Текст книги "Версия Теслы. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Андрей Мухлынин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

Сезон Колдуна

Глава 1

Приподняв шкаф, хомяк потряс его и, поставив на место, принялся скрестись в стенку. Знает, зараза, что я внутри. Сидеть там скрючившись было немного неудобно; я выждал пока хомяк, разочарованно рыкнув, отойдёт в сторону, и пинком распахнул дверцу. Пара поросячьих глазок на щекастой голове размером с медвежью тут же уставилась на меня. Пусть эта косолапая туша выглядела нелепо, зато очень ловко била и лягалась. Взревев с новой силой, хомяк схватил журнальный столик. Я вытянул правую руку в сторону люстры и ударил по напульснику на запястье, однако усиленная зельем близорукость и некстати сползающие очки внесли свои коррективы. «Каюк гостиной», – пронеслось у меня в голове, когда вырванная с корнем люстра разбилась о стену, а пролетевший мимо журнальный столик с грохотом скрылся в шкафу. Воспользовавшись внезапно наступившей в комнате темнотой, я бросился в прихожую, на бегу уклоняясь от телевизора. Проклятый зверь быстро сообразил, что добыча упущена, и побежал следом. Возле лестницы на второй этаж я немного замешкался, за что и схлопотал оплеуху мохнатой лапой. Защитный медальон на шее немного смягчил удар, и хомячище добился лишь того, что сам поднял меня наверх. Пока он справлялся со ступенями и ломал перила, я баррикадировался в дальней комнате, прикидывая насчёт соседних помещений и расположения несущих стен. Снос дома в планы не входил; меня, как бы, вызвали просто узнать, что там за шум в ванной. В следующий раз буду уточнять: не окажется ли «привидение» внезапно выросшим двухметровым хомяком. Хомяком, который тут же откусит кусок от чугунной ванны и сожрёт дорогую сантехнику.

Хомяком, выламывающим сейчас дверь вместе с дверной коробкой.

Хлопнув несколько раз по напульснику, я проделал достаточную дыру в стене и юркнул в неё. Там меня как раз дожидался сюрприз, – на вырванных из школьных тетрадей листах красовались наброски каких – то заклинаний и сигилов с пометками на полях. Ничего толкового в них не было, зато под кроватью я обнаружил коробку, в которой под кипой эротических журналов покоилась потрёпанная книжка по практической чёрной магии. На бумажке, вложенной в неё, было что – то написано; мне потребовалось немного времени, чтобы разобраться в корявом почерке. Надо же! Раньше дети в видеоигры играли, а теперь вот переносами душ занимаются. Представляю, какой цирк творится сейчас у демонов – Левиафан, деловито набивающий печенье за щёки.

Я схватил со стола маркер и принялся спешно малевать на полу изображение из книги, корректируя его для обратного обмена.

Ворвавшийся в комнату хомяк ещё больше расширил проход в стене. Едва он наступил на рисунок, я пропел слова заклинания, – получилось что – то вроде: «Буэ – мгхва – хва», – однако туша не обратила на это никакого внимания и, слопав брошенную в морду книжку, в немыслимом для меня прыжке взмыла в воздух, задев башкой потолок. Я выхватил из – за пояса пистолет, который до последнего надеялся не использовать, поднял его вверх и спустил курок.

Маленький комочек шерсти упал мне на плечо и замер, обалдев от грохота. Проклятье! Надо предупреждать, что заклинание срабатывает не сразу!

Подобрав в прихожей слегка пожёванную куртку, я вышел во двор, отдал хозяевам начавшего приходить в себя хомячка и кивнул на дом:

– А вы беспокоились, что ванну попортили…

– Мы слышали выстрелы… – неуверенно начал бормотать отец семейства (он обладал такой комплекцией, будто уже давным – давно рос только вширь). – Это было?..

– Лампочка взорвалась.

Я направился к воротам и, поравнявшись со старшим сыном, добавил:

– Ещё раз будешь играться с чёрной магией, вернусь и оторву, нафиг, башку.

