Текст книги "Кукольник (СИ)"
Автор книги: Андрей Некин
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
Дыхание леди Нелль прерывисто вздымало грудь. Кожа стала совсем белой, а глаза как будто увеличились на фоне болезненного лица.
Крепко сбитый дед появился немедленно – невелика деревня. Скинул шкуру медведя с плеча; заскрипели половицы под весом бывшего солдата. Ни малейшего внимания на полуорка. Деловито сдернул одежду с девушки, выискивая что-то взглядом. Поднажал грубой рукой под голыми ребрами, извлекая тихий стон.
– Не вылечишь, – коротко буркнул староста, – несите деревянный кол и острый топор.
– Гррх! Ты что болтаешь, старик?
– То что вижу, Орк. Давно я не видел новообращенных вампиров. Думал, перевелись они все... Да и разве не разучились обращать вампиры людей в свою стаю? А то с чего бы распустил магистрат наши отряды? – повис в воздухе риторический вопрос.
Ферро качал головой. Не могло такого быть. Дети знают – перевелась сила вампиров. И пусть даже кусал лорд Нэйн леди Нелль. Не могло этого случиться. Хотя он, Ферро, с чего-то превратился в подобие орка за ночь, будто возродилась древняя сила крови...
– Я служил в инквизиторском полку. Знаю, чо говорю! – грозно заревел староста, – твой меч сгодится. Я придержу за волосы, ты отрубишь голову! Ну что стоишь? Ты орк или баба?
– Не пачкайте здесь! – прозвучал возмущенный голос старухи.
Староста схватил Нелль за волосы и потащил к выходу. Затылок безвольно стукнулся по ступеням. Крепкой рукой старик развернул обнаженное тело головой к солнечному закату, следуя древнему инквизиторскому правилу. Обвязал запястье алым шнуром, чтобы Плачущий Гобо принял заблудшую душу. Потянул за волосы, растягивая поудобнее шею.
– Эй, бабка! Разводи костер! – хлестнул уверенный голос бывшего инквизитора. – А ты руби давай!
Ферро застыл на месте, глотая холодный ветер.
– Руби, Орк!
– Я не орк...
– Дай меч, сам отрублю!
– Нет! – злобно отказал Ферро. Не мог он так поступить со своим недавним прекрасным облаком, леди Нелль. – Гррх! Еще шаг и я твою башку срублю.
– Дурак! Тогда уходи с ней прочь! Далеко уходи отсюда! – заорал староста. – Только смотри, как бы тебе не проснуться с прокушенным горлом.
Крепко была связана Нелль по совету старосты, подвешена через толстую дубовую ветку на манер приманки для пещерных львов. Стонала она долго, потом успокоилась, но Ферро все равно не мог уснуть. Давнее видение накатило, будто шаманское опиумное пророчество с приходом первой луны...
...Дед стоял лицом к лицу перед могучим рыцарем. Его руки напряжены. В поте и крови после долгой битвы.
"А может и не Дед" – понимает Фер во сне – "Другой орк, хоть и очень похожий. Но намного-намного древнее этот предок".
– Ребелий не сдается! – грозно кричит рыцарь-легионер, потрясая молотом. Трупы орков разлеглись кучей вокруг его убийственного удара. Велик ростом и плечами, почти как Дедушка. Да еще и цельная закаленная броня бережно обнимает воина.
Не привыкли орки добивать последнего всей толпой. Один на один стоит Дед против Императора.
Первый луч рассвета трогает красную кожу. Нет ни доспеха, ни даже шкуры животного. Только меч застыл. Сверкает. Железное оружие лишь у Деда. Другие вооружены деревянными дубинами.
Красным наполняются глаза Деда.
– Аррр! – наносит первый удар Император. Со звоном отлетает двуручный меч. Хрустит сломанная орочья кисть. Хриплый вздох боли вываливается из плотно стиснутых клыков.
Подбирается ближе Дед ко врагу. Осторожно ступает, предупрежденный невероятной для человека силой. Стелется к земле, как полярный волк. С подражания этому зверю и берет свое начало боевая наука орков. Никого не боится орда – только полярного волка. А это значит нужно стать страхом, нужно стать волком, пусть боятся враги, а не орда.
