!
– О, да! Я даже ламинировал его, чтобы не стёрся. Второго такого у меня уже не будет! – невесело рассмеялся старик. – Живу мелким воровством, не брезгую подаяниями, промышляю на помойках и попрошайничаю. За годы бродяжничества накопился огромный материал наблюдений. Чтобы не забыть, веду записи, благо бумаги и ручек хватает. У меня даже подключённый к интернету компьютер есть! – похвастался старик.
– Получается, вы не совсем бродяга. Компьютер должен быть в помещении с электричеством и сетью.
– Подключение беспроводное, по «вафле», электрических проводов хватает, – махнул рукой дед. – Есть у меня берлога в укромном месте, но туда сейчас нельзя.
– Отчего же? Конкуренты одолели? – пошутил Алексей.
– Зомбяки, – спокойно отвечает дед.
– ?
– Лёша – простите, Алексей Семёнович! – чем можно объяснить странную пустоту на улицах? Люди исчезли, но отнюдь не испарились, уверяю вас.
– Они превратились в живых мертвецов под воздействием неизвестного науке вируса, сидят в тёмных подвалах, по ночам выходят наверх пожирать оставшихся в живых – знаете, Борис, я видел не меньше двух дюжин фильмов с подобным сюжетом. Такая чушь! – скривился Алексей.
– Эти фильмы, дорогой майор, есть выражение страха человечества перед будущим. Оно неизвестно, непонятно и пугающе. Это коммунисты смотрели в будущее с безмятежным спокойствием слабоумных. Люди нормальные понимают, что все неопределённо, туманно и можно только предполагать, что будет на самом деле. Я ведь говорил вам, что занимался исследованиями. Не буду утомлять вас подробностями, скажу кратко – группа английских учёных предположила, что на планете и раньше существовали цивилизации, подобные нашей. Бесспорных доказательств нет, но и опровергнуть гипотезу тоже нельзя. Возраст планеты от пяти до семи миллиардов лет. Жизнь не обязательно возникает только на белковой основе и кислородно-водной диете. Англичане подсчитали, что для полного уничтожения наших городов природе понадобится примерно пять миллионов лет. И ни останется ничего, ни малейших следов пребывания человека на планете Земля! А отсюда следует вывод – цивилизаций, подобных нашей, могли быть сотни и тысячи!!! Мы вовсе не макушка эволюции, как самонадеянно предположил Дарвин, а всего лишь веха. Мы создания природы и она терпит нас, наблюдая за нашей вознёй. Вот уже полвека человечества имеет возможность полностью уничтожить жизнь на земле. Понимаете, полностью! Даже микробов не останется! Нас удерживал страх за собственную жалкую жизнь. Сегодня человечество губит жадность. Мы стремимся потреблять все больше, не считаясь ни с чем. Мы рубим сук, на котором сидим. Живи сегодня! – криво усмехнулся Борис. – И природа имеет полное право счесть нас паразитами, тупиковой ветвью эволюции. И уничтожить, как вид живых существ. Но вот беда, эти паразиты успели так загадить планету, что без генеральной уборки не обойтись. Атомные электростанции, химические заводы, нефтехранилища, гигантские свалки мусора – все это, оставленное без присмотра, представляет смертельную опасность для жизни на планете. Люди должны прибрать за собой. Вот поэтому уничтожают не всех. Часть останется жить, пока не уберёт мусор за собой из оставляемого дома.
– То есть вы хотите сказать, что неведомый вирус в одночасье уничтожил большую часть населения Земли, а выжившие превратились в ходячих мертвецов, цель которых уничтожать опасные отходы?
– Не в одночасье, а за те две недели, что вы провели в своём лесу. И не вирус, а нечто другое, чему объяснения пока нет. Оставшиеся в живых не мертвецы, а люди с урезанными – скажем так! – возможностями. Вроде биологических машин. Считаете меня сумасшедшим? Но пустые улицы вы видели. Чтобы убедится в остальном, спуститесь в подвал торгового центра. Только будьте очень осторожны и Боже вас упаси войти в метро. Оттуда вы точно не выберетесь!