* * *

Ташкент у многих ассоциируется с летом. Вечным, дарующим изобилие… И только ташкентцы каким – то немыслимым образом умудряются находить в этом лете зиму, весну и, конечно же, осень.

Осень там начинается незаметно и мягко. Примерно в середине августа дневная температура опускается с плюс сорока до плюс тридцати, и к первым опадающим листьям присоединяются жёлуди. Солнце садится все ближе к западу, окрашивая небо на горизонте в цвет заиндевелых персиков; ночами становится слишком уж прохладно. Западный ветер приносит облака, которые изредка сбиваются в большие тучи, проливающиеся получасовым дождём. Когда бурых листьев становится больше, они сгребаются в кучи, кто – нибудь обязательно поджигает их и тогда воздух пропитывается едким дымом. Позже, когда дожди становятся чаще, а дни заметно короче, с акаций опадают плоды – погремушки, – их пряный запах смешивается с запахом дыма, холодным ветром и карканьем сотен ворон…

– А за проезд платить кто будет? Пушкин?

Я застрял в Ташкенте.

– Так кто платить будет? – повторила контроллёр противным голосом. Судя по выражению её лица, она лично выбрасывала «зайцев» в окно.

– Лермонтов, – буркнул я, выуживая из кармана деньги. Контроллёр оторвала мне билет и ушла в сторону водителя, бормоча что – то насчет шутников.

Так уж устроен человек – быстро привыкает к хорошему и оценивает все свысока, вроде: «А что такое «метро»? Транспорт такой? Фи, это не для нас». Но стоит только этому самому хорошему закончиться, как оказывается что в метро люди ездят на работу, и обедают они не исключительно в дорогих ресторанах, и живут далеко не в трёхэтажных коттеджах на берегу моря.

Сейчас у меня в карманах гулял ветер, поэтому приходилось делить автобус с двумя пенсионерками и нетрезвым типом, дремлющим напротив.

Подъехав к остановке, автобус резко затормозил. Встрепенувшийся забулдыга огляделся по сторонам, остановил мутный взгляд на мне, и, усмехнувшись, указал на билет:

– Счастливый.

Действительно, счастливый – все шестёрки.

– Да, просто, зашибись, какой, – мрачно подтвердил я и, выходя из автобуса, смял пронумерованную бумажку.

Нет, мне нельзя возвращаться.

* * *

В Ташкент я попал в прошлом году, после долгих скитаний по миру. Честно говоря, у меня тогда попросту кончились деньги, и уезжать было не на что, но сути это не меняет. Пришлось обустраиваться, и здесь уже не обошлось без магии. Пара не особо сложных заклятий накладываются на бумаги и, вуаля! встречайте нового гражданина! Агентство, «предлагающее услуги оккультного характера», появляется таким же образом. А что? Я же не виноват, что люди видят на зачарованной бумаге то, что, по их мнению, там должно быть. И в их внезапной «забывчивости» я тоже не виноват. Да вообще, если хотите знать: более трети всех документов в мире сделаны точно так же, разве только чуть искуснее. Воздух вокруг них чуть напряжён – это после небольшой тренировки сможет почувствовать даже обычный человек. А заклятие довольно просто сломать: надо всего лишь вывесить бумагу на всеобщее обозрение и оно выветрится максимум за неделю. Но кому это нужно, ведь магии не существует, не так ли?

Поселился я недалеко от центра города, потому что это даёт мне право на совершенно бессовестные цены на услуги. Расположив своё агентство в небольшом доме на сонной улочке, где уже было несколько сомнительных фирм, я приступил к делам.

Сиренево – синий свет фонаря на обочине разгонял оловянные ноябрьские сумерки и отражался в стекле таблички: «Тесла Виктор». И всё. На моей двери больше нет никаких слов типа «Маг» или «Экстрасенс». Потому что я – шарлатан.