– Подойди поближе, не бойся, – зря старается Император. Орки научатся человеческой речи намного позже. У них и своего языка то нет, лишь интонации в рычании, передающие злобу, боль, любовь, ярость. Страха среди этих слов нет. Ни к чему говорить о позоре вслух.
– Гррху! – прыгает Дед, нанося удар снизу. Дикая мощь сносит императорский молот в сторону. Меч проносится в мгновенье сквозь плоть, кость и доспех. От паха до шлема. Брызжет горячая кровь. Человек, прямо как в древних орочьих легендах, разваливается на две половинки.
Полярному волку достаточно одного удара.
"Ху-ру-ге-ро!" – восторженно кричит орда, приветствуя великого вождя...
Юноша вскочил посреди ночи от рычания зверя. Обомлел от увиденной картины. Нелль освободилась.
Разорванный на части староста валялся на земле. Далеко ушел Фер от деревни, но девушка успела вернуться в деревню и обратно меньше чем за фазу. С кистей падала кровь, лицо бешеное, звериное, спина изогнулась по-кошачьи. С утробным урчанием она что-то поедала.
Ферро поднял меч. Медленно-медленно, шаг за шагом приближался, приноравливаясь к быстрому, фатальному удару.
Нелль заметила опасность на пол пути. Змеиное шипение раздалось из ее глотки вместо мелодичного голоса. Выросли вампирские клыки. Вздыбились волосы на голове, как шерсть пещерного льва. Она отпрыгнула на десяток шагов, сотрясаясь от внезапной дрожи.
– Я не хотела, – заплакала Нелль, размазывая слезы вперемежку с кровью по лицу, – помоги мне, Ферро.
***
– Гррх. А ты чего согласился на охоту, Сириус?
После долгого поиска следа путники наконец разлеглись на привал. Гномы развели костер, и он весело трещал, щедро даря тепло и свет. Терпко пахли сосновые шишки, где-то щебетали птицы, создавая ощущение полной идиллии, если бы не братья огры, поразвешавшие кругом свои мокрые портки.
Отчего Сириус согласился пойти следом по предложению рыжебородого гнома и эльфийки? Он и сам не знал. Хитроумные охотники каждому предложили свое: ученому огру – знания, орку – информацию о северных племенах, гномам – золото. А Оциус пошел бесплатно. Может оттого, что Хозяин перестал говорить с ним, а он слишком отвык быть сам по себе? И потом, конец света – веская причина для каждого.
Настороженно присматривается к ним рыжебородый, оценивая набранную команду. Охотник-эльфийка отправилась за едой. Нет эльфам равных в добыче живности на тропинках пустого леса. А лес пуст, как умерший в снегах Гибург, – только птицы. Ни оленя, ни волка, ни зайца. Даже жука не найдешь. Ведь здесь прошли гули.
– Ни каких имен, Орк, ты помнишь? – раздался голос рыжебородого гнома.
– Буду помнить. Прости, Охотник.
"Экак гном его в клещи зажал" – подивился Оциус, потирая стальную пластину на черепе. Перед сном под ней всегда ужасно чесалось.
Треснул еловый ствол костра и показался горящий снизу гуль, а под ним еще два. Этих охотник забил на поляне. Кинули туши в костер для надежности... Точно и легко ложило ружье рыжебородого гулей. Настолько легко, что возникал закономерный вопрос: зачем ему вообще команда? Видимо, страшен этот таинственный кукольник сверх всякой меры.
И ведь не выдал охотник ни каких деталей, ни плана. "Скорее всего, умрете" – сообщил он по-простецки – "Умрете, да. Но зачем вам мокрые штаны раньше времени?". А после еще и поинтересовался у Сириуса: "Как поживает хозяин?", чем привел его в полное изумление. На последующие вопросы не ответил, лишь хитро по-гномьему улыбаясь...
– Вот она пуля эта, – поцеловал гном-охотник кряжистыми губами кусок железа, завязывая беседу, – сам сработал. Эх, красивее всякой бабы!
– Что за пуля, Охотник? – подал голос младший огр.
– Это, Охотник, пуля особенная, – ответил рыжебородый. – Ртуть. Серебро. Ядовитый палладус. Если уж она не шлепнет демона, то тогда уж не знаю, чем его останавливать. Разве что доброй песней и танцами...
– Арр! – болезненно вскрикнул гном. Пуля разъедала кожу. Гном сунул ее обратно в стеклянный коробок.
