Текст книги "Твари (СИ)"

Автор книги: Андрей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

Глава 6

Разрушенный дворец остается за стеной густого леса. Мощеная плоским камнем дорога лениво петляет среди возвышенностей, изредка карабкаясь на плоскую вершину и торопливо сбегая в густую тень крутых стен. Но чаще шныряет по низинам, укрываясь от жарких лучей отраженного солнца в бледной тени холмов. Дорогу то и дело пересекают ручьи. Потоки аккуратно упакованы в каменные лотки, которые плавно переходят в тоннели. Вода бежит под дорогой, набирая скорость и энергию, пенный поток выплескивается с другой стороны, разбрасывая брызги, радужные пузыри и мелкий мусор. Суетливость быстро уступает место неторопливой солидности, потоки замедляются, толстеют и только по краям можно заметить буруны и микроскопические водоворотики, «остатки былой роскоши».

Алексей и Ксения шагают легко, ботинки на толстой подошве мягко пружинят, соприкасаясь к нагретыми камнями, словно подталкивают вперед. Тонкий шелк из паутины пропускает воздух и влагу, создает ощущение легкости и чистоты. И даже стальная броня не в тягость, оружие и остатки боезапаса не тянут к земле, коварно нашептывая желание отдохнуть, полежать и вообще не спешить. Изменник тащится следом, с трудом поспевая за людьми. Золотую цепь пришлось намотать на плечи, частично собрать в охапку, отчего Борис стал напоминать революционного матроса, ограбившего храм. Только без штанов и бескозырки, а вместо черного бушлата – вонючее тряпье неопределенного цвета и покроя.

– Златая цепь на дубе том, – криво усмехнулся Алексей, оглядываясь.

– И днем и ночью кот ученый. Потому и ученый, что на цепи! – согласилась Ксения. – Может, снимешь?

– Считаешь, пора? Она легкая, всего-то … э-э… килограмм шестнадцать.

– Да ну! – засомневалась девушка. – Такая толстая?

– Здесь втрое уменьшена сила тяжести, не забыла?

– Сорок восемь кг? Это ж целое состояние на Земле!

– А здесь кандалы.

Они так бы и шли, беседуя на отвлеченные темы, но вот шлепанье босых ноги прекратилось, послышался короткий стон, раздался звон металла. Обернувшись, Алексей и Ксения увидели, что Борис лежит, уткнувшись лицом в ворох золотых колец, ветер заворачивает лохмотья со спины на затылок, обнажая иссеченную кнутом спину.

– Тьфу ты! Ну что делать, привал! – машет рукой Алексей.

* * *

Влажный воздух мало способствует горению. Мизерная сила тяжести и атмосферное давление, как на вершине Эвереста делают процесс приготовления пищи сложным для человека, выросшего в средней полосе России. Костер упорно не хотел разгораться и, пока Алексей не набрал охапку относительно сухих стеблей, ничего не получалось. Громадная куча хвороста дымила и фыркала, языки пламени стеснительно высовывались из клубов густого дыма и тут же прятались. Огонь был почему-то голубоватого цвета с зелеными прожилками, словно жгли природный газ. Температура горения была такой, что по углям можно было не то что ходить – сидеть! Правда, недолго.

– Тьфу, черт! – выругался Алексей. – Как на болоте!

– Ты прав, – согласилась Ксения. – И так повсюду. Сухого места не найти.

Девушка морщила носик, вытягивала шею и отворачивалась, изо всех сил стараясь избежать запаха сырого мяса и капель белесой крови. Она только что вернулась с охоты. Добычей оказалась упитанная жаба величиной с сенбернара. Тащить всю тушу Ксения не захотела, отрезала только задние лапы. Прежде, чем положить мясо на плоские камни для жарки в собственном соку, надо отделить кожу, а это оказалось не так просто. Лезвие норовило уйти «не туда», захватить немного жабьего мяса и порезать хотя бы один человеческий палец.

– Надо было змею добыть, – заметил Алексей, глядя на мучения девушки. – Со змеи шкуру сдирать проще.

– На гадюк сам будешь охотиться. А для меня и лягушку подстрелить геройский поступок! – ответила Ксения, срезая очередной лоскут жабьей кожи.

