Текст книги "Твари (СИ)"
Автор книги: Андрей Ильин
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)
Алексей вскидывает руки, запрокидывает голову, даже на цыпочки становится и тотчас из ниоткуда появляется гул. Низкий, похожий на рев вибрирующий звук не имеет источника, он исходит отовсюду, давит со всех сторон и, кажется, будто сами стены издают его. Камень покрывается пятнами, они расширяются и растут, словно колонии плесени. В середине появляются дыры, по краям вскипает грязная пена, из отверстий струится дурно пахнущий дым. Мутное облако собирается на потолке, рваные струи медленно ползут вниз.
Во всяком случае, именно так показалось Ксении. Она зажмуривает глаза, медленно опускается на колени и тоже вскидывает руки, изо всех сил сопротивляясь чувству страха, овладевшему ей. Борис лежит на полу, зажимая голову руками, тело сотрясает крупная дрожь, ноги дергаются, как в агонии. Гул усиливается, но появляются странные визгливые нотки, как будто обладатель гигантских голосовых связок ревет из последних сил. Это придает силы, Ксения открывает глаза, взгляд устремляется на Алексея. Он стоит набычившись, как простой мужик перед дракой, полусогнутые руки разведены, пальцы сжаты в кулак. Будто ухватил за горло двух невидимых существ и давит, раздумывая – а не удавить ли совсем?
Гул становится тише, зато визга и хрипов появляется больше. Девушка поднимается с колен, напряжение отпускает, на лице появляется выражение любопытства. Алексей слегка отклоняется назад, шевелит кистями, будто наматывает невидимые веревки, а потом резко дергает. Гул тотчас обрывается, наступает тишина. В следующее мгновение стены пещеры буквально содрогаются от истошного, убивающего наповал визга! Некто верещит так, что барабанные перепонки ломит, как будто нырнул слишком глубоко или вдруг оказался в барокамере. Визг обрывается внезапно, некоторое время слышны всхлипы и шипение, потом и они пропадают. Становится тихо, как в старой могиле. Мощная волна сероводорода накрывает с головой, от вони из глаз льются слезы и кружится голова. Алексей падает ниц, Ксения следом, Борис и так лежит пластом, уткнувшись лицом в землю.
Поток нечистого воздуха уходит. Ксения несколько раз глубоко вдыхает, очищая легкие. В тишине слышен насмешливый голос Алексея:
– Так ты говоришь, от нас плохо пахнет?
– Ну, не в буквальном смысле. А что ты сделал?
– Дернул за детородные органы хозяина пещеры. Сначала сжал, а потом дернул. Изо всех сил.
– А я решила, что за горло взял.
– Так можно убить, – озабоченно качает головой Алексей. – А я вначале поговорить хочу. Оно теперь сговорчивым стало.
Пещера, которая совсем недавно казалась узкой, словно подземный ход контрабандиста, расширилась. Потолок убежал ввысь, до него камень не докинуть. Сверкают вкрапления прозрачных кристаллов, изливая пыльные потоки света. Кристаллы точно такие, как в пещере тошава Йерохаама. (Или Йегуды – черт их разберет!) Стены отодвинулись, выступающие края камней уменьшились, поверхность перестала быть гладкой и уже не блестела, будто смазанная вазелином. Борис покрутил головой, хмыкнул и пожал плечами.
– Если оно, в смысле хозяин, размером с эту гору, то мы в… – заговорил он.
– Не продолжай! – обрывает его Ксения.
«Мне бы очень хотелось, чтобы вы оказались в том месте, о котором подумал твой спутник!» – прошелестел голос в голове. Алексей вздрогнул, руки метнулись к поясу, пальцы сжали пустоту. «Черт! – мысленно выругался он. – Старые привычки легко не уходят».
«Ты прав, человек, – снова шелестит тот же голос. – Поэтому так важно выращивать нужные и беречь их, как зеницу ока». Алексей останавливается, скулы твердеют, взгляд становится прицельным.
– Ты говоришь только со мной? – спрашивает он вслух. Борис спотыкается на ровном месте, Ксения останавливается и глядит на Алексея круглыми глазами.
«Разумеется, – шелестит в голове. – Зачем мне остальные?»
