Текст книги "Чейзер (СИ)"

Автор книги: Андрей Астахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

– Вы сама пунктуальность, сэр, – заявил усач и повел меня в замок.

Уже в огромном и роскошно отделанном холле замка, когда за моей спиной стража закрыла высокие позолоченные двери, я ощутил новый приступ страха – мне вдруг показалось, что дороги назад уже не будет. Но я быстро взял себя в руки. Усач предложил мне подняться по широкой парадной лестнице, а сам с поклоном удалился в одну из боковых комнат. Я прошел два пролета мимо застывших неподвижно стражников в золоченных доспехах и с бердышами в руках, и поднялся на второй этаж, где меня ожидал другой слуга, чопорный, седой, сухой, прямой как черенок лопаты, в лиловой одежде и с жезлом в руке.

– Милорд Сандер Сторм, эрл Россарт? – осведомился он ледяным тоном.

– Да, это я.

– Я Жакен д`Амберак, секретарь ее высочества герцогини. Напоминаю вам, что вы имеете право входить в тронный зал с оружием, однако вам запрещено обнажать его в присутствии ее высочества. Согласно статье 210 Высочайшего Уложения о позволенном и надлежащем, обнажение оружия в присутствии преставителей правящего дома Герцогства Вальзерат приравнивается к государственной измене и наказывается смертью.

– Я понимаю, сударь.

– Превосходно. Прошу следовать за мной.

Секретарь шествовал впереди, манерно отставив руку с жезлом, я следовал за ним. Мы прошли через анфиладу комнат и остановились у больших двустворчатых дверей. Секретарь трижды стукнул в нее своим жезлом, и двери отворились. Мы вошли в тронный зал.

Сам трон был пока пуст. Справа и слева от него стояли два десятка пышно одетых придворных, которые с любопытством уставились на меня. Я кивнул им и получил легкие учтивые поклоны в ответ. Впрочем, лица у этих расфуфыренных павлинов остались каменными, я понял, что ко мне они не испытывают ни малейшей симпатии. Однако на суд это не похоже – уже хорошо. Подождем, что будет дальше...

Едва мы обменялись любезностями, как боковая дверь в зал открылась, в нее вошел человек в роскошном платье и шляпе с плюмажем, ударил посохом в пол и провозгласил:

– Ее высочество, августейшая герцогиня Вальзератская, хранительница веры и порядка, источник благоденствия и милосердия!

Мы склонились в глубоких поклонах. А потом послышался звонкий женский голос:

– Это и есть человек, называющий себя бароном Стормом?

Я поднял глаза и увидел сидевшую на троне полную белокурую женщину лет сорока с выпуклыми голубыми глазами и двойным подбородком. Женщина была облачена в бирюзовое расшитое золотом блие, на лбу сверкала драгоценными камнями диадема. Однако короны на герцогине не было, и никаких регалий она в руках не держала. Это означало, что этот прием не является официальным. Оно и понятно – ради такой незначительной особы, как я, герцогиня Ульрика-Индигерда не стала бы надевать герцогскую корону. Слева от герцогини уселся ее шут, пучеглазый карлик в красной одежде и колпаке с кисточками: в руках он держал палку с лошадиной головой и игрушечную саблю. Справа от трона стоял низенький беловолосый старичок в черном со сверкающим драгоценными камнями орденом на груди. Видимо, какой-то знатный царедворец.

– Именно так, ваша светлость, – сказал он, отвечая на вопрос герцогини. – Это он.

– Подойдите ближе, сударь, – велела мне герцогиня.

Я сделал несколько шагов и остановился.

– Вам известно, почему вас пригласили в замок Вальзерат? – спросила Ульрика-Индигерда.

– Нет, ваша светлость, – ответил я совершенно искренне. – Я получил письмо и...

– Разумеется, этот молодой человек не знает, почему заинтересовал столь высоких особ, – перебил меня старичок с орденом. – А стоило бы узнать. Вы истинно сын Джернона Сторма, шестнадцатого барона Россарта и пэра Орандура?

– Да, сударь, это так.

– У вас есть какие-либо доказательства вашего высокого происхождения?

– Если вы говорите о грамотах или других документах, у меня их нет, сударь.

– Тогда откуда вы знаете, что являетесь младшим сыном барона Сторма?

