Текст книги "Полуостров Надежды. Трилогия"

Автор книги: Андрей Буторин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 62 страниц)

Глава 28
ДОПРОС

Услышав его голос, девушка отпрянула и посмотрела на него так, словно поняла, что ошиблась, обозналась, приняла его за кого-то другого.

– Надя, Надя, ты чего?.. – протянул к ней руку Нанас.

Надя отступила еще на полшага.

– Это… правда?.. – тихо спросила она, не сводя с него глаз. – Ты… предатель?.. – Но тут же она вновь резко бросилась к нему, прижалась щекой к груди и заговорила быстро-быстро: – Нет! Нет! Не слушай меня!.. Ты не предатель, я знала это, я никому не верила!.. Ты не смог бы это сделать, я знаю… Ведь так же, милый, так?..

Девушка подняла к нему полные слез глаза, и Нанас, сглотнув тяжелый горячий ком, выдавил:

– Так. Я не предатель. Я все расскажу…

Но тут охранники наконец опомнились и оттащили его от Нади. Та рванулась к любимому снова, но перед ней, раскинув в стороны руки, встал Санька Сорокин:

– А ну, стоять! Не трогать задержанного! Уйди в сторону!

Надя отошла на пару шагов, но смотрела по-прежнему только на юношу.

– Куда вы его? Можно, я с ним?.. Пожалуйста!

– Сказал же – отойди! – вытянул руку Сорокин. – Нечего тут… нарушать…

– Вот, я же нарушаю, – обрадовалась Надя, – арестуйте меня тоже!.. Я все равно за вами пойду, все равно! Он не предатель, он самый лучший! Пусть он расскажет, что с ним было, вы сами узнаете!..

– Расскажет, – буркнул охранник. – Кому надо, тому и расскажет. Не мешай, сколько раз тебе говорить?!

– Буду мешать, буду! – уже почти плача и глотая рвущиеся наружу слова, продолжала свое девушка. – Все равно пойду с вами. Вы не можете мне запретить!..

– Надя, не стоит с нами идти!.. – обернулся к ней Нанас. – Со мной все будет в порядке. Я потом обязательно тебя найду!

– Нет, я пойду за тобой. Буду ждать, пока тебя не отпустят. Ведь тебя сразу отпустят, когда ты расскажешь, что ты не предатель, я знаю! Я подожду. Я дольше ждала!..

– Я тебе сейчас подожду!.. Так подожду, что… – набычившись, двинулся в сторону девушки Сорокин. Но один из охранников, схватил его за рукав:

– Да пусть она идет, Санька! Все равно не отвяжется.

Нанас, подобравшись было, чтобы защищать любимую, немного расслабился и одобрительно кивнул ей. А затем огляделся: куда же его все-таки ведут?

Но особо смотреть было не на что. Вдали светились редкие окна домов и фонари, здесь же освещенной была лишь стена, такая же, как и в центральном секторе. Выход из туннеля располагался внутри периметра, и теперь они возвращались к кирпичной пристройке возле запертых ворот стены. Она тоже очень напоминала собой пост охраны центрального периметра, так что нетрудно было догадаться, что и это такой же пост.

Надю внутрь все-таки не пустили, и девушка осталась на улице. Но ее бледное лицо выражало такую решимость, что Нанас понял: она будет ждать столько, сколько потребуется, – хоть сутки, хоть двое, пока у нее будет оставаться хоть капелька сил. Он снова кивнул ей подбадривающе, но кто-то из охранников подтолкнул его в спину, и парень едва не упал, споткнувшись о порог.

А в комнате, несколько меньшей по размеру, чем на центральном посту у Сошина, но тоже с экранами, большим столом и аппаратом селектора, его ожидала встреча еще с одним знакомым человеком – Виталием Ивановичем Киркиным. Нанас обрадованно заулыбался, но Киркин в ответ лишь нахмурился, резко отвел взгляд и сухо бросил охранникам:

– Оставьте его, продолжайте обход!

