Текст книги "Мятеж номенклатуры. Москва 1991-1993. Книга 1"

Автор книги: Андрей Савельев

Соавторы: Андрей Кольев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 45 страниц)

Кооператив безраздельно владел базой более полугода и не бедствовал от этого. Выпускать из рук такой инструмент обогащения не хотелось. И вот странным образом рассудивший дело арбитражный суд снова возвращает базу аферистам. Проводится операция закрепления на достигнутых рубежах – решением Мосгорисполкома (Лужков) база передается Красногвардейскому райисполкому, т. е. его управлению муниципальной собственности, а тот в свою очередь вторично дарит базу кооперативу. С райисполкомом кооператив заключил договор аренды с правом выкупа. А выкупали собственность в то время исключительно по остаточной стоимости, т. е. почти даром. Чуть позднее оказалось, что начальник управления муниципальной собственности райсовета сделав главное дело в своей жизни – изъяв у города крупнейшую плодоовощную базу – уже работает в штате кооператива.

К 1993 г. администрация Москвы в лице Москомимущества решила прогнать пришлого конкурента. В арбитражном суде дело не выгорело. Суд встал на защиту прав райсовета, лихо распорядившегося имуществом. Опираясь на это решение, кооперативщики с оружием в руках и при поддержке судебных исполнителей и прокурора вышибли пристроившихся было на базе конкурентов. Конкуренты, правда, оказались случайными людьми из госструктуры прошлых лет – ОРПО.

Впрочем, Москомимущество не очень-то старалось. Огромный куш был уже сорван, и чиновники, похоже, договорились с аферистами. По крайней мере председатель Москомимущества был полностью не в курсе дела или хотел казаться таковым ("Тверская-13", 10.06.93).

Закончилась история с Курьяновской базой в духе новой эпохи. Директор «Видеонаса» Туникас был убит у порога своей квартиры.

НАРОДНАЯ УЛИЦА СТАНОВИТСЯ НОМЕНКЛАТУРНОЙ

В конце 1990 г. предисполкома Лужков дал санкцию на создание СП «Хорекс-Центр» с участием австрийской фирмы (51 %), исполкома Пролетарского района Москвы (45 %), Федерации футбола (2,5 %) и комбината питания гостиницы «Россия». Если западный партнер вложил в СП компьютер и «ноу-хау», то райисполком – право пользования землей. Лужков, выделив землю под жилым домом № 7 по улице Народная под строительство бизнес-центра, выторговал для Мосгорисполкома участие в прибылях за счет доли райсовета.

Предприниматели не торопились строить и ждали вызревания ситуации. В 1991 г. по итогам несостоявшегося путча переделили собственность. Исчез райисполком, а его долю вице-премьер московского правительства И. Орджоникидзе передал Московскому торговому дому – бывшему объединению «Мосинтер» при Мосгорисполкоме.

Осенью 1991 г. пришла пора отселять дом по Народной, 7. Но несколько семей отказались переселиться в «хрущобы». Центральная префектура (Музыкантский) отключила отопление, дала распоряжение разобрать кровлю. Темные личности атлетической наружности начали угрожать жильцам. У одного из них была сожжена машина.

13 ноября префектура дала команду сносить дом вместе с жильцами. Только вмешательство председателя райсовета и отказ рабочих участвовать в преступлении предотвратили снос. Конфликт приобрел особую остроту. На защиту многострадального дома встали Фонд защиты прав граждан и Президиум Моссовета. 21 апреля 1992 г. на дом совершила налет банда молодчиков (ландскнехты номенклатуры, о которых речь пойдет в других главах). Охрана из Фонда защиты была изрядно потрепана, но неторопливой милиции все-таки удалось задержать одного из нападавших. Задержание не продлилось долго – задержанного отпустили. Сработали механизмы номенклатурной солидарности.

