Текст книги "Мятеж номенклатуры. Москва 1991-1993. Книга 1"

Автор книги: Андрей Савельев

Соавторы: Андрей Кольев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 45 страниц)

Судьба Ю. Маренича трагична. Борьба с коррупцией в Октябрьском районе не остановила всероссийскую криминальную революцию, которая в конце концов не оставила никаких надежд на возвращение Октябрьского района москвичам. Ю Маренич умер вскоре после октябрьского переворота 1993 г. Тогда же исчез навсегда и Октябрьский район.

Ледоколом криминальной революции эксперимент в Октябрьском районе Москвы взломал всю экономическую систему и социальный уклад. Номенклатура увидела: вот как надо разворачиваться! Впереди были светлые дали капитализма…

Большая стройка московской мафии

На рождественском банкете московской мэрии в конце 1993 г. глава московского строительного комплекса В. Ресин чинной поступью проследовал мимо столов министров и банкиров прямо к столу Президента Ельцина и расцеловался с ним. Достоинство и уверенность, с которой было проделано это действие, подчеркивали: строители Москвы сделали для Ельцина более, чем кто-либо («НЕГ», 12.04.94).

СТРОИТЕЛЬНЫЙ МОНСТР

Многие годы столичный строительный комплекс представлял собой громоздкую структуру, состоящую из пяти главков: четырех специализированных строительных монстров («Главмосстрой», «Главмоспромстрой», «Главмосинжстрой», Главмосмонтажспецстрой") и одного производственного («Главмосстройматериалы»). Главки делились на тресты, а те – на предприятия. Структура называлась Мосстройкомитет.

Экономические реформы превратили Мосстройкомитет в супермонополиста, прибравшего к рукам громадную собственность и планомерно превращающего эту собственность из муниципальной в частную. Город от этих превращений не получал ничего. Покрывал этот процесс «социально-близкий» строительным чиновникам Президент Ельцин, а текущую грязную работу по «прихватизации» делали замы начальника Мосстройкомитета.

В ходе начавшейся приватизации главки-монополии превращались в ассоциации-монополисты с ведущей ролью начальства, распоряжающегося государственной собственность, как своей. Заявки строительных предприятий на самостоятельную приватизацию игнорировались или пускались бюрократической машиной "по большому кругу" бесконечных согласований. А в это время контролирующий монополистов строительный министр московского правительства В. Ресин своей волей распределял между ними городской заказ, не позволяя конкуренции проникнуть в чрезвычайно прибыльную отрасль, гармонично организованную так называемой "строительной мафией".

Так, волей Лужкова в декабре 1991 г. все московские заводы-производители стройматериалов были объединены в холдинговую компанию «Промстройматериалы», подчиненную Мосстройкомитету. Весь сбыт был замкнут на административный аппарат, что привело к беспощадному подавлению всякого независимого от Мосстройкомитета строительства. Для независимого строительства просто не было ресурсов, землеотводов, да и серьезных заказчиков.

Из досье депутата Моссовета Г. С. Иванцова:

"Есть документы, которые подтверждают факт получения Мосстройкомитетом 70-миллиардного низкопроцентного кредита Центробанка, который не был внесен в доходную часть муниципального бюджета. То есть использование кредита было выведено из-под общественного контроля.

Как показала предварительная проверка, кредит был предметом незаконной сделки между Лужковым и Ресиным, с одной стороны, и бывшим председателем ЦБР Г. Матюхиным и получившим вскоре пост начальника ГУ ЦБР по г. Москве К. Шором – с другой. (К. Б. Шор, как член Совета "Инновационного фонда мэрии Москвы", давно был в одной компании с членами Правительства Москвы.) С этими чиновниками Лужков расплатился натурой – шикарными квартирами в престижных домах.