Юноша удивился. Не столько недоброжелательности командира, сколько тому, что тот, казалось, вовсе не был удивлен, увидев Лопарева. Значит, его ждали? Собственно, и Надя ведь явно неспроста оказалась здесь, в Зашейке; получается, и она тоже откуда-то знала, что скоро Нанас появится здесь… Объяснение могло быть только одно: их заметили по пути из леса к туннелю! Правда, это все равно не объясняло Надину осведомленность, но заставило тревожно сжаться сердце юноши: значит, охранникам известно и про Гора с собаками! Но почему тогда Киркин не сказал им что-нибудь вроде: «Приведите остальных!»?.. Хотя, вряд ли он приказал бы арестовать каких-то собак, ведь Виталий Иванович понятия не имеет, что те разумные! Но Гор?.. Или заметили только его одного? Ведь старый варвар преодолел открытое пространство ползком, собаки тоже ползли, да и шкуры их почти сливались со снегом… И один лишь он, Нанас, шел, лишь согнувшись; прожекторы не раз цепляли его лучами… А в бинокль можно было легко рассмотреть и его летную куртку, и флотскую шапку, каких ни у кого здесь больше не было.

Оставалось надеяться, что заметили и впрямь его одного. Не хотелось «светить» товарищей раньше времени – вдруг ему все-таки не поверят? Вдруг решат расстрелять, не слушая никаких объяснений?.. В этом случае у собак и старого варвара оставался бы шанс на спасение. Но как узнать, что известно Киркину? И как сделать так, чтобы обязательно встретиться с Ярчуком? Кстати, командир здешних охранников что-то не собирается его допрашивать…

И тогда Нанас заговорил сам.

– Виталий Иванович, – решительно начал он, – я не предатель. И у меня есть важные сведения для начальника гарнизона.

– Да?.. – злобно сверкнул глазами Киркин. – А кто же ты? Папа римский? – Вторую часть сообщения он оставил без внимания.

– Я не папа… – смутился юноша. – У меня еще нет детей. Но есть важные сведения, я же говорю!.. Правда! Отвезите меня скорей к Ярчуку.

– Так спешишь встать к стенке? Не переживай, скоро встанешь. Ярчук и Сафонов уже сами едут сюда.

– Сафонов?.. – Сердце Нанаса екнуло. – Зачем Сафонов? – Но тут же, спохватившись, воскликнул: – Почему они едут? Как они узнали, что я здесь?

– А вот так! – злорадно оскалился Киркин. – Ты не только предатель и сволочь, но еще и безмозглый тупица! Ты бы еще строевым шагом протопал на свои гнусные делишки, с флагом в руках. Из тебя шпион, как из дерьма пуля!

– Я не шпион! – закричал Нанас, радуясь в душе, что его догадка оказалась верной, – его действительно засекли по пути к туннелю. И раз не упоминают про остальных, возможно, что их все-таки не заметили. – Я шел только для того, чтобы рассказать важные вещи Олегу Борисовичу!

– И какие же это важные вещи?.. – прищурился Киркин.

Но тут за дверью послышались решительные шаги, затем она резко распахнулась, в комнату шагнул сначала Ярчук, а за ним и Сафонов.

Начальник гарнизона, как всегда подтянутый и строгий, сухо поздоровался с Киркиным, даже не глядя в сторону Нанаса. Сафонов же, которого после последней с ним встречи трудно было узнать – настолько он похудел, осунулся и потемнел лицом, – напротив, стразу уставился на парня и закричал, тыча в него трясущимся пальцем:

– Вот он!!! Изменник! Предатель! Расстрелять! Немедленно пустить в расход эту мразь! Олег, срочно отдай приказ!..

Тот, по-прежнему избегая смотреть на опешившего саама, брезгливо поморщился и процедил сквозь зубы:

– Сначала допросим. Наверняка перед смертью расскажет что-нибудь интересное.

– Да что он расскажет?! – мэр буквально подпрыгнул к Ярчуку, словно собрался с ним драться. – Он ведь лживый тупой дикарь! Он сейчас обосрется от страха и, чтобы вымолить себе жизнь, такого тебе нагородит, что заслушаешься!.. Неужели ты готов ему поверить после того, что он сделал?..

– Жизнь я ему все равно не обещаю, а вот легкую смерть подарить могу, если не станет молчать. Ну, а коли соврет… Тогда пожалеет, что родился на свет.

Ярчук наконец-то выстрелил в Нанаса ненавидящим взглядом, и тот, будто и впрямь прошитый насквозь, вздрогнул и, словно проснувшись, воскликнул:

– Но я и шел сюда, чтобы встретиться с вами и рассказать очень важное!.. Только пусть он выйдет, – мотнул он головой на Сафонова.