– Колдовская?
– Похож я на волшебника? Seflaxus сработать помог, – пояснил охотник. – А ты что мастеришь, Огре?
Младший брат битый час натягивал кошачью шкурку на железный обруч, крепил перья к ободу и таинственно шептал над конструкцией. А теперь гордо воткнул ее в землю, широко улыбаясь.
– Гулей по ночам отгоняет, Охотник.
– Шаман чо ли?
– Основой владею.
Потянуло запахом ядовитого дыма. Вдали послышался грохот.
– Цеппелин рухнул, – кивнул гном. – Еще один... Молнию то пустить сможешь, Огре? Или шарик пламенный?
– Не работает волшебство на срединной земле, Охотник. Тотемы разве что духа отгоняют. Даже орки своих шаманов повывели. Большой силой машут – трехцветным шакальим хвостом, так и капли с неба не падало... какие уж там молнии.
– А ты попробуй, Огре, попробуй, – принялся шлифовать винтовку подгорный карлик. – Шел с нами человек один. Потеряли в снегах его... Эх, великой мощи был чародей. Часто говаривал: чем сильнее рука, тем слабее разум; чем острее меч, тем дряхлее щит... А коли падают цеппелины, и встают из могил сами собой мертвецы, может и молния сработать... Умное слово чародей говаривал. Баланс. Во как!
Усмехнулся Сириус, чувствуя подвох в словах рыжебородого. Первое – не бывает среди людей магов, а второе:
– Коли пришла магия, твое то ружье сработает?
– Мое то сработает, – потряс древним амулетом гном, – будь уверен.
Бесшумно у костра очутилась эльфийка, неся в руке трех знатных фазанов. Встрепенулся задремавший Ро-Гхрак, облизнулся старший брат огров. Привстали в позицию готовности к трапезе Гелиом с Ферритом. Взгляд охотницы был встревожен.
– Nie ra-da, – указала она вглубь сгустившийся сосновых стволов.
– Свинья идет, – перевел гном. – Тьфу ты! Человек приближается.
– Ka ile ra-da, – вынула эльфийка боевую стрелу.
– Свинья с большим ружьем, говоришь? – охотник поднял вверх ладонь, давая понять, что он размышляет.
– Стрелок бы нам пригодился... – задумчиво продолжил он. Неповоротливая гномья мысль металась по кряжистому лицу. Приподняла брови, полуоткрыла темную штольню рта, встрепенула рукой бороду. – Поговорю с ним наедине. Отойдите в лес. Испужаете еще человечка...
Костер был не простой. Из языков пламени виднелись обгоревшие руки и другие конечности. Кто-то жег мертвых повторно гулей.
– Эй, ты! – нацелил на него ствол ружья удивительного вида гном. Рыжебородый. Отродясь таких не видывали на землях Тулурка. И ружье у него странное, тонкое, как ручка метлы. Го подобное не встречал. И пуля то там, наверное, с мизинец толщиной... Обычно гномы стреляли пудовыми шарами размером со свой гномий кулак, а это считай, что голова благородной леди. На груди чудака: тонко скованная кираса и ремень, закрепляющий серебряный рожок, вероятно для пороха. А под поясом жалко повисли мелкого калибра пистоли, сделанные, судя по всему, для женщин и детей.
Го, не выдержав, иронически рассмеялся:
– Убери пукалку, гном. Этим ты и кошку не убьешь. Иди своей дорогой – обижать не буду.
В уголке грубых, обветренных губ дрогнула тонкая соломинка. Чудаковатый гном неожиданно улыбнулся в ответ:
– Эта пукалка убивает в сто крат точнее и вернее, чем твоя доисторическая гремящая перделка... Это же ружье у тебя за спиной? Будь любезен – не пытайся достать. Не то уши отстрелю.
– Попробуй, – качнулся Го влево, ожидая, когда карлик моргнет, чтобы подскочить и выбить "дамскую винтовку". Не смотря на размер, он чувствовал каким-то звериным инстинктом опасность. – Уверен, что оно стреляет, Гном? Может это не ружье, а шило, чтоб уши прочищать?