Вместо поиска преступников номенклатура подготовила новое нападение на державший оборону дом – уже с участием ОМОНа в полной экипировке. Повальный обыск дал в руки милиции дубинку и ракетницу – оружие самозащиты жильцов против рэкета. Третье нападение произошло при участии охранной фирмы "Гейт Гард". Изготовившихся к бою ландскнехтов номенклатуры остановили депутаты.

Номенклатура не привыкла уступать. Народной улицы на карте ее империи не должно было существовать. Все признаки народности были окончательно стерты с лица земли в октябре 1993 г.

ПОПОВ-ФОНД

Номенклатура разработала свою систему социальных гарантий, часто использующую международную проблематику в виде гарантии своей непотопляемости. Превратности судьбы не всегда позволяют верным собратьям номенклатуры возвращаться на государственные должности. Поэтому для них придуман отступной маневр с выходом на международную арену.

Для отставного мэра Москвы отступным подарком стал Международный университет и фонд при нем. В оформлении подарка личное участие принял Президент Ельцин.

Фонд развития "Международного университета", возглавляемый Г. Поповым и учрежденный в свое время должностными лицами московского и российского правительства для начала своей «продуктивной» деятельности выселил из двухэтажного особняка Центр культуры и гуманитарного сотрудничества "На Остожье". По частному письму Фонда Президенту Ельцину последний согласился на передачу Фонду еще целого ряда зданий: Ленинградский пр., 17 (бывшая Высшая партийная школа), Скаковая, 9 (бывшее общежитие студентов), дома отдыха «Кунцево» и «Озеры», объект «Сосновка-2», строящийся дом на Ленинском пр., строение 15 по Плотникову пер., дом 6 по Савельевскому пер. Ни письмо, ни ответ на него в канцелярии Президента не были зарегистрированы, что означало передачу зданий и земли частным порядком. И не удивительно, ведь в псевдо-университете обучались стипендиаты таких фирм, как «Менатеп», «Кока-Кола», СП «Мост», оплачивающих молодую ельцинскую гвардию.

А вот другая часть подарка. По распоряжению Президента от 17.06.92 поповскому университету дополнительно из госбюджета выделено 100 млн. руб. на двухлетнее обучение бизнесу 50 (всего-навсего!) уволенных в запас офицеров – так называемый "президентский набор". Т. е. более, чем по полтораста тысяч в месяц (в ценах середины 1992 г.), на каждого из отборного отряда ельцинистов. Вся сумма была перечислена к 1 сентября 1992 г., а не поэтапно, как это должно было быть по нормальной логике экономии бюджетных средств. Таким образом, Международный университет получил еще и своего рода беспроцентный кредит ("Коммерсантъ-Дейли", 22.10.92).

А теперь посмотрим, кто же сформировал состав учредителей Фонда развития этого университета, который в ценах 1991 г. имел уставной капитал в 500.000 рублей. Это физические лица – чиновники разных уровней: Г. Попов (на тот момент мэр Москвы) – 100.000 рублей, А. Белявский (советник мэра) – 67,5 тыс. рублей, В. Ресин (вице-премьер Правительства Москвы) – 65 тыс. рублей, Ю. Прошин (начальник ХОЗУ администрации Президента России) – 65 тыс. рублей, В. Лещинский (тоже чиновник ХОЗУ, а в прошлом – чиновник ЦК КПСС) – 65 тыс. рублей. Не беда, что участием чиновников в подобной структуре нарушены сразу Закон "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности" и Указ того же Президента "О борьбе с коррупцией в системе государственной службы" – указы для собственных соратников пишутся, а не против них! И вопрос об источнике сумм, равных примерно десятилетней зарплате, как-то задавать не хочется. И об источнике финансирования закупок квартир для профессорско-преподавательского состава Международного университета (право на такие покупку десяти квартир в год Г. Попов дал сам себе соответствующим распоряжением в ноябре 1991 г.) спрашивать бессмысленно ("НГ", 18.09.92). От всей этой истории и без того за версту несет воровством.