Многомиллиардные кредитные вливания в обветшавший и крайне неэффективный хозяйственный организм переименованных в «ассоциации» московских строительных главков позволили "кнутом и пряником" удержать многие тысячи московских строительных предприятий от активных действий по выстраиванию между собой подлинно рыночных, договорных отношений. Эти шальные миллиарды – питательная среда для финансирования многих подставных коммерческих структур при аппаратах московских строительных главков-монополий."

* * *

Московские чиновники, независимо от занимаемых должностей, жили и живут с номенклатурными коммерсантами душа в душу. Стоило только появиться указу Президента об обязательном преобразовании закрытых акционерных обществ с долей в уставном капитале госсобственности более 50 % в открытые акционерные общества, как Лужков выпускает распоряжение о передаче 10 % акций АО «Моспромстрой» и уменьшении доли Правительства Москвы в АО до 41 %, а 25 млн. рублей за выкупленный пай поступают во внебюджетный фонд, которым сам Лужков распоряжается по своему усмотрению («Куранты», 30.07.92).

А вот чем отплатили Лужкову за отеческую заботу. Когда сессия Моссовета 25.06.92 выразила недоверие Лужкову, как заместителю главы московской администрации, дирекция АО «Моспромстрой» и директора входящих в него двадцати четырех АО направили письмо Ельцину в поддержку Лужкова. Директора выступили со своим мнением от имени 40-тысячного коллектива, разумеется никого не опрашивая ("Куранты", 01.07.92). А 30.06.92 группа "московских строителей" непонятной принадлежности со сделанными на заказ одинаковыми плакатами выстроились против Моссовета. Они тоже поддерживали Лужкова и проклинали Моссовет. Назвать свои предприятия пикетчики отказались, а вполголоса сообщили, что стоят здесь за отгулы. И только руководство пикета было агрессивным и возмущалось тем, что Моссовет не дает им приватизироваться. Освоить демократические методы давления на Моссовет Мосстройкомитету так и не удалось. Номенклатурные игры давали более надежные результаты.

Приведем пока лишь пример реализации одного из элементов игры: правило "ты – мне, я – тебе". Если в застойные парткомовские времена обмен «любезностями» все-таки скрывался от глаз общественности, то теперь – другие времена. В прессе промелькнуло сообщение, что за успехи в первом полугодии 1994 г. Лужков одарил одного из начальников домостроительных комбинатов новеньким «мерседесом». Так вот взял и подарил! Привык уже к тому времени к безропотному поведению налогоплательщиков…

УДАВКА ДЛЯ КОНКУРЕНТОВ

Строительный комплекс оказался для московской номенклатуры как нельзя более подготовленным для захвата собственности и средств города. Ключевое звено, которое должно было обеспечить этот процесс – это своеобразный гарант монополизма, препятствующий реализации инициативы тех, кто в номенклатурную группу чиновников не входил. Таким гарантом стало АО «Оргкомитет».

АО «Оргкомитет» возникло 12 декабря 1990 г. с уставным капиталом в 10 млн. руб. (по тем временам – деньги немалые). Задача АО состояла в торговле правами на городскую недвижимость, жилье и землю. Никто другой таких «задач» в Москве выполнять не смел.

Учредителями стали "юридические лица":

– Исполком Моссовета в лице т. Лужкова Юрия Михайловича (он же – Президент АО) с долей в 20 % акций

– Мосстройкомитет в лице вице-премьера Правительства Москвы – 20 %

– Управление госконтроля охраны и использования памятников истории и культуры в лице своего начальника – 18 %

– Московская ассоциация СП – 10 %

– Инкомбанк – в лице своего председателя правления – 10 %

– Оргкомитет по проведению конкурсов по сдаче в аренду нежилого фонда во главе с начальником Мосжилучета (впоследствии уличенном Моссоветом в махинациях с муниципальным жильем) – 22 % акций.

По закону продавцом муниципальной собственности должен был быть только московский Фонд имущества. Но законы для номенклатурной братии не существуют. Даже указы их патрона Б. Ельцина не про них писаны. Поэтому "физические лица" приватизаторов власти и собственности в «Оргкомитете» оказались совершенно неотличимыми от "юридических лиц" – государственных структур.