– Ты еще мне будешь указывать?!.. – побагровел мэр и двинулся к парню, вытянув скрюченные пальцы. Казалось, вот-вот – и Сафонов вцепится Нанасу в горло. Но не доходя пары шагов, он остановился, круто развернулся к начальнику гарнизона и зашипел: – Ты слышал эту шелудивую рыжую мразь?.. Ты слышал?! Он будет нами распоряжаться!.. И ты еще хочешь его допрашивать? Может, лучше вообще его отпустить?!..

– Не передергивай, Виктор, – мотнул подбородком Ярчук. Затем прищурился и впился взглядом в переносицу Нанаса, будто тщательно прицеливаясь: – А ты выбирай слова, щенок! Думай, на кого тявкаешь! Ты – грязь, и не только не имеешь права командовать здесь, но даже дышать будешь только тогда, когда мы тебе это позволим.

– Кто?!.. – неожиданно для себя самого взорвался вдруг Нанас. – Кто позволит?! Вот этот лжец?.. – в забывчивости махнул он на мэра правой рукой и зажмурился от боли. Но та лишь добавила ему смелости, а скорее, отрешенной от всего безрассудности. Юноша заговорил так, словно не только имел на это право, но и впрямь стал сильнее всех собравшихся здесь вместе взятых.

От изумления, больше похожего на испуг, Сафонов выпучил глаза и разинул рот. Киркин невольно сжался, ожидая, видимо, что обезумевшего саама сейчас наверняка застрелят. Зато Ярчук, хоть и был явно поражен случившейся с «дикарем» переменой, вместе с тем определенно заинтересовался услышанным.

Нанас же, не обращая больше ни на кого внимания, возбужденно продолжал говорить, вонзая каждое слово в сгустившийся от повисшего напряжения воздух, будто дротик в хищного зверя:

– Вы все говорите, что я предатель! А кого я предал? Что я сделал такого, за что вы стали меня презирать?.. Я всего лишь выполнил приказ мэра этого города! Он велел мне пойти к варварам и притвориться – слышите? притвориться! – что я хочу жить с ними. А на самом деле я должен был узнавать побольше всего, чтобы потом рассказать это здесь. А для того, чтобы они мне поверили, сказать, будто с южного сектора сняли охрану… А еще он просил меня поговорить с Шекой насчет его сына Игната, разузнать, если такой разговор получится, на каких условиях она согласна отпустить его домой…

При этих словах напряженный, красный, с выступившими на лбу каплями пота Сафонов вдруг разом побледнел и метнулся к юноше. Начальник гарнизона молниеносным движением выбросил поперек груди толстяка руку и кивком подбодрил замолчавшего парня:

– Продолжай!

– Нет, ты слышишь, что он несет?!.. – заверещал и забился в руках Ярчука Сафонов. – Ты и дальше хочешь слушать эту наглую, мерзкую клевету?!..

– Хочу, Виктор. Не дергайся и помолчи. А ты продолжай!

– А еще я хочу рассказать… – Нанас сглотнул, почувствовав, как пересохло его горло. – Я хочу рассказать, что услышал от Игната. Да, я виделся с ним. Нам удалось поговорить. И только после этого разговора я понял, что Виктор Петрович лжец. В общем-то, это мне как раз и сказал Игнат…

– А-а-а!!! – завопил и едва не вырвался из хватки начальника гарнизона мэр города. – Пусти меня, Олег!!! Пусти! Я прибью эту гниду!!!

– А ну, молчать!!! – рявкнул вдруг Ярчук и тряхнул Сафонова так, что у того клацнули зубы. Потом метнул в сторону Нанаса такой пронзительный, такой свирепый и в то же время наполненный непонятной болью взгляд, что у юноши вновь пересохло во рту и мелко задрожали коленки. – Говори! Что рассказал тебе его сын?!

Нанас понял, что сейчас решится все. И его личная судьба, и судьбы многих и многих людей, а самое главное – судьба его любимой. Все зависит от того, поверит ему начальник гарнизона или отдаст Киркину приказ расстрелять предателя и клеветника. Или даже сам пустит ему пулю в лоб, не важно…

И, странное дело, от осознания чрезвычайной важности этого момента, когда, казалось, язык и вовсе должен быть приклеиться к нёбу, Нанас почувствовал вдруг такую легкость, такую свободу, что сразу перестали трястись колени, а голос обрел свою прежнюю решительность и силу.