Борис сидит рядом, понурившись, как собака под дождем. «Златая цепь» небрежно брошена под ноги, отполированный до блеска ошейник раззявил беззубую пасть да так и замер, будто в ожидании. Кандалы снял Алексей, местное золото оказалось мягким, как олово.

Костер разгорается медленно, но верно. Пламя уверенно пожирает стебли, голубовато зеленые клыки вгрызаются в сухие останки древовидного папоротника, превращая его в раскаленные угли.

– Еще чуть-чуть и можно укладывать мясо на камни, – удовлетворенно заметил Алексей.

– А оно не сгорит?

– Накрою ветками, засыплю углями, сверху слой земли – получится духовка! Я так всегда делал, когда на рыбалку ездил.

Ксения пожала плечами, взгляд серых глаз выразил сомнение, на лице появилась скептическая улыбка.

– А есть другие предложения? – интересуется Алексей.

– Нет-нет, продолжай в том же духе!

Ксения с видимым облегчением отбрасывает последний лоскут кожи, передает мясо мужчине.

– На, делай свою духовку с лягушачьим мясом! А я пошла мыться, не то сама лягушкой стану.

– Валяй! – шутливо разрешил Алексей. – Только не уходи далеко, я должен тебя видеть. Мало ли что!

– Как-нибудь обойдусь без сторожа. Жабой занимайся! – ответила Ксения на ходу.

Алексей выгребает угли из кострища, укладывает плоские камни, сверху аккуратно раскладывает мясо. Влажные стебли и ветки древовидного папоротника укрывают мясо от огня. Раскаленные угли сыпятся сверху, стреляя искрами и струйками дыма, завершает дело охапка сухой травы и веток. Костер злобно вспыхивает, трещит и плюется горячей крошкой сгоревшей древесины. Алексей валит в огонь пару стволов папоротника толщиной в руку культуриста, поникшее пламя лениво грызет кору и уже не сердится.

– Борис, уснул что ли? Ты давеча грозился быть полезным. Чем? – спросил Алексей, глядя на согбенную фигуру бывшего узника дурдома.

Лохмотья шевельнулись, послышался вздох, исхудалое лицо скривилось.

– Мангиг Ротшиль часто беседовал со мной на разные темы. Видно, соплеменники надоели.

– Ага, и ты вызнал коварные планы злодея! – усмехнулся Алексей.

– Представь себе, да, – грустно улыбнулся Борис.

– Представь себе, они меня не интересуют. Я и так знаю, что план «А» – убить меня и Ксению. План «Б» – сделать союзником, то есть предложить пост властелина Земли с эксклюзивным правом размножения. Новый Адам и Ева!

– В общем-то, да, – согласился Борис. – Твоя способность подчинять себе живых существ этого мира оказалась полной неожиданностью. Тошавы растеряны, они не знают, что предпринять. Вся их власть основана на умении гипнотизировать, им нет равных в этом. И вдруг такой облом! Будут искать способ договориться.

– А вот хрен им! – мрачно пообещал Алексей. – Стать основателем нового человечества я могу и без них. Ну, если Ксения согласится. А эти уроды вовсе не нужны!

– Ты сомневаешься в Ксении? Я вижу, как она на тебя смотрит!

– Ну, женщина смотрит! – хмыкнул Алексей. – Здесь больше не на кого смотреть! Когда вернемся на Землю, все может быть по-другому.

– Вернуться на Землю, – задумчиво повторил Борис. – Она обезлюдела, ты понимаешь это? Каково будет жить среди руин и кладбищ?

– А здесь? Что делать здесь, в чужом мире? По настоящему чужом, даже сила тяжести не такая, как на земле, кругом одни болота с крокодилами и жабы квакают. В этом мире и солнца нет, его согревает отраженный свет близкой звезды сквозь облака. Неба не видно, вечный туман над головой. Нет уж! – воскликнул Алексей. – Родина есть родина, какая бы ни была. Да и люди не все погибли, наверняка остались живые и их немало.

– Наш город опустел, ты сам видел, – напомнил Борис. – И так повсюду.

– Люди живут не только в городах. Тундра, горы, леса, джунгли – люди расселились везде! Уничтожить человечество совсем не так легко, как может показаться.