– Со слов отца Дроммарда, капеллана барона.

– Вы ссылаетесь на свидетельство человека, который не может быть допрошен по вашему делу, – ответил старик. – Отец Дроммард скончался месяц назад.

– Мне очень жаль это слышать, – сказал я совершенно искренне.

– Получается, что у вас нет никаких доказательств вашего благородного происхождения, – продолжал старик в черном, – тем не менее вы путешествуете по Вальзерату и представляетесь носителем славной фамилии, требуя к себе соответствующего отношения. Вы знаете, что это преступление?

– Милорд, до сих пор у меня были все основания считать себя наследником фамилии Сторм, – ответил я. – Когда я покинул монастырь Грейвул, у меня было рекомендательное письмо, амулет матери и фамильный кинжал дома Стормов. Однако случилось так, что все эти реликвии были похищены.

– Фамильные реликвии, та-та-та-та! – Шут вскочил со своего места, оседлал свою "лошадь" и начал скакать вокруг меня, размахивая саблей. – У меня есть конь и меч! Я барон, мать вашу! А еще я умею делать так, – и дурак громко пукнул, отчего в мою сторону пошла волна зловония.

Герцогиня засмеялась, и придворные подобострастно похватили этот смех. Если она смеется над такими шутками, значит, дура набитая. Что ж, попробуем поговорить на ее языке.

– Это все, конечно, очень смешно, ваша светлость, – сказал я, помахав у лица ладонью. – Но я не собираюсь поступать так, как ваш шут. Не стану рвать задницу, пытаясь доказать свою знатность.

Ответом мне была тишина, а потом герцогиня даже не засмеялась – захохотала в голос. И придворные опять поспешили присоединиться к ней.

– А у вас острый язык, сударь мой, – сказала Ульрика-Индигерда, переводя дыхание. – Но по сути дела вам нечего сказать, не так ли?

– Нечего, ваша светлость.

– Тогда вам стоит знать, что у нас есть свидетельства того, что вы самозванец, – сказал старик в черном, – и самозванец очень опасный. Что вы скажете в свою защиту?

– А кто представил вам эти свидетельства? – спокойно спросил я. – Пьерен Сторм, который выставил меня бастардом, стремясь лишить наследства? Так по завещанию отца я его лишен. Пьерен получил то, чего хотел. Я не претендую на титул и деньги дома Стормов, пусть успокоится. Или у меня есть другие враги, о которых я должен знать?

– У вас много врагов, сэр, – заявил старик. – Поэтому у нас возникли вопросы.

– Не пугайте молодого человека, канцлер, – вмешалась герцогиня. – А то он еще подумает, что мы тоже настроены к нему враждебно.

– Я не смею так думать, ваше высочество, – сказал я с поклоном. – Но с некоторыми свидетельствами против меня я бы охотно познакомился.

– Вас обвиняют в сговоре с магами-ренегатами и черной волшбе, которая выморила жителей славного города Монсальват, – произнес канцлер.

– Я не удивлен этому, сударь. И знаю, кто меня в этом обвинил – некто Абенезер Цельс. Человек, которому я спас жизнь по просьбе одного достойного человека, хотя он является вором, укравшим чужие зелья, и виновником той самой эпидемии, в которой он смеет обвинять меня. Что же до сговора с ренегатами, то скажу вам прямо – я был готов пойти на сговор с кем угодно, чтобы остановить заразу и спасти уцелевших жителей от бродячих мертвецов, которые по ночам атаковали их лагерь.

– Бродячие мертвецы, оооо! – пропищал шут. – Это страшнее бродячих пердунов.

– У вас есть доказательства ваших слов? – осведомился канцлер.

– Только одно, милорд – Абенезера Цельса нет в этом зале. Думаю, этот трус не рискнул бы повторить свои наветы, глядя мне в глаза.

– Хорошо сказано, порви меня демоны! – выдал шут.

– Помолчи, Коко, – сказала герцогиня. – Однако, барон Сторм, до нас дошли другие слухи. Нам сообщают, что вы совершили ряд преступлений в землях барона Белзона Кадуорса. Не имея на то никакх прав, вы выдали себя за герцогского посланника. Вас обвиняют в занятиях запрещенной магией, в том, что вы напустили на земли Кадуорса демонскую стаю. Вы виновны в гибели нескольких наших подданых, а главное, духовного лица, служителя Вечных. Это очень серьезные обвинения. Можете что-либо сказать в свое оправдание?