В начале 1991 г. Лужков сложил официальные полномочия президента фирмы, передав их своему подчиненному, но дал «Оргкомитету» право лицензировать проведение конкурсов и аукционов недвижимости. Теперь потенциальные владельцы недвижимости точно знали куда нести свои дары, да еще соревновались, кто больше принесет.

15 июля 1991 г. прокурор города Г. С. Пономарев направил мэру Попову представление № 30-3-6/91, где указывал, что участие в «Оргкомитете» должностных лиц администрации противоречит Закону "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках". Но августовские события, перетряска всей системы власти, распад страны сняли вопрос с повестки дня. Прокуратура «Оргкомитет» уже больше не трогала.

Весной 1992 г. «Оргкомитет» уже вовсю использовал свое монопольное право на проведение аукционов по продаже квартир. Торгуют в розницу и оптом – целыми микрорайонами ("Ъ", 2–9.03.92.).

Из материалов депутата Моссовета В. В. Паринова:

Из письма, полученного в декабре 1991 года:

"… По инициативе Мосстройкомитета валютные средства, полученные от продажи жилого дома площадью 15997 кв. м. по адресу: Чертаново, мкр. «Г», корпус 5, построенного за счет государственных капитальных вложений, использованы не по назначению.

В частности, трест «Мосфундаментстрой-6» из указанных средств оплатил приобретение 10 легковых автомобилей марки "Субора Леоне", 2 телевизора «Панасоник», 16 телевизоров «Филипс», 65 видеомагнитофонов, 102 видеоплейера, 535 двухкассетных магнитофонов… Кроме того, Джубуев М. С., Нестеренко В. И. и группа их сотрудников за счет этих средств совершили поездки в Китай, США, Финляндию… За счет того же дома в Чертаново приобретены также машина «Вольво-740», 152 телевизора, 152 видеоплейера, 923 двухкассетных магнитофона. Но уже для домостроительного комбината № 2."

Из письма, полученного в ноябре 1992 года:

"Очередник треста «Мосфундаментстрой-6, ставший в очередь на улучшение жилищных условий в 1991 году и проживавший в двухкомнатной квартире размером 34,6 кв. м. (семья 4 человек), уже в августе 1992 года получает от Департамента муниципального жилья трехкомнатную квартиру размером 44,9 кв. метра…»

Комментарий:

"Парадокс жилищной политики правительства Лужкова: в первом случае за валюту продается жилой дом, десятки квартир которого, построены за счет средств бюджета и принадлежали не правительству, а очередникам города во втором случае бесплатная муниципальная квартира предоставляется работнику того же треста, который валюту, полученную за продажу дома, израсходовал на легковые автомобили и телевизоры… И вновь встает вопрос – кто должен контролировать распределение жилья? Обещание мэра добиться того, чтобы в жилищных комиссиях не менее 50 % их членов являлись сами очередниками, осталось только красивым обещанием, прозвучавшим с экрана телевизоров в предвыборной кампании… Ведь сотни тысяч очередников стоят в очереди многие годы, а здесь – семья, имеющая на человека 8,7 кв. м., улучшает свои жилищные условия в течение нескольких месяцев!

Оценивая эти письма, приходится признать, что тенденция действий представителей городской власти во всех трех случаях совпадает с механизмом "активизации деятельности чиновников", предлагаемым премьером Правительства Москвы. Он формулирует так: "Чиновник должен получать определенный процент дохода (премии) от суммы, поступающей благодаря его работе в бюджет города, округа или супрефектуры". Этот механизм, как нельзя лучше, объясняет, почему второй этаж жилого дома сдан в аренду тресту (Дмитровское шоссе, 59), а коммерческий банк соорудил автостоянку в 25 метрах от окон другого жилого дома (Гостиничная улица, 9). Но зато в течение десятилетий не удается ликвидировать двухсменные занятия в средней школе № 163, так как нет чиновников, заинтересованных в выселении из школьного здания работников бухгалтерии (Линейный проезд, 9).

