Текст книги "Кукольник (СИ)"

Автор книги: Андрей Некин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Пока он задумчиво смотрел вокруг на жалких муравьев, ноги неудачливого воина торчали из его рта, отчаянно долбя по подбородку. Тролль даже как-то грустно начал жевать. Что-то захрустело...

Ро-Гхрак облегченно вздохнул. Могло быть намного хуже. Горный Тролль пребывал в умиротворении, наилучшем из своих настроений.

Дожевав человечка, он схватил первого попавшегося гнома в полном вооружении. Гном ожесточенно ругаясь, размахивал топором. Младший Дро Квинта поразил гнома в затылок камнем из пращи. Не хватало еще, чтобы гном оцарапал троллю язык и взбесил его.

Бездыханный гном без особого сопротивления поместился в рот тролля полностью. Скрипнуло железо доспехов...

– О Великий Рах-Гор-Клохл, – заорал Ро-Гхрак, пытаясь перекричать толпу, – помоги нам выбраться из человеческой западни, как мы помогли тебе! Зашвырни свою дубину на цепи в человеческие трибуны, и мы вместе разрушим этот город!

Тролль задумчиво почесал живот и отправил в рот третью жертву.

– Вот так, великий Рах-Гор! – Ро-Гхрак показал, как надо швырнуть вверх дубину.

Показательная деревянная палка подлетела к самой трибуне, но остановилась, как любой другой предмет, за пару мер до края и стремительно опустилась вниз.

– Кидай, Рах-Гор, – послышались оптимистические голоса из толпы.

И тут случилось чудо... Тролль кинул дубину.

Но только не на трибуны, а в надоедливого орка.

Пропахав расстояние в пару десятков шагов, дубина вмазалась в стену. Лишь звериная реакция орка успела спасти его.

– Освободить Тролля. Гххрххррр! Отличная идея, Сириус! – гневно зарычал он, демонстрируя несвойственный оркам сарказм.

Тролль же начал сматывать цепь, подтаскивая дубину к себе. Ствол королевского дуба был основой дубины, не иначе. В стене одним ударом проделана дыра, как жерло королевской пушки.

– Вверх Рах-Гор, кидай вверх, – взмолился Сириус.

Слова их были бесполезны. Великий, горный Рах-Гор-Клохл человеческих слов уже не помнил. И происходящее давно воспринимал не разумом, а желудком. Слишком уж долго он томился в плену.

Из верхнего слива арены показалась первая струя кипятка.

Оборотень в обличье волка оказался хитроумней других. В одном невероятном прыжке он вцепился когтями в волосатую спину великана, с ловкостью дикой кошки пополз вверх. Второй прыжок уже с плеча Рах-Гора попросту нарушил законы гравитации, – невероятный, великолепный, словно летающая сосновая белка, оборотень оказался на трибуне. И заскакал длинными рывками еще выше, на крыши Гибурга.

Фаера-Гидра находила первые жертвы. Те, кто оказался под первой струей, – сварился в мгновенье.

Вода стремительно заполняла арену. Тролль заверещал, оглушая половину Гибурга отвратительным визгом. Самое уязвимое место Тролля – его ноги, и они покрывались волдырями, с них слезала шкура.

В нос ударила зловоние обожженной кожи и плоти.

Рах-Гор-Клохл вытянул руки вверх, на всю их необъятную длину и прыгнул вверх. Кисти вцепились в край трибун. Посыпался камень, но тролль держался крепко.

– Вперед, братья, – рычали орки.

Цепляясь за шерсть великого, как за импровизированную лестницу, гномы, люди, гоблины, пихаясь и сталкивая друг друга в бурлящие воды, ползли вверх. Забыли они страх перед ожившим кошмаром из детских сказок.

Ловкий Оциус Сириус и Дро Квинта были в числе первых, кто, перешагнув через пальцы великана, взобрались на трибуны. Ро-Гхрак пролез вслед за ними, скидывая вниз не нравившихся ему узников с особым энтузиазмом.

В яму хлынули настоящие водопады пузырящейся раскаленной воды. Она уходила круговоротами сквозь решетки, на еще более нижние уровни.