– Я догадываюсь, кто может меня обвинять, и поэтому промолчу, ваша светлость, – ответил я. – Не хочу компрометировать даму. Я могу подробно описать все, что случилось во владениях барона Кадуорса, но это не моя тайна, поэтому на моих устах печать молчания. Скажу лишь, что все эти обвинения – наглая ложь, с первого слова до последнего.

– Вот как? Вы не хотите свидетельствовать в свое оправдание?

– Да, ваша светлость.

– На ваше счастье – или несчастье, – здесь присутствует конюший барона Каудорса, мессир Лука Фрезон, который привез ответ барона на наш запрос о вас, – сказала герцогиня. – Прошу вас, мессир.

Чернобородый мужчина в расшитом серебром камзоле шагнул к трону, поклонился герцогине, извлек из сумки запечатанный свиток, сломал печати и развернул его. Я почувствовал, что мне не хватает воздуха.

– "Сим свидетельствую, – читал Фрезон, – что молодой дворянин, именующий себя Сандером Стормом, сыном барона Джернона Сторма, оказал мне неоценимые услуги в приватном деле, связанном с событиями страшными и сверхъестественными, происходившими в моих владениях. Объявляю, что вышеозначенный юноша Сандер Сторм проявил себя, как в высшей степени благородный человек и воин, чем заслужил мою признательность, награду и особое расположение. Писано в десятый день месяца Зарниц и собственноручно подписью и печатями барона Белзона Кадуорса, шестнадцатого барона Орвика, скреплено."

По залу прошел удивленный шепот. У меня отлегло от сердца. Барон Кадуорс оказался Человеком с большой буквы. Поклеп его бывшей женушки не сработал.

– Что скажете? – спросила герцогиня.

– Что правда и справедливость всегда торжествуют, ваша светлость, – ответил я.

– Мне все больше и больше нравится этот пройдоха! – воскликнул шут.

– У вас талант выходить сухим из воды, – сказал канцлер, вцепившись в меня взглядом. – Однако главное обвинение против вас никем не опровергнуто. Обвинение в том, что вы незаконно присвоили себе баронский титул, являясь при этом человеком подлого происхождения.

– Я думаю, что его преподобие аббат Ульфилла, настоятель Грейвульского монастыря, и мессир Брен Неллер, ректор школы военных капелланов в Донкастере, могли бы замолвить за меня слово. Но я не вижу их в этом зале. Единственным доказательством моего знакомства с милордом Неллером может служить подаренный им меч Солер, который сейчас при мне, однако я понимаю, что нужны более веские аргументы. Так что мне нечего ответить вам, милорд. Простите, если разочаровал вас.

– Вы ошибаетесь, юноша! – Неллер вошел в зал из соседней комнаты, поприветствовал меня кивком, и я поклонился в ответ. – Я здесь, и вижу, что не ошибся в вас.

– Вы так уверенно говорите, мессир Брен, что я подозреваю – вы привезли нам неопровержимые доказательства в пользу этого юноши, – сказала герцогиня.

– Ваша светлость, я знал барона Джернона Сторма. Мы были друзьями. И я был бы слеп, как крот, если бы не заметил сходства между Стормом-старшим и этим молодым человеком. Причем не только внешнего.

– Кажется, я многое поняла, – произнесла герцогиня. – Господа, оставьте нас наедине с сэром Сандером.

– Вы... шутите, ваша светлость? – Канцлер аж рот открыл от изумления.

– Нисколько. Подождите за дверью. И ты, Коко, ступай.... Господин канцлер, пошлите за лордом Крамером и господином Жакеном. Я хочу их видеть.

Придворные, кланяясь и шепчась, выскользнули из зала, оставив нас с герцогиней с глазу на глаз. Это была очень странная минута. Наверное, я смотрел герцогине Вальзератской в глаза и пытался понять, о чем она думает. И герцогиня наверняка пыталась сделать то же самое.

– И что теперь? – внезапно спросила герцогиня.

– Ваша светлость? – не понял я.