Если в первых двух примерах большая группа чиновников, по всей вероятности, получила «премию-бакшиш», то в случае со школой эта «премия» абсолютно никому "не светит". Поэтому и будут дети еще долгие годы заниматься в две смены…"

* * *

12 мая 1992 г. Лужков подал иск в суд на зампреда Моссовета Ю. П. Седых-Бондаренко и «Независимую газету». Поводом послужило утверждение в статье Ю. П. Седых-Бондаренко о том, что Лужков является президентом акционерного общества «Организационный комитет конкурсов по сдаче в долгосрочную аренду нежилого фонда (зданий и помещений)». Кроме того, Лужков обращал свое возмущенное внимание на слова о «наглом и грубом попрании закона», «политических играх и провокациях», отнесенных к администрации Москвы.

Лужков указывал, что эти утверждения не соответствуют действительности и порочат его честь и достоинство. Что касается второй претензии, то слова Седых-Бондаренко были лишь оценкой «плодотворной» деятельности всей лужковской команды. Более интересно поставленное нами на первое место утверждение. Именно оно послужило формальным поводом для иска, поскольку Лужков к моменту выхода статьи оставил свой пост в коммерческой структуре.

По этому поводу хочется вспомнить диалог из известной комедии:

"– Шакал я паршивый – у детей деньги украл…

– А когда ты бензин ослиной мочой разбавлял, шакалом не был?"

Действительно, что это вдруг так взбунтовалось достоинство Лужкова? Ведь оскорбительность информации о совмещении должности в коммерческой структуре с высоким государственным постом может возникнуть только в том случае, если Лужков никогда в таком совмещении не участвовал. Если же факт имел место (а это достоверная информация), то оскорбления просто нет, но есть состояние тупой злобы и надежда на гибкость спины судей.

Спина судей прогнулась перед начальством, но оказалось, что статья была написана и направлена в редакцию автором еще до того, как Лужков подал заявление об освобождении его от должности президента АО «Оргкомитет». Кроме того, формальное освобождение от должности должно было состояться никак не ранее, чем через год работы президента, а также по решению общего собрания. Оба условия выполнены не были. Таким образом, прогиб судейской спины оказался лишенным смысла подобострастием.

МОСТ К ВЛАСТИ

Группа «Мост», выпестованная Лужковым в трудные для большинства предпринимателей времена, превратилась в огромную силу, в государство в государстве. Это десятки дочерних фирм, это консультационная деятельность на высших этажах власти, это «Мост-банк» и тысячи работающих на его процветание сотрудников («Куранты», 05.08.92).

"Мост-банк" – это уполномоченный банк московского правительства, проводящий операции по счетам ФХУ мэрии, Департамента финансов Правительства Москвы, Центрального административного округа, ГУВД, ГАИ, Управления зарубежных связей и др. ("НЕГ", 20.07.94). Что стоит для Лужкова чуть попридержать средства на счетах банка, чтобы обеспечить свои закулисные дела «накрученными» процентами? Так, осенью 1993 г. почти открыто в этот банк были положены 11,8 млрд. рублей средств, полученных от продажи гуманитарной помощи ("Кто есть кто?", № 3, 1994).

Переплетение интересов власти и коммерческих структур вылилось в регистрацию акционерного общества "Московская палата недвижимости", в которое вошли помимо группы «Мост» ресинские строительные монстры, а также Москомимущество и Фонд имущества Москвы. Симбиоз номенклатуры и нечистоплотного предпринимательства состоялся. Скорее всего, благодаря этому симбиозу группа «Мост» получила целый ряд жилых и нежилых зданий под достройку и реконструкцию, а потом практически за бесценок с нарушением закона (без организации аукциона) СП «Мост» выкупило здания по остаточной балансовой стоимости ("АиФ", № 30, 1993).