– Леша, что с тобой? – спрашивает девушка, подходя ближе.
– Ты будешь говорить со всеми, тварь!
–!?
– Все должны слышать то, что ты говоришь мне. Я понятно выражаюсь? – с ненавистью произносит Алексей, одновременно мотая головой, словно конь мух отгоняет. Давая тем самым понять Ксении, что эти слова относятся не к ней. Девушка хмурится, Борис успокаивающе кладет ладонь на плечо, тихо говорит:
– Прислушайся.
– Я не слышу ответа, урод! – цедит сквозь зубы Алексей.
«Что? А-а, разумеется. Теперь уже все равно!» – прозвучал голос. Он окреп, исчезла неуверенность и страх, которые чувствовались вначале.
– Так с нами заговорил хозяин здешних мест? – с недоброй улыбкой спросила Ксения. – И где же прячется этот моллюск?
«Идите дальше!» – насмешливо звучит голос в головах. Уверенность не понравилась Алексею, он предостерегающе поднимает руку. Некоторое время стоит неподвижно, вслушиваясь. Перед мысленным взором бегут яркие точки, огоньки тускнеют, постепенно исчезая совсем. Вырисовывается контур невысокого холма или кургана в центре пещеры. Основание едва видно, но чем выше, тем ярче горят стены, а вершина просто сияет ядовитым зеленым цветом. Другие органы чувств молчали, на слух воспринимались звуки, похожие на всхлипы и тихий, на грани слышимости, шорох.
Алексей быстро идет вперед. Пространство будто взрывается, образуя огромный круглый зал. Дневной свет ниспадает с потолка сквозь прозрачные кристаллы, световые столбы расширяются внизу, упираясь в плоские куски то ли стекла, то ли хрусталя темно-красного цвета. Отраженный свет ложится на грубый камень, отчего кажется, будто на стенах выступает кровь. Пещера слегка вытянута, словно разрезанное вдоль яйцо. В середине торчит громадный сталагмит. Массивный, с оплывшими краями и тупой вершиной. Люди подходят ближе, огибая горящие злобным красным цветом кристаллы. Ксения вскрикивает, лицо кривится так, будто лимон укусила. Борис стыдливо опускает глаза и отворачивается, закрывая лицо руками. Хладнокровен только Алексей. Он рассматривает существо, сидящее на вершине сталагмита, как хирург пациента перед операцией по удалению аппендикса без наркоза.
Огромная, по отношению к размерам остального тела, голова покрыта вмятинами и похожа на кожаный мешок, из которого выпустили немного воздуха. Темные пятна, пузырящиеся язвы и подтеки слизи по всему телу «украшают» мангига. Тусклые глаза неподвижны, взгляд сфокусирован на Алексее, изредка перебегает на остальных. Клюв приоткрыт, раздвоенный язык мертво свисает из черного рта, как дохлая змея. По краям головы произрастают многочисленные пейсы. Покрытые волосами хлысты вяло шевелятся, словно клубок издыхающих гадюк. Длинные руки старого орангутанга свисают вдоль тела, пальцы импульсивно вздрагивают. Высохшие жилистые ноги вытянуты, словно у кавалериста времен кайзера Вильгельма, отполированные копыта блестят и сыпят багровыми искрами. Существо полностью лишено одежды – хоть бы мантия какая была, фюрер оно или не фюрер? – органы размножения числом не менее полдюжины висят тряпочными шлангами.
– Это и есть властелин здешнего мира, фюрер, мангиг и прочая, прочая? – спрашивает Алексей, презрительно улыбаясь. – Оно тебя на цепи держало, Борис?
– Да, это оно.
Земля у подножия сталагмита усеяна телами тошавов. Они неподвижны, больше похожи на трупы. Некоторые еще подают признаки жизни, конечности подергиваются, выпуклые глаза бесцельно вращаются в разные стороны, как у хамелеона и гаснут, выворачиваясь желтоватыми белками наружу.
– Черт, все на одну морду! Кто нибудь узнает Ёдю и Йору? А воняет как, блин!!!
Алексей со стоном отворачивается, торопливо заматывает лицо шелковым платком, оставляя узкую щелочку для глаз. Ксения сделала это сразу. И только Борис держал лицо открытым, спокойно дышал носом, словно и не чувствовал мерзкого запаха издыхающих тошавов.