– Что нам теперь с вами делать, юноша? Слишком много уважаемых людей свидетельствуют в вашу пользу. – Герцогиня перестала улыбаться. – Вы говорите и ведете себя, как знатный человек. Мы оценили вашу прямоту, вашу искренность и ваше мужество. Если и были какие-то сомнения в вас, они рассеялись. Но теперь мы не знаем, как поступить с вами. Не хотите что-нибудь сказать напоследок?

– Предоставляете мне последнее слово, ваша светлость? – Сердце у меня рухнуло в пятки, но я постарался сохранить спокойствие и невозмутимость. – Если я поблагодарю вас за ваше внимание ко мне и приглашение в Вальзератский замок, вы сочтете меня трусом и подхалимом. Если попрошу о прощении и снисхождении, брошу тень на достойных людей, которые выступили на моей стороне. Так что мое положение очень щекотливое. Право, мне лучше ничего не говорить.

– Вы невежливы, сударь. Могли бы хоть что-нибудь сказать. Ведь мы с вами вдвоем, и наш разговор никто не услышит.

– Ну разве только то, что вам, ваша светлость, идет голубой цвет. И вам следует иногда пороть вашего шута, потому что от его шуток временами разит сортиром. Я бы порол.

Герцогиня улыбнулась, откинулась на спинку трона и крикнула:

– Пусть войдут придворные! – велела герцогиня.

Зал наполнился людьми. Лица у всех были сосредоточенные, напряженные. Я понял, что сейчас решится моя дальнейшая судьба.

– Лорд Крамер!

В тронный зал размашистой походкой вошел человек лет тридцати, облаченный в одежду из тончайшей черной кожи и в черном бархатном плече с вышитым золотом коронованным львом на плече. Он поклонился герцогине, бросил на меня быстрый изучающий взгляд и встал рядом.

– Господин Жакен!

Уже знакомый мне лиловый старичок приблизился к герцогине. На этот раз жезла у него не было, в руках он держал свиток и прибор для письма.

– Вы подготовили приказ? – спросила герцогиня.

– Да, ваша светлость, – с поклоном ответил Жакен.

– Прочтите, – велела Ульрика-Индигерда.

– "Мы, Ульрика-Индигерда де Сассен-Деррик, милостью Вечных и по праву наследования великая герцогиня Вальзерата, хранительница веры и порядка, источник благоденствия и милосердия, выслушали дело человека, называющего себя Сандером Стормом, младшим сыном барона Джернона Сторма, пэра и шестнадцатого барона Россарта, и, пользуясь нашим правом суда над поддаными нашими, равно как и над поддаными прочих государей, совершивших свои деяния на землях Вальзерата, приняли решение:

– По требованию барона Пьерена Сторма из Орандура признать вышеозначенного Сандера Сторма самозванцем и выдать его Пьерену Сторму..."

– Отказать! – провозгласила герцогиня. – Впишите в рескрипт.

– Слово ее высочества! – воскликнул старикашка и с самым торжественным видом выполнил приказ герцогини.

– Вот, сэр Сандер, мы приняли решение, – сказала герцогиня, когда смолкли аплодисменты придворных. – Отныне Вальзерат берет вас под свое покровительство. Лорд Крамер, подарите мне ваш кинжал.

Крамер отцепил с перевязи кинжал, приблизился к трону, встал на колено и протянул герцогине оружие рукоятью вперед. Ульрика взяла кинжал.

– Вы сказали, у вас украли фамильный кинжал дома Стормов, – начала она, – и я хочу возместить эту потерю. Мессир Неллер подарил вам меч, я же дарю этот клинок: такие носят воины моей личной гвардии. Возьмите и носите с честью.

– Благодарю, ваша светлость, – я принял клинок и прижал его к сердцу. – Я бы обнажил его и поцеловал лезвие, но помню, что в вашем присутствии обнажать оружие нельзя.

– Если вы понадобитесь нам, мы вас найдем, – ответила герцогиня. – Продолжайте помогать нашим подданым, и однажды вас найдет достойная награда. А пока ступайте, и пусть Вечные хранят вас, лорд Сандер!

***

– Вот так прямо и сказала? Серьезно?

– Да, именно так: "Пусть Вечные хранят вас, лорд Сандер"! – Я поднял кубок. – За нас!