А вот другая история. 10 июля 1991 г. председатель Моссовета Н. Н. Гончар и руководители правоохранительных органов попросили мэра отдать недостроенное здание на Крестьянской заставе для размещения Управления юстиции, Государственной налоговой инспекции по Москве и других правоохранительных служб. Два месяца дело тормозило Москомимущество, ссылаясь на протокол, подписанный экономическим департаментом Правительства Москвы с липовым концерном. Но стоило появиться документам, доказывающим несостоятельность концерна, как Лужков (вопреки российскому закону "О приватизации государственных и муниципальных предприятий") принимает решение (30.09.91) об оформлении сделки купли-продажи здания в собственность СП «Мост» ("ЛГ", 10.07.92). Огромное здание (25 тыс. кв. м) досталось СП всего за 60 млн. рублей.

Подкрепляясь административной мощью лужковского клана, «Мост» получил возможность строить в престижном районе Подмосковья под Звенигородом целый поселок коттеджей. Как объявил «Мост», минимальный размер «домика» будет 280–500 кв. м., а стоимость одного кв. м. – 18–25 тыс. рублей (на август 1992 г.). Первые 50 коттеджей должны были быть возведены уже к середине 1993 г., а еще через год 20–30 тыс. кв. м. должны были вырасти в районе Рублевского шоссе ("Куранты", 05.08.92). В общем, придется нищим потесниться. И нечего считать деньги в карманах хозяев СП «Мост», ворочающих неизвестно где взятыми миллиардами!

К концу 1992 г. «Мост» – это фирма с 5000 занятых и 80 млрд. рублей годового оборота. "Долг властей предоставить такой фирме соответствующий ее масштабу объем работ", – считает Лужков ("Известия", 04.11.92). Ну а московское правительство служит группе «Мост», которая даже Лужкова пользует в конкурентной борьбе вплоть до роли улыбчивого манекена, демонстрирующего по телевидению пластиковую карточку своих протеже ("НГ", 14.10.93).

В августе 1994 г. мост к власти был построен. Об этом свидетельствует маленькая деталь – награждение главы группы «Мост» орденом "Дружбы народов" (вместе с группой электросварщиков). Если уж властям нужно лебезить перед гражданином Гусинским и играть в такие пустяки, то Лужкову осталось только выбрать момент, чтобы по возведенному мосту перебраться в Кремль. Специальный избирательный фонд легко можно было создать одной лишь операцией в октябре 1994 ("черный вторник" валютного рынка), когда Мост-банк одномоментно получил 14 миллионов долларов ("Коммерсантъ", № 42, 1994), а потом закамуфлировать прибыль отработанными теневыми комбинациями.

УДАР В ЦЕНТР

Большие деньги на реставрации центра Москвы номенклатура стала делать с 1992 г. АО «Большая Ордынка» в это время монополизирует при помощи Лужкова (и без всяких конкурсов!) реконструкцию ветхих зданий по одноименной улице. Причем, с правом их выкупа. В тот же день Лужков подписывает распоряжение о передаче прав заказчика и подрядчика на реконструкцию четырех жилых кварталов в центре Москвы ассоциации «Комплекс». Далее золотое дно московского центра разрабатывалось в самом усиленном порядке. Но пользы для города заметно не было. Центр на отдельных участках действительно приводился в порядок, но это уже был не «город для горожан». Это уже были островки номенклатурной собственности, сначала образовавшие архипелаг, а потом спекшиеся в материк. Для рядовых москвичей жизнь на этом материке невозможна.

Раньше клятвы давали партии и правительству. В этот период клятвы давали Ельцину. Лужков дал клятву, что за 1993–1994 гг. полностью реконструирует центр города. Уже через полгода стало ясно, что это не более, чем рекламно-пропагандистский трюк, о котором постараются быстренько забыть. Клятвой Лужков выбил себе право распродавать и раздаривать центр столицы, а потом о ней не вспоминал, как не вспоминал его патрон о своих обещаниях.