Кипяток будет литься неделями, пока не заглушат одну из дамбовых труб.

Пленники в клетках заживо варились, но голоса их тонули в шуме бушующей стихии. Тролль испустил дух и ушел под воду.

Последней забралась наверх пара крепких гномов.

Вспотевший Го обтер лоб и отодвинулся от опасного края. Если миледи Реле не прибьет паром и отсутствием воздуха в венах отопительной системы, они выйдут в устье гибургской реки у северных врат. За стенами и внешним кругом обороны.

Он успел заметить пятеро выживших фигур на противоположной стороне арены. Внизу было около двух сотен. Наверху оказалось лишь пять.

Го лениво потянулся. Он был удивлен результатом своего выстрела, но судьба Гибурга его не волновала. Гибург – лишь одна из точек в траектории выстрелившей из драконьего хвоста пули.

Предстоял долгий путь.

***

– Эй, я тебя знаю, – хихикнул гладиатор, когда Аль создала магический шар света, развеяв тьму. – Эй, Эль, это же безумная миледи. Дочь вонючего Ректора.

Магия в Гибурге не работает. Создавать легкие заклятья могут лишь те эльфы, что своими почитаются за настоящих виртуозов.

– Принцесса, это же и правда Ректор Реле, – только и успела вставить Эль.

Вонючий ректор – прозвище, придуманное простолюдинами, врагами Тулурка и прочей грязью. Так уж вышло канализация и санитария наиболее известные новшества придуманные Реле-машиностроителем. Эта позорная кличка выводила Миледи из себя. Лицо ее залило румянцем, и как обычно в гневе она испускала потоки брани на древнем латинском.

– Idiotto! – было самым понятным из слов. На остальные воин лишь недоуменно покачал головой.

– Ты поплатишься за это раб! Как только мы выберемся отсюда, твоя голова полетит с плеч! – шипела Реле, пока не был услышан гул труб. Вены начали заполняться конденсатом.

Забыв обо всем, Реле взглянула на хронометр. Дело плохо. Половина фазы и труба заполнится. Не зря проход в трубу никто не скрывал от узников, выбраться отсюда почти невозможно. Почти. Но не для тех, кто детально знает устройство труб. Но бежать придется очень быстро.

И Миледи Реле занялась тем, чем не занималась с десяти лет. Миледи Реле, подобрав полы летного плаща, побежала вперед.

Здесь в чугунной трубе поперечное сечение – что корпус королевской пушки, запросто проедет телега.

Каким образом Рю удавалось бежать впереди всех с тяжеленной болванкой на ноге – оставалось тайной. Она как будто помогала ему, отпрыгивая от пола, развеваясь на цепи затейливым хвостом.

Не пробежав и половину северной трубы, у миледи начались проблемы с дыханием. В боку кололо, сердце било, как котельный метроном. Эльфийки держались сносно, а гладиатор же и вовсе выглядел, словно на легкой прогулке.

Труба угрожающе гудела сзади, подстегивая Миледи.

Потоки воды шумели под ногами. Здесь не хватало воздуха, стены трубы начали краснеть. Что творится снаружи, Реле даже боялась представить. Все подземелья затоплены кипятком.

Уровень воды в трубе – три пальца от дна, но он кипел и плевался лопающимися пузырями. Ступни в буквальном смысле горели с каждым шагом. И конца и края этой трубе не было видно. Миледи на мгновенье ужаснула мысль, что возможно они бегут в неверном направлении...

– Я больше не могу, – просипела миледи, передвигая ногами все хуже и хуже. Наконец свалилась на скат трубы.

– По... подожди..те без меня вы не выберетесь.

Аль, остановившись, с презрением взглянула на своего самого ненавистного врага.

– Идемте вперед – нам она без надобности. Эта человеческая девушка убила эльфов больше, чем южный пожар убивает деревьев за сотни сезонов.

– Там дальше сердечные клапаны, – просипела Реле, – повернете не туда – умрете. Чертежи одного только коллектора не вмещаются на трех столах. Всю жизнь бродить будете...

Эльфийки переглянулись. Рю безучастно тянул курительную палочку. Похоже, та несколько ему не мешала. Даже во время бега.