– И это властелины мира? – чуть слышно произнес он. – Да из них даже удобрение не получится!
– Долго мы тут стоять будем? – сердито пробубнила Ксения из-под платка. – Леш, я снесу башку уроду на камне?
– А поговорить?
– Да о чем с ним говорить-то? И так все понятно!
«Верно, самка, говорить не о чем. А очень скоро – и не с кем»! – прошелестел голос.
Багровая тьма за сталагмитом словно оживает. Слышится топот множества ног, сдержанное дыхание большого количества существ похоже на гул далекого урагана, пол содрогается под тяжкой поступью. Ксения срывает с плеча автомат, щелкает затвор. Борис вздрагивает всем телом, будто разряд пробил, голова обреченно опускается. Алексей злобно дергает головой, правая рука вскидывается словно в нацистском приветствии, ладонь смотрит на вершину сталагмита. Мангиг Ротшиль издает хриплый вопль, переходящий в визг, глаза наливаются кровью, тело содрогается от сильнейшей судороги. Медленно, прилипая к влажной поверхности сталагмита, бездыханное тело сползает к подножию, сгребая останки тошавов, будто половая тряпка грязь. Тотчас сбивается ровная поступь невидимых во тьме тварей, дыхание учащается, слышен растерянный рев и вскрики. Алексей вскидывает обе руки, мускулы твердеют так, что на железной броне трещат застежки. Кристаллы на потолке вспыхивают ярким светом, багровые отсветы гаснут, пещеру заливает дневной свет, словно потолок стал прозрачным и лучи солнца уничтожили подземную тьму. Ксения ахнула, увидев истинные размеры пещеры. Гигантская, будто крытая арена для футбольных матчей, каверна простирается вдаль и ввысь. Сталагмит, возле которого они стояли, торчит на краю, будто пень на опушке. И все это громадное пространство занято людьми и странными, страшными и мерзкими тварями. Люди были абсолютно голыми, разделены на группы, в руках сжимали дубины или каменные топоры. Каждую группу людей возглавляет рошан. Твари крупные, шерсть топорщится по всему телу, глаза вытаращены и горят злобным огнем. Лохматые головы укрыты шлемами из черепов рогатых лягушек, бурая кожа ниспадает на плечи и спину, укрывая от ударов противника и камней. Оружия нет, если не считать хлыстов, сплетенных из кожи все тех же лягушек. Или ящеров, которые очень похожи на прямоходящих крокодилов. Рошаны беспрерывно хлещут людей, которые едва переставляют ноги и по большей части топчутся на месте. Только хлесткие удары плетей заставляют их идти вперед.
Вся эта масса нещадно избиваемых людей и нелюдей надвигалась на трех человек, словно цунами из грязи. До первого ряда остались считанные шаги, чувствуется запах давно не мытых тел и вонь от плохо выделанных жабьих шкур. Ксения вскидывает автомат, палец ложится на спусковой крючок, ствол движется вдоль строя. Алексей предостерегающе поднимает руку. Ксения опускает оружие, голос звучит громко и резко, как удар бича:
– Сдохните, твари!!!
Несколько рошанов падают, как подкошенные, среди людей в передних рядах происходит замешательство, но остальные прут как ни в чем ни бывало, словно масса насекомых, спасающихся от потопа. Стараясь казаться спокойной и даже невозмутимой, Ксения буднично – только излишне громко! – произносит:
– Леша, помоги слабой женщине!
– А я что делаю? – сквозь зубы отвечает Алексей.
Его лицо похоже на застывшую маску, пот струится по каменным скулам, собирается на небритом подбородке и падает крупными каплями на железную грудь. Белый шелк комбинезона потемнел и прилип к телу. Сквозь ставшую прозрачной ткань видны вздувшиеся мышцы, просвечивают сухожилия, выступают переполненные кровью вены. Волна наступающих замедляется. Люди падают на колени, словно от потери сил, злобные рошаны работают хлыстами, как заведенные, но все чаще промахиваются и удары достаются другим рошанам. Те отвечают ударом на удар, вспыхивают драки между надсмотрщиками. Оставленные без внимания люди медленно приходят в себя. Тупые лица оживают, глаза загораются свирепым огнем и страшные каменные топоры обрушиваются на рошанов, разбивая вдребезги шлемы из черепов рогатых лягушек. Грубо обтесанные булыжники буквально сплющивают головы, содержимое брызжет во все стороны, заливая людей кровью и жидкими, как понос, мозгами. Мужчины и женщины набрасываются на тех, кто совсем недавно распоряжался их жизнями и буквально рвут на куски своих мучителей. Каменные топоры и дубины работают, словно механические молоты. Некоторые рошаны пытаются оказать сопротивление, но куда там хлысту супротив гранитного топора!