О том, насколько далек Международный университет от проблем образования, говорит история о том, как группа жуликов пыталась вывезти из дома отдыха «Кунцево» (бывшего дома отдыха ЦК КПСС "Кунцево"), принадлежащего объединению «Кунцево» фонда развития Международного университета несколько тонн медных брикетов ("Новые рубежи", газета одинцовского района Московской области, 07.11.92).

В апреле 1994 г. Попов с помпой отмечал первый выпуск своего университета ("президентский выпуск"). Выпускники – бывшие военные – не стесняясь говорили о том, что деньги для финансирования университета нашел сам Ельцин (будто он нашел эти миллионы под лавкой). Милости Президента хватило даже на шелковые мантии для выпускников. И теперь дипломы, обеспечивающие доходные места в полукриминальном бизнесе, отцом-основателем которого стал ректор Г. Попов, вручены тем, кто без зазрения совести расстреляет любой парламент. Или «отмоет» для финансирования этого зрелища грязные деньги.

Мы еще когда-нибудь услышим о выпускниках этого заведения. Зря что ли отбирал офицеров сам госсекретарь Бурбулис.

Не оставил своим вниманием Г. Попова и его преемник на посту мэра. Лужков по примеру Ельцина своим распоряжением зачерпнул из бюджета города 10 млн. рублей на содержание Международного университета, да еще персональный двухсменный автомобиль своему бывшему шефу выделил ("Правда", 09.07.93).

Помимо Попов-фонда и Международного университета, Г. Попов был вплетен и в другие истории подобного рода. Став президентом Международного союза экономистов ("Куранты", 20.11.91), он по распоряжению своего вице-мэра от 28.05.92 получил для союза здание по Тверской ул., д. 22-а ("Дума", № 26, 1993). Приобретя пост президента Международной академии книги и книжного искусства ("Ъ", № 19, 1992), Г. Попов поставил президентскую подпись под учредительными документами АО «Атамак». В письме прокурору города Г. Попов между тем сообщил, что сведениями о существовании такого АО не располагает.

Так и было поставлено дело у «поповцев» и «лужковцев». А чуть выше по административной пирамиде – у ельцинско-гайдаровской команды.

Коррупция – дело естественное для номенклатуры. Приобщенные к ней погружены в эту систему грабежа народа и государства. Для них это – часть существования. Подтверждают это такие рассуждения Г. Попова в массовом еженедельнике "Аргументы и факты" (апрель 1992 г.): "Я всегда нервничаю, когда не знаю, кому сколько надо дать, хотя хочется за что-то отблагодарить человека. А по тарифам было бы просто: скажем, 10–20 % от стоимости сделки. В Америке так и говорят: 15 % к счету. И все довольны друг другом. Можно ли это назвать коррупцией? Можно. Но можно и дополнительной оплатой хороших услуг."

Ну, про Америку-то – это просто вранье. К счету деньги там берут не администраторы, а официанты. А вот понимание естественности подкупа в устах Попова – важный момент для понимания живучести воровства в административных органах власти и неизбежности создания Попов-фондов в ситуации мятежа номенклатуры.

Вот еще один перл Г. Попова ("Труд", 12.12.91): "Я категорически против всяких злоупотреблений, но это не означает, что работникам управления надо запрещать участие в бизнесе. Должен быть определен срок, после которого человек должен переходить в предпринимательскую структуру, если уж втянулся, стал заниматься бизнесом". Главное – втянуться, а потом можно любое имущество считать своим!