– Госпожа, наша цель важнее мести, – просто сказала Эль колеблющейся хозяйке. – Рю, помоги ей.

Перекинув стонущую Реле через плечо, Рю побежал стремительнее прежнего. Впереди замаячило что-то. Сердечные клапаны?

Миледи Реле чувствовала себя, как на ребре аэрокоппера. Этот гладиатор замечательно сконструирован – каждое движение максимально эффективно, отметила она своим чисто научным мышлением.

Бег его странен – словно медленно стелется над землей, и, вместе с тем, быстро двигает ноговыми шарнирами, как паровоз. Реле задумалась. Этого раба стоило препарировать и изучить строение мышц, дабы на его основе собрать механического человека, описание которого она видела в одном из древних фолиантов. Хотя человек ли он? Ноги сгибаются в обе стороны...

Реле осторожно раздвинула дырку меж тряпьем на спине Рю. И тут же дернулась, как ошпаренная. Раб что-то почувствовал и звонко шлепнул Миледи по мягкому месту.

– Что это вы делаете, Госпожа? – послышалось ей.

Реле подавила вспышку гнева. "Сотня плетей и стол для препарирования" – зловеще улыбнулась Ректор, вспоминая детальный план системы отопления. У нее была удивительная память. Слив у северных врат – через правый коллектор и пол дня пути по основной вене. Там их тепло встретит городская стража.

Коллектор, он же сердечные клапаны, оказался огромной подземной пропастью.

Сердечник уходил в далекую глубину, казавшейся бездной. Даже эльфийки восхищенно ахнули от монументальности воздвигнутого человеком. Реле довольно ухмыльнулась. Это вам не хижина на брегах лесной речки.

Сотни труб выводились сюда, причудливо переплетаясь. Иные продолжали свой путь сквозь, другие – словно пустые глазницы лили потоки слез на огромные маховики с гребными лопастями. Здесь брало свое начало очередное удивительное изобретение Реле-Машиностроителя – электричество. Вон они, конденсаторные катушки у самого потолка; искрят так, что солнца не нужно.

– К центру по тому мосту, – скомандовала Реле, свисая с гладиаторского плеча.

Мост – обычный железный подвес вел к площадке над бездной, откуда спускались параперти на другие недвижимые островки, к различным деталям огромного механизма.

Реле в который раз смотрела на хронометр, высчитывая что-то.

– Здесь придется ждать фазу с четвертью... Да отпусти ты меня уже, раб!

Рю, все еще удерживающий Ректора, сбросил ее с плеча без должного почтения, так что она чуть не брякнулась вниз с площадки.

Миледи, впрочем, этого почти не заметила.

– Там, – указала она к дальней стене, – через фазу клапан откроется и основная вена будет доступна для прохода. Остальные клапаны заполняются водой с частотой в половину фазы, успеть пройти там невозможно.

При этих словах Реле, опустилась на скамейку, зачем-то оставленную здесь неизвестными строителями.

Площадка окружена резными перилами. Стоит над бездной, где по стенам сливается вода шумными потоками. Здесь лишь: эхо механизма и скамейка в центре этого хаоса, и одиноко стоящий на площади, отливающий тусклым светом керосиновый фонарь. Завывает турбина где-то далеко внизу, равномерно стучит шип, как будто это и есть сердце земли. Сводами нависает потолок, увешанный проводами и ступенчатой передачей, как в неведомой штольне гномов, казематах страны камней, прорастающий трубами, словно подземной травой. Гиганские капли росы свисают вниз, а потом падают кругом, сверкая искрами электрического происхождения, убегая на самое дно мира. Подойди к перилам и перегнись вниз – прыгни и кажется, никогда не достигнешь пола. Завораживающее зрелище.

Аль поежилась. И внезапно здесь она почувствовала силу. Силу.

Не просто позволяющую создать шар света (единственное, на что ее хватило в Тулурке), но силу способную сдвигать земли и выращивать дубы за секунду из только что проросшего семечка. В самом сердце механического Гибурга, в электрическом коллекторе, работала магия!

От понимания этого удивительного факта, ее затрясло от ликования. Магия не мертва в срединных землях!

