Текст книги "Антология современной уральской прозы"

Автор книги: Андрей Козлов

Соавторы: Андрей Матвеев,Вячеслав Курицын,Владимир Соколовский,Александр Шабуров,Иван Андрощук,Александр Верников,Евгений Касимов,Юлия Кокошко,Нина Горланова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 32 страниц)

ВЕТЕР В ХАРЮ —

МЫ ФУЯРИМ.

Из того же В. В.:

С КЕМ ПОВЕДЁШЬСЯ, ОТ ТОГО И ЗАБЕРЕМЕНЕЕШЬ.

Таня Колпакова рассказывает, что А. Г. Антонов признаётся ей по ночам, что она напоминает ему самого его в молодости.

Лёша Лопато любит рассказывать особенно близким друзьям про то, как однажды ему по какой-то там медицинской надобности засовывали в жопу катетер, и что он при этом испытывал.

Рая Абельская, моя квартирная хозяйка и член Союза писателей Израиля, меня порадовала.

Пришла ко мне за квартплатой и завела со мной спор про певицу Анжелику Варум. Точнее я завёл, а она принялась её поносить такими аргументами: «да на всех перекрёстках говорят...», «математика доказала...» и т. п. Доказывала мне, что есть НАСТОЯЩАЯ культура – Мандельштам – и ненастоящая МАССОВАЯ. Ну я и рассвирепел и положил её на обе лопатки. В смысле – переспорил. Даже до слёз довёл.

И провожая её в прихожую, говорю гордо:

– Ну что, получила?!

На что она обиженно отнекивается и извлекает на свет такой обескураживающий аргумент:

– Просто раз в месяц у женщины бывают такие дни, когда она особенно ранима и беззащитна!..

Сюжетный поворот с поливальной машиной: герой идёт вечером по улице, переходит на другую сторону, чтобы укрыться от идущей прямо на него поливальной машины, и там, где он только что был, что-то случается.

Самое острое переживание последнего лета – беспокойство за здоровье родителей. Страх за жизнь матери. И безмерная жалость к одинокому покинутому отцу.

Отец у меня раз-два-три в месяц имеет обыкновение выпивать до невменяемости, а после этого приходить ко мне в комнату общаться: либо воспитывать, либо обвинять во всех бедах. Меня и президента Ельцина.

Стараюсь вежливо его выслушать и выпроводить. Нейтрализовать. И хоть внешне я спокоен, у самого руки трястись начинают.

На этот раз отец приходит с газетой «Советская Россия» – поставить свою подпись в ПОДПИСНОМ ЛИСТЕ за перевыборы Президента.

– Спасибо, – говорю, – только вот у меня очень работы много, а это меня не очень интересует...

После чего следует тирада, что равнодушные – и есть самые страшные люди, и т. д. И отец самораспаляется до ругательных терминов.

Не реагируешь, и он, выплеснувшись, уходит, но через каждые 5 минут возвращается. Приходит объяснить, зачем этот ПОДПИСНОЙ ЛИСТ нужен.

– Я понимаю, – говорю, – только меня устраивает и Президент, какой он ни на есть, и правительство, какое бы оно ни было. По мне, так лишь бы ничего не менялось.

Ошарашенный этим он уходит, а через пять минут возвращается вновь, подготовившись к новому раунду дискуссии, вооружившись новыми аргументами.

– Да ведь как же так!.. Да ведь как так можно!!. – И выдаёт аргумент, которого уж я никак не ожидал и который меня даже забавляет: – Да ведь они НАЦИЮ СПАИВАЮТ!!!

Прочитал на заборе неподалёку от Б. У. Кашкинского подвала такую назидательную назаборную надпись: МЫСЛИ ПАЧКАЮТ МОЗГИ.

Выставка КТО КАК УМРЁТ.