В ответ грянул выстрел. Поверх головы. Точно над макушкой Го, чтобы тот почувствовал тепло от летящей пули. Впрочем, ассасин остался спокоен. Он далеко не ребенок, чтобы мочить штаны от таких дешевых приемов. Каменно-спокойное лицо гнома, не шевельнувшее и бровью, внушало куда большие опасения. Дуло стояло ровно и неподвижно, намекая на немалый опыт стрельбы по живой цели.
Соломинка переместилась из одного уголка бородатого рта в другой.
– Не дергайся даже. От Фронтьеры бежишь, чо? Кукольника видел? Чую чо видел... Куда двинул?
– Кто?
– Кукольник!
В голосе подгорного жителя промелькнул страх и дрожь. Боялся он того, о ком говорил. Крепко боялся.
– Мне не известно это имя... Но да, я видел кое-кого во Фронтьере, гном. Опусти-ка пукалку, и я подумаю о том, чтобы сообщить тебе эту информацию.
– И не соврешь, человечишка?
– Меня зовут Го, – ответил ассасин, полагая, что этого будет явно достаточно. Его имя известно всему Тулурку.
– И чо? – раздраженно переспросил гном. – Я тебя о другом спрашивал.
– Я всегда выполняю условия сделки.
Гном с видимой неохотой приспустил прицел ружья ниже.
– Ну?
– Север. На север он двинул. В сторону Гибурга.
Рыжебородый почесал затылок в явном недоумении. С севера то они кукольника и гнали.
– Сделки, говоришь, всегда выполняешь?
– Я из гильдии северных ассасинов, – невозмутимо кивнул Го, – в настоящий момент выполняю один из важных заказов. Так ты пропустишь меня, гном?
– Мда? – задумался охотник. Лицо наполнилось серьезностью, брови задвигались, будто двигали внутри головы пудовые гири. Подгорный народ всегда отличался особой любовью к долгим размышлением перед принятием ответственных решений.
– Мы собираем команду. Не знаю, подойдешь ли ты. Хотя выбор невелик. Стрелок нужен. Много стрелков. Близко к нему теперь не подберешься... Ну чо, у меня есть для тебя другой заказ.
– Не интересует. Я не берусь за два заказа сразу.
– Этот тебя заинтересует.
– Сколько?
– Сколько скажешь... И чо, совсем не волнует на кого заказ?
– Если и возьмусь, то меня интересуют лишь: оплата, сроки, имя и диспозиция.
– Оплата – чо пожелаешь. Теперь интересно?
Го кивнул, осторожно и как бы невзначай передвигая руку ближе к ремню драконьего хвоста.
– Его называют Кукольник. Тот, у которого конец света в кармане, если слышал о таковом... И если не поможешь убить эту тварь, ваш мир погрузится в пучину хаоса. Он повергнет на вас реки огня и уничтожит понятие смерти... Заметил, наверное, что все кругом итак катится в тартарары... Зло проникло сюда. Большое зло.
– Ты мастер выдавать бесполезную информацию, гном, – покривился Го, снимая капюшон, – имя, сроки, диспозиция.
– Твой мир погибнет, а тебе все равно? – изумился карлик.
– Гильдия давно владеет этой информацией. Есть у меня заказы и потруднее.
Лицо гнома раздвинулось в улыбке. Широка улыбка подгорного народа, как совковая лопата.
– То-то смотрю рожа знакомая. И слова то какие громкие. Знавал прадеда твоего. Тоже носился с безумным заказом. Неплохим был стрелком.
– Он был лучшим стрелком, – нахмурился Го.
– Неплохим, – поправил гном. – Так ты чо ли тоже этот? Избранный?
– О чем ты, гном?
– С заказом на Безымянного? – пояснил тот, поглаживая бороду.
Пришел черед удивляться Го. Откуда рыжий мог знать тайну его рода?
– Убить Мастера-Мечника? Да? – Гном засмеялся, точно говорил о какой-то старой доброй шутке, приводя ассасина в еще большее недоумение. – Тебе придется постараться. Говорят, он не бьет мечом в сердце, он просто делает так, что меч оказывается в сердце. Хотя способ есть.
– Неужели ты знаешь его? – расширились глаза ассасина.
– А чо уж проще? Если его меч невозможно остановить, чтож не останавливай, – хитро прищурился гном. – Порою, победа принимает разные обличья.