– Твое здоровье! – Джи Кей осушил кубок. – Удача любит тебя, айслинг. И женщинам ты по сердцу. Они дарят тебе отличные подарки.

– Хороший кинжал, – я протянул кану подарок герцогини. – Теперь я вооружен до зубов.

– Он не просто хороший, он великолепный. Поверь, я неплохо разбираюсь в оружии. Такой кинжал стоит не меньше двадцати денариев, и дело не только в отделке. Узорная сталь, из которой он откован, не знает равных. Но мои кинжалы не хуже.

– Даже не сомневаюсь. Давно хочу спросить – откуда они у тебя?

– Это давняя история, – Джи Кей внезапно помрачнел. – Давняя и грустная.

– Прости, я кажется...

– Нет-нет, я, наверное, сам бы рассказал тебе, но... Эти кинжалы отковал Джуки-саин, кузнец в нашей деревне. И моя кольчуга тоже его работы. Пусть тебя не удивляет, что деревенский кузнец сковал такие замечательные клинки и такой доспех. Он был отличным кузнецом. Его подковы не изнашивались по нескольку лет, а серпы, ножи, косы и лемехи для плуга никогда не тупились и не ломались. Мои односельчане верили, что Джуки-саин колдун и знает секреты огня и металла, а он... Он был просто хорошим мастером, который с душой делал свою работу. Его жена была тяжело больна, у нее отказали ноги, она не могла ходить и работать. Я помню, как кузнец выносил ее в большом плетеном кресле на солнце, и бедняжка наслаждалась солнечным теплом и светом. И еще, у него была дочь Эсена. Самая красивая девушка в нашей деревне. Гибкая, как тростник, грациозная, как молодая тигрица, с волосами, подобными шелку и взглядом косули. Конечно, все парни были влюблены в нее. И я был влюблен. Так сильно влюблен, что мечтал жениться на ней. Но я не знал, как обратить внимание Эсены на себя. Вокруг нее всегда были поклонники, и я не мог к ней подойти.

– Если нравится девушка, почему бы не послать к черту ее поклонников? – сказал я, наполняя кубки. – Не стоило тебе быть таким робким.

– Да, не стоило. Но слушай дальше. Мне как раз исполнилось восемнадцать, и в нашей деревне праздновали уборку урожая. В честь праздника девушки исполняли ритуальные танцы, и Эсена танцевала вместе с ними. Даже среди прочих девушек она выделялась своей красотой. И в это время на площади появились всадники. Это были сын нашего лорда Бонджу и его дружки. Они были пьяные и начали приставать к девушкам. Я видел, как Бонджу схватил Эсену и потащил ее к амбару, намереваясь совершить над ней насилие. Я не мог позволить, чтобы этот мерзавец обидел Эсену. Догнал их и как следует надавал Бонджу по морде.

– Отличный поступок, Джи Кей. Давай выпьем за тебя.

– Я думал, что поступил правильно. Но, оказывается, в нашем мире правда на стороне того, у кого больше денег. На следующее утро в наш дом пришли помощник судьи и стражники. Они сказали, что я совершил преступление, поднял руку на благородного человека и должен за это ответить. В суде я рассказал правду, говорил, что вступился за честь девушки, которую Бонджу хотел обесчестить. Но после судья вызвал Эсену, и она сказала, что это я набросился на нее пьяный, а Бонджу ее защищал. Мне трудно вспомнить, что я чувствовал в те минуты. Я и не подозревал, что женская душа может быть такой подлой. Будто весь мир погрузился в черноту.

Судья приговорил меня к штрафу в сто денариев в пользу потерпевшего. Это были огромные деньги, у моей семьи не было и десятой части этой суммы. Меня спас старинный друг моего отца, офицер в армии Гинцу. Он внес деньги, но с условием, что я три года буду служить ему. Конечно, я согласился. Штраф был заплачен, и я уехал из родной деревни с горьким чувством.

Военная служба быстро меняет человека. Став солдатом, я быстро забыл свои недавние горести. Все мои дни были заполнены обязанностями, и мне некогда было вспоминать о былой жизни. Лишь ночью я думал о том, как ошибся в той, кого, казалось, любил всем сердцем. Нет ничего страшнее предательства, особенно если самый дорогой тебе человек предает тебя.