Да – да, вам не показалось, именно шарлатан. Люди странно относятся к сверхъестественному. Зачастую, отрицая любые его проявления, они самозабвенно отдают себя во власть примет, которые, якобы, защищают от зла и приносят удачу. Сначала я думал, что это никак не помешает заниматься экзорцизмом по десять раз на дню, но вышло совсем наоборот. Первыми в моё агентство потянулись ученицы ближайшей школы, твёрдо уверенные, что я буду рад сварить им литр – другой приворотного зелья. За ними появились так называемые «частные предприниматели», жаждущие выгодных сделок. Следом обо мне прознали параноики и шизофреники. Первые думают, что я их спасу, но не могут сказать, от кого. Вторые не знают, что им нужно, но твёрдо знают, кто виноват. Выпроводить одинаково трудно и тех, и других.

В общем, в конце концов мне пришлось сдаться и обманывать дураков, изображая из себя Четвёртого Великого Магистра Тайной Шаманской Ложи. С таким титулом я сам к себе не решился бы пойти, но народу нравилось.

Линия оберегов отозвалась в подошвах вибрацией, похожей на густой бас, давая знать, что кто – то приходил. Обереги – это отдельная тема. Мне совсем не хотелось, чтобы какие – нибудь умники спьяну, или шутки ради, бросали мне мусор в окна, тем более, что первый этаж располагает к этому. Так что, я угрохал месяц с лишним на создание «устройства», разворачивающего всё, кроме меня, на сто восемьдесят градусов. Линия тянется вдоль двух окон из зала, захватывая заодно входную дверь. Людей, пытающихся пересечь её, быстро начинает мутить от неожиданных поворотов. Подозреваю, что почтальон меня за это люто ненавидит.

Я скинул куртку в прихожей и через зал прошёл на веранду. Зал – единственная более – менее нормально обставленная комната. Его интерьер составляют диван, на котором я сплю чаще, чем в спальне, три стула и книжный шкаф. Посередине в гордом одиночестве стоит стол с хрустальным шаром (вообще – то стеклянным, но моим посетителям это знать не обязательно) и двумя чёрными свечами. Предсказать, а тем более наколдовать что – то с их помощью невозможно, и очень хорошо, – тех «магов», что мелькают с этими причиндалами в телепередачах о призраках и пришельцах, к магии лучше вообще не допускать.

Веранда выходит на соседний двор; когда – то давно вход в дом был отсюда. Теперь я использую это помещение как ещё одну комнату, стащив туда все самое… волшебное. Им забиты три нижних ящика письменного стола. В верхнем, обычно, хранится моя гордость, – «Немо» – оружие, сделанное группой умельцев. Валяясь на виду, тридцатисантиметровый отпрыск пистолета и артиллерийского орудия вызывал у клиентов некоторое смятение и желание поскорее уйти. Но главная особенность «Немо» в другом: магазин, в нормальных условиях вмещающий семь патронов пятидесятого калибра, был расширен втрое. В результате из пистолета мог стрелять только маг, способный подпитывать своей силой зачарованный механизм. А в руках простого человека «Немо» оказывался всего лишь красивой бутафорией с заевшим магазином. Один минус – сложновато доставать патроны.

Сейчас письменный стол был завален серебряным ломом и ювелирными принадлежностями. Три года назад пришлось осваивать это искусство, потому как обращаться к ювелирам с просьбой сделать медальон, на котором вместо узора сплетено заклинание, было попросту невыгодно – правильный рисунок практически никогда не получается с первого раза. Приходится переделывать вещь снова и снова, пока не появится хоть какой – то подходящий результат, а потом столько же времени налаживать. Желания сделать что – то вроде посоха, вмещающего большую часть заклинаний, у меня никогда не возникало, ибо шататься по городу с огромной разукрашенной палкой… нет уж, увольте. Впрочем, гремя металлом я выглядел бы не лучше, поэтому, если и приходилось одевать на себя что – то, я старался ограничить число предметов тремя – четырьмя. В обязательный набор входили медальон с изображением Шлема Ужаса – двенадцатилучевого креста, символа абсолютной защиты, и пара клёпаных напульсников. На обратной стороне каждой из десяти заклёпок я выгравировал сочетание нескольких рун (та ещё работёнка), служащих чем – то вроде трансформатора кинетической энергии. Проще говоря, удар по такой заклёпке возвращался усиленным в несколько раз.