Го недовольно осклабился, скрестив руки на груди. Он не любил, когда напускают лишнего туману. Впрочем, карлику определенно удалось разбудить его любопытство. Отец рассказывал не только у рода Го заказ на Мастера-Мечника, более известного, как Безымянный.
– Хорошо, шутник. Я приму заказ, если расскажешь все что знаешь.
– Расскажу исключительно после исполнения, человечек. Если ты пожелаешь эту информацию в качестве оплаты своих трудов.
– Договорились... И, пожалуй, три сотни золотом сверху.
Гном усмехнулся. Цена его и вправду не волновала.
– Работать будешь в отряде. Эй!.. Они тут припрятались в лесу, чтоб ты не пугался особо.
К костру дисциплинированно и беззвучно вышли братья огры, человек, орк и пара гномов. А еще эльфийка. Странная компания. Чем-то отдаленно знакомая его зоркому взору.
– Я работаю один.
– Не ставь мне условий, человек.
Немного пораздумав, Го согласно качнул головой.
– Хорошо. Как мне называть тебя, гном?
– Будешь звать охотником, человечек... Я тебя буду звать также. Забудь об имени, и никогда не говори его вслух, пока идешь с нами, ясно? Хорошо бы скрыть лица за масками, но в этой вашей империи так не принято. И будет создавать препятствия... Обычно мы ходим вчетвером. Но для этой охоты боюсь не хватит и восьмерых.
– И какие планы?
– Пойдем по следу и загоним его, как зверя, – ответил охотник. – Эльфия, она лучший стрелок в отряде, будешь у нее на подхвате.
– Это Я лучший стрелок в отряде, гном.
Охотник снова задорно рассмеялся.
– Посмотришь на нее в деле, сам попросишься к ней в ученики, человечек. Родитель то твой тоже из лука стрелял, коли не знаешь... А пока следуй за ней, и делай так, как прикажет.
Спутники расселись вокруг костра, точно ничего не случилось. Человек по имени Сириус пошебуршил в огне сухой веткой, подгоняя пламя уничтожить гулей. Заправски вынули котелки белобородые гномы, взирая на эльфию, неторопливо разделывающую птиц. Подшагнул смиренный северный орк. Возится с тотемом огр. "Все вместе у одного очага. Что это? Если и вправду не конец света?" – мелькнула мысль ассасина.
– Кукольник ваш на восток пошел. К Рейнгарду, – уточнил Го.
– Соврал... Ты же из гильдии северных ассасинов?
– Гильдия всегда славилась своей хитростью, – ответил Го, садясь к общему костру.
ГЛАВА V. Рейнгард
Императору мы оставим жизнь и имение. Убьем – будет много недовольных. Да и не наш это метод.
Пусть живет. Лишь бы под ногами не мешался.
Тайное послание Магистрату от инженера Гайрата.
Утро выдалось нежданно холодным и промозглым. Мерзкое утро.
Ветер гнал северную стужу к башням Рейнгарда. Незримый холод, точно живой, спускался с гор и катился шаром по склонам, пробирался на стены, ловко скользил под одежду росой и мурашками. В бойнице одиноко застыла фигура в плаще. Дрожащего от сырости наблюдателя секло градом, – тот безуспешно пытался воспламенить промерзший очаг. Со злобы плюнув, он удовлетворился тлеющей трубкой и наглухо задернутым капюшоном. Трясущимися руками страж влил перченый кипяток прямо в горло, выпуская пар через ноздри. Сквозь слоистый туман, далеко внизу, неприкаянно бродили мертвяки, туда-сюда, как заведенные, то натыкаясь на стены, то спотыкаясь и падая на ровном месте. Их кукловод исчез в неизвестном направлении. Лишенные воли хозяина они искали только пищу, не помышляя о штурме. Бодро искали – в этом не откажешь. Методично. Оживленно.
Внизу простиралась потрескавшаяся земля. Чахло белел голубоватым инеем ковыль, клевер и чертополох. И гули в светлых платьях изморози под вьющимся на гнилой коже льдом. Точно колосья большой снежной травы. От края до края. Пришли с востока, нежданные, словно этот град. Полчища мертвой силы. Но стены высоки, а гули явно не имеют артиллерии и навыков взятия крепостей. Слава Мастеру.