Накануне своего бегства с поста мэра Попов откровенничал еще и таким образом: "…если мы не решим проблему коммерциализации общества, мы будем обречены на жестокую борьбу за каждое кресло, ибо другого источника доходов у наших людей не имеется." И чуть ниже: "Я по советским понятиям богатый человек… К сожалению, очень многие из нынешних государственных чиновников, в том числе и самых высокопоставленных, находятся в ином положении. Для них уход с поста – катастрофа. Надо ли удивляться, что они всеми правдами и неправдами стараются пробиться на большие должности, пробившись же стараются удержаться на них как можно дольше? Вот и причина появления новой номенклатуры." ("ДМ", 28.05.92). Можно ли после таких слов поверить, что Попов уже в качестве лидера РДДР может предложить программу именно народной приватизации, а не очередной вариант грабежа народа ("НГ", 04.07.92)?

* * *

Лишившись в 1994 г. поста вице-премьера, Е. Гайдар вспомнил об оппозиционной тактике Б. Ельцина – побольше говорить о коррупции. В своей статье в «Известиях» он написал: "Беспредел коррупции глубоко оскорбляет. Главная причина провала демократической власти, убежден… связана с глубоким разочарованием в «демократии воров».

В мае 1994 г. гайдаровская фракция в Госдуме "Выбор России" проголосовала против проекта Закона о борьбе с коррупцией.

К жерлу прижав жерло

Еще в 1990 г. исполком Моссовета начал нарушать законодательство, связанное с распоряжением и управлением муниципальной собственностью. Согласно действующим законам, управлять муниципальной собственностью, проводить разгосударствление и приватизацию могли только органы, созданные местными Советами, структура и штаты которых, а также порядок продажи имущества предприятий могли утверждаться только на депутатских сессиях. Но лужковский исполком уже тогда сформировал Комитет по приватизации и управлению муниципальной собственностью, который подчинялся лично председателю исполкома. Никаких прав этому Комитету Моссовет не передавал, к его созданию никакого отношения не имел. Нарушение закона было покрыто Г. Поповым и московскими правоохранительными органами. В начале 1991 г. противозаконная деятельность была продолжена новым номенклатурным вывертом. Мосгорисполком передал права арендодателя даже не Комитету по приватизации и управлению муниципальной собственностью, а своим прежним структурам: Мосгорторгу, Мособщепиту, Главмосплодоовощпрому. Наконец, Лужковым был самочинно введен особый порядок разгосударствления на территории Октябрьского района. Моссовет от контроля над собственностью города был полностью отстранен, его усилия по восстановлению законности были блокированы Г. Поповым и Ю. Лужковым, а также молодой номенклатурной порослью, расплодившейся вокруг них.

Программу приватизации Г. Попов сформулировал на II Съезде движения «ДемРоссия»: "У нас нет времени и надежного исполнительного механизма – между собственностью и людьми оказывается слишком длинная цепочка бюрократов. Выход в одном – отдавать госсобственность тем, кто этого захочет, просто так. Проблема же социальной справедливости будет решена впоследствии через налоговый механизм" ("КП", 12.11.91). Так оно и вышло. С поправкой на то, что собственность досталась "просто так" тем, кто до сих пор контролировал ее использование, а теперь мог прибрать ее к рукам, огородив от остальных граждан бюрократическим барьером.

Ельцин, дав летом 1991 г. московской администрации особые полномочия, запустил механизм не прекращающихся конфликтов по поводу собственности, которые подчас выливались в кровавые разборки. Выведя Москву из-под действия общероссийских законов, "всенародно избранный" отдал ее на разграбление. Главным организатором грабежа стало Москомимущество, которое по смыслу его деятельности должно было заботиться об интересах Москвы. Но здесь формировалась (а точнее извлекалась из нафталинной пыли) другая традиция – традиция способствовать «своим», т. е. тем, кто кормил администрацию сверх положенной зарплаты.

