Текст книги "Полуостров Надежды. Трилогия"

Автор книги: Андрей Буторин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 62 страниц)

– Эн!!![23] – вновь заверещал, но теперь уже с совершенно другой интонацией варвар. – Я не кормить белый змей!!! Эн!.. Армахтаа!..[24] Я говорить! Много-много говорить!!! Спрашивать! – принялся пожирать он умоляющим взглядом Сошина. – Быстро-быстро спрашивать!..

– Не знаю уж, как теперь и быть, – подмигнув Нанасу, обратил на пленника печальный взор начальник охраны. – По твоей вине животинку загубим… Ну да ладно, – со вздохом уселся он снова на стул, – возьму грех на душу. Подохнет – завтра нового поймаем. Так что не расхолаживайся. И не тяни резину, начинай: сколько вас, откуда пришли, чего хотите?..

Глава 11
ОЧЕНЬ ДОЛГАЯ НОЧЬ

Плененный варвар говорил теперь более чем охотно, но из всего того, что он под страхом жуткой смерти в пасти белого змея вывалил на слушателей, полезной информации было чуть. И не потому, что дикарь что-то скрывал – куда там, он готов был, кажется, выболтать все свои самые постыдные тайны. Просто слов – русских и финских вперемешку – «язык» знал очень мало, да и в племени он, судя по всему, был воином самого низшего ранга, не имевшим понятия об истинных замыслах вождей.

В общей сложности из его сбивчивого, косноязычного мычания удалось лишь понять, что людей в племени «много-много», что жили они «далеко-далеко» в лесах, а потом у них «стать шека», и они все куда-то «ходить» – в смысле, пошли. Шли «долго-долго», а по дороге «крушить каупунки»[25] и «убивать ихмисет».[26] Теперь они пришли сюда. Тоже крушить и убивать, соответственно.

– Что еще за «шека»? – сдвинул брови Сошин, обведя для чего-то хмурым взглядом своих подчиненных. – Навязчивая идея? Нужда какая?.. Ну-ка, переводчик, – кивнул он Велопутову, – что это за хрень, знаешь?

Красный как осенняя рябина Велопутов лишь растерянно развел руками. Зато неожиданно ответил сам дикарь:

– Шека главный! Самый храбрый, самый сильный найнен!

– Что еще за найнен? Вождь?..

– Воджть! – закивал варвар. – Йохтая.[27] Найнен-йохтая. Главный дженчин!..

– Что?!.. – полезли на лоб глаза у начальника охраны. – Женщина?!.. Что еще за хрень?..

– Найнен по-фински – точно женщина… – пробормотал Велопутов.

– Это ты, конечно, успел выучить!.. – фыркнул Сошин.

Лицо несчастного охранника запылало так, что, казалось, сейчас на нем вспыхнет одежда. А начальник охраны продолжал недоумевать:

– Но неужели ими заправляет баба?!.. Вот те на!..

Собравшиеся заулыбались, запереглядывались. Это не ускользнуло от внимания Сошина.

– И что?! – прихлопнул он ладонью по столу. – Это что-нибудь меняет, по-вашему?.. Кандалакшу-то они разрушили! И не ее одну, похоже. Вот, Николай говорит, что они распределяются по всему нашему периметру, до нас, во всяком случае, точно добрались… – Тут он вспомнил, что его слушает и один из варваров, поморщился и приказал стерегущим пленного охранникам: – Уберите его!

– Куда? – встрепенулся один из них. – Совсем?..

– Я тебе дам «совсем»! – погрозил бойцу начальник охраны. – Мы-то ведь пока еще не дикари!

– А куда тогда? В городскую каталажку, что ли, везти?..

– В каталажку сейчас не надо… – задумался Сошин, а потом махнул рукой: – Да бросьте пока в подвал. И покормите чем-нибудь…

– Эн!!! – подскочил, словно ужаленный, варвар. – Не надо подвал!!! Не надо кормить!!!

– Чего это он?.. – удивленно заморгал начальник охраны.

– Так мы же грозились им змея в подвале накормить, – сказал Нанас. – Вот он и…

– А-а!.. – заулыбался Сошин и сказал дикарю: – Змея мы выпустили. Ты же его не хочешь кормить, вот и пусть его твои друзья в лесу попотчуют. Так что подвал свободен, садись смело.

Когда пленного увели, начальник охраны, прищурившись, окинул Нанаса подозрительным взглядом.