– Но процесс уничтожения продолжается. Гринпис не успокоится, пока хоть один человек не будет под его контролем. Для этого некоторое количество тошавов осталось на Земле.

– Так я ж и говорю, что будет нелегко! И гриписям этим поганым, и нам, людям. Надо только здесь разобраться по полной программе. Как говорил один умный дядька с прилизанной челкой и чаплинскими усами – вопрос должен быть решен окончательно!

В глазах Бориса появились и исчезли искорки страха, лицо побледнело.

– Ты уверен, что это правильно, уничтожить целый мир? Пусть он чужд и враждебен нам, но надо ли уничтожать его?

– Они могут возродиться, – мрачно произнес Алексей. – Все эти тошавы, рошаны, мангиги и прочие ротшили с йедидъями. Хоть один выживет и эти твари опять заполонят мир. Тихо, незаметно, под убаюкивающее бормотание о толерантности и милосердии к ближнему своему они станут расползаться, словно язвы бубонной чумы. Вселяться в разум, менять души людей, внушать о своей богоизбранности, исключительности и непогрешимости. А любого, кто посмеет восстать против, объявят врагом человечества, нелюдью и исчадием. Не слажу, так соплями измажу – вот их принцип! Существо, у которого нет совести, у которого нет даже понятия о чести, достоинстве и порядочности, не может называться человеком. Это всего лишь человекоподобная тварь, мимикрия паразита ради выживания. А как поступают с паразитами, Боря? Верно, уничтожают! А потом проводят тщательную дезинфекцию, дабы избежать рецидива.

– Я не в том положении, что бы спорить с тобой, Алексей, – осторожно говорит Борис. – Но ты рассуждаешь, как самый настоящий фашист.

– Во дает! – удивился Алексей. – Человечество на грани уничтожения, а он об идеологии рассуждает. Да ты в своем ли уме? Скажи еще, что не нам судить, все в руках Создателя, все предопределено заранее… ПЛЕВАЛ Я НА ВСЕХ СОЗДАТЕЛЕЙ ВМЕСТЕ ВЗЯТЫХ!!! Я не знаю, откуда взялись люди на Земле, Бог создал или инопланетяне пошутили. Неведомый прародитель наделил нас свободной волей и правом решать. Вот я и решил – зачищу этот мирок так, что даже воспоминаний о йегудях и бецалеях не останется. Разве что ящеры будут вспоминать, как вкусно покушали когда-то.

Алексей глубоко, всей грудью вздохнул, потянулся так, что мышцы затрещали.

– Дороги, которые нас выбирают? – пробормотал Борис.

– Можно и так, – согласился Алексей. – Ты попробовал выбрать сам и что из этого вышло?

Борис съежился и опустил голову.

– Да ладно, не тужься! – махнул рукой Алексей. – Десять лет в психушке даром не проходят, я понимаю. Некоторым и пятнадцати суток ареста хватает с головой, всю оставшуюся жизнь трясутся.

Он подбросил пару толстых веток в костер, дым повалил гуще, появился слабый запах жареного мяса.

– Черт бы побрал эту планетку и всех ее обитателей! – выругался Алексей. – На таком огне полдня жариться будет! Ладно, Боря, не расстраивайся сильно. Расскажи-ка мне, о чем с мангигом беседовал. И кто такой Йедидъя на самом деле. Или он этот – как его? – Йерохаам?

– Ротшиль не считал меня опасным, в отличие от тебя и поэтому был словоохотлив, – начал рассказ Борис. – У разумных существ этого мира очень странные и даже чудовищные – с точки зрения обычного человека – отношения друг к другу. Средний пол – разделения на мужчин и женщин нет. Инцест и кровосмешение норма, родные братья образовывают супружеские пары, плодят детей.

– Как именно? – сдавленным голосом спрашивает Алексей. – Ну, кто кого… как рожают? Боже, меня вырвет!!!

– Да без разницы! У них нет таких понятий, как родные или чужие. Все свои, а значит, никаких ограничений. Наоборот, совокупление между близкими родственниками только приветствуются, ибо способствует сохранению «чистоты крови». Чем ближе, тем лучше! Отец оплодотворяет собственных детенышей, как только они достигают способности к деторождению. Мама тоже. Что с тобой?! – воскликнул Борис и даже привстал.