Аль гордо выпрямилась, покосившись на Рю. Нет, мстить ему за убитых эльфов, как мстить землетрясению, разрушившему дом. Хотя принцесса и могла размазать сию же минуту шута о стальной пол массой воздуха, она отмела эту мысль. Он просто болен головой и хоть и человек, но душа его не наполнена злом. А вот миледи Ректор...

Рука Аль заискрилась молниями.

Но искры погасли... Не достойно принцессе эльфов убивать из мести. Во имя защиты своего народа она бы смела Гибург с лица земли... Но на поле боя, а не здесь вот так, словно казня беззащитного пленника.

– Чего уставилась, оборванка? – усмехнулась Миледи, снимая с лица летные очки на резине вместо дужек.

Лицо миледи было кукольно красиво. В нем смешались все черты самого Гибурга, изящного гладкого и правильного, но, однако лишенного жизни. Миледи была истинной королевой севера, хоть и измазанной в машинном масле и технических жидкостях. Волосы ее спутаны и черны, в противовес белокурым эльфийкам. Пояс полон крепежей с неизвестными инструментами. Короткая куртка техника под плащом перевита кожаными ремнями улетевшего в небытие аэрокоппера. Ниже – совсем неженские штаны, с карманами и запайками, что звенят железом. Аль покачала головой, не зря Миледи Ректора часто называли безумной леди. Впрочем, все люди странные – к этому эльфийская принцесса успела привыкнуть. Возможно, благодаря их странностям они стали доминирующей расой на трех континентах.

Сама же Аль была прекрасна, как и все эльфы, и, пожалуй, даже больше, но как-то не по-человечески. Любой вглядевшийся в черты ее лица точно осознал бы – так не бывает. К тому же из-под волос торчали длинные остроконечные почти волчьи уши. Из-за этих ушей люди равняли эльфов к животным. Опасным, владеющим магией и метко стреляющим из лука животным.

Эль в отличие от своей старшей сестры, госпожи Принцессы, была хоть и похожа на нее, но лишь в общих чертах. В глазах ее крылся бесенок, яркие огоньки, тянущиеся к новому и необычному. Ведуны говорят: молодые эльфы последних родившихся поколений все больше и больше похожи на людей. У них почти не проявлялись магические способности. А иные на окраинах леса для обороны от набегов орков пытались соорудить укрепления и орудия на манер человеческих, что повергло старейшин-эльфов в ужас. Верно говорят: Великое Древо потеряло всю свою силу. Срок жизни эльфов становится все меньше, уши короче, а мысли и взгляды все человечней. "Закат эльфийской эпохи" – подумала Аль. Она знала, если пророчество ее останется неисполненным – великое древо усохнет и упадет в течение века, а может и того быстрее.

Она взглянула на Эль, юная сестра выглядела уставшей, принцесса потрепала ее по голове.

– Ректор, – спросила она, указывая на близлежащий металлический остров, располагавшийся выше их собственного на несколько мер, – вода сверху не выглядит кипящей. Можем ли мы подняться туда?

– Зачем тебе знать, эльф? – устало подняла глаза Реле.

– Нам нужно помыться, – просто сказала Аль.

Миледи Реле пожала плечами. Отчего нет.

Принцесса же за все время впервые обратилась к воину театра по имени его копья и совсем без страха, смешанного с презрением.

– Оставайся, пожалуйста, здесь, Кью-Рю, пока мы не спустимся сами.

Рю и не собирался никуда двигаться. Он лежал прямо на полу и как будто бы умер. Лишь скользкая струя дыма по обыкновению подымалась изо рта, проходя через бинты и устремляясь куда-то к потолку.

– Эй, Раб, – максимально вежливо произнесла Реле, – ты хочешь свободы?

Рю пожал плечами.

– Я дам тебе золота и свободу, если столкнешь этих эльфиек с платформы.

– Золото? – переспросил Рю.

– Да-да, тысячу золотых, – закивала Реле. – Такому как ты хватит на всю жизнь. И еще останется.