Картинки смерти всех моих знакомых, а также известных политических и культурных деятелей. В несерьёзной стилистике Херлуфа Бидструпа. Плюс выставка предсмертных слов всех этих людей (кто, что пожелает, пусть сами напишут). Плюс сам я, лежащий в гробу, венки от организаций, настоящая заказанная слезовыжимательная панихида и поминки тут же. Спонсоры – фирмы РИТУАЛЬНЫХ УСЛУГ. Плюс – достраивание личной мифологии – перечень всех нереализованных тенденций и домыслы. И все юношеские автопортреты.

КТО КАК УМРЕТ:

Дубичева свяжу и для начала ребро ему вырву. Пусть живёт.

Таню Буданцеву просто скормлю собакам. Не хочу пачкать руки. (Потому что жена хорошего знакомого.)

Арсению Сергееву надо, равномерно постукивая, гвоздь в голову вбить. А может, лучше вбить кол сзади, чтобы он вышел ко рту.

Раю Абельскую убью по затылку её же кружкой, когда она будет курить у меня на кухне.

Полину Зыкову сначала изнасилую, потом ещё раз изнасилую, а потом как-нибудь тихонечко дверью придавлю. (Потому что невинным контактам сопротивляется, возникает такое желание.)

Из Воловича В. М. сделаю чучело в назидание потомкам.

Егорова прибью за уши гвоздями к стене.

Марине Сергеевой отрежу её короткие ножки, сварю в кастрюле и заставлю их съесть.

Леша Мишарин – человек безобидный, но ведь и его нельзя оставить в живых.

Колю Федореева убью, но есть не буду.

Челикова забью телефонной трубкой. Двумя телефонными трубками.

Брусиловского почему-то тоже хочется изнасиловать.

Пяткова заставить выжигать паяльником на его животе его же карикатурки.

Еремеева просто потыкать вилкой.

Тишкова обстругать перочинным ножичком до кондиции ДАБЛОИДА.

Т. Афанасьевой кишки выпустить и обмотать вокруг компьютера.

Не забыть убить Егорова, Петю, Ксеничку, Г. В., Касимова, Козлова, Лену В., Таню Гордиенко.

А сам я не умру. Мой дух в заветной лире мой прах переживёт и тленья избежит.

Самое большое удовольствие – уши об Инну греть.

Идёт Красная Шапочка ночью по лесу. Из-за кустов зловещий голос:

– Красная Шапочка, жить хочешь?!

– С ТАБОЙ ЧТО ЛИ, КА-А-АЗЕЛ!?

Шутка Б. У. Кашкина при виде всякой новой приходящей к нему, незнакомой доселе девицы:

– ПРОХОДИ, РАЗДЕВАЙСЯ, ЛОЖИСЬ!

И – когда она начинает недоумённо хватать ртом воздух:

– ВСТАВАЙ, ОДЕВАЙСЯ, УХОДИ!

Как он, во всяком случае, сам любит хвастаться.

В город приезжает певица ВАЛЕРИЯ с новым альбомом АННА.

Леня Баранов, залезая от Марины Пеккер на деревья (когда я отправил его провожать её до дому лет 16 назад), объяснял свое необыкновенное поведение так:

– ОБЫКНОВЕННОЕ МУЖСКОЕ КОКЕТСТВО!

Приветствие уличного художника Костина:

– ШЛЮФУЙВНЕМАТОЧНО!

Самая мерзкая фраза из уст девушки:

– Тебе что, обязательно всякий раз лезть мне под юбку?..

Смерть Н. Федореева. Неожиданное наблюдение.

Удовольствие своего рода – сообщать старым знакомым о смерти общего товарища, переживая с ними заново некую прежнюю общность.

Наташа Д. (поддатая) выдала мне по телефону следующее признание:

– Я в детстве очень любила бананы есть, а сейчас я их не ем!

Думаю, что что-то тут не так, и говорю невинным тоном:

– А почему?

– А потому что, – отвечает, – они – ФАЛЛИЧЕСКИЙ СИМВОЛ.

Инна жрёт бананы в охрененных количествах, подкрепляя сие пристрастие всякий раз упоминанием о том, что она-де где-то читала, что бананы содержат ГОРМОН УДОВОЛЬСТВИЯ.