Я прослужил пять или шесть месяцев, и вот однажды вечером меня вызвал мой командир и сказал, что меня хочет видеть какой-то купец-айслинг. Гадая, кто бы это мог быть, я направился к воротам крепости. Там меня действительно ждал пожилой человек в хорошей шубе. Он не назвал своего имени, лишь передал мне тяжелый кожаный мешок, в котором позвякивал металл. Вернувшись в казарму, я развязал мешок и нашел в нем великолепную кольчугу и два канских кинжала очень искусной работы. Больше в мешке ничего не было – ни письма, ни записки, которая бы объясняла, кто и зачем подарил мне такие замечательные вещи. Подарок был просто королевский, но я понятия не имел, кто мог сделать его. Лишь много позже я понял, кто.через месяц я получил письмо, написанное отцом. Он сообщал мне, что Творцы покарали моих обидчиков. Вскоре после моего отъезда Джуки-саин отказался от всех заказов, однако днями и ночами запирался в своей кузне и что-то там делал. Пошли слухи, что старик сошел с ума. Его жена вскоре умерла, а парни, которые прежде не давали Эсене прохода, стали ее сторониться. Еще пошли слухи, что Бонджу хвастался в трактире, что лишил девчонку девственности. А полгода спустя случился оползень, который похоронил кузницу и дом Джуки-саина. Когда из грязи извлекли тела кузнеца и его дочери, люди шептались, что это Творцы наказали их за причиненное нашей семье зло. Почему-то меня это письмо не обрадовало, и я сжег его в печке, хотя остальные письма от родственников хранил в своем сундуке.

Служба оказалась для меня хорошей школой. Я выучился воинскому делу, приобрел большой опыт и повидал мир от безводных, полных ядовитых гадов степей Гинцу до ледяных пустошей Вулафторна. Три года пролетели очень быстро, и мой сеньор освободил меня от клятвы, еще и денег мне заплатил. Конечно, я поспешил домой – мне очень хотелось увидеть отца, мать, сестру, моих родственников. Я думал о том, как обрадуется мама, увидев, каким я стал. Родители писали мне, что нашли для меня хорошую достойную невесту, и я мечтал поскорее увидеть мою суженую.

Мое возвращение стало для семьи настоящим праздником. Я был счастлив вернуться домой. Семейный пир затянулся до глубокой ночи, и я сильно напился. Когда мама и сестры ушли спать, мы с отцом вышли на свежий воздух, чтобы освежиться.

– Ты стал настоящим мужчиной, Джи Кей, – сказал мне отец. – Я уже стар, и скоро ты женишься и возьмешь в свои руки наше хозяйство.

– Спасибо тебе, отец, но я бы не хотел здесь жить. Слишком много печальных воспоминаний.

– Чепуха, сынок. Все наши беды в прошлом. Скоро мы заживем богато и счастливо.

– Да, отец, – ответил я, думая о другом.

Я остался. Женился на моей милой Альмаре, начал строить дом, а потом случайно узнал, кто подарил мне кинжалы и кольчугу. Вот, взгляни, айслинг, – Джи Кей обнажил оба кинжала и положил на стол так, чтобы свет от свечей падал на клинки. – Видишь эти письмена, выгравированные на лезвиях? На нашем языке они означают "Прощение" и "Покаяние". Теперь понимаешь?

– Понимаю. Кузнеца мучила совесть.

– Да, мой друг. Старый Джуки-саин хотел заслужить мое прощение. Позже я узнал, что Бонджу пообещал старику денег на лечение жены, если Эсена даст в суде показания в его пользу. Он сдержал обещание, но жене Джуки-саина не стало лучше. И старый кузнец решил загладить свою вину. Он задорого купил лучшую в канских королевствах сталь, отковал для меня кольчугу и кинжалы и нашел способ передать мне их. Вот почему я никогда не расстаюсь с ними, айслинг. Они напоминают мне о моей первой любви и о предательстве, которое я никогда не забуду. И еще о том, что я никогда не смогу поблагодарить старого Джуки-саина.

– Ты благородный человек, Джи Кей. Давай еще по одной.

– Знаешь, айслинг, я бы хотел вернуться в родную деревню и посетить могилы старого кузнеца и Эсены. Сказать им, что больше не держу на них зла.