– Игнат рассказал мне, – продолжил он, – что если бы заработала установка Потапова, то и станция, и город были бы сейчас недосягаемы для варваров.

– Это я знаю и без тебя! – рыкнул начальник гарнизона.

– А вы знаете, почему она не заработала? – прищурился Нанас.

– Потому что те, кто мог заставить ее работать, сходили с ума! Потому что установка оказалась опасной даже для своих разработчиков! Один из них рехнулся настолько, что удерживал людей в зоне повышенной радиации почти двое суток!.. Все они заболели и умерли… А для работы с установкой годился отнюдь не всякий, а только те, кто… Э!.. Да кому я это все объясняю! Ты и слов-то таких не знаешь… – мотнул головой Ярчук.

– Я знаю такие слова, – твердо произнес саам. – Эти люди называются экстрасенсами. У них очень развита сила мысли. Но они вовсе не сходили с ума. Тот человек, о котором вы говорите… его заставил удерживать этих несчастных Сафонов.

Мэр при этих словах нечленораздельно хрюкнул, но дернуться не успел – Ярчук предусмотрительно сжал руки сильнее.

– Это сказал тебе Игнат? – спросил начальник гарнизона совсем тихо, словно на этот мощный захват у него ушли все силы. – А он не объяснил, зачем это было нужно Сафонову?

– Объяснил, – кивнул Нанас. И повторил почти дословно слова казненного парня: – Затем, что мэру такой расклад пришелся не по вкусу. Он испугался, что охрана, которой руководите вы, чересчур усилится, а сами вы станете еще более важным человеком.

Намного главнее его самого. А сам он будет нужен, только чтобы следить за работой на свинарниках и в детских садах. А в вашу идею помириться с окрестными городами он тоже не верил. Вот и…

Ярчук не сумел-таки удержать Сафонова – то ли расслабился, услышав столь невероятные вещи, то ли мэр собрал все свои силы… Но рванулся он не к Нанасу, как следовало ожидать, а к двери, выкрикивая на ходу:

– Это мерзко, Олег!.. Ты слушаешь этого обнаглевшего дикаря так, будто он мессия!.. Моего сына убили… ты сам видел, что они с ним сделали… а этот… этот… это грязное животное обливает его и меня заодно такими помоями!.. – Возле самой двери он остановился и, с трудом, словно шея его задеревенела, повернул голову к Ярчуку, чтобы хрипло, будто совершенно чужим голосом бросить: – Не ожидал от тебя этого… Смотри, сам не заразись от него тупостью! А мне здесь больше нечего делать. Есть дела поважнее – например, защищать от врагов город.

– Тупой бы не смог всего этого придумать, Виктор, – проговорил начальник гарнизона. Но сказал он это очень тихо, так что Сафонов вряд ли его услышал. Тем более, он уже почти скрылся за дверью.

А когда она захлопнулась за ним, в комнате повисла ударившая по ушам тишина.

Глава 29
ПРИНЯТИЕ РЕШЕНИЯ

Минуты в этой вязкой, почти физически ощутимой тишине тянулись томительно медленно. Наконец начальник гарнизона повернулся к Нанасу и произнес:

– Ты понимаешь, что если твои слова окажутся ложью, то мне придется отмываться перед Сафоновым?

– Почему вам? Это ведь я сказал… – пожал плечами Нанас.

– Да потому, что тебя уже попросту не будет. Я прихлопну тебя как муху вот этой самой рукой! – Ярчук потряс кулаком. – А поскольку я поверил тебе, а не ему… ну, пусть не поверил, а засомневался, то виноватым перед ним буду я.

– Не будете, – упрямо мотнул головой юноша. – Если установка и впрямь еще существует, то мы спасем и станцию, и город. Даже если сын мэра наврал мне про эту самую… диверсию, то…

– Если он наврал… или если соврал ты… В любом случае, где я возьму сейчас экстрасенсов? Из набранных тогда, облученные умерли, как и еще двое из оставшихся, – те, правда, позже, своей смертью, от старости или болезней. Это о которых я знаю точно. Но и те, кто, возможно, сейчас еще жив, уже далеко не молодые люди. Хватит ли у них сил?.. Да что я говорю, их все равно чертовски мало! Они же не смогут работать круглосуточно, не меняясь!.. – Ярчук в отчаянье стиснул руками голову. – И зачем я послушал тебя?! На что понадеялся?! Какой же я идиот!..