Кристаллы сияют, словно прожектора на съемочной площадке очередного блокбастера, заливая пещеру светом солнечного дня, отчего все происходящее кажется нереальным, как в кино, где льется искусственная кровь, взрываются фейерверки вместо тротила и актеры красиво изображают умирание, аккуратно подсвеченные со всех сторон. Режиссер благодушно улыбается, снисходительно похлопывает белыми ладошками и кивает, отчего упитанные щечки трясутся, будто магазинная сметана под целлофаном.
Алексей стоит, широко расставив ноги, вскинутые руки неподвижны, злобный оскал словно прилип к лицу, взгляд жесток и бесчеловечен. От земли поднимается теплый воздух, насыщенный запахами крови, внутренностей и ужаса. А еще примешивается здоровый запах пота людей, занятых полезным и очень нужным трудом.
Борис наблюдал за происходящим широко раскрытыми глазами. Выражение лица менялось от простого страха до изумления, смешанного с почти суеверным ужасом. Диссидент с многолетним стажем, псих по документам и защитник природы по убеждениям, Борис Захаров глядел затаив дыхание, как простой майор обрел силу – ну, по меркам этого мира, – бога! Он, еще недавно обыкновенный человек, ломал устои мироздания. Играючи уничтожал тех, кто властвовал бесконечно долго, не опасаясь ни мести, ни наказания от кого бы то ни было. Ладно, не совсем играючи, если уж честно, ему нелегко, но ведь получается! Один человек оказывается сильнее целой своры безжалостных, аморальных и безнравственных тварей, которые вселялись в тела людей и становились похожими на нас. Они узнавали наши привычки, образ жизни, они узнавали все о нас, потому что прилежно изучали и наблюдали за нами, уделяя особое внимание нашим ошибкам, слабостями и незначительным проступкам. Чтобы использовать против нас.
Проходит время, нелюди обретают уверенность, что им все можно. Они победили! Человечество превращено в толпу рабов. Верных, преданных и счастливых тем, что служат высшим существам, богоподобным и богоизбранным. Но вдруг появляется человек, который считает «богоизбранных» чем-то вроде плесени. Или грязи, в которой копошатся черви. И начинает уничтожать эту грязь, ничего не боясь, не считаясь ни с чьим мнением, не оглядываясь по сторонам, плюя на осуждение, презирая мнение потомков.
«Камень, отринутый строителями, оказался краеугольным! – думал Борис, глядя на Алексея. – Кто бы мог подумать, что самый обыкновенный солдафон – раз-два, горе не беда! – станет тем великаном, который будет давить поработителей, как обыкновенных клопов».
– Финальная битва добра со злом подходит к концу. На Земле бы так! – прошептал он, печально качая головой.
От «битвы» остались ошметки. Рошаны перебиты в буквальном смысле – ни одного целого тела, все разрублены на куски, оторванные руки и ноги валяются повсюду, как сломанные сучья в лесу после урагана. Под ногами у людей чавкает жирная грязь – кровь смешалась с землей. Мужчины и женщины устало бредут к выходу, не глядя друг на друга, каменные топоры брошены. Но только женщинами, мужчины оружие из рук не выпустили. Алексей устало опускается на камень, пальцы касаются застежек брони, стальные пластины со звоном падают на камни. Майор расправляет сведенные железной тяжестью плечи, трясет головой, словно конь после купания, веер соленых брызг разлетается во все стороны. Комбинезон из белоснежного шелка побурел, пятна грязи покрыли рукава, штанины порваны.
– Как танкист из погорелого танка! – с улыбкой произносит Алексей, оглядев себя.