Глава 3
Подвал торгового центра представлял собой гигантскую бетонированную яму, поделённую на клетки-комнаты и громадные залы складов. Несколько грузовых лифтов соединяли между собой два этажа складских помещений с шестью этажами торговых залов. Вентиляционные трубы, электрические кабели, вода и канализация шли в одной связке, опоясывали весь подвал, запустили щупальца во все помещения. Огромное тело супермагазина было похоже на застывший в неподвижности фантастический организм.
Как только Алексей вышел из кафе, дед тщательно запер стеклянную дверь, для верности подпёр стулом. Взмах рукой обозначил пожелание удачи. Алексей кивнул, взгляд скользнул по пустому коридору, замер на большой двери из матового стекла с надписью «Для сотрудников». Там, за этой дверью располагается шахта лифта. Спускаться вниз не хотелось. В каждом из нас заложен страх перед тёмными пространствами, где ничего не видно, не слышно и ни одно из пяти чувств не сообщает нужной информации. Неизвестность пугает больше всего. Ну, и воображение! Алексей вздохнул, кованый носок армейского ботинка с силой врезается в дверь, осколки дождём сыпятся на пол. К стволу привязан скотчем фонарик. Так делают в кино. Это глупо до чрезвычайности, так как сразу превращаешься в мишень с подсветкой. Ну, что б даже подслеповатый противник попал в тебя с первого выстрела. Или кинул камень. Но едва ли в тёмном подземелье есть стреляющие зомби!
Приглушённо взвыли электромоторы, грузовой лифт сонно раздвинул беззубые челюсти, ровная колонка пуговиц-кнопок равнодушно блеснула в полумраке. Взгляд на мгновение замирает на кнопке «0» – это подземная стоянка автомобилей и перевалочная площадка. Поколебавшись, Алексей тычет пальцем.
– Начну с самого низа, – пробормотал он под шорох и завывание ползущего вниз лифта.
Кабина упирается в стальные пружины амортизаторов, вздрагивает всем массивным телом и застывает на месте. Двери расползаются, Алексей судорожно вскидывает ружье, указательный палец давит на спусковой крючок – но сумрачный подвал пуст и тих, словно ограбленная археологами погребальная камера кургана и Алексей, облегчённо вздыхая, опускает ствол. В полумраке подвала тусклое освещение лифта сияет, будто ангельский лик в сумерках. Алексей выходит из кабинки, двери ехидно шипят вслед и поспешно схлопываются. Чавкающий звук бьёт по нервам, но лифт не движется, кнопка вызова успокаивающе горит жизнерадостной зеленью. Алексей опускается на корточки, напряжённо вслушиваясь в тишину, глубоко вдыхает воздух. Долгие годы пограничной службы научили полагаться не на хитрую электронику, а на собственные чувства. Только в кино врага можно обнаружить на экране тепловизора, уловить биение сердца на сверхчувствительный микрофон или узреть со спутника стоимостью в миллионы долларов. Ага, так тебе и дадут все это, оттопырь карманы ширше! Всё вышеперечисленное – и даже больше! – полагается Федеральной службе охраны первых лиц государства. А тебе – ну, почаще вспоминай текст воинской присяги, там написано, что и как ты должен делать.