Я говорю, что это из той же оперы, что и ТРУПНЫЙ ЯД. В том смысле, что никакого «трупного яду» нет.

– Как нет, – говорит она, – а бананы разве не содержат трупный яд?

– ...? ...? ...!!! – Говорю я. В смысле: – Ты что, сбрендила?

– Ну я сама читала в газете, что по статистике на такое количество бананов, которое у нас в стране потребляют, ну никак не может хватить нормальных холодильников. И следовательно, их хранят в моргах. Я даже неделю после этого бананы есть не могла!

Я говорю: – Ты что, охренела что ли! А морги твои что ли миллионами исчисляются? В моргах трупы хранить негде, не то что бананы!

Злой рок: назвал Таню Колпакову ЖАННОЙ, а Инну – НАТАШЕЙ.

В рифму: – Что (не помню уж, тра-ля-ля), Саша?

– Да ничего, Наташа.

Она говорит: – Кто это такая Наташа?

Я говорю: – Я даю тебе ЧЕСТНОЕ СЛОВО, что у меня нет и не было никакой Наташи. – (Вру.)

Она спустя секунду: – Не надо мне твоих ЧЕСТНЫХ СЛОВ. Я тебе верю без ЧЕСТНЫХ СЛОВ. – (Тоже врёт.)

У Тани Афанасьевой встречается такой эпитет по отношению к себе самой:

– И это вы говорите мне, НЕЖНОЙ МАРГАРИТКЕ!..

Что очень ей подходит.

Любимое слово телекомментатора Челикова про продукт своей жизнедеятельности: ПЕДЕРАЧА.

В 30 лет впервые узнал (на кухне у Тани Колпаковой), что женщины ноги бреют.

(Очередной сон Ксении.)

Она – это какая-то там её подруга, уехавшая в Швейцарию. И вот бредет она по Швейцарии и забредает в пустынный монастырь. Где одна старая монахиня (голая) перебирает в бассейне не то жемчужины, не то бриллиантики. И из сочувствия к её судьбе засовывает незаметно ей во влагалище 2 жемчужины. Потом героиня сна выходит из бассейна, и одна жемчужина из неё выпадывает. Монахиня сурово на неё смотрит и говорит:

– Береги, а то больше не дам...

Выясняется: я в общем-то – нормальный человек: посмотрев фильм ужасов, оттягиваю визит в туалет, не решаюсь – а вдруг там кто-нибудь меня да схватит.

Объясняю Инне причины своей ревности:

– Понимаешь, я при всём, при том – НОРМАЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК, и испытываю все нормальные чувства. При том ещё я – человек НЕНОРМАЛЬНЫЙ, и мои нормальные чувства – такие же ненормальные.

Инна (идёт, сняв туфли, после выпускной попойки и стонет):

– Для чего я родилась женщиной?! Ну почему я родилась женщиной?!

В том смысле, что НАСТОЯЩИМ МУЗЫКАНТОМ может быть по её разумению только мужчина. Потом вдруг обречённо-героически:

– Ну что ж! БУДУ ЖЕНЩИНОЙ!

Сижу с Инной в кинотеатре, смотрю кино «Сталкер», и мне приходит в голову шикарная чем-то фраза:

ИННА ОТДАЛАСЬ МНЕ ПОСЛЕ КИНОФИЛЬМА «СТАЛКЕР».

Инна, однако, не отдалась.

Челиков узнал от Тани Анисимовой, что на МАСС-МЕДИА КЛУБЕ он так напился, что его усаживал в машину новый директор СГТРК Беляев и даже денег шоферу заплатил, чтобы Челикова увезли отсюда.

Но поразило всех не это. Напоследок Челиков попросил:

– Дайте семечек!

Никаких семечек, говорит Челиков, я никогда в рот не беру.

Второй сегодняшний подвиг Инны:

– А почему ты так уж настойчиво втолковывал Наиле, что между нами практически ничего нет? Чего тебе оправдываться? Ты ведь свободный человек, ничто тебе не мешает общаться с другими женщинами...