Пушки распахали поле ядрами. Перебили, смололи в мертвое мясо тысячи. А их не становилось меньше, будто к Рейнгарду стекались мертвецы со всего мира.
Грустно скрипнул висячий фонарь, роняя сосульку вниз.
– Верно глаголишь, приятель, – кивнул артиллерист своему железному собеседнику, – плохо дело.
Откуда их столько понавалило? Точно снега первой зимней ночью. Мертвые гномы, мертвые люди, орки, гоблины. И даже безногий мертвый тролль, безвольно ползающий по полю где-то вдали.
Нет названия для подобной армии. Как нет имени у каждого отдельного ее бойца. И не нужно смотреть им в лицо, прежде чем зажжешь подрывной фитиль, – ведь если цирковой канатный плясун посмотрит вниз, он может и пошатнуться... Есть среди них почти не тронутые тлетворным дыханием смерти, – дети, юноши и молодые девушки. И те страшнее всех остальных.
Глаза ее покрыты синевой, в руке зажата оторванная нечеловеческой силой лапа бродячей собаки. То и дело она подносит пищу ко рту и грызет кость вывернутыми наружу зубами с жутким скрипом. Платье благородной девушки в полной целости, замазанное грязной кровью, но сохранившей форму. Лишь на чудесно тонкой талии виднеется дыра от снаряда ли, или меткого копья. Да под левой грудью торчит арбалетный болт.
Леди ковыляет потихоньку...
Более всего другого поражает ее мертвенная красота и плотоядная жестокость.
– Не долго тебе мучаться, милая, – подстраивает вертикальный принцип пушечного лафета промерзший артиллерист, – потерпи немного.
Кремний упрямился и не давал искру. Промок совсем. Точно трава под утренней росой.
Вахта давно закончилась, но не его, артиллериста, работа. Слева и где-то справа другие пушечники тоже разогревают стволы, готовя орудия к дневной службе. Поливают кипятком железо и затворы, чтобы мортиры не разорвало давлением. Тот же кипяток заливают в свое горло, будто они лишь деталь для орудия, приставной механизм обслуги.
"Грянем, братцы" – распалил фитиль наблюдатель.
Под прицелом маячила фигура мертвой благородной леди. Платье вздымало на ветру корабельным парусом.
Артиллерист привычно отвернулся, зажимая уши.
Пффррх!
Прогорел черный порох...
Пушечник удивленно осматривал орудие. Гномий порох не мог отсыреть. Это невозможно. Однако ядро не выстрелило. Оно выкатилось из ствола, вертикально плюхнувшись на землю. Вместо огненной струи в небо уходил вьющийся, синий дымок.
Он выглянул за край бойницы. Десяток других ядер падал по стенам подобно стекающим дождевым каплям.
– Легионы идут! – переговаривались меж собой стражи на другом конце величайшего, приграничного бастиона.
Болотная и северная когорты вошли еще ночью. Потрепанные и больше похожие на разбойников, они прогремели звоном доспехов по главной улице, перебудив пол города. Стражи недовольно ругались. Рейнгард слишком привык к напряженному молчанию за время осады.
"Зачем приперлись эти буйные пьяницы с их нищим императором?" – раздавался возмущенный голос магистра Ферли. И не даром. Когорта болот бесцеремонно вломилась в резиденцию магистрата. Легионеры разлеглись посреди главного зала размышлений, грубо подмяв под свое грязное тело шелка, перину, а кто и магистратских рабынь-эльфиек. Звенел разбитый кувшин, чертежи небрежно скинуты со своего места, и всюду грязь с болотных сапог.
– У вас нет никакого права вламываться сюда! – завопил магистр Ферли наглому мальчишке.
– Я – твой император, – устало ответил император. Левая линза его очков треснула, скулу пересекал свежий шрам, что придавало Стормо устрашающий вид.
– Оторвать этому червяку язык за дерзость, мой Император? – услужливо вынул жуткий палаш центурий Богус.
Но Стормо благосклонно махнул рукой.
– Коли повториться, то вы несомненно окажите нам эту милость, Центурий, а пока...
Богатейший машиностроитель всего Тулурка, магистр Ферли, пугливо отшатнулся. Последний раз он видел императора совсем наивным и юным мальчиком. Тем глупым дурачком, что почитал себя сыном главного человека империи, сыном победителя северных орков. Тогда как власть была вовсе не у семьи Торрий. Власть, она у него, магистра Ферли, и магистрата!