Мёртвая тишина подвала нарушается едва слышимой капелью, что-то или кто-то шуршит в воздуховодах, маленькие коготки стучат по бетону за пирамидой картонных ящиков. В неподвижном воздухе подземелья кружатся запахи стирального порошка, парфюмерии, машинного масла и чего-то ещё! Странный, не похожий ни на что запах раздувает ноздри, заставляет биться сердце и гонит кровь по жилам. Это даже не запах, а нечто другое, словно затихающий крик ужаса, которого почти не слышишь, зато ощущаешь всем существом своим. Полки заполнены свёртками, ящиками, вдали белеет громадная куча сваленных в беспорядке коробок, торчат паучьи лапы исковерканных стоек – стеллажи рухнули и образовали целый холм из упаковок. Этот странный, тревожащий запах исходит именно оттуда. Алексей минует ряды аккуратно разложенных ящиков, беспрерывно вертя головой – мало ли! В болтовню деда про зомби он уже не верил – слишком уж по-киношному примитивно. Здесь, в тишине подвала, даже начало казаться, что все привиделось там, наверху. Ну, провели учения по гражданской обороне, все попрятались в убежища и теперь направляются по рабочим местам. Сейчас появятся таджики грузчики, раздражительные бабы завсклады и менеджеры логисты.
– А тут я, весь в камуфляже и с дробовиком! – с усмешкой произносит Алексей. – Клёво! До конца жизни буду объяснительные писать в полиции.
Шаги в пустом подвале отдаются гулко, скрипит песок под рифлёными подошвами, шуршит бумага и картон. Надо бы тише – поморщился Алексей. Из ящиков раздалось шуршание, коробка с яркой этикеткой стирального порошка медленно ползёт в сторону. Алексей замечает движение, ствол дробовика медленно поворачивается, чёрный зрачок смотрит на подозрительную коробку.
– Сто-о-ёй – звучит срывающийся на писк голосок, – гм… стой!! – раздалось уверенно и звонко.
Из-за ящика высунулось двуствольное ружье, показалось бледное пятно лица.
– Чё? – опешил Алексей.
– Не «чёкай», а стой смирно, козел! Иначе останешься без яиц! – провозглашает звонкий голос. Детский или женский?
– Ну что за день, а? Третий раз грозятся без яиц оставить – дались они вам!!! – обозлился Алексей. – Вылезай, шибздик кривоногий!
За ящиками завозилось, коробка с порошком опрокидывается, цветастые мешочки катятся вниз. Подросток в джинсовом костюмчике поднимается, тяжёлое ружье упирается прикладом в худое плечо, прядь волос падает на глаза. Мальчишка безуспешно трясёт головой, прядь упорно не желает возвращаться на место. Левая пятерня сжимает чуб, тянет к макушке. Длинный двойной ствол плавно опускается, приклад соскальзывает с плеча и ружье буквально виснет спусковым крючком на пальце. В глухой тишине подвала выстрел грохочет, словно залп «Авроры» на рассвете. Отброшенное отдачей ружье исчезает, пылевое облако стирального порошка устремляется к потолку, мальчишка падает на спину и едет вниз вместе с холодильником в картонной упаковке, нелепо размахивая руками и ногами, будто перевёрнутое насекомое. Тяжёлый холодильник сминает мелкие ящики, проворачивает и ползёт вниз, будто танк по склону холма. Алексей делает шаг в сторону, уступая дорогу. Холодильник с хрустом мнет последний ящик и останавливается. Мальчишка садится верхом, волосы опять закрывают лицо, сквозь припудренные стиральным порошком пряди блестят широко распахнутые глаза.
– Мощно! – подытожил Алексей. – И что?
Вместо ответа мальчишка чихает три раза подряд, голова трясётся, спутанные волосы колышутся, словно крылья испуганной медузы, вздымается лёгкое облачко белёсой пыли.
– Это понятно, – кивает Алексей. – Сказать-то что хотел?
– Я не хочу в яму! – плачущим голосом сообщает подросток.
– Ну и не ходи, – пожал плечами Алексей.
– Вы меня не потащите туда?
– Тьфу на тебя, – лениво отмахнулся Алексей. – Не знаю никакой ямы.
Мальчишка внимательно глядит из-под густых волос, глаза блестят в полумраке.
– Мне кажется, вы вообще ничего не знаете.
– Да, был в коме, недавно пришёл в себя, – процедил сквозь зубы Алексей, оглядывая тёмный подвал. – Рассказывай!