– Ты сделаешь это, поверь.

– Иногда я думаю, что случившееся с Альмарой – это расплата за то, что я не простил старика. Я пользовался его подарками, но продолжал держать в сердце зло на него и его дочь. Что-то я сильно опьянел, – Джи Кей тряхнул волосами и с отвращением посмотрел на свой кубок. – Хватит мне на сегодня. Жалко, что ты уезжаешь, айслинг. Видят Творцы, я привязался к тебе.

– Я еще вернусь в Донкастер, обещаю.

– Не забудь, Борг еще ходит по земле. А я дал клятву убить его.

– Да уж, ходит. – Я помрачнел. – Спасибо за исповедь, Джи Кей. Я желаю тебе от сердца, чтобы твое прошлое тебя больше не беспокоило. Никогда.

***

Замечательно. Вот просто слов нет, как замечательно. Я же просил хозяина не беспокоить меня! Нет, нужно колотить мне в дверь ни свет, ни заря, а все потому, что я задолжал ему денег аж за три дня. Ну погоди, каналья, я тебе все выскажу!

Шлепая босыми ногами по холодному полу, я добежал до двери и отпер засов. Мэтр Абель с самым сияющим видом подал мне сложенный листок бумаги и тяжелый бархатный кошелек.

– Что это? – спросил я охрипшим спросонья голосом.

– Ваша награда, милорд. Мэтр Майрон просил вам передать. Я бы еще вчера...

– Погодите, какая награда? Разве Жанин вернулась домой?

– О да, еще три дня назад! С той поры Майрон места себе не находил, все ждал, когда вы вернетесь из Донкастера, чтобы отблагодарить.

Совершенно ошалевший от таких новостей, я заглянул в кошелек – он был полон золотыми монетами. Черт, а ведь мне это не снится!

Бросив кошелек на стол, я развернул записку. Несколько строчек, написанных мелким убористым почерком:

Дарагой лорд Сандер!

Нежайше благадарю Вас заподвиг, савершеный Вами. Вы, благаслави Вас Вечные, вернули мне мою любимую дачурку Жанин, за что я Вам буду абязан па гроб жизне! Ждем вас снитерпением в моем доме что бы засведетельствовать пачтение и вернуть Вашего коня, о катором заботемся как о члене нашей семьи.

Ваш пакорный слуга,

Майрон Гроу, негоциант.

– Хозяин, мне бы вина покрепче, – сказал я, отложив записку. – Что-то мне нехорошо.

– Сей же час, милорд! – Мэтр Абель вылетел из комнаты напуганной перепелкой.

Наверное, способность соображать здраво вернулась бы ко мне нескоро, если бы не ожил мой смарт, получивший очередное сообщение. На этот раз пришла целая простыня, да еще и весьма информативная:

Поздравляем, Преследователь! Ты достиг седьмого уровня. Со следующего уровня ты сможешь выбрать себе новую специализацию.

Прибавка к талантам: Благородное происхождение + 10, Кулачный боец + 5, Ношение доспехов + 10, Милый собеседник + 10.

Активные задания:

Задание «Проклятие»

Задание «Исчезновение»

Задание «Ведьмы».

Задание «Друиды».

Задание «Друг Трибунала»

Задание «Друг свободных магов»

Статус на момент достижения 7-ого уровня.

Всего пунктов опыта начислено: 4450

Предметов получено: 9

Денег получено: 279,5 денариев

Заданий выполнено: 10

Активных заданий: 6

Постоянная способность «Благословение Торна» (ловкость +5, холодное оружие +5, урон оборотням +5)

Достижение «Встречают по одежке». При надевании любых доспехов Репутация увеличивается до 50 единиц, а харизма до 30.

Базовые качества:

Ловкость – 35

Скорость – 30

Сила – 10

Интеллект – 30

Здоровье – 30

Харизма – 30

Хитрость – 30

Удача – 30

Репутация – 35

Таланты:

Благородное происхождение – 20

Милый собеседник – 20

Травы и коренья – 10

Крепкий парень – 10

Маскировка – 10

Стихосложение – 10

Жокей – 10

Кулачный боец – 15

Мастер по замкам – 10

Сила духа – 15

Ношение доспехов – 35

Образованность – 30

Дальнобойное оружие – 10

Знаток капканов – 10

Отношения с фракциями:

Трибунал – настороженное

Друиды – нейтральное

Ведьмы – враждебное

Синклит – дружественное

Так вот, полный тебе отчет, не дать не взять – игровая статистика. Только все это не в игре происходит, а на самом деле. И события так развиваются, что ах.