Алексей побелел так, словно вся кровь разом вытекла из тела. В следующее мгновение слышится утробный рык, лицо приобретает свекольный оттенок, глаза вылезают из орбит. Нижняя челюсть опускается, вонючая струя полупереваренной пищи пополам с желчью вырывается наружу бурным потоком. Рычание сменяется стоном, свекольный цвет лица становится зеленовато белым, на шее проступают жилы.

– При…тормози… не могу больше! – просит Алексей сиплым голосом. – Я хоть и не барышня кисейная, – продолжает он, отдышавшись, – но такое не выношу. Воображение, наверно, слишком яркое.

– Да уж, куда тебе до меня. Червонец в дурдоме – это не хухры-мухры! – грустно пошутил Борис.

– Согласен, – кивнул Алексей. – Нет, правда, я говорю без иронии! Надо иметь очень сильную волю и характер, чтобы не сломаться и не сойти с ума. Даже странно, что ты…

– Стал предателем, это ты хочешь сказать? Причиной тому сложившиеся за годы заключения убеждения, а вовсе не слабоволие или трусость. Я искренне верил, что общество нуждается в очищении и обновлении. Разрушение городов и уничтожение промышленности еще не означает гибель цивилизации. Она гибнет, когда исчезают знания. А дома можно построить заново.

Борис закрыл глаза, поднял голову. Теплый ветер пошевелил нечесаными волосами, капли пота медленно поползли по щекам, в уголках глаз блеснули слезы.

– Но когда я узнал, что происходит на самом деле, а главное – кто стоит за всем этим – было поздно!!! – воскликнул он. – Отчего, по-твоему, я оказался на цепи? Сбежать хотел, вернуться на Землю. Наивно думал, что меня никто не остановит, – скривила губы горькая усмешка. – Рабы схватили меня, как только я повернулся спиной к тому, кто вышел встречать «триумфатора». Пытался оказать сопротивление, но куда там! Избили, связали и поволокли по земле, как мешок с мусором. Так и притащили во дворец.

– М-да, нет повести печальнее на свете… Так как с едидьями и хаамами? Не удивлюсь, если они окажутся «сладкой парочкой»! – спросил Алексей. Он уже отплевался, вытер лицо пучком травы и присыпал землей содержимое желудка.

– Йедидъя и Йерохаам отец и сын, муж и жена. Оба выходцы из северных земель, то есть не благородные тошавы, а презренные рошаны, вдобавок еще и волосатые, что считается признаком ну совсем низкого сословия, практически каста неприкасаемых.

– Но Йедидъя почти лыс! И у него нет клыков и когтей, – удивился Алексей.

– У северных рошанов нет клыков и когтей. И никогда не было, с чего ты взял? А насчет шерсти – они оба уроды по мнению других рошанов, волосяной покров почти никакой. Так, редкие волоски! – махнул рукой Борис. – Их презирали и не считали своими. Чудо, как они вообще выжили. Но именно отсутствие волосатости позволило папе с сыном продвинуться по служебной лестнице здесь, среди тошавов. Разумеется, не просто так. Приходилось «расставлять ноги» всем подряд и стараться как следует, иначе карьера оборвалась бы, даже не начавшись.

– Ага! Наверно, тренировались много. Друг на друге! Просто не жалели сил!

Борис слабо улыбнулся, покрутил головой:

– Видимо, так и есть. Подробности мне неизвестны, да и не нужны. В конце концов, они стали приближенными к мангигу и тогда неизбежно началось соперничество, ведь на вершине может быть лишь один. А Ротшилю только это и нужно было. Диктаторы любят стравливать подданных. И развлечение и польза – доносы пишут! Подробные, с детальным описанием и рекомендациями, как поступить. М-да, – усмехнулся Борис, – все, как у людей.

– Они и научили, – буркнул Алексей. – Эти твари с незапамятных лет среди нас паслись.

– Йерохаам убедил фюрера Ротшиля, что пришла пора переходить к решительным действиям. То есть уничтожить человечество, оставив небольшое количество для размножения. Предполагалось следующее: отобранных человеческих особей скрещивать между собой так, чтобы не осталось расовых различий. Создать некое единое племя, полностью контролируемое тошавами. Здесь, на планете Гаарэкц, роль рабов исполняют рошаны. На Земле – люди. Причем рошаны, как существа родственные, рабы первого сорта, а люди второго. Вроде инструмента, который можно в любой момент выбросить за ненадобностью и заменить другим.