– Появились мертвецы. Они гипнотизировали людей и вели в ямы. Хоронили живых людей. Некоторые остались, но они зомби. Вылавливают оставшихся в живых и убивают. Или превращают в таких же зомби, как сами, – грустным голосом ответил мальчишка.
Помотал головой, стряхивая остатки стирального порошка, растопыренные пальцы прошлись по волосам, отбрасывая их назад. Алексей вздрогнул и отступил на шаг – это девушка!
– Могли бы проявить тактичность и не шарахаться от меня, как от чумной! Вы тоже не Ален Делон!
– Да я тово… не ожидал, – смутился Волков. – Вы совсем не страшная!
– Спасибо и на этом, – кивнула девушка, пугливо оглядываясь.
– Есть кто-то ещё?
– Нет, но вон там, впереди, яма!
– В которую мертвецы утаскивали людей? Ну, показывайте, – улыбнулся Алексей.
Девушка несколько раз похлопала себя по плечам, отряхивая пыль. Достала из-за пазухи цветастую бейсболку, надела козырьком назад.
– Надо идти туда, – указала пальчиком за кучу коробок, не двигаясь с места.
Алексей учтиво кивает, идёт первым, огибая по широкой дуге завал из коробок. Продолговатое пятно от фонаря скользит по заваленному полу, выхватывая из темноты яркие пакетики, ящички и коробочки. Дорогу преграждает баррикада из стеллажей. В одном месте, прямо среди скрещённых балок, остался небольшой проход. Девушка молча тычет пальцем и кивает. Алексей пригибается, чтобы не зацепиться за торчащие со всех сторон острые клыки исковерканного железа, осторожно движется дальше. Под ноги то и дело попадаются расплющенные коробки, сбивая с шага и мешая идти. Луч фонаря выхватывает из темноты мешанину вещей и предметов, затем словно проваливается в пропасть. Пещера в середине завала обрывается внезапно, в двух шагах расстилается громадная, наполовину засыпанная ямища с рваными краями. Алексей осторожно приближается, ствол с горящим фонарём медленно описывает полукруг. Яма велика, шагов двадцать в диаметре. По краю идёт узкая полоса, свободная от мусора. Алексей медленно обходит яму, поминутно подсвечивая под ноги – край может обвалиться! Наконец они с девушкой выбираются на открытое место, прямо напротив широкой бетонированной полосы, ведущей наверх. По этой дороге электрокарами свозили товары с разгрузочной площадки. В обычное время она чиста, как больничный коридор. Но сейчас буквально завалена мусором. Алексей подходит ближе, всматривается – по полу разбросаны домашние тапочки, туфли, ботинки, валяются бумажники, женские сумочки, блестят ювелирные украшения и монеты, часы, мобильные телефоны.
– Такое впечатление, что здесь прошла толпа людей. Которым уже ничего не нужно, – задумчиво произнёс он.
– Их привели мертвецы, – тихонько шепнула девушка.
– И что потом?
– Они исчезли в яме. Провалились!
– А затем края осыпались и не осталось никаких следов – так бывает только в кино! – в сомнении покачал головой Алексей. – Этого просто не может быть!
– Может! Я сама видела! – обидчиво воскликнула девушка.
– Да? Ну, тогда рассказывай, что ты видела!
– Постараюсь коротко! Так вот, мне бабушка рассказывала, что наш дом построили на месте старого кладбища. Могилы сровняли с землёй бульдозерами, землю с костями вывезли куда-то. Но не все! Остался нижний, самый глубокий слой захоронений. Его обнаружили, когда рыли котлованы и забивали сваи. Рабочие закапывали кости поблизости или заливали жидким бетоном. Целый микрорайон построили на могилах, представляете? – взмахнула руками девушка. Под ногами хрустнуло, девушка пошатнулась, ладони так замельтешили в воздухе, будто она собралась взлететь к потолку. Алексей молниеносно выбрасывает руку, пальцы сжимаются на запястье и тянет на себя. Девушка буквально прыгает ему на грудь, руки обвивают шею.