Посетителей на сегодня уже не намечалось, а настроение после поездки через весь город было препоганое, так что делать решительно ничего не хотелось. Доев бутерброд и пошатавшись немного по дому, я снова накинул куртку и вышел на улицу.

Снаружи уже моросил дождь, тихо шелестящий по остаткам бурых листьев, сиренево – серые ночные тучи время от времени подсвечивались далёкими молниями. Холодный ветер задувал за воротник, я поднял капюшон и направился в бар.

«Баром» заведение, расположившееся в тупике через несколько улиц называлось с легкой руки кого – то из посетителей. На самом деле это было не более чем кафе, открывающееся после восьми вечера и закрывающееся часа в два ночи, потому как днём его хозяин, Тимур, где – то работал.

Никто не знает, что двигало Тимуром, когда он вешал над входом надпись: «Blue Devils». Зато результат известен всей округе: те жильцы соседних дворов, кто плохо знаком с английским, обходят стороной заведение с «подозрительным названием», и всячески предостерегают остальных. Остальные же посмеиваются и заглядывают в бар, однако немногие становятся постоянными посетителями. Как следует из названия, в «Blue Devils» играет исключительно блюз, а «песни из четырёх тем» нравятся далеко не всем. Но что, кроме как не блюз, лучше всего подходит для мага в бегах?

Закрыв поскорее за собой дверь, пока холод не успел пробраться внутрь, я протопал к столу у окна и со скучающим видом расположился за ним. Изнутри бар представлял собой помещение десять на двенадцать метров, стены которого были облицованы кирпичом. Какой – то лак, покрывающий его, придавал кирпичу темно – красный цвет, что неплохо смотрелось в свете хоть и ярких, но довольно редких ламп. То же самое было и со столами, – они казались сделанными из красного дерева. Сквозь матовые стёкла в окнах были видны лишь размытые пятна фонарей, а от дождя на улице оставался только шелест. От этого почему – то становилось ещё чуть – чуть теплее и уютнее, будто нет места надёжнее. В некотором смысле, так оно и есть: чтобы обеспечить себя местом, где можно было бы спокойно расслабиться, я однажды оставил в «Blue Devils» несколько печатей – сигилов от агрессии.

– Вечер добрый. Что – то ты сегодня поздно, – поприветствовала меня девушка в чёрно – белом костюме, больше похожим на костюм крупье, нежели официантки.

Это Рита. Среднего роста брюнетка, имеющая привычку носиться между столами даже если никого нет, – не успеешь оглянуться, она уже тут как тут: примет заказ, исчезнет цокая каблучками, и так же быстро вернётся.

– Как обычно? – Рита задала этот вопрос на автомате, потому что в следующую секунду уже убежала к барной стойке. «Как обычно» означало: «горячий чёрный кофе с двумя ложками сахара».

Чашку с обжигающе – горячим напитком Рита поставила передо мной меньше чем через минуту. Она присмотрелась ко мне, сложила губки в сочувственном «у – у–у», и села напротив.

– Паршиво выглядишь.

Я дотронулся до ноющей скулы.

– Трудный денёк.

– Расскажешь? – Рита устроилась поудобнее.

Из колонок на небольшой и всегда пустой сцене заиграла мягкая, почти бархатная мелодия; Гэри Мур пел что – то про тоску в сердце и дождь, который пойдёт сегодня. Старые воспоминания зашевелились, переползая в область солнечного сплетения.

– А знаешь что? – оживилась, не дождавшись моего ответа, Рита. – Ты ведь экстрасенс или что – то вроде этого, да?

Я кивнул.

– Так вот, я думаю, что ты по ночам всё – таки охотишься на вампиров.

– Толпами их выкашиваю, – я не стал говорить что вампиров в этих краях уже век с лишним не видели.

– Запасаешься кольями и святой водой… – продолжала девушка.

– Скупаю весь чеснок в городе.

– И патрулируешь тёмные улицы, охраняя покой горожан. А синяк ты получил в драке с… ну не знаю с кем.

– С огромными грызунами.

– Рассказывай, не тяни.