– На золото можно купить много курительных палочек, – задумчиво сказал Рю, все также лежа на полу и рассматривая потолок, как будто рассуждал о каком-нибудь новом физическом законе.

– Именно, раб, много табака, – заулыбалась Миледи, – целую тонну табака!

– Тонну?

– Десять раз таких как ты. Или... – придирчиво осмотрела юношу Реле. – Двадцать раз. Двадцать.

– Хорошо давай тонну табака, – согласился Рю, слегка привстав и, наконец, посмотрев непосредственно на Реле.

– Убей сначала этих эльфийских девок, – довольная уступчивостью раба, продолжила наступление Миледи Ректор.

– Зачем?

– Убей и получишь тонну табака.

– А где ты возьмешь тонну табака?

Миледи захлопала глазами, на секунду ей показалось, что глупый раб издевается над ней.

– Золото. Я дам тебе золото, – вкрадчиво объяснила Реле. – Ты купишь тонну табачных листьев на золото.

– Глупая вы, госпожа, – покачал головой Рю. – Если даже я куплю тонну табака. Как унесу двадцать раз, таких как я? А это дело стоит не меньше тонны дымилок.

– Купи себе в придачу телегу и лошадей, Idiotto! – раздраженно воскликнула Миледи, стирая остатки вежливости с лица.

Рю задумался, по привычке полируя рукавом своего господина – Кью-Рю.

– Госпожа, а как же я защищу тонну табака от дождя, и кто накормит лошадей? Придется покупать дом, конюшню и овса. Чистить конюшню, топить дом, просушивать табак, и заниматься хозяйством... Я просто хочу курительных палочек, а не тратить время на всякую ерунду. – Печально покачал головой воин Театра. – Ваше предложение глупо, Госпожа. Кто же подпишется на подобное? Работы больше, чем награды.

Миледи раздраженно схватила прядь волос, наматывая ее на палец, сморщив лоб. Так происходило всегда, когда она пыталась разобраться в незнакомых логических процессах.

– Послушай, дурень, свалить девок вниз не сложная работа, так? Я просто дам тебе килограмм табака, договорились?

Рю хмыкнул, снова поражаясь глупости знатной госпожи:

– А вы, миледи, разве не заметили, как ярко светит здесь шар, что создан эльфийской принцессой? Сдается мне, работенка не из легких будет. Эльфийская шмагия слышали о такой? И потом Эль обещала мне две коробки, что на четверть больше предложенного вами. А работа совсем никакая – вывести их к Великому Лесу. Чего уж проще-то?

– Пфф! Магия эльфов не работает в Тулурке. Ну да черт с тобой, – махнула рукой Реле. Этот спор не стоил нервов – эльфийские аборигенки и наглый раб окажутся в ее власти у северных ворот.

– Эй, раб, тебе не мешает этот груз на ноге? – спросила Реле, сама не понимая почему, кивнув на шар, привязанный цепью к ноге.

– Очень мешает, Миледи, – согласился Рю.

Миледи, пошарив по карманам, кинула ему миниатюрную ножовку по металлу: "Этим можно распилить цепь". Иногда она сама поражалась собственной щедрости.

– Я бы с удовольствием, Миледи. Но мне нельзя, – печально отказался раб. – Ведь я под одеждой пустой. Совсем пустой. Без груза я оторвусь от земли и полечу в небо... Ведь пустота легче аэры, не так ли?.. Эх, совсем легче аэры...

Реле поправила волосы на голове, озадаченно хмыкнув. Что ж, теперь понятно, почему золотом его не купишь. Слишком долго под землей этот мальчишка. Свихнулся, совсем свихнулся в театре боя.

***

Гибург огромен. Даже по меркам человеческих городов.

Го шагал уже битых шесть часов по стремительно холодеющей улице. Метроном котельной продолжал тревожно отбивать аварийный ритм. Северное "солнце", оно же северный тепловой шар, отключилось, и впервые, за пятьдесят лет, на улицах кружился и падал белый снег.

Люди спешно переходили в южные части города. И Го шел в полном одиночестве, взвалив драконий хвост на плечо. Перепады температур вредны оружию, и меховой чехол лишь смягчает резкое снижение градуса, поэтому настроение Го портилось с каждым шагом.