Ксения смотрит на него так, словно зрит явление.
– Лешка, да ты великий колдун и волшебник!
– Таких волшебников… – криво улыбнулся Алексей. – Просто очень хотел размазать эту дрянь по стенке.
– У тебя получилось. Радоваться должен!
– Я рад. Только вот что это изменит в нашем мире?
– Все. Все изменит, Алексей! – вмешался в разговор Борис. – Эти люди, – кивнул он на устало бредущих мужчин и женщин, – вернутся на Землю и начнут строить новый мир на развалинах старого. Согласитесь, все-таки технологии завели нас в тупик, крах цивилизации был лишь вопросом времени.
– Мы бы успели все исправить, – покачал головой Алексей. – Все испортили эти дряни, что вообразили себя богоизбранными. Не зря все-таки их так ненавидели во все времена.
– Но проблема решена? – спросила Ксения.
– Боюсь, что нет. Эта тварь, что сидела на постаменте, дала потомство, – ответил Борис.
– Кстати, где она?
Алексей рывком поднимается, усталость исчезает, взгляд тяжелеет. Существо, называемое мангиг или фюрер, лежит у подножия сталагмита, напоминая ворох тряпья, политого отработанным машинным маслом. Дряблая кожа блестит от слизи, выступающей из отверстий по всему телу. Многочисленные отростки трубочки конвульсивно содрогаются, мутная жижа цвета рисовой каши медленно вытекает, издавая мерзкий запах тухлого мяса. Руки и ноги переломаны в нескольких местах, голова рассечена, один глаз висит на жилке. Но тварь еще жива, клюв раскрыт, слышно прерывистое дыхание. Алексей подходит ближе. В гигантской пещере воздух движется, сквозняк гладит влажные волосы на голове и сушит одежду. Майор садится на камень с подветренной стороны, тяжелый взгляд несколько мгновений не отрывается от издыхающей твари. Единственный глаз Ротшиля оживает, мутный зрачок расширяется.
«Думаешь, победил?» – звучит в голове насмешливый голос.
– В данный момент – да, – говорит вслух Алексей, внимательно глядя на Ротшиля. – Дальше видно будет.
«Дальше… – издевательским голосом повторил Ротшиль. – Дальше будет как всегда – вы думаете, что уничтожили нас, а мы всего лишь выжидаем удобного момента для внезапного нападения! Это вы, люди, воюете под звук канонады, ваши солдаты носят форму и знаки различия, становятся генералами и маршалами. Бутафория! Суть войны в уничтожении врага любыми способами. Нет запрещенных приемов! Нет морали, нравственности, милосердия и жалости. Вы придумали честь? Нет, ее придумали мы для вас! Честь – это оковы, невидимые путы, не позволяющие добить врага в момент его слабости. Дурацкие правила, по которым живете вы и на которые мы плюем. Поэтому народы приходят и уходят, а мы есть. И будем всегда. Вы любите воевать? Прекрасно! Значит, станете воевать, то есть убивать друг друга, для нас. Наши интересы были вашими и поэтому вы, люди, с таким остервенением дрались в войнах. Униженные поражением копили злобу и силы, бросались в бой и выигрывали войну. Победители и побежденные менялись местами и опять готовились к войне. За нас, ради нас и за наши интересы!!!»
– Заткнись, – сдержанно посоветовал Алексей. – У любой войны есть начало и конец.
«Нет!!! – визжит голос в голове. – У этой войны нет конца! Эта война бесконечна, как бесконечен наш род богоизбранных и мудрых высших существ. Вам не дано познать нас, ибо ваш разум беден и слаб, он опутан условностями и правилами, а мы свободны!»
– Что ты делал здесь перед тем, как мы вошли?
«Трахал подданных! – глумливо усмехнулся Ротшиль. – Я знал, что перебьешь их всех. Они слабаки и выродки, давно надо было избавиться от них».
– Что ж мешало?
«Другие еще хуже. Заменить-то было некем!»
– Интересно. А теперь что?
«Не что, а кто. Вы!»
Алексей оглядывается. Ксения презрительно пожимает плечами, крутит пальцем у виска. Брови Бориса ползут вверх, он разводит руками, на лице появляется улыбка.