АО «Москапстрой» к тому моменту смогло начать производство работ только на четвертой части площадок, отведенных под новое жилищное строительство, только половину зданий, запланированных к реконструкции, удалось освободить от жильцов. Так и остался памятником бесхозяйственности сгоревший несколько лет назад громадный дом на Тверской, в котором размещалась редакция популярной газеты "Московские новости". Не сбылись планы реконструкции и расширения гостиницы «Центральная», а Столешников переулок сохранил вид декораций разбомбленного города… Оставалось только закрашивать безобразно запущенные фасады. Этой работы хватало. На 1993 г. планировали выкрасить в центре 750 тыс. квадратных метров стен.

В Центральной префектуре тем временем отрабатывались «рыночные» эксперименты. Зампрефекта Центрального административного округа И. Глинка возглавил инициативу продажи лицензий на прописку. Хочешь прописать в Москве лимитчика – плати! Продолжая работать на этом поприще, Глинка все время думал, что бы еще продать. И придумал – право на заселение квартир. Если раньше разные начальники выбивали у городских властей муниципальное жилье для очередников предприятий, то теперь они должны были выбивать деньги из своих потребителей, а на эти деньги получать "свидетельство на право заселения". Если раньше как-то можно было говорить о реальных нуждах людей, то теперь все гуманные доводы были сведены к денежному выражению – плати! Большие барыши обещала принести организаторам третья схема, которая состояла вот в чем: фирма-инвестор отселяет жильцов из ветхого дома в центре города, сносит его, строит многоэтажку и переселяет сюда весь квартал, а территорию квартала использует для собственного строительства ("Мегаполис-континент", № 24–25, 1993).

* * *

1994 г. центр Москвы встретил большой помойкой. Ничего не изменилось. К смотрящему пустыми глазницами многие годы Пашкову дому прибавились развороченные газоны в Александровском саду, перекопанная Манежная площадь (дабы массовые демонстрации увести на окраины города и закопать торговцев на 40 метров – никакой бомбой не проймешь), захламленные территории у Исторического музея и музея Ленина (снявшего экспозицию по велению властей) и обглоданный ремонтниками Манеж (стоимость реконструкции – 45 млн. долларов)… Только для помпезной показухи в День города (сентябрь 1994 г.) оказалось возможным в считанные дни побелить Пашков дом и подготовить к открытию Третьяковскую галерею.

РАЛЛИ НА КВАДРАТНЫХ МЕТРАХ

Извлекать средства из городского бюджета проще всего, если имеется в виду их использование под социальные нужды. Кто де будет возражать против увеличения строительства жилья? И номенклатура вовсю пользовалась средствами на решение социальных проблем для решения своих собственных задач.

Г. С. Иванцов (из выступления на пресс-конференции в декабре 1992 г):

Приписки, которые позволили городской администрации скрыть неэффективность и порочность сохраняемой ими административной коррумпированной системы, внеконкурсного и тайного даже для Моссовета распределения многомиллиардных средств, городских земель, недвижимости. Объявление московским правительством о строительстве в 1991 г. 3 млн. кв. м. не было выполнено. Они были построены уже в 1992 г. году, за счет ресурсов этого года. Лужков на мою статью в "Московских новостях" прислал опровержение, выдумав жилплощадь "второй свежести", за которую можно отчитаться, а потом построить. Но ресурсы-то перемалываются уже за этот год!