Руки Го все в ссадинах, гематомах и мозолистой чешуе просили ежедневных тренировок, ввиду того ассасин непроизвольно вращал меж жилистыми пальцами метательный нож. Лицо Го покрыто капюшоном, а тело высоким плащом, как и у многих людей его профессии. Полярный холод этой одежды не замечал, кусал ледяными иглами со всей строгостью.

Северная часть Гибурга обледенела в отсутствии тепла практически мгновенно. Со сводов черепичных крыш нависали первые сосульки, стекла трескались, керосин в фонарях гас, темнело – начиналась настоящая полярная вьюга. Кажется, зайдешь за поворот, и оттуда побегут стаи волков, загоняющих оленя, как будто в этой части Гибурга снова вошла в права владения древняя северная богиня.

Го довольно погладил Драконий Хвост. Это сделал он. Одним выстрелом!

Судя по периоду стука метронома – все свободные стражи вызываются к дамбе. Слив под северными воротами будет почти не охраняем.

Над крышами домов виднелась спина все еще идущего по инерции песчаного слона. Рабочие, следившие за его постоянным движением, спешно спасались бегством. Слон фырчал и недовольно скидывал с себя клубы снежной пыли. Бивни его уперлись в ограждающие круговой загон столбы.

Столбы натужно заскрипели под нагрузкой. Пожалуй, слон то может освободиться намного раньше, нежели он думал. Наверное, стоит покинуть Гибург побыстрее, как и советовал глава гильдии. "Неужели именно об этом говорил он?" – подумал Го, в который раз поражаясь дальновидности слепого старца.

Го зябко потер руки. Работу все-таки надобно сначала закончить.

***

Оциус Сириус, Дро Квинта, Ро-Гхрак и два гнома каменщика бежали по заснеженной улице.

Воинами они были одними из лучших, а вот бег по колено в снегу давался им с трудом. При спуске с театра они встретили оборотня. Того, кто первым выбрался из ловушки. Ветер доносил до его носа какие-то запахи, и он колебался, выбирая путь, который может вывести из лабиринтов Гибурга.

– Гхрр, псина, – окликнул его вождь орков. Только что умерли остатки северного орочьего племени Ро, но он не выглядел расстроенным. – Выведи нас из города! – по привычке скомандовал он.

– Бегите в мой след, – прохрипел волчьей пастью оборотень и тут же уточнил, – если поспеете.

Многие думали, что люди-волки созданы природой, чтобы убивать или пугать, или прятаться по норам. На самом деле те, кто умел обращаться, были как полярный волк, созданы для бега в полярной, снежной пустыне. Гнать оленя в темной ночи, или просто мчаться вслед луне – почти все оборотни жили так, не обращая особого внимания на шумные людские города и вонючие деревни крестьян. И сейчас бывший пленник вырвался на свободу и радостно прыгал скачками по улице. Волчья стрела летела вперед, быстрее гибургских поездов. Они не смогли бы угнаться за ним даже на коне...

– Чертов пес, – ворчал Гхрак. Ноги вязли в тяжелом снеге, как в болоте. Они двигались вперед хорошо если со скоростью обычного шага. Через несколько домов увидели труп с разорванным горлом. Ни крови, ни мяса волк не отведал. "Раздавил человечка ради веселья" – догадался орк. Ему это было знакомо.

– Выход из города только через ворота, – низко прохрипел младший Дро Квинта, – а там стража.

Младший брат огров всегда главенствовал над старшим. Большой огр был велик лишь телом, но не головой.

– Младший брат верно говорит, – подтвердил он неестественно высоким детским голосом. Таков голос у всех старших огров.

– Гхрр! Мы порвем стражу на части!

– Плохое решение, большой зеленый воин, – вмешался один из гномов, поглаживая длинную седую бороду. – Мы с уважаемым другом Гилиомом, думаем разумнее скрыться на одном из паровозов Гибурга. Гилиом строил "Железный Шуруп Севера", он знает как управлять им.

– Перрон охраняется лучше всяких ворот, – заметил Оциус Сириус, поеживаясь от наступающего холода.