Я ухмыльнулся. Рита с интересом слушает мои рассказы, но вряд ли верит хоть одному слову. Ведь не могут же студенты – медики практиковать в морге некромантию, так же, как ведьмы не поднимают с кладбища духов, разгоняющих вусмерть перепуганных сатанистов… А гигантские хомяки? Это же просто сказки!

Так ведь?

* * *

Проклятый телефон трезвонил над самым ухом. С каждым новым звонком мне всё больше хотелось разбить его чтобы спокойно спать дальше. Нашарив на столике у изголовья будильник, я поднёс его к лицу и тихо выругался, – уже половина двенадцатого. Обычно я открываюсь в девять.

Телефон даже не думал замолкать. Смахнув с журнального столика горстку стикеров с адресами клиентов, я схватил трубку и рявкнул:

– Чё надо?!

Несколько секунд в трубке стояла тишина, а потом кого – то на другом конце «прорвало». Только через пару минут я понял, что звонит Рита. Я едва отделался от неё вчера, и совсем не хотел о чём – то болтать. Она же говорила много, эмоционально и неразборчиво. Из её длинного монолога до меня дошло только одно: Тимур, владелец бара, мёртв.

– Блин, – пробормотал я, повесив трубку, – кажется, это заведение только что закрылось.

Глава 2

Когда я пришёл на место, тело уже погрузили в «труповозку»; остались только три милиционера, что – то обсуждающие неподалёку от дверей, и бледная Рита в сторонке. Она с укором покосилась на меня.

– Я звонила час назад.

– За телом, я смотрю, тоже не торопились, – я огляделся по сторонам. – Что тут произошло?

– Я хотела сказать Тимуру, что вечером не приду, но он не отвечал на звонки. Я забеспокоилась и заехала сюда утром… и нашла его мёртвым, – Рита побледнела ещё сильнее. – Он лежал посередине зала, на спине. Будто его что – то ударило в грудь… И кровь. Повсюду.

Она судорожно глотнула воздух.

– А что они, – я кивнул на милиционеров, – говорят об этом?

– Не знаю.

– Н-да… – я устало вздохнул. – Ну а я‑то тут при чём?!

Рита помолчала немного.

– В записной книжке был твой номер. Рядом было написано: «позвони ему».

Я насторожился.

– Записной книжке? Продолжай.

– Она лежала на барной стойке. Ещё там были имена и телефоны.

– Хм… И её уже забрали?

– Не думаю. Я уронила книжку за стойку… Может, она все ещё там.

Паршиво. Вряд ли эти стражи закона пропустят на место преступления незнакомого заспанного типа в подранной куртке.

– Я пойду, – тихо сказала Рита. – Меня подвезут…

– Угу, – как выяснилось, мне надо было разузнать тут ещё пару вещей, так что я её не задерживал.

– Как ты думаешь, за что его?

– Наверное за лишние разговоры. Молчаливый бармен – живой бармен, – я наклонился к девушке и зловеще добавил: – К остальному персоналу это тоже относится.

Рита нахмурилась и ушла. Подождав, пока она свернёт за угол, я приступил к действиям. Мне просто не хотелось объяснять потом милиции, что я не знаю, почему убитый просил позвонить именно мне.

Я надел на палец тонкое серебряное кольцо, завалявшееся в кармане ещё со вчера (тогда я был больше занят предотвращением прогулки одержимого хомяка по городу, – в этом случае мне бы вообще не заплатили), и постарался привести мысли в порядок. Если хотите останавливать время, лучше быть сосредоточенным, – этот процесс относится к тем, которые невероятно сложно контролировать. Если, конечно, у вас нет соответствующих способностей. У меня они были, но также были и веские причины ими не пользоваться.

Всё, что могло дать кольцо – от силы десять секунд фору. По моим подсчётам этого хватало, чтобы пробраться в «Blue Devils». Я не торопясь пошёл в сторону бара, вроде как собравшись уходить, и, оказавшись достаточно близко, высвободил энергию кольца.