– Да ты просто мешок дерьма, Ротшиль. Я разговариваю с тобой из простого любопытства, – насмешливо говорит Алексей.
«Любопытство не бывает простым. За желанием узнать что-то новое прячется стремление к доминированию. Такова природа любого живого существа. Знание и сила, и оружие».
– Господи Боже мой, ты-то здесь при чем! – воскликнул Алексей. – Или надеешься прожить на минуту больше, делая умную морду?
«То есть у меня осталась минута? Тогда не перебивай, пожалуйста».
– Ну и наглец! Просто слов нет, – прошептал Борис.
«Не путайте наглость с решительностью! – живо отозвался Ротшиль. – Перейдем к делу. Итак, вы собираетесь уничтожить этот мир. Вернетесь к себе, вернете людей отсюда на Землю – дальше что? На обломках старой цивилизации начнете строить новую? А каким образом, позвольте вас спросить?»
– Тебе-то какое дело?
«Предлагаю сделку. Я помогаю вам, вы помогаете нам. Не торопитесь с ответом, выслушайте. Алексей, Ксения, Борис – вы единственные из людей, кто невосприимчив к внушению. Вами нельзя управлять. Такие, как вы, призваны управлять сами. Но судьба посмеялась над вами, швырнув на самое дно общества. Самонадеянные ничтожества восседают в руководящих креслах, носят на плечах погоны военачальников и занимают высшие посты в государстве. Несть числа дуракам, жадным до почестей и денег. Алексей, вы честно служили Родине и что? Ваши сокурсники росли, как на дрожжах, переходя из одного кабинета в другой, получая звания и должности быстрее, чем вы зарплату. Вы отвечали в буквальном смысле головой за выполнение приказов, за людей и технику, а они даже на карте не могли показать, где проходит граница страны.
Ксения, вы с отличием закончили университет, но ваши знания оказались никому ненужными. Полуграмотные девки из семей базарных торговцев делали карьеру в крупных фирмах, не брезгуя ничем и никем, а вам, с вашими принципами, пришлось зарабатывать на жизнь в цирке и ночном клубе. Но и оттуда выгнали.
А вы, Борис? Десять лет в психиатрической лечебнице! За что искалечили жизнь и судьбу, превратив ученого в сумасшедшего бомжа? И вот теперь все вы собираетесь спасать остатки человечества и – немного нимало! – строить цивилизацию».
– Человечества больше нет! – крикнула Ксения.
«Ошибаетесь. Людей много. Выжили те, кто влачил жалкое первобытное существование в горах, в тайге и тундре, кочевал по пустыне или ловил рыбу на забытых Богом островах. Люди остались! И они с удовольствием начнут плодиться, когда узнают, что от них больше ничего не требуется. Только вот природа людская не изменилась. Зависть и лень, тупость и жадность, похоть и желание властвовать никуда не делись. Потому и гибнут государства и цивилизации!»
Последнюю фразу Ротшиль произнес с такой горечью и надрывом, что Алексей даже забеспокоился, как бы не сдох раньше, чем он лично размажет эту гадину по стенке. А мангиг тряс башкой, доносились всхлипы и хрипы, и болтался выбитый глаз на жилке.
– А ты, значит, подскажешь нам рецепт? Дашь ценный совет, как сделать человечество совершенным и умрешь, величаво отбросив копыта с сознанием выполненного долга.
– Брешет, скотина! – с ненавистью произносит Ксения.
«Женщины! – с неудовольствие произнес Ротшиль. – Вы чрезвычайно подозрительны и критичны во всем, что не касается комплиментов в ваш адрес. Отбросьте предрассудки, люди! Общество надо строить на разумных началах, а не на эмоциях. Вы не можете быть беспристрастными к самим себе, поэтому нужны те, кто смотрит на ситуацию со стороны».
– Что ты имеешь в виду? – нахмурившись, спрашивает Борис.
«Ваша власть будет неограниченной, если согласитесь принять советников. Они разумны, лишены ваших человеческих страстей и слабостей, и – главное! – абсолютно незаинтересованы».
– Ну-ну, продолжай, – поощрительно буркнул Алексей. – И кто же эти разумники?
«Вы с ними знакомы. Это Йерохаам и Йедидъя. Или Йодя и Йора».