– Это в обычное время, господин Второй-по-силе-Чемпион. В случае аварии все свободные стражники вокзала отправляются к дамбам. И потом, как уважаемый господин будет пересекать полярную долину Гибурга во время снежной вьюги? В прошлые времена смертников самих выгоняли за ворота во время осени. Так они и стоят вдоль стен ледяными фигурами. Замерзли, как камень. Истинно говорю, господин. Шансов там нет.

– Паровоз тоже выезжает через ворота, глупый гном, нет разве?

– Отнюдь, господин. Железный Шуруп Севера выезжает через технологическое отверстие под великими кузнечными печами Гибурга. Огонь и пар в том тоннеле, господин. Без машины не пройдешь. Вот на охрану и пожадились.

– Верьте брату Фериту Кружке, – подтвердил бывший машинист Гилиом, – так все и есть. Стражи на перроне не больше десятка, зарубим и поедем на настоящем железном звере к алмазным копям братства.

– Гхррр! Последовать совету гномов, человеческих подстилок? – рычал орк, но все же последовал вслед удаляющейся компании.

Одному из Гибурга не выбраться. Даже звериная шкура пещерного льва не защитит от мороза полярной ночи. Разве что волк сможет перебраться через долину, когда на небо взойдет вторая луна. Во время охоты на четвертом полюсе бегущие волки разогреваются, как уголь в печи, ледяной воздух плавится, и шлейф пара следует за их стремительным движением. Давным-давно с папашей он видел пробегающую полярную стаю. Схоронившись в снежном сугробе, он видел через узкую щель пирующих в их деревне волков совсем близко. Их глаза горят в прямом смысле этого слова, тела, что дьявольские стрелы, нет ничего на этом свете быстрее волчьей гонки. Маленьких орков пугают охотой стаи. Если бы Ро-Гхрак не видел ее собственными глазами, никогда бы не поверил, что подобное может существовать. Они пробегают за несколько ночей всю необъятную снежную пустыню, не оставляя ничего живого на ее просторах.

Оборотень из театра может перекидываться в полярного волка лишь частично, кто знает, выживет ли он в долине, достигнув хотя бы половины скорости стаи, или замерзнет, как обычный уличный пёс.

Чеканя шаг под предводительством гномов, они пересекли машинный квартал Гибурга, прошли по опустевшим переулкам знаний и достигли перрона к вечеру. Мороз трещал, трескались стекла, трескался каменный асфальт под ногами. Северная часть Гибурга обледенеет к ночи, кто не покинет ее сейчас – обречен на смерть во льдах.

Три оставшихся солнечных шара светили где-то совсем далеко, но и они тускнели. Авария на основной котельной могла стать фатальной для целого города. Оциус Сириус всегда полагал, что строить цитадель, оплот науки, в вечно заснеженной части Тулурка – большая ошибка.

Сириус и сам когда-то был ученым. Обычным по сути человеком до недавнего времени. А люди редкие гости театра. Они оказываются там лишь по очень особому приглашению.

– Зачем ты убил их, тварь? – вспомнился Сириусу допрос следователей.

– Так сказал Хозяин, – был ответ. Но ему, конечно же, никто не поверил. Да он и сам бы не поверил, будь на их месте.

Оциус, внешне ничем не примечательный кроме шрамов, был приговорен к трем разным смертям на аппаратах боли в пыточной Гибурга, в числе которых: растягивание на колесе, четвертование и сожжение. Довольно милосердно, учитывая количество жертв. Благо они еще не всех нашли... Хозяин – жестокое существо, и все время хочет кушать.

Когда он впервые услышал его?

Оциус Сириус закрыл глаза и опять невольно почуял вонь и услышал стук барабанов. Как тогда...

Давным-давно, в одном из последних сражений столетней войны, брюхо Оциуса порвал когтями дрессированный зверь орков – пещерный лев. О, как это больно!

Стоит лишь закрыть глаза, и снова, снова артиллерия бьет через головы своего же легиона, и шрапнель врезается в спину. Лев из последних сил рвет его плечо клыками, а горячее звериное дыхание обжигает ухо.