– Но вы же не дослушали!.. – поспешно воскликнул Нанас, опасаясь, как бы начальник гарнизона не поторопился его «прихлопнуть». – Экстрасенсы есть у меня!

– Что?.. – медленно отнял руки от головы Ярчук. – Что ты сейчас сказал?..

– У меня есть те, кто сможет работать с установкой, – отчетливо повторил Нанас.

– Вот теперь я точно убедился, что я идиот… – безвольно уронил руки начальник гарнизона и весь сразу поник, ссутулился, стал вдруг совсем не похожим на того сурового, подтянутого, вызывающего невольную готовность подчиняться человека, каким увидел его молодой саам впервые и каким тот оставался до последней минуты. – Виктор был прав: ты тупой дикарь, а я от тебя этой тупостью заразился…

– Но почему?! – вскричал Нанас.

– Да потому! – заорал в ответ Ярчук, в одно мгновение став опять прежним. – Потому что ты не просто тупой, ты больной, сумасшедший!.. Где у тебя экстрасенсы?! За пазухой?! Там у тебя одни только вши!..

– У меня нет никаких вшей, – обиделся Нанас. – У меня есть собаки.

– Кто?.. – на мгновение растерялся начальник гарнизона, но тут же взял себя в руки и обернулся к бесстрастно молчавшему до сих пор Киркину: – Виталий Иванович, что будем делать – сдадим его медикам или лучше сразу в расход?

– Не думаю, что медики сильно обрадуются, – подумав, ответил тот. – У них сейчас и без психов работы хватает. Думаю, проще, да и правильней будет поставить его к стенке. Прикажете выполнять или сами хотите, своими руками?

– Сам уже не хочу, – отмахнулся Ярчук. – Он ведь даже не понимает, что несет… А я-то, я!.. Купиться на бред сумасшедшего!.. Позор!.. Как в глаза-то теперь Сафонову смотреть? Пора мне, видать, в отставку…

Нанас переводил взгляд с одного мужчины на другого, слушая выносимый ему приговор, но страха при этом совершенно не испытывал; наверное, он и впрямь разучился бояться. Напротив, в нем вскипала сейчас злость – но не та, что застит собой разум, а такая, что побуждает к решительным действиям.

– Может, вы все-таки дослушаете меня до конца?! – заорал парень на командиров так, словно самым главным начальником был как раз он. – Или вам насрать и на станцию, и на город, и на свои ненаглядные задницы?!. Ну, убейте меня, убейте! А когда вам Шека станет отрывать яйца, вспомните, как я умолял разрешить мне помочь вам!.. Вы и на самом деле идиоты! Ваши мозги засохли, как оленьи какашки на солнце, и стали такими же маленькими! Вы даже не хотите хотя бы легохонько пошевелить ими!.. И памяти у вас совсем нет, Олег Борисович. Надя ведь рассказывал вам, как мы с ней сюда добирались. И о моем псе Сейде, и о стае разумных собак возле Видяева…

– К-какая Надя?.. – от гневной тирады саама Ярчук был ошарашен настолько, что вновь потерял всю свою былую суровость и стать. Он был сейчас чем-то похож на самого Нанаса, когда тот впервые узнал, что мир существует и вне родного поселения.

– Я же говорю: с памятью у вас совсем плохо, – буркнул слегка поостывший парень. – Моя Надя. Будина Надежда. Дочь летчика Семена Будина. Или его вы тоже не помните?

– Помню, – одновременно кивнули Ярчук и Киркин. А начальник гарнизона, попытавшись хоть как-то взять себя в руки, глухо добавил: – И Надежду я помню. И что?

– А то, что она стоит сейчас на улице, – мотнул подбородком на дверь юноша, – и может еще раз все рассказать, раз вы такие забывчивые. Может, хоть ей вы поверите?

– Привести? – посмотрел на начальника Киркин.