– Я убью кривоногого лилипута! – мрачно заявила Ксения.
«Нет необходимости. Он уже давно мертв, а Йора получит новое тело, благо выбор есть».
Алексей оглядывается на бредущих мимо усталых людей, глаза загораются гневом.
«Выслушайте до конца, господин майор! Идея всеобщего равенства и братства не более чем красивая фраза. Нет равенства, ибо все люди разные. Кстати, вы трое лучшее тому подтверждение. Так вот, управлять человечеством – а вам предстоит именно это! – невозможно в одиночку. Во всех священных писаниях черным по белому написано, что великим правителям помогали боги. Моисей получил пресловутые скрижали, на Мухаммеда снизошло озарение – или видение? В общем, неважно… Христа вовсе считали сыном Божьим. Одним словом, за каждым был тот, кто лучше разбирался в проблеме, но по разным причинам не мог управлять сам. Так сказать, непосредственно. У нас тысячелетний опыт управления людьми».
– И к чему это привело? – перебил словоизлияния Ротшиля Борис. – Вы же почти уничтожили человечество, теперь надо начинать с нуля.
«Человечество само катилось в пропасть, мы лишь ускорили процесс. Возможно, это было ошибкой, – склонил клювастую башку Ротшиль. – Но люди неоднократно занимались самоуничтожением, воюя друг с другом. Эпидемии превращали в пустыни цветущие страны, а внутренние противоречия уничтожали империи и цивилизации. Разве мы тому виной?»
Воздух в пещере очистился от запаха крови, сквозняк выдул остатки влаги, одежда подсохла. Алексей с равнодушным видом хлопает себя ладонями, выбивая невидимую пыль. Шелк опять сияет цветом первого снега.
– Как новенький! – удовлетворенно вздохнул бывший майор. – Хоть сейчас на строевой смотр.
От неожиданности Ротшиль поперхнулся воздухом, уцелевший глаз расширился, клюв распахнулся и так остался.
«О чем вы, военный? На что смотреть?» – пролепетал мангиг.
– Это я о сокровенном… И какие же советы станут давать нам Йодя и Йора?
«Зависит от ситуации, как вы понимаете. Но в целом сюжет таков: людей надо объединить. Все проблемы проистекают от разности человеческой. Цвет кожи, разрез глаз, дурные верования и идеологии – все это разъединяет людей, делает их врагами. Эти проблемы исчезнут сами собой, если человечество станет единым. Борис, вы увлекались историей. Разве процесс объединения разношерстных племен в единую нацию не был благодатным? Да, все было непросто, лилась кровь. Но разве конечный результат не стоил того»?
– Согласен, – нехотя кивнул Борис. – Но издержки…
«Побочный эффект есть всегда! – перебил его Ротшиль. – Но мы говорим о конечном результате. Выгоды от объединения очевидны».
– А как же Вавилонская башня? – воскликнула Ксения. – Ну, та история про строителей.
«Аллегория! Сказка для неграмотных! – отмахнулся Ротшиль. – История человечества – это история образования народов и государств. Процесс объединения заложен в самой природе людей».
– Раз так, то зачем в него вмешиваться? Пусть идет себе естественным путем, – говорит Алексей, недоуменно пожимая плечами. – И мы мешать не станем, будем просто жить.
«И опять, раз за разом повторять кровавые ошибки? Не думал, что вы так жестоки».
Брови Алексея ползут вверх.
– Это я жесток? Но разве я управлял так называемым человечеством? Я стравливал народы между собой? Я давал деньги в долг под проценты, которые невозможно выплатить? Я лгал, обманывал и презирал тех, среди кого жил и чьим трудом пользовался?
«Увы, как я уже говорил, мы допускали ошибки. Но под вашим руководством мы все исправим! – залебезил Ротшиль. – Эй, поднимайтесь!» – воскликнул он. У подножия сталагмита началось шевеление. Вначале появились головы, затем высунулись руки, показались туловища. Было похоже на кадры из фильма ужасов, в которых мертвецы восстают из могил. Высохшие почти до состояния мумии, трясущиеся от усталости, едва переставляя ноги, Йедидъя и Йерохаам медленно бредут навстречу людям.
– Вижу, твоя мечта исполнилась, Йодя! – насмешливо говорит Алексей. – Ты получил все, что хотел. И даже больше.