– Ой! – восклицает прямо в ухо.
Алексей осторожно ставит её на землю. В носу невыносимо свербит, он поспешно отворачивается и чихает в кулак.
– Простите, ваши волосы, – сдавленным голосом произносит Алексей и чихает ещё раз.
– Ничего. Мне на голову упала коробка стирального порошка… так вот, несколько дней назад мертвецы начали вставать – восставать? – ну, ожили, в общем. Входили в дома, глядели так пристально и люди переставали сопротивляться. Они как сонные мухи становились. А мертвецы бродили по домам, все осматривали, словно искали что-то – люди ходили рядом и становились вялыми, ну, никакими! Зато мертвецы набирались сил, энергии и обретали человеческие черты.
– Как это? – удивился Алексей.
– Разговаривать начинали, раньше только мычали. Учились пользоваться предметами, носить одежду, ходить правильно, как люди! А не как заводные манекены. Потом всех людей повели в подвал. Там в полу образовалась большая яма. Люди падали вниз, стены рушились. Останки перемешивались с землёй… – всхлипнула девушка.
Алексей ещё раз посмотрел в яму. Луч фонаря выхватил из темноты гладкие, слегка осыпавшиеся края. Дно засыпано высохшей землей и бетонным крошевом.
– А почему ты жива? – обернулся он к девушке.
– Не знаю, – пожала она плечами. – Наверно, потому что я трусиха! Когда к тебе в дом заходит чужой, ты ведь прогоняешь его. Любой мужчина сразу бросается, и женщины тоже. Ну, кричат, скандалят – и смотрят в глаза! А им только это и надо. Когда мертвец зашёл к нам в квартиру…
– У вас двери нараспашку? – усмехнулся Алексей.
– Нет, соседка позвонила, ей открыли. Он из-за спины вышел, мама сразу обмякла, папа подхватил её, а мертвец его за волосы – вот так, спереди и голову вверх! – папа смотрит на него и тоже… перестаёт… я закричала, бросилась, соседку толкнула, она мертвеца. Тот мельком посмотрел на меня, голова закружилась, ноги отяжелели и слышать перестала. Помню, на карачках по лестнице ползла на крышу, у нас квартира была на последнем этаже. Ещё помню дождь пошёл сильный, вымокла вся. Сколько пролежала, не знаю. Замерзла, пришла домой, а там пусто. И двери настежь! По всему подъезду, представляешь? Слышу шум внизу, спускаюсь по лестнице, а возле подвала люди стоят. Глаза потухшие, не разговаривают, все как чужие. С улицы тоже заходят такие же прибитые и в подвал. Я пробралась туда – ну, папу с мамой отыскать, а их нет. И яма в подвале, в которую люди сходят…
Девушка говорила монотонно, будто в полусонном бреду, проглатывая окончания и не делая пауз. Алексей беспокойно оглянулся, дёрнул за рукав:
– Эй, проснись! Тебя клинит что ли?
– А? Нет, приступы какие-то странные. Это после того, как на меня мертвец поглядел. Скоро пройдёт… наверно.
Алексей берет девушку за руку, отводит подальше от края ямы.
– На меня тоже мертвец смотрел, – невесело усмехнувшись, произнёс он. – Вернее, мертвечиха. Или мертвячка, как правильно? Две недели колбасило, чуть копыта не отбросил.
– Да? И как ты после этого?
– Ничего, оклемался. Но шоу прошло без меня. Наверно, к лучшему.
– Почему? Ты мог бы попытаться спасти родителей.
– Как? Как можно спастись от того, кто убивает взглядом? За те две недели, что я умирал в лесу, мой организм сумел перенастроиться – так что ли правильно? – и теперь меня так просто не убить, я могу… звучит, как оправдание, верно? – скривился Алексей.