ПРОХВОСТЫ ВЕДУТ ПРИХВАТИЗАЦИЮ

Посмотрим в чем же состоял «эксперимент» по приватизации московской собственности. Приватизатор Г. Попов расценил так: коль скоро на каждого гражданина России приходится на 10 тыс. рублей собственности (в старых ценах – до 1992 г.), то все предприятия, где остаточная балансовая стоимость фондов ниже этой цифры, помноженной на число работающих, должны быть отданы трудовому коллективу бесплатно («Известия», 20.05.92). Так и получилось. Добавим, что если предприятие стоило больше, то остальную часть вносили деньгами. Но уже деньгами «новыми», обесцененными, т. е. теми, которых было много и которые были дешевы. Оплачивали этими пустыми бумажками имущество, оцененное несколько лет назад. Еще одна заметная особенность поповской приватизации состояла в том, что членами трудовых коллективов, которым московская администрация подарила такие льготы, оказались почти исключительно работники торговли и службы быта. К тому же они получили еще и ваучеры от российского правительства.

После ухода Попова с поста мэра, «обвальная» приватизация стала сбиваться с темпа. Ставленник Попова на посту председателя Москомимущества Ю. Андреев был с шумом вышиблен со своего поста (не вписался в новую команду). Управделами мэрии В. Шахновский чуть не уволил его "по статье", как не справившегося с обязанностями. Потом все-таки оформили увольнение по собственному желанию.

С обидой Ю. Андреев высказал все, что думает о приватизации в Москве ("Свидетель", № 1, 1993). Он упомянул и о фиктивных конкурсах, и о взятках, и о чиновничьем произволе. Оказалось, что в ситуации круговой поруки бюрократии Андреев даже со своим заместителем справиться не смог. Тот наполнил Москомимущество кадрами из райкомов комсомола, а потом вытеснил своего начальника, на время заняв его место.

Обида обидой, но нужно было Ю. Андрееву помнить о «межрегиональной» солидарности бывших депутатов СССР. Вот он и спохватился, не стал в своем интервью называть имен и должностей, выдвигать конкретные обвинения. По традиции «демократов», Ю. Андреев предпочел все свалить на несовершенные законы. Любовь к Ельцину не позволила рассказать о многом.

А рассказать было о чем. Комиссии по приватизации, которые были сформированы из директоров крупных предприятий, грубейшим образом нарушали закон. В частности, любимый Лужковым сектор пищевой промышленности был просто расхищен. Вместо организации конкурсов и аукционов из работников предприятий создавались закрытые акционерные общества, которые почти безвозмездно забирали себе городскую собственность. Так были приватизированы Красногвардейский мясоперерабатывающий и Лианозовский колбасный заводы, Микояновский мясоперерабатывающий комплекс и многие другие предприятия.

Ситуация быстро докатилась до абсурда, но ни Верховный Совет, ни правоохранительные органы не только не обращали внимания на обвальную приватизацию в Москве, больше походящую на грабеж, но еще и способствовали ее расширению. Если в Москве собственность получали "просто так", то по российскому законодательству разрешалось всю муниципальную собственность продавать только через конкурсы и аукционы. Реально же в столице шло прямое присвоение собственности безо всяких правил. Это реализовался «компромисс» с номенклатурой, к которому призывал Г. Попов и на который «демократы» пошли в надежде на свою долю. После октября 1993 г. стало совершенно ясно, что в долю взяли лишь продажную верхушку демноменклатуры.

Но вернемся в 1992 г. Главный городской контролер В. П. Миронов сделал достоянием общественности свое семистраничное письмо Ю. М. Лужкову "О неудовлетворительной организации работы Агентства по управлению имуществом на территории Центрального административного округа" ("ВМ", 19.10.92). В письме указывается на 13 грубейших нарушений действующего законодательства со стороны директора агентства, заключавшего договоры аренды с явными признаками фальсификации. 90 % договоров заключались агентством именно с коммерческими структурами. Явным самоуправством занимался и начальник территориального управления «Тверское» (прямо на главной улице города), который самовольно передавал здания в центре столицы в аренду коммерческим фирмам, часто занижая арендную плату. В территориальном управлении «Пресненское» из 759 арендаторов заплатили арендную плату лишь 47,4 %. Ущерб исчисляется миллионами рублей. Остается лишь напомнить, что руководил префектурой Центрального административного округа А. И. Музыкантский – верный соратник Г. Попова, Ю. Лужкова и Б. Ельцина.