(Я подумал, как это привлекательно звучит из собственных уст: я – СВОБОДНЫЙ ЧЕЛОВЕК, и как мерзко из чужих: ты, собственно, СВОБОДНЫЙ ЧЕЛОВЕК.)

А. Яловец на вопрос редактора Ксенички, что означает слово ЭКСЦЕСС, сказал:

– По-моему, это значит ПОВТОРНЫЙ ПОЛОВОЙ АКТ.

Я говорю:

– Ксеничка, какие ты ещё слова знаешь, кроме ФАНАБЕРИЯ?

Она говорит:

– Ещё я знаю КАРНАЛЬНОЕ ОБЪЯТИЕ.

Но что это такое не говорит.

Листовка нового публичного дома: АЛЛО и № телефона. Даже фото соблазнительного нет.

«Moonlight» – половоправдивый сериал. Сорок серий без передышки Bruce Willis и его партнёрша по детективному бизнесу выясняют отношения и выяснить не могут.

Пока в очередной серии не просыпаются наконец наутро в одной постели. Она вылазит из-под одеяла и цедит сквозь зубы:

– Похоже, ты собой доволен!

Опухший-нечёсаный Bruce Willis тоже от неё в зубоскальстве не отстаёт:

– Ты тоже была ничего, ЗАСЛУЖИЛА КРЕПКУЮ ТРОЕЧКУ!

Мне эта фразочка так понравилась, что я пересказываю её на следующий день Ксении. Ксения говорит:

– Теперь я знаю, как подшучивать над Дубичевым по утрам!

Я по пути на обед пугаю Д.:

– Я дал твоей жене в руки против тебя новое секретное оружие. Готовься к репрессиям!

Он допытывался, какое-такое оружие, верещал-верещал, но мы ему так и не сказали ничего, условились, что это будет наш маленький эксперимент, как он отреагирует.

Собственно, про эксперимент этот у нас на службе все знали, кроме самого Дубичева, и наутро все на Ксеничку навалились:

– Ну как наш ЭКСПЕРИМЕНТ?

А она в ответ виновато улыбается:

– Пока не было повода... – говорит.

На следующий день вся контора опять пытает Ксению:

– Ну как наш ЭКСПЕРИМЕНТ?

Она так же улыбается:

– Повода не было...

Это вот НЕ БЫЛО ПОВОДА было нашей шуткой всю ближайшую неделю.

А ещё через неделю (про ЭКСПЕРИМЕНТ позабыли, да и неудобно ж беспрестанно залазить в чужую интимную жизнь) Ксеничка посреди рабочего дня сама вдруг смущённо смеётся:

– Не знаю, можно ли считать это поводом. Едем сегодня с Вадиком на работу, я уселась рядом на переднем сидении, у меня коленки в вырезы юбки вылезли. Он косо так взглянул на них и говорит: «Ух ты, какие у нас коленки-то!» И игриво так меня по ним похлопал!

Всё каждый день меняется.

Ещё месяц-полтора назад нас тянуло друг к другу, и, прижав Инну к себе, я чувствовал себя САМЫМ СЧАСТЛИВЫМ ЧЕЛОВЕКОМ. Сейчас это сменилось словом НЕ ХОЧУ, выяснением отношений и головной болью. И когда я пытаюсь её поцеловать, она подставляет мне щеку.

В ванну упало мыло, и поэтому приходится писать в унитаз.

(То же самое ещё 2 раза).

Когда я подростком занимался рукоблудием, закрывался на шпингалет в ванной, чтобы, понятно, никто не видел. И боялся: а вдруг изобретут в будущем какую-нибудь МАШИНУ ВРЕМЕНИ, проникнут в теперешние времена и увидят, что я тут делаю.

Федя Еремеев рассказал анекдот про двух гомосексуалистов.

Два гомосексуалиста занимаются своими гомосексуалишными делами.

Один:

– Ой, больно-больно-больно!

Второй:

– ТЕРПИ, ТЫ ЖЕ – МУЖИК!