– Ты не виноват. Так сложилось, – ответила девушка.
В глазах блеснули слезы, лицо дрогнуло.
– Не пойму, откуда ямы взялись? – спросила она после короткой паузы.
– Какие ямы? А, это… ну, подземные пустоты, утечки из магистральных водоводов, да мало ли что!
Послышался шум шагов, в широком проеме показалась тень. Девушка сразу напряглась, лицо покрылось бледностью, голос дрогнул:
– Это мертвецы! Услышали выстрел.
– Если слышали, значит, не мертвецы, – буркнул Алексей. – Ты вот что, заховайся тут, а я разберусь с этим больным.
– Только не смотри в глаза!
– Знаю. И вот ещё что, – поколебавшись, произнёс он, – возьми моё оружие. Пользоваться умеешь? Если что, пристрелишь меня.
– Если что «что»? – пролепетала перепуганная девушка.
– Если он посмотрит мне в глаза и… окажется сильнее. Ты убьёшь того, кто появится в этом теле вместо меня. А потом убегай, на стрельбу придут другие.
Алексей снимает «Сайгу» с предохранителя, отдает девушке. Не торопясь, глядя под ноги, идёт навстречу неизвестному. То, что он один, понятно по звуку шагов. Бетонированная дорога задирает плоскую спину вверх, тень незнакомца вытягивается, превращаясь в несуразную карикатуру на человека. Незнакомец идёт молча, почти не размахивая руками. Под ногами с треском сминаются пластиковые стаканчики, хрустит бумага, шаги отдаются эхом от близких стен. «Уверенно идёт, сука! – подумал Алексей, чувствуя закипающую злость. – Не боится. Это хорошо, что не боится. Самоуверенность верный путь к поражению». Мельком смотрит, отмечает про себя, что это мужчина в тёмном костюме, брюки смяты, туфли грязные и будто заплёванные. Алексей наклоняется, полусогнутые руки прижимаются к груди, идет бочком. Издалека такое положение тела и рук воспринимается как поза покорности. На самом деле такое положение тела даёт возможность ударить без замаха. И сразу наповал!
Неизвестный подходит вплотную. Запах давно немытого тела достигает ноздрей, Алексей невольно морщится и дёргает головой – запах не стиранных носков всегда приводил в бешенство. Когда до вонючки остаётся всего ничего, то есть можно щёлкнуть по носу, полусогнутая правая резко выпрямляется, тело подаётся вперёд и вбок, крепко сжатый кулак врезается в левую скулу. Короткий хряск и люфт челюсти возвещает, что кость сломана и вся нижняя часть выбита. Незнакомец падает на бетон, будто мешок с овсом, тяжело и гулко. Только после этого Алексей поднимает глаза. У ног распростёрт худощавый мужчина, руки неловко подвёрнуты, ноги растопырены, словно мужик готовится к осмотру простаты, на бледном лице топорщится недельная щетина. Глаза закатились под лоб, белки покрыты желтушным налётом. На страшно вывернутую вбок и смятую челюсть глядеть не хотелось.
– Эй, как там тебя… выбирайся! – негромко произносит Алексей. – Все проще, чем я думал.
Слышится треск и хруст, из переплетения алюминиевых стоек и картонных завалов выбирается девушка. Суетливо, как белка, пробирается среди коробок, оружие держит на вытянутых руках стволом вниз.
– Ботаник какой-то, – презрительно морщится Алексей. – Можно было теннисным мячиком с ног сбить.