В. П. Миронов также упоминал о злоупотреблениях руководителя агентства по управлению имуществом в Северном административном округе, предоставлявшего коммерческим структурам помещения без конкурсов и аукционов вопреки интересам трудовых коллективов, работающих в этих помещениях. Допущены были не отдельные, а именно массовые нарушения.

Поскольку Москомимущество на данную информацию не прореагировало, В.П.Миронов пытался решить вопрос об отстранении аппаратного жулика от должности через мэра. В. П. Миронов констатировал: "Идет перераспределение собственности, и есть влиятельные структуры, обладающие большими деньгами и заинтересованные в нарушении законов, чтобы получить еще больше и завладеть прибыльными объектами. При этом выделяется цепочка должностных лиц на всех уровнях, снизу доверху, действующих весьма целенаправленно и страхующих друг друга". Это важное признание «демократического» активиста, которого тоже грызла обида. Как и Ю. Андреева, его поначалу не допустили к дележу пирога, и пришлось немножко пошуметь, чтобы занять подобающее место в номенклатурном клане.

* * *

В 1992 г. Москва практически завершила «малую приватизацию» (около 9,5 тыс. предприятий). От нее городской бюджет получил мизерную сумму: 3185 млн. рублей. «Обвальная» приватизация позволила привилегированному слою забрать городскую собственность на сверхльготных условиях и при полном отсутствии какой-либо конкурсности («Коммерсантъ-Дейли», 10.06.93). Через аукционы (весьма и весьма закрытые) было продано лишь 119 предприятий («МН», № 32, 1993).

Дальше положение не улучшилось. За полтора года приватизации (к середине 1993 г.) в бюджет города поступило всего-то 5,5 млрд. рублей (из них 2,7 млрд. за счет аукционной продажи московской собственности) ("ЭиЖ", июль 1993). По расчетам антимонопольного управления Москвы «символичность» выплат за приватизируемую собственность срезала доходы городского бюджета примерно на 150 млрд. рублей – цифра примерно равная официальной сумме доходов города за год ("Куранты", 30.10.92).

Вопреки закону Москомимущество в более чем 3 тыс. сделок выступило продавцом имущества, хотя собственником или представителем такового оно не являлось. Это позволяло авантюристам формировать своеобразные "группы захвата": втихую учреждать акционерные общества с узким кругом участников и присваивать государственную собственность. Так происходили захваты Центрального Дома Туриста, кинотеатра «Родина», Московского инструментального завода, объединения Мосмебельторг и т. д. ("Ступени", 05.06.93).

Только после отмены Конституционным судом Указов Ельцина об ускоренной приватизации в Москве (2 апреля 1993 г.), прокурор Москвы направил прочувствованное письмо председателю Моссовета Н. Гончару и мэру Ю. Лужкову о необходимости координации действий по приватизации и борьбе с массовыми нарушениями закона ("Дума, № 26, 1993). Письмо это осталось всего лишь "филькиной грамотой". Какой же прокурор будет писать письма, если в руках у него закон? Трусоватый прокурор решил «отмазаться» перед обществом, так и не решившись на возбуждение дел по пересмотру многочисленных незаконных сделок.

ЛУЖКОВСКИЕ ЛУЖНИКИ

Самостоятельное значение имеет история с захватом Лужников. Приведем несколько строк из распоряжений Ю. М. Лужкова, касающихся этого захвата:

Распоряжение вице-мэра Лужкова (22 января 1992 г.):

"С целью обеспечения функционирования и развития материальной базы Центрального стадиона им. В. И. Ленина, являющегося уникальным объектом собственности г. Москвы, поддержать инициативу трудового коллектива Центрального стадиона им. В. И. Ленина по созданию акционерного общества «Лужники».