Ротшиль, зная о соперничестве между ними, посылает на Землю обоих. Ревность и зависть к успехам другого станет дополнительным стимулом к работе. Взаимная слежка приведет к накоплению компромата и тому подобное. Так и вышло! Результат превзошел ожидания, человечество было уничтожено за считанные дни. Да ты и сам все видел, – криво улыбнулся Борис.

– Неужели все? Что-то не припомню среди знакомых Йедидъю.

– Карлик, подвал торгового центра, где мы встретились – вспомнил?

– Этот, как его… Замятинский?! – удивился Алексей. – Вот черт, ни за что бы не подумал!

– Он самый. У обоих комплекс неполноценности, поэтому Йерохаам любит играть роль вождя, руководить массами. А Йедидъе нравится подчинять себе окружающих, управлять людьми, как персонажами компьютерной игры. Они и внешность выбирали в соответствии с наклонностями. Рувим – крупный, представительный, с гривой седых волос. Замятинский – шибздик мелкий, такому вдвойне приятно командовать теми, кто сильнее и выше.

– Ясно. И что ж не поделили супруги? Ведь все получилось, как задумывали.

– Власть. Вернее, место подле фюрера. Ну и, согласно местных обычаев, право на эксклюзивный секс с монаршей особой.

– Твою мать! – схватился за голову Алексей. – Никогда к такому не привыкну! Слушай, Борис – пожалуйста, никогда не упоминай про ЭТО. У меня последнее время воображение стало чересчур ярким, я сразу представляю… э-э… процесс во всех подробностях. Плющит и колбасит конкретно. Желудок наружу прет, как у морской звезды.

Борис встрепенулся, с любопытством посмотрел на Алексея.

– Это у тебя побочный эффект. Способность внушать и подчинять провоцирует яркость воображения, иначе невозможно полностью отключить волю объекта внушения.

– Спасибо, господин зануда, ты все объяснил. Но мою просьбу запомни. И что дальше?

– Судя по всему, карлик удрал первым. Рассказал об успехах, себя в главной роли изобразил, а папашу принизил до уровня лоха и придурка, который портил все, до чего мог дотянуться кривыми ручками. В итоге Ротшиль сделал его первым придворным с правом …э-э… пропустим права. Рувим угодил в опалу.

– А-а, так вот для чего понадобился стол! – воскликнул Алексей. – А я голову ломал, что за цирк?

– Какой еще стол? – удивился Борис.

– Большой такой, из красного дерева, если не ошибаюсь. Роскошная вещь ручной работы, кучу бабок стоит. Карлик восседал посередине, как магараджа на слоне и что-то пел невнятное. Толпа одурманенных людей несла на руках прямо в воду, многие тонули. Ксюха хотела пристрелить, но передумала – пули могли зацепить людей. Зря!

– Все равно ничего не понял, – пожал плечами Борис. – О чем вообще речь идет?

Алексей коротко рассказал о встрече на берегу Волги с Замятинским.

– А-а, вон что! Я ж и говорю, что он любитель пышных ритуалов. Так вот, Замятинский-Йедидъе первым оказался у саркофага цыганского барона, перешел в этот мир и первым припал к копытам мангига – или фюрера, все равно! – Ротшиля. Йерохаам автоматически стал не нужен, его понизил в должности и отправили в почетную ссылку – сторожить проход. Стадо рошанов в придачу, «на кормление», как раньше говорили на Руси. А меня посадили на цепь у трона, как экзотическое животное.

– Вроде дрессированной мартышки?

– Скорее, ученой! – невесело пошутил Борис.

Алексей подходит к углям, тычет палочкой. Запах печеного мяса нагло бьет в нос, желудок падает без памяти, слюни раздувают щеки. Алексей судорожно сглатывает, слышно раздраженное бормотание:

– Черт, как пахнет! А есть рано, оно только снаружи обжарилось. Надо потерпеть!