Мир тут же преобразился: дороги, тротуары и крыши домов почти полностью покрылись ковром из неестественно ярко – оранжевых листьев, также в изобилии появившихся и на деревьях. Небо потеряло белесый оттенок, обычно усиливающийся к концу осени, став лазурным. Добро пожаловать во Вневремя – остановленное мгновение.

Не тратя попусту отмерянные секунды, я бросился к дверям и влетел в бар, громко хлопнув дверью. Хорошо, что никто из людей не слышал производимого мной грохота. Только ворон, устроившийся под потолком на лопасти вентилятора, посмотрел на меня, наклонив голову, и недовольно каркнул.

– Подумаешь, – буркнул я, ступая по листьям, усеивающим пол даже в помещении. Не сводя с меня взгляда, ворон каркнул ещё раз. Как ни крути, эти птицы – единственные живые существа здесь. Пару раз, правда, я видел кошачьи силуэты, но сомневаюсь, чтобы кошки забредали сюда осознанно. А вот вороны во Вневремени чувствуют себя хозяевами.

С лёгким шелестом меня выбросило в реальность. Стараясь больше не шуметь и не касаться ничего лишний раз, я заглянул под один из столов. Сигил был сломан. Причём не просто сломан, – попробуй кто – нибудь перечеркнуть или стереть его, как весь бар погрузился бы в двухчасовой сон. Он был деактивирован. Кем – то, кто знал про защитную систему. Тем, кто пришёл убивать. Блин, даже окончательно свихнувшийся маньяк с бензопилой наготове, случайно забредший в бар, задумался бы о мире во всём мире. Но этот «кто – то» целенаправленно избавился от печатей. Вряд ли он наткнулся на них случайно. Он либо как – то чувствовал сигилы, либо знал, где они находятся. И из второго варианта следовал вывод: тот, кто пришёл убивать, бывал в баре раньше.

Я чувствовал себя ребёнком с бумажным самолётиком, который кто – то из взрослых смял, даже не объяснив причины. Это было как плевок в лицо, насмешка над моими магическими способностями. Это был вызов. Если какой – то нахал думает, будто может заявляться на мою территорию и преспокойно творить всё что вздумается, то он крупно ошибается.

Разговор на улице стих, кто – то взялся за дверную ручку. Я перемахнул через стойку и затаился, прикидывая шансы на обнаружение. Будет очень некстати, – попасться с этой проклятой записной книжкой. Я закрыл глаза и восстановил дыхание, одновременно шаря рукой вокруг себя. В пространстве между дном стойки и полом пальцы наткнулись на что – то вроде блокнота. Сняв очки, я поддел это дужкой и подтащил поближе. Когда записная книжка оказалась у меня в руках, я раскрыл её на букве «Т» и увидел ту надпись, о которой говорила Рита. Но на следующей странице обнаружилось кое – что поинтереснее – крупные корявые буквы: «Тесла, сохрани». Я пожал плечами и положил книжку во внутренний карман куртки, решив отложить её более подробное изучение на потом.

Милиционер, открывший дверь, постоял на пороге несколько секунд, негромко ответил другому и загремел связкой ключей, – наверное, собирался запереть бар. Я уже наметил себе выбраться после его ухода, но мой желудок очень некстати напомнил, что мы ещё ничего не ели, возмущённо забурчав.

Я снова активировал кольцо, и вылез из своего убежища. С разбегу высадив ногой стекло в ближайшем окне, я выскочил на улицу и побежал что было сил. Энергии в кольце хватило как раз до поворота, где меня и выкинуло из Вневремени.

Наверное, многие задумались бы, сперев улику с места преступления, но у меня угрызений совести не было. Во – первых: её до меня почти никто не видел; во – вторых: даже если бы и видели, книжка совершенно не помогла бы милиции. Пусть ловят людей, а к тому, что входит в категорию «сверхъестественное» не прикасаются. Целее будут.

А ведь именно так и влипают во всякие истории.

* * *

За мной следили. Это ни с чем не сравнимое ощущение чужого взгляда между лопатками, – не давящего, но вполне материального, побуждающего бежать, оторваться от преследователя. Или преследователей – это уже как получится.