Распоряжение мэра Лужкова (23 июля 1992 г.):

«В соответствии с Законом Российской Федерации „О приватизации государственных и муниципальных предприятий в РСФСР“…, утвердить решение комиссии по приватизации Центрального стадиона им. В. И. Ленина».

Приватизация крупнейшего сооружения в Москве должна была принести городу всего 100 млн. рублей. Такую сумму выложить не представляло труда для любой криминальной структуры. Тем более, что финансовое вложение могло окупиться буквально в один день – за счет дневной выручки от продажи билетов.

Единственным препятствием изъятию ценнейшего объекта у города стал Моссовет, который воспротивился включению Лужников в программу приватизации на 1992 г. и отменил распоряжение Лужкова, опирающееся на те "дополнительные полномочия", которые он получил из рук Ельцина. Директор АО «Лужники» сразу вчинил иск Моссовету. Суд родил решение, которое не отменяло ни решение Лужкова, ни решение Моссовета. Мир должен был после такого решения умереть от изумления. Но вмешалась Генеральная прокуратура, в которой нашлись люди, отказавшиеся закрывать глаза на разбазаривание национального достояния, и мир временно продолжил жить ("РГ", 29.06.93).

Если прямой грабеж не удался, то номенклатура найдет иной способ «законного» отъема – собственности ли, денег ли – все равно. В сентябре того же года Лужков отдал стадион под торговую площадку, ставшую одной из наиболее криминальных точек Москвы и рассадником антисанитарии.

ПРОДАННЫЙ ГУМ

Способов овладения собственностью прохвосты-приватизаторы придумали немало. Первым приватизированным магазином России оказался именно Государственный универсальный магазин – главный, первый из первых, известнейший магазин страны (общая площадь всего имущественного комплекса ГУМ – 172 тыс. кв. метров). Он был прибран к рукам фактически еще в 1991 году – до всякой приватизации.

Затруднения у приватизаторов вызвало появление "государственной программы приватизации", согласно которой здания исторических объектов приватизации не подлежат. Тогда криминальное сознание номенклатуры изобрел хитрый ход (одним из ведущих изобретателей стал бывший член Президиума Моссовета Ю. Соломатин, с большим трудом выбитый моссоветовской комиссией по потребительскому рынку с поста председателя комиссии, а теперь избранный председателем совета акционеров ГУМа). Для того, чтобы увеличить обеспеченность акций АО "Торговый дом ГУМ" и привлечь внимание разного рода инвесторов, здание было передано не напрямую от Москомимущества на баланс Управления контроля, охраны и использования памятников истории и культуры, а своеобразным «транзитом» через АО. Временное владение (внешне похожее на вечное владение) зданием помогло вздуть цены на акции на чековом аукционе ("Сегодня", 28.05.93).

Несмотря на то, что сессия Моссовета 4 ноября 1992 г. приостановила приватизацию зданий, находящихся в пределах Садового Кольца, 27 ноября 1992 г. председатель Фонда имущества В. Бушев выдал АО "Торговый дом ГУМ" свидетельство на право собственности, в перечне которого значились и здание ГУМа, и все его помещения в пределах Садового Кольца.

Это свидетельство стало предметом скандала на сессии Моссовета, но суть дела была основательно затушевана противостоянием двух партий. Одна из «партий», отстаивающая интересы акционеров ГУМа (во многом почему-то совпадающая с фракцией "ДемРоссия"), противостояла попыткам другой «партии», стремящейся снять с должности председателя Фонда имущества и назначить на этот пост своего выдвиженца. Первая «партия» каким-то образом могла быть причастной к покушению на этого выдвиженца (во время разбирательства дела на улице его ударили по голове металлическим прутом), а вторая «партия» откровенно копалась в семейных делах своего врага – председателя Фонда имущества (через прокуратуру Москвы предпринималась попытка раскрутить дело об изнасиловании или хотя бы оглаской подозрений опорочить конкурента). А тут еще выяснилось, что обе партии не были чужды интереса к акциям ГУМа и приобрели их в немалом количестве. Отвращение большинства депутатов к взаимной низости обеих «партий» не позволило принять какое-либо решение.