Когда Тушину самому рассказывают подобные анекдоты, он шутит с серьезным видом:

– Как ты можешь такое говорить, ты ж этим же ртом ещё кушать будешь!

Кусочки из 2 снов, которые мне удалось запомнить.

1) про то, как моей маме на улице стало плохо, она упала, а я мечусь-пытаюсь хоть что-нибудь сделать, побежал куда-нибудь позвонить по телефону, а тем временем какой-то парень схватил её за ногу и волочит по улице за собой.

2 отрывочек) про Джеймса Бонда. Постельная сцена с Шоном Коннери и Одри Хепберн. Одри Хепберн – тоже какая-то шпионка. Она готовится к непосредственному контакту с Дж. Бондом и закладывает себе внутрь какое-то резиновое влагалище с осколками стекла. За этим следует крупный план изнутри: половой орган Бонда заходит внутрь этой штуки, и на этом сон обрывается.

(В филармонии.)

Прочертив мысленную линию между глазками Инны и местом, куда она свой взор устремила, я уткнулся в зад дирижера Лисса.

На всё воскресенье Инна ушла упражняться на гитаре в училище. Вечером я зашел поговорить с ней о проблемах профессионального образования и записал за ней такое откровение:

– Ну не наделила меня природа ЖОПОСИДОМ!

Очередной афоризм про Инну:

НАПОЛОВИНУ МНЕ ИННА НРАВИТСЯ.

НАПОЛОВИНУ НЕ НРАВИТСЯ.

В ЦЕЛОМ Я ЕЁ ЛЮБЛЮ.

ЛЮБОВЬ – это когда решаешься, наконец, вверить кому-нибудь себя целиком и надолго, а тебе говорят: ладно, но только на пять минут, в четверг на следующей неделе, и сам с собою.

Г. В. делится впечатлениями от гостиницы «Россия» (во время вылазок в Госдуму). Ей попался номер, по соседству с которым один поселенец привёл к себе посетительницу противоположного пола и соседа по номеру потому не пускал. Сосед всю ночь шумел в коридоре и колотился в дверь, и наутро – когда ему наконец отворили – довершил ругательства свои такой обескураживающей сентенцией:

– НУ НЕ ПО-СОВЕТСКИ ТАКОЕ БЛЯДСТВО-ТО!

Чем привёл Галину Васильевну в полнейший восторг.

Дубичеву ж в номер беспрестанно звонили девушки, любопытствовавшие, не скучно ли ему живётся на свете. А под утро выяснилось, что за стеной у него какая-то подсобка, куда сходятся после трудовой ночи проститутки со всего этажа, делятся впечатлениями и ржут хором каждые две минутки.

– Вадик, тебе БАЙБОРОДИН нужен? – спрашивает Челиков, сняв телефонную трубку.

– Мне такие фамилии напоминают фамилию бабушки одной моей студентки, – говорит Ксеничка, – УБЕЙСОБАЧКУ!

Я спрашиваю у Инны, что это за родинка у неё под нижней губой (хотя понимаю, что это никакая не родинка).

– Это не родинка, – отвечает она, – это БЗДЫМОЧКА!

От моей мочи идёт пар. Что бы это значило?

Арсений говорит:

– Смотрел вчера президентские предвыборные ролики. Там Жириновский Брынцалову говорит: «Поцелуемся, что ли?» А тот ему: «Да что это я с мужиком целоваться буду?!» Потом оборачивается и говорит прямо в камеру в прямом эфире: «Ладно, ОДИН РАЗ – НЕ ПИДОРАС!»

Усталое.

Деньги кончаются.

Так же когда-нибудь закончатся и наши отношения с Инной.

На следующий вечер вновь отправился на вокзал. В туалете на вокзале хотел было пописать и долго искал в штанах, чем бы это сделать.