– Немного ли вы себе позволяете, юноша? – прошипел Ферли. – Под крышей этой резиденции находятся все магистры Гибурга! Немедленно уберите отсюда грязных варваров, или это сделает стража!
Голос Ферли крепнул с каждым словом. Император пьяниц и скудоумных легионеров не смеет угрожать магистрату.
Стормо же просто повиновался судьбе. Сила и воля. Это не жестокость, а необходимость. Испытание не закончилось там, в школе меча. Очевидный факт. Пока он правит легионом, оно будет всегда преследовать Стормо, тормоша когтистой лапой императорское плечо, проверяя его на крепость.
– Центурий Богус, язык магистру еще пригодится. Отрубите ему один из пальцев.
– Стража! – успел вскрикнуть неестественно высоким голосом магистр Ферли до того, как Богус повалил его на стол. Рот заткнули чьей-то грязной повязкой. Он почуял во рту отвратительный вкус засохшей крови и болота. Руку заломили точно клещами в кузнице. Магистр чувствовал, как мизинец стянули проволокой.
Молчаливый взгляд центурия, ждущий одобрения.
Император безучастно кивнул.
Даже сквозь тряпье болезненный вскрик разнесся меж стен, устремился гулять по просторам зала и долго еще не умолкал...
– Кажись лишнего отрубили, Сир...
Император оставил замечание центурия без внимания, царственно занимая место во главе стола.
– Завтра, Магистр Ферли, вы соберете здесь весь магистрат. Я принимаю командование стражей Рейнгарда и его артиллерией.
Казалось, из-за плеча Стормо дико ухмылялся сам Дорн Рокката.
Неведомым образом пересилив боль, Магистр Ферли отчаянно затряс вислым подбородком: "Будет сделано, Император".
Ночь была бессонной.
"Не подведи нас, семя шакала!" – грубо кричал в уши Горак Страшный.
"Будь смел!" – преследовало Стормо таинственное полусонное видение.
Спокойствие наступило лишь к утру, когда первые солнечные лучи забрались на лицо. Император открыл красные глаза, перевернулся на бок, уставившись в одну точку. В узор прикроватной тумбы. Спальня принадлежала какой-то женщине, и потому на тумбе красовались аккуратно сложенные ночные туалеты. Одолевала сезонная простуда и обычный для его слабого здоровья насморк. Представив, что это гостевая спальня какой-нибудь Миледи Реле, Стормо высморкался в кружевную сорочку с особым мстительным удовольствием.
Трещала голова, сновали мысли. Безумные, будто все древние императоры разом решили устроить попойку внутри его черепа. "Свихнулся" – меланхолично дал само-диагноз Стормо, скидывая уютную перину одеяла.
В огромном зеркале на него уставился странный субъект. Небритый, мешковатый юноша – типичный разбойник с большого тракта. И с такой же разбойничьей, бесстыдной деловитостью он начал обшаривать чужие ящики. Там в основном валялись женские платья. Бессознательно оценив размер груди владелицы спальни по ее же нижнему белью, Стормо нашел искомое на самом дне. Дымилки.
Позорная привычка простолюдинов не одобрялась в высшем обществе. Но молодой император причислять себя к этому сословию давно перестал. Стормо блаженно щелкнул кремнием, пользуясь изящной ночной вазой, как пепельницей. Канализацией славился исключительно Гибург, а здесь будь добр по старинке...
– Пора! – ворвался Тигль Римус в спальню. Рассмотрев ситуацию, первый легат неодобрительно покачал головой.
– Иду, иду, – устало закряхтел Сир Торрий, принимаясь одеваться.
Свет свечей еле освещал залу. Не работало больше в Рейнгарде электричество, как не стреляли пушки и ружья.
Странное волнение охватило Стормо, вышедшего перед магистратской трибуной. Сотни глаз устремились на него, примериваясь и оценивая. Он и сам, как будто видел себя со стороны. Худощавый юноша в грязных обносках. Возьми любого местного слугу, и тот будет одет лучше. Разбитые на левый глаз очки. Это уже совсем позорище. Стормо срочно сдернул их, близоруко сощурившись. Руки неприкаянно дергаются по разным сторонам, как ноги висельника: то в карманы, то поправить растрепанные волосы, то почесать пробивающийся щетиной подбородок. Не случалось ему еще управлять государством. Но теперь настало время... Император Торрий пристроил руки за спиной и широко расставил ноги.