– Насчет змея этого ты хорошо придумал, но дикарь-то почему тебе поверил?

– Да не придумал я ничего! – подскочил парень. – Я ведь рассказывал: он меня едва насмерть не задавил!

– Змей?

– Змей! Белый змей.

– Что, в самом деле белый? Может, то заяц был? – хмыкнул Сошин, и его поддержали несколькими неуверенными смешками.

– Не заяц! Он длинный, толстый, обвил меня, сжимать сильно начал, потом за руку зубами схватил. Вот… – подтянул Нанас обшлаг рукава и выставил напоказ багровеющее кровоподтеками запястье. – И шерсть у него короткая, жесткая и белая, а лап нет, только плавники какие-то спереди…

– Ну, ты прям все собрал, – недоверчиво помотал лысиной Сошин. – И шерсть, и плавники, и волчьи зубы… Только вот на змея мало похоже. Тому, вроде как, плавники и шерсть не полагаются. Да и не слышал я, чтобы у нас такие страхолюдины водились.

– Но это правда! – обиженно заморгал Нанас. – Зачем мне придумывать? Можете у Киркина спросить, а еще лучше – у Сорокина. Он в этого змея три пули всадил и меня спас…

– Ладно, спросим, – отмахнулся начальник охраны, потеряв интерес к белому змею. Потом обвел присутствующих взглядом и сказал уже куда более серьезным тоном: – Главное нам сейчас разбить варваров. А для этого необходимо наметить тактику действий…

Нанас почувствовал, что голос командира стал его убаюкивать. Произносимые тем слова стали складываться в совершенно непонятные фразы, словно Сошин тоже стал разговаривать на финском языке. Голова юноши то и дело норовила упасть, а глаза закрывались, как бы он их ни старался таращить. Дикая усталость давала о себе знать, но признаться о своем состоянии ему было стыдно.

К счастью, Сошин сам все быстро понял.

– Иди-ка ты спать, герой, – сказал он парню. – Ты свое дело на сегодня исполнил. Да и раньше утра, думается мне, варвары не нападут, им тоже спать требуется. Так что с утра сюда и явишься.

– А… куда же мне идти?.. – кое-как разлепил сонные веки Нанас.

– И впрямь… – почесал лысину начальник охраны, а потом взял со стола рацию и сказал в нее: – Парсыкин, Костя, слышишь меня? Подойди.

Почти сразу же дверь распахнулась, и в комнату вошел водитель.

– Слушаю вас, Сергей Викторович!

– Бери этого героя и вези его в общежитие. Скажешь коменданту: я велел поселить. Пусть найдет ему койку и поставит на довольствие. Документами позже оформим, когда с дикарями разберемся.

– Есть везти в общежитие! – заулыбался Парсыкин. – А мне назад возвращаться?

– Не надо, я все равно здесь до утра пробуду, если что – вон, на лавке прикорну. А ты Лопареву помоги устроиться, покажи, где там и что. А утром доставишь его сюда. Все понятно?

– Так точно!

– Тогда исполняй. Да, зайдите в оружейку, пусть сдаст автомат… – Заметив, как дернулся Нанас, начальник охраны буркнул: – Не навсегда, до завтра. Ты не внутренник, чтобы с оружием по городу шляться.

Когда пошатывающийся от усталости Нанас вышел из теплого помещения на холод, сонливость слегка отступила. Во всяком случае, достаточно для того, чтобы вспомнить о Наде. Парня даже бросило в жар, несмотря на вполне ощутимый морозец: как же он мог так надолго забыть о любимой?!.. А ведь она-то наверняка переживает сейчас о нем, беспокоится… А если еще Надя догадалась обратиться на пост и ей ответили, что его отправили драться с варварами, – вообще сейчас с ума сходит!..

– Костя, – обратился он к Парсыкину, – давай сначала съездим к Наде? Пожалуйста!

У водителя, который как раз открывал дверцу машины, лицо сразу сделалось очень кислым.

– Ну куда мы ночью поедем? Она, поди, уже спит давно…

– Не спит, – принялся уговаривать его юноша, – она меня ждет! Она ведь не знает, что со мной, как… Ну давай съездим легохонько! Очень тебя прошу!

– А, ладно!.. – махнул рукой Костя. – Поехали. Только быстро. Покажешься ей – и назад. Я тоже, между прочим, спать хочу. А до утра не так долго осталось.