– А однажды Ксения приехала ко мне в общежитие Литинститута... – Вадик смотрит на Ксению, – я думаю, за давностью лет можно уже это рассказать... А общежитие там известно какое! – И они на пару с Касимовым принимаются мерзко хихикать. – Самая отвратительная общага, какую я когда-либо видел! Пьянки бесконечные, в коридорах всё разбито-расхреначено, и в туалете калом надписи по всем стенкам написаны на азербайджанском языке! Ксеничка брезгливо на всё это косилась, потом испуганно прошмыгнула в мою комнатку, там у меня единственная во всём общежитии чистая простынка была, мы поцеловались, как положено, ну и возлегли... И когда у нас спустя некоторое время зараза какая-то невенерическая обнаружилась, Ксеничка долго ещё бочку на это общежитие катила и говорила: больше я туда ни ногой!!

В Челябинске у нас заночевал ЛЕФИК, а мы что-то повздорили на ночь глядя.

Я посидел минут пять на кухне с Лефиком, дабы продемонстрировать Инне, как мы, мужчины, далеки от пререканий с женским полом, и отправился-таки к ней отношения налаживать.

Зашел в комнату – свет выключен, а она уже легла. Я разговариваю с ней минут пять, удивляясь, однако, что она как-то совсем уж никак на мои слова не реагирует.

И вижу – дверь на балкон открыта, и она, оказывается, на балконе стоит, наблюдает звёздное небо.

Я захожу на балкон и начинаю заготовленную на кухне речь по второму разу произносить.

Потом – тьфу-ты, ну-ты! – смотрю, а она в наушниках.

Кассету Сандовала слушает.

– ПОЗДНО, РАЯ, ПИТЬ НАРЗАН! – Как Таня Афанасьева говорит.

А Петя Морозов постоянно повторяет:

– СПОКОЙНО, СОФОЧКА, КОНЧАЮ!

Про слабозаваренный чай:

– ПИСИ СИРОТКИ ХАСИ.

САМАЯ МЕРЗКАЯ ФРАЗА ИЗ УСТ ДЕВУШКИ-2:

– Только не в меня!..

Рая Абельская вспоминает, что бесконечно вежливый и деликатный художник Волович в минуты, когда я поносил при нем Ахматову-Цветаеву-Пастернака-Мандельштама, как «АББУ» поэтическо-массовой культуры, раздражался милейшим смехом и говорил:

– Иногда, Саша, мне хочется вас убить!..

Инна сама испекла мне на день рождения торт и написала на нем кремом МОЕМУ ЛЮБИМОМУ САШЕ. Завернула его в блестящую фольгу и перевязала розовой ленточкой. И пока несла его от бабушки, эти буковки прилипли к фольге и получилось:

МОЕМУ ЛЮБИМОМУ ВИТЕ.

Иннин брат Дима говорит:

– НЕ НАДО В ПОПУ ЛИТЬ КАКАО!

Отец Наташи Лейкиной – боксёр – когда ему кто-то позвонил по телефону и спросил:

– Куда я попал? – Ответил: – В жопу пальцем!

Вечером И. провинилась, качала права, что при подготовке к экзамену ей всенепременно надо покурить. А потом стала ко мне приставать. Я безучастно лежал, отвернувшись, с полчаса, а потом говорю ей:

– Самая главная ЭРОГЕННАЯ ЗОНА у человека – его мозг! Так что, чем меня гладить, просто скажи: прости меня, пожалуйста! – Чем довел её почти до истерического хохота.

У И. был недельный запор, и как-то так случилось, что, отправляясь в очередной раз в туалет, она захватила с собой туда Алешковского почитать. И так зачиталась, что про свой запор позабыла.

– Под Алешковского, – говорит, – легко какается.

– Инна, – говорю, – ты ведёшь себя со мной то, как ребенок – докладываешь мне про каждый свой поход в туалет, то как воспитательница, отчего мне начинает казаться, что я на твоей маме женат.

ПРИНЦЕССЫ НЕ КАКАЮТ.

Дубичев причесывается перед зеркалом (фотографироваться для сотого №). Я говорю:

– Подвинься, дай мне себя причесать... Я тоже теперь расчёску ношу!

Дубичев: – ЧЕСАТЬ-то у тебя, может, и есть чего, а вот РАСЧЁСЫВАТЬ нечего!