– Я Император! – как можно увереннее провозгласил он.
– Что-то не видно... – прошелестел гнусный шепоток по трибуне, сопровождаемый легкими смешками. Все-все магистры собрались здесь. Большая часть прилетела из павшего Гибурга. Трясет седой бородой магистр Рокхорн, первооткрыватель закаленного камня, лукаво скалится магистр Мейер, конструктор королевской мортиры, ласково по-отечески уставился на императора богатейший из всех инженеров Гайратт.
Встал с места невозмутимый Гласиус Треветик Четвертый, знаменитый советник из рода Треветиков. Именно он первым решил держать слово. Шум трибун все еще не умолкал. Публика демонстративно не обращала ни малейшего внимания на вышедшего в центр варвара.
– Молчать, когда говорит император! – грозно прикрикнул Гладий Гром. Его знаменитый рык заставлял замирать всю когорту. Но не то было здесь...
Ухоженный мизинец инженера Гайратта ловко проник в напудренное инженерское ухо, будто прочищая отверстие от невежливых криков черни. Внимание его переключилось на второго легата. Кричавший был престарелым неотесанным легионером, ряженным в архаичные доспехи. Гайратт задорно засмеялся. Вслед за ним несдерживаемый смех прокатился по всей трибуне.
– Ах, тыж мать их, свиньи, – зарычал Гладий Гром, склонившись к уху Стормо, – дозволь зарубить того, что в шляпе, Сир! Для примера! Дай поучу их уважению, а?
– Пусть выеживаются, мой император... – шепнул в другое ухо Тигль Римус. – Пусть его... От вас требуется лишь спокойствие. Сила итак на нашей стороне...
Легионеры за спиной Стормо обнажили мечи. Зазвенела сталь. Сверху послышался топот – на верхних ложах появились стражи. В ответ легионерам они оскалились готовыми к спуску арбалетными болтами. Магистры явно готовились к любому варианту развития дипломатической беседы.
– Я Император! – повторил Стормо. – Я предлагаю вам добровольно перейти под мое командование.
И снова магистры ехидно заулыбались.
– Император, у вас что-то над губой белое присохло... Не молоко ли это? Пожалуйте протереть, – усмехнулся инженер Гайратт.
– Предлагаю, – продолжил за ним старец Рокхорн, поднимаясь, – дать команду стражам спустить арбалеты. Кхе-кхе, этот юноша чрезвычайно назойлив, вы не находите?..
– Ах, уважаемые магистры! – прервал каменщика Гласиус Треветик. – Давайте проведем беседу цивилизованно! Юноша определенно груб и самонадеян, но мы не должны винить его. Он всего лишь жертва своего плохого воспитания...
"Именно так. Никаких манер" – закивали магистры, переговариваясь и всячески выражая одобрение.
– Отчего бы доблестному императору не предложить нам нечто более разумное? То, что устроит обе присутствующие стороны?
Лицо Треветика сладостнейшим образом растянулось в улыбке. Голова наклонилась к Стормо, выказывая полное учтивое внимание.
– Ваши пушки не стреляют. Дирижабли валятся с неба, – ровно ответил Император. – Предложение более чем обходимое и достаточное.
– Пушки? Дирижабли? Откуда информация, Господин Торрий?
– Вы принимаете меня за идиота, Господин Треветик? Вам не достаточно того, что мы сидим при свечах?
– О, уверяю вас, это временные затруднения, Император, – озарилось лицо магистра еще более подобострастной улыбкой.
– Время – это вы верно вспомнили, Магистр. Времени у нас осталось совсем немного.
– Рад, что и до вас это дошло, мой Император.
Инженер Гайратт пристойно подавил очередной смешок в своем манжете. Стормо старался не обращать внимание. Отчего-то правлению Тулурка было очень важно вывести его из себя... Взгляд Стормо устремился вверх. Там, на подъемах еще выше трибун, расположились стражи. Не так их и много. 'Но стрелять сверху очень удобно' – мыслил Император, отметая возможность силового варианта. Да и нужны они были ему, как важен любой человек в битве с неуязвимыми мертвецами.