Официальные данные по вводу жилья в Москве таковы ("Reality Review", март 1994):

Введено жилой площади, тыс. кв. м – Муниципальный жилфонд – Продано на аукционах жилья

1990 г. – 2150 – 910 – 87

1991 г. – 2681–1094 – 290

1992 г. – 2513–1000 – 356

1993 г. – 2560–1000 – 333

Посмотрев на таблицу, стоит задать себе вопрос: где же половина построенного жилья, которая не попала ни на аукционы, ни в разряд муниципального жилья? В прессе («АиФ», № 34, 1993) приводятся такие данные за 1992 г.: помимо 1 млн. кв. м. муниципального и 350 тыс. коммерческого жилья построено 590 тыс. кв. м в домах ЖСК, 150 тыс. – на средства предприятий, 400 тыс. – по заказам предприятий и организаций. Эта раскладка как-то все время скрывалась властями. Может быть для того, чтобы за громадьем цифр упрятать реальное положение дел?

Из досье депутата Моссовета Г. С. Иванцова:

"При рассмотрении официальных данных следует пользоваться принципом: не верь глазам своим. По данным Департамента муниципального жилья и информации, собранной общественным объединением очередников на получение жилья ("Дума", № 14, 1993), реально поступило жителям города около 233 тыс. кв. м., т. е. не более 20 % от официальных данных. Квадратные метры будто возникают из воздуха по мере продвижения информации от низшего управленческого звена к верхнему. Так, официальная справка Департамента муниципального жилья от 01.12.92 дает цифру 575 тыс. кв. м., а информация по префектурам Москвы дает на тот же момент цифру в 89 тыс. кв. м. По официальной же справке из Южной префектуры, где очередников на жилье было 120 тыс. человек, в первом полугодии 1992 г. поступило для распределения 500 кв. м жилой площади, т. е. всего несколько квартир, хотя должно было поступить 80 тыс. кв. м – в 160 раз больше."

Уточненные данные Департамента муниципального жилья («ЭиЖ», август 1993 г.) дают следующие официальные цифры. На конкурсы и аукционы было отправлено 358 тыс. кв. м жилья, очередникам поступило 288 тыс. плюс 90 тыс. отдано под переселение граждан из занимаемых ими помещений. Остальные две трети жилья ушли предприятиям и службам городского хозяйства.

В пассиве лужковской администрации и капремонт жилых зданий, который в 1992 г. был выполнен лишь на 15 %, а общий объем пустующего без ремонта жилья составил 600 тыс. кв. м включая 11 тыс. кв. м в центре города.

Московская номенклатура, чувствуя полную поддержку «сверху», проигнорировала и скрыла от москвичей следующий факт. Беспокойные депутаты Моссовета буквально за руку поймали Департамент муниципального жилья на жульничестве. Оказалось, что вместо запланированных 575 тыс. кв. м префектурам для распределения между очередниками выделили лишь 233 тыс., зато управлениям и службам города вместо 175 тыс. – 331 тыс. кв. м (чуть позднее эта цифра в официальных документах сократилась до 247 тыс.). Чиновная рать за счет старожилов Москвы таким образом решала свою жилищную проблему и прочно привязывала к себе обласканных подчиненных. 291 тыс. кв. м московское правительство безвозмездно передало на нужды предприятий и организаций республиканского подчинения. Долю министерств и президентской администрации при этом столь тщательно скрывали, что сомнения в ее весомости полностью испарились. За счет бюджета Москвы удалось поживиться, например, ЗИЛу, который половину из выделенных ему Лужковым 65 тыс. кв. м продал на сторону.

Для того, чтобы смелее черпать средства из городского бюджета и, ломая структуру расходов, заметать следы своих «деловых» проектов, лужковской администрации приходилось всюду жаловаться на недостаток средств. Но тогда для чего разворачивать строительство элитных коттеджей, которые по проекту бюджета, представленному Моссовету Правительством Москвы, требовали затрат впятеро больше, чем строительство всего муниципального жилья? Зачем при дефиците средств прямо посреди Москвы в 1993–1994 гг. строить особняки с саунами, бассейнами, гаражами на две машины – целый поселок ("ЭиЖ", № 9, 1994)? А как прикажите понимать официальные данные Департамента, полученные депутатами полгода спустя, которые показывали, что уже к 7 декабря 1992 г. Правительство Москвы выручило от продажи жилья на аукционах сумму, перекрывающую все расходы по строительству 2,5 млн. кв. м жилья в Москве (24 млрд. руб.)? И примерно такую же сумму получило Правительство Москвы от продаж в январе 1993 г.