Девушка подходит ближе, вытягивает шею и внимательно смотрит на неподвижное тело. Присыпанные порошком волосы ниспадают на лицо, мешают видеть. Левая рука тянется к голове, пальцы правой крепко сжимают «Сайгу» за рукоять, но тяжёлое ружье с круглым, как у ППШ, магазином неудержимо стремится вниз, к бетонному полу. Алексей кривится, хочет сказать, чтобы аккуратнее с оружием… краем глаза замечает движение на полу. «Ботаник», которого он считал мёртвым, вздрагивает, прижатая к бетону голова медленно поворачивается. Изуродованная челюсть выпадает вниз и вбок, будто багажник перевёрнутого автомобиля. Страшно вывернутые глаза начинают двигаться, появляется радужная оболочка, выползают чёрные, до предела расширенные зрачки. Глазные яблоки наливаются странным слюдяным блеском, будто наполняются жидким стеклом. Алексей хочет отвернуться, он помнит, что смотреть нельзя… и тут их взгляды встречаются! Знакомая волна слабости пробегает по телу, мышцы наливаются тяжестью, в ушах появляется гул и странный зуд в голове, будто мелкие насекомые забрались в черепную коробку и копошатся там, в мозгах.
– Не смотри!!! – доносится словно издалека истошный крик девушки. Чуть слышно лязгает железо и Алексей понимает, что сию минуту он умрёт – трусливая девка разнесёт ему башку зарядом картечи. Именно эта мысль, что умрёт от руки трусихи, заставляет отшатнуться. Взгляды размыкаются, слабость и звон тотчас исчезают, возвращается слух и способность ясно мыслить.
– Я и не смотрю, так… – пожимает плечами Алексей. Недолго думая, он со всей силы пинает голову оживающего урода, хрустит черепная кость, голова откидывается вбок, шея сгибается почти под прямым углом. Алексей оборачивается к девушке, с улыбкой говорит: – Порядок!
Чёрный глаз «Сайги» пристально смотрит прямо в лицо, ствол неподвижен, тонкие женские пальцы крепко сжимают рукоять, взгляд из-под опущенных волос испуган, но решителен.
– Ты как? Ну, в смысле, ты – это ты? Или ты – это он? – спрашивает девушка.
– Я – это я, – твердо отвечает Алексей.
– А откуда мне знать? – не опускает ствол девушка.
– Ты смотришь мне в глаза и ничего не происходит, верно?
Девушка с облегчённым вздохом опускает ружье, подходит ближе.
– Ты прав. Давай выбираться отсюда, а? – говорит она, протягивая оружие.
– Выберемся. Но сначала я хочу разобраться во всем. Меня зовут Алексей… Лёша. А тебя?
– Ксения, – тихо отвечает девушка. – А нельзя потом… разбираться во всём?
– Потом станет темно. Лучше сейчас.
* * *
Дорога поднимается, бетонная полоса упирается в стену и круто сворачивает вбок, задираясь ещё выше. В широкие окна течет тусклый свет заходящего солнца. Этажом выше располагается гараж. «Ботаник» припёрся именно оттуда. Возможно, он один торчал там, среди брошенных машин. А, возможно, и нет! Волков перекинул оружейный ремень на левое плечо, плотно прижал приклад к боку и так шёл, готовый стрелять при малейшей угрозе.
– А я видела в кино, что надо прижать оружие вот так и шагать мелкими шажками, поводя стволом туда-сюда! – полушёпотом заговорила Ксения из-за спины. – А ты идёшь, как на параде.
– Кино, блин! – скривился Волков. – Его снимают люди, вообще не служившие в армии. В фильме картинка важна! Чтоб красивше было! Они не понимают, что смотреть через прицел можно, но не всё увидишь. Сужается угол зрения. К тому же глаза всё равно движутся быстрее, чем руки с автоматом, так что время от обнаружения цели до выстрела значительно, секунды полторы. Тут не стрелять надо, а самому уходить от пули.
– Полторы секунды – много? – удивилась девушка.
– В ближнем бою – очень!
– Ой, впереди кто-то стоит! – всполохнулась Ксения.
– Вижу, – буркнул Алексей. – Торчит пень на фоне окна.