Я ускорил шаг и свернул в ближайший переулок, показавшийся мне достаточно безлюдным. Дойдя до конца переулка, я снова повернул, притаился за джипом, припаркованным возле чьего – то дома, и стал считать до десяти. На «десять» я с грозным видом выскочил из – за машины, приготовившись к любым неожиданностям.

Но в переулке никого не было.

Здоровенный жёлудь пролетел мимо. Второй ударил в спину. Я развернулся, высматривая того, кто их бросает, и третий попал мне по животу. Человечка на крыше это очень развеселило. Он был не выше ребёнка лет десяти, имел угловатое телосложение и чересчур большую голову. Картина дополнялась кожей цвета хаки и огромными зрачками. Полагаю, для неподготовленного человека такая встреча могла бы обернуться заиканием.

Не сводя с меня взгляда, доганьер сбросил вниз ещё три жёлудя. Итого шесть.

– В шесть? – спросил я.

Человечек на крыше подпрыгнул в знак согласия, – его голосовые связки совершенно не были предназначены для человеческой речи, поэтому он не утруждал себя разговорами.

– Идёт, – кивнул я.

Он ещё раз подпрыгнул, насторожился и, погрозив кулаком в сторону, убежал. В следующую секунду кусок крыши, где только что сидел доганьер, разнесло на куски.

Высокий мужчина в чёрном плаще опустил руку и направился ко мне. Он нёс с собой звон.

Обычно вся колдовская братия упрощает, представляя себе магию в виде ещё одной сферы, окружающей Землю подобно воздуху. На самом же деле магия – это энергия, пронизывающая даже глубокий космос. Маги способны накапливать эту энергию в различных предметах или собственном теле, чтобы потом использовать её в своих целях. Но иногда она «не помещается» в оболочке и часть её выходит наружу, становясь неуправляемой. Тогда воздух вокруг начинает дрожать, как в жаркий день – это вырвавшаяся магия искажает реальность, и чем больше заряд, тем сильнее искажение. Если же магии очень много, – так много, что её носитель «фонит» энергией как Чернобыль радиацией, – воздух начинает звенеть, будто кто – то водит пальцем по краю огромного бокала.

И сейчас я слышал именно этот звук.

Незнакомец остановился метрах в десяти от меня. Он заговорил сиплым, с металлическим оттенком, голосом – будто ветер дул сквозь железную трубу.

– Хэсс? – человек в плаще нахмурился и сделал вторую попытку. – Хэссл?

Я хорошо знал этот акцент и уже догадывался, кто передо мной, но всё – таки решил уточнить.

– Чё?

Демон нахмурился ещё сильнее.

– Х-хесла?

Он хотел сказать: «Тесла». Несмотря на то, что этот демон, как и все подобные ему существа, способен общаться на любом языке, ему требуется некоторое время, чтобы привыкнуть к новому произношению.

– Ну, допустим, – согласился я.

Демон прокашлялся и снова заговорил; его голос с каждым словом становился заметно ближе к человеческому.

– Я слыш – шал о тебе. Ты проявлял поведение, недостойное воина.

Я усмехнулся.

– Не думаю, что вас, ребята, это касается.

– Но о тебе рассказывали как о великом воине.

Я изобразил досаду.

– А кто – то выжил?

Демон сделал шаг вперёд и воодушевлённо воскликнул:

– Сразись со мной! Я должен быть лучшим!

Прекрасный денёк, не правда ли? Устало фыркнув, я отвернулся.

– Я не претендую на твоё место.

– Я вызвал тебя на бой!

– Да мне плевать.

Слово «ложь» я услышал уже после того, как меня ударило в спину. Полёт продолжался недолго – до забора из металлической сетки, натянутой на слабо вбитые в землю штыри, который я успешно собой снёс.

– Я Маларьа! Сражайся же со мной!

– Зачем?

– Выбирай оружие и сражайся!

Пробормотав: «Сколько пафоса», – я выдернул из земли ближайший штырь от забора, взял его в правую руку, а левой загрёб горсть земли. Демон стал подходить ближе. Когда между нами осталась всего пара метров, я удивленно посмотрел вверх. Маларьа тоже задрал голову. В ту же секунду я бросил ему в лицо землю и, схватив железную палку обеими руками, со всей силы огрел ею демона. Потом ещё раз, и ещё.