След этих денег простыл, а после переворота в октябре 1993 г. о них некому было вспоминать.

* * *

Для того, чтобы дутые цифры, которыми Лужков оперировал в своей пропагандистской кампании, не стали предметом дотошного разбирательства заинтересованных лиц, мэр московский запретил выдавать кому бы то ни было информацию об итогах распределения жилья. Следовательно, ни одному слову о якобы передовых темпах строительства верить нельзя. Если в 1992 г. еще как-то можно было понять ситуацию, то в 1993 г. номенклатура полностью засекретила свою строительную деятельность, насытив потоки информации густой рекламной мутью.

Пропагандистская кампания по поводу жилья чаще всего ограничивалась описаниями яркого частного успеха. То префект, то какой-нибудь чиновник правительства расписывают: мы тут новый домик построили и ни копейки на него из бюджета не потратили, а заселенные местные жители ужасно довольны. Так и во всем – говорить не о ситуации, а концентрировать внимание на частностях, на примерах узкого и, в общем-то, мелкого успеха. При этом всегда умалчивается о том, как этот успех был обеспечен и можно ли его тиражировать.

Но все-таки кое-что в этой мутной среде высмотреть можно. В 1993 г. за пять месяцев было построено лишь 254,3 тыс. кв. м. жилой площади, что было чуть ли не вдвое меньше, чем в соответствующий период 1992 г. ("Известия", 09.07.93). Но через две недели Лужков объявил, что обещанные москвичам 1 млн. квадратных метров бесплатного муниципального жилья будут отданы для распределение до конца третьего квартала ("Тверская-13", 22.07.93). Налицо двойная бухгалтерия. Остается еще вспомнить, что для очередников в 1993 г. планировалось выделить лишь 175 тыс. кв. м, остальное же направлялось под чисто административное распределение, проводимое, как всегда, без всяких норм, очередности и контроля ("ЭиЖ", август 1993).

С продажей жилья дело было обставлено в Москве тоже непросто. Разрастание аукционной торговли способствовало резкому удорожанию стоимости жилья. По этому показателю чиновники быстро довели цены до уровня мировых и выше. С 1 апреля 1993 г. по 1 апреля 1994 г. стоимость квадратного метра продаваемой московским правительством недвижимости составляла 45,5 тыс. рублей. К концу этого срока квадратный метр городской собственности можно было приобрести по цене в десятеро ниже, чем ее себестоимость. Разумеется, такие продажи существовали только для избранных. Ну а повышение расценок с 1 апреля 1994 г. сразу в 14 раз просто означало, что наиболее лакомые кусочки жилищного пирога уже проданы. Прозвучавшие при этом слова о "разбазаривании городской собственности" в устах мэра Лужкова – обычная показная гневливость. Ведь гнев направляется на созданные волей самого Лужкова аппаратные структуры и на те правила, которые Лужков устанавливал самолично ("НГ", март 1994 г.).

При условии, что очередников в Москве к 1994 г. по прежнему было много – более 700 тыс., жилищная проблема столицы стараниями номенклатуры становится вечной.

* * *

Хозяин Москвы Ю. Лужков страстно и последовательно продолжал дело своих предшественников, превращавших Москву в лабиринт крупнопанельных домов. Срок их службы – 40–50 лет. Для кого же строили? Явно не для своих детей. Скорее – для решения текущих жилищных проблем, которые от этого становились хроническими, а затем вечными. Покуда жилье будет столь убого внешне и столь недолговечно, как сейчас, «отцы города» будут демонстрировать рвение в обеспечении москвичей квартирами, а москвичи будут вечно маяться в очереди за ними.