Оциус Сириус был наречен именем ученого. Его не должны были призывать, ему суждено окончить академию и корпеть над книгами в библиотеках, конструируя новые механические машины. Но сражения на землях северных орков, столь ожесточенные, изменили политику Тулурка.

Оциус Сириус вошел в легионы тщедушным мальчиком. "Я тебя одним членом пополам сломаю" – ругался на него третий легат, седой гном, орудовавший на полях сражений молотом немногим легче его самого. "Членом сломаю". В те времена это было недалеко от правды...

Лев рванул зубами вверх.

Ключица вышла из обозначенных природой пазов. Рваные мышцы поливали кровью, а спущенная кожа, свисающая со спины, напоминала плащ. Сириуса полоскало красным изо рта. На землю валились мотки собственных кишок. Но он продолжал дышать, меч выпал из скользких рук куда-то далеко вниз, не было сил подниматься за ним, и он бил кулаком вставшего на дыбы зверя в бок. Бил справа своим кулаком.

Ведь тот, кто умеет бить справа, владеет половиной мира.

Лев как будто знал, что ему было нужно. Вцепился зубами в пехотный шлем. Тряс его как детскую игрушку. Хрустнуло. Потоки едкой слюны из пасти заливали глаза, он перестал что-либо видеть, только чувствовал мощь бившегося рядом сердца в груди врага...

Гремели барабаны, пели лютни. Визжал нотой древний луктук.

Северные орки использовали для управления гигантской ордой музыку. Да, животные не знающие ни права, ни лева, ни жалости, ни страхов, в атаке слушали приказы командира посредством сложно устроенного звериного оркестра. Темп игры определял скорость передвижения, каждый инструмент свой определенный род войск. Многие стратеги Тулурка пытались разгадать науку той музыки, чтобы понять, чего ждать от орочьей орды, но поняли лишь основы. И не даром. Орки, свирепые животные, не основывались на логике или правилах, их чуткое природное ухо слушало и понимало инстинктивно, как понимало оно еще на заре времен: бьет гром – берегись молнии, слышишь крик дикого зверя – окружай, наступай и бей всей толпой, вой полярной стаи – беги, пригнись, прячься, отступи...

Барабаны били с той частотой, какой бьет ливень в подоконник, трубачи трубили громче песчаного слона, надрывался чугунный скрипус. Какофония вроде бы, но нет – мелодия. Общая, отчаянная последняя атака – вот что тогда играли орочьи музыканты.

Шаманы катили по земле огненные шары, да так что развеялась ночная тьма. Били молнии, ревели воздушные плети. О как сильна была северная магия! И не видно было звезд от выпущенных туч костяных дротиков, и их старших братьев – катапультных камней.

Орки, гоблины, огры, тролли, пещерные львы, – атаковали все. И было ясно: кто отступит – потеряет всё.

В ответ им били королевские бомбарды, стальные чудища, выкованные в горных подземельях. Спасайся, копай себе яму и лежи, закрыв уши, когда их пятитонный снаряд вырывается из жерла. Все канониры как один глухие.

Ядро, падая на землю, отскакивает от него и летит дальше, и снова падает и подпрыгивает, как детский мячик, пропахивает просеки даже в лесной полосе, не то что во вражеской армии.

Огненные палки, что в руках у гномов, наполняются смесью древесного пороха и черным маслом, обжигающая лава вырывается из ствола на длину пяти шагов.

И классическая тяжелая кавалерия. Гордость Тулурка. Ужас для орков, не знающих ни конной езды, ни закаленной брони.

И легион пехоты. Его Оциуса Сириуса легион.

Артиллерийское ядро ударило совсем близко, разорвав пополам огромного тролля, управляемого магией шаманов. Кишки, желудок, обломки костей повалились на них сверху, грозя завалить их своей массой. Рядом шлепнулась дубина, вызвав дрожь земли. Но их это мало волновало.

Гремели барабаны, пели лютни...

Вонь из пасти льва одуряла. Он сжал свои зубы сильнее. Оциус напоминал неудачливого циркача, выполняющего смертельно опасный трюк. Что-то хрустнуло уже в голове. И пропали звуки.

И пропало зрение.

Пропало даже обоняние.