– Вот спасибо-то тебе огромное! – заулыбался Нанас.

– Садись, давай, – буркнул водитель. – Или ты от радости пешком побежишь?.. Да, и говори, куда ехать.

– Я ведь уже сказал: к Наде.

– На деревню к девушке?.. – хмыкнул Парсыкин. – Ты точно спишь уже, Колян! Адрес говори.

– Как это?.. – заморгал Нанас.

– Ну, так, ртом. Улица, дом, квартира… или что там – комната, если это общага.

– А я… – испуганно сглотнул парень, – не знаю улицу… и дом… Я думал, ты знаешь…

– Я-то откуда могу это знать?

Нанас почувствовал, как его снова объяло жаром. Ему вдруг на миг показалось, что он потерял Надю навсегда. Впрочем, саам тут же подумал, что город – это не дремучий лес; тут человек просто так потеряться не может. Во всяком случае, мэр Сафонов точно должен знать, где теперь живет Надя, ведь именно он обещал предоставить ей жилье.

– Но ведь кто-то же должен знать, – озвучил он вслух свою надежду. – Сафонов, например…

– Ты предлагаешь поехать разбудить мэра? – фыркнул Костя. – Я даже догадываюсь, какой он тебе на радостях адрес скажет.

– Какой?..

– Трехэтажный. Слушай, брось дурить, поехали спать! Завтра будешь решать свои семейные проблемы. В любом случае твоя Надя сейчас не на улице мерзнет. В отличие от нас, кстати.

Резону в этих словах было куда больше, чем в его совершенно бредовых уже от волнения, усталости и недосыпа мыслях, поэтому Нанас обреченно кивнул и полез в машину.

* * *

Как и куда вез его Костя, Нанас не видел – вырубился сразу же, как только опустился в мягкое кресло автомобиля. И как они вошли в двери какого-то здания – помнил с трудом. Вроде бы в нем было много этажей – больше двух точно, – и в одном из окон нижнего горел свет.

Очнулся он лишь, когда услышал грубый женский голос:

– Э-э!.. А это еще кто с тобой?!..

Нанас проморгался и увидел, что перед ними с Костей стоит, уперши руки в боки и загородив собою проход, высокая грузная женщина в длинной синей юбке, толстой серой кофте и пушистом, тоже сером платке, из-под которого выбивались темные, с густой проседью, пряди.

– Это новенький, – сказал Парсыкин, пытаясь обойти женщину. – Сошин велел коменданту сказать, чтоб его поселили…

– Ночью, что ли? – раскинула та в стороны руки, не оставив Косте ни малейшего шанса. – Пусть утром приходит. Михалыч спит давно.

– Где же он до утра-то будет, Анна Александровна?.. Человек вторую ночь уж не спит, а сейчас только с разведки вернулся, «языка» привел. Герой, можно сказать, а вы… Нажалуюсь ведь Сергею Викторовичу! Он злой сейчас.

Неизвестно, что больше произвело впечатления на женщину – жалость к геройскому парню или страх перед возможной нахлобучкой, но она все-таки опустила руки и проворчала:

– Иди тогда сам Михалыча буди, мне его матюки неохота выслушивать. А этот пусть здесь пока ждет. Герой…

– Я сейчас, – повернулся к Нанасу Костя, – я быстро! Жди меня тут. – И он, протиснувшись между Анной Александровной и стенкой, умчался вдаль по коридору.

Юноша, вздохнув, остался стоять там, где стоял.

– Что, правда «языка» привел? – сменив тон на более добродушный и убрав под платок выбившиеся пряди волос, спросила женщина.

– Правда, – вяло кивнул Нанас.

– Какие они хоть, варвары эти?

– Обычные, – пожал плечами саам, – заросшие только легохонько.

– Легохонько? – усмехнулась Анна Александровна. – У меня свекруха так говорила, царствие ей небесное!.. – Женщина зачем-то потыкала себя собранными в щепоть пальцами в лоб, живот и плечи и сказала чуть дрогнувшим голосом: – Много их там? Справимся?..

– Лично я только одного видел, – признался Нанас. – Ну, еще на экране у Сошина… Но, похоже, их много, да. Только я думаю, мы все равно с ними справимся… – Парень, не в силах побороть одолевающую его сонливость, вдруг широко, с прискуливанием, зевнул, и услышал, как сочувственно вздохнула его собеседница.