Палочка летит в костер, Алексей круто поворачивается на каблуках:

– Тогда получается, что Йерохаам жив, здоров и на всех парах мчится к мангигу этому!

– Ты ж говорил, что его ящеры сожрали, – удивленно ответил Борис.

– Я предполагал. Но он парень шустрый, мог ускользнуть. Ротшиль не ожидал, что мы сможем захватить его землянку, надеялся на рабов из людей. Он и предположить не мог, что их можно перепрограммировать. Йерохаам – черт, ну что за имя, язык сломаешь! – знает о нас больше, чем этот Йедидъя и будет полезнее Ротшилю.

– Очередная смена фаворита? А что, может быть! – согласился Борис.

– Точно говорю! Для него это единственный шанс вернуть расположение мангига. Оставаться с нами слишком опасно, я не раз обещал убить его. Последним!

Слышится неясный шум. Из-за холма, вокруг которого шла дорога, появляется странная процессия – рошаны шагают в колонну по три, длинные и толстые шесты, похожие на оглобли, лежат на покатых плечах. Рошанам явно тяжело, они едва переставляют копыта, морды опущены, лысые головы покрыты пылью. Появились носилки – просторное, как диван, плетеное из лозы кресло с балдахином из тончайшего шелка. Занавеси опущены, ветер колышет ткань, сквозь полупрозрачную кисею видна крупная, явно человеческая фигура. Неизвестный полулежит, закинув ноги на подлокотник, одна рука под головой, другая свисает на пол. Следом за первыми носилками величаво выплывают еще одни и еще… всего пять.

– Это чиво такое!? – вытаращил глаза Борис.

Алексей живо вскидывают автомат, смотрит в диоптрический прицел.

– Твою мать! – весело восклицает он и опускает ствол. – Клоуны пожаловали, представление будет.

– Какие на хрен клоуны? Какой цирк?? – еще больше удивился Борис.

– Наш родной, нижегородский, – ответила Ксения.

Она подошла, никем не замеченная. Шелковый комбинезон сияет чистотой, отросшие волосы уложены на затылке, платок повязан вокруг шеи. От девушки веет чистотой и свежестью, будто она только что с небес спустилась.

– Только их не хватало! – произносит она сквозь зубы. – Леш, мясо готово?

– Ну…

– Не вздумай угощать этих уродов!

Процессия приближается. Рошаны видят людей, останавливаются в замешательстве. Человек в кресле зашевелился. Шелковые занавески раздвигаются, высовывается круглое лицо, покрытое капельками пота. Бородка а-ля Феликс Эдмундович потемнела, топорщится влажными пучками, рыжий гребень на макушке уныло прижимается к голове.

– Майор!!! – орет что есть сил Бацав. От избытка чувств Григорий подпрыгивает и машет руками, будто на него пчелы внезапно напали. Носилки содрогаются, рошаны с трудом удерживают громоздкую конструкцию, балдахин опасно наклоняется. Бацав кувырком выпадает из носилок – благо сила тяжести маленькая! – мчится навстречу, делая гигантские, по земным меркам, прыжки. Рошаны замертво валятся на землю, впалые животы судорожно дергаются, помогая легким втягивать воздух. Бацав приземляется в двух шагах, поднимая облачко пыли и кричит, как резаный:

– Майор, блин, ты живой!!!

– Ты тоже в полном здравии, – с улыбкой отвечает Алексей, пожимая протянутую руку. – Я рад! Как остальные?

– Все путем! – отмахнулся Бацав. – Щас припрутся. Мадмуазель, мое почтение, – изобразил книксен, здороваясь с Ксенией. – Борис, привет!

– Здрсте! – отвечает девушка. Борис поднимает руку.

– У вас клевый прикид. Где достали? – спросил Бацав, с завистью разглядывая шелковые комбинезоны. – А мы вот паримся в камуфляже.

– Ксюша постаралась. Она девушка со вкусом, приказала рошанам срочно пошить из паутины.

– Да? Вот гады клювоносые, а прикидываются шлангами! Щас отдам распоряжение!

Бацав оборачивается, круглое лицо багровеет, глаза страшно выпучиваются. «Ирокез» кричит трубно и оглушительно громко. Так, наверно, динозавры орали, пугая врагов. «Умирающих» рошанов словно пружина подбрасывает. Они в панике бросаются по склону холма вверх и пропадают за гребнем. Следом кидаются другие. Оставленные носилки сиротливо машут занавесками, будто безмолвно взывая о помощи.