«О чем ты, человек… э-э… о чем вы говорите, господин майор?» – лепечет Йедидъя.
– О грандиозном трахе с мангигом. Это ведь было пределом твоих желаний? А ты, Йорик Замятинский, как твои дела? Сколько человек убил лично ты, пока добирался сюда?
В ответ слышно сопение и всхлипы, словно рошаны мутанты вот-вот разрыдаются и только величайшим напряжением душевных сил удерживают слезу внутри.
– Слышь, мангиг, а может мне и тебя в советники взять, как думаешь? Чего ты тут делать-то будешь, болезный?
От такого предложения рошаны вздрогнули и разом подняли головы, сопение и всхлипы обрываются, словно обоих охватил приступ удушья.
«О, какое неожиданное предложение! – встрепенулся Ротшиль. – Вы очень быстро и правильно соображаете, господин майор. У вас, несомненно, великое будущее!»
Ксения хмурится, Борис пожимает плечами и отворачивается.
– Возможно, – соглашается Алексей. – Эй вы! Живо к мангигу и помогите ему подняться! – командует он рошанам.
Спотыкаясь и шатаясь от сквозняка, рошаны опрометью бросаются к обожаемому фюреру и отцу всех местных детей. Мангиг важно, как и подобает такому случаю, возлагает руки на тощие плечи рошанов, худое туловище вздымается, будто крышка гроба поднимается.
– Отлично! – произносит Алексей, потирая ладони то ли от удовольствия, то ли от брезгливости. – Ксюша, у тебя патроны вроде остались… расстреляй эту сволочь!
Девушка взвизгивает так громко и радостно, словно получила справку о том, что является особой царских кровей и может претендовать на корону Российской Империи. Автомат швыряет пули горстями, от грохота закладывает уши, пороховой дым мешает дышать. Тела мерзких тварей разлетаются кровавыми брызгами, ошметки кожи и мяса взлетают ввысь и опадают мелким мусором на пол. Выстрелы обрываются. Останки мангига и двух рошанов ровным слоем покрыли грязный пол, в середине розово-серой лужи красуется глаз мангига на жилке. Мгновение спустя раздается громкий треск, сталагмит кренится, будто Пизанская башня и с грохотом валится на землю, на ходу разваливаясь на куски. Клубы жирной пыли наполняют пещеру, вытягиваясь в шлейф от сквозняка.
– Ну, все, пошли отсюда, – будничным голосом произносит Алексей. – Больше делать нечего.
Пленных людей в пещере не осталось. Алексей идет первым, рядом шагает Ксения, в руках бесполезный автомат. Слышен вздох, девушка разжимает пальцы, оружие валится из рук. Алексей косится с неудовольствием. Ксения замечает, тотчас подхватывает за ремень и автомат оказывается за спиной.
– Ладно-ладно, не брошу! – говорит девушка. – Поношу еще.
Борис идет последним, на лице застыло выражение удивления, взгляд то и дело упирается в спину Алексея.
– Хотите что-то спросить, Борис? Я чувствую, – негромко произносит Алексей.
– Да. Почему вы не согласились на его предложение?
– А должен был? – улыбнулся Алексей.
– До вас это делали все.
– Кто это ВСЕ? Не понял! – удивился Алексей.
– Народ, в котором – ну, который подчинили себе здешние мыслящие существа, долгожитель по меркам земной истории. Не имея государства, собственной земли, живя среди других народов, они сумели сохранить культуру и религию, национальные особенности и недостатки. Этих людей – я назову их зараженными! – отовсюду изгоняли, уничтожали всеми способами. Да на планете нет государства или народа, которые не боролись бы с ними! Зараженные, как никто в человеческой истории, возбуждали в людях ненависть к себе, вызывали отвращение и брезгливость даже у тех, кто по долгу службы обязан был общаться с ними. Я знаком с трудами греческих и римских историков – ни один народ они не считали более мерзким, чем этот. Но они выжили, а древние греки и римляне исчезли! Такое попросту невозможно, если не принять за факт, что они заключали союзы с правителями. За деньги им предоставлялось покровительство. Только так зараженные могли не только выживать, но и расселятся по всей Земле.