– И правда умаялся, сердешный!.. Иди, вон, пока в мою каморку посиди.

Но посидеть Нанасу не удалось. Где-то в конце коридора раздались тяжелые, с непонятным пристуком шаги и послышался голос, басовито бубнящий что-то неразборчивое.

Вскоре в поле зрения появился и тот, кто производил эти звуки. Это был крепко сбитый – почти такой же квадратный, как идущий рядом Парсыкин, – мужчина выше среднего роста и довольно преклонных лет. Во всяком случае, на это явно намекали глубокие морщины, избороздившие его широкое лицо, и абсолютно седые волосы. Непонятный же стук издавала его правая нога – удивительно тонкая ниже колена, словно палка. Приглядевшись, Нанас понял, что это и впрямь круглая деревянная палка с черной нашлепкой на конце. Увиденное поразило его настолько, что он даже забыл про сон.

– Чего уставился? – вывел его из прострации густой зычный бас. – Инвалидов не видел?

– Не видел, – честно признался Нанас. – Я даже не знаю, что такое инвалид. То, что вместо вашей ноги, да? А почему он там?

– Ты идиот или прикидываешься?.. – тяжело засопел одноногий мужчина.

– Прикиды… То есть, идио… то есть я… это… не это самое… – замямлил несчастный парень, не в силах расшевелить свои сонные мозги, чтобы ответить на кажущийся таким легким вопрос.

К счастью, на помощь ему пришел Костя Парсыкин.

– Александр Михайлович, он и правда не знает. Он еще неделю назад в дикар… в первобытном племени жил!

– Погоди, – задвигал бровями одноногий. – Так это его, что ли, сегодня поймали? Это и есть тот самый варвар… ну, который «язык»?..

– Нет, «языка» взял как раз он. Он не варвар, просто он жил в этом самом… как его?..

– В сыйте, – буркнул Нанас, которому такой разговор совсем перестал нравиться. – И я никакой не варвар. И не идиот! – сумел он ответить наконец на предыдущий вопрос. – Вот, у меня и справка есть… – Он полез за пазуху и достал из внутреннего кармана выданную мэром бумагу.

Непонятно хмыкнув, мужчина взял листок, развернул и, почему-то далеко отставив его на вытянутых руках, стал тщательно рассматривать.

– Ага… Николай Лопарев, стало быть… Место рождения – поселок Ловозеро… Погоди-ка, так ты что – лопарь?

– Я саам, – обиженно пробурчал Нанас. – И вообще-то родился не в самом Ловозере, а чуть дальше…

– Погоди… – опустив бумагу, повторил Александр Михайлович и будто погрустнел. – Я ведь тоже родился и вырос в Ловозере. У меня мать саамкой была, русский я только по отцу. Но и этого хватило… После этой катастрофы, едрить ее, там, в Ловозере, прыщ один выскочил, Силантий Ведерников… Главой администрации до этого работал, а тут на тебе – колдуном с какого-то ляду стал!.. И ладно бы так-то, каждый ведь по-своему с ума сходит, лишь бы других не трогал, а он против русских взъелся, стал саамов на бесчинства подбивать… Короче говоря, довелось мне хлебнуть дерьмеца. Ладно, хоть жив остался – сбежал вовремя. Сюда вот добрался, приняли.

– Как, вы говорите, его звали?.. – онемевшими враз губами прошептал Нанас. – Силантий?.. – Он хорошо помнил, что именно так главного его врага называл в подслушанном разговоре старейшина Ародан.

– Ну да, – удивленно посмотрел на парня мужчина. – Он потом себе какое-то дурацкое имя придумал. Солидол, Солидон… как-то так, не помню уже.

– Силадан… – выдохнул Нанас.

– Что, знаешь его? Неужто жив еще, кардинал хренов?..

– Еще как жив!.. Я ведь тоже из-за него убежал. Он убить нас с моим псом собирался.

– Так мы с тобой, Николай, не только земляки, а еще и, считай, побратимы!.. Михалычем меня, кстати, зови, – положил мужчина тяжелую ладонь на плечо Нанасу. – Ну а вообще я – Смурнов Александр Михайлович, если официально нужен буду. Пошли, заселю тебя, отдохнешь как следует. Небось, на постели с бельем и не спал еще никогда?

– Спал. Один раз. На подводной лодке.