– Это ты что сейчас сделал? – поинтересовался Алексей.

– Отдал мысленный приказ! – гордо ответил Бацав.

– Масштабно мыслишь. А где остальная гвардия?

– Спят.

–?

– Нажрались по дороге.

– Господи, где нашли-то? – удивился Алексей.

– С собой взяли. У нас целый караван.

– М-да, дела…

Борис беззвучно давится смехом, сжав голову ладонями. Ксения сдержанно улыбается, округлившиеся глаза выражают крайнее удивление. Алексей философски замечает:

– Привычка вторая натура. Цельность мировоззрения, однако!

– Закусим? – с надеждой в голосе спрашивает Бацав.

– Пообедаем! – режет Ксения.

Мясом все-таки поделились. Взамен Бацав дал консервированных оливок и пятилитровую бутыль кваса. Крепкий, с запахом хлеба и дрожжей, квас напомнил о прошлой жизни. Она казалась тихой, безмятежной и даже счастливой, хотя на самом деле таковой никогда не была. А порой и вовсе оказывалась постылой и ненавидимой. Но человеческая память штука хитрая, она заботливо складывает на первую полку самое лучшее и приятное, остальное прячет подальше. Или вовсе выбрасывает.

– Как вы нас нашли? – спросила Ксения.

– По шухеру. Где вы, там стрельба и взрывы, – ответил Бацав, дожевывая оливку. – Мы так и переход на кладбище нашли.

– Возвращаться на Землю не собираетесь? – спросила Ксения.

– А чем здесь плохо? Тепло, аборигены обслуживают по высшему разряду – только моргни, все сделают! – бояться некого. Чего не нравится-то? – удивился Бацав.

– Все чужое, – грустно ответила девушка. – Это мир похож на теплое болото. Здесь все непрочное, легкое, будто ненастоящее.

– Ну и что? А на Земле сейчас наступил каменный век, люди по лесам прячутся, в пещерах живут. Осень-зима! Не люблю холодов, – скривился Бацав.

– А мы как раз направляемся туда, где холодно и с неба камни падают. Идем с нами, – с улыбкой предлагает Алексей.

У Гриши «стынет» лицо, глаза округляются, нервно дергается кадык.

– Да вы чо, лягушек объелись? – шепчет он. – Чо там делать-то? И где этот ваш север с камнями?

– Да везде, куда ни пойди, – отозвался Борис. – Вы, похоже, не знаете. Планета разделена на две части горной грядой. Здесь, на этой половине, царит вечное лето. Поверхность согревается отраженными от соседней планеты лучами местного солнца. С другой стороны всегда темно и холодно. И нет кислорода, дышать нечем. На границе тепла и холода обитают существа, к которым появились вопросы… э-э… у нас.

– Это как на Луне? Ага, зашибись!

Бацав встает, со вкусом потягивается, разминая затекшие мышцы. Запах кислой псины из подмышек веет мощной волной. Ксения театрально закатывает глаза, медленно склоняется, изображая обморок.

– Тьфу, зараза! – плюет он оливковую косточку в костер.

На потеющем лице отражается внутренняя борьба, сомнения и даже – раздумья!

– О чем можно спрашивать людей, которым на головы камни падают? Не-е, мы туда не пойдем! Вот переоденемся во все белое и будем путешествовать дальше. Найдем самое клевое место и там останемся.

– Вольному воля, – отозвался Алексей. – Не скучно будет?

– А кирпич на голову весело?

– Ну, не так уж часто там кирпичи падают, – улыбнулся Алексей. – Да и мы не навсегда там останемся. Голову оторвем одному товарищу и вернемся.

– Да? Как в компьютерной игре! – оживился Бацав. – Не, мы потом, – с сожалением произносит он. – Отдохнуть надо, мы много сражались с пришельцами.

– И пришлюх спасали! – ехидно напомнила Ксения.

Что-то изменилось вокруг. Алексей насторожился, даже привстал. Пальцы коснулись оружия. Из-за гряды холмов высунулись блестящие от влаги макушки, показались выпученные глаза.