Делать нечего, собираемся и топаем в гости к мэтру Майрону. А то ведь беда может случиться, бедняга ни сном, ни духом, в кого превратилась его доченька.

Дом Майрона Гроу я нашел без особых проблем – вполне ухоженный и даже по современным меркам представительный особняк кондитера находился на Золотой улице, совсем недалеко от моей гостиницы. Хозяин был в лавке и чуть ли не бросился руки мне целовать, но я быстро остановил этот поток эмоций.

– Как и когда твоя дочь вернулась домой, мэтр? – спросил я кондитера.

– Три дня тому назад, милорд, приехала на вашем коне прямо к ужину. Ох и радости в нашем доме было, ох и было! Целая-невредимая вернулась, а уж как рассказала про вас, как спасали вы ее, ээээх! – тут мэтр Майрон раскис, захлюпал носом и с шумом высморкался в платок. – По гроб жизни ваш слуга, добрый сэр, и старуха моя...

– Где сейчас Жанин?

– Туточки, в доме.

– Пойдем, я хочу поговорить с ней. Это очень важно для всех.

Доброго кондитера немного насторожили мои слова. Да и выражение моего лица наверняка было под стать. Он с готовностью побежал вперед, показывая дорогу, и мы прошли из лавки в просторную прихожую, а оттуда в кухню, где мамзель Жанин как ни в чем не бывало месила на дощечке сдобное тесто. Увидев меня она радостно воскликнула, опустила сияющие глазки и присела в книксене.

– Милорд! – промурлыкала она.

– Вы! – Я подошел ближе, заглянул ей в лицо. – Как вам удалось уйти из замка? Да еще моего коня найти.

– Милорд, я так рада вас видеть! А ушла я благодаря этому старику, вашему другу.

– Какому еще старику? – не понял я.

– Ну старенькому такому, с бородой и длинными волосами. Мне было очень плохо, все тело горело, и что-то темное жгло меня изнутри. А потом появился этот старик, поднес к моим губам бутылочку и сказал: "Не бойся, я друг сэра Сандера и твой. Я пришел помочь. Выпей, дитя, это хорошее лекарство". И я выпила. И мне сразу стало так хорошо, что и словами не высказать!

– А потом что было?

– Старик развязал веревки, которыми вы меня связали и повел меня из замка через подземелье. Когда мы вышли на дорогу, на ней стоял конь – ваш Брес, сударь. Старик помог мне сесть в седло, подал мне бутылочку и сказал: "Допей остатки лекарства и поезжай домой с милостью Вечных и благословением Пророка!" Я так и сделала. Выпила воду и поехала по дороге.

– Как же вам удалось добраться до Эттбро?

– Не знаю, – с самым простоудшным видом ответила Жанин. – Я просто ехала вперед и добралась до дому.

– А бутылочка, которую дал старик – она осталась?

– Конечно, – Жанин вытерла руки о передник, улыбнулась. – Я сейчас.

– Милорд, как же мы благодарны вам за ваши труды, да по гроб жизни... – забубнил у меня за спиной мэтр Майрон, но я не дал ему договорить.

– Послушай, любезный, – сказал я, – с той поры, как твоя дочка вернулась, ничего странного не замечал за ней?

– Замечал? А чего надо было замечать, не в обиду вам будет сказано?

– Ну, странности какие-нибудь. Может, ночами не спит, по стенам ползает, говорит чужим голосом или сырого мяса хочет.

– Вечные с вами, какие ужасы вы, милорд, говорите! – Майрон сделал жест, отвращающий зло. – Ничего не видел такого,и чтоб мне до последнего часа этого не увидеть!

– Хорошо, если так. Ты не беспокойся, я ведь спрашиваю потому, что у очень скверного человека Жанин в плену была.

– Да понимаю я все, милорд... Нет, все хорошо с ней. Ожила моя птичка, радует нас с матерью, прямо сердце поет...