– Где?!.. – отшатнулся от парня и, неловко подвернув свою деревяшку, едва не упал Михалыч. – Да с тобой, я гляжу, не соскучишься!.. Интересно будет твою историю послушать… – но, увидев, что Нанас и сам едва держится на ногах, добавил: – Но уж не сегодня, а как время будет.

Потом комендант, которым, как уже понял Нанас, и был Александр Михайлович Смурнов, повел его в самый конец коридора. Там одноногий открыл ключом комнату, заставленную стеллажами с матрасами, одеялами и постельным бельем. В ней же стояли возле стены какие-то металлические решетки.

– Кровати только панцирные остались… – кивнул на них комендант. – Соберешь сам?

– Да я ему помогу! – сказал Костя Парсыкин, который так и не ушел до сих пор к себе. Мало того, он вдруг спросил у Михалыча: – А куда вы его поселите? Свободных-то комнат нет, вроде…

– Свободных нет, – вздохнул тот. – Кому-нибудь придется потесниться.

– А давайте ко мне? Я-то все равно один, мне уже с тоски порой вешаться хочется!..

– Я вообще не пойму, чего ты в общаге ошиваешься! Неужто Сергей Викторович перед городским начальством не может за тебя словечко замолвить, чтобы отдельную квартиру дали?

– Он предлагал вообще-то, – погрустнел Костя, – но я ж говорю – и так с тоски впору в петлю лезть, а в квартире, одному!.. Здесь все-таки люди кругом. И, может, найдется все же сосед мне… Вот, Колька – пусть он со мной поселится! Ну, правда, Александр Михайлович, давайте, а?..

– Да мне-то не жалко, – засмеялся комендант, – да ведь и Колька от тебя сбежит тоже, как все остальные сбегали!

– Ну, может, хоть сколько поживет!.. Да и зачем мы сейчас будить кого-то будем…

– А ты сам-то согласен? – тронул плечом о плечо почти уже спящего стоя Нанаса Михалыч.

– Согласен, – мотнул тот головой, не вполне понимая, о чем вообще идет речь. И на всякий случай добавил: – Легохонько только…

Глава 12
ПЕРВЫЙ БОЙ

Нанас проснулся рано, когда в комнате еще было темно, и спросонья не сразу сообразил, что с ним и где он находится. Полное отсутствие света на какое-то время заставило подумать, что он снова в видяевских подземельях. Может, провалившись туда, он потерял сознание и все, что было дальше, ему просто привиделось?.. Но нет, тогда бы под ним был холодный каменный пол, а не теплая мягкая постель, да и такого слова – «постель» – он тогда попросту не знал. И… Надя… Уж ее-то рассудок точно не смог бы выдумать просто так.

Вспомнив о любимой, юноша проснулся окончательно и одним рывком сел в кровати. В комнате он был не один – невдалеке кто-то негромко и ритмично посапывал. Ах, да, это же Костя Парсыкин, который предложил вчера поселиться с ним!.. Наконец-то память вернулась к нему полностью, чему Нанас не очень-то и обрадовался, вспомнив сразу и о нападении варваров, и о том, что он совсем ничего не знает о Наде. Ну ничего, сегодня он первым делом займется ее поисками!..

Однако все получилось не совсем так, как бы хотелось сааму. Для начала проснувшийся вскоре Костя прогнал его в душ, сказав, что сделал бы это еще ночью, но пожалел валившегося с ног соседа.

– Но теперь, – сказал водитель, – ты должен это сделать обязательно, раз уж собрался жить со мной в одной комнате.

– Погоди! – возмутился Нанас. – По-моему, это ты предложил, чтобы я тут жил!

– Ты думаешь, кто-нибудь другой захочет жить с вонючим грязнулей? Это я тебя еще по дружбе заставляю только словами, другие бы просто вытолкали в душ силой. Так что давай не спорь – за опоздание на службу у нас и в мирное-то время по головке не гладили, а сейчас и вовсе могут ее снести. А я, между прочим, еще позавтракать хочу успеть.

Вспомнив, что у Нанаса нет даже смены белья, Костя достал из шкафа и протянул ему чистое полотенце, а также комплект, состоящий из носков, трусов и майки:

– На, держи, обзаведешься своими – вернешь. Знаешь хоть, куда что надевать?

– Знаю, – буркнул саам, – трусы – на голову.

Костя коротко хохотнул:

– Ну, ты клоун!.. Лично я клоунов, правда, не видел, но, говорят, они были такие же смешные и рыжие, как ты. Кстати, а почему ты рыжий? Разве бывают рыжие саамы?