Передача здания на баланс Управлению по охране памятников состоялась 1 декабря 1992 г., но приложение к свидетельству о собственности никто не аннулировал. В начале 1993 г. на чековом аукционе акции АО "Торговый дом ГУМ" продавались по цене в 16 номиналов. Бесплатное пользование громадной собственностью, привлечение средств 13 тысяч акционеров – это та прибыль, которой пользовались организаторы аферы с ГУМом, который по соображениям здравого смысла должен был уйти из-под опеки казны в самую последнюю очередь.

ПАРТИЙНОЕ НАСЛЕДСТВО

После августа 1991 г. по непонятным причинам к поповской мэрии стали переходить огромные материальные ресурсы. В октябре-декабре 1991 г. еще до всех решений о собственности КПСС финхозуправление (ФХУ) мэрии, контролируемое управделами В. Шахновским, стало фактически владельцем всего имущества МК и МГК КПСС, части собственности управления делами ЦК КПСС и управления делами Совмина СССР вместе со зданиями союзных министерств в Москве. Полная информация об использовании этой собственности была тщательно скрыта.

Единственный объект, который все время был на виду – это комплекс зданий СЭВ (29-этажное здание, гостиница «Мир», детсад, ясли и пансионат). Комплекс был передан в ведение ФХУ мэрии, и на его базе было создано хозрасчетное предприятие «Моссервис». Через пять месяцев эксплуатации практически бесхозного здания «Моссервис» упраздняется, а на его месте создается муниципально-коммерческое предприятие «Олимп». Но из перечня передаваемого ему имущества исчезло само 29-этажное здание. Причем в это время площади здания были сданы коммерческим структурам в аренду. Так, не выплачивая налогов, «Олимп» получил возможность извлекать немалую прибыль для своей коммерческой составляющей, нещадно эксплуатируя муниципальную.

Вот история с другой частью партийного наследства. В августе 1991 г. трудовой коллектив транспортной части управления делами МКГ и МК КПСС решил приватизировать свое предприятие. Не тут-то было. Лужков сразу же издает распоряжение о его реорганизации в автохозяйство мэрии. Трудовой коллектив, избавившись от шока, через два месяца снова решает приватизировать предприятие, которое перешло в новое качество – под крыло мэрии. Но реакция Лужкова снова была мгновенной – 30 ноября 1991 г. он подписал с АО «АСМ-холдинг» (бывший Минавтосельхозмаш СССР) совместное решение о передаче ему всего автохозяйства, а за это АО бралось закупить машины для обновления автопарка мэрии и обслуживать 150 московских «членовозов». Автохозяйство путем таких несложных махинаций потеряло юридический статус.

Трудовой коллектив, который не думал сдаваться, припугнули репрессиями, но к марту 1992 г. им все-таки была подана в Москомимущество заявка на приватизацию. Москомимущество заявку в недрах своих похоронило. А Лужков в третий раз отреагировал без промаха – включил (вопреки российской программе) автохозяйство в перечень предприятий, не подлежащих приватизации.

Здесь к месту привести еще одну историю с «АСМ-холдинг». В феврале 1992 г. это АО получило по распоряжению Президента Ельцина на баланс здание по ул. Кузнецкий мост, 21/5 и тут же выкупило все 30 тыс. кв. м площадей по остаточной стоимости (т. е. за мизерную плату). Находящиеся в здании госорганы были поставлены перед необходимостью платить арендную плату, которая за год должна была окупить приватизацию государственного же здания ("Завтра", № 19, 1994). Так что покровители у АСМ были самые высокие, и опыт захвата государственной собственности немалый.