Г. В.: – Уже лысеешь, а всё – ХУДОЖНИК!..

Инна рассказывает: покупаю я в киоске жевачку про любовь, а рядом 2 мальчика лет по 8 покупают жевачки с голыми тетками. Один из них разворачивает, рассматривает вкладыш и говорит:

– Фу-у, у меня такая тёлка уже была!..

Инна всё скучает по подруге Лейкиной, вдвоем с которой 4 года учебы в училище жила у своей бабушки и даже спала все 4 года в одной постели.

– В 60 лет, – говорю я, – ты, наконец, отбросишь все провинциальные предрассудки, поймешь, что ты – ЛЕСБИЯНКА и всю жизнь любила одну только Лейкину свою.

– Ты не представляешь, как мы жили. – Говорит. – Обе на кухне что-то вместе готовили, и никто нам больше не нужен был. Иногда для разнообразия можно было себе мужиков завести. С ней и поговорить можно было обо всём.

– А со мной что ли, – говорю, – ты не обо всём поговорить можешь?

– И с тобой можно. Но ты потом можешь надо мной подшутить в своём амплуа. Той защищённости, какая была с ней, нет.

Иннина мама приехала из Каменск-Уральского, прочитала московский журнал «Матадор», где Курицын работает, и говорит дочери:

– Инна, иди-ка сюда, разговор есть!

– Инна, – говорит, уединившись с ней, – ты – ЛЕСБИЯНКА?

– Мама, – говорит Инна, – по всем формальным признакам – да, а по правде – нет.

Антонов А. Г. рассказывает, что В. И. Реутов с возрастом стал прислушиваться к своим болячкам, заниматься ЙОГОЙ, бегать по утрам и посещать бассейн. В бассейне с ним случился такой казус: в раздевалке ему пришлось снять очки. И вот выходит он без очков в бассейный зал и ничего почти не видит без очков-то. Вот незадача! Тут его останавливают: оказывается, он ещё и плавки позабыл одеть.

1 марта с крыши дома мне на нос капля упала.

Спрашиваю Арсения:

– Что ты собираешься подарить Наиле на 8 МАРТА?

– Ты знаешь, – отвечает он, – я не отношу себя к числу людей, отмечающих такие БАНАЛЬНЫЕ ПРАЗДНИКИ!..

И пока я глотаю ртом воздух, силясь понять, хотел ли он тем самым меня обидеть, он добавляет:

– ... и вообще это ведь одно из проявлений СЕКСУАЛЬНОГО РАСИЗМА.

Сергеева В. Г. рассказывает про очередной телефонный звонок в приёмную депутата Госдумы:

– Мне нужна помощь, я инвалид без ног, – и т. д. А какая помощь нужна, инвалид без ног не говорит, подавай ему непременно самого депутата. В конце выясняется, что ему нужно пустые бутылки сдать.

В очередной раз Инна уезжает от меня на учёбу;

– Стою в тамбуре электрички, – говорит она мне потом по телефону, – плачу и чуть ли не на грани истерики. И спасло меня только вот что. Помнишь, там стояли двое военных, семечки жевали. Человеки с ружьем. И один из них растроганно посмотрел на меня, отсыпает мне горсть семечек и говорит так просто и непосредственно: «Единственное, чем могу помочь в этой ситуации.»

На самом деле закончится всё тем, что она бросит этот свой Челябинск, а потом опять непонятно что будет. Вот увидите.

Через неделю.

НА САМОМ ДЕЛЕ бросить учёбу я ей не дам.

(За полгода ещё придуманное окончание записок).

При расставании я сказал ей:

– Я тебя люблю. Возвращайся скорее!..

Надеюсь, это вышло не очень сентиментально.

СЧАСТЛИВЫЙ КОНЕЦ

Придумал я это заранее.

На самом деле всё вышло совсем по-другому.

Я сказал ей (на ушко):

– Ты мне глубоко симпатична.

И мы навсегда расстались. До послезавтра.

1994—97