– Саамы бывают всякие, – вновь пробурчал Нанас.

Он забрал у Парсыкина белье и направился в душ. Помывшись, юноша почувствовал себя куда бодрее и лучше и остался даже доволен тем, что новый друг заставил его сделать это. Хуже вышло с бельем – широченные трусы и майка почти сваливались с него. Но когда Нанас натянул сверху тельняшку и брюки, дело перестало казаться совсем безнадежным. Правда, от тельника вовсю разило потом, но тут уж ничего другого Костя предложить не смог, сказав только:

– Ничего, как только Сошин тебя на довольствие поставит, выдадут, что полагается. А пока придется потерпеть.

Непонятно, правда, кому, по его мнению, нужно было терпеть – Нанасу или ему самому, но это саама, говоря откровенно, не особенно трогало.

Завтраком в небольшом буфете на первом этаже общежития Парсыкину тоже пришлось с ним поделиться. Оказалось, просто так тут не кормили – за еду требовались какие-то дополи, которых, заглянув в небольшой экран – сетевой терминал, как назвал его Костя, – буфетчица на имя Николая Лопарева не обнаружила. Удивительным было то, что сам Николай Алексеевич Лопарев в этом ее терминале вполне себе обнаружился.

– Говорю ж, не поставили еще на довольствие, – сказал Парсыкин, отливая Нанасу чая и деля пополам бутерброд. – А вообще у нас каждому жителю полагается определенное количество долей полезности – дополей. В зависимости от того, кто какую пользу приносит.

– А если не приносит? – уточнил Нанас, почти не жуя, проглотив кусок хлеба с колбасой.

– Таких у нас не держат, ты же знаешь.

– А старики? А дети?

– Старики тоже не бездельничают – улицы метут, снег убирают, за теми же детьми присматривают… Ну, если кто совсем больной, а родных нет, – те в специальном общежитии живут, их там бесплатно одевают и кормят. Но таких у нас мало совсем. А детей да, родители содержат. Им на каждого ребенка определенное количество дополей выделяется. Рожать и воспитывать детей – это ведь тоже польза для общества, иначе этого общества просто не станет в скором времени.

– Ну а если кто-то приносит совсем мало пользы, – не унимался Нанас, – и его этих… дополей не хватит, чтобы быть одетым и сытым?

– На это всегда хватает, – успокоил его друг. – А вот если хочешь чего-то побольше и получше, или того, чего за дополи не полагается, – тогда зарабатывай деньги. Тут каждый изворачивается, как может, – кто-то машины чинит, кто-то компьютеры, кто-то еще что – у кого какие способности и таланты. Но в основном все стремятся как можно лучше свою основную работу делать, за это иногда такие дополи капают, что никакие деньги, в общем-то, и не нужны. Если, конечно, не собираешься приобретать какие-нибудь драгоценности или алкоголь, например.

– Не знаю я, что такое драгоценности и алкоголь, – сказал Нанас, – так что деньги мне точно не нужны. Тем более, что они такое – я тоже не знаю.

– Ну, деньги, вообще-то, штука хорошая. Они еще со старых времен остались. Правда, только монеты, бумажки все давно истрепались… – тут Костя поглядел на блестящий кругляшок, прицепленный к левому запястью, и ахнул: – Ёшкин кот!.. Заболтался я с тобой, теперь точно опоздаем!.. А ну – ноги в руки – и бегом!.. – И он вылетел из буфета, таща за рукав едва поспевающего за ним саама.

– Костя! – взмолился тот, когда они уже сидели в машину. – Давай сначала к мэру съездим, я про Надю узнаю!..

– Ты что, охренел?! – впервые, пожалуй, с настоящей злостью заорал на него Парсыкин. – Ты думаешь, я шучу насчет опоздания?! Думаешь, мы тут в игрушки играем?.. Сам же знаешь, что сейчас творится! Лично я не хочу, чтобы меня Сошин в наказание с голой жопой на варваров бросил!

– Почему с голой?

– Да хоть бы и с прикрытой! Все равно не хочу!

– Не хочешь защищать свой город?..