Он что, думал, будто я достану меч из ножен, и с таким же воодушевлением приму вызов? Быть может, в другой раз; если вдруг меч найду или до одурения наслушаюсь «Мановар». Убедившись, что противник надёжно оглушен, я бросился прочь.

У меня было пять, от силы десять минут, пока он не придёт в себя. Конечно, глупо было надеяться, что Маларьа так просто отстанет; мне просто нужно было выгадать несколько дополнительных часов. Будь он хоть трижды нечеловек, бегать с головой, гудящей после серии крепких ударов, он не сможет.

Если Маларьа не заявился прямо ко мне домой, рассуждал я, то вполне возможно, что он ещё не знает, где я живу. Но проклятый демон всё же как – то умудрился найти одного человека среди двух с лишним миллионов остальных. Вокруг него не было никаких мелких существ, так что шпионов у Маларьи, скорее всего, нет. Допустим, он засёк меня в момент выхода во Вневремя. То есть, почувствовал магию, освобождаемую из кольца. Учитывая, что я регулярно пользуюсь волшебными вещами, Маларьа запросто найдёт меня ещё раз. Если, конечно, не догадается о более простом способе: воспользоваться телефонной книгой.

И пожалеет об этом.

Завалившись домой, я первым делом заперся на все замки и достал из стола «Немо». Среднестатистическому стрелку пятнадцати патронов с лихвой хватит, чтобы вынести мозги непрошенному гостю. К сожалению, меткость не относится к моим характерным чертам. Сменив испачканную одежду на домашнюю, я плюхнулся на диван и стал ждать. Десять минут. Двадцать. Полчаса.

В дверь позвонили. Совершенно спокойно – нажав на кнопку и подержав её чуть меньше секунды. Совсем не так, как это сделало бы оскорблённое существо из «связанной» вселенной. Понимаете, миров много, и некоторые из них находятся чуть ближе друг к другу, поэтому их обитатели могут без особого для себя риска проникать из одного мира в другой. Но речь сейчас не об этом.

Я медленно подошёл к двери, сняв на всякий случай пистолет с предохранителя, и спросил:

– Кто?

– Участковый, – ответил мужской бас с заметным узбекским акцентом.

Нехорошо встречать участкового с оружием в руках. Попросив его подождать немного, я вернулся в комнату и оставил «Немо» на столе, после чего впустил милиционера.

– Ниязов Азиз Фуркатович, – представился он. – Кажется, нам ещё не приходилось общаться.

Я видел его периодически на улице. Примерно сорока лет, невысок, полноват, но не настолько, чтобы его можно было назвать толстым. Про жителей вверенной ему территории Ниязов знал всё, и даже чуть больше – как и положено любому участковому. Общаться нам, действительно, ещё не приходилось.

– Это должно меня огорчать? Дайте подумаю, – я закатил глаза, сдвинул брови и мотнул головой. – Нет, нисколько.

– Не любишь гостей, – заметил Азиз, проходя в зал.

– За что ж их любить? В гости ходят, чтобы поесть из чужого холодильника. Как – то мы быстро перешли на «ты».

Азиз задержался в дверях, посмотрел сначала на пистолет, преспокойно лежащий на самом видном месте, а потом оглянулся ко мне.

– Имитация. Очень качественная, – привычно соврал я.

– Можно? – спросил участковый, подходя к столу.

– Конечно, – разрешил я, представив на мгновение, как некстати будет, если у него обнаружатся магические задатки. Впрочем, они должны быть достаточно сильными, настолько, что их было бы трудно скрывать.

Но способностей хотя бы к управлению силами природы у Азиза, как я и ожидал, не было. Он повертел пистолет в руках, безуспешно попытался вытащить магазин, цокнул языком и положил оружие на место.

– Хорошо помогает от хулиганов, – сказал я.

– Не сомневаюсь, – кивнул милиционер. Он мне не поверил.