– Рошаны твои вернулись, – мотнул головой Алексей. – Не ругай их сильно, они старались.

– А чо?

– Ну, если размер не подойдет. Или фасон!

Гриша «подрывается», как ошпаренный. Стадо рошанов медленно спускается со склона, передний ряд держит на вытянутых руках рулоны белой материи с какими-то странными черными пятнами. Будто содрали шкуру с черно-белой коровы. Гриша мчится, наклонив рыжую голову, как носорог в атаку. Ксения даже привстала, наблюдая за происходящим с почти профессиональным интересом – какой фасон?

Бацав выхватывает сверток, разворачивает. Крутит в руках, рассматривает. Шелковое одеяние летит на головы рошанов. Гриша суетливо раздевается догола, наклоняется. Ксения шарахается, как будто перед ней явилось чудище из преисподней.

– Этот кошмар будет мне сниться! – взвизгнула она.

Бацав копошится в складках белья, рошаны несмело помогают. Примерно через полминуты выясняется, как именно поняли рошанские портняжки желание господина. Получился костюм, состоящий из просторных штанов и тоги римского сенатора. На плечах и груди красуются хитиновые пластины паучиной брони, из того же материала сделаны наколенники, налокотники и даже ошейник. В комплекте идут перчатки с раструбами, блистающий полированной макушкой шлем и кираса. Заботливые пальцы рошан все приладили, пристегнули и подогнали. И даже солдатские ботинки зашнуровали.

– Просто бог войны какой-то! – криво улыбнулась Ксения.

– Зигфрид! – согласился Алексей.

– Слишком помпезно.

– Нет того изящества, которое присуще твоим моделям!

Лицо Ксении покраснело, в голосе чувствуется обида:

– Подкалываешь? Я, между прочим, старалась и для тебя!

– А я что?

– Не спорьте! – вмешивается в разговор Борис. – Рошаны выполняют желание так, как они его понимают. Приказы Ксении были конкретны, она уделяла внимание каждой детали. И одежда получилась действительно красивой и удобной. А Гриша возжелал чего-то эдакого, героического, модного и устрашающего одновременно. Вот и получился рыцарский доспех поверх банной простыни. Впрочем, именно так римляне и одевались, – иронично улыбнулся Борис.

Пара рошанов отделяется от толпы. Смешно ковыляя на вывернутых ногах, направляются к людям. Руки сжимают охапки белого шелка, бронепластины из хитина сухо стучат друг о друга. Алексей смотрит с любопытством, Ксения хмурится и незаметно придвигает автомат ближе. Лицо Бориса не выражает ничего. Он уже потерял интерес к происходящему, думает о чем-то своем. Рошан приблизился и Алексей «услышал» робкую просьбу принять «наряды высокородных господ» – именно таков смысл фразы рошана. Лицо Бориса вытягивается, брови ползут на лоб.

– Я об этом не просил! – произнес он, выставляя ладони перед собой.

Ответ рошана заставил Алексея задуматься.

«Знатному господину нельзя носить такую одежду», – говорит рошан, указывая глазами на лохмотья Бориса. Тот сообразил быстро – кивком поблагодарил, забрал ворох шелка.

– Вы не возражаете?

Ксения деликатно отворачивается, Алексей пожимает плечами, замечает второго рошана с ворохом одежды.

– А это что такое?

– Ой, это мне! – Ксения выхватывает шелковый тюк, кивком отправляет рошана восвояси.

– Решила гардероб обновить? – ехидно интересуется Алексей.

– Запасаюсь теплыми вещами. Держи!

Ксения бросает сверток Алексею. Он не успевает, пальцы ловят воздух, сверток падает на землю и разворачивается. Алексей округляет глаза:

– Джемпер!? На фига он тут?

– Мы ж на север идем, нет? – удивилась Ксения.

– А, ну да. Извини!

– Я готов! – сообщил Борис.

Алексей улыбнулся, Ксения хмыкнула – Борис стоял в позе Юстиниана, приветствующего сенат перед принятием кодекса законов империи. Одежда получилась просторной, как и положено тоге. Хитиновый доспех выглядел скорее декоративным, чем настоящим.

– Раздобудь венок на чело. С золотыми листьями! – посоветовал Алексей.