– Подыхать не хочу… – сразу как-то сник и перестал орать Костя. – Не умею я воевать, не мое это. Вот машины – люблю: и водить их люблю, и чинить. И это у меня лучше всего получается. А если меня пошлют в бой – сразу убьют, я знаю… Ты не думай, я не совсем чтобы трус. Просто худо становится от одной только мысли, что нужно стрелять по живым людям. Даже по врагам… Не мое это, правда…

Голос товарища стал таким неподдельно жалобным, что Нанасу даже стало неловко – такой большой мужчина, а вот-вот заплачет. И он сказал:

– Ну ладно, и впрямь… Не всем же воевать. Кому-то и машины водить надо… – и вспомнил опять: – Только вот как мне быть с Надей?..

Обрадованный переменой темы, Парсыкин затараторил:

– Да найдется она! Или догадается позвонить на пост, тогда сам с ней поговоришь по телефону, или передаст тому, кто трубку возьмет, где ее искать. В крайнем случае, если вечером все будет спокойно, съездим, поищем ее, я тебе обещаю.

Костя опять с беспокойством глянул на странный кругляш на руке, и Нанас, слегка успокоенный заверениями товарища, спросил:

– А куда это ты все время смотришь? Откуда знаешь, что мы опаздываем, – по этой штуке, что ли?

– Ну да, – изумленно глянул на него водитель. – Это часы. Ты что, часов не видел?.. Хотя откуда… Короче говоря, они время показывают.

– Время? Как это? Как показывают? Откуда они знают?.. Объясни! – Ему и впрямь стало жутко интересно. Но Костя помотал головой:

– Вот как раз на это у нас сейчас времени нет. Его вообще осталось всего ничего. Потом расскажу как-нибудь.

Хоть новый друг Нанаса и боялся опоздать, они все-таки успели. Сааму даже удалось забрать из оружейки свой автомат, хоть Костя от нетерпения уже шипел и приплясывал.

Сошин по-прежнему, словно никуда не уходил и не ложился спать, находился за своим столом с экранами, телефоном, селектором и прочими хитроумными штучками – Нанас уже знал, что такой стол называется пультом. Глаза начальника охраны были красными, но сам он ничем не выдавал усталости, лишь нетерпеливо поглядывал на часы, дожидаясь, пока соберутся все его подчиненные. Собственно, кроме Парсыкина и Нанаса, тут были только командиры и начальники, одному из которых и кивнул Сергей Викторович, показывая на притулившегося в уголке юношу:

– Андрей! Далистянц! Бери пополнение. Оружие есть, стрелять, говорит, умеет. Поставь его сегодня на стену, он вчера уже вылазку делал, «языка» привел.

– А! Так это тот самый герой? – очень по-доброму улыбнулся худенький черноволосый мужчина, заросший густой и тоже черной щетиной. – Лады, беру. Пусть выйдет пока или может остаться?

– Пусть посидит, – махнул рукой Сошин, – секретов пока нет. – Оглядев собравшихся и поняв, видимо, что пришли все, он продолжил: – Значит, так, господа. Ночь, слава богу, прошла спокойно, однако в целом новости хреновые. Со всех постов докладывают, что варвары прибывали всю ночь. И до сих пор, думаю, прибывают. Их уже здесь туева хуча, пардон за мой французский. Уж точно никак не меньше двух-трех тысяч, а то и поболе – сосчитать всех по головам, сами понимаете, возможности пока не было. Хотя костры жгут, не таясь, даже в пределах видимости. Показывают, что пришли сюда всерьез и надолго. И уж от планов своих, я уверен, они не отступятся. А планы у них, как нам поведал вчера взятый «язык», простые и понятные: всех убить и все разрушить. А потому мы должны уничтожать любого и каждого из этого дикарского отродья, кто только приблизится к периметру на расстояние прицельного выстрела. В переговоры не вступать, пленных не брать. Огонь только на поражение. После того как противник предпримет атаку, подрастратит свой боезапас и подойдет ближе, мы выступим ему навстречу силами трех первых взводов. Четвертый и пятый рассредоточатся по стене и будут прикрывать их огнем. Шестой пока останется в резерве до особых распоряжений. Начальник гарнизона с городским руководством объявят сейчас по городу всеобщую мобилизацию, так что к обеду, думаю, у нас появятся и дополнительные силы. Такой вот расклад, ребятушки. Отступать, сами понимаете, некуда. Дай бог нам всем удачи.

Люди стали молча расходиться. Лица почти у всех были насупленными и серьезными. Лишь черноволосый Далистянц, подойдя к Нанасу, опять улыбнулся:

– Ну что, боец, давай знакомиться. Меня Андреем зовут, я теперь твой командир, а значит, на время службы, – отец родной. Любить не прошу, а слушаться будь добр.