– Погоди, – поднял руку Ярчук. И заговорил с Нанасом совсем другим тоном, уже не столь растерянным, но и без прежнего высокомерия. – Да, я что-то помню о каких-то очень толковых, едва ли не разумных собаках. Но ведь Надежда говорила, и ты сейчас об этом напомнил, что они живут где-то возле Видяева… И потом, я все равно никак не возьму в толк, какая связь между этими собаками и установкой Потапова?

– Хорошая связь, – сказал Нанас. – Эти собаки не «едва ли», а на самом деле разумные. И они разговаривают друг с другом мыслями. Даже со мной легохонько. А Сейд, мой пес, говорит со мной вообще хорошо. Так что они это… как его?., ментальное поле сделают лучше любых ваших экстрасенсов.

– Ну-у… это бабка еще надвое сказала!.. – протянул Киркин, но Ярчук вновь остановил его, подняв руку. И спросил:

– Хорошо. Возможно, ты прав. Мне трудно поверить в такое, но допустим. Но ведь собаки в Видяеве! Как мы туда прыгнем? У нас нет вертолетов! Был один самолет, да и тот… И на постаменте еще один, во дворах на Ломоносова, так на нем далеко не улетишь… А на машине по заснеженной трассе не проехать. На снегоходе разве?.. Так ведь варвары…

– Вот вы опять не даете мне договорить, и начинаете: «как» да «так»!.. – вздохнул Нанас. – Никуда лететь и ехать не надо. Собаки уже здесь. Не все, правда, только четыре, но нам хватит.

– Где здесь? Где?.. – завертел головой начальник гарнизона. Непонятно было, настолько он доверился сааму, что принял его слова буквально, или решил попридуриваться, чтобы хоть как-то скрыть свою растерянность, что скорее соответствовало истине.

Однако Нанас решил вести себя так, словно ничего подобного не заметил.

– Не прямо здесь, – сказал он. – Подальше легохонько. Но все же близко.

– Где именно?

– Я отведу вас к ним, – решил не говорить сразу все юноша.

– Они в лесу? – не отставал Ярчук.

– Я отведу, – упрямо повторил Нанас.

– Но я же должен знать, на что рассчитывать! – взмахнул рукой начальник гарнизона. – Если мы пойдем к лесу, значит, нужно взять с собой побольше вооруженных людей…

– Много людей брать не надо, – сказал юноша. – Но пусть они будут с оружием. Лучше бы с автоматами… Да, я не сказал еще… – он запнулся, не решив окончательно, стоит ли именно сейчас говорить о старом варваре.

– Говори, – кивнул Ярчук. – Теперь я уже ко всему готов.

– Когда я… уехал отсюда, я сначала встретил в лесу моего Сейда с собаками. А потом… В общем, мы схватили варвара…

– Варвара? То есть, ты хочешь сказать, что привел «языка»? Что же ты сразу-то молчал?! Совсем ведь другой разговор был бы с самого начала!.. Где он?

– Он там же, где и собаки. Но это не «язык». Он сам убегал от варваров, когда наткнулся на нас.

– И ты поверил ему? Ты ведь знаешь этих варваров, их коварство!

– Он ушел от них так далеко, что это не могло быть коварством. Он вряд ли кого-то там мог найти, даже если бы очень сильно хотел.

– Но ведь нашел же! Вас, – развел руками Ярчук.

– Это мы его нашли. Вряд ли сам бы он к нам сунулся.

– Вижу, тебе хорошо досталось, – кивнул начальник охраны на перевязанную руку юноши, которую тот бережно прижимал к груди. – Небось, он и впрямь не очень хотел быть «найденным».

– Это не он, – слегка качнул раненой рукой Нанас. – Это медведь. Если бы не собаки, то… А варвар не стал сопротивляться. И он рассказал много интересного. Он очень умный, хоть и старый уже. Говорит, жил раньше в Кеми и работал каким-то… инженером. Его тогда звали Алексей Горичев, а у варваров он стал Гором.

– Инженер, говоришь? – повел бровями Ярчук. – Как же его к варварам занесло?

– Долго рассказывать. Сами потом спросите у него, если захотите. Но вот у них ему как раз и не нравилось, а когда он понял, что Шека хочет разрушить станцию…

– Так она и впрямь этого хочет? – нахмурился начальник.