Волков медленно идёт вдоль ряда пустых автомобилей, не забывая внимательно осматривать салоны, но сквозь затемнённые окна ничего не видно. Смутно удивился, что у всех машин закрыты двери, стоят ровно, ни одна не брошена впопыхах на средине проезжей части. Гараж разделён на сектора, высокий потолок поддерживают бетонные опоры. В противоположной стене белеют двери грузового лифта, рядом кренится на пробитых колёсах грузовая фура. Неизвестный человек стоит возле столба, опираясь одной рукой. Алексей подходит ближе, останавливается в пяти шагах.
– Как здоровье, мужик? – спрашивает он и слегка приподнимает ствол. Девушка за спиной беспрерывно крутит головой, стреляя глазами во все стороны. Видимо, насмотрелась фильмов ужасов и теперь ожидает внезапного появления толпы мертвецов. Неизвестный у опоры молчит, только слегка поворачивает голову набок. Мужчина одет в мятый, покрытый масляными пятнами светло-серый костюм, воротник белой рубашки поднят, видна чёрная полоса галстука.
– Как здоровье, мужик? – спрашивает Алексей. – Понятно… уши зажми!
– Что? Зачем? – перестала крутить головой Ксения.
– Уши, говорю, зажми, – повторяет Алексей.
«Сайга» с оглушительным грохотом выплёвывает заряд картечи. Опорная свая покрывается фонтанами пыли, куски бетона барабанят по кузовам ближайших автомобилей, с тихим звоном сыплются на асфальт осколки зеркал. Рука, которой опирался неизвестный на стену, кувыркается по асфальту и пропадает под брюхом джипа. Мужчина падает, как подрубленный, лицом вниз.
– Это вы такой предупредительный выстрел сделали, да? – тоненьким голоском спросила Ксения.
Алексей уловил нотки ехидства.
– Типа того, – пожал плечами. – Видно же, что урод. Ладно, заглядывать в глазки не будем, нам туда, – кивнул в сторону грузового лифта.
– А вдруг там кто-то есть? – боязливо сказала Ксения.
– Попросим выйти!
* * *
Шорох и щёлканье за спиной заставляют обернуться. Девушка вскрикивает и прячется за спину Алексея. Волков плюет с досады, приклад ружья упирается в плечо, обширный подвал сужается до узкой прорези прицела. Ровные ряды припаркованных автомобилей словно оживают: хлопают двери, шаркают подошвы, слышится невнятное бормотание – из машин неуклюже выбираются люди, мужчины и женщины. Когда Алексей с девушкой проходили мимо, они сидели, а может, лежали так, что за высокими спинками было не видно. Да и не всматривался Алексей особо! Теперь придётся расплачиваться за невнимательность.
– Отступаем к лифту! – сквозь зубы произносит он.
Грохочет один выстрел, второй, третий – картечь сбивает с ног, рвёт тела на куски, кровь брызжет, как на бойне. Полированные бока автомобилей покрываются пенящейся кровью, клочья кожи и мяса с белыми кристалликами костей медленно сползают вниз. Люди – действительно, как зомби! – молча движутся навстречу, вытаращенные глаза сверкают слюдяным блеском. Даже раненые пытаются двигаться, дрожащие пальцы скребут по асфальтированному полу, ногти обламываются, сдирается мясо, обнажая косточки на подушечках. Алексей отступает шаг за шагом, отстреливая ближних. Он заметил, что за спинами людей прячется невысокий кряжистый человек с длинными, как у обезьяны, руками. Карлик беспрерывно машет ручищами, словно гонит стадо на бойню, что-то выкрикивает и ни на секунду не останавливается. Подстрелить его невозможно – всякий раз на линии огня оказывается человек. Магазин пустеет, затвор щёлкает сухо и звонко, выбрасывая дымящуюся гильзу. Толпа сумасшедших заметно поредела, осталось десятка полтора, но из дальних углов гаража появляются всё новые люди с безумными глазами. Алексей достает сдвоенный магазин, досылает патрон в патронник. Интересно, что же это за карлик такой, которого все слушаются?