– Хорошо, – кивнул Нанас, но вспомнил, чему учили вчера, и торопливо поправился: – То есть, слушаюсь! То есть… буду слушаться!

– Гляди-ка, он еще и с юмором! – рассмеялся Далистянц. – Тебя как зовут-то, весельчак?

– Нана… то есть, Николай. Лопарев. Алексеевич…

Новый командир Нанаса опять засмеялся и хлопнул его по плечу:

– Люблю веселых!.. – Впрочем, он быстро спрятал улыбку и стал тоже серьезным: – Ладно, Николай, пошли воевать.

Нанаса, как и велел начальник охраны, Далистянц поставил на стену. Точнее – за стену, на деревянный настил, тянущийся немного ниже ее верхнего края по всей ее длине, между стоящими на высоких прочных бревнах бревенчатыми же коробками пулеметных гнезд с прожекторами. Наверх, к этим расположенным шагах в ста одно от другого гнездам, вели деревянные лестницы. Новоиспеченному защитнику городского периметра и раньше-то, при взгляде снизу, стена казалась очень высокой, забравшись же по лестнице на верхотуру и посмотрев вниз, он почувствовал, как у него закружилась голова. Вообще-то стена вряд ли вздымалась выше третьего этажа обычного жилого дома, но молодому сааму, за всю свою жизнь, не считая последней недели, не видевшему даже двухэтажных зданий, и эта высота казалась чрезмерной. Во всяком случае, вниз без особых на то причин он решил не глядеть. Тем более, смотреть нужно было не столько вниз, сколько вдаль, а расстояние почти полностью скрадывало высоту, и наблюдение за подступами к лесу, что и входило в обязанности охранника Лопарева, неприятных ощущений у него не вызывало.

Между тем уже почти рассвело. Когда первые лучи солнца окрасили скат ближайшей пулеметной коробки, Нанас увидел, как из-за далеких деревьев стали выскакивать маленькие, казавшиеся с такого расстояния совсем неопасными, фигурки людей. Выбегая все дальше и дальше на снежную равнину, поросшую лишь редким кустарником, они поначалу напоминали густой комариный рой. Затем, по мере приближения, – обширный косяк мелких рыбешек. Потом – огромную стаю волков. И наконец стали выглядеть тем, кем и были на самом деле, – полчищем одетых в звериные шкуры дикарей.

Варвары приближались стремительно и совершенно молча, лишь снег визжал, будто раненый зверь, под их быстрыми ногами. И от этой непривычной для Нанаса, буквально заворожившей его ненастоящей, невозможной картины, юноша словно впал в ступор и закричал: «Варвары! Варвары!!!» Почти одновременно с ним и сами нападавшие, словно по команде, издали наконец многоголосый устрашающий вопль, не только поглотивший крики обескураженного саама, но и сделавший почти неслышимой начавшую несколькими мгновениями позже выть сирену.

Нанас все еще продолжал кричать, когда увидел, как от приближающейся толпы к верхнему краю стены полетели стрелы. Очень много стрел, целая туча! К неутихающим, почти звериным воплям и вою сирен добавился и вполне хорошо слышимый свист, издаваемый в воздухе оперенными древками. Нанас невольно присел, и вовремя – сразу несколько стрел пронеслось над краем стены именно там, где только что возвышались его плечи и голова. И лишь тогда способность соображать более-менее здраво вернулась, наконец, к молодому охраннику. Самое главное, он понял, что неверно выбрал расположение – остальные бойцы стояли в тех местах стены, где над ней немного выше ее края торчали неширокие, но способные как раз закрыть человека металлические листы, вероятно для этого как раз и приспособленные. Нанас, как был, на карачках, быстро-быстро перебрался к такому листу и под его защитой выпрямился во весь рост. Лист то и дело звенел и гудел от ударяющихся в него стрел, но было понятно, что им его не прошибить. Юноша сразу успокоился, но быстро понял, что напрасно: по металлу вдруг грохнуло, словно в него запустили булыжником, и парень увидел, что чуть левее и выше его головы в железе появилось маленькое аккуратное отверстие, сквозь которое синело небо. Он догадался о причине его происхождения сразу: дырку явно проделала пуля. Значит, у варваров были не только луки, копья и топоры, но и огнестрельное оружие?!..