– Впрямь, – кивнул Нанас. – В самую что ни на есть прямь! А Гор знал, чем это грозит, и решил убежать.

– Если знал, то и на самом деле умный, – сдвинув шапку, поскреб в затылке Ярчук. – Но я так и не понял, зачем же он тогда сюда вернулся?

– Я его уговорил. Сказал, что мы можем спасти от разрушения станцию. И город… И что вы за это разрешите ему здесь жить. Ведь разрешите же?..

– Нет, ты и правда никакой не сумасшедший, – засмеялся вдруг начальник гарнизона. – Ты просто наглец! Я еще не решил, расстрелять тебя самого или нет, а ты уже блатников с собой тащишь!

– Кого я тащу?

– Ладно, забудь, – стал снова серьезным Ярчук. – Поглядим, что там у тебя за раскаявшийся варвар. Если все так, как ты говоришь, то обещаю оставить его в живых. Насчет же «прописки» в Зорях посмотрим. Их еще надо отстоять сначала.

– Так отстоим же! – радостно воскликнул Нанас. – Теперь-то уж точно отстоим!

– Твои бы слова – да богу в уши, – вздохнул Ярчук.

– Бога нет.

– Это кто же тебе такое сказал?..

– Он и сказал. Гор. Варвар бывший.

– Ну-ну… – только и смог на это ответить начальник гарнизона.

– Да ничего не «ну-ну»! – взмахнул здоровой рукой Нанас. – Мы и безо всякого бога справимся, вот увидите!

– Ладно, что делать будем, Виталий Иванович? – обернулся к Киркину Ярчук. – Как ты считаешь, стоит попробовать?

– Отчего бы не попробовать, Олег Борисович? – пожал тот плечами. – Не похоже это на подставу, слишком уж мудрено. Для диверсии, или чтобы нас в ловушку заманить, чего-нибудь попроще бы придумали.

– Вот эта вся «придурь», фантастика эта вся ненаучная меня тоже как раз и склоняет к мысли, что нарочно такого не придумаешь. Да и ладно бы кто, а то ведь варвары!.. – он быстро вдруг глянул в сторону Нанаса и досадливо крякнул.

– Я-то не варвар, – усмехнулся в ответ юноша.

– Так что, значит, идем? – вновь обратился начальник гарнизона к своему подчиненному.

– А давайте сходим, Олег Борисович! – рубанул тот ладонью. – Даже интересно стало, ей-богу!

– А вот он говорит, что бога нет, – мотнул головой за плечо Ярчук.

– Да мы и без бога сходим, где наша не пропадала! – засмеялся Киркин.

– Тогда давай, вызови парочку ребятишек покрепче. Или давай уж троих!.. Выдай всем автоматы.

– Слушаюсь, – кинул к виску ладонь зашейковский командир и потянулся к рации.

– Погоди-ка, – задумался вдруг Ярчук. – А ты сам-то тоже, что ли, собрался?

– А разве… нет?.. – по-детски обиженно надул губы Киркин.

– А вдруг коли что?.. – неопределенно развел руками начальник гарнизона.

– Тогда тем более. Вы-то идете… Меня же потом – того! Что вас отпустил, а сам отсиделся.

– Ну ладно, смотри. Я не против. Только вместо себя оставь кого понадежней. Чует мое сердце, утром снова попрут по всем направлениям.

– Оставлю, Олег Борисович, не беспокойтесь! – заулыбался Киркин. – Так я зову ребят?

– Зови-зови. А я выйду на воздух пока. Сопрел уже тут у тебя ото всех этих чудес.

– Можно я тоже выйду? – подхватился Нанас. – Там… Надя…

– Да выходи, – махнул рукой начальник гарнизона. – Не держу я тебя больше. Что-то ты меня вообще сегодня с панталыку сбил… Эх, рюмашку бы сейчас хлопнуть!

– Так хлопните.

– Вот давай сначала дело сделаем, тогда и хлопнем. Если то, что ты тут наговорил, правда и если это безумие у нас с тобой выгорит, я тебе ящик коньяку выкачу! Хранится у меня в загашнике последний, как раз для такого вот случая… Только молчи пока, – подмигнул Ярчук, – а то узнают – задушат меня сразу.

– Кто? – округлил глаза Нанас.

– Все… – вздохнул начальник гарнизона.